Репатриация корейцев из Японии в Северную Корею, бурно начавшаяся в самом конце 1950-х годов, резко снизилась в 1960-х до 1-2 тыс. человек в год, затем упала до нескольких сотен в 1970-х и до нескольких десятков человек в 80-х годах. Всего к 1984 г. на Севере оказались около 95 тыс. корейских репатриантов.
Возвращение соплеменников на берега Тэдонгана было победой "Чхочонрён" ("Генеральная лига корейских граждан в Японии"), издания которой заполнились громкими слоганами типа "Великий национальный исход из капитализма в социализм", "Наша славная родина зовет патриотов" и "Материнская грудь нашей родины - рай на земле".
О понятии "репатриация на Север" есть разные мнения. Некоторые считают, что поскольку подавляющее большинство корейцев в Японии выходцы из южных провинций, то их переезд в Северную Корею не был репатриацией. Но прежде чем корейцы отправились в Японию, Корея была единой с единой нацией, и разделение на два государства произошло позднее. В этом смысле понятие "репатриация" - "квигук" (kwiguk- "возвращение на родину") и его использование несут в себе политическое значение. Интересно отметить, что японский Красный крест использовал иной термин "хикияге" (hikiage), который можно перевести как "репатриация", но и как "эвакуация" или "выселение". "Чхочонрёновские" оппоненты из "Миндана" называли репатриацию на Север "пуксонг"- (puksong), что означает "отсылка на Север". Если "хикияге" подразумевает "возврат людей к прежнему месту жительства", что не соответствовало действительности, то "пуксонг" намекала на принуждение, как будто репатриантов посылали на Север против их воли. "Чхочонрён" использовал "квигук", хотя технически это не было возвращением на родину в плане места происхождения. Однако, учитывая, то что "Чхочонрён" называл Северную Корею "матерью-родиной", исход корейцев из Японии можно рассматривать как репатриацию.
А как же обстояло дело с возвращением на берега Хангана?
В 1950-60-е годы Сеул считал, что за корейцев в Японии отвечает японское правительство. Поэтому Южная Корея, к примеру, отказалась принять корейцев, подлежащих депортации, в результате чего те остались долгое время в переселенческих лагерях Японии. Южнокорейские и японские законы о гражданстве основывались на одном и том же принципе родства по отцовской линии, а не по месту рождения или материнской линии. Исходя из этого, считалось, что корейцы, чье происхождение по отцу относилось к Южной Корее, потенциально представляли собой южнокорейских граждан. Но на практике, южнокорейское правительство не уделяло внимания оставшимся в Японии корейцам, полагая, что они сделали свой выбор, не вернувшись на Юг с основной волной официальной репатриации. Северокорейское правительство, напротив, постоянно утверждало, что корейцы в Японии граждане Кореи и поощряло их репатриацию.
Южнокорейский президент Пак Чжон Хи наладил дипломатические отношения с Японией и в 1965 г., когда был подписан договор между двумя странами. Корейцы, проживавшие в Японии, также стали предметом обсуждения в переговорах между Сеулом и Токио. По договору японское правительство предоставляло корейцам право постоянного проживания, а также право на образование и получение социальных пособий. Это касалось только корейцев, прибывших в Японию до 2-ой мировой войны и желавших получить южнокорейское гражданство. Многие корейцы воспользовались этим и прекратили свои отношения с "Чхочонрён". Теперь статус гражданина Республики Кореи или иностранного резидента давал право выезда и въезда в Японию. В то время как репатриация в Северную Корею означала поездку в один конец, гражданство Южной Кореи давало возможность многократно выезжать из Японии за рубеж, навещать родных на Юге и возвращаться назад.
В конце 1970- начале 1980-х годов Япония присоединилась к международным конвенциям по правам человека и беженцам, что должно было позволить корейцам без статуса постоянных резидентов, выезжать за границу. Поездки за рубеж членов "Чхочонрён" и остальных корейцев без южнокорейского гражданства стали все более частыми. Поскольку северокорейские суда обычно входили в порт Нигата, подсчитано приблизительное число корейцев, посетивших Северную Корею. В среднем Пхеньян принимал от 3 до 4 тыс. человек ежегодно. По особым случаям чуть больше. К примеру, в 1989 г., когда в Пхеньяне проходил 13 Международный фестиваль молодежи и студентов, а в 1992 г. - 80-летний юбилей Ким Ир Сена число визитеров из Японии превысило 5-тысячную отметку.
Кто же ездил в Северную Корею?
Это были три основные группы. Первая - учащиеся гимназий и студенты университета, включенные в систему образования "Генеральной лиги корейских граждан в Японии." Вторая - привилегированная прослойка лидеров и активистов "Чхочонрён". Третья - люди, желавшие навестить ранее репатриировавшихся родных. Стандартная поездка к родственникам длилась 2 недели. Расходы на такую поездку были вначале 1980-х годов довольно низкими - 60 тыс. иен, и включали в себя проживание, питание и экскурсии с осмотром достопримечательностей и посещение родных в сопровождении ответственных за это северокорейских служащих.
По данным штаб-квартиры "Чхочонрён" между августом 1979 и октябрем 1997 гг. было совершено 300 групповых поездок на встречу с родственниками в Северной Корее. Советское судно, использовавшееся раннее, было заменено на северокорейский теплоход "Мангёнгбонг", которому требовалось 50 часов из Нигаты до Вонсана. В конце 1970-х стали эксплуатировать более крупный корабль "Самчжиён", на котором плавание занимало 36 часов. "Чхочонрён" и связанные с ней корейские бизнесмены в Японии профинансировали строительство нового грузо-пассажирского судна "Мангёнгбонг-92", прибывавшего в Вонсан всего за 28 часов. Кроме этого, Пхеньян и Токио наладили воздушное сообщение через Пекин, дополнительно действуют несколько прямых чартерных рейсов. Не только корейцы, но и некоторые японцы при посредничестве "Чхочонрён" ездят в Северную Корею. Очевидцы отмечают, что северокорейские служители были внимательны и предусмотрительны к японским корейцам, обслуживание в гостиницах и питание было доброжелательным и учтивым. Семьи репатриантов, выбранные для посещения родными из Японии, обеспечивались новой мебелью, бытовыми приборами и продуктами питания. В 1990-х годах ситуация во многом изменилась, причем это касалось, прежде всего, резкого удорожания таких организованных встреч с разделенными членами семей. В 2002 г. чуть более 4 тыс. японских корейцев смогли навестить своих родных в Северной Корее, отправившись из Нигаты в Вонсан на борту "Мангёнгбонг-92".
Долгое время не мог разрешиться вопрос с "японскими женами" (как их с легкой руки назвали журналисты). Известно, что около 2 тысяч японок последовали за своими мужьями в Северную Корею и лишились возможности ездить к себе на родину. По сообщениям японской прессы, вопрос сдвинулся с мертвой точки в сентябре 1997 г. в Пекине на встрече представителей северокорейского и японского общества Красного креста. В ноябре первая группа "японских жен" в возрасте от 55 до 85 лет прибыла самолетом через Пекин в аэропорт Нарита японской столицы.
Как обстоит с репатриацией ныне?
С одной стороны, молодое поколение "зайнити чосенчжин" (так называют японских корейцев) утеряло иллюзии своих отцов о "счастливой жизни на груди родины-матери" и проведенные опросы показывают, что желающих подать заявки на репатриацию в Северную Корею практически нет. С другой стороны, выход из рядов "Чхочонрён" и обретение южнокорейского гражданства не стало панацеей от всех бед. Это не решает главных проблем, связанных с полученным "чхочонрёновским" образованием и устройством на работу за пределами предпринимательской сети этой этно-политизированной организации. Часть молодых "зайнити чосенчжин" решило принять южнокорейское гражданство, другие же хотят натурализоваться, то есть сменить свою этническую принадлежность, отказаться от корейских имен и фамилий и стать гражданами Японии (японцами).
Что же думает по этому поводу японское правительство?
Для Токио ассимиляция корейского населения представляет собой естественное решение проблем, при этом японское правительство считает, что выбор ассимилироваться или сохранить свою этничность, принадлежит самим корейцам. С другой стороны японские власти не хотят полностью приравнивать в правах корейцев с японцами и оставили еще ряд дискриминационных законов. Хотя большинство ныне живущих в Японии корейцев принадлежат ко второму, третьему и даже к четвертому поколению, они все еще остаются иностранцами.
Опубликовано в газете "Коре ильбо".
No Ким Герман Николаевич, профессор, доктор исторических наук, директор Центра корееведения КазНУ им. аль-Фараби, Республика Казахстан, Алматы, 050012, ул. Амангельды 61а, каб. 200; тел./ факс раб. 7-327- 2674589, сотовый: 7-701-7551494; e-mail: kazgugnk@yahoo.comgerkim@mail.ru; MSN kazgugnk@hotmail.com
No Prof. Dr. Kim German Nikolaevitch, Director of the Center for Korean Studies Faculty at the Kazakh National University. Republic of Kazakhstan Almaty, 050012,Amangeldy str.61a, Room 200;