Возьмем " Повесть о Гендзи" Мурасаки Сикибу, этот автор - придворная дама. Так и вся японская литература имеет характер подчиненный... Образованными в стародавние времена в Японии были - кто? Гетеры, актеры, часть чиновников и старших монахов. И Империя Аматерасу держалась тысячу лет! И я не думаю, что на литературе, в "европейском" смысле воспитываются японцы. В большинстве своем японцы мало интересуются чужой "культурой", как, впрочем, и своих авторов, вошедших в "мировую литературу", не знают.
Я долго пытался разузнать у молодой пары японцев, кто такие для них режиссер Акира Курасава или писатель Акутагава Рюноске, я не говорю, даже, о драматурге Тикомацу Мондзаэмоне...- для моих собеседниках, это как для нас - "китайская грамота". Но зато, как плачут японские старушки на представлениях традиционного театра Бали по мифологическим сюжетам, общим от Индии, Индонезии, Китая, до Японии - здесь они узнают свое.
Надо было еще сказать им, что предпочитаю переводы Веры Марковой... Вы понимаете, о чем я говорю...Получить востоковедческое образование у нас в стране могли всего десяток студентов, из набранных в Университеты, и часто на восточных факультетах учились дети потомственных ученых.
Так что, герой вашего рассказа, Накамура, откуда он мог знать русскую литературу, а "европейский" букет цветов, подаренный Татьяне в знак будущей встречи, для "русской" замужней дамы может быть оскорбительным.
А почему вы взяли за образец "Метель" Пушкина? А почему - не протопопа Аввакума? А к чему жеманство Татьяны, после замечания Степанова о природе японской каллиграфии, - дань литературной традиции? Писать знаки кисточкой по половым губам можно, а ...- нельзя!? Это ли есть эстетический культурный акт?
Татьяна Пушкиным полностью выдумана, были ли в реальности такие женщины в России? Пушкина давно подозревают, что характер "русской" Татьяны он списал с себя самого!
Литература в России, как явление, возникло недавно. В Китае, и сравнительно меньше в Японии, письменная культура, если не сказать - ритуал, имеет вековые корни, т.к. это культура чиновничества. Чтобы получить должность в государственных институтах власти, студенту надо было сдать экзамены, и он должен знать иероглифы, каллиграфию, традиционную живопись, как средства выражения религиозных сюжетов.
В России вся культура выросла из Библии, и язык, на котором мы все говорим, язык Библии. Народная национальная культура была в руках малограмотных попов. А художественная литература, как явление, возникло по поводу литературы европейской, и носило характер литературы "по поводу...". Европейское образование и литература начали прививаться в среде разночинной интеллигенции, необходимой элите самодержавия для управления страной. В большинстве своем эта аристократия была безграмотной, вспомните "полу-подлеца и полу-невежу" Воронцова. Разрыв между интеллигенцией и дворянством углублялся из-за диспропорции культурной направленности, до тех пор, пока корабль Российской Империи не перевернулся.
Массовая литература, как традиция, в России возникла, когда появились дешевые книжки для народа, в большинстве своем неграмотном, вспомните здесь Толстого, что он издавал...? Введение в стране обязательного начального образования "узаконило" понятие "литература", хотя долго оно было революционным словом.
Возьмите "литературу" Солженицына, она продается по себестоимости, потому что имеет к литературе отдаленное отношение...
Литература носит подсобный характер. Не всегда элита современного общества нуждается в литературе. В Америке - треть миллиардеров окончили только начальную школу, что указывает на ненужность образования для буржуазной элиты.
Вы вправе продолжать японскую традицию женской эстетической литературы - "это все ...о нем", - но причем здесь "Метель" и другие реминисценции образованного самосознания?
Я считаю такую литературу - подсобной, подражательной литературой "по поводу литературы".
Чуднова правильно акцентировала ваше внимание на личностных опусах, которые должны быть понятны читателю, чтобы он мог наслаждаться эстетикой художественного слова... и только!
"Метель", как первый опус, не есть метель в смысле движения, а только в смысле "белого шума" цветущих деревьев, а введение вербального движения в статическую вербальную картинку - неестественно. Тем более - "гладь" озера... Сюжет даже после смерти Степанова не приобрел характера трагического действия, все портит упоминание Лулу, Накамуры и мужа, который ни сбоку, ни с припеку, - как муж Пушкинской Татьяны.
Надо писать не о себе, а о предмете литературного опуса, иметь цель.
Я давно подозреваю, что эстетствующие дамы в литературе, как культурном процессе, ни к чему.