Хван Юрий: другие произведения.

Юрий Хван.Байки про кино

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Хван Юрий (han1000@yandex.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 143k. Статистика.
  • Байка: Россия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:

      
      

    Юрий Хван

      

    Байки про кино

      
      
       Предисловие
      
       Те, кому доводилось снимать или сниматься в кино, наверняка поддержит мое мнение, что зачастую самые интересные истории происходят именно за кадром, в процессе производства фильмов. И это понятно: в съемках участвуют десятки интереснейших людей, с разными характерами, пристрастиями, судьбами, подчас гораздо более яркими, чем те, которые видит зритель на экране в рамках готовой киноленты. Поэтому общение с участниками кинопроцесса, подчас даже мимолетное, с теми, чьи имена неприметно пробегают в титрах, открывает иногда какую-то новую грань жизни или какой-то новый, неведомый ранее ее нерв... Происходят также ситуации, в которых иногда не знаешь, как себя вести: то ли надо смеяться, то ли плакать, то ли - сразу же садиться за письменный стол, чтобы увековечить их.
       Мне посчастливилось участвовать в съемках 3-х фильмов, в качестве статиста, актера массовки и исполнителя главной роли.
       И вот что вспоминается...
      
       "Транссибирский экспресс"
      
       Этот фильм снимался на "Казахфильме" в середине 70- годов. Авторы сценария - братья Андрей Михалков - Кончаловский и Никита Михалков. Если кто читал сценарий, помнит, что они развернули действие картины на две серии, и в рамках этих серий у наших исполнителей-корейцев - Олега Ли, Мен Дон Ука, а также Лаврентия Сона - были весьма объемные роли.
       Правда, впоследствии, в процессе монтажа картины создатели фильма - в их числе находился и главный режиссер картины Эльдор Уразбаев,- пришли к выводу, что фильм надо ужать до одной серии, перенеся его фабулу в движущийся с Дальнего Востока на Москву поезд.
       Впоследствии стало ясно, что это и вправду было оправданное решение: фильм получился динамичным и напряженным, как и положено детективу.
       Осенью 1975 года киногруппа с "Казахфильма" приехала в Москву, чтобы отснять несколько эпизодов, связанных, по сценарию, со столицей.
       Я тогда учился в аспирантуре в МГУ им. Ломоносова. С Лаврентием Соном, выпускником сценарного факультета ВГИКа и в ту пору, кажется, редактором "Казахфильма", нас связывала искренняя дружба, завязавшаяся еще в Алма-Ате, которая, кстати, продолжается и по сию пору. Так вот, роль начальника японской контрразведки Ямамото писалась братьями Кончаловским и Михалковым именно на Лаврентия: контрразведчик по сценарию был в очках, некрасив, невысок росточком и к тому же хром, как и мой друг. ( Но если кто знает Лаврентия Сона, тот согласится со мной, насколько обманчива внешность: более обаятельного в общении и дружбе человека трудно сыскать).
       Ему удалось дозвониться до меня в общежитие в высотном здании МГУ на Ленинских горах (в те времена на каждом этаже стоял телефон, обслуживаемый дежурным; а в сталинские времена, рассказывали университетские ветераны, телефон вообще был в каждой студенческой и аспирантской комнате), и мы условились встретиться на Рижском вокзале, на месте съемок.
       Кстати, на Рижском вокзале в советские годы разворачивалось действие очень многих фильмов, чему в немалой степени способствовала архитектура вокзала, и особенно укрытого под крышу, с массивными чугунными стойками, перрона. Советским режиссерам того времени, в связи с лимитом на иностранные экспедиции, приходилось довольствоваться вполне дореволюционным и даже в чем-то зарубежным обликом вокзала,- если того требовал очередной сценарий.
       Итак, вынырнув из метро, я шагал по перрону, оглядываясь по сторонам. Ничего, что бы говорило о готовящихся съемках, не было и в помине. Ну, там, осветителей с аппаратурой, оператора с камерой, ассистентов, актеров, режиссера с "матюгальником"...
       Перрон был, что называется, девственно пуст, и по нему рысцой бежал мне навстречу Серик Бекмаханов, как впоследствии оказалось, второй режиссер картины. Мы с ним были шапочно знакомы по учебе в Казахском университете. Отец его, кстати, был известнейшим в Казахстане ученым, автором учебника казахского языка, который изучали во всех школах республики. Правда, мало кто из нас - моих соклассников и однокашников - мог похвастаться в ту пору знанием языка Абая...
       К сожалению, как теперь очевидно.
       Так вот, увидев меня, Серик бросился ко мне и, будто мы с ним расстались только вчера, или же являемся закадычными друзьями, совершенно по - свойски, с радостью закричал:
       - Здорово! Как дела?
       - Нормально,- ответил я.- Слушай, Серик, мне Лаврентий Сон сказал, что здесь будет сниматься кино.
       - Будет-будет, тебя ждем!- продолжал исторгать из себя радость и дружелюбие Серик.
       Согласитесь, услышать это было лестно... Хотя и не совсем понятно. Однако разъяснения последовали тут же:
       - Слушай, нам нужны сейчас статисты. Ну, понимаешь, вот там должны стоять японские солдаты с винтовками.
       - Серик, я при всем желании не смогу изобразить японских солдат, находясь в единственном числе,- возразил я. - Тут тебе нужен многоликий Будда.
       - Не нужен никакой Будда. Хотя бы один солдат... Выручай, а? А то меня Эльдор убьет! Где я ему взвод азиатов в Москве найду?
       В этом он был прав. Это сейчас их в Москве пруд-пруди - китайцев, вьетнамцев, корейцев, узбеков, таджиков, киргизов - а тогда, в середине 70-х годов в Москве их было раз-два и обчелся. Во всяком случае, в окрестностях Рижского вокзала на тот момент наблюдался только "раз"... В моем лице.
       - Ну, ладно...Что надо делать?
       - Иди вон к тому вагончику,- обрадовался киношник,- скажи костюмерше, что я тебя послал, пусть она тебя оденет в форму! А я через 10 минут прибегу,- Серик облегченно вздохнул и снова рысцой куда-то побежал.
       Я пошагал в указанном Сериком направлении и тут столкнулся со своим другом Лаврентием и известным актером Олегом Ли, вышедшими из здания вокзала. Они были в игровых костюмах. Лаврентий, помнится, в сером клетчатом пиджаке, темных брюках, с тростью в руках и щегольском котелке на голове,- ну вылитый контрразведчик!
       - Привет!- мы обнялись.
       - Ты куда?- спросил Лаврентий.
       - Да вот, Серик Бекмаханов попросил помочь. Японского солдата изобразить.
       - Давай, помоги,- отозвался друг.- А то у нас жуткая ситуация: корейский театр не отпустил своих актеров в Москву, и в массовке просто некого снимать. Вон туда иди,- показал рукой Ларик на видневшийся невдалеке передвижной вагончик. - А потом мы здесь встретимся.
       Я вошел в вагончик, в котором, как мне показалось, только меня одного и ждали... Во всяком случае, костюмерша сразу набросилась на меня:
       - Здравствуйте! Вы от Серика? Давайте, побыстрее раздевайтесь и надевайте вот эту форму!
       Она подала мне брюки и гимнастерку. Я зашел за ширму.
       Приятно, черт побери, чувствовать себя нужным человеком...
       - У Вас какой размер ноги?- заботливо спросила костюмерша.
       - 41-й, - отозвался я.
       - Так, что у нас с обувью... Вот, есть 42-й... Вам подойдет!
       Ботинки иностранного армейского образца шлепнулись у моих ног.
       В это время двери в вагончике скрипнули, кто-то, неведомый мне, вошел, вызвав со стороны костюмерши поток слов с совершенно елейной интонацией:
       - Здравствуйте, Олег Павлович! Ждем-ждем, вот, погладили Ваш костюмчик, пожалуйста, проходите...
       - Спасибо, Тамарочка!- раздался до боли знакомый голос, и за ширму вошел, держа на плечиках костюм, Олег Павлович Табаков.
       Тогда ему было аккурат 40 лет. Он находился в расцвете славы, популярности; волны обожания, особенно со стороны женской половины СССР, захлестывали его со всех сторон. Но, он, как шла молва, был стоек и непоколебим в своей единственной привязанности.
       Скользнув по мне приветливым взглядом, он вежливо поздоровался:
       - Здравствуйте!
       - Здравствуйте,- оробело поклонился я.
       Далее шел процесс моего совместного со знаменитым артистом раздевания и переодевания, о котором, наверное, случись это сегодня и будь на моем месте некий бессовестный журналюга или папарацци, наверняка не удержался бы и красочно поведал миру о цвете маек и трусов Олега Павловича.
       Но, слава богу, действие происходило в 1975 году, низменного интереса к нижнему белью со стороны газетчиков еще не наблюдалось, а уж с моей стороны, как аспиранта МГУ, тем более.
       Олег Павлович переоделся первым и первым же, прощально кивнув мне, вышел из-за ширмы, в то время как я возился со шнуровкой на ботинках.
       - Олег Павлович, позвольте, я Вам тут поправлю,- снова защебетала костюмерша, и спустя несколько мгновений послышался голос Олега Павловича, от которого, я думаю, костюмерша вся истаяла:
       - Спасибо, голубушка-Тамарочка...
       Двери открылись, и знаменитый актер покинул вагончик.
       Я вышел из-за ширмы, и в это время влетел Серик Бекмаханов:
       - Ну, как?
       Он оглядел меня и задумчиво сказал:
       - В общем и целом... Вот только волосы надо подстричь.
       Это был удар ниже пояса. Поскольку, как помнят люди моего поколения, СССР в ту пору накрыла волна всеобщего поклонения перед английским "БИТЛЗ", граничащая с помешательством по поводу не только битловских песен и мелодий, но и длины волос. Значительная часть мужского населения Советского Союза в тот период времени была "долгогрива аки дива", считая свои свисающие по плечам волосы чуть ли не главным мужским достоинством... Что же касается наиболее продвинутой части молодежи, например, учащейся в МГУ, то в ее среде длина волос, скорее всего, олицетворялась с неким вольнододумством, а может быть даже с диссидентством...
       Затронуло сие поветрие и автора этих строк. Во всяком случае, отращивая в аспирантские годы свои волосы, я вспоминал о своей юности, когда это было категорически невозможно из-за господствующего коротковолосого стандарта...
       Так вот, услышав слова Серика, я дрогнул.
       - Серик, ты что?! Неужели ты думаешь, что из-за одного эпизода... Даже не эпизода, а... В общем, этого не будет!- решительно заявил я.
       - Старик, искусство требует жертв,- попытался изложить свой довод Серик.
       Но я прервал его:
       - Серик, не уговаривай!
       Но не таков был Бекмаханов, чтобы отступить. К этому его обязывала должность второго режиссера, которая, как многие знают, в том и состоит, чтобы преодолевать трудности, постоянно возникающие в кино:
       - Старик, ты посмотри на себя в зеркало? Ты думаешь, в Японии были солдаты с такими гривами?- возопил он, нахлобучив на меня некое подобие японского военного головного убора.
       Из зеркала на Серика, парикмахера-гримершу и костюмершу смотрел хиппи.
       - Старик,- продолжал изыскивать новые доводы Серик,- ты пойми... Один съемочный день "Казахфильму" обходится в 15 тысяч рублей! Все там тебя ждут! А ты?!
       Он еще много чего говорил...
       Я был непоколебим.
       Серик рвал и метал, взывал к моему патриотизму (все - таки я родился в Казахстане)...
       А убедил меня все-таки не он, а парикмахер- гримерша - в годах женщина- казашка, которая просто сказала:
       - Знаете, волосы - не зубы, они же отрастут...
       Она сразила меня наповал своей безусловной правотой.
       - Ладно, режьте,- отчаянно взмахнул я рукой.
       Резво застрекотала машинка, и спустя каких-то 30-40 секунд на окружающих растерянно стал взирать ну чисто злобный милитарист-япошка, строящий коварные планы против молодой Советской республики...
       Кстати, с тех пор я как-то внутренне совершенно успокоился по поводу длины волос, осознав простую истину, преподанную той женщиной - гримершей с "Казахфильма":
       - Волосы - не зубы...
       Совершенно преображенный я, с макетом ружья времен Очакова и покоренья Крыма в руках, вышел, сопровождаемый Сериком, из вагончика, и мы с ним зашагали к месту съемок. За то время, что мы провозились с моим переодеванием и подгонкой внешности, на железнодорожный путь встал видавший виды паровоз с прицепленными к нему тремя вагонами, на перроне появились все атрибуты, сопровождающие съемки: аппаратура, ассистенты, актеры...
       - Ты вот здесь встань,- сказал мне Серик,- а я тебя потом позову.
       И убежал.
       Из здания вокзала вышли, о чем - то разговаривая, Нонна Терентьева, Олег Табаков, Эльдор Уразбаев, Лаврентий Сон.
       Было видно, как Эльдор Уразбаев дает распоряжения Серику, и тот бежит к машинисту паровоза, выглянувшему из своей кабины.
       Лаврентий взобрался на подножку поезда.
       - Нет, Ларион,- крикнул ему главный режиссер,- ты зайди в глубь, а потом будешь оттуда спускаться!
       Лаврентий вошел в тамбур вагона.
       Кстати, как потом оказалось, раньше это был личный вагон Л.П.Берии. В нем наличествовало все, что приличествовало его статусу в СССР: кухня, столовая, спальня, ванная, кабинет, комнаты для охраны, секретарей, связистов. В середине 70-х годов вагон был приписан то ли к начальнику Московской железной дороги, то ли к замминистра Союза. В картине зрители впоследствии могли увидеть внутреннее устройство этого вагона. Как его удалось киношникам взять в аренду у высокого железнодорожного начальства, об этом, наверное, теперь ведает только Серик Бекмаханов...
       Но вернемся к съемкам.
       - Олег, Нонна, - говорил Эльдор Уразбаев актерам,- Вы почтительно встречаете Лаврентия.- Все-таки своим приездом Вас почтил сам шеф японской контрразведки... Как его...
       - Ямамото - сан! - подсказал ассистент.
       - Вот-вот!
       - Понятно, Эльдор,- ответствовал Табаков,- изобразим!
       - У меня готово!- сообщил оператор, глядящий в камеру.
       - Тогда начали! Мотор! - скомандовал Уразбаев.
       - "Транссибирский экспресс", кадр 38-й,- бойко выкрикнула молоденькая ассистентка в курточке, щелкая хлопушкой.
       ...Впоследствии эти кадры я увидел в картине в качестве подтитрового фона в самом начале фильма: Лаврентий, то есть, по сценарию, шеф японской контрразведки Ямамото, спускается со ступенек вагона, Табаков почтительно подает ему руку, подхалимски - напряженно улыбается Нонна Терентьева.
       Всего - то 10-15 секунд...
       - Снято! - произнес Эльдор Уразбаев. - Спасибо всем! На сегодня все!
       - Спасибо всем, на сегодня съемки закончены! - продублировал слова главного второй режиссер Серик Бекмаханов в "матюгальник".
       Народ бодро стал разбегаться в разные стороны: осветители потащили аппаратуру, операторы - камеры, художники - реквизит.
       Вы, конечно, понимаете, каково было мое состояние - "японского солдата с ружьем", обритого ради казахского киноискусства практически наголо?..
       - Серик!- отчаянно закричал я.
       Он оглянулся, остановился и виновато развел руки.
       - Старик, извини...
       Из правды слов не выкинешь...
       Лысый, я пошел потом с Лариком в ресторан, где с горя напился и поклялся больше никогда не сниматься в кино.
       Но выполнить это обещание оказалось невозможно...
      
       " Тайны мадам Вонг"!
      
       Вообще-то, "Тайны мадам Вонг" была третьей и последней моей картиной, в которой мне довелось принимать участие. Однако я позволю себе нарушить последовательность событий, дабы читатель не подумал, что искусство всегда связано только с жертвами, как в предыдущем случае. Подчас оно приносит те или иные, маленькие или большие удовольствия.
       Представьте себе: 3-е сентября 1981 года, я работаю преподавателем в Московском текстильном институте. Собственно, применительно к указанной выше дате нельзя сказать, что я работаю: студентов нашего института отправили на картошку и, следовательно, как таковой работы в виде лекций и семинарских занятий нет.
       Кстати, я недавно поинтересовался и узнал, что в сегодняшних капиталистических условиях студенты уже лишены возможности дышать в сентябре чистым деревенским воздухом, испытывать романтику будней на картофельных и иных полях, обниматься и целоваться с девчонками в сельских условиях...
       Что остается по этому поводу сказать? Нам искренне жаль Вас, потомки!
       Так вот, аккурат в указанный день в моей квартире раздался из Крыма звонок от Леши Григорьева, в ту пору подвизавшегося в роли ассистента киностудии "Казахфильм".
       Он весьма эмоционально сообщил о том, что такой-сякой алма-атинский корейский театр опять не отпустил своих драгоценных, ну прямо-таки на вес золота актеров на начавшиеся съемки эпохального фильма "Тайны мадам Вонг", а посему казахское кино в его лице слезно обращается с просьбой выручить и поучаствовать кинопроизводстве, которое проходит в Крыму, в окрестностях Судака.
       - Леша, я не могу, у меня занятия в институте, - заикнулся было я.
       Но Григорьев, наверное, был хорошим учеником Серика Бекмаханова и гримерши с " Казахфильма " , потому что тоже нашел слова, которые сразу проникли в мои душу и сердце:
       - Старик, здесь такая чудная погода... Бархатный сезон...
       Почувствовав в моем молчании возникшее в его пользу сомнение, он продолжил:
       - На недельку... Билет туда-обратно... Гостиница оплачена... Суточные... Плюс за каждый съемочный день... В Симферополе встречу...
       Было такое ощущение, что в его лице слились Серик Бекмаханов и казахская гримерша - настолько все было убедительно...
       - Все!- закричал я в трубку,- жди меня через 3 дня, я вырвусь, чего бы это мне ни стоило!
       - Прихвати с собой еще 3-х-4-х корейцев, а? На тех же условиях,- присовокупил Леша.- Для массовки. Очень нужно...
       - Ладно, я постараюсь,- не совсем уверенно сказал я и положил трубку.
       Памятуя о предыдущем опыте, когда меня обрили, но так и не сняли, я сразу же подумал, что, действительно, в Крым надо лететь целой компанией! Если обреют
       всех, то уж потом не посмеют не отснять! Уж тогда-то коллективом бритоголовых мы сможем постоять за себя!
       ...Не буду рассказывать о том, как я исхитрился устроить в своем институте нелегальный отпуск, замаскировав его срочной научной работой в архиве,- это неинтересно. Интересно то, что, как оказалось после моих звонков знакомым московским корейцам, все они были киноманами и страстно хотели сняться в кино на перечисленных выше условиях! И если бы не работа или учеба, если бы не отгулянный уже отпуск, если бы не другие абы да кабы, то - непременно и только в кино, и никаких гвоздей!
       Таким образом, из круга родственников, друзей, знакомых выявился только один счастливчик, у которого совпали все мыслимые и немыслимые благоприятные факторы, как-то: очередной трудовой отпуск, отсутствие профсоюзной путевки, внутренняя потребность омыть свое тело в водах Крыма или Сочи, а также... согласие жены отпустить его под моим присмотром в пучину киноискусства.
       Так мы с Игорем Хегаем оказались в Крыму, и все было так, как излагал змей-искуситель Леша Григорьев: встреча в аэропорту Симферополя, гостиничный номер, бархатный сезон, яркое солнце во все небо, фрукты, вино, теплое море, суточные и так далее и так прочее.
       Если кто видел упомянутую выше картину, то он вспомнит: в главной роли снимался серебряный призер Олимпийских игр и чемпион Европы по боксу Серик Конакбаев, в других ролях - Ирина Мирошниченко, Армен Джигарханян, Александр Абдулов...
       В качестве второго режиссера на картине работал Цой Гук Ин. Приехавший во ВГИК из КНДР в 50-е годы, а затем оставшийся в СССР, он принадлежал к группе тех северных корейцев, которые по политическим причинам не вернулись на Родину: Хо Дин, Ли Дин, Хан Дин, Мен Дон Ук, Ян Вон Сик...
       Худощавый, если не сказать, стройный как кипарис, Цой Гук Ин - сонсэнним в свои 60 с чем-то лет был легок, спортивен (во всяком случае, в ходе наших экскурсий по горам и по окрестностям знаменитой крепости в Судаке, он, продолжая пыхать неизменной сигаретой, не проявлял никаких признаков одышки), остроумен, глубок, тонок и мудр, как и положено восточному человеку.
       Именно он, кстати, рассказал нам легенду о том, как был изобретен корейский алфавит. Впоследствии, неоднократно передавая эту легенду своим русским друзьям и знакомым, я встречал с их стороны неподдельное восхищение, мол, как ярко, доходчиво и зримо предстает корейская письменность...
       - Поздней лунной ночью,- рассказывал Цой Гук Ин - сонсэнним,- один мудрец лежал в своей фанзе и смотрел в окно... Представляете себе окно?
       Мы с Игорем кивали головами. Тут уж полным идиотом нужно быть, чтобы не представить себе окно, не правда ли?
       Но Цой Гук Ин - сонсэнним прутиком для наглядности все же нарисовал окно, чем, как очевидно, выказал неполную уверенность в наших умственных возможностях.
       - И вот в это окно заглянула полная луна,- продолжал рассказывать и чертить на песке наш уважаемый сонсэнним.
       Нарисовав кружок в одной из клеток воображаемого окна, он победно взглянул на нас:
       - Той ночью и родился корейский алфавит!
       Признаться, его заключительная фраза нас поставила в тупик, потому что все же своим умом дойти до полного уяснения слагаемых корейской письменности на примере окошка, в которое заглянула луна, мы не смогли. Сколько ни смотрели на песок...
       И тогда наш сонсэнним стал выводить отдельные элементы окна:
       - Это буква...
       Так он показал нам все буквы корейского алфавита.
       Можете представить себе нашу радость! Мы почувствовали себя словно посвященными в святая святых корейской письменности!
       - Как видите,- заключил свой урок Цой Гук Ин - сонсэнним,- окошко в корейской фанзе - это окно в мир знаний!
       Впоследствии, учась в Корее родному языку, я рассказал о рассказанной им легенде своим корейским преподавателям.
       Они восхищенно поцокали языками:
       - Тьомари, адю тями- иссымнида!
       ...Так мы проводили в Судаке свое время: познавая новое, но и не забывая о мудром правиле - приехал на море, используй его прелести на все 100 процентов!
       На исходе четвертого или пятого дня я спохватился: "А что же я скажу руководству кафедры по поводу своего черноморского загара? Это в каком таком московском архиве я его заработал?!"
       Пришлось ограничить водные и воздушные процедуры. Да и вообще, надо было уже думать о возвращении в Москву.
       ...Сейчас, оглядываясь назад, кинематографисты того, советского, так сказать, разлива, продолжающие работать в нынешнем кино, вздыхают:
       - Да, тогда была лафа, которую мы не понимали и не ценили...
       На своем примере могу подтвердить: прожить в бархатный сезон в Крыму, на полном государственном обеспечении, 5 дней, не будучи занятым в съемках, а просто отдыхая, купаясь, читая, посещая музеи, кинотеатры, танцплощадки, при этом получая суточные... Где еще такое было возможно? Только в советском кинематографе!
       Ну, может быть еще в каких-то сферах, о которых знают представители прежней номенклатуры...
       - Хорошего должно быть помаленьку,- сказал я Леше Григорьеву на исходе пятого дня полнейшего удовольствия,- ты просил меня приехать на неделю, так вот послезавтра истекает мой срок.
       - Старик,- взмолился он, - ну, побудь еще, а? Ну, разве не кайф вокруг, а?
       - Леша, не уговаривай. Меня с работы выпрут за прогул. Я на неделю договорился.
       Видимо, на ежевечерней планерке с главным режиссером фильма Леша изложил свое видение использования членов массовки. В результате утром
       раздался крик ассистента по актерам:
       - Где наши два корейца! Попрошу в костюмерную! И потом - на корабль!
       ...И начались съемки!
       Если читатель думает, что снимали нас, двух корейцев, то он сильно ошибается.
       На корабле, в который в составе киногруппы загрузились, наконец, и мы с Игорем, снимали, конечно, Серика Конакбаева, Армена Джигарханяна, Ирину Мирошниченко, каскадеров, изображавших из себя свирепых бандитов...
       Вначале наблюдать это бывает интересно, однако от дубля к дублю все начинает приедаться, и в таких ситуациях обычно незанятые в съемках актеры предпочитают занимать места в кафе, или на диванчиках, ведя разговоры на тему " Бойцы вспоминают минувшие дни"...
       Что не относилось, конечно, к Игорю Хегаю, бойцу в кино молодому и необстрелянному, которому буквально все было интересно, отчего он постоянно торчал на съемочной площадке.
       Так вот, то ли Игорь так сильно намозолил глаза главному режиссеру, то ли и в самом деле пришла наша пора, но руководитель съемок вспомнил и перед очередным кадром закричал:
       - Где там два корейца?
       Надо было видеть, как взволновался Игорь... Глядя на него, я вспомнил свое состояние, когда на Чукотке встал перед камерой, чтобы отсняться в своем первом кадре в фильме "След росомахи"... Накануне назубок выученная роль вылетела из головы, стоило прозвучать сакраментальному:
       - ...Кадр первый! Мотор! Начали!
       То же самое происходило и с Игорем... На свой, конечно, лад.
       Нам вручили по макету израильского автомата "Узи", посадили на катер и повезли на берег. Высадив нас и приказав подняться на скалу, ассистент стал орать в " матюгальник" главному оператору Игорю Вовнянко:
       - Игорь, посмотри, так нормально?
       До корабля, на котором разворачивалось основное действие, было метров 100.
       Главный оператор помахал рукой и до нас донеслось:
       - Пойдет...
       - Вот так и стойте,- продублировал команду оператора ассистент и укрылся за валуном.
       Видимо, волнение в Игоре Хегае достигло своего апогея, и он дрогнувшим голосом спросил меня:
       - Если я автомат вот так возьму, как думаешь, будет нормально?
       - Как к тебе удобно, так и держи,- сказал я. - Оттуда все равно не видно.
       - Я вот так буду держать,- заявил Игорь, перехватив автомат и наставив его грозно на корабль.
       Что там происходило на палубе, мы, конечно, не видели. Через десять минут нашего стояния на скале с корабля донесся удовлетворенный голос режиссера:
       - Снято!
       Ассистент высунулся из-за валуна:
       - Ребята, спускайтесь, садимся на катер.
       -Это все?- изумился Игорь Хегай.
       - Все, Игорек, поздравляю тебя с дебютом,- отозвался я.
       До сих пор корю себя за то, что не удержался и с высоты своего киношного опыта все же нарушил торжественность момента... Я сказал Игорю:
       - Действие происходит на переднем плане, но для глубины изображения нужно, чтобы что-то имелось и на заднем плане... На языке операторов это называется "мусор в кадре"...
       Игорь ничего не ответил и начал спускаться со скалы...
       ...На этом, собственно, закончилось мое участие в фильме "Тайны Мадам Вонг". На следующий день я получил расчет и улетел в Москву. Поскольку у Игоря отпуск составлял 24 дня, он пробыл до конца экспедиции в Крыму и продолжал совмещать полноценный отдых с эпизодическими съемками.
       ... Но это был еще не конец киноэпопеи...
       Где-то в конце октября в моей квартире раздался звонок. Звонила некая девушка Гуля, заменившая Лешу Григорьева и сообщившая, что руководство группы убедительно просит меня принять участие в досъемках картины, которые будут происходить на "Мосфильме", начиная с 19.00.
       - Правда, ведь это же очень удобно?- щебетала она в трубку.- Вы закончите работу, а потом часика на 2 -3 заглянете к нам...
       - Девушка, Вы меня извините,- прервал ее я. - Я снимался на "Ленфильме", в главной роли, и знаю, что такое в кино 2-3 часика...
       - Понимаю,- упала духом девушка,- тогда Вы действительно все знаете...
       Я уже неоднократно говорил о том, что работа в кино формирует массу положительных качеств, такие как настойчивость, умение найти нужный тон, убедить собеседника, вызвать в нем необходимую тебе реакцию.
       Та девушка не случайно заменила Лешу Григорьева.
       В общем, через полчаса я выложил ей все домашние и служебные телефоны знакомых мне корейцев, живших в Москве.
       Девушка поблагодарила меня и, после паузы, снова вернулась к попытке склонить меня к участию в сьемках. Профессионал, что и говорить, подумал я, и совершенно металлическим голосом дал ей решительный отлуп.
       ...Последующие перипетии, происходившие на "Мосфильме", доносились до меня опосредованно. То я узнавал, что участвующие в съемках московские корейцы объявили забастовки, локауты в связи непосильным ночным трудом... Потом стало известно, что в ходе борьбы за свои права им удалось добиться победы в виде повышения оплаты, и съемки возобновились... (Заметьте, все это происходило задолго до польской "Солидарности"...). Затем на меня стали дуться родственники, поскольку свояк Игорь практически перестал ночевать дома, чем весьма и весьма озадачил свою супругу, так, по-моему, до конца и не поверившую, что павильонные съемки на "Мосфильме" действительно длятся до 4-5 утра... Дело чуть было не дошло до развода.
       В те полтора-два месяца, засыпая в своей постели, я думал о том, какая великая вещь - опыт! Не будь его, я бы сейчас тоже парился на "Мосфильме" в ожидании той самой пресловутой команды:
       - Внимание! Мотор! Начали!
       ...Все когда-то приходит к своему концу. Логическому или нелогическому, но приходит. Закончились и съемки "...Мадам Вонг", и многострадальная студия "Казахфильм", зарекшись, как мне довелось слышать, на будущее связываться с пиратскими сценариями, действие которых разворачивается не в привольной казахской степи, а на зыбком и крайне затратном для кинобюджета море, ушла вначале в монтажный период, потом в озвучание, потом, вроде бы снова в досъемки, а далее снова в монтажный период и переозвучание.
       Но так или иначе, осенью того же года в кинотеатре "Россия" на Пушкинской площади была устроена премьера фильма "Тайны мадам Вонг". Умиротворенные московские корейцы, снявшиеся с моей легкой руки в картине, позвали на премьеру. И мы с женой, конечно, пошли.
       В те времена премьеры устраивались не так помпезно, как сегодня. Не было никаких ковровых дорожек, фейерверк не взлетал над головами, папарацци не вились вокруг актеров и режиссеров и телекамеры не следили за каждым их шагом.
       Было все по- советски: скромно, буднично: встретились у памятника Александру Сергеевичу Пушкину, пожали друг другу руки, да и пошли себе в кинозал. Там послушали короткую речь главного режиссера, похлопали ему, подивились отсутствию исполнителей главных ролей - и погрузились во тьму...
       Фильм начался, и по экрану потекло изображение... Вы, конечно, понимаете, что основное внимание нашей компании было занято фиксацией в картине друзей, родственников и знакомых, и в темноте то и дело раздавались восторги:
       - Вон, Игорь... А вон - Слава... Витя... Веня... А вон Вадик...
       - Сейчас буду я,- наклонился я к жене.
       - Где-где? - вскинулась она.
       На первом плане шла драка между бандитами и Сериком Конакбаевым...
       А на заднем плане в 3-секудном кадре я все-таки успел увидеть нас с Игорем.
       В белых штанах и коричневых рубашках, с автоматами наперевес.
       Крошечные фигурки на скале...
       На сленге кинооператоров, "мусор в кадре".
      
       По "Следу росомахи"...
       ( Почти документальная повесть )
      
       ...Когда впоследствии меня спрашивали люди, не видевшие картины, кого же я сыграл в фильме "След росомахи", я всегда отвечал:
       - Не кого, а что.
       Обычно наступала пауза, а потом следовал недоуменный вопрос:
       - В каком смысле?
       - В том смысле, что я играл след...
       Люди, конечно, улыбались моей шутке. Но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. Во всяком случае, было бы странно, если бы я, или кто-нибудь другой на моем месте, приступая к съемкам, не имел бы этой тайной и сладостной цели - оставить СЛЕД в искусстве...
       А тут я тоже шучу. Никакой такой цели у меня не было, в чем можно убедиться, прочитав нижеследующее:
      
       " Ты не понимаешь..."
      
       Именно так заявил мне мой друг Лаврентий Сон, узнав, что из полутора десятков кандидатов на главную роль в фильме "След росомахи" режиссер остановился на мне.
       В полном объеме эта фраза звучала так:
       - Ты не понимаешь, что бы это значило для профессионального актера, для его самоощущения, его творческой биографии. Ведь его этому учили, он к этому всю жизнь стремится, он для этого живет! А для тебя это... Забава, приключение...
       Лаврентий с сожалением смотрел на меня.
       Признаться, после его слов я почувствовал себя виноватым, поскольку, получалось, занял чье-то место...
       Собственно говоря, для меня история с приглашением в кино и в самом деле начиналась как игра, как простое приключение.
       Где-то в конце февраля 1976 года на ступенях клубной части высотного здания МГУ им. Ломоносова меня хватает за руку женщина в годах, одетая, сколько помнится, в коричневую цигейковую шубу и ондатровую шапку, с крайне несвоевременным для меня вопросом:
       - Молодой человек, Вы не хотите сняться в кино?
       Как вы знаете, в мире есть тысячи людей, в первую очередь, конечно, женского пола, кто был бы счастлив услышать этот вопрос, на который у них готов однозначно-троекратный ответ:
       - Да! Да!! Да!!!
       У меня же и в самых дальних мыслях такого желания не было. Будучи аспирантом, я в то время находился, что называется, на выходе: до конца аспирантуры оставалось каких-то 9 месяцев, и за это время надо было успеть опубликовать статью, закончить написание диссертации, подготовку автореферата и так далее...
       - Простите, нет, не хочу,- ответил я женщине.
       Софья Михайловна Барадэн, как выяснилось, ассистент киностудии "Ленфильм", нисколько не уступала казахским коллегам по хватке, напористости и умению соблазнять.
       - А Вы в Лениграде были?- вкрадчиво спросила она. - В Эрмитаже, Русском музее, Петропавловской крепости?
       Откуда она знала, что это мое слабое место, а?.. Не был, но собирался, и как раз в наступившем году. Все это промелькнуло у меня в голове, а она, словно прочитав мои мысли, продолжила развивать систему соблазнов:
       - Всего-то на три дня... В первый день пройдете пробы, а потом все музеи и достопримечательности Ленинграда в Вашем распоряжении. Гостиницу мы Вам снимем на три дня, оплатим, так же, как и проезд туда-обратно. Получите суточные, а также и за съемки на пробах, по тарифу актера первой категории.
       Этим тарифом она меня, признаюсь честно, сразила... Дело в том, что я был наслышан, как нелегко стать артистом первой категории. Мой друг молодости, Веня Ким, работавший в Алма-атинском ТЮЗе, получил первую категорию только после 5 лет работы! И это при целом десятке сыгранных им ролей главных и второстепенных героев, не считая выходов в детских утренниках в качестве деда Мороза! Мы, его друзья, видели, какой кровью ему далась первая категория...
       А тут - сразу!..
       Заметив пробитую брешь в моей обороне, Софья Михайловна нежным таким голоском (а вообще-то у нее был практически баритон) попросила у меня только одну фотографию, которую она обязалась вернуть, как только я приеду на киностудию.
       ... Словом, через неделю на Ленинградском вокзале возле вагона стояла и с билетами ждала меня симпатичная девушка, которая держала в руках табличку с моим именем и фамилией. Итак, она звалась Данара, студентка, кажется, первого курса Щепкинского театрального института. Данара была из Фрунзе, тогдашней столицы Киргизии. Ее, как и меня, Софья Михайловна, вычислила в толпе пробегавших мимо, но уже не будущих столпов науки, а будущих звезд театра и кино. И, как легко можно было предположить, реакция Данары на предложение сняться в кино, являлась совершенно иной, нежели моя. В отличие от меня, собравшегося на экскурсию, Данара ехала покорять кино-Олимп...
       Приехав в Ленинград , мы сели в трамвай, который прямиком привез нас к "Ленфильму". Спустя несколько минут после нашего звонка от вахтера за нами спустилась девушка, оформила на нас пропуска и повела за собой.
       В ту пору внутренний дизайн "Ленфильма" производил довольно тягостное впечатление: замызганные стены, потрепанные диванчики, сбитый и щербатый паркет, сколотые ступени на лестницах и в довершение - тусклые 40-ваттовые лампочки под потолком. Впрочем, тот, кто распорядился их ввинтить, наверное, прекрасно осознавал, что в ярком свете вся убогость дизайна известнейшей и старейшей киностудии еще более явственно бы вылезла наружу и, таким образом, нанесла непоправимый ущерб ее историческому авторитету ... Поэтому, практически впотьмах следуя за девушкой, мы, наконец, вошли в довольно большую комнату, в которой находилось несколько мужчин и женщин, увлеченно беседовавших друг с другом. На нас они не обратили ни малейшего внимания, что было несколько обидно.
       - Сейчас должен придти главный режиссер,- сказала девушка, взглянув на часы. - С минуты на минуту.
       "Это с минуты на минуту" вылилось в ожидание на весь день. За это время я успел прочитать несколько газет, побродить по коридорам, столкнувшись при этом с одетыми в игровые костюмы Маргаритой Тереховой, Михаилом Боярским (они снимались, как оказалось, у Фрида в "Собаке на сене", с Игорем Дмитриевым и Александром Демьяненко (последний сидел в студийном кафе, одинокий, грустный, неприкаянный... На него было больно смотреть, а режиссеры, так те просто бежали от Демьяненко как от прокаженного... Пик его популярности прошел, типаж Демьяненко вышел из моды...). Увидел я здесь и своего земляка, Виктора Аристова. Он был старше лет на 10, но я его помнил, мы учились в одной школе в г. Джамбуле, по художественной самодеятельности.
       В моей памяти почему-то отложилось исполнение Виктором стихотворения, когда он, здоровый, носатый, с лошадиным лицом как у Маяковского, развернув к нам, зрителям, растопыренную пятерню, читал, при этом необычно сильно заикаясь:
       - Ко всем чер-р-р-тям с мате-р-р-р-рями катись любая бумажка, но Эту...
       Это было поистине незабываемо.
       Я подошел к нему и представился, однако воспоминание о юности и вышеупомянутом стихотворении почему-то не затронуло его душу, он вяло протянул руку и попрощался.( кажется, тогда Виктор был занят в качестве второго режиссера на знаменитой картине Алексея Германа " 20 дней без войны", которая снималась, если кто не знает, в Казахстане, в окрестностях Джамбула, то есть там, где протекала юность Аристова). Потом он снял, уже в качестве главного режиссера, какую-то собственную картину, которая, помнится, была обласкана в прессе. Однако жестокая болезнь спустя год-другой буквально сожгла его...).
       Периодически наведываясь в группу, я обнаруживал перманентное отсутствие главного режиссера и вновь пускался в экскурсию по "Ленфильму". Кстати, именно тогда я вычислил несколько телефонных кабинок, из которых, как оказалось, можно было совершенно безлимитно и бесплатно звонить по всему Советскому Союзу! Чем я и не преминул воспользоваться, позвонив домой родителям, а также друзьям в Алма-Ату, Новосибирск, Москву, сестре в Чимкент, дяде в Кзыл-Орду, тетке в Талды-Курган, еще одному дядьке в Караганду, еще одному дядьке в Ташкент...
       Нет, определенно, условия в советском кинематографе мне начинали нравиться все больше и больше...
       ...В очередной свой вояж в группу я застал там Софью Михайловну Барадэн, которая обняла и расцеловала меня как родного.
       Отведя меня в сторону, она, оглянувшись по сторонам, заговорила тем самым баритоном, о котором я уже упоминал:
       - Я уверена на 100 процентов, что ты (она, видимо, по праву праматери, давшей мне путевку на кинопробы, перешла со мной на "ты") будешь исполнителем главной роли. Я в этом просто убеждена!
       Она что-то еще такое говорила весьма лестное, от чего я просто покраснел как рак. При первом же удобном случае, когда ее отвлекли от моей персоны каким - то вопросом, я предпочел смыться.
       Бедная Данара, в противоположность мне, сидела неотступно в группе и старалась произвести неотразимое впечатление на всех, кто входил в комнату и кто казался ей значительным лицом в системе "Ленфильма".
       Было очевидно, что она не верила в правоту Михаила Афанасьевича Булгакова, который говорил: " Ни у кого ничего не проси. Сами придут и сами дадут."
       Впрочем, в этом неверии, как Вы знаете, Данара была и остается не одинока...
       Для тех, кто все же стремится попасть в кино, я могу поделиться своим мнением, вынесенным из собственного опыта:
       - Когда все твое существо подчинено страстному желанию попасть в кино, когда на твоем лице написано это желание, и ужас его неосуществления сковывает все твои члены - именно в этот момент бог метит тебя как шельму и отводит от тебя свою благосклонность.
       Потому что, оказывается, артистические занятия - это небогоугодное дело. Об этом очень проникновенно говорила недавно по телевидению знаменитая актриса Екатерина Васильева, ныне снимающаяся в кино только по крайней нужде, а в нормальной жизни являющаяся церковной старостой.
       С гордостью могу отметить, что задолго до Е.Васильевой я интуитивно осознавал то же самое, к чему впоследствии пришла она...
       Но человек предполагает, а один бог располагает. Насколько я понимаю, он все же решил меня испытать...
       " Во время проб я услышал разговор за своей спиной:
       - Он что, актер?
       - Да нет, Софа говорила, что отловила его в МГУ...
       - Странно... А работает как профессионал..."
       ...Закавыченный выше абзац, конечно же, придуман мной в качестве сценарного поворота, во время которого герою положено проснуться, чтобы окунуться в реальность.
       А она была такова: я не волновался, не переживал, не страдал от мысли о возможной неудаче,- и поэтому был свободен как ветер, как птица, и это сказалось в период проб во всем: как я произносил монологи или участвовал в диалогах, как двигался, как вел себя в предлагаемых обстоятельствах...
       Спустя годы, вспоминая все, что со мной случилось, я понял, что тогда произошло: совершенно случайно я вошел в состояние, которое знакомо только профессионалам, но никак не дебютантам.
       Косвенное подтверждение этой догадке дал режиссер Николай Кошелев, который рассказал такую театральную байку:
       - Был в Ленинграде один актер, который мог выдержать во время театрального действия паузу до 40 секунд! Зрители не дышали, когда он молчал! Так вот, как-то я его спросил: "Как это вам удается? Наверное, Вы в это время думаете о чем-то таком... О чем-то таком... Жизни и смерти... Любви и ненависти... Бытии и небытии". И знаешь, что он мне ответил?
       - Нет, обычно я в этот момент пересчитываю шляпки гвоздиков на рампе. А поскольку зрение у меня не очень хорошее, приходится напрягаться...
       Вот и я, фигурально выражаясь, во время проб тоже пересчитывал шляпки, и мне было больно и жалко смотреть на Данару, из которой на всех изливалось страстное, фанатичное желание - сниматься в кино. Со всеми вытекающими последствиями: зажатостью, несвободой, страхом от возможной неудачи, отсутствием естественности.
       Но это так, к слову. Что же касается первого дня пребывания на "Ленфильме", то режиссер в тот день так и не появился, и к концу первого дня нас с Данарой только отщелкали фотоаппаратом в разных позах, костюмах и свитерах. И поздно вечером отправили в гостиницу, в которой сопровождавший нас ассистент с трудом пробил нам два одноместных номера.
       "Ну, ладно,- думал я, засыпая в гостинице, - завтра пройдем пробы, а послезавтра до отхода поезда останется время, чтобы успеть пройтись по ленинградским музеям..."
       ...Вы, конечно, уже поняли, сколь велика тогда была моя наивность? И почему в общении с Гулей из "Казахфильма" я, спустя несколько лет саркастически высмеял ее " 2-3 часика", которые она отвела на досъемки "Тайны мадам Вонг" в павильонах Мосфильма?
       Короче говоря, на третий день нас Данарой еле - еле успели привезти из киностудии на Московский вокзал, посадить в поезд и помахать рукой!
       ... И сидючи в поезде и вспоминая пролетевшие три дня, я пришел к следующему патриотическому выводу ( задолго до М.Задорнова, кстати):
       - Да, товарищи, если при такой, с позволения сказать, "организации" труда, такой безалаберности, "дисциплине" мы все еще существуем, да к тому же сумели создать ядерный паритет с США, то мы действительно великая страна!
      

    ...Приключение закончилось

      
       Будни начались после того, как мне прислали телеграмму о том, что я утвержден на главную роль.
       Во-первых, в ужас пришла вся кафедра, на которой я тогда учился. За всю ее историю не было случая, чтобы аспиранты уходили по такому поводу. В качестве причин было все: пьянка, аморалка, в сталинские времена - несоответствие линии партии, аполитичность, а то и вредительство... Но такого, чтобы аспирант уходил в кино - такого еще не было... На меня стали показывать в МГУ пальцем!
       И только мой научный руководитель - мудрая, тонкая, бесконечно разносторонняя Ирина Михайловна Москаленко - благословила меня на новую стезю, при условии, конечно, что я сохраню трезвую голову и вернусь обратно в науку.
       Во-вторых, надо было улаживать возникшие конфликты с родными. Тут было немного сложнее... Потому что, как вы знаете, в среде практичных и прагматичных советских корейцев все эти занятия литературой, кино, театром воспринимались как неспособные прокормить семью, обеспечить достаток...
       Наш писатель Анатолий Андреевич Ким рассказывал как-то мне, что ему пришлось испытать, когда он решил бросить 3-й курс Строгановского художественного училища, по окончании которого у него в руках могла бы оказаться весьма, по представлению родных, хлебная работа... Наверное, им виделось, как Анатолий Ким трудится в каком-нибудь кинотеатре, да разрисовывает себе кистью киноафиши, не забывая и про другую халтуру. Дело дошло до того, что его чуть ли не проклял родной отец, когда услышал, что его родной сын, без пяти минут дипломированный художник, хочет начать жизнь с чистой страницы. Чтобы стать, видите ли, писателем...
       Конечно, в моих мыслях и планах не было такого кардинального решения, я вовсе не собирался сжигать все мосты за спиной, однако и мне пришлось испытать некоторое непонимание среди родных и близких.
       Но вот все преодолено, все улажено, получен приказ Минвуза об академическом отпуске, освобождена аспирантская комната, сданы на склад матрацы и одеяла, с друзьями нарушен, и неоднократно, сухой закон общежития, совершены прощальные объятия и поцелуи с любимыми...
       ... Мы вылетали из Ленинграда порознь. То ли в тот раз пробивным ассистентам "Ленфильма "не удалось достать билеты на один рейс, то ли так было специально задумано: наша киногруппа выдавливалась на Чукотку, словно из тюбика, порциями: вначале вылетел туда не по возрасту тучный замдиректора картины Гриша, потом первая группа в составе 25 человек, спустя пару дней еще 30 человек, а следующим после нас, как принято говорить на северах, бортом, отправили аппаратуру.
       Такой порядок отправки впоследствии привел к весьма интересному последствию, о котором я расскажу позже.
       Если Вы посмотрите на карту и проведете линию от Ленинграда до Бухты Провидения, расположенной на самой оконечности тогдашнего СССР (и нынешней России), то Вы поймете, что такие маршруты не для слабонервных. Особенно сейчас, по причине изношенности самолетного парка. Но в 70-е годы советские люди еще безоглядно верили своему любимому и единственному Аэрофлоту и поэтому загружались в его самолеты, что называется, без страха и упрека.
       Если не ошибаюсь, летели мы на Ил-18, с посадками в Омске, Новосибирске, Магадане, где пересели на Як, на котором долетели до Анадыря, а там на Аннушке прилетели в Бухту Провидения.
       Полет, вместе с посадками-пересадками и ожиданием летной погоды занял что-то свыше 47 часов. Вполне бодрые в Омске, усталые в Новосибирске, - в Магадане, на исходе 40-го часа передвижения по воздуху, сидения в аэропортовских креслах или переминания на ногах за отсутствием оных, мы были уже никакие. Спать хотелось неимоверно. Между тем, гостиницы были забиты под завязку, в аэропортах люди вповалку спали везде, где только было свободное место, и приходилось перешагивать через них, боясь отдавить кому-нибудь руку или ногу.
       В один из ночных часов в Магадане я предпринял попытку достать в гостинице хотя бы три спальных места для наших женщин - главного художника Лены, костюмера Лили и ассистента Наташи, которые уже не выдерживали сомнамбулического состояния и безо всякого стеснения просто падали рядом со спящими на полу чужими мужчинами - северянами, ничуть не опасаясь с их стороны возможных поползновений. Было очевидно, что советские мораль и нравственность начали отступать в наших женщинах под напором крайнего физического изнурения...
       Этого я, будучи достаточно морально-нравственным человеком, стерпеть не мог. Надо было что-то предпринимать.
       Подойдя вместе с другими членами нашей киногруппы к стойке, я, глядя на дежурную, совершенно бесшабашно, нагло-обезоруживающе и в то же время ласково-коммуникативно спросил ее:
       - А разве Вы меня не узнаете?
       Та с интересом посмотрела на меня:
       - А кто вы?
       Ребята из киногруппы, Боря Фильчиков, Коля Кошелев, стали подыгрывать:
       - Ну, как же... Это известный актер, его вся страна знает... Может, правда, у вас тут в Магадане картины с его участием не показывали еще? А так он - лауреат не только Всесоюзных конкурсов, но и международных фестивалей в Венеции, Каннах,- увлекательно рассказывал Боря, которому поддакивал Коля.
       - А в каких Вы фильмах снимались?- уже с интересом стала смотреть на меня дежурная.
       Я многозначительно молчал, памятуя о том, что короля играет окружение.
       Окружение не ударило в грязь лицом, начав перечислять все советские фильмы с участием актеров с азиатской внешностью, а затем, глядя на продолжающее оставаться бесстрастным лицо дежурной, перешли на зарубежные, которые сами они видели только на закрытых просмотрах.
       Я продолжал важно молчать при этом, но не выдержал, когда Боря в запале вдруг вспомнил картину "Алитет уходит в горы", которая снималась, если не ошибаюсь, в далекие 30-е годы. По легенде Бори выходило, что мне должно было быть никак не меньше 70 лет...
       К счастью, девушка не училась на киноведческом факультете ВГИКа и не могла разоблачить Борю.
       Но что-то дрогнула в ее сердце, когда она услышала мой гомерический смех, и она шепотом, чтобы не услышали другие страждущие, сказала:
       - Пусть Ваши женщины поднимутся на третий этаж и скажут Нине, что от меня. Там есть три свободные раскладушки в коридоре...
       Так нам удалось избавить женский состав группы от возможных покушений изголодавшихся по женскому телу северян.
       ... Наш самолет сел в Бухте Провидения, как я уже говорил, через 47 часов нашего полета, сидения, хождения, курения, борения со сном. Но, несмотря на крайнюю степень истощения человеческая психика, как мы все убедились, благодаря матушке - природе, имеет очень большой запас прочности. Такого громового "ура" Чукотка, наверное, не слышала, а если слышала, то только в 30-е годы, когда удачно закончилась операция по спасению экспедиции Папанина. Куда подевались наши усталость и изнеможение в тот момент, один только Бог ведает. Особенно с утроенной энергией громко кричали отдохнувшие Лена, Лиля и Наташа, у которых почему-то на глазах появились слезы. То ли они действительно искренне радовались долгожданному приезду в конечную точку, а, может, наоборот, сожалели о северянах, которые остались без их ласки в аэропорту Магадана? Трудно определенно что-нибудь сказать, потому что никогда не узнаешь, что у них, женщин, творится там, внутри ...
       По приезде в гостиницу произошло воссоединение трех частей нашей киногруппы, которое напомнило мне братание советских и американских солдат на Эльбе. Кстати, только там, на Чукотке, я обнаружил, что моей партнершей по фильму будет Рауза Тажибаева, в ту пору студентка Алма-Атинского театрального института.
       ... В начале этой главки я обещал Вам рассказать о неожиданном эффекте "тюбика". Так вот, знаете ли Вы, что потом произошло? В течение 4-х недель на Чукотке была нелетная погода! Борт со всей киносъемочной аппаратурой, то есть последней частью упомянутого мной выше "тюбика", застрял где-то в Москве и никак не мог пробиться к нам!
       Вы представляете, как мы отыгрались, вернее, отоспались за эти 4 недели, с лихвой компенсировав предыдущий 47-часовой недосып?
       ...Вот когда я подумал, что все-таки есть Бог на небе!
       Так, к слову, сказать, началась эрозия лично моего атеизма.
      

    КГБ

      
       Так мы звали промеж себя главного режиссера картины. Не потому, что он был выходцем из известного ведомства. И не потому, что зверствовал на площадке, - наоборот, он был милейшим человеком в общении, интеллигентом, что называется, до мозга костей.
       Просто его звали Кропачев Георгий Борисович. Первые буквы его фамилии, имени и отчества складывались в страшноватую аббревиатуру. Тем не менее,
       многим из членов группы за глаза удобнее было звать его именно так. Он, конечно, об этом знал и, как ни странно, не выказывал недовольства. Не потому, конечно, что являлся поклонником КГБ, а, скорее всего в связи с тем, что именные аббревиатуры имели тогда (да и сейчас) только самые знаменитые люди. Например, ББ - Бриджит Бардо. Или, в наши времена, БГ - Борис Гребенщиков. Ну, и так далее...
       Так вот, нашему режиссеру, я думаю, втайне льстила его собственная аббревиатура.
       Вообще-то, наш КГБ был профессиональный художник, в том числе кинохудожник (например, он был главным художником кинофильма "Гамлет" с И.Смоктуновским в главной роли). Выпускник Высших режиссерских курсов и один из создателей (сорежиссер) первого в СССР фильма ужасов (Кинофильм "Вий" по одноименной повести Н.В.Гоголя), из-за которого они (то есть Г.Кропачев со своим коллегой) на долгие годы были подвергнуты остракизму со стороны Госкино СССР. ( Там, кстати, в главной роли снялась молодая Наталья Варлей, убедительно изобразившая покойницу в окружении вурдалаков). В детстве, я помню, это было очень страшно. Даже страшнее, чем у Хичкока.
       Не случайно, наверное, на пресыщенном Западе фильм "Вий" был тепло принят, чем, однако, так и не сумел насладиться Г.Кропачев, ставший невыездным)
       Оглядываясь назад, я часто думаю, а как бы сложилась его жизнь, если бы его "Вий" не попал бы в немилость к власть предержащим?
       И что это значит: быть отлученным от кинорежиссуры, имея талант, знания, опыт, чуткое сердце, страдающую душу? Зависеть от сонма киночиновников, имеющих лишь одну способность - отслеживать и отсекать с экрана даже само подобие инакомыслия, не умещающегося в свыше заданные стандарты? Что это значит: чувствовать, как отсчитывает часы твое биологическое время и как гаснут краски восприятия жизни, блекнут эмоции, исчезают поэтические образы,- и что все это никогда-никогда-никогда не вернется?!
       Наверное, думаю я сегодня, у Георгия Кропачева уже не оставалось сил и времени - ждать свою тему, свой сценарий... И когда ему с барского плеча предложили: возьми сценарий Рытхэу,- а там будет видно, он... Взял... Несмотря на то, что это был не его материал, не его тема...
       О чем он мог думать тогда? " Мне уже за 50... Да, это не мое, мне это вчуже, я не чувствую этих людей, этих героев... Но... может быть - может быть фильм получится, а вдруг, а вдруг ... "
       Надежды маленький оркестрик...
       Вот в такую пору жизни Георгий Борисович Кропачев взялся режиссировать картину по сценарию Ю.Рытхэу "След росомахи"...
      

    Бунт

      
       В советские времена о бытовых условиях, в которых находились киношники во время экспедиций, было мало что известно. Обычно советские киноактеры рассказывали о своих творческих переживаниях и не менее творческих планах. Только в годы перестройки, горбачевской гласности стали просачиваться те или иные интимные детали: как народная артистка в гостиничном номере при помощи кипятильника варила себе суп, а лауреат радовался тому, что ему удалось протащить через границу десяток банок говяжьей тушенки и на этом сэкономить с полтора десятка американских президентов.
       Но касалось это, кстати, главным образом артистических вояжей за рубеж. О бытовых условиях, в которых находились артисты во время гастролей внутри страны никто, в общем-то, не рассказывал.
       Как я понимаю, им было стыдно.
       Недавно прочитал, что Катрин Денев в Сочи на кинофестивале "Лики любви" устроила форменный скандал по поводу 5-звездочного номера в гостинице, в которую ее поселили...
       Посмотрел бы я на нее, если бы она увидела наши номера в единственной гостинице, находившейся в Бухте Провидения в 1976 году! А уж если бы она открыла кран и увидела коричневую жидкость, которая начала литься и при этом называлась водой, то я представляю, что бы с ней произошло!!! И никакие объяснения служащих гостиницы, что такая уж в этом районе Чукотки вода - моментально входящая в реакцию с железом - наверное, не подействовали бы на Катрин Денев. Она бы тут же за свой счет взяла бы билеты и отправилась домой! Если бы, конечно, позволила погода и борт наготове стоял бы в аэропорту.
       А если бы запуржило-заметилило, да, к тому же, как здесь обычно случается, на месяц-полтора? Вернулась бы Катрин Денев, как миленькая, в бухтопровиденскую гостиницу, да еще в ногах бы валялась, чтобы получить хоть какой-нибудь завалященький номер! Интересно было бы также видеть, как она после употребления соленых огурцов или томатов, не выбрасывала бы трехлитровые банки, а набирала бы в них коричневую воду и сутками отстаивала ее. На подоконнике, столе, полу, шкафу, тумбочке... Как все жители Бухты Провидения. Как мы, киношники, занесенные волею судьбы на оконечность Чукотки.
       Но это было бы еще только частью проблемы.
       Дело в том, что по дурацкому, явно вредительскому проекту в гостинице не были предусмотрены ни буфет, ни столовая, ни кафе, ни ресторан. Вы можете представить, каким " добрым" словом поминал командированный народ товарища Сталина, который, как известно, не давал спуска всякого рода вредителям?
       Отсутствие целенаправленной борьбы против вредителей в Бухте Провидения мы стали ощущать на себе три раза в день, то есть, во время завтрака, обеда и ужина, когда нам приходилось идти метров 500, по морозцу эдак градусов в 20-25, при порывах ветра в несколько десятков метров в секунду и видимости до кончиков пальцев на вытянутой правой руке (левыми мы держались друг за друга), - к зданию, на котором красовалась вывеска "Столовая"...
       Нетрудно понять из нашего отношения к Лене, Лиле и Наташе в Магадане, что мы вполне были джентльменами, и Катрин Денев, будь она тогда с нами в Бухте Провидения, во время походов в общепит получила бы с нашей стороны поддержку со всех сторон: справа, слева, а также и со спины. Я имею в виду, при особо сильном ветре, дующем в лицо.
       Но бог с ней, Катрин. Как известно, баба с возу, кобыле легче.
       В один из дней, когда мы после очередного посещения столовой, румяные, словно деды Морозы, вернулись в гостиницу, я выступил с предложением к своим четверым новоявленным товарищам:
       - А давайте будем готовить сами?
       Столь уверенное предложение с моей стороны, естественно, основывалось на навыках, которые дают годы учебы в аспирантуре, в результате которых становишься гораздо более разносторонней личностью, чем прежде. В чем мне пришлось убедиться на собственном примере и примере своих сотоварищей по МГУ, с которыми мы бок о бок, помимо сугубо научных, осваивали в общежитии профессии прачек, гладильщиков, уборщиков и поваров.
       Мое предложение основывалось также на Продовольственной программе, которую осуществляла КПСС на Чукотке. Надо Вам сказать, что в отличие от материковских продовольственных магазинов на Чукотке с этой программой все обстояло порядке. Полки в учреждениях торговли ломились от разнообразных продовольственных (и промышленных) товаров, которых днем с огнем было не сыскать даже в Москве, не говоря уж о Ленинграде.
       Копченые и полукопченые колбасы, сыры, сгущенное молоко, сливочное масло, тушенка, копченая рыба, говядина, свинина, баранина, оленина, армянский коньяк "3 звездочки", вино, водка, я уж не говорю о красной икре, которой, как потом выяснилось, в дальних селениях чукчи кормили собак, - все это туманило взор, особенно у ленинградцев, чей город в то время еще думать не думал, что станет через почти 30 лет родиной второго президента России и перейдет в разряд северной столицы России.
       Словом, предложение было воспринято на "ура", что явилось очередным подтверждением марксистской догмы о том, что материя все же первична, а сознание, как ни крути, вторично. Тут же распределили обязанности по коллективному приготовлению пищи. Коля Кошелев взялся ходить в магазин. Второй оператор Соломон, поразмыслив, пришел к выводу, что справится с помывкой посуды. А на нас с Валерой Мироновым (главным оператором) выпала ответственная задача готовить пищу. Георгия Кропачева как главного режиссера и вообще как Творца от рутинных обязанностей единогласно постановили освободить.
       У нас с Валерой Мироновым в ту пору нашлась одна общая страсть. Мы с ним оказалсь заядлые шахматисты. Упоминаю об этом не для того, чтобы оттенить наши интеллектуальные с Мироновым способности, а в связи с тем, чтобы вы зримо представили, что происходило во время готовки пищи.
       ...Итак, с мороза, окоченевший, постукивающий задубевшими ботинками, оттирающий замерзшими руками побелевшие щеки входит Коля Кошелев. С сумкой, сеткой, в которых находятся приличный кусок мяса, маргарин, томатный соус, подсолнечное масло, хлеб, пакет сушеного лука (другого лука на Чукотке тогда не было). Все это он бросает на стол и с чувством выполненной миссии раздевается, ложится на кровать и начинает демонстративно читать, естественно, журнал " Искусство кино".
       Следующая мизансцена: Соломон режет тупым ножом мясо на куски и складывает его в большую алюминиевую кастрюлю. Поскольку на данном этапе его миссия завершена, он тоже начинает заниматься каким-нибудь интеллектуальным занятием. Например, читает журнал "Кинооператор".
       Два повара - Миронов и Хван - в это время разыгрывают, скажем, защиту Эммануила Ласкера. Прервав на некоторое время баталию, один из них ставит кастрюлю на электрическую плитку, бросает туда пачку маргарина и возвращается к противнику.
       Тот, кто умеет готовить, очевидно, знает, что мясо тушится в томатном соусе примерно полтора часа, при этом операции по его готовке достаточно незатейливы: мясо перемешать, добавить в него соли, потом положить томатного соуса, затем - лука, перца, лаврового листа. При этом вовсе необязательно неотступно стоять у плиты, а есть возможность попутно заниматься массой других полезных дел. Чем мы и занимались с Мироновым, объявляя друг другу гарде, шахи, маты, или же соглашаясь на ничью.
       Эдак через два-два с половиной часа, включая готовку и прием пищи, наступал черед Соломона выполнять свои финальные обязанности по мойке посуды.
       Так вот, через 4 дня на корабле поднялся бунт!
       В природе человеческой вообще есть такая особенность: преувеличивать значимость своих собственных деяний и преуменьшать те, что совершаются другими. Так произошло и с нашими коллегами, которые, умяв очередную партию тушеного в кисло-сладком соусе мяса, стали возмущаться тем, что:
       а) один из них в мороз, пургу, вьюгу, в дождь, снег мучается, доставляя провиант на борт;
       б) другой - в связи с отсутствием достаточно горячей воды при мытье посуды уже сжег себе горчицей кончики пальцев, что весьма вредно для операторской профессии...
       - А вы... А вы...- задыхались от возмущения коллеги, ковыряя спичками в зубах, - только в шахматы играете!
       - Стоп-стоп! - тут же закричал я, сразу сообразив, как и чем подавить стихийное восстание подмастерьев. - Мы меняем обязанности! Вы - готовите! Валера будет ходить в магазин за продуктами, а я буду мыть посуду! Согласны?
       Лица у бунтарей вытянулись. Я думаю, они не ожидали столь быстрой реакции и такого моментального согласия с нашей стороны кардинально поменять обязанности и функции.
       Это их ошеломило. Они переглянулись, и Коля стеснительно и правдиво признался:
       - А мы не умеем готовить...
       - Тогда о чем речь?- резонно и холодно спросил Валера.
       Подмастерья понурили головы и развели руки.
      
      

    О традиции

      
       В сотне километров от Бухты Провидения есть чукотское село Сиреники: примерно с полсотни бревенчатых домов, клуб, библиотека, детский сад - интернат, трехэтажная школа с пристроенным к нему спортзалом, магазин, семейное общежитие барачного типа, да звероферма.
       Вот в это село и десантировалась, в общем-то, начавшая разлагаться от вынужденного месячного безделья киносъемочная группа "Ленфильма". Технический состав группы поселили в школу, а творческий народ разместился в семейном общежитии, в котором до нашего приезда было немало свободных комнат.
       Мы с актрисой Раузой Тажибаевой принялись заново зубрить свои роли, Валерий Миронов с главным режиссером мотались по окрестностям в поисках натуры, замдиректора картины поехал встречать в бухту Провидения актеров-эпизодников из Казахстана, Бурятии, Тувы. Наконец, все было готово.
       На завтра был намечен первый день съемок, и мы с Раузой, что греха таить, начали трястись от волнений и переживаний.
       Просматривая иногда видеокассету с фильмом и зная, какой кадр в картине был для меня первым, я вспоминаю свое тогдашнее состояние.
       Куда-то совершенно испарилась та бесшабашность, с которой я проходил пробы. Внутреннее стеснение, оторопь, робость, граничащая с растерянностью,- все это как-то враз нахлынуло на меня... И я стал сам себе напоминать бедную Данару... Никакие попытки самообуздания и приведения психики в рабочее состояние не давали результата. Простейшие слова вылетели из меня, как только прозвучала команда:
       - Кадр первый, дубль первый, мотор, начали!
       А ведь накануне, опять-таки, словно играючи я прошел эту сцену с Николаем Аскеевичем О., по сценарию исполнявшим роль отца моего героя.
       Запоров первый и второй дубль, я только потом справился с волнением и уже на третьем и четвертом дублях "въехал" в свою роль и предлагаемые обстоятельства.
       Тогда-то я и понял, насколько была оправданна имевшая место и, наверное, ныне тоже неотмененная в российском кино советская традиция: отмечать первый кадр начатого фильма, который всегда сопровождается сильнейшим стрессом, во всяком случае, у актеров.
       Ну, как отмечать? Конечно, выпивкой, в которой, чтобы актерам не было одиноко, непременно участвует вся киногруппа. "Иначе не покатится",- суеверно заверял нас Коля Лазебник, ассистент оператора, веселый залихватский парень.
       Однако к началу съемок с возможностью исполнения традиции дело обстояло "швах". В группе ни у кого не было ни одной капли спиртного... Все запасы, которые были прихвачены из Бухты Провидения, оказались полностью исчерпаны за минувшие после приезда в Сиреники три дня. А в свободной продаже в этом селе спиртное отсутствовало...
       Как выяснилось, эта мера была введена вынужденно, в связи с ныне широко известным обстоятельством, что у чукчей в организме генетически отсутствует противоядие против алкоголя, некий набор ферментов, которые бы разлагали спирт на менее вредные составляющие.
       Алкоголь, в результате, у чукчей прямо всасывается в кровь, через нее разносится по всему организму, в мозг, производя при этом ужасное воздействие - к потере контроля над поведением, памятью и т.д. Достаточно каких-то 100- 200 грамм, чтобы нормальный ранее человек превратился в животное...
       Поэтому в с. Сиреники алкоголь продавали по строгой норме: 1 бутылка водки и 1 бутылка вина на взрослого человека. Раз в неделю. Во второй половине субботы. После того, как чукчи возвращались с морской охоты.
       А у нас первый день съемок был назначен на четверг!
       Руководящие и рядовые члены группы метались в поисках выхода: обхаживали продавщицу, которая дала всем полный отлуп под предлогом того, что за нарушение порядка может лишиться работы; пытались подкатиться к заведующему подземным складом, что оказалось совершенно невозможно: тот смотрел на просителей своими рачьими глазами и презрительно молчал, не произнося ни единого слова в ответ, словно был немым.
       Наблюдая за их попытками, я пришел к выводу, что киношники сущие дети с точки зрения познаний в области политической системы СССР, механизмов власти и управления. О чем я, витиевато, не опускаясь до подробностей, сообщил и Георгию Кропачеву, и Валере Миронову, и Коле Кошелеву, кстати, почему-то особенно остро переживавшему по поводу возможного неисполнения традиции.
       - А ты знаешь? А ты - можешь?- набросились они на меня.
       - Конечно, знаю и могу, - высокомерно ответил я.
       - Не верим! - дружно заявили новоявленные Станиславские.
       Пришлось доказывать, что предыдущий мой опыт работы в газете и комсомольских органах, а также учеба в аспирантуре тоже чего-то стоят. Прихватив с собой Валеру Миронова и Колю Кошелева, я направился прямиком в сельсовет - высший орган Советской власти на территории села. Постучав и зайдя в комнату с табличкой "Председатель", мы застали там симпатичную женщину- чукчанку, которой, по всему было видно, ну абсолютно нечего было делать в ее кабинете.
       - Здравствуйте!- обратился к ней я.
       Она достаточно официально приветствовала нас, сразу же приняв начальственный вид.
       - Слушаю Вас!
       - Вы, конечно, знаете, что в Вашем селе приступила к работе киногруппа орденоносной ленинградской студии "Ленфильм",- начал я.
       Люди старшего поколения, я думаю, понимают, что такое начало, в котором два раза звучит слово "Ленин", не могло в те времена не вызвать состояния оробелости у собеседника, состоящего при государственной должности. Что и произошло с нашим председателем. Ее лицо моментально приобрело соответствующее выражение лица.
       - Да-да, конечно...
       - И Вы, конечно, знаете, что фильм снимается по сценарию Вашего земляка, депутата Верховного Совета РСФСР Юрия Сергеевича Рытхэу?
       - Конечно! - с энтузиазмом воскликнула женщина, и лицо ее осветилось национальной гордостью.
       - Так вот, - поспешил я перейти к делу,- во всем советском кино существует замечательная традиция: всем коллективом отмечать съемку первого кадра, для чего нам нужны ящик водки и ящик вина,- сухим тоном изложил я основную мысль.
       - Простите, а Вы только первый кадр отмечаете?- напряженно спросила она.
       - Нет, мы отмечаем через каждые десять кадров,- вдруг брякнул Валера.
       - А сколько кадров бывает обычно в фильме,- заинтересовалась председатель.
       - Разные фильмы бывают,- философически заговорил Коля. - До тысячи бывает.
       - И что, вы все время пьете?- с неподдельным испугом закричала чукчанка, несомненно, тоже имевшая в своем организме дефицит ферментов по переработке алкоголя.
       - Нет, успокоил ее Коля,- только через каждый десятый.
       На лице у председателя появилось сомнение, которое надо было срочно подавить авторитетным словом. И я твердо сказал:
       - Это советская традиция, и нарушать ее никому не дано.
       Услышав мои слова, вспомнив мое вступление с двумя Лениными, женщина схватила трубку, набрала номер и тоном, в котором неожиданно прозвучала Советская власть, сказала:
       - Сейчас к тебе придут киношники, выдай им ящик водки, ящик вина и 4 бутылки шампанского!
       ... Громовое "Ура", раздавшееся в спортзале, где был подготовлен стол по случаю предстоящего первого кадра, превзошло то "ура", о котором я уже писал выше. Все-таки, подумал я, уважение народа к своей истории, своим традициям является важным признаком его зрелости и стойкости.
       ...А после того, как был, наконец, снят первый кадр и все сбежались вокруг накрытого стола, после того, как была опустошена добрая половина напитков, ко мне подошли мои "Станиславские" и дружно заявили:
       - Верим!
      

    Смерть старого актера ...

      
       В один из дней к нашему бараку с. Сиреники подъехал гусеничный транспортер, из недр которого появился невысокий, изящный, худощавый, седой человек далеко за 60 лет. Это был Николай Петрович Ли, в ту пору один из двух народных артистов Казахской ССР, которого все советские корейцы тогда знали и почитали как патриарха корейского театра. По сценарию в нашем фильме он должен был играть небольшую, но значимую роль моего настоящего отца (в сценарии была некая интрига по поводу отцов главного героя).
       Я помнил Николая Петровича еще с детства, когда в один из приездов к бабушке в Кзыл-Орду, вместе со всеми жившими там родственниками пошел в корейский театр. Вот уж когда - в 50-е годы - можно было вслед за поэтом сказать:
       - Театр уж полон, ложи блещут!
       50 лет назад еще были живы наши бабушки и дедушки, которые знали корейский язык, не утратили памяти об истории, традициях и для которых театр являлся светом в окне.
       Помню, как зрители встречали выходы Николая Петровича - молодого, стройного, изящного - аплодисментами, как жадно внимали пьесе, как чутко реагировали на реплики, смеялись и плакали, а то замолкали в потрясенной тишине.
       В 70-е годы Николай Петрович был единственным исполнителем роли Ленина в корейском театре. Тогда это было необычайно почетно.
       В нашей картине по плану съемок на Чукотке у Николая Петровича было не так уж много сцен и, помню, я с жалостью тогда подумал, каково ему было, уже немолодому человеку, лететь через полстраны на неуютную и холодную Чукотку, ради нескольких съемочных дней. Помню также, что никто из костюмеров не озаботился тем, чтобы экипировать Николая Петровича по приезде в теплую одежду, а сам он, по своей скромности, ничего у них не попросил, и так и ходил в первые дни в своем тоненьком, по алма-атинской погоде, плаще и ботинках на тонкой подошве. Разругавшись в пух и прах с костюмершей Лилей, я выбрал из ее запасов теплые ватные штаны, меховую шапку, унты, подбитое мехом пальто и притащил все это Николаю Петровичу со словами:
       - Это ведь Север, Николай Петрович, здесь без меха нельзя, пропадете.
       Он надел все и благодарно посмотрел на меня, сказав по - корейски:
       - Камсахамнида.
       На Чукотке нам с Николаем Петровичем удалось сняться в нескольких эпизодах. Была встреча наших героев, во время которой он с неподражаемой затаенной лаской смотрел меня, отчего на душе было тепло и уютно, тем более, что Николай Петрович во время перерывов по - отечески наставлял меня. Был какой-то проход по берегу замерзшего моря. Но большую часть времени он, как и другие артисты, свободные от съемок, находился в своей комнате, гулял по поселку, сидел в библиотеке. И вдруг - заболел.
       Я об этом узнал, когда пришел вечером после съемок в наш барак, а его уже увезли в Бухту Провидения, в районную больницу. Ребята потом рассказали, что у него поднялась температура, началась рвота, и поэтому местный фельдшер срочно отправил его на гусеничном транспортере.
       Он пролежал в районной больнице, пока у нас шли съемки, чуть ли не целый месяц, причем, как сказали врачи во время нашего посещения, дело уже шло на поправку. Помню Николая Петровича похудевшим, с трехдневной щетиной: мы пришли к нему как земляки вместе с Раузой Тажибаевой, и хотя нас не пустили в палату, мы все же получили возможность увидеть его через окно. Поскольку у него вроде как диагностировали желтуху, и Николай Петрович находился в карантинном блоке, получалось даже, что наша киногруппа, закончив съемки, может улететь, а ему придется остаться, долечиваться.
       Но буквально через два дня пришла скорбная весть: Николай Петрович скончался...
       Помню ужас и скорбь, которые охватили нас... Помню, как мы, Валера Миронов, ассистент Миша, Рауза Тажибаева и я сопровождали тело Николая Петровича в цинковом гробу в Алма-Ату... Помню траурную церемонию прощания, устроенную в Корейском театре: женщины в белых одеждах, море народа, пришедшего попрощаться с одним из последних корифеев корейского театрального искусства... ... А потом на съемочной площадке, уже в павильонах "Ленфильма", появился другой актер, тоже народный артист Казахской ССР, Н.Жантурин. С его появлением роль, которую исполнял Николай Петрович, конечно, совершенно изменилась. Не скажу, что она стала хуже или лучше, она стала совсем другой, достаточно явно диссонируя с другими образами в фильме. И в этом с горьким сожалением признался Г.Кропачев, просматривая отснятый на Чукотке материал:
       - Николай Петрович был органичнее.
       Но жизнь, кино, работа покатились дальше-дальше, заполняя будни новыми событиями, людьми и нанося на прошедшие трагические события песок забвения.
       И только память имеет свойство воскрешать дорогих нам людей.
      
      

    История с партбилетом

      
       В кино, как в жизни, очень часто трагические эпизоды перемежаются с комическими.
       ... В тот день съемки с моим участием закончились рано, и я уже в обед был свободен. Светило яркое солнце, и хотя вокруг лежал снег, на отдельных участках земли и дорожной колеи проглядывали проталины, а то и лужицы, отчего приходилось перепрыгивать через них.
       Подойдя к нашему бараку, я увидел Николая Аскеевича О., . Он сидел на корточках, спиной ко мне, и я, проходя мимо, поздоровался с ним, при этом заметив, что он что-то окунает в лужицу.
       - Здравствуйте, Николай Аскеевич! Что-это Вы делаете? - непроизвольно спросил я.
       Старик - а ему тогда было давно за 60 - посмотрел на меня снизу вверх и вдруг, к моему изумлению, что называется, дико, в голос, навзрыд заплакал...
       Я как ошпаренный заскочил в барак, где столкнулся с актерами Марком и Увайсом, которые весело о чем-то болтали.
       - Мужики, это Вы обидели Аскеевича?- сурово спросил я их, полагая, что их веселье имеет какое-то отношение к рыданиям старика.
       - Юра, это не мы,- задыхаясь от хохота, простонал Марк.- Тут такое случилось...
       Они с Увайсом просто катались по полу, не в силах остановиться...
       А пока они смеются, небольшая предыстория.
       Уезжая на съемки, я подошел к секретарю нашей парторганизации Анатолию Черневу на кафедре и попросил его:
       - Толь, ты знаешь, я уезжаю в киноэкспедицию...
       Он кивнул. Все, конечно, знали.
       - Так вот, можно я у тебя партбилет оставлю? И партвзносы за год вперед заплачу?
       Он подумал и согласился. Так я решил свою проблему с партбилетом.
       Не таков был Николай Аскеевич. Будучи партийцем старой закалки, он все сделал так, как велел партийный Устав: снялся с партийного учета, чтобы встать на него по временному месту работы, то есть на киностудии " Ленфильм". Но до Ленинграда ему не удалось добраться, так как его прямиком вызвали на место съемок, то есть на Чукотку.
       И вот, выяснив, что во всей киногруппе есть только один член партии, то есть я, он в первые же дни постучался в мою комнату:
       - Юрий, я узнал, что ты партийный,- торжественно начал он.
       - Да, Николай Аскеевич.
       - А ты куда встал на партийный учет?
       Я объяснил, как я пристроил свой документ.
       Он построжал:
       - Ты нарушил Устав.
       Я внутренне подтянулся и ответил:
       - Ну, Николай Аскеевич... Бывают ситуации...
       - А что мне-то делать?- вздохнул он.- У НИХ нет парторганизации...
       - Не знаю, честно ответил я.
       На том все закончилось...
       ...И вот ребята-актеры, все еще задыхаясь, стали рассказывать...
       Надо Вам сказать, что в нашем бараке, с учетом условий Крайнего Севера и отсутствия канализации, туалет был, что называется, простонародным: без всяких изысков, разделенный деревянной стенкой,, встроенный в левую сторону барака.
       по два очка на женской и мужской половинах
       Да извинят меня эстеты за еще одну подробность, с довольно глубокой выгребной ямой. Что было естественно, имея в виду вечную мерзлоту.
       Ну, так вот, Николай Аскеевич, как все советские люди, имел обыкновение пользоваться туалетом, иногда по - маленькому, а иногда - по-большому. В описываемый день он пошел по-большому...
       Надо сказать, что звукоизоляции в тамошнем туалете, за исключением деревянной стенки, не было... Так вот, только Николай Аскеевич пошел по-большому, как в соседней половине у него появилась соседка, судя по поступи, Люся - здоровенная такая молодая бабища, жена зоотехника-чукчи Миши. То ли поэтому, то ли по другой причине, Николай Аскеевич почему-то взглянул в глубь выгребной ямы.
       И, о ужас, будучи дальнозорким, он увидел на поверхности, так сказать, ямы...
       Свой партийный билет!!!
       Надо сказать, я никогда не понимал этой привычки, присущей чуть ли не половине мужского населения СССР, да и теперь России - носить в заднем кармане кошельки, записные книжки, сберкнижки, а уж тем более - партийные билеты!
       Николай Аскеевич оказался в этой самой половине...
       И теперь он с ужасом наблюдал за своим документом на дне выгребной ямы...
       Как рассказывали совершенно посиневшие от отсутствия воздуха, хохочущие молодые диссиденствующие актеры, Николай Аскеевич стал бешено стучать в стенку и кричать:
       - Эй!.. Не надо!.. Прекрати!!!
       Перепуганная Люся, естественно, от страха не могла сразу прекратить, а даже наоборот... Но потом ей удалось справиться с волнением и другими реакциями, и она, как слон убегает от мыши, с топотом и грохотом выскочила из туалета и с криком "Убивают! " помчалась по коридору барака!
       - На эти крики мы, естественно, выскочили,- рассказывал Увайс. - От Люси ничего нельзя было добиться... Она только молча, трясущимися руками показывала в сторону туалета. И мы с Марком помчались туда...
       Далее, по рассказу уже Марка, следовало, что Николай Аскеевич сидел перед дверями в мужскую половину туалета в позе, весьма напоминающей картину Репина "Иван Грозный убивает своего сына": тот же бессмысленный окостеневший взгляд, встопорщенные жидкие волосы, тот же ужас на лице, чуть ли не выскочившие из орбит глаза... И - костлявая рука, вытянутая в сторону туалета. Именно эта рука, собственно, и отличала данную мизансцену от картины Репина: как известно, Иван Грозный прижимает обеими руками пробитую голову сына к своей чахлой груди.
       - Марк... Увайс... Помогите,- хрипел он (имеется в виду Николай Аскеевич, естественно).
       - Партбилет... Исключат... Лишат звания... Выгонят с работы...
       Логичность выстроенной Николаем Аскеевичем цепочки, конечно, понятна только представителям старшего поколения, заставшим те времена.
       ...Далее, по рассказам Увайса, ими были предприняты поиски подручного средства, каковое нашлось в виде довольно длинной узкой доски. И Марк... Словом, Марку удалось подцепить партбилет!
       - Осторожно, только осторожно,- шептал Николай Аскеевич, напряженно глядевший в другое очко за процессом извлечения.
       Однако, если читатель обладает воображением, то он должен воочию представить себе, что происходит, когда конец доски приближается к отверстию в виде очка в туалете.
       Угол неизбежно уменьшается!!!
       Партбилет... упал обратно.
       Упал, сопровождаемый горестным криком Николая Аскеевича!
       Надо Вам сказать, что во время этой части рассказа лица у ребят посерьезнели.
       - В общем, - с сочувствием стал говорить Марк,- во время второй неудачной попытки Николай Аскеевич упал в обморок... Мы, конечно, жутко перепугались.
       Увайс побежал в комнату за водкой, которой, конечно, не оказалось. Принес "Шипр". Понюхав "Шипр", Аскеевич открыл мутные глаза и только и смог прошептать: "Марк, Увайс, помогите... Умоляю..." А потом закрыл. Рот, глаза... И вытянулся как покойник...
       - Вот когда мы перепугались...- с неподдельным страхом произнес Марк.
       Воспоминания о последующих событиях, однако, вновь стали сопровождаться гомерическим хохотом. Актеры не были бы актерами, если бы не изобразили в ряде мизансцен, как пришел найденный ими чукча-золотоноша, как он специальным черпаком стал изымать содержимое ямы и как воспрявший духом Николай Аскеевич в каждом черпаке какой-то палочкой искал свой несчастный партбилет...
       ...Таким образом, в тот момент, когда я увидел Николая Аскеевича сидящим на корточках у лужицы, он занимался тем, что наводил на партбилете чистоту.
       Но, как известно, не зря народом сложена пословица о том, что смеется тот, кто смеется последним.
       Спустя примерно час Марк и Увайс прибежали ко мне:
       - Юра, выручай!- с порога заорали они.
       Оказалось, что Николай Аскеевич вошел в комнату и положил свой намокший партийный билет на батарею, чтобы просушить его...
       Те читатели, которые заметили многоточие в предыдущем предложении и, соответственно, начали о чем-то догадываться, тем не менее, не могут себе представить, насколько, оказывается, тогда были гигроскопичны партийные билеты!
       Отчего актеры - Николай Петрович Ли, Марк и Увайс - задыхаясь, вынуждены были как пробки выскочить из комнаты со словами:
       - Николай Аскеевич, мы, конечно, понимаем, но нельзя же так....
       Спустя некоторое время Марк заглянул в комнату и увидел, что, поразмыслив, Николай Аскеевич поливает свой партийный билет остатками "Шипра" и снова кладет его на батарею.
       - Юра,- со стоном говорил Марк,- ты не представляешь, какой эффект возникает в результате соединения "Шипра" с этим... С партбилетом!!!
       Что было делать?.. Получалось, что только я, будучи соратником Николая Аскеевича по партии, а также его сыном по сценарию, мог выручить заслуженного и народного артиста от исключения, лишения и увольнения.
       Надо Вам сказать без ложной скромности, что в молодые годы сообразительность не была моим дефицитным качеством. Быстро одевшись (потому как специфический запах стал распространяться по всему бараку и доноситься и до моей комнаты), я вбежал в комнату, в которой в гордом одиночестве сидел Николай Аскеевич и стоически наблюдал за процессом сушки своего партийного документа.
       - Николай Аскеевич, одевайтесь, возьмите партбилет и идите за мной,- быстро сказал я ему и также быстро выскочил из барака.
       Почему-то Николай Аскеевич послушался меня. Видимо, все-таки мое положение главного героя в фильме внушало ему какое-то доверие...
       Молча мы спустились с ним с косогора на берег. Холодное Берингово море с шелестом накатывалось на гальку. На горизонте багровели тучки, над бесконечными волнами метались и пронзительно орали голодные чайки.
       Найдя у подножия косогора гладкий валун килограмов эдак на 20, я подтащил его к воде и бросил в воду. Брызги рассыпались, на мгновение обнажив дно.
       - Давайте партбилет, Николай Аскеевич,- сказал я.
       Он безмолвно протянул раскисшую книжицу.
       Я положил ее в воду и сверху придавил валуном.
       Старик вопросительно посмотрел на меня.
       - Посидите здесь часика два,- сказал я.
       - Что я скажу в своей парторганизации? - разомкнул он спекшиеся губы.
       - Вы здесь посидите, я скоро вернусь,- был мой ответ.
       ... Я побежал к домику, в котором жило наше административное начальство - заместитель директора картины, толстяк и балагур Гриша. Ворвавшись к нему, я, тоном не терпящим возражения, сказал:
       - Гриша, возьми листок бумаги и пиши...
       Видимо, мой вид и тон были такими, что он не посмел возразить, взял листок бумаги, ручку и покорно ответил:
       - Готов.
       - Справка дана,- начал я диктовать,- заслуженному и народному артисту... Николаю Аскеевичу О., в том, что 18 июня транспортное средство, на котором он следовал на место съемок, попало в водоворот и перевернулось, в результате чего его одежда и другие вещи, оказавшиеся при нем, были приведены морской водой в негодность.
       На удивление Григорий писал быстро, четким и разборчивым почерком.
       - Заместитель директора киностудии "Ленфильм",- продолжал я.
       Гриша покосился на меня:
       - Я, - сказал он,- заместитель директора картины...
       - Ничего, еще будешь...- успокоил я его.- Главное, поставь печать и подпись.
       Гриша, подышав на печатку, хлопнул ею по листку и лихо расписался.
       - Спасибо, Гриша!- сказал я выходя из его дома.- Ты сегодня спас человека.
       - Правда, что ли? - удивился Гриша.
       Но я не стал ему ничего объяснять, чтобы он и впрямь не почувствовал себя будущим Шойгу.
       ...Николай Аскеевич продолжал сидеть на берегу как нахохлившийся пингвин, глядя далеко в море.
       Подойдя к нему, я сел рядом и протянул ему бумажку. Он развернул ее, прочитал...
       И тихо-тихо заплакал...
       ...Но это, как понимает искушенный в драматургии читатель, еще не конец.
       Спустя два месяца мы встретились с Николаем Аскеевичем в Ленинграде на продолжении съемок в павильонах "Ленфильма". Увидев меня, он бросился ко мне и закричал:
       - Юрий! Спасибо тебе! У меня все в порядке! Я все сказал в парткоме, как ты меня научил, отдал им справку, и мне выписали другой партийный билет!
       Именно тогда я понял, как это приятно: быть спасителем. Или же Спасателем - как наш замечательный министр Шойгу.
       Кстати, если не ошибаюсь, они с Николаем Аскеевичем О. земляки.
      

    Про это

      
       Если кто-нибудь, вспомнив передачу Е.Ханги, считает, что в этой главке он действительно сможет прочитать "про это", то он ошибается.
       После всего того, что мы за минувшие 15 лет услышали, увидели, узнали, с моей стороны было бы вообще странным пытаться войти в бурный поток откровений " про то или про это"...
       Конечно, все мы, живущие на земле, так или иначе, находим многочисленные подтверждения (или они нас находят) правоты З.Фрейда, что не классовые противоречия, а противоречия между женским и мужским началом, в конечном счете, лежат в основе развития человечества.
       Но в то же время вряд ли кто опровергнет и другой бесспорный вывод, что любви все возрасты покорны, а сексу - нет!
       Таким образом, я буду в этой главке рассказывать о другой любви, которую я видел в моих новых сотоварищах - по отношению к кино.
       Вспоминаю, как Валера Миронов, главный оператор моей картины, как-то сказал мне:
       - Все - таки наше государство глупое...
       - Это почему?- удивился я, тем более, что в то время Валера не был склонен к диссидентству.
       - Знаешь, оно не понимает, что если бы оно даже не платило мне зарплату, то я бы все равно снимал кино...
       Эта любовь пришла к нему, кстати, достаточно поздно. Он окончил Ленинградский политехнический институт, пошел на работу в знаменитое в СССР объединение ЛОМО, где за 3 года добился завидного служебного положения. И... бросил все, подав документы на операторский факультет ВГИКа... "След росомахи", кстати, была первой его картиной, на которой он выступал в качестве главного оператора - и это в его - то далеко неюные 34 года.
       Забегая вперед, скажу, что впоследствии нас с Валерой Мироновым связали десятилетия дружбы, душевной приязни, - и поэтому у меня была возможность постоянно следить за его творчеством.
       Кстати, я думаю, что в силу нашей дружбы он не обидится на меня, если прочитает эти строки: мне не понравилось, как он снял картину "След росомахи".
       Правда, не один он был в этом виноват...
       С одной стороны, наш главный режиссер Георгий Кропачев в сценарии Ю.Рытхэу стал выпячивать некий социальный подтекст, очень модный среди интеллигенции в тот период (утрата исторических корней, возвращение к истокам, губительная роль цивилизации). И это наложило отпечаток на всю картину, в том числе на изобразительный ряд.
       С другой стороны, сам Валера Миронов, в общем-то, сугубо городской житель, с пространственным восприятием именно городской, даже можно сказать, питерской архитектуры, в которой ему все же было привычней работать. Там же, на Чукотке, а в последующем на плато Расвумчорр в Мурманской области и в горах Крыма, где также проходили съемки, Валера просто потерялся, не найдя адекватного пространственного изображения чукотской поэмы о любви, каковой на самом деле являлась история, рассказанная в сценарии Ю. Рытхэу. Хотя, казалось бы, сама фактура, природа Чукотки, совершенно изумительные пейзажи бескрайнего снега, сливающегося на горизонте с чистейшим голубым небом,- все это предполагало совершенно фантастический изобразительный ряд в фильме...
       Но ничего этого не случилось в нашей картине...
       Но зато, к моей радости, раскрытие его потаенного и, как оказалось, громадного творческого потенциала произошло в последующих фильмах, где Валера выступал главным оператором (таких было свыше 30).
       Помню потрясающе снятую им картину "Фуэте", особенно бесподобные отрывки из "Мастера и Маргариты" М.Булгакова, вошедшие, согласно сценария, в фильм. Или "Прошу винить в моей смерти Клаву К.,"(за эту картину В.Миронов получил Государственную премию РСФСР), телевизионный сериал "Открытая книга" и многие-многие другие.
       Можно с полным правом сказать, что поздняя любовь к кино ответила ему взаимностью.
       Но надо сказать, что поистине трогательное отношение к своей работе демонстрировали не только представители, так сказать, высшего творческого сословия в кинематографической иерархии.
       ... Недавно, увидев в газете перечень наиболее популярных среди современной молодежи занятий, я с грустью обнаружил, что творческие профессии находятся в списке далеко позади, уступив первые позиции банкирам, работникам ГАИ, юристам и даже бандитам и проституткам.
       Настолько изменило людей время...
       30 лет назад, помнится, молодежь мечтала совсем о другом. В частности, попасть на любую работу в киностудию - даже осветителем, рабочим, помощником режиссера или ассистентом оператора, костюмером, гримером и др.- можно было только по знакомству, как раньше говорилось, по блату.
       Конечно, могут сказать, что в ту пору работать в кино было достаточно выгодно. И не только представителям творческих профессий, но и вспомогательному составу. Да, действительно, можно было ездить в составе киноэкспедиций по всей стране, а иногда, если очень повезет, то и за рубеж. Кроме того, работа на киностудии давала возможность как бы удвоить зарплату, за счет суточных и премиальных, за переработку и др. Например, члены нашей киногруппы, проработавшие на Чукотке более одного месяца, получили 100-процентую надбавку к зарплате: кто-то из директоров картины откопал неотмененное, оказывается, постановление Совнаркома СССР еще от 1927 года на этот счет.
       Ну и, конечно, немалую роль играл престиж работника киностудии, который имел возможность взять для родственницы автограф любимого актера, достать билеты на закрытые просмотры, провести знакомых на съемки и т.д. и т.п.
       Наверное, всем вышеперечисленным можно объяснить стремление многих людей попасть в ту пору на работу в кино. Однако закреплялись на киностудиях все-таки только те, кто ее любил, кто ощущал колоссальный эмоциональный подъем в процессе самой работы.
       Я уже рассказывал о том, какие тяготы нам пришлось испытать в процессе перелета из Ленинграда на место съемок. Однако с не меньшими трудностями была сопряжена и сама работа.
       ...Мороз градусов под 20-25, да еще с ветром. Коля Лазебник "сидит" на объективе кинокамеры, поворачивая затвор, чтобы удержать резкость кадра во время передвижений актера. Сидит, работая голыми руками! В перерывах между съемками сует озябшие руки под мышки и веселит всю группу своими шутками и прибаутками.
       Как-то, не выдержав от вида его голых рук, я снял правую перчатку и протянул ее Коле:
       - Никола, руки поморозишь, надень!
       - Спасибо, Юрок, не могу. В перчатках резкость могу нарушить,- ответил он, снова пряча руки под мышки.
       ... Съемки на плато Расвумчорр. Припасенные бутерброды съедены, горячий чай в термосах выпит, а конца края работе нет. Народ, голодный, холодный, злой, прячется от колючего ветра. Все сидим и ждем, когда выглянет солнце, так как прибор светочувствительности показывает: света для пленки не хватает. Сколько раз нам приходилось сталкиваться с этой зависимостью от природы на натурных съемках - не счесть.
       Если Вы возьмете продолжительность обычного кинофильма - где-то 1 час 10 минут, или 1 час 20 минут - и сравните с затраченным на его производство временем (например, только моя роль была рассчитана на 100 съемочных дней, да плюс еще время на выбор натуры, монтажный период, время на озвучание картины), то тогда Вам будет понятно, что такое киносъемка по произведенным затратам времени.
       ... И вот сидим, нахохлившись, как воробьи. Даже неутомимый и бессменный балагур Коля Лазебник приуныл.
       Валера Миронов ходит по съемочной площадке и предлагает всем синюю и сморщенную, как куриная нога советского бройлера, сосиску, которая завалялась в его кофре.
       - Наташа, будешь?
       Та в ужасе машет руками.
       - Коля, будешь?
       Коля учтиво кланяется:
       - Благодарствую, Валерий Андреевич, но - нет-с...
       - Юра, может, ты?
       - Спасибо, Валерик, я уж лучше до ужина подожду.
       Валера откусывает сосиску и протяжно, на всю съемочную площадку заявляет:
       - Вку-у-у-усно...
       Вся киногруппа начинает дружно ржать. А тут и солнышко выглядывает из- за туч, и продолжается работа...
       ... Финансовые расходы, которые производились при съемках кинофильмов в советские годы, тоже были грандиозными. И при этом, во всяком случае, на нашем фильме я никак не ощущал, что есть какой-то режим экономии. А весь секрет заключался в том, что даже самый завалящий фильм, третьей или даже четвертой категории, при том разветвленном прокате, существовавшем в СССР, - давал значительную прибыль. Достаточно его было пустить в прокат только по воинским частям, как перечисления Министерства обороны в Госкино уже окупали все произведенные расходы.
       В то время не было, конечно, никаких цифровых камер, видеомагнитофонов, позволяющих, как сейчас, тут же отсмотреть снятые кадры, и потому во всех киногруппах в штате находился специальный человек, в обязанности которого входила только одна обязанность: через каждые 10 дней брать коробки с отснятым материалом и отвозить их на копировальную фабрику.
       Оттуда этот человек потом звонил главному оператору и сообщал, не испорчена ли пленка и есть ли, в связи с этим, необходимость пересъемки.
       Был такой ассистент Стас и в нашей киногруппе. Только с Чукотки он летал в Киев, на копировальную фабрику 5 раз! Читатель помнит, с какими мытарствами был связан наш перелет из Ленинграда на Чукотку, а Стасу это пришлось испытать 5 раз! А еще он летал из Мурманска, из Ялты (где тоже проходили съемки нашего фильма)
       Что же это, как не любовь?
       Вспоминаю, как Стас, кстати, попал в переделку в Мурманской области.
       По замыслу режиссера мой герой должен был провалиться в полынью... И при этом предполагалось, что стремительное течение затаскивает его под лед...
       Вспомнив трагическую судьбу Евгения Урбанского, я затребовал каскадера. И, надо вам сказать, таковой через 3 дня появился в нашей гостинице.
       Лет около 30 крепкий парень, мастер спорта, Леонид тогда работал на довольно ответственной должности в системе Ленгорсовета. Однако у него в крови было каскадерство, которое привело его к весьма интересному проведению отпусков: он их делил на 4 части, в течение которых ему удавалось покаскадерствовать в соответственном количестве кинофильмов. Так сказать, совместить приятное с полезным.
       Ну, вот, он приехал к нам в Апатиты, и в один из вечеров с завываниями к гостинице подъехала "Скорая помощь". Встревоженные, мы выскочили из своих комнат, и увидели, как бедного Стаса на носилках выносят. Я только краем глаза успел увидеть его мертвенно бледное лицо, залитое нешуточным количеством крови. Тут же толпились не очень опечаленные приятели Стаса из операторской команды, несколько навеселе, а также совершенно трезвый каскадер Леонид, у которого был несколько смущенный вид.
       Естественным было предположить, что поддатый Стас нарвался на кулак Леонида. Но в таком случае естественным было ждать следом появления милиции, которую, как известно, всегда вызывают врачи, как только у них появляется окровавленный пациент. Так, во всяком случае, было принято в советские времена.
       Однако ребята стояли, смеялись, шутили и не выказывали никаких признаков враждебности к Леониду, а, так сказать, даже наоборот.
       Выяснилось следующее.
       Каскадер Леонид рассказывал ребятам, в каких картинах он снимался, какие деньги за это получал. Видимо, в мозгу Стаса вспыхнула некая ревность или зависть, отчего он стал задираться:
       - И все-таки, за что тебе деньги платят?
       Каскадер Леня тактично промолчал, но Стас не успокоился:
       - Вот ты можешь показать, что ты умеешь?
       Тут включились в разговор ребята, которым тоже было интересно:
       - Лень, ну, правда, покажи,а?
       Леонид, рассказывали потом мужики, встал, расчистил место и, прижав руки по бокам, упал вниз лицом. Во время падения он сгруппировался, придав телу форму полуокружности, отогнул голову и катком прокатился по полу.
       -Да ну, ерунда! Я тоже так могу,- заявил Стас, который, видимо, пришел к выводу, что ему нужно податься в каскадеры.
       Ну и... Он встал и тоже упал лицом на пол.
       Как потом рассказывали его товарищи, кровищи было столько, что, казалось, она перехлестнет через порог комнаты.
       Так вот, Стасу как раз на следующий день нужно было снова лететь. Естественно, с учетом его состояния замдиректора картины Гриша стал срочно подыскивать замену Стасу.
       Однако на следующий день Стас, с зашитой бровью и огромной гематомой под глазом, стоял перед Гришей со словами:
       - Готов лететь.
       ...Читатель, добравшийся до этого места, может, конечно, недоверчиво спросить:
       - Так что же, Вы хотите убедить нас, что за 100 дней съемок у вас там была сплошная любовь к труду, и не было ни одной, так сказать, "клубнички"! Не поверю никогда!
       Придется рассказать...
      

    О клубничке

      
       ...В один из дней Георгий Борисович Кропачев ворвался в нашу комнату и с порога закричал нам с Валерой Мироновым:
       - Я нашел финал!
       Мы оторвались от шахмат и изобразили на своих лицах внимание.
       Увидев нашу неподдельную заинтересованность, Георгий немного смутился и честно признался:
       - Вообще-то, это было в одном польском фильме. Там главный герой приходит на вернисаж и вдруг видит женщину. Их взгляды сталкиваются, и она, испытывая безотчетный страх самки перед самцом, стремительно выходит из зала и начинает спускаться по витой мраморной лестнице. Он спешит за ней, преследуя ее... Такой долгий проход. Представляешь, Валера?
       - Ну, предположим... - задумчиво отвечает Миронов, сам постоянный ходок по музеям и художественным выставкам.
       - На одной из лестничных площадок она вдруг останавливается и прижимается спиной стене. Он ее настигает. Она смотрит на него, а он на нее. И - властно кладет свою руку на ее грудь... Он - ее хозяин. Таким будет финал и в нашем фильме! Ты, Юра, придешь к чуму. Рауза словно почувствует, что ты вернулся, и выйдет навстречу. Вы встретитесь с нею на полпути, у нее спадет меховая полсть, обнажится грудь, и ты положишь руку на нее. Ты - ее хозяин! - вскричал Георгий.
       - Ну, как Вам такой финал? Валера? Юра?
       Валера пожал плечами:
       - Надо подумать.
       - Н-не знаю,- задумался я. - А как все это ляжет на чукотский материал?
       - Ляжет-ляжет,- убежденно заявил Георгий, прощально помахал нам рукой и тотчас же куда-то убежал. Как потом выяснилось, он побежал к исполнительнице главной роли Раузе Тажибаевой рассказывать о финале.
       Мы переглянулись с Валерой.
       - Ну, что ты об этом думаешь?- спросил я друга.
       - Думаю, что на морозе в 20 градусов обнаженная грудь будет не очень симпатичной.
       - Ну, можно проход Раузы снять на натуре, а обнаженку - в павильоне,- предположил я, объявив ему шах.
       - Вряд ли... Будет нестыковка по свету,- авторитетно ответил Валера, уйдя из - под шаха.
       ... Рауза Тажибаева, исполнительница главной роли, в те годы - студентка 3-го курса Алма-Атинского института искусства (ныне, надо надеяться, заслуженная или даже народная артистка Республики Казахстан), как и следовало ожидать, решительно отказалась обнажаться. И как ни уговаривал ее главный режиссер, традиционная мусульманская скромность Раузы стояла как непобедимый бастион.
       Признаться, я тогда подумал, что на этом надежды Георгия Кропачева на придуманный им финал рухнули. Но я ошибся...
       Дня через три после описанных событий в актерскую комнату пришла ассистент Наташа и позвала меня:
       - Георгий Борисович ждет Вас у себя.
       Я вошел в комнату, в которой находились Георгий, Валера и молодая, лет 18, девушка, пышущая молодостью, из тех, о ком говорят "кровь с молоком". На ней был накинута меховая полсть, по самую щиколотку. Георгий, скребя правой рукой седую бородку, что было верным признаком волнения, произнес:
       - Катя, снимите, пожалуйста, накидку.
       Девушка легким движением сбросила с себя полсть, и... Я чуть не упал от неожиданности! Ничего более нелепого я не видел ни раньше, ни позже. Вместо ожидаемого ню на нашей юной девице, если можно так выразиться, красовались трусы из какого-то пушистого коричневого меха и такой же пушистый меховой бюстгальтер! Эти интимные части женского туалета выглядели тем более нелепо и глупо, что, по рассказам Юрия Сергеевича Рытхэу, у чукчей в их традиционном гардеробе вообще нет ни трусов, ни бюстгальтеров, и уж тем более меховых.
       Однако наш главреж смотрел на Катю нетерпеливым взглядом, без всякой тени улыбки и, опять принявшись дергать свою бородку, с затаенным волнением произнес:
       - Наташа, помогите Кате.
       Наташа подскочила к девушке сзади и развязала какие-то тесемки. Бюстгальтер спал, обнажив очень крепенькие грудки, выглядевшие, надо сказать, весьма эстетично.
       Георгий заволновался и стал спрашивать нас с Валерой:
       - Валера, как тебе кажется?
       Миронов солидно кивнул:
       - Вполне.
       - Юра, что ты скажешь?
       Впоследствии я удивлялся, что меня вообще пригласили на эти смотрины. Понятно было присутствие Валеры. Действительно, ему предстояло снимать, и в изобразительном плане за ним было решающее слово. А зачем понадобился и был призван я? Как актер, которому в финале предстояло положить руку на грудь героини? Чтобы войти в будущую роль "хозяина"?
       Со смешанным чувством я кивнул, тем не менее, проявив существенно большую степень одобрения, нежели Валерий:
       - Мне нравится.
       Заметьте, если бы я сказал "нравятся", то это бы относилось к отдельным частям тела, а поскольку я произнес "нравится", то речь шла в целом об облике юной красавицы. Что, согласитесь, совершенно эстетично и невульгарно, словно речь идет, например, о полотнах Ренуара...
       Георгий воссиял и обратился к девушке:
       - Катюша, Вы будете сниматься в нашем кино. Одевайтесь!
       Представляете, как была счастлива Катя, продавщица из соседнего с "Ленфильмом" цветочного магазина, когда ассистент Наташа, увидев ее за стойкой, обратилась к ней:
       - Девушка, Вы хотите сниматься в кино?
       И можно понять, как еще больший восторг охватил ее после слов главного режиссера!
       ... Через неделю Катя поехала в составе нашей киногруппы в Мурманскую область, где на плато Расвумчорр произошел ее дебют в кино.
       Как и задумывал наш режиссер, Рауза вышла из чума, "почувствовав" мое приближение. Мы пошли навстречу друг другу и встретились на полпути, у какой-то лодки, выставленной на деревянные подпорки. И она что-то там стала развязывать, и меховая полсть как бы начала спадать с ее обнажившегося плеча...
       - Стоп! Снято! - закричал Георгий.- Следующий кадр! Попрошу подготовить актрису Екатерину Иванову к съемкам.
       Наверное, эти слова Георгия звучали в ушах Кати как дивная музыка.
       Надо Вам сказать, что мы приехали в Мурманскую область за снегом и похожими на чукотские пейзажами. Разведка с воздуха доложила, что все это есть на плато Расвумчорр. И поэтому каждый день из города Апатиты на автобусах и вездеходах мы ездили по 30 километров туда и обратно, и 8-10 часов, как и на Чукотке, стыли под порывами ветра на морозе в 15-20 градусов.
       Итак, рабочие выставили на рельсы тележку, Валера с Колей Лазебником уселись за камеру, я встал спиной к ним. Бедная Катя заняла свою позицию с заранее обнаженной грудью...
       - Мотор! Начали!- закричал Георгий.
       За моей спиной застрекотала камера, и я пошел навстречу Катиной груди.
       Еще до съемки я подержал свою правую - "хозяйскую" - руку в перчатке под мышкой, чтобы, так сказать, натеплить ее. Вы можете сами представить себе, что происходит, когда человеку на и без того иззябшую грудь кладут холодную как ледышка руку. Представили? Человек непроизвольно вздрагивает! Чтобы этого не произошло в нашем кино, подходя к Кате, я до последнего грел руку в рукаве свитера, а в последний момент выпростал ее и, все еще теплую, со всем артистизмом, нежно, ласково положил на прелестную, признаюсь честно, Катину грудь...
       -Стоп! - раздался голос Георгия.
       Стрекотание камеры прекратилось, и я убрал руку. Обернувшись с вопросом:
       - Ну, как? - я обнаружил, что Георгий лихорадочно снимает с себя меховое полупальто.
       - Раздевайся,- последовал с его стороны приказ.
       - А в чем дело?- удивился я.
       - Снимай дубленку и свитер! У тебя плохо получается, это нужно делать не так!- безапелляционно заявил Георгий, оставшись в одной байковой рубашке.
       Я стал снимать с игровую одежду. Накинув на себя меховое полупальто Георгия, я, признаюсь, с чувством обиды отошел в сторону.
       ...После меня команда "Мотор! Начали!" - звучала еще 7 или 8 раз.
       Наблюдая со стороны все новые и новые дубли, в которых главный режиссер исполнял мои актерские обязанности, я мучительно не находил большего, чем у меня, артистизма в действиях Георгия... И хотя он изобретал все новые и новые способы наложения руки на Катину грудь, все же мне казалось, что его рука, раз за разом снимаемая Валерой на пленку, не есть рука Хозяина, а, если хотите, рука... Рука совсем другого мужчины....
       Потом я одернул себя, устыдившись пришедшего на ум подозрения...
       "Вскрытие покажет"- вспомнилось мне крылатое киношное выражение, означавшее, что только проявленная пленка может быть судьей.
       ...Месяц спустя в кинозале, просматривая черновой материал, на "живульку" смонтированный Георгием, в том числе с рукой на Катиной груди, я толкнул в бок Валеру и шепнул ему:
       - Слушай, Валера, мне показалось, что там мой дубль, а?..
       - Конечно, твой,- ответил он мне тоже шепотом. - Рука Георгия не подошла. На экране было видно, что это рука старика...
       Кстати, на озвучании картины пожилая казахская актриса, игравшая роль бабушки главной героини, увидев полностью смонтированный фильм, ужаснулась и сказала Раузе Тажибаевой:
       - Ой - бай, Рауза, ты что, с ума сошла? Муж тебя убьет!
       - Не убьет!- заявила Рауза. - Муж знает, какая у меня грудь!
       Согласитесь, в данном контексте это прозвучало весьма гордо и целомудренно.
       ...Что же касается окончательного варианта фильма, то вся эта сцена, на которую было положено столько личных усилий нашего главного режиссера, истрачено столько пленки,- так вот, она так и не вошла в картину. Все - таки, как мне кажется, при приемке картины нашим чиновникам показалось это уж слишком: давать в одном фильме сразу два эпизода с грудями, - и один из них, финальный, они беспощадно вырезали...
       Ах да, о другом эпизоде со все той же грудью Вы же пока не знаете!
       Дело в том, что по сценарию мой герой во время охоты чем-то жестоко заболел (в сценарии не уточняется, чем конкретно). И вот, чтобы спасти трясущегося в ознобе героя главная героиня влезает, обнаженная, в спальный мешок к заболевшему, и своим горячим телом его оздоравливает...
       По замыслу режиссера, мелькающая именно в этот момент на 2-3 секунды Катина грудь должна была стать в нашем фильме центральной. Поэтому-то, уже вернувшись из Мурманска, наш главный режиссер несколько смен бился над тем, как ее поэффектнее снять.
       Наверное, это было очень сложная сцена, в связи с чем, помню, мы с Раузой Тажибаевой, исполнители все-таки главных ролей, несколько дней уходили из студии, прождав свою очередь всю 8-часовую смену, но так и не выйдя на съемочную площадку, так как главный снимал только Катино роскошное ню.
       Вместе с нами тогда коротала время занятая в эпизоде актриса Н., известная по многим фильмам с революционным содержанием, а также тем, что одно время, в молодости, была женой знаменитого главного режиссера БДТ Г.Товстоногова. Так вот, как-то, не выдержав томительного ожидания, она сумела пройти на закрытую Г.Кропачевым съемочную площадку, понаблюдала за происходящими манипуляциями и, вернувшись, сказала нам с Раузой Тажибаевой:
       -Да, ребята, сочувствую Вам... Не повезло Вам с режиссером в дебютной картине.
       Потом, помолчав, сказала, как припечатала:
       - Нет, он не режиссер. Он просто сексуально озабоченный мужчина...
       Чем подтвердила мою догадку, сверкнувшую в моем мозгу на Расвумчорре...
       Надо Вам сказать, впоследствии я часто удивлялся позиции нашего Госкино СССР, которое, вобще-то, всегда стояло на страже советской нравственности, а в данном случае явно дало маху... Ну, сами посудите: что это такое? Через неделю после знакомства с героем молодая девушка, обнаженная, влезает к малознакомому, в общем-то, мужчине в спальный мешок...
       Оглядываясь назад, я предполагаю, что они там, в Госкино, пропуская вышеописанную сцену, пропуская Катину грудь, просто были на седьмом небе от счастья, что Ю.Рытхэу не отобразил в своем сценарии другой старый чукотский обычай: класть в постель со своими женами случайно забредших путников!
       А если бы Юрию Сергеевичу в самом деле, взбрело бы в голову построить сценарий на основе этого обычая, да еще сделать его центральным? Вы представляете, как бы пришлось тем чиновникам извиваться ужами - все-таки, это был Ю.Рытхэу, самый маститый певец северных народов! - и цензурировать его было бы ой как нелегко!
       Кстати, указанный обычай воспринимался и воспринимается в обыденном сознании как распущенность, разложение, свальный грех. "Дикари есть дикари!"- такие доводилось слышать отзывы о северных народах.
       При этом мало кто дает себе труд задуматься, откуда пошла эта традиция, соотнести с суровыми условиями и обстоятельствами жизни северных народов... Ведь они, в силу своей малочисленности, практически все являются родственниками, и браки между ними, по условиям генетики, приносят потомству массу наследственных болезней, ставят на грань вырождения.
       Осознанная необходимость в притоке чужой крови и породила, по сути дела, указанный обычай, над которым так поверхностно и легковесно смеются поборники и ревнители морали и нравственности. Именно задача физического выживания, сохранения рода является в данном случае императивом, формируя непривычные для остальных народов отношения между мужским и женским началами у тех же чукчей...
       Но разве только они одни вынуждены подчиняться суровой необходимости? Вспомним, как после Первой мировой, гражданской, финской, Великой Отечественной и других войн возник существенный дисбаланс между мужским и женским составом населения всего СССР, и как на этой почве стали отступать, казалось бы, незыблемые и общепринятые правила человеческого общежития...
       Отголоски непреложного факта, что мораль и нравственность суть производные от объективных условий, в которых находится человеческое общество, можно найти даже в сегодняшней официальной статистике: число замужних женщин в России по переписи 2002 года, оказывается, существенно больше, чем количество женатых мужчин! Понятна ли Вам такая разница в статистике?.. Наверное, да? И если одинокие женщины расценивают свои внебрачные связи с мужчинами как своеобразную форму брака, то у кого поднимется рука бросить в них камень? Ведь их в России на 10 миллионов больше, чем мужчин...
       Кстати, не знаю как сейчас, а в те 70-е годы Советская власть практически во всех чукотских поселках содержала детсады-интернаты, и мы часто, выезжая на съемки, видели молодых чукчанок, которые несли на руках или вели с собой по одному-два ребенка явно смешанной крови.
       Благо даже в такой глухомани, как Чукотка, в Советское время воинских частей хватало...
       Фактически, наши доблестные советские солдаты не только оберегали рубежи нашей страны, но и сохраняли северные народы от вырождения!
       И кому от этого было плохо?!
       ...Да простит меня настырный читатель, но иной " клубнички" для него в моем повествовании нет.
      
      

    Предсказание Рытхэу

      
       В один из дней нашего пребывания на Чукотке к нам приехал автор сценария Юрий Сергеевич Рытхэу. Оказалось, что он, будучи депутатом Верховного Совета РСФСР, приехал за несколько недель до нас и объезжал свой избирательный округ.
       Имя Рытхэу сегодня, наверное, ничего не скажет молодому читателю. А в наши годы это был весьма популярный и плодовитый писатель, который прославлял в своих рассказах, повестях и романах суровый быт своих земляков - чукчей.
       В известном смысле, думаю, именно литературные труды Рытхэу дали толчок последующей изустной популяризации его народа - в известных анекдотах о чукчах... Иной причины такого внимания авторов анекдотов именно к чукчам - не самому большому из северных народов - я, например, не вижу. Можно также предположить, что и Абрамович захотел стать губернатором Чукотки именно под воздействием, говоря современным языком, бренда, который в дни абрамовического детства вовсю раскрутил именно Рытхэу...
       Впервые я воочию увидел маститого писателя, когда он заглянул в киногруппу на "Ленфильме", где ему представили меня в качестве исполнителя в его будущем фильме. Глянув сквозь массивные роговые очки, Юрий Сергеевич кивнул, потом вышел с главным режиссером Г. Кропачевым в другую комнату.
       А тут, на Чукотке, Ю. Рытхэу совершенно по- свойски приехал к нам в гостиницу. Мы собрали небольшой стол, сбегали в магазин, но помнится, от выпивки Юрий Сергеевич решительно отказался, предпочтя интеллектуальный разговор.
       Рассказчик он был замечательный. До сих пор помню, как я тогда подумал: "Умный человек может позволить себе рассказывать о себе смешные вещи, чуть ли не анекдоты. А вот глупый - вряд ли..."
       Ну, например: идет заседание президиума Союза писателей России. Рассматривается вопрос об итогах поездок советских писателей за рубеж с благородной миссией пропаганды достижений советской литературы. Ведущий заседание писатель Михаил N..., председатель Союза, проглядывает сведения о маршрутах зарубежных вояжей, совершенных членами Союза писателей, и вопрошает:
       - А что это у нас Рытхэу главным образом по Африке ездит?
       Звучит тишина. И тут сам вопрошающий высказывает предположение:
       - А...Ну-да...Понял... Наверное, там Юрий Сергеевич чувствует себя белым человеком...
       Или: как-то раз, когда Рытхэу прилетел в Магадан по депутатским делам, и земляки-чукчи привезли ему гостинец - копальхен.
       - Как, Вы не знаете, что такое копальхен? Это же первейшее лакомство для чукчей! Ну ладно, не буду томить Ваше воображение и скажу, что копальхен - это подкисшее мясо моржа... Делается он так: только что отловленного моржа свежуют, и куски мяса, завернув в шкуры, закладывают на 2-3 месяца в заранее заготовленные ямы. Там это мясо при температуре 3-5 градусов не портится, а именно окисляется, сохраняя при этом в своем составе несвернувшуюся кровь, витамины и другие полезные для здоровья вещества. Собственно, для чукчей копальхен - это своеобразная природная аптека, которая в первую очередь уберегает их от цинги.
       - Ну, так вот,- продолжал рассказывать Рытхэу,- сижу я как-то в гостинице один и вовсю потчую себя копальхеном. А что это значит? Руки по локоть в крови, лицо тоже, ну и скатерть на столе... И тут ко мне входят работники Магаданского обкома партии... Немая сцена, неописуемый ужас на лице... Конечно, не у меня, а у работников обкома партии...
       Но до вызова милиции дело не дошло. Разобрались. Однако от моего угощения отказались...
       - Да,- вздохнул Рытхэу,- раньше мои земляки каждый божий день ели сырую рыбу или копальхен. С приходом цивилизации появились сахар, колбасы, тушенка, сгущенное молоко, и у чукчей изменился рацион питания. А что в результате? До явной цинги дело не доходит, но зубы все равно у всех выпадают И никакие лекарства, никакие витамины не могут заменить чукчам сырые виды продуктов.
       Много рассказывал Рытхэу об учебе в Ленинграде, где тогда существовал единственный в мире Институт народов Севера. Из воспоминаний о детстве Рытхэу отложилась такая деталь его рассказа:
       - Мочой мы умывались. Это была единственная теплая вода. Остальное - это был лед. Даже плевок долетал до земли только в виде льда...
       - Так как же вы выживали в таком холоде? - спросила с ужасом дочь казахских жарких степей Рауза Тажибаева.
       - Очевидно, что мы избранные и самим провидением предназначены для жизни в этих краях,- улыбнулся Рытхэу и, поглядев на наши лица, добавил:
       - Заметьте, звучит как расизм... Но где бы я это ни говорил, никто почему-то не возражает против такой формы расизма. А как выживали? В чумах, как могли, отапливались рыбьим жиром. Одевались в оленьи и медвежьи шкуры. Устраивали спальные пологи из меха. Можете представить: из песцов, соболей, норки. Обогрев внутри - только за счет собственного тепла.
       - Жуть...- вздохнул кто-то, зябко поежась.
       - Не знаю, ребята,- встал из-за стола писатель,- я вот уже 30 лет, как живу в Ленинграде. А Чукотка мне все время снится. И тянет сюда... Вот вы здесь побудете пару месяцев, сами убедитесь, что Чукотку будете вспоминать всю жизнь...
       Подтверждаю: это действительно так...
       ...Ну, как забыть, как чукчи охотятся на моржей?
       Я напросился на их охоту, когда местные жители уже знали, что я исполняю главную роль и уже по-своему выделяли меня из числа других актеров. К тому же у нас выпал выходной день, который, впрочем, буквально вырвали у замдиректора Гриши и главного режиссера Г.Кропачева члены киногруппы после трех недель беспрерывной работы.
       Коля Ранумай, среднего роста плотный молодой парень, услышав мою просьбу, помолчал и неуверенно сказал:
       - Однако, рано вставать придется...
       ( Хотел бы отметить, что наталкиваясь иногда на телеперадачу М.Леонтьева "Однако" на Первом канале, я всегда улыбаюсь и про себя думаю, что популярный телеведущий, однако, вот уже сколько лет использует любимую присказку чукотского народа).
       Назначенное Колей время прихода на берег - 4 часа утра - моряки называют, если не ошибаюсь, "собакой", поскольку в это время особенно хочется спать. Правда, на Чукотке в летние месяцы - а дело происходило в июне - фактически нет ночи, и в этом смысле переносить сонливое состояние значительно проще.
       Зверобои-чукчи уже деловито возились на берегу, сноровисто занимаясь подготовкой к охоте, когда я спустился с косогора на берег. Кто-то прилаживал моторы к каякам (если кто не знает, это, фактически, натянутые на деревянный остов выдубленные шкуры тех или иных морских животных - тюленей, моржей. Довольно хлипкое, скажу Вам, сооружение, которое лично у меня сразу же вызвало опасение...), другие таскали из сарая наполненные воздухом шкуры тюленей - бельков и клали их в каяки, третьи чистили свои ружья.
       Наконец, отошли от берега. Над морем стоял густой туман, поэтому пришлось плыть, налегая на весла, чтобы не напороться на льдины, то и дело выныривающие перед самым носом каяка. Сидящий впереди Коля багром отталкивал их. Вскоре стало жарко, и мы сбросили с себя верхнюю одежду, оставшись в свитерах.
       Чем дальше от берега, тем меньше было льдин. Вскоре подул легкий ветерок, и постепенно туман рассеялся. Исчез из виду берег, и все огромное, бесконечное пространство вокруг было заполнено водой. Стояла какая-то необыкновенная тишина, к которой ухо горожанина совершенно непривычно.
       -Однако, пора чаю попить,- сказал Николай. - Здесь будем стоять, пока солнце не появится.
       Зверобои достали огромный термос и стали разливать в почерневшие эмалированные кружки коричневую жидкость. Чай по вкусу был индийский, знаменитые "Три слоника", которым как священным идолам поклонялся в ту пору весь Советский Союз, за неимением других... Коля развернул тряпку, в которой оказались огромные куски хлеба с сырокопченой колбасой, и я вспомнив слова Юрия Сергеевича, стал присматриваться к зубам своих спутников. Они были у них еще целы, и мы неспешно позавтракали.
       Тем временем на востоке стал нежно розоветь краешек горизонта. Сложив остатки съестного в сумки, туго закрутив крышку термоса, чукчи стали готовиться... ко сну.
       - Однако, полчаса поспать надо,- резюмировал Коля Ранумай.
       И мои спутники, пристроившись, кто как мог, заснули быстрым здоровым сном.
       Попытался последовать их примеру и я, но у меня ничего не получилось, и от нечего делать я стал крутить головой по сторонам. Горизонт наливался новыми, все более яркими красками, и вокруг стало совсем светло. Вдали, по направлению к берегу, виднелись белые пятна нерастаявших льдин, а в противоположной стороне, в глубине моря, метрах в 100 от нашего каяка на воде то и дело стали расходиться какие-то странные круги.
       Из моря потихоньку выполз краешек солнца, откуда-то появились чайки, которые с гортанным криком стремительно падали в море и тут же взлетали, держа в своих острых клювах трепещущую серебристую добычу. Проснувшийся первым Коля Ранумай улыбнулся мне и сказал:
       - Пора, однако.
       - Коля, я вон там видел, как вода расходится кругами... Что это такое, а?
       - Моржи, однако.
       Он потолкал легонько своих товарищей, и те послушно подняли своих заспанные головы. Один из них, Миша, опустив руку с черпаком за борт, стал потихоньку постукивать его полой частью по воде. И в тишине раздались странные, то звонкие, то глухие звуки. Потом такие же звуки стали доноситься от других каяков, видневшихся вдали.
       Коля полулежал с винтовкой наизготовкой на носу каяка, еще один чукча, Сергей, сидел на корме, держа в руках шнур от магнето, приготовившись завести мотор.
       Я не успел ничего понять, как вдруг раздался выстрел.
       - Попал, однако,- закричал Коля и вскинул руку.
       Сергей тут же дернул шнур, мотор взревел, и наш каяк ринулся в сторону, указанную рукой Коли. Миша, бросив черпак на дно лодки, схватил палку, на одном конце которой была железная пика, а на другом - веревка, соединенная с надутой шкурой пятнистого белька.
       Наша лодка полетела к клыкастому моржу, который лежал с распростертыми широкими ластами. Вода вокруг была окрашена небольшим количеством крови.
       Лодка остановилась, уткнувшись в тушу моржа, и Миша с силой вонзил пику в морское животное, а затем сбросил надутую шкуру белька за борт...
       - С почином, однако,- радостно объявил Коля Ранумай.
       Я догадался, наконец, какую роль играет сброшенная за борт и наполненная воздухом шкура белька: она, во - первых, была видна издали и во - вторых, не давала убитому моржу утонуть.
       Вскоре раздались выстрелы с других лодок, радостные восклицания охотников.
       Потом снова стали слышны стуки черпаков по воде. И снова были слышны выстрелы...
       - Морж, однако, очень любопытный,- объяснял мне Коля. - Когда черпаком стучишь по воде, он думает, что это такое? И высовывается из воды, желая увидеть...
       Однако не всегда моржи проявляли такое любопытство, и поэтому приходилось либо ждать на каком-то одном месте, либо плыть по нескольку километров в сторону, одним чукчам ведомую, и там снова стучать черпаком по воде... Так длилось до той поры, пока последняя пика не была вонзена в повергнутого моржа.
       После этого мы стали плавать по окружности, подтягивая добычу к лодке. У нас получилось 6 моржей, которые тяжело колыхаясь за кормой, не давали нам развить большую скорость.
       Я взглянул на часы. Со времени выхода в море прошло около 5 часов.
       - Сегодня была хорошая охота, однако,- сказал Коля. - Иногда бывает, что и целые сутки находишься в море.
       - Коля, а Вы что, всех этих моржей на копальхен пускаете?- спросил я.
       Он засмеялся:
       - Нет, в основном они идут на откорм песцов и норки на нашей звероферме. У нас ведь план есть по сдаче мехов. А копальхен... Мы его теперь едим редко... Ну, может быть, по праздникам...
       - Коля, а правда, что есть такой... Хрен моржовый?- спросил я, вспомнив своего друга, венгра Володю Барта, который, узнав, что я буду сниматься на Чукотке, перед отъездом буквально пал мне в ноги, чтобы я привез ему хрен моржовый.
       - Вова, - засмеялся я тогда,- понимаешь, просто в русском языке есть такое крылатое выражение... Ну, не крылатое, а просто складное выражение, хорошо по-русски звучит и употребляется в моменты нервного напряжения!
       -Ничего ты не знаешь! - с удовольствием в ответ завопил Барта. - Я недавно был в гостях у подруги моей матери, она доктор наук из Зоологического института. Так вот, у нее на стене висела вот такая кость...
       Он показал размер. Получалось, от плеча до кончиков пальцев.
       - Чуть-чуть изогнутая!
       Володя опять показал.
       - Так вот, она мне сказала, что это и есть член моржовый. Вернее, не сам член, а его основа! Понимаешь, в его основе - кость!
       - Ну, не знаю,- неуверенно ответил я.
       - Так привезешь? Я тебя очень прошу, а?
       -Ну, постараюсь,- ответил я.
       Об этом разговоре со своим другом-венгром я и вспомнил во время охоты.
       - Да, это правда, - сказал Коля. - В основе члена моржового действительно кость. Мы из них делаем табуретки.
       - Что Вы делаете?- не поверил я.
       - Ножки для табуреток,- уточнил Коля, посмотрев на мое обалдевшее лицо. - Берем китовый позвонок. Он вот такой толщины у взрослого кита.
       Коля показал руками примерную толщину и диаметр позвонка.
       - Сверлим в нем три или четыре дырки, вставляем в них эти кости... Очень удобные табуретки получаются.
       Впоследствии в некоторых домах у чукчей я действительно видел эти табуретки...
       Честно говоря, я тогда как-то не подумал, что китово-моржовая табуретка могла бы быть более грандиозным подарком моему другу-венгру.
       ...Впрочем, с него достаточно и того, что по окончании съемок я через всю страну все-таки припер ему этот... Или, если точнее, эту... Основу.
       Кстати, члены киногруппы впоследствии тоже сумели дойти до истины, что член моржовый - это не крылатое русское выражение, а что ни на есть осязаемая реальность. Поэтому на обратном пути в багаже многих из них я видел по десятку, а то и полутора десятку изогнутых, разной величины костей. Надо полагать, теперь они тоже висят на стенках в чьих-то квартирах и служат наглядным свидететельством удивительной предусмотрительности нашей матери - природы, снабдившей моржей несгибаемой основой.
       ...И еще одно воспоминание.
       ... Мы возвращались на небольшом рыболовецком катере с места съемок. Был, кажется, июль, на бесконечном мольберте неба только-только начали проявляться вечерние краски. Операторская команда бережно сложила в деревянные ящики и кожаные кофры аппаратуру, перетащила их на палубу, все расселись, где могли, и катер отплыл от берега. Прошло, наверное, минут сорок.
       И вдруг... Вдруг в небе разразилось нечто бесподобное!
       Мы стали свидетелями удивительной феерии самых разнообразных цветовых сполохов, которые стали вспыхивать на фоне изменяющегося - розового, желтого, красного, бардового - неба. Переливы бесподобных оттенков нежно окрашивали горизонт, гасли и снова расцвечивались, но уже над нашими головами.
       Ничего подобного, как потом выяснилось, никто из присутствовавших никогда не видел. Будучи впоследствии свидетелем фейерверка, устроенного знаменитым французом Жар-Жаром во время празднования 850- летия Москвы на Воробьевых горах, могу сказать, что по сравнению с чукотским оно было... Нет, не блеклым, но все же искусственным, безжизненным, механическим ...
       Обалдевшая операторская команда была настолько поражена, что полностью утратила свои профессиональные качества. Во всяком случае, первым, кто закричал:
       - Снимайте, скорее снимайте!- был не кто иной, как автор этих строк.
       Ребята бросились к своим ящикам и кофрам, стали судорожно раскрывать и расстегивать их, вытаскивать аппаратуру...
       Но вспыхнувшая красота оказалась такой, какой она бывает всегда: кратковременной и неуловимой...
       Краски на небе погасли также внезапно, как и вспыхнули...
       И все же свой неизгладимый след это бесподобное небо Чукотки в нашей памяти оставило.
       Так что прав был Юрий Сергеевич Рытхэу.
       Кто был на Чукотке, никогда не забудет ее!
      

    Заключение

      
       Один мой товарищ, знакомый с моими киношными перипетиями, как-то давно сказал:
       - Все-таки, ты счастливый. На старости лет будет что вспомнить.
       Вот я и вспоминаю...
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       50
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Хван Юрий (han1000@yandex.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 143k. Статистика.
  • Байка: Россия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка