Татьяна Иларионова, доктор философских наук, профессор,
генеральный директор Института энергии знаний
Сохранение автохтонных меньшинств в условиях диаспорного развития
Для рассмотрения непростой темы автохтонных меньшинств важно определиться в терминах. В целом единых подходов к этнокультурным проблемам нет не только на национальном, но и на международном уровне. Споры о словах губят многие законодательные инициативы, несут сумятицу в умы представителей государства и гражданского общества. Это в полной мере касается проблематики автохтонов, как и вопросов, связанных с диаспорами. Понятно, что в название нашего "круглого стола" - автохтонные меньшинства в условиях диаспорного развития - вынесена "проблема в квадрате".
И все же о терминах... Автохтоны - значит, коренные, находящиеся в своем государстве, являющиеся неотъемлемой частью этого государства народы. По определению, все титульные этносы - автохтоны. Из меньшинств полиэтнические страны признают в качестве автохтонов тех, кто жил на территории страны с догосударственных времен, кто не имеет этнически родственных государственных образований за рубежом. Однако, в условиях вечных миграций, которые являются атрибутом человека и человечества, очень трудно установить, стали ли давно приехавшие этнически консолидированные общины автохтонами или нет. В ряде стран Центральной и Южной Европы пошли по пути определения таких общин на законодательном уровне: в правовых государственных актах Чехии и Румынии перечислены, что называется "поименно", меньшинства, отнесенные к автохтонам. Как правило, эти меньшинства вышли в свое время из других государств, но сохранили идентичность, язык, консолидацию. По законам государств нынешнего проживания они получают поддержку из бюджета для проведения (как правило, на конкурсной основе) своих культурных и общественных мероприятий. Прочая Европа (от Германии на Запад) решает эти проблемы лишь в отношении компактно проживающих меньшинств, и делает это в формате региональной, а не центральной (федеральной) политики. По этому направлению развиваются и международные акты: они нацелены на поддержание локальных культур, региональных языков. При этом мигрантские сообщества не рассматриваются как объекты этой политики и, следовательно, как получатели помощи. Этот подход закреплен в Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, которая была принята 5 ноября 1992 года, и в принятой Советом Европы 1 февраля 1995 года Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств.
В этом смысле государства социалистического блока в большей степени остаются озабоченными сохранением внутреннего этнокультурного мира с помощью государственных инструментов воздействия, чем их западные коллеги. Хотя общее есть и там, и тут: в Европе не желают никаких территориальных оформлений меньшинств, закрепления за этническими общинами, даже компактно проживающими, "своих" территорий. Никаких автономий с начала 1990-х годов не было создано. И в этом смысле независимость Косово - югославской автономии, вырванной у Сербии, - феномен. Правда, отсутствие намерений решать этнокультурные проблемы в формате территорий (а не регионов) не снимает напряжений в ряде стран. Мы видим эти противоречия в Бельгии и Испании.
Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств охватила своими положениями все наиболее существенные и значимые для существования меньшинств "в режиме культурной автономии" сферы: "Образование", "Судебные власти", "Административные органы и государственные службы", "Культурные мероприятия и средства их обеспечения", "Экономическая и общественная жизнь", "Межгосударственные обмены". В документе подробно рассматривается деятельность таких институтов, как общественные организации меньшинств, школа, средства массовой информации, церковь. Эти институты играют ключевую роль в сохранении языка, в осуществлении прав в области культуры, в укреплении удовлетворенности курсом государства в отношении меньшинства.
Для развития по восходящей этнического меньшинства важны такие "показатели", как
- демографическая масса представителей данной этнической группы;
- достигнутая в результате анклавного развития социально-профессиональная компенсация структуры населения данной национальности и ее адекватность природно-климатическим условиям региона;
- компактность поселения представителей этнической группы и осуществленная в ходе ее развития "национализация географии";
- легитимация национальной жизни этнической группы, основанная на конституционном соглашении с коренным народом страны-реципиента;
- ослабленная самодостаточность представителей этнической группы с исторической родиной, сложившаяся благодаря самодостаточному имманентному развитию этногруппы;
- благоприятные международные условия для политической эволюции этнической группы, ослабляющие аккумуляцию ею межгосударственных противоречий.
Несколько слов о диаспорах. Они появляются либо вследствие миграций, либо в результате распада государства, когда новые границы разъединяют некогда единые народы. Примеров того и другого развития мы найдем множество в современном мире. К сожалению, нет никаких подходов к выработке единых правил решения этих проблем. И все же я вижу некоторые закономерности в организационном оформлении диаспор. Процесс социализации этнической общности на новой родине имеет несколько этапов, каждый из которых следует за предыдущим:
--
достаточность на начальном этапе у переселенцев культурного потенциала, принесенного с родины, и стремление его поддерживать за счет интенсивных контактов с оставшимися там родственниками и друзьями, государственными органами и общественными объединениями;
--
переход к бикультурализму посредством изучения государственного языка и интеграции в общественную жизнь новой родины;
--
осознание собственных этнических ценностей как признака особости, самости этнической группы и стремление защитить размывающиеся на новой родине традиции, весь стереотип поведения;
--
образование на этой стадии собственных общественных организаций, ставящих перед собой культуртрегерские , а затем, возможно, и политические задачи;
--
взаимодействие или даже координация деятельности общественных объединений диаспоры для утверждения культурной автономии на новой родине;
--
в отдельных случаях территориализация диаспоры и образование национально-территориальных структур как низших уровней государственности;
--
инкорпорация самоуправленческих органов этнической группы в структуру общегосударственного управления новой родины;
--
при определенных условиях, прежде всего при условии интенсивного демографического роста диаспоры, ее компактном проживании, росте ее экономического и политического влияния, наличии харизматичных лидеров отделение территории проживания от новой родины, образование самостоятельного государства или присоединение к соседнему, часто этнически родственному государству.
На каждом из этапов самоорганизация проявляет себя в разных формах, в целом обнаруживая стремление к достижению неких, ранее объявленных или неосознанных общих результатов. В этом движении бывают регрессии, после которых возможен и новый всплеск этнических чувств, который еще больше сплачивает меньшинство, помогает ему осознать свою миссию в чужой стране. Но не исключена и ассимиляция, слияние переселенцев с принявшим их народом.
Сегодня этнокультурная политика государств в отношении своих меньшинств, диаспор, рассеянно проживающих автохтонных меньшинств зависит от множества особенностей, правовых традиций и установлений, наконец, от самих "получателей" этой политики - меньшинств, степени их интеграции в обществе, культурных дистанций с другими народами, от экономической активности, демографической массы, мобильности и т.д.
Россия в отношении своих народов продолжает искать собственный курс. После десятилетий "дружбы народов", когда под флагом национальной по форме и социалистической по содержанию политики государства проводились массовые репрессии против одних народов, а другие представлялись чуть ли не воплощением идеала и являлись имиджевыми для страны (такими были, например, грузины в советское время), Россия пошла по пути Западной Европы. Наша страна пыталась после лет серьезного обострения "национального вопроса", подорвавшего целостность СССР, рассматривать граждан только как граждан, не выделяя в массе населения женщин и мужчин, русских и немцев, здоровых и инвалидов, богатых и бедных, пыталась построить свой внутренний мир таким образом, чтобы все различия между людьми составляли сферу гражданской жизни, были отданы в руки общественности, рассматривались в формате регионального развития, но не как задача государства. Однако в наследство остались многие элементы прежнего курса, что и делает мою страну особенной в определении своего отношения к меньшинствам.
У нас, на мой взгляд, в отличие от Румынии, где есть целых пять национальных политик, проводится три разных курса.
Первый определен Конституцией Российской Федерацией и Федеративным договором. Он предусматривает существование национально-территориальных образований разного уровня - от республик в составе Российской Федерации до автономной области. Но здесь в последние годы произошли существенные подвижки: около десятка образований уровня национальных округов были "слиты" с областями, а этнические названия этих образований исчезли в результате таких административных изменений с карты России. Сопротивление оказывали только те округа, которые имели сильную экономику, как правило, основанную на добыче таких полезных ископаемых, как нефть и газ, в ней коренные народы никакого участия не принимают, и потому лишь этнические названия остаются символами самостоятельного развития этих народов.
Вторая политика касается народов в диаспорном состоянии. Это те общности, которые возникли, по преимуществу, благодаря миграционным процессам - и внешней миграции, и внутренним перемещениям. Закон "О национально-культурной автономии", принятый в 1996 году, установил, что национально-культурная автономия является способом представительства интересов той или иной этнокультурной группы, что национально-культурная автономия - часть гражданского общества и подчинена федеральным законам об общественных объединениях, о некоммерческих организациях. Национально-культурная автономия - это структура, а не просто эфемерная идея, это - партнер государственных органов, но не обязательный клиент государства, гарантированно получающий затребованную помощь.
Наконец, третья политика - это курс в отношении коренных малочисленных народов. Для защиты традиционного образа жизни, экономики, основанной на собирательстве, оленеводстве или рыболовстве, мест проживания был принят большой пакет федеральных законов. Все они - в соответствии с международными актами - направлены на защиту этих аборигенных меньшинств.
Россия переводит в формат региональной политики и местного самоуправления решение большинства этнокультурных проблем. Правда, у нашего местного самоуправления мало денег на поддержку этнических запросов граждан. Кроме того, здесь многое, если не все, зависит от культуры того конкретного человека, который возглавил муниципалитет, стал главой поселения.
В отношении российских немцев - автохтонного меньшинства в диаспорном состоянии - Россией проводится курс в соответствии с Федеральным законом "О национально-культурной автономии". В его развитии значительную роль сыграла помощь Германии.
Деятельность Федерального уполномоченного по делам переселенцев все 20 лет была направлена на поддержку российских немцев в бывшем СССР. Центры встреч, пресса на немецком языке, финансирование конференций и "круглых столов", социальных проектов, строительства, малого бизнеса - все это способствовало тому, чтобы люди узнали друг друга, прониклись едиными целями, делали общее дело. Здесь тоже не все проходило и проходит гладко. Но я думаю, что если бы не было поддержки такого института, как Федеральный уполномоченный, то не только бы положение российских немцев, но и в целом российская этнокультурная политика выглядели бы сегодня иначе. Благодаря влиянию извне была создана инфраструктура этнокультурной жизни в отсутствие настоящих условий для формирования национальной школы (школьная политика - целиком и полностью сфера деятельности государства, а российское государство, как говорилось, имеет сегодня другие, чем ранее, приоритеты), профессионального искусства, литературы и в целом жизни на немецком языке. Помощь российским немцам стала "территорией" сотрудничества России и Германии.
К сожалению, призыв первого Федерального уполномоченного по делам переселенцев Хорста Ваффеншмидта: "Помощь для самопомощи" - остается пока не осуществленным. Российские немцы не сопрягают еще собственный коммерческий успех (а многие из них - удачливые бизнесмены) с помощью кружкам немецкого языка или поддержкой курсов немецкой кулинарии. Расчет региональных обществ, как и 20 лет назад, - на финансы обеих стран для осуществления социальных и культурных проектов.
Кстати, институт Федерального уполномоченного, как показала жизнь, довольно гибкий инструмент межгосударственной политики. За эти два десятка лет совершенно другим стал мир, в котором мы живем. Менялись и формы работы Федерального уполномоченного. Сейчас он достойно представлен в Интернете: сайт, освещающий деятельность Федерального уполномоченного - http://www.ornis-press.ru, информативен, хорошо оформлен, он - основа для новых сетевых связей в поддержании этнической культуры. Интересен и сайт российских немцев - Международного союза немецкой культуры http://www.rusdeutsch.ru. Жаль, что пока у этих ресурсов нет он-лайн курсов немецкого языка, отсутствует реклама товаров или услуг предприятий российских немцев, нет брачных и иных приватных объявлений. Но будем надеяться, что и эта сфера получит свое дальнейшее развитие.
Это важный опыт для определения, какой же должна быть эффективная политика в отношении автохтонных меньшинств в диаспорном состоянии.
На мой взгляд, в ней следует сочетать несколько направлений:
- осознанный, целенаправленный курс государства;
- воля представителей меньшинства сохранить себя, действовать самостоятельно;
- содействие окружающего гражданского общества.
Усилия государства должны направляться на создание правовых условий для полноценного этнокультурного развития, на справедливое распределение средств между всеми получателями помощи от государства, на определение приоритетов, среди которых - поддержание людей там, где они живут, отказ от вынужденных переселений.
Воля представителей меньшинств - ключевой фактор этой политики. Люди должны сами желать сохранить свое этническое, у них должен быть постоянный, деятельный интерес к языку и культуре, экономическая активность, позволяющая создать независимо от государства базу для самоорганизации и развития.
Наконец, окружающее гражданское общество должно быть и государством, и представителями меньшинства проинформировано об устремлениях представителей меньшинства. Это дается десятилетиями совместных усилий, направленных на достижение толерантности. И как показывает российское развитие, здесь нужно еще много работать, потому что уровень толерантности невысок.
Для автохтонных меньшинств в условиях диаспорного развития отдельные компоненты этнокультурной политики играют принципиальную роль. Смысл в том, чтобы была создана и поддерживалась сетевая структура удовлетворения специфических запросов и потребностей. И потому в режиме сети должна функционировать:
- очаги культуры с единым методическим обеспечением;
- система языковой подготовки с целью создания достаточного качества владения письменной и устной речью представителями меньшинства, поддержание языка в дальнейшем;
- молодежные, семейные, брачные проекты для того, чтобы люди находили друг друга ради удовлетворения неделовых, личных интересов, ради создания семьи;
- доступ к хранилищам культуры, где литература по самым разным вопросам будет источником сведений об этнической культуре.
Все это предполагает качественно новое информационное обеспечение этнокультурной политики. Для автохтонов в диаспорном состоянии "быть на связи" означает просто быть. Интернет предоставляет сегодня уникальные возможности расширить сферу деятельности различных народов - немцев в России, русских за рубежом.
В целом этнокультурное развитие вызывает постоянный человеческий интерес, большие личные и групповые ожидания. Потому что полиэтничность - это уникальное создание, чудо и дар истории, задача для современности.