Аннотация: Большая книга историй о волках и медведях, выбранных из уже напечатанного романа "Симфония дикой природы"
Эпизоды из жизни волков и медведей, выбраны мною из давней книги, которая называется - "Симфония дикой природы".
"Волк никогда не убивает ради забавы, что, по-видимому, является одной из основных характеристик, отличающих его от человека..."
(Фарли Моуэт)
... Стая волков, состоящая из волчицы, матёрого и четырёх молодых волков, после днёвки в болоте, густо заросшем молодым ивняком и кустами жимолости, мерной рысью направилась к реке, поднялась на невысокий, сухой бугор и вслед за волчицей, чуть растянувшись цепочкой шли остальные.
Последним шёл матёрый, заметно отличавшийся своими размерами и большой гривастой головой - казалось, что она росла из самого туловища без шеи. Он переставлял ноги в два раза медленнее, чем молодые, но ступая широко не отставал и временами, остановившись, что то вынюхивая и после, быстро догонял стаю.
Пройдя берёзовый распадок поперёк, волки вышли на звериную тропу и волчица замедлив ход, несколько раз обнюхала ветки на обочине, высоко поднимая голову.
Учуяв, совсем недавно прошедшего здесь лося, напружинившись, она коротко рыкнула и молодые волки, подтянувшись поближе тоже стали принюхиваться.
Волчица, определив направление откуда ветер принёс знакомый запах, перешла на неслышный галоп и замелькала серой с чёрной полосой по хребту шерстью, среди хвойной зелени.
Склонив голову к земле она скакала по звериной тропе, которая вскоре вошла в густой ельник и чуть повернула в сторону речки...
Торная тропа, всё больше и больше отклоняясь влево, вдруг вынырнула из чёрно-зелёного ельника на открытое прибрежное пространство и волчица, отчётливо увидела стоящего метрах в семидесяти впереди молодого лося с небольшими, плоскими раздвоенными рожками на нескладной голове и волосяной серёжкой, висящей на тонкой ещё шее.
Лось успел перелинять и потому, был почти черным, с короткой шерстью на брюхе и на ногах, отросшей чуть подлиннее только на загривке...
Матёрый задержался, приотстал вынюхивая свежий лосиный запах оставленный на тропе - несильный порыв ветра принёс его слева, от реки. Он резко свернул с лосиной тропы и напрямик, перепрыгивая через ягодные кусты и проскальзывая под низко растущими еловыми ветками, устремился к берегу реки, который за годы жизни в окрестных лесах уже хорошо знал...
Лось боковым зрением заметил у себя за спиной движение серых быстрых теней и сорвавшись с места, галопом помчался к спасительному ельнику...
На границе лесных зарослей, стояла большая разлапистая ель.
И как только лось поравнялся с ней, откуда то сбоку, из под ели, стрелой в его сторону метнулась ещё одна крупная серая тень.
Матерый, оттолкнувшись сильными задними лапами от земли, в прыжке вцепился длинными белыми клыками в левое заднее стегно лося...
От сильного удара, зад крупного зверя занесло в сторону, но он удержался на ногах и мощно оттолкнувшись, сбросил с себя хищника и помчался дальше. Волк, однако, успел клацнуть зубами и почти вырвал из бедра большой кусок мышцы, которая повисла на коже и стала болтаться на бегу разбрызгивая кровь, но в это момент лось почти не чувствовал боли!
Кровь из раны пошла сильней и залила, промочила шерсть на ногах и на брюхе зверя.
В ельнике, крупному зверю трудно было набрать скорость и поэтому, услышав, что волки с азартным взвизгиванием настигают его, лось вновь свернул в сторону реки.
Выскочив на берег, стуча копытами по щебню он проскакал до воды, и так же широко, мощно прыгая, поднимая тучи брызг, наперерез течению преодолел реку задевая копытами неглубокое дно, на время оставив волков далеко позади. Речная вода окрасилась кровью и течение уносило бурые разводья вниз по реке
Но выходить на берег и бежать дальше лось уже не мог, и потому остановился в самом глубоком месте речной заводи.
Часть волков быстро переправилась через небольшую реку и отрезала жертве отступление.
Молодые волки повизгивали от азарта, с брызгами заскакивали в быструю воду и тогда лось, делал угрожающие выпады в их сторону мотая рогатой головой.
А матёрый и волчица не спешили, понимая, что очередная их жертва теперь далеко не уйдёт. Они стояли у воды и переминались с ноги на ногу, не отрывая пристального взгляда серо - жёлтых, колючих глаз от лося, изредка облизывая розовыми, тонко-плоскими языками белые, острые зубы.
Крупные, с чёрно блестящим оперением вороны, увидели происходящее случайно, пролетая над речной долиной, и тут же расселись на вершинах елей - наблюдая за развитием событий, они коротко, но возбуждённо переговаривались, а точнее каркали, обмениваясь впечатлениями о происходящем на берегу...
Прошел почти час этого противостояния...
Лось ослабевший от потери крови и долгого стояния в ледяной воде, медленно умирал...
Зверь уже несколько раз падал в воду, но проплыв несколько метров по течению, вновь поднимался на ноги, но боясь утонуть, он постепенно выходил из реки, и всё ближе к нему подкрадывались волки!
Наконец измученный зверь лёг, прямо на неглубокой отмели, повернув большую горбоносую голову с крупными, тёмными глазами в сторону берега.
Волки, казалось успокоились и легли на берегу, не рискуя напасть на ещё сильного зверя в воде.
Первым, очень близко к нему подлетел чёрный ворон и по кромке берега, как то боком, готовый в любой момент улететь, подскакал к печальной голове молодого лося и казалось, заглянул в его глаза.
А в глазах лося уже утвердилась смерть!
Но тут, умирающий зверь собрал последние силы, поднял голову и испуганный ворон, сердито каркнул и отлетел чуть в сторону, где на него резко бросилась волчица и клацнула зубами в нескольких сантиметрах от крыльев. На всякий случай, ворон взлетел повыше и ещё долго возмущённо каркал, осуждая такое вероломство.
Медведица с медвежатами, недавно угрожавшая отнять добычу у волков, на время покинула берег и волки, уже никого не опасаясь, окружив лося цепью, сантиметр за сантиметром подбирались к нему, приближая лесную драму к развязке!
Лось совсем ослабел и лежал уже не вставая в мелкой воде, головой вперёд, в сторону подступавших врагов...
Наконец матёрый, видя, что молодой лось уже не может поднять голову, напрягся и крадучись мелкими шажками шлёпая по воде, стал подходить всё ближе и ближе к обездвиженной жертве. Глаза лося, после долгих мучений от боли и страха уже затуманились равнодушием смерти...
Он всё ещё был жив, когда вожак волчьей стаи, коротко рыкнув прыгнул вперёд, в мелкую воду, и вонзив клыки в незащищённую шею стал рвать лося, мотая головой из стороны в сторону, вцепившись намертво в горло жертве.
Остальные волки, словно по неслышной команде, тоже кинулись, набросились на умирающего зверя, поднимая брызги и на какое - то мгновение почти закрыли своими серыми телами чёрного лося...
Через минуту всё было кончено и лось умер, а оголодавшие волки принялись терзать, рвать жертву, отдирая от туши куски мяса и слизывая кровь, выступившую на месте глубоких ран и разбавленную водными брызгами...
Привлечённые карканьем из лесу вышел ещё один медведь, и увидев сцену пиршества, валкой рысью кинулся на волков, которые теперь уже обозлённые голодом и долгим ожиданием, вздыбив шерсть на загривках и почти на прямых, негнущихся лапах окружили пришельца и рыча, почти взлаивая бросались молниеносно на крупного медведя, по два - три одновременно, кусая его за зад и за лапы!
Соперники завертелись, закружились в поединке и неизвестно, чем бы эта схватка закончилась, если бы медведь недовольно рявкая не отступил, теснимый сплочённой стаей - наконец-то волки получили возможность без помех насладиться плодами своего разбоя!
Они вгрызались во внутренности разрывая толстую кожу на брюхе, отрывали мясо от костей и завладев крупным куском оттаскивали его в сторону, а после, лёжа, уже не озираясь и не вздрагивая насыщались.
Поедание жертвы длилось долго и как - то незаметно, из лесу вышел и приблизившись принял участие в трапезе ещё один, молодой медведь. Он подошёл осторожно, боком, подняв шерсть на загривке, но видя, что волки заняты едой, устроился с дальнего краю туши лося, стал рвать и кромсать острыми молодыми зубами, мясо на левой задней ноге.
Волк и волчица с большими кусками мяса перед собой, поедали его в нескольких шагах от туши, а молодые были не настолько агрессивны и готовы к схватке, чтобы пытаться отогнать медведя от туши.
Казалось, что молодые звери на время заключили перемирие, понимая, что в этот раз мяса хватит всем.
Наконец медведь, вытащив остатки туши на берег, перегрыз сухожилия и оторвав ногу от туловища лося, поволок по камням в сторону темнеющего темно-зелёной стеной ельника.
Молодые волки, с вздувшимися животами от большого количества съеденного мяса, отяжелев, по одному отходили от туши облизывая окровавленные морды и устраивались под деревьями, вокруг матери волчицы.
Матёрый лёг чуть в стороне и задремал, время от времени поднимая тяжёлую голову и оглядывая окрестности...
Наконец-то настало время и для воронов. Они, планируя, всей стаей, один за другим слетели с деревьев, расселись вокруг разорванной уже на клочки туши, и стали своими сильными, чёрными клювами отрывать кусочки мяса.
Раз за разом между ними возникали короткие драки из - за лакомых кусочков, и только вожак вороньей стаи, клевал то, что хотел и при его приближении, другие вороны испуганно отпрыгивали в сторону или даже на время взлетали, уступая место сильнейшему, помня силу и остроту его клюва и когтей...
Черныш
...Однажды, возвращаясь с кормёжки, на высоком мысу, торчащем из болота безлесным горбом, лоси встретили волчицу, забежавшую сюда в поисках добычи необычно далеко от своего логова.
Заметив волчицу, мать лосиха остановилась и Любопытная, почуяв опасность и страх, передавшийся ей от взрослой лосихи, подбежав вплотную испугано ткнулась в бок матери...
Шерсть на хребтине лосихи поднялась дыбом, и гребень загривка стал похож на болотную кочку.
А волчица остановилась, понюхала воздух, увидела лосей, и по далёкой дуге вынюхивая и высматривая, обогнула мать и дочь, переместившись слева направо метров на пятьдесят.
Волчица была тощая, с торчащими сквозь короткую летнюю шерсть рёбрами, отвислыми сосками на животе, с непропорционально большой головой и остатками светлой линялой шерсти на крестце.
Обнажив клыки, волчица чуть слышно зарычала и тоже вздыбила шерсть, а потом, облизнулась...
И в этот момент, лосиха - мать бросилась на волчицу через кусты, с громким треском ломая сильным телом ветки и зло храпя открытой зубастой пастью. Нападение было таким неожиданным и быстрым, что волчица сделала несколько больших прыжков в сторону, а потом преследуемая лосихой помчалась по вершине гривы, стараясь держаться менее залесённой её части. Здесь волчица могла легче избежать острых лосиных копыт, не запутаться в кустах, и не оступиться на крутом склоне.
С самого начала она вовсе не хотела нападать на громадную разъяренную мать- лосиху и думала только о том, как избежать неравной схватки...
Заметив, что волчица её испугалась, лосиха остановилась, яростно всхрапывая, тяжело дыша и стуча копытами по щебёнке, рассыпанной среди травянистого покрова каменистой гривы.
Волчица поджав хвост и оглядываясь через костлявые плечи быстрым галопом, проскочила в березняк, стоящий на её пути и мелькнув несколько раз серым в зелени густой березовой листвы исчезла из глаз.
Сегодня силы были не на её стороне и потому она, волчица поспешила отступить не вступая в схватку с разъярённой лосихой, защищающей своего лосёнка...
С той поры, в памяти Любопытной остался этот первичный страх вместе с яростью перед волками, который передался ей от её матери. И она запомнила, и опасный запах волка и это далекое мелькание серого, среди берёзовой зелени...
Волчица же, не могла напасть на лосиху, потому что была слаба и голодна и ещё потому, что в логове её ждали волчата, тоже голодные и такие беспомощные.
Инстинкт говорил волчице, что она должна быть живой и даже не раненной, чтобы выкормить, вырастить волчат.
Поэтому, она избегала опасных встреч и схваток и не рискнула отбить телёнка у лосихи...
Отбежав от лосихи достаточно далеко, волчица перешла на лёгкую рысь, перешла болото, в самой узкой его части, пробралась среди высоких кочек, поросших зелёной остро режущей осокой и, уже выходя на высокий сосновый берег, вдруг учуяла запах глухаря, прошедшего здесь совсем недавно. Остановившись, она вынюхала след, когда услышала, а потом и различила шевеление густых кустов голубики среди болотных кочек.
Волчица с места рванулась вперёд, в сторону кустов и высоко выпрыгивая, на лету крутя головой стараясь с высоты определить, что там, в кустах шевелиться. Она, в пять длинных прыжков достигла зарослей голубики, и длинным последним броском выхватила изнутри, из паутины веток, угольно чёрного, крупного глухаря...
Был тот период в жизни этих птиц, когда они меняют маховые перья в крыльях и на какое - то время теряют способность летать. В такие дни, крупные птицы укрываются в непроходимых зарослях, в болотинах или в молодых ельниках, где и пережидают опасное время...
Волчица схватила глухаря сильными челюстями и сломала остевую кость крыла. Но она не убила птицу сразу, а зажав его в зубах, поднимая голову повыше чтобы удобнее было тащить глухаря, поволокла птицу к логову...
Волчата, услышав шуршание материнских шагов около норы, выскочили наружу, окружили волчицу, и когда она отпустила живого ещё глухаря, кинулись на придушенную обездвиженную птицу.
Образовалась небольшая свалка и самый сильный, проворный волчонок, улучив мгновение, вцепившись в длинную шею глухаря, переломил ей позвонки.
Потом, волчонок отпустил птицу и вздыбив короткую серо - чёрную шерстку на загривке зарычал, оскалив белые гвоздики острых клыков. Этим рыком он предупреждал всех, что это его добыча...
Волчица наблюдала за этой сценой лёжа и отдыхая.
Потом, она поднялась, подошла к ощетинившемуся волчонку, лизнула его в ухо и схватив глухаря зубами за крыло, лапами упёрлась в птичью грудину и оторвала крыло, которым и завладел довольный волчонок.
Разорвав глухаря на куски волчица наделила этим каждого волчонка и когда самый сильный попытался отобрать часть добычи у самой маленькой сестры, мать - волчица тихо на него рыкнула, чем и восстановила справедливость в будущей стае...
Волчонок этот отличался необычно крупными размерами.
Он был уже величиной с годовалую собаку, но его непропорционально толстые лапы показывали, что он будет ещё долго расти и станет очень крупным волком.
И по цвету он отличался от своих собратьев. Чёрная шерсть на спине переходила на бока и только лапы были серого, палевого цвета.
Он, с самого начала дальше всех из волчат уходил от логова и уже однажды поймал птенца тетерева в овраге, за поворотом распадка.
Поймал ловко, точно прыгнув на затаившегося за кустиком птенца, а потом съел похрустывая птичьими косточками на крепких зубах.
Когда он вернулся к норе, волчица увидела, что к его пасти прилипло лёгкое перышко!
Однажды на закате, уже в сентябре, лосёнок Сам впервые услышал волчий концерт - не то вой, не то пение множества тонких и грубо страшных голосов.
Начали концерт у логова знакомой нам волчицы, где жили щенки -волчата. Оголодавшие и затосковавшие от долгого отсутствия волков-родителей, они, сидя подле логова начали визгливо взлаивать на разные лады от грубоватого и ломающегося баска Черныша, до тонкого повизгивания и почти полудетского плача его маленькой сестры.
И вдруг, откуда - то со склонов долины, ответил низким басом отец волк, тащившей к логову кусок мяса, заднюю ногу задранного им сегодня косулёнка.
На очередной охоте, догнав косулёнка молниеносным броском, клацнув клыками он перекусил ему горло, как металлическими ножницами, а потом, разорвав жертву наелся сам и часть добычи поволок к логову.
Он начал отвечать волчатам низко почти басом, потом, выводил мелодию повыше и протянул сколько мог, вложив в неё и угрозу будущим жертвам и жалобу на трудную и опасную жизнь!
Матерый, закончив свою песню протяжным, басовитым "О - о - о - ..." прислушался.
Тут же, из другого угла леса, откликнулась волчица, поймавшая зайца и тащившая его, ещё живого, к логову.
Она начала длинно и пронзительно, чуть гнусаво и вытягивала свою песню, поменяв жалобу и угрозу местами. В начале, она пожаловалась, но закончила угрозой.
Её жизнь, конечно была намного тяжелее жизни волка - самца. Ответственность за жизни потомства постоянно тревожила её, заставляла быть в напряжении и днём и ночью.
Волчата заслышав ответ родителей "запели" взлаивая и повизгивая разрозненным хором... "Ой - ё - ёй - причитали они: - Мы голодны и скучаем!
Услышав волчьи голоса мать лосиха встрепенувшись замерла, а задрожавший от испуга лосенок придвинулся к ней поближе, словно ища у матери защиты и поддержки.
Послушав ещё некоторое время "спевку" свирепых хищников, набиравшихся сил перед зимними разбоями и грабежами, лосиха решительно тронула с места широкой размашистой рысью и повела дрожащего от непонятного испуга Сама, в сторону предгорий дальнего хребта, уводя из этих опасных мест своего, как ей казалось, беспомощного детеныша, который уже почти сравнялся с ней по росту.
Длинные ноги лосей, как мягко подвижные в сочленениях живые циркули, отмеряли под себя километр за километром и только после долгого, лесного пути, встревоженные звери остановились на кормежку уже на другой стороне речной долины, в угрюмом и влажно - болотистом распадке, с чащами молодого ельника в вершине, неподалеку от водораздельной гривы...
... Стая волков, в которой молодой Черныш был седьмым, ходила по тайге широкими кругами и волчица хорошо запомнила места, в которых держались и кабаны, и лоси, и олени.
Иногда, по пути, они выпугивали из дневных лёжек высоконогих стройных косуль, убегающих в ужасе от одного запаха серых разбойников.
Они выпрыгивали высоко и взлетая над кустами, показывали белые "зеркальца" на заду, чем во многом облегчали погоню своим преследователям.
Но бег косуль был так лёгок и стремителен, что волки, прогнав их с километр постепенно отставали, а потом и прекращали преследование. Снег становился так глубок, что мешал волкам развивать большую скорость.
В один из дней, на красно - алом солнцезакате, стая вышла на следы крупной кабанихи с двумя подсвинками. Всего в помёте при рождении было девять поросят, но два умерли ещё в первый месяц жизни, а пятерых смогли отогнать от матки и потом задавить дикие собаки, отбившиеся от человеческих поселений и живших как волки - их дикие предки...
... Волчица остановилась, понюхала воздух, крутя головой по сторонам и не спеша, пошла по длинной дуге, огибая большую поляну, с южной стороны ограниченную крупно-ствольным сосняком.
Здесь, на границе леса и поля, земля в солнечные дни прогревалась и снег, превращаясь в крупные кристаллы испарялся, кое - где обнажая чёрно - серые полоски земли с остатками увядшей серой травы.
Тут и кормились кабаны, в поисках кореньев вспахивая своими пружинисто - крепкими "пятаками", верхний слой дернины.
Дойдя до кабаньих покопок, волчица вошла тихой рысью в сосняк и вдруг, оттуда на поляну выскочила негодующе хрюкающая кабаниха, а за нею пара кабанят...
Волки мгновенно окружили дикую свинью и её детёнышей и стали теснить матку, стараясь отделить поросят, отогнать от свирепой и сильной кабанихи. Она весила не мене ста пятидесяти килограммов, и была покрыта чёрной с проседью жёсткой щетиной, стоявшей на мощном загривке дыбом.
Она, словно танк вдруг неожиданно бросалась на ближнего волка, который, поджав хвост бросался на утёк, а в это время матёрый и волчица набрасывались на пронзительно визжащих отбивающихся, кабанят!
С третьего раза, матёрому удалось перекусить сухожилия на задних ногах одному поросёнку и тот так пронзительно завизжал, что кабаниха, бросив преследовать молодого волка, вернулась, но было уже поздно.
Кабанёнок сильно захромал и подволакивал левую заднюю ногу, а второй вообще не мог бежать и дотащившись до кустов залег там. Кабаниха стояла рядом и делала короткие броски в сторону окруживших их волков, пытаясь если не отогнать, то хотя бы напугать хищников, но всё было напрасно!
Проведя несколько часов в этих кустах, обессиленная, голодная кабаниха попыталась прорваться сквозь волчье кольцо.
Выбежав на край поляны, она попеременно бросалось в сторону двух переярков, отвлекающих её внимание, а матёрый и волчица, в это время рвали беззащитных кабанят и наконец загрызли их до смерти.
Кабаниха, с трудом оторвавшись от наседающих волков, пришла на помощь к кабанятам, но было уже поздно. Её детёныши были мертвы. Стоя рядом, громадная, с вздыбившейся на загривке щетиной кабаниха была в несколько раз крупнее волка - вожака.
Но она ничего не могла поделать с умной инстинктивной тактикой этих прирождённых бойцов и охотников...
Уже на рассвете одинокая кабаниха, оставила окоченевшие трупы поросят и побрела в сторону рассвета - её волки не преследовали и как только она скрылась за густым ельником, вожак накинулся на одного поросёнка, волчица на другого...
Через час, на морозном солнцевосходе, под тревожно пронзительное стрекотанье сорок, сидевших на соснах над полем, волки разодрали кабанят на куски и растащив окровавленное мясо в разные стороны, насыщались, изредка утробно рыкали и поднимая голову оглядывались, облизывая окровавленные морды.
Снег на поляне был вытоптан и на белом, были заметны следы крови, и клочки чёрной кабаньей щетины и серой волчьей шерсти...
Для Черныша эта схватка была первым боевым крещением. Он помог волчице во время схватки растянуть кабанёнка, вцепившись клыками в щеку жертвы, а потом, перехватившись, оседлал кабанёнка, в то время как волчица, сильной хваткой вырвала кусок мяса из незащищённого живота.
Черныш размерами и силой заметно был крупнее своих братьев и потому, верховодил и в играх и в драках между подрастающими волчатами. Теперь по силе, он был третьим в стае после взрослых и поэтому ел намного больше своих однопометников и набираясь сил рос заметно быстрее...
В конце декабря, волчья стая, проходя через болотистые перелески, остановилась в сосняке на днёвку.
Долго укладываясь в лёжку, молодые волки, тихо повизгивая от усталости и голода, расположились поудобнее вокруг вожака и заснули, прикрывая от свирепого мороза влажные носы пушистым кончиком хвоста.
Волчица глубоко вздыхала, задрёмывала на короткое время, не просыпаясь взлаивала и судорожно подёргивала лапами - во сне она гналась за лосем.
Над лесом стоял серый морозный туман, и неожиданно рано начались длинные зимние сумерки...
Голодные волки встали из лёжек раньше обычного. И выстроившись походным порядком, пошли на юг, в сторону моховых болот, на которых две недели назад задрали молодого лосёнка, зазевавшегося во время кормёжки и не успевшего убежать за лосихой.
Волчица вела стаю в ту сторону, надеясь перехватить оставшуюся в одиночестве лосиху.
Выйдя к берегу широкого безлесного болота, волки легли в прибрежных кустах и Матёрый в сопровождении Черныша первой парой, стал переходить широкое открытое пространство.
Дойдя до середины болота, Матёрый вдруг остановился, словно споткнулся и долго, пристально рассматривал незнакомый предмет, похожий на корягу, торчащую изо льда наледи под крутым сивером - северным склоном, метрах в ста пятидесяти от волков.
Наконец убедившись, что предмет совершенно неподвижен, Матёрый продолжил "переправу" и вскоре вся стая, перейдя попарно это опасное место, продолжила свой путь...
Коряга, неподвижно торчащая под северным склоном, оказалась человеком-охотником, замерившим от удивления и невольного страха.
Когда стая ушла дальше, он с облегчением выдохнул воздух, перешёл болото и подойдя к свежим волчьим следам долго их рассматривал, удивляясь, как разбившись на пары, ступая точно след в след шли один за другим серые разбойники.
В этих местах, человек - местный егерь, занимался в межсезонье, заготовкой ивовых прутьев для плетения корзин, уходя от места неожиданной встречи, вспоминал сколько было волков и пытался по размерам определить состав стаи.
"Однако - думал он - эти волчки, если их оставить тут на зиму, могут повырезать всех кабанов, лосей, да и косуль прихватить на закуску. Это ж сколько надо мяса каждый раз, чтобы эту ораву накормить?"
Отойдя с полкилометра, он, на всякий случай спрятавшись за пушистой тёмной елью на берегу распадка, подождал, приготовив топор - ружья в тот раз он с собой не взял, - не последуют ли волки за ним по следам.
Убедившись, что преследователей нет, он вышел на просёлочную дорогу и пошёл в сторону деревню, где жил и работал.
Войдя в деревню уже в темноте, егерь свернул в сторону дома своего приятеля - колхозного агронома и страстного волчатника, которому и рассказал о встреченной в лесу волчьей стае!
Тут же решили не медля сделать на волков облаву.
За вечер обзвонили всех охотников в соседних деревнях и договорились завтра утром собраться у оврага, в дальней части таёжной Пустоши, где обычно дневали проходные волки - егерь был опытным волчатником и знал все места волчьих переходов и их днёвок.
Придя домой, егерь растопил печку поставил в чугунке вариться картошку в мундире - он жил один, а жена и сын-студент, зимами жили в соседнем городке, у родственников.
После ужина, достав с антресолей мотки бечёвки, с привязанными к ним красными тряпочками - "флажками", егерь проверил сохранность бечевы, крепко ли пришиты тряпочки и попив чаю, лёг спать...
Наутро, ещё в полной темноте, прихватив своего друга волчатника, они, на снегоходе укатил на Пустоши, где на развилке дорог неподалеку от Оврага, стали ожидать остальных участников оклада...
...Волки вошли в овраг сверху, ступая след в след и двигаясь один за другим. Впереди шёл Матёрый, который выделялся размерами, большой головой и серо - палевой гривой падающей на широкую сильную грудь.
Спустившись метров на триста в сумрачный, занесённый утрамбованным ветром и морозами снегом овраг, стая остановилась, волки чуть разошлись, вынюхивая и выискивая место для лёжек...
Матёрый лёг на возвышении, носом к ветру. Остальные волки быстро расположившись, обтоптавшись, прикрыв пушистыми хвостами носы свернулись калачиком и уснули.
Только Матёрый, какое - то время ещё вслушивался в тишину, нарушаемую свистом холодного пронзительного ветра, и убедившись, что тайга, как обычно спокойно - равнодушна, задремал, положив голову на лапы...
Рассвет застал стаю в Овраге - после вчерашнего длинного перехода волки отдыхали.
По-прежнему было холодно, но ночью ветер прекратился и алое от мороза солнце, появилось на низком безоблачном небе, во всей своей красе и величии незамутнённой природной чистоты.
Яркие, ещё по-утреннему розоватые лучи солнца, брызнули поверх вершин сосен и редко стоящих крупных елей. И снег заискрился, играя разноцветными огоньками.
Однако укутанные снегом деревья оставались совершенно неподвижными, и тишина охраняла это лесное зимнее сонное царство от вторжения мира яростной жизни, обычной для других времён года в тайге...
Вдруг, позади, в нескольких сотнях метров от волчьей стаи, за тёмным, молодым ельником что - то треснуло и человеческий голос произнёс - пропел первый раз: "Хоп - хоп... Пошли родимые!
- И кто - то из охотников озорно и насмешливо заулюлюкал: "Э - ге - ге - гей...".
С другой стороны оврага, тоже закричали звонкие человеческие голоса, так безжалостно нарушая тишину дремучего зимнего леса.
Матёрый вскочил первым, заметался по поляне и его тревога передалась остальным волкам. Волчица выскочила на бугор, замерла и убедившись, что голоса раздающиеся из ельника принадлежат людям, развернулась и на галопе понеслась прочь от опасных звуков, вдоль своих входных следов, на выход из Оврага.
За ней помчались молодые волки и быстрее всех - Черныш.
Матёрый, на какое-то время задержался, оценивая обстановку, а потом решил прорываться, уходить в одиночку.
Он свернул вправо и на широких махах, поднимая снежную пыль, утопая по грудь в белом снегу, галопом бросился по склону вверх...
... Волчица бегущая во главе стаи, первая выскочила на линию стрелков притаившихся под и за деревьями в белых халатах, которые делали их неподвижные фигуры невидимыми.
Грохнул первый выстрел, и тяжелое эхо пролетело над неподвижным лесом.
Заряд картечи встретил волчицу в прыжке и пробив шкуру проник в тело, перебил несколько рёбер и сломал крестец. Волчица, взвизгнула от боли и ещё по инерции проползла несколько шагов на передних лапах.
Затем, с двух сторон ударили ещё выстрелы и она пробитая во многих местах свинцовой картечью замерла, распластавшись на холодном белом покрывале снега.
Кровь, вытекая из её обездвиженного тела чуть парила на морозе...
Два молодых волка не успев остановиться, были встречены частыми выстрелами из цепи стрелков и тоже умерли не успев увидеть своих убийц!
Черныш, после первого выстрела резко затормозив всеми четырьмя лапами, развернулся на сто восемьдесят градусов, и громадными прыжками, спасая свою жизнь понёсся вспять!
Но тут же услышал впереди задорно злое: - Хоп - хоп - хоп! - и почти звериное - Хей - я - я - я!
В людях, во время загона, особенно в тех из них, кто страстно любил охоту, просыпался вдруг дикий прачеловек и потому, они готовы были выть, визжать, рычать и драться, если надо за свою добычу, а внутри, ещё и гордились этими необычными для современного человека чувствами. Странные метаморфозы порой происходят с представителями рода "гомо сапиенс - сапиенс".
... За Чернышом увязалась и едва поспевала его сестра, молодая волчица, часто- часто отталкиваясь на коротких, но быстрых прыжках.
Вновь резко свернув в сторону, Черныш, по склону оврага выскочил к гребню и тут, от страха на его загривке вздыбилась шерсть. По краю оврага, на незаметной бечеве, на уровне волчьей головы были вывешены красные тряпочки, которые чуть заметно и таинственно трепетали, под несильным утренним ветерком!
Черныш постоял мгновение вглядываясь в непонятно чем страшное движение ярких "флажков", но тут внизу и слева, вновь грянули выстрелы, и он, словно живая пружина метнулся вперёд, на эти ужасные красные тряпочки и высоко выпрыгнув, перемахнул страшное препятствие.
За ним последовала молодая волчица.
И всё! Они были свободны, оставив в окладе окровавленные мёртвые тела матери волчицы, своих братьев и сестёр.
Вожака, застрелил молодой загонщик, заметивший мечущегося в нерешительности перед "флажками" волка. Выстрел был произведён наугад, но как известно - новичкам часто везёт - случайная картечина попала Вожаку прямо в глаз!
От стаи из семи волков, остались только два - Черныш и его сестра - уменьшенная копия Черныша, но только палевого окраса...
Они ещё долго скакали, напрягая все силы, стараясь как можно дальше уйти, убежать от страшного места!
Наконец тяжело дыша и высунув языки, волки перешли на рысь и по распадку, поднявшись на водораздел, не обращая внимания на следы оленей и косуль избороздивших снег вокруг, перевалили гребень и ушли в соседнюю речную долину...
2005 - 2023 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal