Остался еще один поворот, но вы должны стараться идти еще тише, иначе они наверняка нас услышат, - сказал археолог Микаэле Венетта, помощник директора муниципального проекта "подземелья древнего Рима".
- Снимите туфли, - оглянувшись, отдал приказ Тони Лайман, наемник с тридцатилетним стажем.
- Вы предлагаете, чтобы я шел в одних носках по этим острым камням, - не веря собственным ушам, попытался возразить Питер Кэррингтон, придерживая кобуру под мышкой.
- Я просил вас надеть спортивную обувь, а не туфли на каблуке, так что теперь, пеняйте на себя, - посмотрев на Питера жестким взглядом, настоял на своем требовании Лайман.
- Не такие уж они и острые, учитывая то, что прямо под нами обгоревшие камни домов аристократов Рима, времен императора Нерона, - сказал Венетта.
- Надеюсь, что ваши студенты все гвозди и монеты отсюда уже вынесли. Я слышал, римские монеты первых императоров безумно дорого ценятся среди нумизматов. Вы ведь наверняка уже все прозвонили здесь металлоискателем, и наладили сбыт артефактов, - брезгливо сморщившись, зажал в руке туфли Кэррингтон.
- Лучше смотрите внимательно под ноги, чем давать волю своей фантазии. Я не собираюсь вас тащить обратно на себе, если вы подвернете ногу, - пригнувшись перед каменной аркой, построенной римлянами две тысячи лет тому назад, сказал Венетта.
- Жуткое место. Я думал, что увижу узкие коридоры, а тут целые галереи и залы. Мне повсюду мерещатся призраки, сидящие в засаде, вот я и болтаю, чтобы не поддаваться страхам.
- Во-первых, призраки не сидят в засаде, им это не нужно, а во-вторых, когда же вы, наконец, заткнетесь! - осадил его Тони.
- Здесь, сеньоры, я должен с вами расстаться. Выключите фонари и идите строго вдоль левой стены, пользуясь подсветкой телефонов, - указал рукой направление Венетта.
- Мы уже рядом? - спросил Лайман.
- Через пять метров будет последний поворот налево, и вы увидите перед собой тоннель, ведущий прямо в Сан-Клементе. Петли я смазал маслом, так что они теперь не скрипят, а замок навесил на решетку для видимости. Когда будете возвращаться, не забудьте закрыть его, иначе мне придется напоить весь полицейский участок, да еще и сплясать перед ними в местном ресторанчике.
- А зачем же плясать, если вы заплатите за выпивку?
- Они как обычно напьются молодого вина и обязательно захотят проверить, будет ли отговорка, которую они сами же и придумают для меня, выглядеть правдоподобной для прокурора.
- И что же они могут придумать?
- Только то, что я выронил ключи из кармана, когда от радости танцевал тарантеллу на поминках своей тещи, ничего нового.
- Неужели в этом танце столько экспрессии?
- В древнем Риме, когда нужно было быстро что-то выпытать у пленного солдата вражеской армии, его нагишом запускали в герметичную комнату, где пару недель находились две три сотни голодных тарантулов. Как правило, через минуту бешеного танца он сам рассказывал все что знал и не знал, только бы не возвращаться к мохнатым хищникам.
- Вы уверены, что на нижнем уровне никого нет? - еще раз спросил Лайман.
- В отличие от вас, от англичан, мы - итальянцы, очень суеверные люди. Наши полицейские даже на работу не выйдут, если им приснился умерший родственник, и уж тем более они не осмелятся находиться в одном помещении с покойным аббатом.
-Тогда зачем же мы выключили фонари? - удивился Кэррингтон.
- Береженного, Бог бережет, - лаконично ответил Венетта и, взглянув на часы, добавил:
- Сейчас два пятнадцать. Я буду ждать вас до трех часов ночи в зале, где наши археологи обнаружили древнее захоронение с покойниками в глиняных стволообразных гробах.
- Вы думаете, нам это о чем-то говорит? - спросил Кэррингтон.
Он был справа перед последней аркой. Если вы вдруг задержитесь, и я не дождусь вас, используйте карту-схему. Ориентируйтесь по отметкам на стенах, и вы без особого труда сможете выйти из лабиринта подземных ходов.
- Судя по тому, как досконально вы нам все объяснили, надо полагать, вы исчезнете еще до того, как мы войдем в базилику, - прочитав истинные намерения проводника у него на лице, улыбнулся Тони Лайман.
- Честно говоря, я всегда чувствовал себя некомфортно в три часа ночи. Говорят, что в это время нечистая сила наиболее активно проявляет себя. А если принять во внимание, что сегодня полнолуние, то мое желание убраться отсюда как можно быстрее выглядит вполне естественным.
Чем ближе адепты Ордена магистров подходили к решетке, тем все отчетливее до них доносились приглушенные вопли каких-то тварей. Питер прошептал на ухо Лайману:
- Вы тоже их слышите, или это у меня галлюцинации?
- Реальная угроза исходит не от голосов, которые нагоняют на вас страх, а от стволов полицейских автоматов, способных изрешетить ваше тело всего за две секунды, если вы вдруг даже просто чихнете. Так что держите рот на замке, и четко выполняйте все мои команды.
Приложив указательный палец к губам, Тони навинтил на стволы пистолетов глушители. Убедившись, что петли действительно были смазаны, он бесшумно открыл решетку. Резкий запах ладана ударил ему в нос. Ступая мягко, как кошка, он вошел внутрь нижнего уровня базилики, освещенного тусклым светом наполовину сгоревших свечей.
Кэррингтон оставил туфли перед входом и проследовал за ним. Окинув взглядом небольшое помещение, он увидел на сводчатом потолке и стенах выцветшую роспись выполненную художниками первых римских христиан в бывшем храме Митры. Посередине зала стоял алтарь с изображением этого языческого бога, убивающего быка.
Кэррингтон плавно перевел взгляд на каменную скамью, установленную вдоль всей стены, и невольно содрогнулся при виде положенного на нее тела покойного аббата, облаченного в белую ризу. Слегка потрескивая, две толстые восковые свечи горели в высоких подсвечниках рядом с ним. Резкий вибрирующий звонок мобильного телефона, раздавшийся из коробки с личными вещами покойного, заставил Лаймана спрятаться за алтарем. Услышав шаги спускающихся по лестнице полицейских, Питер, не найдя другого места, лег под скамью. Дойдя до последней ступени, один из полицейских посветил мощным фонарем на входную решетку, а затем пробежался пучком света по углам зала древнего храма, в то время как его молодой напарник, едва поспевал за ним направлять в ту же сторону ствол автомата. Увидев светящийся экран мобильного телефона в картонной коробке, молодой сержант пошутил, чтобы как-то совладать со страхом:
- Никак сам святой Петр звонит покойнику из небесной канцелярии.
- Ну, так ответь апостолу. Скажи, что ты секретарь аббата и что он уже в пути, но вдруг решил забежать по дороге в пиццерию и перекусить перед вознесением на небо.
- А если он тоже захочет пиццу?
- Скажешь ему, что осталась только с грибами.
По их голосу Лайман понял, что они напуганы происходящим наверху. Они явно не спешили возвращаться назад, но и рядом с покойником чувствовали себя неуютно. Осторожно приблизившись к каменной скамье, полицейские замерли в нерешительности, будто сам Господь нажал на кнопку "пауза". В силу католического воспитания никто из них не осмеливался протянуть руку первым к коробке и выключить телефон, который непрестанно громко звонил, раздражая их.
Тони Лайман был высокого роста. Из-за длительного сидения на корточках он почувствовал ломоту в спине и ногах, и решил, что пора действовать. Воспользовавшись растерянностью полицейских, он подкрался сзади как тень и приложил пистолеты к их затылкам.
- Забери у них оружие, рации, телефоны и пристегни наручниками к решетке, - отдал он приказ Кэррингтону.
Полицейские не оказывали сопротивления и, как показалось Питеру, даже были рады такому стечению обстоятельств, поскольку странные пугающие звуки и голоса, доносились сверху все громче. Разговаривать шепотом больше не было никакого смысла и, поднявшись на средний ярус базилики, он спросил Лаймана:
- Почему вы их не пристрелили, они же легко могут узнать нас на опознании? - спросил Кэррингтон.
- Оставлять за собой одни трупы - это дурной тон в нашей профессии. Убирать следует только тех, кто действительно представляет для вас реальную угрозу. Вот, к примеру, как этот, - ответил Лайман и, резко развернувшись, метким выстрелом в голову сразил наповал полицейского, который уже направил на "ночных прихожан" свой автомат.
Питер раскрыл рот от удивления.
- Но каким образом, вы же стояли к нему спиной? Откуда вы знали, что он именно там, куда вы сразу и выстрелили?
- Вы его заметили первым, а я лишь смотрел в ваши глаза. Да и где же ему еще быть, как не на лестнице.
Четвертый полицейский сам положил на ступени автомат, и начал быстро спускаться, подняв руки. По его бледному лицу Питер понял, что наверху происходит действительно что-то странное и необычное.
- Лучше убейте меня вы, чем они, - выкатив от страха глаза, сказал он.
Тони направил на него пистолет и голосом, не терпящим возражений, сказал:
- Ты пойдешь впереди нас. Я уже успел потратить аванс, так что теперь работу надо выполнить.
- Пообещай, что убьешь меня раньше, чем они выпустят мне кишки, - взмолился полицейский.
- Что за "колеса" вы жрете, если у вас "глюки" такие яркие? Кто же тогда за порядком в городе будет следить? - рассматривая зрачки полицейского, спросил Тони.
- Это не галлюцинации, они настоящие, и животы вспарывают как настоящие самураи. Лучше пристрели меня, прошу тебя, - едва не закричал от истерики молодой коп.
- Странно, глаза чистые, а ведет себя как на передозе, - удивился Лайман.
- Похоже, он и вправду напуган, - засомневался Питер.
- Полная ерунда. Смотри на вещи проще и всегда найдешь правильный ответ.
- Ну и каков же он, по-твоему, если его всего от страха колотит?
- Китайцы снова выбросили на рынок Европы какую-то супер-дурь, придуманную их юными химиками-очкариками. А эти, без году неделя копы-сопляки, вытрусили карманы у какого-то уличного торговца. Тот решил отомстить и назвал им такую дозу, чтобы они на всю жизнь запомнили, вот его и колбасит.
Сверху начали раздаваться выстрелы, и Лайман спросил полицейского:
- Сколько еще ваших там?
- Когда я спускался четверо или пятеро еще оставались живы.
- Все парень, хватит дурака валять, нам пора, взяв в руки автомат, принял решение Тони и бросил идущему сзади Питеру:
- Целься ей в голову, мы тут уже и так задержались.
Стрельба стихла и только душераздирающие крики, доносились теперь с верхнего уровня современной базилики. Голова полицейского поравнялась с уровнем пола, и он начал упираться, не желая идти дальше вперед. Подтолкнув его в спину стволом автомата, Лайман поднялся наверх и растерялся от представшей перед его глазами картины.
Над алтарем, прямо на глазах вырастала трехметровая фигура Сатаны, который решил в этот раз принять свой классический образ из библии дьявола, написанной средневековым монахом Германиусом-отшельником. Тысячи демонов, вылетая из открытого рта Бетулы, тянулись к этой устрашающей фигуре своего хозяина как нити, из которых ткался ковер.
- Аход рош ахдото рош ихудо темуразхо эхад? - послышались накладывающиеся один на другой голоса невидимых тварей, летающих черными тенями по залу. Они рассекали воздух своими крыльями, заглушая предсмертные крики еще живых полицейских. Весь пол у центрального входа был залит кровью. Тела спецназовцев и капитана Салано, вызванных комиссаром в базилику, были разбросаны повсюду с вырванными из них внутренностями.
Священники Сан-Клементе вместе с епископом Аллиатой, отцом Винетти и доктором Майлзом в страхе отошли к алтарной перегородке. Никто из них понятия не имел, что происходит. Молодой монах-иезуит попытался незаметно приблизиться к служебному входу и скрыться, но молниеносный удар по голове раскроил ему череп как тыкву на две части.
- Это же настоящие мясники, - прошептал Кэррингтон, не веря своим глазам.
Кардинал Сантори и его монахи из Монте-Кассино по-прежнему продолжали читать текст черной мессы, создавая непреодолимый барьер для сил зла вокруг алтаря. Они не вышли из молитвенного транса даже когда зазвенели витражные стекла, разбитые влетевшими в базилику свирепыми горгульями.
Тони Лайман уже пожалел, что не поверил полицейскому, по ногам которого потекла теплая струйка мочи.
Увидев Бетулу всего в пятнадцати метрах от себя, Питер мгновенно потерял чувство страха. В его закодированном под гипнозом мозгу что-то "щелкнуло".
- Стреляй в нее! - выкрикнул Лайман.
Выйдя на два шага вперед, он направил на нее пистолет, и сходу выпустил всю обойму, даже не прицелившись. Первая пуля попала в плечо Бетуле, вторая прошла мимо, а все остальные достались окружившим ее горгульям, от громкого визга которых зазвенело в ушах. Не прошло и трех секунд, как черные тени разорвали горло Кэррингтона, а молодому полицейскому вспороли живот. Лайман предпочел скатиться по крутой лестнице кубарем вниз, рискуя сломать шею, чем разделить их участь.
Несмотря на то, что пуля раздробила ключицу, Бетула даже не почувствовала боли. Последний демон вышел из нее, и дьявол ожил. Потоки вытекшей крови из всех растерзанных тел устремились к его пугающей фигуре и втянулись в нее, заполняя вены и артерии монстра.
- Имя мне - легион! - посмотрев на священников, сказал Сатана металлическим басом, от которого задрожали подвешенные под потолком люстры. - В этот раз ангелы за вас не заступятся, ибо вы сами пустили меня в храм Божий.
Кардиналу Сантори осталось прочитать текст черной мессы всего один раз, чтобы "дьяволица" испустила дух, но Сатана, оторвав мраморный алтарь от пола, с силой бросил его на неуспевших разбежаться в стороны монахов, придавив насмерть троих из них. Клубы пыли разошлись по храму, скрыв прижавшихся к алтарю священников.
Двое из ирландских доминиканцев, Ордену которых Папа отдал Сан-Клементе еще три столетия тому назад, безропотно склонились перед Сатаной. Епископ Аллиата бросил на них гневный взгляд и, выйдя вперед с протянутым в руке распятием, ответил на обращение дьявола краткой молитвой:
- Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum..... ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen!
Сатана улыбнулся и сказал:
- Спускающийся в тахтит больше не поднимется наверх, ибо там сдвоенная земля. Ты сам призвал смерть на свою голову!
- Я далекий остров света, плывущий в пустоте, - прошептали губы епископа за секунду до того, как его голову отрубили невидимым мечом.
Бетула, все еще сидя в кресле, рассмеялась демоническим смехом:
- Скоро и все вы, святоши хреновы, к нему присоединитесь!
Архиепископ Фарнези ухватился за руку падре Винетти.
- Голос ангела. Я слышу голос ангела. Венец... только избранник сможет надеть ей на голову венец Спасителя.
Уловив смысл услышанного, падре не колеблясь, раскрыл бокс, который крепко прижимал к телу. Шон бережно взял из его рук круглую стеклянную капсулу, и она тут же засияла всеми оттенками радуги, пронзив насквозь завизжавших горгулий. Будучи не в состоянии вынести яркого света святости, монстр, созданный Сатаной прикрыл глаза и тут же принял облик Бога-Отца. Протянув скипетр, "седобородый старец" строго обратился к Майлзу:
- Неужели и ты станешь глумиться над святынями сына моего, как и эти фарисеи в рясах?
- Facturas facere! - выкрикнул отец Винетти.
Превратившись в темное облако, дьявол окутал им избранника. Взгляд Шона ушел вглубь полумрака, где он увидел не менее сотни беспорядочно совокупляющихся женских и мужских обнаженных тел. Некоторые из них обращались к нему на странном языке и протягивали руки, предлагая причаститься пеплом убитых младенцев, зачатых во время сатанинских оргий. Шон почувствовал себя покинутым ребенком, которого отец вел за руку и отпустил.
-Ты сделал все, что Ему было нужно, но Он оставил тебя, - нашептывал дьявол на ухо. Он забыл тебя, ты ему больше не нужен.
Сами по себе вдруг вспыхнули свечи, и Майлз увидел себя в окружении красивых обнаженных девушек, освещенных необычно мягким матовым светом. Их нежные взгляды и улыбки затягивали его в омут сладострастного прелюбодеяния.
-Только скажи "да", и будешь целую вечность пребывать в их объятиях. Их губы будут нежно прикасаться к твоему телу непрестанно. Не в этом ли счастье? - продолжал наступать Сатана.
Он указал рукой на молодых и пожилых мужчин, которые курили опиум, возлежа на диванах, и были облеплены со всех сторон ласкающими их девами.
- Посмотри, какой покой и умиротворение исходит от них? Прислушайся к тихим, но искренним стонам этих девушек, переполненных наслаждением. Их жизнь превратилась в постоянное, ежесекундное удовлетворение. Разве не это обещал вам Бог в Раю - вечное счастье, не так ли? Или ты думаешь, в программу райских развлечений входит всего лишь утренняя пробежка в цветущем саду среди неумолкающих соловьев и церковное песнопение?
Шон почувствовал, как голова закружилась, а вены вздулись на висках.
- Ну-ну, зачем же так напрягаться? Расслабься и не тешь себя иллюзиями. Как можно доверять Ему? Даже девушку, с которой ты хотел связать свою судьбу, Он отнял у тебя и мне отдал.
- Мы будем любить тебя, и тебе наши ласки понравятся. Ты такого еще никогда не испытывал, - игриво манили его со всех сторон к себе длинноногие высокие девушки нимфы.
Сердце забилось учащеннее от нахлынувшего возбуждения, но Майлз попытался взять себя в руки и как можно сдержаннее ответил дьяволу:
- Нет, нет. Ты пытаешься затуманить мое сознание этим омерзительным массовым совокуплением, которое и является на самом деле культом поклонения тебе.
Демонесса Лиллит, приняла облик красавицы, прикрывшей свои прелести лишь полупрозрачной накидкой из воздушного шелка, и прошептала на ухо избраннику:
- Не бойся, прислушайся к своим желаниям. Попробуй. Зачем тебе сопротивляться? Ведь ты же не священник.
Перед глазами стояли соблазнительные стройные фигуры с тонкими талиями, при виде которых, молодому здоровому мужчине удержаться было сложно, и если бы не яркий свет, вышедший из стеклянной капсулы с венцом Спасителя, Шон вряд ли бы устоял перед сильнейшим искушением.
- Cecidit angelus, et factus est diabolus , - тихо произнес Майлз и не менее трех раз успел повторить эти слова, приближаясь к Бетуле.
Не в силах пробить защитный барьер, черные тени демонов десятками вспыхивали в воздухе вокруг него, бесследно сгорая в воздухе. Сидя между двумя мраморными хорами, Бетула зашипела как раненный леопард, при виде сияющего венца, который Шон крепко сжимал в руках над ее головой.
- Стреляйте, стреляйте в него Адриано, мы не можем этого допустить, - выкрикнул Белуджи.
- Откуда он знает твое имя. Неужели и ты с ними заодно? - удивился комиссар Турати.
Не обращая внимания на пистолет, который комиссар направил на него, прокурор Трамонто резко поднял руку и, не целясь, выстрелил в избранника. Первая пуля отклонилась в сторону, но как только Шон надел на голову Бетулы венец Спасителя, вторая пробила ему грудь. Не решаясь сразу выстрелить в своего друга, комиссар Турати все-таки нажал на курок, не дав прокурору выпустить третью пулю, и тот опустился на колени, раненный в запястье и бедро.
Обжигающая боль прошила насквозь правое легкое Майлза, но он по-прежнему стоял на ногах, поддерживаемый силой божественного света, исходящего из венца.
Волосы Бетулы обуглились, а кожа вздулась волдырями. Из молодой красивой девушки она начала на глазах превращаться в старую злобную ведьму с пылающими лютой ненавистью глазами. Завопив громким голосом, она в отчаянии затряслась всем телом и завертела головой. Последние демоны, не выдержав святости крови Иисуса Христа, въевшейся в проволоку тернового венца, вышли из одержимой, и тотчас ее тело обмякло.
- Глупец, ты оставил меня - источник живой воды, чтобы вырубить себе колодец, который заполняется дождевой водой, - прохрипел монстр, голосом Сатаны.
Он зарычал, словно дикий зверь и взорвался как раздутый мех с вином, заляпав стены и алтарь базилики кровью, вытянутой из лежащих вокруг него жертв.
- Всевышний со мной. Он будет всегда охранять меня, при входе и при выходе моем, потому что я знаю Имя Его, - сказал Майлз.
Зажав пулевое отверстие рукой, он упал на руки отца Винетти и кардинала Сантори и слабеющим голосом добавил:
- ... и скрою тебя под сенью руки в тени ладони Своей.
Комиссар, не теряя ни секунды, вызвал врачей по рации. Склонившись над избранником, он приподнял его голову и попытался подбодрить ученого.
- Не закрывайте глаза. Вы слышите меня, доктор Майлз? Вы должны бороться, пуля прошла навылет, так что все не так уж и плохо.
- ...обошли жертвенник семь раз, и наполнился колодец водой, - едва заметно улыбнувшись, прошептал Шон, почувствовав, что теряет сознание.
Падре улыбнулся в ответ. По-отечески крепко сжав его руку, он так же тихо сказал:
- И Дух столбов мира не оседает в них .
Шон закрыл глаза.
- Держитесь, не сдавайтесь, - приглушенным эхом, откуда-то издалека, уже едва поспевали слова комиссара угнаться за стремительно несущимся сознанием избранника, которого затягивало в яркую пульсирующую точку на горизонте.
"Свет, я вижу яркий свет, танцующий на реке, и Короля, отдающего приговоры ангелам. Но большую часть из них ангелы бросали в огненную реку, вместо того, чтобы передать небесным судам, ибо так стало угодно Ему, когда век постарел, и скопились в нем болезни как в теле старика".