Перед Ольгой стояла почти невыполнимая задача: прочесть понятно и доходчиво лекцию, в которой большая часть студентов не сможет ничего понять − по той простой причине, что не знает основ школьной математики и не усвоила материал первого семестра. Тот факт, что ее первая лекция в новом вузе будет открытой, волновал Ольгу меньше всего. Но кому, скажите, вообще нужна даже самая лучшая лекция, если студенты ее не понимают? И что ей, лектору, прикажете делать в этой ситуации?
До лекции еще неделя. А сегодня в три часа у них встреча с ректором. Она решила послушать, что скажет завкафедрой Паршиков, что скажет ректор, а потом выдать им все, что думает сама. Правда, ректор может предоставить ей слово раньше. Похоже, что он болеет за дело. Но как же он допустил такое в своем вузе?
Ее опасения оправдались - ректор предложил ей первой поделиться своим мнением о ситуации с успеваемостью на курсе. Когда Ольга рассказала о результатах проверки знаний у бывших студентов Паршикова, в кабинете повисло тяжелое молчание. Наконец ректор заговорил:
- Александр Александрович, чем вы объясните столь страшную картину? Ведь это катастрофа! Больше половины студентов фактически ничего не знают по вашему предмету. Их что, снова возвращать к началу первого семестра?
- Ну... я думаю, Ольга Дмитриевна преувеличивает, - попытался выкрутиться Паршиков. - Дела обстоят не так уж плохо. Конечно, есть отстающие, - я ей сам об этом говорил. Но чтобы больше половины - это преувеличение.
- Вот, пожалуйста, Леонид Александрович. - Ольга положила перед ректором листки с ответами студентов, - судите сами. Практически никто из первокурсников не справился с простейшим заданием. Мне предстоит читать им лекцию, опираясь на этот материал, то есть на знания, которых нет. Вы же понимаете, что это пустая трата времени.
- Но мы можем отменить вам открытую лекцию, - пошел на попятную Паршиков, - раз вы так боитесь. Давайте ее отложим.
- Да причем здесь открытая лекция! - взорвался ректор. - Вы что, в самом деле не понимаете о чем речь? Что предлагаете, Ольга Дмитриевна? Можно хоть как-то исправить положение?
- Я предлагаю взглянуть правде в глаза, - твердо сказала Ольга, - и провести подобную проверку во всех потоках. Кстати, раз на первом курсе так плохо, то, скорее всего, и на втором положение не лучше. Но давайте начнем хотя бы с первого. После анализа результатов проверки надо срочно выработать пожарные меры. Вплоть до повторного чтения некоторых лекций из неусвоенного материала. Организовать ежедневные консультации. Добиться, чтобы все студенты выучили основные теоремы и формулы. Как может студент решать задачи, если он не знает теоремы Пифагора? Это же абсурд!
Проверкой этих знаний должны заняться ассистенты - это их прямая обязанность. Пусть студенты учат теоремы и формулы в их присутствии - на практических занятиях. И не допускать к сессии, пока не выучат.
- А когда же задачи решать, - возразил ей Паршиков, - если они будут учить теорию? План же надо выполнять.
- О каких задачах вы говорите? - удивилась Ольга. - Я была на одном практическом занятии. Два часа преподаватель со студентом мучили одну задачу, а остальные ее списывали с доски. Что толку от такого решения? Одна видимость. Каждый студент должен иметь индивидуальное задание и решать его сам. И не одну задачу за урок, а не менее четырех-пяти. И с десяток получать на дом. Но для этого надо разработать соответствующие методички с примерами решений и заданиями для самостоятельной работы.
- У вас есть подобные разработки? - поинтересовался ректор.
- Да, я пыталась показать их Александру Александровичу, но он сказал, что кафедра имеет свои.
- И много она их имеет? - голосом, не сулившим ничего хорошего, спросил ректор заведующего.
- Да нет, - замялся тот, - мы пока думаем над этим.
- Ну, мне картина ясна, - подвел итог ректор. - Ольга Дмитриевна, останьтесь, а вы, Паршиков, свободны. Я крайне разочарован вашей работой. Давно подозревал, что дела на кафедре не ахти − но чтобы так плохо! Фактически работа развалена: ни учебы, ни методики, ни науки - ничего. Идите и ждите оргвыводов.
- Я полностью согласен со всеми вашими предложениями, - обратился ректор к Ольге, когда заведующий вышел. - Что нужно, Ольга Дмитриевна, для их реализации? Говорите, я все сделаю.
- Полномочия.
- Какие? Я ведь назначил вас ответственной за вступительные экзамены.
- Но речь идет не только о вступительных экзаменах. Речь идет о самом процессе обучения студентов высшей математике - предмету, важнейшему для любой инженерной специальности. И речь идет о больших деньгах. Очень больших! Без необходимых полномочий я ничего не сделаю. Это просто опасно.
- Думаете?
- Уверена. На кафедре сложилась система взяток. Только благодаря ей стало так плохо с учебой. В свое время мы у себя в Ленинграде такую систему поломали. На корню. Но я помню, как это было трудно. Поэтому без необходимых полномочий я ничего не сделаю. Кроме того, мне нужны единомышленники. В том числе - и из студентов. Но уже это моя проблема. Как правило, темными делами занимается ограниченный круг людей. А остальные о них знают, но помалкивают. Потому что боятся. Как только страх исчезнет, они воспрянут. Ведь большинство преподавателей - честные люди.
- Хорошо. Приказ подпишу сегодня же. Вы свободны. Кстати - как с открытой лекцией? Будете читать?
- Конечно. Я же Ученый совет пригласила. Обязательно буду.
- Спасибо вам, Ольга Дмитриевна. За ваше неравнодушие. За то что вы взваливаете на себя этот груз. Прошу со всеми проблемами - ко мне. В любое время. Вот вам мой рабочий и домашний телефоны. С завтрашнего дня вы хозяйка кафедры. Пока исполняющая обязанности по приказу. В ближайшие дни объявим конкурс, а через два месяца изберем.
Когда Ольга вышла из кабинета, в приемной увидела поджидавшего ее Паршикова.
- Кто вас за язык тянул с вашим тестированием? - напустился он на нее. - Что вы себе позволяете! Вы не у себя в Ленинграде! Кто вам дал право через голову заведующего кафедрой действовать? У нас принято сначала с непосредственным начальником советоваться.
- Разве я с вами не советовалась? - спокойно ответила Ольга. - Вы же все отмели с ходу. Все мои предложения.
- Вот и надо было помалкивать! Лезете, куда вас не просят. Только явились, а уже начинаете свои порядки наводить. Скромности вам не хватает!
- Но позвольте! - Ольга возмутилась. - Кто вам дал право разговаривать со мной подобным тоном? Я что, о личном благополучии пекусь?
- Лучше бы вы о нем пеклись - больше пользы было бы! Что вам ректор наговорил без меня?
- Вот вы об этом его и спросите. Сами. Или потерпите до завтра, тогда узнаете.
Выпалив это, она выскочила в коридор, оставив Паршикова ломать голову над ее словами.
Но на этом неприятности не закончились. Когда Александр Александрович вернулся в свой кабинет, секретарь Верочка огорошила его сообщением, что завтра после занятий все члены кафедры должны собраться в преподавательской. Придет ректор и зачитает им какой-то приказ.
Определенно эта стерва знает, что за приказ, подумал заведующий, - напрасно я с ней повздорил. Надо было сначала выяснить, в чем дело. Что же делать, что же делать?
Он пробежался по аудиториям в поисках соратников, но те уже поуходили домой. Лишь Верочка терпеливо дожидалась его распоряжений да уборщица грохотала ведрами, убирая мусор, оставленный студентами в аудиториях.
Эх, будь что будет! - решил Паршиков. Завтра посмотрим. В конце концов, я ее начальник, а она моя подчиненная - неужели не справлюсь? Не таких обламывали.
И с этими мыслями он поехал домой.
На следующий день после занятий кафедра в полном составе собралась в преподавательской. Стульев не хватило, и их пришлось приносить из аудитории.
Никто, кроме Ольги, не знал, зачем их собрали. Но Паршиков дал понять своим людям, что ей это известно, и потому кафедра с интересом поглядывала на Ольгу. А Гарик Лисянский, пытаясь приобнять ее, вкрадчиво спросил:
- Ну что, милочка, может, поделитесь тайной - зачем нас сюда согнали, как стадо на бойню? Что за новость большой пастух приготовил?
- Меня зовут Ольга Дмитриевна, - высвобождаясь из его ловких рук, ответила она. - Да, я догадываюсь, зачем собрали кафедру. Но не скажу, поскольку на сто процентов не уверена. Пусть ректор все сообщит сам. Потерпите немного.
Увидев ректора с проректором, кафедра притихла. Стало ясно, что дело нешуточное − раз в бой выдвинуты такие силы. И, тем не менее, сказанное ректором прозвучало как гром с ясного неба.
- За развал работы, крайне слабые знания студентов, многолетнее бездействие по части науки и методики,- грозно объявил ректор, - выношу Паршикову Александру Александровичу строгий выговор и отстраняю от должности заведующего кафедрой. Исполняющей обязанности заведующего назначаю профессора Туржанскую Ольгу Дмитриевну, приказ номер такой-то от вчерашнего числа.
В преподавательской воцарилась гробовая тишина. Кафедра потрясенно молчала. Наконец Паршиков не выдержал.
- Леонид Александрович! - начал он возмущенно, - почему же сразу отстранить? Обычно человеку делают выговор с предупреждением, дают время на исправление. А вы сразу - к высшей мере. Меня, между прочим, избрали по конкурсу. Я в суд подам.
- Не подадите, - уверенно ответил ректор, - я там кое-что расскажу про вас же. Мне преподаватели с других кафедр поведали. Надо бы в прокуратуру заявить, да я вас пожалел. И лишний шум институту ни к чему. Так что советую тихо закончить учебный год и подавать на конкурс в какой-нибудь другой вуз. Мешать не буду и характеристику нужную подпишу. Это все, что я могу для вас сделать.
А кафедре вот что скажу. Знание высшей математики у студентов - хуже некуда. Да вам и самим это известно лучше, чем мне. У Ольги Дмитриевны намечена целая программа по выводу кафедры из прорыва. Программа эта согласована со мной. Поэтому прошу неукоснительно выполнять все требования вашей новой заведующей. Вам слово, Ольга Дмитриевна.
- Всех доцентов, - Ольга сразу взяла быка за рога, - прошу к завтрашнему дню подготовить по варианту контрольных работ - для проверки знаний студентов первых курсов по материалу обоих семестров. Варианты положить мне на стол до трех часов дня. Это первое.
Второе: все преподаватели разрабатывают к вступительным экзаменам по десять билетов. В каждом - десять заданий. Завтра на Доске объявлений будет вывешен примерный вариант билета. Срок исполнения - неделя.
Третье. Прошу каждого обозначить мне область его научных интересов. Какие есть статьи, где и когда опубликованы. Чем хотел бы заниматься. Считаю, что преподаватель, не занимающийся научной работой, - это человек с завязанными глазами, пытающийся вести за собой других. К завтрашнему дню на Доске объявлений я обозначу область своих научных интересов и всем желающим предлагаю к ним присоединиться.
На следующей неделе во всех учебных группах будет проведена проверка знаний студентов. После анализа ее результатов снова собираем заседание кафедры и вырабатываем срочные меры по исправлению положения. Прошу всех продумать свои предложения.
Четвертое. Всех работающих на подкурсах прошу предоставить мне программу занятий. Завтра в пятнадцать часов явиться ко мне в кабинет с предложениями об улучшении их работы. Уверена, что у каждого думающего преподавателя таковые предложения имеются.
Теперь о репетиторстве. Мне известно, что многие из вас занимаются с учениками. Занимайтесь на здоровье - я этому мешать не буду. Если, конечно, не боитесь налоговиков. Но на вступительных экзаменах, которые отныне будут только письменными, любой протекционизм исключается. Нарушители будут наказаны немедленно - вплоть до увольнения.
Доцентов прошу в течение недели положить мне на стол билеты к летней сессии. В ближайшую неделю я побываю у всех на занятиях, чтобы поближе познакомиться с вами как с преподавателями. Прошу отнестись к этому спокойно, как к рядовому рабочему моменту.
Это все. Какие будут вопросы?
Все молчали. В полной тишине ректор с проректором встали, пожелали кафедре успешной работы с новым руководителем и вышли. После их ухода один из молодых ассистентов поднял руку:
- Ольга Дмитриевна, я готов подписаться под каждым вашим словом, хотя, конечно, это круто. Но вы у нас работаете меньше двух недель. Мы ничего о вас не знаем. Расскажите немного о себе.
- Хорошо. Я родом из Ленинграда. Мать - пенсионерка, живет там. Отец умер. Мой муж работал в милиции. Спасая ребенка, он погиб. У меня есть дочь, ей скоро семь лет. Из-за проблем с ее здоровьем я вынуждена была переехать в ваш город. Мне тридцать один год. Вот, пожалуй, и все. С моими методическими и научными трудами любой из вас может ознакомиться у меня в кабинете.
- Почему вы до сих пор не встали на партийный учет? - Тихонова решила показать свою власть. - Вы ведь должны были сделать это в трехдневный срок.
- Я беспартийная.
- Как? Вы не член партии? Как же вы будете руководить кафедрой? - растерялась Тихонова. - Как же я буду давить на тебя? - подумала.
- Я уже ответила на ваш вопрос. Кстати, мой научный руководитель - член-корреспондент Академии наук - тоже беспартийный, что не мешает ему возглавлять целый коллектив.
- И вы не собираетесь подавать заявление о приеме в партию?
- Пока нет. Не вижу в этом необходимости. Считаю, что можно успешно работать, оставаясь беспартийной. Но надеюсь на деловое сотрудничество с вами.
- Вы хоть предупредите, когда явитесь к нам на занятия, - попросил Щадринский.
- Зачем? - удивилась Ольга. - Я же сказала: приду познакомиться с вами как с преподавателями. Работайте, как обычно, не обращая внимания на мое присутствие.
- Да чтобы получше подготовиться, - вы что, не понимаете? Нас всегда предупреждали, когда придут с проверкой.
- А вы получше готовьтесь всегда. Вы же не для проверки читаете лекцию, а для студентов. Старайтесь для них, а не для меня, они - ваши главные проверяющие. В моем прежнем вузе на занятие мог прийти кто угодно, вплоть до ректора. Без всякого предупреждения. И никто в этом ничего особенного не видел.
- Скажите, как вам удалась в тридцать один год стать доктором наук и профессором? - поинтересовался пожилой доцент, фамилии которого Ольга не помнила.
- После защиты кандидатской диссертации мне присвоили звание доктора наук, - ответила она, - а позже - и профессора. Я стала читать лекции уже на первом курсе аспирантуры. А наукой занималась все пять лет учебы в вузе. Мне повезло - замечательный научный руководитель попался.
- Зато нам не повезло, - съязвил Паршиков.
- Это как кому, - не согласился с ним ассистент Сеничкин, - по мне, так нам очень даже повезло. За небольшим исключением.
- Не будем спорить, - остановила их Ольга, - ближе к делу. Его у нас очень и очень много. Еще есть вопросы? Если нет - все свободны. Кроме Паршикова. Александр Александрович, прошу вас передать мне дела.
- А чего там передавать? Передавать особенно нечего. Занимайте мой кабинет, раз уж так сложилось.
Паршиков горестно махнул рукой, оделся, взял портфель и, не оглядываясь, вышел из кабинета, хозяином которого был без малого четыре года.
Черт бы побрал эту парашютистку! - думал он, садясь в свою "Волгу". Как теперь жить? Разве с учениками столько заработаешь? На один бензин не хватит. И машина давно требует ремонта. Хорошо этой Туржанской с ее профессорской зарплатой. Небось, еще и гонорары получает за публикации. Ее и зарубежные журналы печатают, значит, и в валюте имеет. Нет, надо искать другой институт - доценты, слава богу, еще нужны. Надо поднять "Вестник высшей школы" за последние месяцы и разослать заявления.
− И чего я, дурак, науку бросил? - казнился он по дороге. Ведь хорошо получалось. И интерес был. Текучка заела. Да и лень. Деньги сами шли в руки - напрягаться не требовалось. Вот и приплыл.
Сложив дела в папку, Ольга отпустила Верочку и обошла всю кафедру. Убедившись, что окна и краны везде закрыты и свет выключен, она тоже отправилась домой с твердым намерением не ложиться спать, пока не изучит все дела сотрудников и не сделает необходимые выписки. Не успела она пройти и полквартала, как возле нее притормозила вишневая "Лада".
- Ольга Дмитриевна! - окликнул ее голос Лисянского, - позвольте вас подбросить до дому, нам по пути.
- Ну, подбросить меня вам вряд ли удастся, - мрачно пошутила Ольга, - комплекция у вас не та, да и я не мячик. Благодарю, но мне недалеко.
- Но и не близко, - возразил Лисянский, - а вы с утра не были дома и работу с собой взяли. Садитесь, не упрямьтесь - мне действительно в ту же сторону.
- А вам откуда известно, в какую мне сторону? - поинтересовалась Ольга, садясь в машину. - Пусть подвезет, решила она, есть очень хочется и Леночка, небось, заждалась.
- Так у меня в отделе кадров свои люди - они меня и просветили. И насчет вашего адреса, и насчет личных дел. Круто начинаете, Ольга Дмитриевна. Вы что, действительно, хотите поломать систему приемных экзаменов?
- Обязательно.
- И зачем вам это нужно?
- То есть - как зачем? Вы что, не поняли? Чтобы в наш институт поступали те, кто имеет знания, а не мохнатую лапу. Вам, Гарри Станиславович, не противно читать лекцию аудитории, половина которой ничего в ней не понимает? Вам не жаль своего времени и государственных денег?
- А почему мне должно быть противно? Вторая же половина понимает. Пусть противно будет тем, кто спит на лекциях и прогуливает. Вы всерьез полагаете, что вам удастся что-то изменить? Да вы не представляете, каких могущественных врагов себе наживете. Никакой ректор вас не спасет.
- Ничего, в Ленинграде справились и здесь справимся.
- Э нет, здесь вам не Ленинград, здесь провинция. А у нее свой закон - живи сам и не мешай жить другим.
- Гарри Станиславович, у вас есть дети? - спросила Ольга, теряя терпение.
- Есть дочь.
- Сколько ей лет?
- Скоро шестнадцать.
- Значит, у нее выпускной возраст, впереди вуз. Что она будет чувствовать, о чем думать, если узнает, что родители за ее поступление заплатили деньги?
- Нормально будет себя чувствовать. А что здесь такого? Все платят.
- Неужели все?
- Ну, почти все. Если, конечно, их дети не круглые отличники и не вундеркинды. А моя дочь не из таких. Найму ей в выпускном классе репетиторов из вуза, который она выберет, и подстрахую на экзаменах. И пусть знает, чего мне это стоило. Чтобы чувствовала ответственность.
- Нет, похоже, мы с вами говорим на разных языках, - вздохнула Ольга, - остановите машину, я уже приехала. Обещаю и клянусь, что ничего подобного в нашем вузе больше не будет. По крайней мере, пока я нахожусь на этом посту.
- Жаль. А я хотел вам предложить парочку учеников. Родители очень влиятельные люди. И богатые. На котик, под котик хватит и еще останется.
- Спасибо, не надо. И больше не обращайтесь ко мне с подобными предложениями.
- Понял. На чашку чая не пригласите?
- Не приглашу. Думаю, вас жена заждалась. До свидания!
- До свидания, непреклонная женщина. А над моими словами все же подумайте.
И он уехал.
Читатель мой! Если тебе стало интересно, нажми мышкой под этим отрывком там, где слово Метки, и прочти предыдущие отрывки, так будет понятнее