ИГРА В ИГРУ
Из глубин
несуществующих, а потому, весьма запущенных антресолей,
пахнувших на меня нафталином и удушающей пудрой взбесившейся моли,
куда я сдуру зачем-то полез, и чуть не упал -
там я наткнулся на воображаемый чемодан и с полки его достал.
А он просто лежал себе там, придуманный мною, лежал,
никого не трогал, лежал... никому не мешал,
а я полез - и достал его,
лучше б не открывал...
Блошки-вошки запрыгали перед глазами,
что ты вёз не довёз, фотография папы и мамы,
спички, ручка, значок, записная забытая книжка,
сигаретный мундштук, пепсикольная ржавая крышка,
и "советский союз" с "Каракумом", и с Чуком, и Геком,
с оглушающим яростным завтра и сочным, чавк- чавк чебуреком,
с газировкой с сиропом за три, а за пять - очень сладко,
и дружинником после работы - следить за порядком...
Лучше б не открывал,
но кто ж знал?
Ты же знал.
Но достал.
Но зачем ты достал? Ты скучал?
Нет, скорей, ты искал
тех, кто были с тобой, по кому ты, не зная, скучал,
про кого вспоминал, с кем когда-то взаправду мечтал,
что настанет когда-нибудь день - и рассыплется в прах Карфаген,
каждый миг, каждый час - как рефрен: Карфаген, Карфаген.
Ясен пень!
День настал.
Но, не твой. Не впервой.
Ты устал...
Карфаген? Да, наверное... Вроде, он пал.
Моль проела желанья. Изжога пылает огнём.
Выжигая всё прошлое, булькает в память о нем,
розоватого пепто бесмола невкусный глоток,
ударяет в висок изнутри как курок, молоток...
К черту этот придуманный вдруг и зачем чемодан!
И бессмысленный, молью окутанный псевдочулан,
Я же знаю, что памяти прошлого ржавый капкан,
меня ловит, надеясь, что я поведусь на обман.
Я схитрю. Всё, что было - в ненужных словах растворю
и бездомной надежде я свой чемодан подарю.
Пусть играется с прошлым, а я издаля посмотрю,
тронет за сердце - ну... я её пожурю...
Владик,
2/20/24