В конце 2-ой мировой войны в Японии оставались около 2 млн. корейцев. Большинство из них вернулось в Корею сразу же после ее освобождения, однако около 600 тыс. корейцев остались, точнее говоря, отложили по разным причинам свое возвращение, две из которых оказались решающими. Первая заключалась в жестком ограничении денег разрешенных к вывозу из страны. Другая была вызвана различными слухами о погромах, забастовках, эпидемиях и наводнениях, охвативших Корею.
Как же можно было оставить то немногое, что было нажито непомерным трудом? Ведь людям, покидающим Японию, разрешалось брать ничего кроме одной тысячи иен наличными. Для корейцев, желающих уехать, эта сумма была мизерной. Чтобы было понятнее, достаточно лишь одного примера, на тот момент в Корее за 1000 иен можно было купить всего несколько пачек сигарет.
Некоторые корейцы подчинились этим драконовским правилам официально организованной репатриации, однако большинство попыталось вернуться частным порядком, не придерживаясь принятых ограничений. Поэтому корейцы любым путем пытались прорваться в портовые города на юго-западе Хонсю и на севере Кюсю, пытаясь найти хоть какую-то возможность отплыть на родину. Многие отправились на заарендованных, купленных в складчину, либо краденных рыболовных суднах, не приспособленных для пассажирских перевозок. Не всем удалось достичь берегов Кореи. В августе 1945 г. случилась крупная трагедия, когда японское транспортное судно "Ушима-мару" затонуло у берегов Кореи. Точное число жертв кораблекрушения неизвестно, однако полагают, что судно было сильно перегружено и на борту находились от 4 до 5 тысяч человек, то есть число погибших в 3-4 раза превысило число жертв "Титаника".
Корейцы, вернувшиеся на родину, оказались в сложном положении. Многие из них за долгие годы проживания на чужбине утеряли родственные и социальные связи. Часть репатриантов, убедившись, что надежды на лучшую жизнь не оправдались, приняла решение вернуться назад в Японию. Слухи о том, что многие люди сожалеют о том, что вернулись на родину и хотят вернуться, постоянно вращались среди оставшихся в Японии корейцев.
Особо остро встал вопрос с репатриацией корейских шахтеров. Незадолго до окончания войны на угольных шахтах Японии работали около 135 тыс. корейских горняков. По окончанию войны корейские шахтеры одновременно с китайскими угольщиками стали требовать отправки на родину. Но уголь нужно было добывать как и прежде и японские власти решили использовать корейцев до тех пор, пока их смогут заменить японцами. Корейские и китайские шахтеры выступили с требованиями улучшить условия труда, повысить заработную плату, увеличить норму пищевого пайка и т.д. Забастовки шахтеров участились и приобрели размах, в особенности в северной части Хонсю и на Хоккайдо, что вызвало беспокойство властей. Тысячи корейских шахтеров не только прекратили работу, но ушли вообще из шахт.
Бурно начавшаяся репатриация пошла на резкое снижение после 1946 г., а начало Корейской войны в 1950 г. окончательно положило ей конец. В середине 1960-х годов в Японии оставались около 600 тыс. корейцев, из которых 97 процентов являлись выходцами с Юга Кореи, а с Севера - лишь 2% (относительно остальных данных нет).Но, несмотря на это корейцы стали возвращаться именно на Север Кореи. Здесь решающим оказалось не место происхождения, а политика Пхеньяна и активность лидеров "Чонрен" - про-северокорейской организации в Японии.
Репатриация на Север началась после перемирия, заключенного в 1953 г. между двумя частями Кореи. Считается, что идея возвращения корейцев из Японии исходила первоначально от министра иностранных дел Нам Ира, бывшего советского корейца, направленного в Северную Корею для оказания помощи "братскому народу КНДР, приступившего к строительству социализма". Такая же инициатива исходила также от японской стороны. В 1954 японский Красный Крест телеграфировал северно-корейскому Красному Кресту просьбу об отсылке японских граждан из Северной Кореи, в Японию. Японский Красный Крест надеялся при этом на взаимообразную репатриацию - корейцев из Японии в Северную Корею в обмен на своих граждан. Началось обсуждение этого вопроса, но дело двигалось медленно. В сентябре 1958 г. Ким Ир Сен выступил с заявлением, что Северная Корея приветствует возвращение корейцев, живущих в Японии, называя репатриацию "священным правом корейцев вернуться на грудь родины в поисках достойной жизни". Тогда же группа корейцев, живущих в г. Кавасаки пригороде японской столицы, послала письмо северокорейскому правительству с просьбой о репатриации на Север. При поддержке японских коммунистов и других сочувствующих началась широкая кампания, по лоббированию возвращения корейцев из Японии в КНДР. В итоге на предложение Северной Кореи японскому правительству о готовности принять репатриантов, в феврале 1959 г. японский парламент принял решение "репатриировать японских корейцев, желающих вернуться в Северную Корею".
При посредничестве Международного Красного Креста в августе 1959 северокорейский Красный крест и японский Красный крест согласились репатриировать корейцев из Японии в Северную Корею на добровольной основе. В декабре 1959 судно, построенное в Советском Союзе, вошло в Нигату, порт в центральной Японии на берегу Японского моря с большим полотнищем на корпусе "Мы приветствуем репатриацию корейцев из Японии!". 14 декабря 1959 в порту Нигаты собрались тысячи корейцев проводить родных и близких, репатриирующихся в Северную Корею. Среди отплывающих были люди разного возраста, пожилые, молодые и дети. Бывшие трудмобилизованные рабочие, коммунисты, мечтавшие увидеть в Северной Корее воплощенные в жизнь свои идеалы, студенты, желавшие учиться в университетах на родном языке, бизнесмены, взявшие с собой весь капитал в надежде устроить безбедную жизнь. Среди отплывающих были также женщины-японки, вышедшие замуж за корейцев, и последовавшие вместе с ними в Корею. На двух зафрахтованных советских суднах отправились 975 человек.
Кроме уже упомянутых, были и другие причины, по которым поток корейцев из Японии направился на Север Кореи. Прежде всего, в тот период КНДР при помощи Советского Союза достигла значительных успехов в послевоенном восстановлении экономики страны. На Севере Кореи по-новому строилась общественная жизнь, и проводились разные реформы. В 1957 г. северокорейское правительство начало выделять средства на поддержку корейских школ в Японии, что было воспринято как свидетельство экономической мощи Северной Кореи.
Однако не только рост экономики сыграл свою роль. Не менее важным оказалось охватившее всех корейцев Японии чувство патриотизма, принявшего форму постколониального национализма. В самой КНДР в этот период народ был полон трудового энтузиазма и веры в светлое будущее. Многие корейцы в Японии устремили свои мысли на Север, как воплощение национальной независимости. Антияпонская партизанская деятельность Ким Ир Сена давала ему превосходство над южнокорейским премьером Ли Сын Маном, получившим образование в США и выдвинутым американцами на роль лидера. На начало 1955 г. по данным японской полиции около 90% корейцев в Японии поддерживали Северную Корею.
Большинство оставшихся корейцев не видело для себя перспектив в Японии. Многие, особенно из первого поколения, считали, что скоро Корея будет объединена, и корейцы Японии смогут присоединиться к единой корейской нации. Поэтому в их представлении репатриация в Северную Корею не исключала возможность возвращения в свои исконно родные места. В свою очередь, молодое поколение корейцев видело на Севере новые возможности, ибо для многих перспективы образования в университетах или получения работы в Японии были призрачными. Оно надеялось получить в Северной Корее бесплатное образование на родном языке и быть со всеми окружающими на равных.
В декабре 1959 г. 2, 942 корейцев отправились из Японии в Северную Корею и до 1967 г., общее число репатриантов в КНДР составило 88, 611 человек. Пик возвращения пришелся на 1960-1961 гг. после апрельской революции, свергшей режим Ли Сын Мана. Тогда казалось, что Южная Корея скоро падет и неминуемо произойдет воссоединение Кореи. Однако, при помощи США кризис был преодолен и Южная Корея сумела встать на путь подъема страны.
Опубликовано в газете "Коре ильбо".
No Ким Герман Николаевич, профессор, доктор исторических наук, директор Центра корееведения КазНУ им. аль-Фараби, Республика Казахстан, Алматы, 050012, ул. Амангельды 61а, каб. 200; тел./ факс раб. 7-327- 2674589, сотовый: 7-701-7551494; e-mail: kazgugnk@yahoo.comgerkim@mail.ru; MSN kazgugnk@hotmail.com
No Prof. Dr. Kim German Nikolaevitch, Director of the Center for Korean Studies Faculty at the Kazakh National University. Republic of Kazakhstan Almaty, 050012,Amangeldy str.61a, Room 200;