Аннотация: Спорт, занимает сегодня юольшое место в жизни людей. И спорт формирует сильный характер, который помогает людям жить сознательно и самостоятельно!
"Спорт не воспитывает характер, а выявляет его..." Х. Браун.
...Саша проснулся, оттого, что в соседней комнате кто-то включил музыку и неистовый американский блюз зазвенел, казалось под самым ухом.
"Томми Такер наворачивает - подумал он и вспомнил, что на последний день рождения, ему подарили диск "Рождение блюза", и дома он без конца ставил эти мелодии на проигрыватель и включал на всю громкость, благо что оба родителя с утра на работу уходили...
"Во, зажигает! - заключил Саша, и тут музыка прервалась и наступила тишина - стены в домах олимпийкой деревни были совсем не толстые. "Эх, надо бы ещё поспать - подумал он и перевернулся с боку на бок, подоткнув толcтое ватное одеяло в цветастом пододеяльнике, под коленки... Но заснуть так и не удалось. В голове косяком пошли мысли о том, что приготовил для своих бегунов шведский тренер, как норвежцы переживают за своего лидера, что итальянцы придумают, чтобы пробиться на пьедестал? Потом вспомнилось измученное лицо норвежца Бьерна, после финиша на "пятнашке". "Перегорел на старте сезона... Слишком выкладывался, а надо было поберечься... Он ведь, всё что мог "собрал" в первые месяцы зимы."
...Саша решительно откинул одеяло, спустил ноги на коврик перед кроватью, с хрустом в мышцах потянулся и решительно встал. Накинув халат прошёл в ванную комнату, с остервенением почистил зубы и прогоняя остатки сна помылся холодной водой. Молодое, тренированное тело, возбуждённое мыслями о предстоящей гонке, требовало движения и он сделал несколько резких поворотов и наклонов. Автоматически вслушиваясь в работу и мышц.
На стартовую площадку ехали на командном автобусе вместе с массажистами, тренерами и спортсменами. Утро поднялась над столицей олимпийских игр синевато - прозрачным золотым светом, которым наконец, после нескольких хмурых дождливых дней, солнце одарило промёрзший за ночь еловый лес, растущий в этой долине меж высоких гор. Соответственно погоде и настроение поднялось. Лёша Сысоев из команды сёрвисменов, со смехом и прибаутками рассказывал, как вчера вечером, на танцах в интернациональном клубе, "кадрил" какую - то девушку из Эстонии, которая отрывалась "по полной программе". - Я её после танцев в уголку их общежития прижал, а она разогрелась и уже была согласна на всё.
Лыжники сидели и улыбались слушая, как сочно живописует обстоятельства свидания, общий любимец и анекдотчик Лёша, а тренеры хмурились, но молчали, зная, что ребятам надо расслабится и хоть на время забыть о гонке.
Лыжная форма, как всегда поначалу, ничего не весила, грела плохо и потому, выбежав на разминку из служебной палатки, в которой переодевались и готовили лыжи, Саша накинул на плечи свою старенькую дублёнку, в которой и приехал сюда из России. Пробежав в лёгком темпе несколько раз туда и обратно, Саша скинул шубу на снег и стал делать растяжки. Боли в ноге не было и он довольный улыбнулся и забурчал себе под нос знаменитую фразу из смешного выступления российского юмориста, гостившего в олимпийской деревне.
"Ничего себе так, жисть ништяк и потихоньку стала налаживаться..."
Вдруг он вспомнил как на пятнашке, в правой ноге под голеностопной мышцей внезапно открылась резкая, режущая боль и при каждой растяжке мешала сосредоточиться и делать привычные лыжные движения.
Наконец в палатку, быстрыми шагами зашёл Васильич - главный тренер сборной и сказал, что пора на старт. Молодые лыжники, в синих с красными гетрах и комбинезонах, гурьбой вывалились из помещений и поскрипывая подмороженным снегом, щурясь поглядывали на золотое солнце, только что вставшее над горизонтом. Все они конечно волновались и старались унять лихорадочную дрожь нервного ожидания старта.
Саша тоже волновался, но старался отвлечься и вспоминая рассказ Леши, даже улыбнулся. "Как у него всё легко с девушками получается... Вот бы и мне так..." Он вспомнил весёлую саночницу из Германии, которая при встрече смотрела на него долго и вопросительно, а он только голову отворачивал, хотя украдкой заглядывал ей вслед, когда она уходила уже разминувшись с ним - ему молодая немка тоже нравилась.
Но ведь он совсем не говорил по немецки, да и по английски не мог связно произнести пару слов и всегда смущался, когда на пресс-конференциях ему задавали вопросы на этих языках.
Когда пройдя через контроль Саша получал у тренера - ассистента свои лыжи, то нервная дрожь уже нельзя было остановить усилием воли и приходилось размашисто двигаться или, разминая шею, крутить головой...
Чуть больше полусотни спортсменов выстроились на старте на стадионе, который гудел, свистел, кричал и размахивал флагами нескольких тысяч разнаряженных болельщиков. У каждой команды были свои "фаны" и особенно неистовствали канадцы и немцы, устроившиеся многотысячным сообществом посередине высокой трибуны. Российские болельщики тоже были, но стояли с краю и громко кричать стеснялись, хотя сине-бело-красными флагами размахивали яростно и неутомимо, но молча.
Казалось время тянулось бесконечно...
Наконец дали старт и вся толпа лыжников в разноцветных комбинезонах бросилась со старта, как стая человекообразных волков бросается вслед за убегающей жертвой. Крутя головой во все стороны, стараясь не запнуться и не наступать на лыжи соседей гонщиков, Саша изо всех сил толкался палками и нервно, часто-часто вдыхал и выдыхал прохладный воздух, стараясь поскорее настроить свой организм на долгую работу.
Наконец он устроился в головке "пелетона" и мерно работая палками, слыша вокруг тяжёлое прерывистое дыхание из нескольких десяток глоток, стараясь не наступать на лыжи впереди идущего Гавела - известного чешского лыжника - сильно толкаясь палками "поплыл" в потоке лыжников по широкой просеке между неподвижных, высоких, тёмно-зелёных елей, глотая широко раскрытым ртом воздух февральского морозного утра.
- Эх, сейчас в Сибири хорошо!" - вдруг некстати подумал Саша и на мгновение увидел в "головном телевизоре" болотистую широкую долину, хорошо утоптанную лыжню и синее небо над заснеженными лесными просторами. - Как же замечательно, - мелькнуло у него в голове - просто идти на лыжах и слушать, как порывы ветра гудят в березняках на левом, высоком берегу таёжной речки. А тут надо толкаться изо всех сил, стараясь чтобы не оттеснили и не прорвались вперёд именитые и совсем ещё неизвестные соперники.
Гавел заметно прибавил ход и чтобы не отстать, Саше пришлось упереться "толкаясь" изо всех сил. Справа, по параллельной лыжне, тоже цепочкой бежали сильные лыжники и среди них два шведа в белых комбинезонах.
"В паре работают - мелькнуло в голове. Установку тренерскую выполняют..." - и Саша вновь сосредоточился на ногах Гавела, мелькающих впереди и мерно отмахивая километр за километром.
"Такое впечатление, что эти ноги живут отдельно от туловища Гавела и даже отдельно от головы..." - Саша ухмыльнулся и тут же подхлестнул себя: "Не расслабляться! Всё внимание на лыжню!!!"
Пелетон как - то незаметно распался и около десятка лыжников, опередив основную группу оторвались уже секунд на пятнадцать и выстроившись друг за другом, теперь уже стараясь держать дистанцию, двигались круг за кругом, в очередной раз минуя стадион под шум и гул трибун. Напарник Саши по российской команде Максим Южин, долго держался в пелетоне чуть позади, примерно человека через три - на поворотах, Саша иногда боковым зрением видел его синий с красными комбинезон: "Вот бы хорошо вдвоём добраться до финишных километров. Тогда можно было бы сговориться и уйти в отрыв..."
...В последний раз вышли на стадион, где лыжники меняли лыжи после классического хода. Саша был пятым в цепочке лыжников из одиннадцати человек и красный комбинезон Бьерна, был в ней последним.
"Старается спрятаться до времени норвежец" - мелькнуло в голове равнодушное замечание. Подъезжая к своему номеру, с приготовленными на снегу новыми лыжами, Саша обо всём забыл и торопясь стал менять одну пару на другую.
Со стадиона уходили под звон колокольчиков, рёв труб и крики немецких болельщиков, которые подбадривали своих.
На выходе Саше показалось, что в разноцветной и разноголосой толпе он заметил улыбающееся лицо той немецкой саночницы, которая тоже кричала и махала рукой, как показалось в его сторону.
... Ну а дальше, как обычно, уже на втором этапе гонки всё закрутилось и завертелось - русский гонщик уже не обращал внимания ни на что вокруг, полностью сосредоточился на лыжне и на противниках, мерно раскачивающихся в коньковом ходе и ритмично толкающихся палками.
"Наших что-то нет поблизости" - мелькнуло в голове и оглянувшись, Саша заметил за собой три белых комбинезона идущих широким коньковым шагом сзади и чуть сбоку. "Ага, шведы наладились выпихнуть кого-то из своих в отрыв..." И только он об этом подумал, как Ольсон, самый высокий из этих рослых ребят стал накатывать, приближаясь к первому длинному подъёму.
Шедший первым Гавел не среагировал и Саша успокоился: "Далеко не должен уйти. Тут до финиша ещё километров тринадцать будет..."
Однако швед стал всё быстрее толкаться палками и переступать с лыжи на лыжу и на вершине холма, отрыв уже достиг метров восьмидесяти. Саша, на повороте поравнявшись с Гавелом предложил ему: - Давай догонять Гавел - но чех дышал неровно и в ответ только махнул рукой - мол если можешь, то давай, а я пас.
Оставшиеся шведы, раскатываясь даже на спуске, подкрикивали друг другу, яростно толкались палками на выезде со спуска и обошли всех, а устроившись в головке чуть притормозили темп движения преследователей, давая своему товарища по команде убежать подальше вперёд.
"Похоже они нас отсекают от Ольсона" - подумал Саша и чуть оглянувшись заметил, что синий с красным комбинезон Макса - его земляка из Вологды - мелькает среди деревьев уже далеко позади от основной группы преследователей...
"Ну а теперь что?" - спросил сам себя Саша и понял, что управляться в этой непростой ситуации придётся одному. К этому моменту "пелетон" выкатился на стадион и Саша впервые за гонку, обогнав Гавела увидел, что тот побледнел лицом и голова его во время хода склонялась всё ниже и ниже - первый признак непреодолимой усталости. Рассчитывать теперь можно было только на себя!
На первом же большом подъёме, Саша бросился вперёд и преодолевая сопротивление уставшей плоти, гнал и гнал себя, всё яростнее толкаясь палками и всё чаще переступая с лыжи на лыжу.
Преследователи наконец разделились ещё на две неравные половинки и вторая, из семи гонщиков начала отставать, а первая, из четырёх человек, уходила вперёд медленно, но верно. Сзади, за русским лыжником устроился немец - Вилли Мюллер и не опережая событий шёл легко и свободно метрах в десяти от русского лидера.
Но шведы тоже не отставали и замыкали заметно укоротившуюся цепочку, теперь состоявшую только из четырёх человек - Ольсон, когда лыжня какое - то время шла по прямой мелькал белым далеко впереди. На отсечке времени, обозначенной красным флагом стоявшим с краю, лыжня полого поворачивала в горку и Сашин тренер тонким, пронзительным голосом прокричал несколько раз, стараясь чтобы русский лыжник его услышал сквозь громкое прерывистое дыхание...
- Сашенька! Отрыв пятнадцать секунд. Попробуй в горку убежать! И потом скороговоркой закончил: Оп! Оп! Потерпи Саша! Оп! Оп!!!
Саша, после выматывающего подъёма, на спуске старался отдышаться и согнулся почти пополам. Немец, у которого лыжи катили чуть лучше, не стал "высовываться" и даже встал во весь рост чтобы притормозить, но не обгонять лидера догоняющих, то есть Сашу. Ведь из-за спины ведущего всегда намного удобнее делать рывок там, поближе к финишу, где будет решаться судьба заветных медалей...
...Вновь выкатили на стадион и разноцветная публика вновь заголосила и зазвенела колокольчиками.
Ольсон, к тому времени наверное устал идти один и группа преследователей во главе с русским лыжником, заметно к нему приблизилась.
Саша чувствовал, как ноги начинают наливаться свинцом, а мышцы всего тела теряют упругость и гибкость. Дыхание сбилось и он стал дышать ртом, хватая воздух как запаленная в беге собака.
На обочине мелькнул бегущий тренер со стаканчиком подсахаренной воды, но Саша не рискнул расслабиться и сберегая хрупкое преимущество пронёсся мимо.
Ольсон между тем попил водички и выбросив бумажный стаканчик на обочину просеки, оглянулся и вновь устремился к долгожданному финишу чувствуя, что погоня приближается - среди преследователей он различил белые комбинезоны и невольно улыбнулся: "Командой будет легче бороться за золото даже тогда, если они меня всё-таки достанут. Мы с Петером, попробуем их растянуть, а потом прорвёмся к финишу..."
...Тем временем, заметно уставшая четвёрка во главе с упорным русским подкатила к очередному подьёму и Саша решился - "Или здесь... или никогда!" - мелькнуло в голове и внутренне напрягшись, он побежал - покатил в гору отчаянно толкаясь палками и чувствуя, как с каждым броском ног, руки во время толкания палками становятся всё тяжелее...
... Яркое солнце стояло высоко в небе и нагревало белый снег до рези в глазах.
От этого лыжи, подмазанные под минус пять, начинали проскальзывать в самых крутых местах подъёма и от этого, дыхание надолго сбивалось. Саша почти вслух, не сдерживаясь матерился проклиная и эту лыжню, и эту ответственность за страну, за команду, за себя...
Он невольно начал жевать свой вытянутый меж губ язык и уже не обращал внимания на капли пота катившиеся вниз по носу и потом, капавшие на ворот комбинезона...
...Тёмно-зелёные ели застыли в терпеливом ожидания того момента, когда гонка кончится и эти букашки в разноцветных чешуйках одежды, катившие то быстрее то медленнее на гладких узких дощечках, наконец достигнут в последний раз стадиона с тысячами неистовствующих болельщиков. А потом, после некоторого затишья люди разойдутся, разъедаться по домам.
А лес и горы, наконец то останутся в привычной тишине и будут ждать солнечного заката, вслед за которым наступит длинная звёздная ночь...
... Скрип лыжных палок и стук нескольких пар лыж стал настолько привычен, что уже не отвлекал внимания Саши. Все его чувства переключились на то что происходило в его теле утомлённом двадцатью пятью километрами трассы, пройденной в бешеном, нечеловеческом темпе. Ведь здесь, на олимпийской лыжне собрались все лучшие гонщики мира и Саша был среди них одним из самых лучших, а сегодня и самым настойчивым.
Дышать становилось всё труднее и труднее. Казалось в лёгких все горело - хриплые выдохи и всхлипывающие вдохи нисколько не освежали задубевшие от напряжения мышцы...
"После Олимпиады - коротко всхлипнул Саша, вглядываясь невидящим взглядом в снежную дорогу - лыжню - брошу всё это к чёртовой матери и буду вставать на лыжи, только чтобы прогуляться за городом. Осточертело всё это! Сколько можно терпеть эти длящиеся муки!?
Вдруг, он краем глаза заметил справа комбинезон Мюллера, услышал за спиной приблизившееся тяжёлое дыхание отсидевшегося за его спиной немца и рванулся, участил шаги. - Врёшь, не возьмёшь! - выдавил он шёпотом, сквозь прерывистое дыхание и действительно сантиметр за сантиметром стал уходить от настырного немца.
Но отрыва вновь не получилось - на спуске Мюллер догнал Сашу, потому что по такой погоде его лыжи катили лучше.
Но вот уже впереди замелькал белый комбинезон Ольсона и Саша почти равнодушно, преодолевая муки неимоверной нечеловеческой борьбы с изнемогающим от недостатка кислорода организмом, пробормотал: - Ну вот, кажется мы его и достали!
В этот момент начался последний спуск и Мюллер, вклинившись в образовавшийся просвет между Сашей и бровкой лыжни, медленно но неуклонно стал обгонять его.
Тут, оставшиеся в пелетоне три лыжника выехали на гладкий, чисто - белый снежный стадион, на котором орали, стучали в барабан, трубили и били в звонкие альпийские колокольчики болельщики-немцы. Мюллер, собрав последние силы, стал сантиметр за сантиметром, с каждым раскатистым шагом уходить от Саши вперёд, к линии финиша, а второй щвед появившийся откуда-то сбоку, оттеснил уставшего лидера погони на дальний край широкой лыжни и вдруг побежал почти прыгая на лыжах, расходуя сэкономленные за Сашиной спиной силы.
А у русского гонщика, за километр до финиша силы закончились и он ехал последние сто -двести метров дистанции, что называется "на зубах". Он уже ничего не видел вокруг, не слышал громового гула и треска на трибунах и почти в бессознательном состоянии, пересёк линию финиша только четвертым.
Ольсон, которого перегнали его товарищ по команде Петер и немец Мюллер, в последний момент загородив дорогу обессиленному русскому, финишировал третьим.
А Саша, привёзший за своей спиной к долгожданным наградам победителей гонки, после финиша упал и казалось на время окончательно потерял сознание.
Грудь лыжника от беспорядочно частого дыхания ходила ходуном и когда его поднимали ассистенты главного тренера, он, вяло отбиваясь от их сильных рук повторял: - Я только немного полежу, отдохну. Чтобы восстановить дыхание.
А в голове уже билась горькая мысль: "Я проиграл даже бронзу и несмотря на эту добровольную пытку погони, остался без медалей..."
... Через пять минут, Саша уже почти пришёл в себя и стоя чуть сбоку от финишной площадки пил горячий сладкий чай из бумажного стаканчика, в окружении ребят из российской команды Все обменивались впечатлениями о закончившейся гонке и только он молчал и неподвижным взглядом смотрел на оставшийся позади крупно-ствольный еловый лес суровый и неприступный, бесчисленной зелёной хвойной ратью взбирающийся на отроги горного хребта...
В это время, протискиваясь сквозь толпу, к Саше подошёл Мюллер и похлопыв его по плечу поклонился ему и сказал чуть коверкая русские слова: - Спасибо, Сашик! Если бы не ты, я этой серебряной медали не выиграл бы!
Саша невольно улыбнулся, и заметив, что остальные прислушиваются к их разговору, как мог весело ответил: - В следующей гонке жду от тебя такой же услуги - и весело засмеялся. Все вокруг дружно подхватили этот добродушный смешок, а Мюллер помотал головой, потом понял о чём пошутил Саша и обнажив в улыбке белые зубы, счастливо произнёс, где- то услышанную им русскую фразу: - Бутылка за мной!
Русские вокруг так и покатились со смеху, а Саша обняв счастливого немца проговорил: - Поздравляю! Всё нормально!..
Только теперь, он полностью пришёл в себя, и ещё сожалея об упущенной награде, стал думать уже о следующей гонке, в которой придётся бороться за медали в самой трудной, но и самой престижной гонке - командной эстафете...
Февраль 2010 года. Лондон. Владимир Кабаков.
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal