Аннотация: Как Гена помог своим одноклассникам влюбиться друг в друга.
В то время уже весь их десятый "А" пылал на кострах любви. Все были тайно или явно влюблены друг в друга. Лишь Шурика Дьяченко и Шурочку Пашкову еще не пронзили стрелы крылатого проказника. И тогда роль Амура взял на себя Гена.
- Они у меня живо влюбятся друг в друга! - обещал он хохочущей Лене, - ишь чего выдумали: не влюбляться. Все, значит, только о любви мечтают, а они - об уроках. Хитренькие! Лучше всех учиться хотят.
- Шурик! - заговорщически прошептал он на переменке приятелю. - Я тебе такое скажу! Только поклянись, что никому.
- Клянусь! - охотно согласился Шурик, - Никому! А что за тайна?
- Шурка в тебя втрескалась. По уши! Сама девчатам проговорилась, а я подслушал. Только ты, смотри, меня не выдай. Ты же обещал.
- Пашкова? - с сомнением уточнил Шурик.
- Она самая. Так и есть, не сомневайся.
- Что-то не похоже. Она на меня и не смотрит.
- Потому и не смотрит, что влюблена. Глаз на тебя не поднимает. Ты понаблюдай за ней - она же вообще в твою сторону взглянуть боится. А когда ты смотришь на нее, так она глазки опускает и вся краснеет. Пожалел бы девчонку - пригласил бы в парк или еще куда. Есть же у тебя совесть?
Нашептав Шурику с три короба, Гена незамедлительно нашел Шурочку и, взяв ее под локоток, увлек в укромный уголок.
- Шура, у тебя совесть есть? Или хотя бы чувство жалости к страданиям товарища? - строго спросил он девочку.
- Есть, - испуганно ответила Шурочка, теребя свою роскошную косу - предмет зависти всех девочек школы. - А кого надо пожалеть?
- Как кого? Ты что, до сих пор ничего не знаешь?
- Нет. А в чем дело?
- Да уже весь класс знает, одна ты в неведении. Что Дьяченко в тебя влюблен. По уши! Ты заметь, как он на тебя смотрит. Нельзя же до такой степени ничего вокруг себя не видеть. Так и свое счастье упустишь, а потом локти кусать будешь.
- Гена, ты шутишь? Дьяченко? В меня? Да он на меня и не смотрит.
- Ты просто не замечаешь. Посмотри внимательнее. Хоть улыбнись бедняге. Нельзя же быть такой жестокосердной.
- Теперь наблюдай, - сказал Гена Лене, вернувшись в класс, - как любовь будет расцветать прямо у тебя на глазах. Как тюльпанчик.
Сразу после перемены, на уроке истории, они заметили, как Шурик и Шурочка стали перебрасываться заинтересованными взглядами. Чтобы не засмеяться, Гена вынужден был закрыть рот ладонью и не смотреть в их сторону. Лена не скрывала своего интереса к зарождению большого светлого чувства, но они ее интерес поняли по-своему. На их счастье Гену вызвали к доске, иначе он бы точно прыснул и все испортил. Пока Гена отвечал, пока получал оценку, пока шел на место, большое и светлое чувство настолько окрепло, что ему уже ничто не могло помешать расцветать дальше.
После уроков Дьяченко и Пашкова быстренько смылись из класса и прямиком направились в парк, где их, прижавшихся друг к другу на скамеечке, и застукали одноклассники. Впрочем, эта внезапная любовь никого не удивила. Ну сколько можно быть белыми воронами? Вот и они стали такими же, как все. Гениными стараниями.
- Что ж, подруга, пора и тебе определяться, - обратился Гена к Лене, глядя невинно в сторону, - до каких пор будешь ходить нецелованной? Нехорошо отрываться от коллектива.
- С кем поведешься, от того и наберешься! - краснея, парировала Леночка.
- Ты меня, что ли, имеешь в виду? - удивился Гена. - Так я давно уже... приобщился. И не только к поцелуям. Вон вокруг сколько желающих.
- Врешь ты все! Когда это ты успел? Если ты рядом с утра до вечера.
- По ночам. Выйду я на улицу, гляну за село. А там − только выбирай. Что, не веришь?
- Не верю. Все наврал, признавайся.
- Наврал, конечно, - покорно согласился Гена. - Но в каждой брехне есть доля истины. Так что ты готовься. Могу себя предложить в учителя.
- Гена, ну и шуточки у тебя! - рассердилась девочка.- Знаешь, что я эти разговоры не люблю. А целоваться буду, когда влюблюсь. И хватит!
- С тобой уже и пошутить нельзя. Чего кипятишься - ты ведь не чайник. - Гена примолк. Потом, грустно глядя в ее синие глаза, тихо попросил: - Лен, ты уж тогда меня поставь в известность об этом замечательном событии. Все-таки на правах бывшего брата я имею право знать.
- Обещаю, что ты об этом узнаешь первым. И не надо сидеть с убитым видом - лучше почисть картошку, а я за хлебом сбегаю.
- Нет, за хлебом сбегаю я, а то к тебе опять кто-нибудь прицепится. А потом картошку почищу. Ты занимайся своими делами. А к картошке что?
- Мясо тушеное есть, я вчера потушила. Чисть и на мамину долю - она скоро придет. Пообедаем вместе, а потом за уроки сядем. И довольно о глупостях.
Когда б это были глупости, печально думал Гена. А то серьезней некуда. Просто, нет терпения на нее смотреть - так поцеловать хочется. Но ведь поцелуями не обойдешься. Потом еще чего-нибудь захочется.
И не факт, что она поцеловать себя разрешит, она девушка строгая. Может и по физиономии заехать. А потом пускать к себе перестанет - как тогда жить? Нет, лучше потерпеть. Наступит момент, наступит! Ничего, он еще подождет. Больше ждал - меньше осталось.
Гена нравился девочкам. Конечно, на лицо он был так себе, но зато какая фигура! Бицепсы, трицепсы, рост! Плюс блистательный юмор. И главное, не поймешь, смеется он или говорит серьезно. Плюс энциклопедические знания обо всем на свете. Конечно, за ним не бегали, как за Олениным. Но если бы Гена захотел... Многие были бы не прочь с ним встречаться.
Только никто на свете ему не был нужен. Кроме одной. И все об этом знали. Лишь она одна упорно делала вид, что между ними ничего нет, кроме дружбы. Хорошо хоть других друзей мужского пола у нее не было. Их Гена и на пушечный выстрел не подпускал. Но однажды все же не уследил.