Казахстанские корейцы и немцы:

Динер А.

Казахстанские корейцы и немцы:

Компаративистское исследование "принадлежности"

Понятию казахстанской территориальной (гражданской, национальной) идентичности еще предстоит глубоко проникнуть в сознание народов данного государства. Они все еще определяют свою этническую идентичность как первичную, в то время как абстрактное понятие "казахстанец" занимает второстепенное положение. Целью данного эссе является расширение понимания дискурсов идентичности и понятия родины у часто-игнорируемых, нерусских этнических общин Казахстана и Средней Азии. Данные, полученные в ходе полевых исследований, проведенных в 2000-2002 гг., говорят о сложных спорах по вопросам "принадлежности" немцев и корейцев как представителей данного компонента населения Казахстана.Вопрос "принадлежности" рассматривается в разрезе стран происхождения, (Германия и Южная Корея), стран нынешнего проживания (Республика Казахстан), и локальных социально-пространственных сетей, которые и составляли их 'настоящие' этнические идентичности в течение десятилетий (области компактного проживания).

Ниже исследуются проблемы ассимиляции, языка, а также будущего казахстанского населения, которые позволят пролить свет на природу "диаспорного" существования на постсоветском пространстве.

Я хотел бы начать с обсуждения Казахстана как принимающего государства, и таких понятий, как родина, гражданство, и национальность.

Гражданство и этнонациональная идентичность

Таблица 1 показывает, что намного более высокий процент корейцев воспринимают Казахстан как свою родину, нежели чем представители немецкой общины. Этот пункт является центральной проблемой данного исследования "принадлежности" и попыткой изучения того, насколько члены обеих групп чувствуют, что они способны к полной интеграции в гражданскую нацию.

Таблица 1. Где ваша Родина? (Допускается несколько ответов)

Националь ность	Место рождения	СССР	Казахстан	Родина предков	Земля	Историческая родина	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	155 46.3	44 13.1	127 37.9	22 6.6	24 7.2	20 6.0	8 2.4	335
Немцы	99 51.3	21 10.9	26 13.5	27 14.0	26 13.5	41 21.2	5 2.6	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См.: Масанов, 1997

Таблица 2. Кто должен считаться коренным или местным казахстанцем?

Национальность	Казахи	Все, рожденные в Казахстане	Мы не должны делить общество на такие категории - т.е. все граждане - местные резиденты	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	25 7.5	165 49.3	143 42.7	2 0.6	335
Немцы	12 6.2	76 39.4	103 53.4	2 1.0	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См.: Масанов 1997

При рассмотрении таблиц 1 и 2 видно, что обе группы приписывают значимую ценность "быть рожденным в стране" как критерию "принадлежности". Поэтому, теоретически, значительная часть каждой из групп могла логически поддержать понятие "казахстанское территориальное гражданство". Для более полного понимания отношений между идентичностью и понятием родины, вопрос должен быть поставлен четко в направлении личного ощущения национальной принадлежности.

Следующая цитата этнического немца, живущего в Павлодаре, точно передает общую направленность мнений представителей обеих общин, в которых сложное взаимодействие этнических, территориальных, и национальных идентичностей остается нерешенным. "В моем сердце я ощущаю себя уроженцем этих мест, я имею в виду этот город и, возможно, страну. Я не знаю. Я знаю то, что никогда не жил в Германии, так же, как и мои родители, поэтому как она может быть моей родиной?. Но, конечно, в то же время сейчас я живу в стране (Казахстан), присоединение к которой я выбирал. И даже моего прадед не принимал решения приехать сюда, или решения быть частью СССР. Я не знаю. Вы задаете сложные вопросы". Эта цитата показывает динамический процесс территоризации идентичности, тесно связанной со степенью, с которой индивидуумы и группы рассматривают себя в качестве "диаспор" или "этнических меньшинств". Как отмечалось различными учеными, статус "диаспоры" и даже "этнического меньшинства" - не простые категории для его наложения на группы.

Если бы ассимиляционное изменение в самовосприятии происходило в пользу казахстанской супра-этнической идентичности, значимость этнической и личной территориальной принадлежности была бы второстепенна. В сущности, дефис стоял бы перед гражданским или территориальным гражданством на основе государства; в то время как этническая принадлежность заняла бы тангенциальное (но по иронии начальное) положение (то есть: кореец-казахстанец в противоположность казахстанец-кореец). Чтобы понять, почему это происходит в случае с корейцами, а не немцами, необходимо исследовать, как этническая принадлежность и восприятие гражданства изменились в течение периода независимости.

Таблица 3. Чувствуете ли Вы себя гражданином Казахстана?

Национальность	Да	Нет	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	#
Корейцы	190 56.9	28 8.4	116 34.7	334
Немцы	56 29.0	30 15.5	107 55.4	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См.: Масанов 1997.

Таблица 3 показывает большую готовность среди корейцев к долгосрочной ассоциации с Казахстаном; таблицы 4 и 5 показывают значение этнического само-представления.

Таблица 4. Что является Вашей основной принадлежностью? (Допускается несколько ответов)

Национальность	Этнос	Советский человек	Семья	Профессия	Казахстанец	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	127 37.9	56 16.7	97 29.0	23 6.9	92 27.5	8 2.4	335
Немцы	42 21.8	23 11.9	109 56.5	21 10.9	26 13.5	8 4.1	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. Cм.: Масанов 1997.

Таблица 5. С обретением независимости мое понимание моей этнической культуры и этнической истории ______?"

Этнические группы	Сильно увеличилось	Слегка увеличилось	Осталось тем же	Слегка уменьшилось	Сильно уменьшилось	Всего
	# %	# %	# %	# %	# %	Счет
Корейцы	10 31.3	3 9.4	19 59.4	0 0	0 0	32
Немцы	9 33.3	11 40.7	5 18.5	2 7.4	0 0	27

Данные опросов 2000-2002 гг.

Важность своей этнической идентичности среди обеих групп вытекает из комбинации наследия советской национальной политики и дуалистичной политики идентичности казахстанского правительства. Потребность поддерживать казахскую культуру среди мультиэтнического пейзажа государства, и все увеличивающееся давление глобализации (вестернизации) катализировала часть казахской элиты на продвижение установленного реструктурирования, которое получило одобрение со стороны титульного этнического сообществы. Последние исследования по социо-политическому развитию Казахстана относят этот процесс к `казахизации'.

В течение 90-х годов прошлого века процесс `казахизации' проявлялся в самых разнообразных формах. Они включают репатриацию казахской диаспоры, про-казахскую переоценку истории, назначение и выборы на должности этнических казахов, продвижение казахского языка вместо широко распространенного русского, де-руссификацию публичных символов/топонимов, попытки более равномерного распределения этнических казахов на территории различных областей страны.

В сочетании с экономическим кризисом, охватившим страну в середине 90-х, восприятие казахских националистических выражений в качестве своего рода предшественников сознательных актов дискриминации послужило катализатором для ряда социальных процессов несогласия. Наиболее серьезным из них была эмиграция нетитульных народов (в основном европейского происхождения). Разница в территориализации идентичности между корейцами и немцами Казахстана может быть связана с этим европейским - не-европейским различием внутри казахстанского общества. Поэтому необходимо рассмотреть возможность того, что члены немецкой и корейской общин воспринимают себя по-разному через призму данных относящихся к дискриминации.

Этническая дискриминация

На основании ответов, приведенных в таблице 6, видно, что немцы оценивают этнические отношения гораздо более негативно, чем корейцы. Восприятие корейцев, однако, более равномерно в колонках "ухудшились" и "не изменились-улучшились. Сравнение таблиц 6 и 7 показывает почти точное соотношение между числом немцев, считающих, что они испытали дискриминацию и числом немцев, считающих, что этнические отношения "очень плохие" и "ухудшаются". Дальнейшее исследование этого вопроса с помощью опросов продемонстрировало некоторые интересные контрпункты данным, представленным в таблицах 6 и 7.

Таблица 6. Как изменились межнациональные отношения со времен СССР?

Национальность	Улучшились	Те же самые	Ухудшились	Очень плохие	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	24 7.2	156 46.6	139 41.5	13 3.9	3 0.9	335
Немцы	6 3.1	54 28.0	118 61.1	14 7.3	1 0.5	193

Данные, полученные из обзора ЦММО.Cм.:Масанов 1997.

Таблица 7. Испытывали ли Вы какие-либо неудобства по поводу вашей национальности?

Национальность	Да	Нет	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	#
Корейцы	64 19.1	267 79.7	4 1.2	335
Немцы	81 42.0	103 53.4	9 4.7	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См. Масанов 1997.

В моих опросах 2001-2002 гг. почти 70% немцев - респондентов выразили чувство, что их община наконец освободилась от клейма, связанного со второй мировой войной. Нижеприведенные слова немецкого респондента наглядно демонстрируют, какую роль этничность играла в жизни советских граждан и как независимый Казахстан может служить контекстом, в котором член меньшинства или группы меньшинства мог быть воссоздан. "Нужно осознавать, что этничность была тем, с чем мы сталкивались каждый день - в наших документах и даже, когда рождался ребенок (имеются в виду документы, устанавливающие личность). Это сказывалось на нашей работе, жилищных условиях и карьере. Быть немцем в стране, где поражение нацизма (с распространением на всю Германию) было центром патриотической идеологии, означало носить на себе позорное пятно. Правда, сейчас казахстанский народ не зациклен на Великой Отечественной войне. Поэтому мы, немцы с помощью Германии можем освободиться от этой темной тучи".

В отличие от немцев, ассоциируемых с врагом, который фактически выковал советскую идентичность, корейцы могли более законно вносить свой вклад в военное время. Как следствие они имели больший доступ к советской "патриотической гордости", ассоциируемой с победой над нацизмом.

Кроме того, занятие сельским хозяйством (выращивание риса, дынь и т. д.) считается экономической нишей, в которой корейцы смогли преуспеть. Один казахстанский чиновник сказал: "Они (корейцы) были насильно сосланы сюда, и здесь они все же сумели найти способ внести большой вклад в развитие СССР и теперь Казахстана. Это делает их важной составляющей казахстанского народа". В инструментальном смысле это могло способствовать высокому уровню их территориализации в пределах Казахстана. Хотя, как будет обсуждаться ниже, более сентиментальный подход к ощущению принадлежности корейцев Казахстана проявляется во многих их работах. В действительности свидетельство большей территориализации идентичности часто укореняется в корейском восприятии Казахстана как культурного приюта.

Увеличивающаяся исламизация, тоталитаризм, и/или титульный национализм других Центрально-Азиатских государств (Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана) подтолкнул некоторых корейцев переместиться в более социально и политически `либеральное' государство - Казахстан. "Мы приехали сюда, оставив наши дома непроданными. Мы хотели иметь родину, где нам было бы спокойно и удобно, где мы могли бы свободно себя вести и высказываться, место, где мы могли поклоняться свободно." Однако степень, с которой большинство казахстанских корейцев и немцев верят в то, что они действительно нашли такую родину, остается открытым вопросом.

Изменение экономического статуса

Из таблицы 8 мы видим, что 73,1 % немцев отметили ухудшение экономических условий, в то время как количество корейцев с таким мнением оказалось 48,1 %.

Таблица 8. Как изменилось Ваше экономическое положение с Советских времен?

Национальность	Улучшилось	Не изменилось	Ухудшилось	Затрудняюсь ответить	Общее количество
	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	86 25.7	88 26.3	161 48.1	0 0.0	335
Немцы	19 9.8	30 15.5	141 73.1	3 1.6	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См.: Масанов 1997.

Это очевидное расхождение между восприятиями этих двух общин экономических изменений в Казахстане не было подтверждено в интервью, где ответы на вопрос "Каково Ваше отношение к изменениям в социально-экономической сфере с момента принятия независимости?" показали, что 40,7 процентов немцев "приветствуют и одобряют", в то время как процент таких ответов корейцев равнялся нолю. Почти половина (46,8 процентов) корейцев заявила, что они "принимают изменения и соответственно ассимилируются", по сравнению с 25,9 процентами немцев. 28,1 процент корейцев заявили, что они "не принимали и не одобряли изменения в экономической структуре", хотя немцев, разделяющих это мнение, не нашлось. Остальные заявили, что их мнение по данной теме было нейтральным (22,2 % немцев и 21,8 % корейцев) или же они выражали желание эмигрировать из страны, в поисках лучших возможностей (18,5 % немцев и 9,4 % корейцев).

Данные этого интервью состоят в абсолютном контрасте с данными таблицы 8. Потенциальные объяснения этого несоответствия ранжируются от простого к сложному: (1) `ошибка', касающаяся небольшой части данных 2000-02 гг.; (2) большее распространение государственной помощи от страны происхождения среди немцев; (3) первоначальные оптимистические надежды на экономический успех среди корейцев, вызванные такими коммунально-культурными структурами как Kobonjil и их выгодное положение в специализированной экономической нише во времена Советской эры; или, (4) изменения в казахстанской экономике, меняющие условия для данных групп в специфических областях. С этой точки зрения, что существующих данных недостаточно для обеспечения точного объяснения, но такое несоответствие говорит о неустойчивом состоянии общества и определенном потенциале для переоценке судьбы группы.

Новые социальные роли корейцев в Казахстане имеют непосредственное отношение к их изменившемуся экономическому статусу. Данные переписи указывают на то, что, в то время как уровень образования среди корейского меньшинства выше, чем среди населения Казахстана в целом, недавний поворот к рыночной экономической системе в Казахстане заставило многих корейцев отказаться от "высокопрестижных позиций", занимаемых ими, начиная с 1950-ых.

Бэк Тэ Хён обращает внимание на то, что все большее число казахстанских корейцев пытаются воссоздать себя в новой экономике Казахстана в качестве переводчиков или в сфере торговли, строительства и предпринимательства мелкого и среднего уровня. Такая адаптация частично спонсируется корейскими элитами, пытающихся занять новые ниши в изменяющемся экономическом климате.

Такая коллективная адаптация к изменяющемуся экономическому ландшафту демонстрирует желание корейцев оставаться в Казахстане и реализовать себя в многонациональном будущем этой страны.

Теперь я перехожу к оценкам "областей компактного проживания " как малых родин и будущего этих общин в пределах Казахстана.

Области компактного проживания как микро-родины

Развитие от "специальных поселений" к "областям компактного проживания" в пределах Казахстана - сложная история. Большое значение здесь сыграли такие документы, как декреты Верховного Совета от 13 декабря 1955, 29 августа 1964, и 3 ноября 1972, которые, в возрастающей мере, объявили, что вина советских немцев как сторонников нацизма необоснованна и сняли ограничения выбора места жительства для них. Эта политика подготовила почву для более универсального декрета от 14 ноября 1989, в котором высылка всех народов в течение сталинской эры была объявлена незаконной и преступной. Следующие смелые шаги в этом процессе были предприняты в течение первых лет с момента образования Республики Казахстан.

(1) Декларация от 14 апреля 1993 года о "реабилитации жертв массовых политических репрессий", (2) строительство памятника жертвам репрессий и (3) учреждение национального праздника в память об этих жертвах - это усилия направленные на дистанцирование политики в области меньшинств в новом государстве Казахстана от советского прошлого. Исходя из этих усилий, в начальный период независимости термин "территории компактного проживания" стал использоваться для местностей с высоким моноэтническим составом.

Для многих корейцев официальная реабилитация (см. вышеупомянутую Декларацию от 14 ноября 1989 года) не привела к эффективной солидарности и политической мощи для общины, потому что советские корейские общины идентифицировали себя в терминах региональной географии и культурного стереотипа. Тот факт, что это меж-общинное деление часто охватывает новые государственные идентичности (например, Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан), отражает высокий уровень местной территориализации внутри группы и усложняет попытки коллективных действий части центрально-азиатской корейской общины.

Корейцы составляют девятую по численности группу в Казахстане и деляится на 87% городского и 13% сельского населения. Увеличивающаяся урбанизация проявилась среди корейцев с 1970-х гг. и включило в себя тенденцию миграции из более бедных областей в более богатые и оседание в более космополитических местах. Согласно Нацуко Оке и Тэ Хён Пэку, эта тенденция внесла значительные изменения в корейское сообщество. На постоянных "территориях компактного проживания", таких как Каратал и Бахбакты можно видеть большое снижение процента корейских жителей, изменившего "этническую природу" этих мест.

На вопрос "Важно ли жить на территории компактного проживания?" 68,7% корейцев ответили, что существование "территории компактного проживания" было важным для сохранения их культуры в Казахстане, но большинство (53,1%) впоследствии обнаружили, что они не чувствуют, что они (лично) должны жить там. Очевидно, простое осознание того, что "территория корейского компактного проживания" существует, обеспечивало чувство комфорта для тех, кто проживал за его пределами, или планировал переселиться внутри страны. Высокий уровень урбанизации среди корейцев вполне релевантно тому, что для большинства корейцев, проживающих в урбанизированной окружающей среде, их существование является естественно более космополитическим, чем для групп в сельских местах. Следовательно, логически они будут менее склонны чувствовать себя отчужденными, проживая за пределами этнической однородности или высокого сосредоточения.

Среди опрошенных немцев только 37% ответили, что было важно жить на "территориях компактного проживания". Как было замечено ранее, увеличение урбанизации среди всех этнических групп в Казахстане в сочетании с большим оттоком германского населения привело к изменению природы немецких "территорий компактного проживания". Большинство только недавно столкнулись с полным значением мультиэтнических соседств, что произвело немалое впечатление. Это хорошо проиллюстрировано одним респондентом из северной сельской "территории компактного проживания", который отметил: "Это не то, что мы были изолированы от других групп. Конечно, у меня были русские и украинские друзья. Но когда наши соседи (немцы) начали уезжать, в их дома вселились другие национальные группы. Они, конечно, хорошие люди, но сейчас мы не живем больше в немецком соседстве. Вы не слышите немецкого языка, как это было. Все происходит по-другому".

Можно видеть некоторые нотки ностальгического идеализма в этой оценке изменений респондентом, но ясно, что разбавление этнокультурной "чистоты", которая существовала прежде, сильно воздействует на чувство немцев, что у них есть малые родины.

Вопрос "помогает ли территория компактного проживания сохранить вашу этническую тождественность" привел к аналогичной вариации ответов среди групп. В то время как 78,1% корейцев ответили положительно, только 29,6% немцев поддержали это мнение. Это снова предполагает, что внутренняя миграция влияет на восприятие "территории компактного проживания".

Проходя через процесс быстрой урбанизации в настоящем, немецкие респонденты опровергли свои предыдущие заявления, относительно изменений своего сообщества и изменение своих мнений о территориальной принадлежности. Пример такой мысли изложен в следующей цитате: "Мое будущее в Казахстане не будет изолированным анклавом немецкоязычных среди общего населения. Я приспособлюсь так, как должен, и найду способ жить в Казахстане, как казахстанец. Если все будет плохо для меня здесь, я могу уехать; но сейчас я чувствую, что будущее мое здесь. Я раскрыл глаза и понял, что я хочу остаться здесь".

Другая заметная точка зрения, выраженная немцами, - де-этнификация, придающая веру в перспективу, что те, кто остался, сделал свой выбор в этническом плане осознано и/или на основе убеждений.. Немецкий академик, специализирующийся по истории Центральной Азии, резюмирует такое мнение, говоря: "Я не думаю много об этничности, и по сути не думаю много о Казахстане. Это Советский Союз, это Россия, это Казахстан, так что... я такой же человек. У меня есть моя работа и мои друзья, и моя семья". Пока такая государственно-масштабная, де-территориализованная точка зрения не редкость среди немцев, предпочитающих остаться в Казахстане, и это не просто один голос в общественном диалоге.

Стихотворение, написанное Юлией Ханке под названием Степной Мир, раскрывает ранние стадии немецкой ре-территориализации через культивацию местных привязанностей внутри территории депортированного поселения.

Серебром седеет степь,

В сумерках,

На широких просторах,

Я один,

Только щебетанье сверчка,

Вдали собака лает,

И запах червей,

Поднимается от земли,

Ветряная мельница смотрит, как

Вдали на краю деревни,

Башня стремится в небеса,

Черная как будто сотворена магией,

А сейчас полная луна поднимается,

Вверх ее золотое лицо

Погружает всю степь

В свой магический свет,

Вся суета мира

Кажется такой далекой-далекой.

Степь, ты даруешь мир,

И ты излечиваешь любую печаль.

Тогда как такого рода ре-территориализованная перспектива, идентифицирующая, по крайней мере, локальную местность внутри Казахстана как родину, может быть выявлена среди немцев, идентификация с Казахстаном как целым более преобладает среди корейцев.

В различных культурных проявлениях корейцы демонстрируют большую тенденцию эмоционального осознания своего чувства принадлежности к Казахстану. Это проявилось в разговоре об историческом сотрудничестве и добросердечности между корейцами и казахами. Известный казахстанско-корейский ученый Георгий Кан, как и ряд других ученых периода независимости, указывает на момент доверия казахскому (узбекскому) народу за их гостеприимность и доброту по отношению к корейцам в первые месяцы переселения. Недавно выпущенная песня в исполнении Ян Вон Сика, известного советского корейского композитора, является еще одним доказательством этого высокого эмоционального компонента корейского представления родины в Казахстане.

Земля Казахстана

Мы помним все: как от круга дьявола изгнания мы укрылись здесь

И все мы были приняты как братья землей, которая не казалась особенной

Но оказалось, что эта земля действительно щедра, и она разделила всю нашу боль и радость.

Иногда вы беспокоите прошлое, и снова будете лежать вы на земле,

Которая стала не мачехой, а матерью нам - тем, кто был лишен собственной матери.

Ясно, что эмоции, вдохновившие на написание этой песни, тесно связаны с историей корейского вклада в развитие Казахстана и постоянным желанием работать на благо этой страны. В противоположность этому немцы, слывущие хорошими работниками и квалифицированными менеджерами в Казахстане, продолжают бороться со страхом того, что их клеймо "наказанных людей" никогда не исчезнет полностью.

В то время как условия, при которых обе группы прибыли в Казахстан, были карательными и унизительными, корейцы вышли за пределы этой истории к более широкому пространству, нежели немцы. Судьба каждой группы будет продолжать находиться под влиянием социальных отношений, порождаемых в их соответствующих общинах и среди их соседей в пределах Казахстана. Особо важным будет то, насколько страны происхождения сохранят контакты с диаспорами и смогут культивировать чувство транснационализма, которое является или приемлемым или несоответствующим программе государственного строительства Казахстана.

Осложнения транснациональной поддержки

На вопрос, считают ли они, что страны происхождения должны участвовать в улучшении их жизни в Казахстане, в общем обе группы ответили утвердительно (см. Таблицу 9). Однако данные интервью показали, что много опрошенных указали на возможность проблем, связанных с внешним субсидированием.

Таблица 9. Должна ли Ваша историческая родина обеспечивать экономическую поддержку Казахстану и защищать ваши права?

Национальность	Да	Нет	Не задумывался	Не знаю	Другой ответ	Затрудняюсь ответить	Итого
	# %	# %	# %	# %	# %	# %	#
Корейцы	192 57.3	32 9.6	68 20.3	40 11.9	1 0.3	2 0.6	335
Немцы	79 40.9	38 19.7	31 16.1	37 19.2	5 2.6	3 1.6	193

Данные, полученные из обзора ЦММО.Cм.: Масанов 1997.

Помощь из Германии поступала множеству немецких общин в Казахстане. Когда их спрашивают об эффекте, немцы почти единодушны в выражении их благодарности, но они также делают оговорку относительно потенциального эффекта "особого отношения". "Мы, конечно, благодарны за эту помощь и намереваемся позаботиться о ее рациональном использовании, но мы осознаем, что она делает нас другими. Этот период перехода труден для всех народов Казахстана и, получаемая помощь с нашей исторической родины или даже от наших родственников в Германии ...ну, может вызвать обиду у некоторых (других казахстанских граждан).

Корейцы также получили некоторую довольно видимую поддержку из Южной Кореи, типа культурных центров, академических проектов и деловых возможностей, но они знают, что будущее в Казахстане будет требовать, чтобы их сообщество "стояло на своих ногах". "Трудно говорить, о том, должны ли мы получать помощь из Кореи. В действительности мы не из Южной Кореи; мы прибыли из России. Было бы очень хорошо развивать отношения с Кореей (Южной), так чтобы наши дети могли поступать в университеты, и мы могли получать некоторые материалы для изучения корейского языка, но я думаю, что мы должны создавать наше будущее в Казахстане без особой помощи из Кореи (Южной)".

Эти заявления отражают осознание того, что чтобы жить в Казахстане, члены сообществ должны закрепить себя в государстве не просто на микро-уровне, а как члены населения в целом. Это понимание идентичности гораздо более заметно среди корейцев, чей урбанизированный локализм кроется внутри увеличивающейся космополитической самоидентификации как казахстанских граждан. Космополитические тенденции также очевидны среди немцев, но они чаще испытывают неуверенность в принятии "Казахстанской" идентичности на государственно-гражданском уровне.

Страны происхождения: привлечение диаспоры

Факт, что обе группы обладают историческими связями с территориями, в настоящее время являющимися независимыми странами происхождения, "далекой заграницей " означает не только то, что их историческая родина не смежная с Казахстаном, но и то, что она не является частью СНГ. Учитывая расстояние, миграция в страны происхождения - дорогостоящее и сложное решение для членов обеих общин. Этот факт делит потенциальных мигрантов на тех, кто более укоренился и тех, кто просто ощущает недостаток финансовых ресурсов для переезда. Последние ставят под вопрос уровень развития их стран происхождения, и их потенциал для поддержки диаспоры вне страны или обеспечения возвратной миграции.

Любой анализ территориализации общин меньшинств в Казахстане должен учитывать степень, с которой страна происхождения (как наиболее реальная потенциальная точка для миграции) активно поощряет или препятствует формированию "мифа о возвращении. " Несмотря на тот факт, что и Германия, и Южная Корея являются как политически, так и экономически устойчивыми "странами происхождения", стало ясно, что никакое государство активно не просит свои диаспоры возвратиться.

Начальное переселение немцев из Советского Союза было в значительной степени вдохновлено конституционной гарантией Германии на `политическое убежище.' Казахстанские немцы отреагировали на образ Германии как "ожидающей с распростертыми объятиями" в комбинации с обещанием более яркого экономического будущего. В то время как снижение интенсивности переселения в течение первого десятилетия независимости может быть отнесено к истощению казахстанско-немецкого потенциала миграции, также следует отметить усилия Германии, направленные на прекращение потока иммиграции.

В 1993 году Германия приняла более строгую миграционный закон, где статус 'беженца' был строго квалифицирован, требовались доказательства "политического преследования, зверского или оскорбительного отношения". Кроме того, этот пересмотр закона о миграции установил предел на число этнических немцев (220 000 чел. в год), желающим иммигрировать в Германию, и ряд "категорий иммиграции", куда могли быть помещены даже этнические немцы. Новые стандарты вступили в силу 1 января 1993; после чего, все диаспорные немцы, возвращающиеся в Германию, разделялись на группы по принципу сохранения национальных традиций.

В статьях, изданных в казахстанских академических журналах и газетах, A. Колосов и М. Жарип цитируют требование по прохождению экзамена по немецкому языку самым главным критерием для получения разрешения на эмиграцию в Германию для многих прежних советских немцев. Учитывая то, что немецкий язык и культура в значительной степени были потеряны в течение семидесяти лет Советского правления, не удивительно, что некоторые этнические немцы Казахстана недоверчиво отнеслись к возможности эмиграции в Германию. В то время как иммиграционная политика Германии стала менее приветливой в течение прошлого десятилетия, политика иммиграции Южной Кореи показывает даже более откровенное сопротивление возвратной миграции диаспор.

В 1998 году был предложен первый миграционный закон Южной Кореи, касающийся диаспорных корейских общин. Годом позже, после многочисленных пересмотров, версия закона была принята парламентом, давая одинаковые права всем корейцам за пределами суверенной территории Южной Кореи, за исключением китайских и прежних советских корейцев. Несмотря на тот факт, что закон был объявлен неконституционным вскоре после его принятия и равные права были распространены на все диаспорные корейские общины, определение этих двух особых групп в первоначальном законе является ясным проявлением сопротивления Южной Кореи их "возвратной" миграции.

В то время как такая политика и подходы в отношении потенциальных "стран назначения" имели эффект снижения уровня миграции, и Германия, и Южная Корея невольно активизировали "мифы возвращения" через даже свои умеренные связи с этими диаспорами.

В некотором смысле, связь между странами происхождения и рассеянными общинами неизбежно катализирует культурное возрождение и возвращение к прежним образам этнических групп как "диаспорных". Довольно часто этот процесс, активизирует желание воссоединения с этно-национальной родиной. Как отмечено выше, очевидно, это не тот эффект, которого ждали Германия и Южная Корея в начале 1990-ых. Вместо этого, оба правительства направили усилия на подтверждение этно-национальных связей с соответствующими "диаспорами", и содействовали территориализации их этнической идентичности в рамках Казахстана.

В случае с немецкими инвестициями в средний бизнес этнических немцев в "областях компактного проживания ", они были и остаются направленными на то, чтобы сделать Казахстан более приемлемым для немецкой диаспоры. Нурлан Амрекулов, президент Фонда интеллектуальных ресурсов устойчивого развития, выдвинул идею, что: "Фонды, средства которые Федеративная Республика Германии тратит на поддержку развивающихся стран, могли быть предназначены для помощи немцам в Казахстане, что могло бы создать условия развития их бизнеса в Казахстане и уменьшить желание эмигрировать, таким образом, выражая интересы всех трех сторон - Казахстана, Германии, и этнических немцев".

Заем Германии в 86 миллионов марок в середине 1990-ых годов и 92,5 миллионов долларов инвестиций 1997 года являются явными признаками намерения Германии играть определенную роль в будущем ее "диаспоры".

Точно так же Южная Корея была активна в своей поддержке центрально-азиатского корейского сообщества. Южная Корея спонсировала такие культурные мероприятия, как шестидесятая годовщина проживания корейцев в Казахстане (1997 год, 130,000 долларов), 10,000 долларов было выделено для развития центрально-азиатской корейской газеты (Корё Ильбо); также присутствует спонсорство корейских предприятий малого и среднего бизнеса. Различные южнокорейские социальные фонды поддержки также вложили несколько миллионов долларов в восстановление одного здания и строительство другого для использования под помещение для обучения корейскому языку и традициям, а также казахскому языку.

Эти примеры помощи стран происхождения своим диаспорам показывают мощь и долговечность этно-национальных связей. Однако эта связь не обязательно преодолевает культурное расстояние, созданное более чем за десятилетия, если не столетия изоляции.

Выбор эмиграции

Ответы на вопросы, имеющие отношение к эмиграции, должны рассматриваться в пределах данного региона, десятью годами позже принятия независимости (таблицы 10, 11, 12). Если более 62,7 % немецкого сообщества оставило Казахстан между 1989 и 1999 годами, оставшиеся наиболее вероятно составляют территориализированную группу в местном масштабе, и их ответы соответственно отражают это. Однако, согласно данным интервью, сама природа понятия "области компактного проживания" и немецкое сообщество изменились в результате этой эмиграции.

Таблица 10. Если бы я имел возможность оставить Казахстан .......

Национальность	Я бы определенно уехал	Я бы рассмотрел мнение детей	Я бы рассмотрел мнение родителей	Я бы хорошо это обдумал	Я бы не стал уезжать	Затрудняюсь ответить	Всего
	# %	# %	# %	# %	# %	# %	#
Кореец	56 16.7	38 11.3	28 8.4	107 31.9	103 30.7	3 0.9	335
Немец	101 52.3	34 17.6	18 9.3	28 14.5	8 4.1	4 2.1	193

Данные, полученные из обзора ЦММО. См.: Масанов 1997

Таблица 11. Я могу представить себя живущим в другом месте

Национальность	# % Да	# % Не уверен	# % Нет	Всего
Корейцы	8 25.0	8 25.0	16 50.0	32
Немцы	11 40.7	7 25.9	9 33.3	27

Данные интервью 2000-02 гг. Ответы сгруппированы в общие категории.

Таблица 12. Думали ли Вы о миграции из Казахстана?

Национальность	# % Нет	# % Да, но не серьезно	# % Да	Всего
Корейцы	20 62.5	12 37.5	0 0	32
Немцы	8 29.6	9 33.3	10 37.0	27

Данные интервью 2000-02 гг.

Оставшиеся часто ощущают себя отвергнутыми, и считают свое место этнического убежища эфемерным. Заявление немецкого респондента показывает это чувство: "Многие уехали отсюда. Мы постоянно встречаем новые лица на улицах, но больше не имеем того самого круга друзей, на которых можно положиться. Кажется, что это не то место, где я вырос; хотя это естественно не так [указывая на флаг Казахстана, развивающийся над близлежащим зданием]".

Широкая урбанизация привела к притоку многих этнических групп в города Казахстана (особенно этнических казахов). Что касается корейского сообщества, они, в значительной степени оставаясь на своих местах, имеют тенденцию стремиться приспособиться к новой социо-культурной действительности. Они стремятся к выражению этнической принадлежности скорее частным образом, на уровне нуклеарной семьи, нежели публично, на уровне сообщества. Также, согласно интервью, сейчас большее количество корейцев положительно относится к бракам с представителями казахской нации, чем до этого.

Как это ясно видно из таблиц 10, 11, и 12, немцы рассматривают миграцию, как возможный вариант гораздо чаще, чем корейцы. Однако для тех немцев, которые эмигрировали в Германию из бывшего Советского Союза, действительность зачастую, стала отличной от мечты, которая побудила их уехать. Никого не удивляет эта тенденция диаспор иметь идеалистическое видение родины в годы их рассредоточения.

Можно найти примеры такой картины в заявлениях советских немцев на разрешение на эмиграцию, относящихся к началу 1970-ых, которые содержат пассажи об их общине, как переживающей "Вавилонское столпотворение " или "плен", и даже являющиеся "гласом вопиющего в пустыне". Эти "библейские" характеристики условий немцев в Советском Союзе относятся не только к конечному этапу советского периода, но могут встретиться в первые дни депортации, например, в 1941, когда Якоб Вольц писал: "Мы с трудом представляем себе, как полмиллиона поволжских немцев должны быть искоренены, или то, как это будет выполнено. Нет ни Моисея ни Аарона, чтобы идти перед ними; нет также никакого облака дыма или столба огня, чтобы укрыть их и осветить их путь; и нет никакой манны, чтобы жить. Нет, есть только дьявол позади них, имеющий полную власть над ними".

Такая концептуализация депортации может быть с готовностью переосмыслена как высоко идеализированный образ родины, куда призывают переселяться " исходящих". Однако, как это следует из опыта многих групп, решивших мигрировать на основе идеалистического "мифа возвращения", действительность интеграции в страны происхождения часто более сложна, нежели ожидалось.

Заметные осложнения в интеграцию советских немцев в Германии внесли насилие неонацистских групп, которые считали их нежелательными иностранцами и языковой барьер, который было сложно преодолеть бывшим советским немцам. Менее очевидные проблемы включают в себя ограничения на жилье и "свободу передвижения" для зарубежных немцев, желающих получить гражданство, недостаток уважения к прежним советским образовательным степеням и профессиональным квалификациям, и правительственную политику поселения советских немцев в экономически менее развитые восточные регионы Германии.

Формирование южнокорейской торговой/трудовой диаспоры за последние 40 лет сопровождалось устойчивой массовой миграцией этнических корейцев из страны. Этот поток населения, однако, имел очень незначительное влияние на возможности для социально-экономического развития самих южных корейцев. Согласно интервью с казахстанскими корейцами, которые побывали в Южной Корее или пытались мигрировать туда, вероятность успешной карьеры даже для самих южных корейцев усложнена и требует сочетания (1) социальных связей, (2) специализированного обучения, и (3) выполнения большого объема сложной работы. Согласно мнению одной казахстанской кореянки, недавно побывавшей в Южной Корее, "наши люди не имеют контактов в деловом мире (Южной) Кореи, наше образование не так высоко признается и, честно говоря, они работают там намного больше, чем мы привыкли". Именно поэтому миграция в Южную Корею для относительно успешных казахстанских корейцев кажется нелогичной.

Заключение

Как считает Джон Холм-Хансен, этничность обеспечивает готовую структуру для конструкции нации, тогда как гражданский национализм требует активного участия и концессии в отношении властей или политических учреждений. Централизованность ядра этничности, даже в пределах якобы гражданских национальных государств, является больше "правилом", чем "исключением" и, конечно, имеет место в Казахстане. Занявшие свою нишу в советской экономике и снявшие с себя ярлык врагов, который привел их общину в Среднюю Азию, корейцы кажутся стремящимися занять `второе место среди равных' и приспособиться к новой действительности казахов, доминирующих в Казахстане. Немцы напротив представлены идеализированным видением лучшей жизни в далекой стране происхождения - Германии, и имели меньший успех в преодолении статуса "другого" в той среде, в которой они существовали на протяжении советского периода.

Эти две общины - хорошие примеры не-русских групп меньшинств и изменчивости реакции на национализацию в пределах Средней Азии. Несмотря на схожие истории наказанных народов, целый ряд факторов влияет на коллективную готовность этих групп вверить свою судьбу будущему нового государства. Такой анализ необходим для других групп в других государствах бывшего Советского Союза, для того, чтобы точно понимать социо-политические реалии двадцать первого столетия и создать чувство истинной национальной принадлежности.

См.: Н. Назарбаев "За мир и согласие в нашем общем доме". Доклад президента Н. Назарбаева на первой сессии Ассамблеи народов Казахстана, состоявшейся в Алматы 24 марта, 1995 г. Казахстан и мировое сообщество. N 1 (2) 1995, с.3-25, 46.

Данные взяты из исследования, проведенного Центром мониторинга межэтнических отношений (в дальнейшем ЦММО) и опубликованные Н. Масановым в Положении этнических меньшинств в суверенном Казахстане. Алматы: Friedrich Ebert Stiftung, 1997a. Вопросник из 50 вопросов относящихся непосредственно к территориализации и представлению о родине был распространен автором в 2000 и 2002 гг. в формате интервью среди 27 немцев and 32 корейцев.

Общее число не соответствует числу ответов, потому что вопросы ЦММО предполагали множественный выбор ответа.

Интервью автора с немецким респондентом, Павлодар, октябрь 2001.

См. R. Cohen, Global Diasporas: An Introduction Seattle: University of Washington Press, 1997, C. King, N. Melvin, "Diaspora Politics: Ethnic Linkages, Foreign Policy and Security in Eurasia" International Security v.24 (3) 2000, pp. 108-138, and L. Malkki, Purity and Exile: Violence, Memory, and National Cosmology Among Hutu Refugees in Tanzania, Chicago: University of Chicago Press, 1995.

См.: Н. Масанов в Положении этнических меньшинств в суверенном Казахстане. Алматы: Friedrich Ebert Stiftung, 1997a, с. 4.

Один респондент процитировал памфлет Ильи Эренбурга "Убийство," где не делается различия между немцами и нацистами или фашистами, так как стало привычным в последующие годы советского правления. Вот следующий отрывок из памфлета: "Немцы - не люди! Отныне слово "немец" - худшее из проклятий... Мы будем убивать. Если ты не убьешь хотя бы одного немца в течение дня, ты потерял день" - Facsimile in in M. Hellmann and A. Eisfeld eds. Tausend Jahre Nachbarschaft - Rußland und die Deutschen, Munich: Bruckmann, 1988 p. 78.

Интервью автора с немецким респондентом , Алматы, март 2000.

См. H.K. Um, "The Korean Diaspora in the Former Soviet Union and China: The Construction of Identity in Comparative Perspective" // Сулейменов Р.Б. Государство и общество в странах пост-cоветского Востока - История, Современность, Перспективы. - Министерство образования и науки РК, Институт Востоковедения. Алматы: Дайк пресс, 1999, с. 206-213

См. Г. В. Кан "Корейцы в Казахстане: Депортация и обретение новой родины" // А.К.Кекилбаев. Депортированные народы в Казахстане: Время и судьбы. Алматы: Арысь - Казахстан, 1998

Интервью автора с казахстанским правительственным чиновником, октябрь 2001.

Цитата заимствована из расшифровки корейской фокусной группы, Алматы, апрель 2000.

См.: T. H. Back, "The Social Reality Faced by Ethnic Koreans in Central Asia" in G. Kim and R. King eds. Koryo Saram: Koreans in the Former USSR, (Korean and Korean American Studies Bulletin - East Rock Institute 2001) p. 74.

См.: M. Han, "Language and Ethnic Self-Consciousness among Koreans in Kazakhstan" The Korea Journal Summer, 1995, p. 91. См. также T.H. Back "The Social Reality..." p. 74.

T. H. Back критичен к этой тенденции, относя ее к увеличению материализма среди коре сарам. См.: Back "The Social Reality..." p. 74.

A. Dederer, The Report on the Situation with the Formerly Deported Peoples in the Republic of Kazakhstan, (Almaty: Chairperson of the Association of the Non-Governmental Associations of Germans in the Republic of Kazakhstan, 2001pp.1-17).

См.: H.K. Um "The Korean Diaspora..." p. 220. См. Также: M. Han "Language and Ethnic Self -Consciousness" p. 90.

Агентство по статистике Казахстана 1999.

Корейская миграция из экономически неразвитых районов в районы с более высоким доходом - сложная история. См.: N. Oka, "The Korean Diaspora in Nationalizing Kazakhstan: Strategies for Survival as and Ethnic Minority" in Kim, G. N. and King R. eds. Koryo Saram, pp. 89-113

См.: N. Oka "The Korean Diaspora in Nationalizing Kazakhstan, pp. 96-97 and Tae-Hyeon Back "The Social reality..." pp. 55-57

Данные, относящиеся к выбору "партнера" в различных сферах жизни среди казахстанских корейцев см.: M. Han, "Language and Ethnic Self Consciousness" p. 101

Интервью автора, немецкий респондент, около Павлодара, март 2002.

Интервью автора, немецкий респондент, Алматы, март 2000

Интервью автора, немецкий респондент, Павлодар, октябрь 2001.

Julie Hanke Reproduced in Langin Die Deutschen in der UdSSR, p.117.

Г. Кан "Корейцы в Казахстане" p. 109-151.

В ответ на этот известный дискурс, Б. Ирмханов дает альтернативный исторический подсчет этой помощи. См.: G.N. Kim "The Deportation of 1937" in Kim, G. N. and King R. eds. Koryo Saram, pp. 89-113p. 35.

Von Sik, Y. "The Land of Kazakhstan" Yan Nuva v.4 1997, p.3

Интервью автора с немецким респондентом, вблизи Астаны, октябрь 2001.

Интервью автора с корейским респондентом, вблизи Алматы, апрель 2000.

Северная Корея не включена в качестве потенциального родственного государства в связи в негативным восприятием отношений с Северной Кореей среди казахстанских корейцев.

Интервью автора, немецкий респондент, Павлодар, март 2001.

Немецкое население сократилось с 946 855 в 1989 г., до 353 441 в 1999 г.. См.: Агентство Республики Казахстан по статистике,1999, Краткие итоги, с..100.

Migration News "Germany, Ethnic Germans, Kurds and Construction" Migration News April v.3 (4) 1996

A. Koлосов "Наши соотечественники в Германии: мифы и реальность. - "Otan Tarikh" N1, 2001, с. 103.

Там же.

Согласно Yonap News Agency, южно-корейские политики выдвигают аргумент, что, так как эти группы были за пределами Южной Кореи до становления государства (1948), государство не несет за них ответственности. Дополнительные свидетельства миграции см.: Wormsbecher, G. "Statehood for Soviet Germans Viewed" Sovetskaya Rossiya, 11 August 1990, p.2, FBIS-SOV-90-162, Daily Report: Soviet Union, August 1990a, p.30.

O. Димов. "Цель - гражданское согласие". - A. Kelkilbayev et al.. eds. Deported Peoples in Kazakhstan: Time and Destiny, (Almaty: Arys - Kazakhstan, 1998) pp. 371-404

См. Panorama "Kazakhstan: Problems of Ethnic Germans Discussed" Panorama, Almaty FBIS-SOV-97-092 Daily Report Central Eurasia 2 Apr 1997, p.92.

См. R. Moniac, "Bonn Insists on CIS Area for Ethnic Germans" Die Welt, 31 January 1992 p.4, FBIS-WEU-92-022 Daily Reports, 3 February 1992, p. 16; Жас Алаш "Nemisterdi Tangkaldyrghan Toghiz Zhil" (Девять лет, которые потрясли немцев) Zhas Alash v.1 (20) 06 октябрь 2001. См. Ramberdi, T. "Germaniyadan Gumanitarlyk Kumek Keldi" (Гуманитарная помощь пришла из Германии) Егемен Казахстан, 23 февраль 2000, стр. 3.

Интервью автора с немецким респондентом , Караганда,октябрь 2001

Интервью автора с Г.Н.Кимом, Алматы, январь 2002.

См..W. Safran, "Diasporas in Modern Societies: Myths of Homeland and Return" Diaspora v.1 (1) 1991, стр..83-92; Cohen Global Diasporas p.4

См.: E. Schmaltz, E. "Preface" in S. Sinner The Open Wound Fargo, N.D. Germans from Russian Heritage Collection North Dakota State University Libraries, 2000, p. xviii.

J. Voltz, "Aus Nebraska, `Blut wird nicht zu Wasser!'" (Out of Nebraska 'Blood Does Not Turn to Water'), Die Welt-Post, 18 September 1941, стр.. 8

See G. Krell; H. Nicklas; A. Ostermann, "Immigration, Asylum, and Anti-Foreigner Violence in Germany"

Journal-of-Peace-Research v.33 May 1996, pp.153-70; A. Koлосов "Наши соотечественники в Германии: мифы и реальность, с.103-110; and A. Nesypbai, "Kazakhstanning Kadirin Germaniyada Sezindik" (We Learned Kazakhstan's Worth in Germany) Egemen Kazakhstan, 29 April 2000, p.2

См. Dietz and Hilkes Integriert order isoliert?:; Bauer, T. и Zimmermann, F. "Network Migration of Ethnic Germans," стр..143-145; Chandler "Integration and Identity in German Politics," стр..58-64

Интервью автора с Г.Н.Кимом и несколькими бизнес руководителями казахстанско-корейского сообщества подтвердили этот пункт. В книге 2001 года "Korean American Studies Bulletin" (v.12, NOS 2/3) различные авторы отмечают отсутствие интереса среди корейцев Средней Азии к миграции в Южную Корею. См. G. N. Kim and R. King Koryo Saram стр. 11.

Там же.

J. Holm-Hansen "Political Integration In Kazakhstan", р. 153-157.

Оставить комментарий © Copyright Динер А. (kazgugnk@yahoo.com) Обновлено: 03/05/2011. 84k. Статистика. Статья: США		Ваша оценка:

Динер А.: другие произведения.

Казахстанские корейцы и немцы: