КОРЕЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ И РОССИЯ: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Осенью нынешнего года Корейский полуостров оказался в фокусе мировой политики из-за внезапных обвинений со стороны США в адрес КНДР в разработке ядерного оружия. Резкое осложнение ситуации поставило по угрозу наработки последних лет по выводу Северной Кореи из изоляции, налаживанию мирного сосуществования и плодотворного экономического сотрудничества на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом. То есть именно достижения, которым российская дипломатия отдала немало сил.
Внезапный кризис вызывает озабоченность, но не удивляет: ситуация на Корейском полуострове на протяжении всех последних десятилетий продолжает оставаться весьма сложной, чреватой неожиданностями, изобилующей "приливами и отливами" в межкорейских отношениях, международными противоречиями из-за несовпадения интересов ведущих мировых держав в этом регионе и отсутствием средств и механизма их согласования.
Для России Корейский полуостров остается зоной национальных интересов, в течение более чем века всегда доставлявшей немало хлопот российским политикам. Достаточно вспомнить основные вехи истории: катастрофическая для России русско-японская война, во многом связанная с соперничеством в Корее; корейские беженцы на Дальнем Востоке в начале века и трагедия их насильственного переселения в сталинские годы; раскол Кореи, приведший к первому крупному "межсистемному" военному столкновению - корейской войне в 50-е годы; межкорейское противостояние в период "холодной войны" и вспышки "горячих" конфликтов, не раз ставивших полуостров на грань большой войны; обострившаяся в 90-е годы проблема оружия массового поражения в Корее. И сегодня Корейский полуостров остается одной из потенциально "горячих точек" по периметру российских границ.
Конфигурация сил вокруг Кореи в 90-е годы и ее изменения
До распада Советского Союза на Корейском полуострове сохранялся конфронтационный тупик, сопряженный с установившимся балансом отношений крупнейших держав (СССР, США, Китай, Япония). В системе отношений "холодной войны" здесь, однако, обеспечивались стабильность и предсказуемость.
90-годы ознаменовались становлением новой системы международных отношений вокруг Корейского полуострова, в которой Россия в значительной степени утратила свои позиции. Этот этап характеризовался усилением напряженности и конфликтов, объясняемых попытками участников добиться для себя наиболее выгодных условий нового статус-кво. К счастью, в отличие от других регионов мира, где "передел влияния" в 90-е годы сопровождался кровопролитием, в Корее удалось обойтись без военного конфликта. Следует объективно отметить, что такая "сдержанность" стала результатом не столько благих намерений, сколько опасений относительно военного потенциала КНДР, которая была в состоянии нанести неприемлемый ущерб своим противникам, а также фактора Китая, реакция которого на конфликт в Корее с участием США могла бы быть достаточно жесткой.
Возникший дисбаланс сил вокруг полуострова, однако, позволял США, Японии и РК усиливать давление на Северную Корею - во-первых, с тем чтобы не допустить получение ею ядерного оружия, развития других видов ОМУ, а во-вторых, для того, чтобы добиться "демократизации и открытия" КНДР - что в специфических условиях Корейского полуострова было бы эквивалентно распаду северокорейской государственности и фактическому подчинению северной части полуострова Югу. Такие планы не могли не встревожить Китай, который при реализации такого сценария получил бы на своих границах зависимую от США единую Корею, где были бы размещены американские войска, причем было ясно, что процессы, ведущие к этому результату, вряд ли были бы безболезненными и ненасильственными.
Перелом наступил в 1994 г., когда растущее давление на КНДР в целях прекращения ею плутониевой ядерной программы поставило полуостров на грань военного конфликта.
Ядерная проблема, давшая неожиданные "метастазы" сегодня, подробно будет рассмотрена ниже; здесь лишь напомним, что "ядерный кризис" 1993-1994 годов из-за подозрений в секретной наработке КНДР плутония разрешился соглашением между КНДР и США о замораживании ядерной программы первой в обмен на строительство АЭС силами международного консорциума КЕДО во главе с США. В результате этого значительно усилилась роль США в корейских делах. Выросло и значение здесь Китая, который выступил по сути единственным "защитником" Пхеньяна и твердо продемонстрировал недопустимость каких-либо действий на полуострове, не учитывающих его интересы. Благодаря созданию КЕДО наладилась координация политики в отношении КНДР между США, РК и Японией, которая позволила и Японии продвигать свои интересы в корейском вопросе. Россия же не сформулировала четко свои интересы в решении "ядерного кризиса", что привело к снижению ее авторитета на Корейском полуострове, хотя ее объективные интересы - в сохранении мира и стабильности в Корее - были соблюдены.
Дальнейшее развитие событий показало, что такая позиция Москвы была воспринята другими участниками "корейской игры" как свидетельство слабости, утраты рычагов влияния.
С середины 90-х годов КНДР, вдохновленная успехом в розыгрыше "ядерной карты" в отношениях с США, стала изыскивать новые возможности для осуществления "сделки" с США, по которой она получила бы гарантии безопасности и невмешательства. В этих целях она начала демонтаж механизма Соглашения о перемирии 1953 г., которое на протяжении четырех десятилетий являлось единственной юридической базой урегулирования конфликта 50-х годов. Его формальными участниками были КНДР и "войска ООН" (в составе 15 государств), однако на деле в него были вовлечены КНДР, РК, США, Китай, отчасти - СССР, определенную роль играла также Япония. Если рассматривать вопрос замены перемирия постоянным мирным режимом узко технически, можно прийти к выводу, что его должны решать две Кореи при участии США и Китая как воевавших сторон. Именно по этой логике в 1996 году был создан механизм "2+2" для урегулирования проблемы создания нового режима мира, который включал "подписантов" Соглашения о перемирии, но оставлял за бортом Россию и Японию. Аргументы России о том, что окончательное решение корейской проблемы возможно лишь в контексте урегулирования всех озабоченностей и обязано учитывать интересы всех заинтересованных государств, т.е. как минимум, двух Корей, а также США, Китая, России и Японии, были оставлены без внимания.
По сути дела, во второй половине 90-х и американо-северокорейский диалог стал главным "модификатором" геополитической ситуации на Корейском полуострове. В подготовленном координатором корейской политики США У.Перри в 1999 г. докладе был намечен курс на выторговывание уступок со стороны КНДР (полная гарантия отсутствия планов создания ядерного оружия, прекращение создания и размещения ракет свыше параметров, предусмотренных международными режимами, отказ от экспорта ракет и др.) в обмен на снятие США санкций и развитие отношений вплоть до их нормализации. "Процесс Перри" по сути закреплял за США роль главного спонсора мирного процесса в Корее, оттесняя при этом других игроков с корейской стороны.
В той или иной мере таким оборотом оказались недовольны все остальные. Южная Корея, ссылаясь на свои союзнические отношения с США, активно требовала от Вашингтона консультироваться с ней во всех шагах в отношении КНДР, "не забегать вперед" в контактах. С аналогичными озабоченностями выступала и Япония. Китай со всей серьезностью отнесся к перспективе усиления американского влияния в стратегически важном для себя соседнем регионе. В России, хотя ее интересам отвечает снижение напряженности в Корее, росла озабоченность "монополизацией" процессов корейского урегулирования, тенденцией к принятию долгосрочных решений без учета ее законных интересов.
Обострение соперничества великих держав по корейской проблематике стимулировало активизацию межкорейских отношений.
Приход к власти в РК в 1998 г. видного оппозиционера Ким Дэ Чжуна, провозгласившего политику "солнечного тепла" в отношении Севера, создал для этого новые возможности. Очевидно, и в Пхеньяне также пришли к мысли о необходимости поисков новых подходов к обеспечению интересов КНДР. Дипломатическая активизация КНДР, попытки "навести мосты" с Западом не могли быть успешными в случае противодействия Сеула, без налаживания отношений с ним. К этому же подталкивала критическая экономическая и продовольственная ситуация на Севере: Юг мог не только стать крупнейшим донором, но и стимулировать экономическое содействие со стороны мирового сообщества.
В ходе исторической пхеньянской встречи 13-15 июня 2000 г. лидеры двух Корей фактически согласились на взаимное признание в интересах прекращения конфронтации. Была выработана политическая основа для мирного сосуществования и дальнейшего поиска взаимоприемлемой формы объединения, хотя вопрос о его сроках остается открытым.
Следует, однако, учитывать, что были лишь обозначены в декларативной форме новые принципы межкорейских отношений, при том, что реальные цели сторон остаются кардинально различными (для Севера - это выживание режима; для Юга - трансформация Севера и объединение на южнокорейских условиях). Пока что сделаны лишь первые шаги к мирному сосуществованию и не исключено, что с приходом на смену Ким Дэ Чжуну в 2003 году более консервативного президента в условиях роста напряженности из-за ядерной программы КНДР произойдет серьезный откат в межкорейских отношениях. За два года после пхеньянского саммита нередки были взаимные претензии, всплески взаимного раздражения, конфликты, что тормозит диалог и даже может в какой-то момент привести к его замораживанию. Не следует, однако, преуменьшать геополитического значения межкорейского сближения - впервые корейцы Севера и Юга показали всему миру возможность самим решать судьбу Кореи, достичь примирения, что значительно оздоровило обстановку на полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом.
Эти процессы вызвали своего рода "цепную реакцию" среди причастных к корейской проблеме государств - признание КНДР со стороны государств ЕС, беспрецедентное сближение с Японией, венцом которого стал исторический визит в Пхеньян Дз.Коидзуми в октябре 2002 года. Активизировались и реформенные процессы в КНДР, ведущие к ее открытости и расширению международного сотрудничества. Период 2000-пенрвой половины 2002 годов стал торжеством дипломатии, взвешенного и рационального подхода к развязке узла международной напряженности в Корее.
Поворот корейской политики России на рубеже веков
Россия не только оказалась готова к этим переменам, но даже во многом своей "тихой дипломатией" и вызвала их. Активность российской дипломатии в корейском вопросе - одна из примет путинской внешней политики - имела результатом заслуженный рост нашего авторитета не только в Азии, но и в международном масштабе.
Переосмысление подходов к Корее далось не легко. Оно стало уже вторым за менее, чем десять лет. В начале 90-х приоритеты внешней политики России сменились: они уже не предполагали автоматической поддержки КНДР как "восточного форпоста социализма" в борьбе с "империализмом". "Открытие" для России новой динамичной страны - Южной Кореи - породило большие надежды на то, что с этим "азиатским тигром" на основе общих идеалов удастся наладить крупномасштабное экономическое сотрудничество и доверительное политическое партнерство. Ситуация "контролируемой напряженности" в Корее Москвой не воспринималась как серьезный вызов национальной и региональной безопасности в отличие от стран Запада. "Ракетно-ядерную угрозу" со стороны КНДР в России не были склонны гипертрофировать, а в "скорый коллапс КНДР" специалисты не верили.
Вместе с тем в 90-е годы, однако, четких критериев российских интересов на Корейском полуострове выработано не было, прежде всего в силу "кризиса самоидентификации" России на мировой арене, и корейскими проблемами в Москве занимались "по остаточному принципу". В условиях ограниченной ресурсной базы внешней политики Россия, сохранившая, вопреки распространившемуся на Западе мнению, потенциальные рычаги влияния на корейскую ситуацию, не прибегала к ним, потому что ситуация с точки зрения российских интересов того не требовала.
Однако ослабление связей Москвы с Пхеньяном не способствовало учету российских интересов в Корее, что не сделало корейскую ситуацию более предсказуемой и безопасной. Объективности ради надо отметить, что спад в двусторонних отношениях произошел еще в советское время из-за "обиды" Пхеньяна в связи с установлением Москвой дипотношений с Сеулом (1990 г.). Тогдашнее советское руководство осуществило этот давно назревший шаг без должного уважения к позициям и эмоциям северокорейских союзников, что подорвало базу доверия в отношениях. Последующий переход на расчеты в валюте в торговле и прекращение экономической помощи со стороны СССР разрушили основу хозяйственного взаимодействия.
Распад СССР и демократические рыночные реформы в России вселили в умы северокорейцев опасения, что Россия может попытаться "поделиться опытом" с КНДР или будет действовать в отношениях с Пхеньяном по указке США и Южной Кореи. Россию стали в Пхеньяне воспринимать если и не как прямо враждебную, то и не как дружественную страну. Объявленное Россией намерение аннулировать союзный договор, ввести эмбарго на передачу ядерной технологии, военное сотрудничество с КНДР вроде бы подтверждало такую оценку. В период ядерного кризиса Москва поторопилась поддержать идею США о санкциях ООН против КНДР, чем еще больше испортила отношения с Пхеньяном.
Приход к власти в Пхеньяне нового руководителя - Ким Чен Ира, в отличие от своего отца не имевшего "личных счетов" с советскими руководителями, интенсификация американо-северокорейского диалога заставили нас более трезво взглянуть на ситуацию. Без нормальных добрососедских отношений с КНДР (как бы мы не оценивали социально-политическое устройство этого детища советской системы), учета ее законных интересов, взаимодействия с ней не только в двусторонних делах, но и на международной арене национальные интересы России оказываются ущемленными, а стабильность в соседнем с нашими границами регионе отнюдь не укрепляется.
В своей сегодняшней политике в Корее Россия исходит из того, что мирное самостоятельное объединение Кореи должно иметь результатом появление у России процветающего соседа и дружественного партнера, а потому целиком поддерживает национальное примирение в Корее. Решение этой задачи, однако - в первую очередь дело самого корейского народа, который вряд ли нуждается в подталкивании. Роль России в этом процессе сводится к благожелательной поддержке к конструктивному содействию в интересах снижения напряженности и межкорейского примирения. Мы хотим развивать добрососедское взаимовыгодное сотрудничество с корейским народом в целом - с нацией, в которой нет негативных чувств к России, поскольку никогда в истории у нас не было вражды или даже серьезных противоречий.
Короче говоря, наш национальный политический интерес на Корейском полуострове - мир и стабильность, т.е. сохранение статус-кво. И это не противоречит интересам других стран, т.е. возможно нахождение баланса интересов.
Исходя из этой посылки, к приоритетам и средствам политики России на Корейском полуострове относятся:
- недопущение роста напряженности и военного противостояния на Корейском полуострове, распространения здесь оружия массового поражения;
- укрепление связей с Пхеньяном, нацеленное не только на сохранение северокорейской государственности, но и вывод КНДР из изоляции и ее социально-экономический прогресс;
- всемерное развитие сотрудничества с Республикой Корея, недопущение того, чтобы из-за "северокорейского фактора" отчуждать этого действительно важного экономического и политического партнера, сложившиеся более чем за десятилетие связи с которым самоценны;
- противодействие попыткам кого бы то ни было добиться доминирования в корейских делах, что опять же чревато дестабилизацией;
- вовлеченность в корейское урегулирование, в т.ч. на многосторонней основе;
- координация усилий по корейской проблематике со всеми международными "игроками".
Новый старт в отношениях с КНДР
С избранием В.В.Путина Президентом России корейская политика России стала более сбалансированной, ответственной, активной.
Главное достижение конца 90-х - начала 2000-х годов - выправление крена в отношениях с КНДР: процесс сближения, начавшийся с середины 90-х, особенно активизировался примерно с 1998 года. 2000 год в отношениях с КНДР стал этапным. В КНДР перестали считать Россию враждебным государством, стали проявлять настрой на добрососедское сотрудничество.
В феврале 2000 г. в Пхеньяне министрами иностранных дел двух стран подписан новый базовый Договор. Резко активизировались политические контакты.
"Венцом" активизации российской дипломатии стал визит в июле 2000 г. в КНДР В.В.Путина - первый саммит а Пхеньяне в истории двусторонних отношений. Интенсивные переговоры с Ким Чен Иром позволили добиться крупного дипломатического прорыва, взломать международную изоляцию КНДР, сделать шаг к решению "ракетной проблемы" на Корейском полуострове, восстановить нормальный уровень двусторонних отношений.
Время и обстоятельства визита (перед саммитом "восьмерки" на Окинаве) были выбраны исключительно удачно, дав мощный демонстрационный эффект, столь же важный в дипломатии, сколь и рутинная черновая работа. Визит застал многих врасплох, поскольку перечеркнул ряд устоявшихся представлений и теорий. Во-первых, постулат о том, что Северная Корея - государство, находящееся в глубокой дипломатической изоляции, с которым "невозможно иметь дело", непонятное, непредсказуемое, а потому опасное. Во-вторых, представления о незначительности роли России на Корейском полуострове в связи с тем, что "северокорейцы не хотят контактов с Москвой". В-третьих - визит дал альтернативную "линии кнута и пряника" концепцию стабилизации обстановки на Корейском полуострове - через преодоление изоляции Пхеньяна, равноправное сотрудничество без нажима и шантажа.
После этого исторического сдвига активизировалось двустороннее политическое сотрудничество, появились подвижки в экономических отношениях. Сдвинулось с мертвой точки решение долговой проблемы КНДР, началась проработка возможностей участия России в восстановлении и модернизации предприятий КНДР, особенно в энергетике. Восстановилось гуманитарное сотрудничество - после многолетнего перерыва российские артисты вновь стали частыми гостями в Пхеньяне, в российских ВУЗах появились северокорейские студенты...
Россия предложила и добилась принятия и Севером и Югом Кореи новаторской концепции трехстороннего сотрудничества (ее главной, но не единственной конкретизацией стал проект создания железнодорожного транспортного коридора между Югом и Севером Кореи с выходом на Транссиб), которая нацелена не только на экономический эффект, но и на вовлечение КНДР в нормальное международное сотрудничество , достижение ее большей открытости, а значит - стабилизации политической атмосферы на полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом.
Этапное значение не только в российско-северокорейских отношениях, но и в повороте КНДР к внешнему миру имели визит Ким Чен Ира в Россию в июле-августе 2001 года (железнодорожное путешествие по России продолжалось почти месяц) и его приезд на Дальний Восток в августе 2002 года. Северокорейский руководитель впервые побывал в пост-коммунистической стране, ознакомился с опытом реформ. Не случайно именно по возвращении из первой поездки он написал директивную статью, давшую старт реализуемым с июля 2002 года в КНДР реформам. 4 августа 2001 г. В.В.Путиным и Ким Чен Иром была подписана Московская декларация, которая стала фундаментом не только развития двусторонних отношений, но и официальной декларацией КНДР важности межкорейского диалога, прогресса в отношениях между КНДР и США, КНДР и Японией. Ким Чен Ир подтвердил мораторий на ракетные испытания и готовность решать все озабоченности Запада путем диалога на равноправной основе.
Благодаря наладившемуся политическому диалогу с КНДР, в т.ч. на высшем уровне, значительно усилились не только вовлеченность России в корейские дела, но и экономическая составляющая отношений. Крупным сдвигом стало согласование проекта Транскорейской железной дороги с выходом на Транссиб в интересах создания транспортного коридора. Согласовано, что этот маршрут пойдет по восточному побережью Кореи и что российская сторона возьмет на себя разработку проекта. Для реализации проекта предусмотрено создать международный консорциум, согласована необходимость трехстороннего (РФ, КНДР, РК) обсуждения проекта. Восстановлено сотрудничество в научно-технической сфере, возобновились связи с северокорейскими военными - что с учетом их роли в политической системе страны немаловажно для обеспечения предсказуемости и стабильности в Корее.
"Русский медведь" и "корейский тигр"
В начале XXI века возрастает также важность полномасштабного сотрудничества с Южной Кореей. После весьма эффектного старта отношений в начале 90-х годов эйфория быстро прошла, хотя длительное время казалось, что вновь установленное "на основе общих ценностей свободы, демократии, уважения прав человека и рыночной экономики" партнерство безоблачно, т.к. между нашими странами действительно не было и нет реальных противоречий. Москва пошла навстречу "историческим претензиям" РК - закрыла досье сбитого в 1983 году южнокорейского "Боинга", рассекретив и передав в ИКАО все документы и материалы на этот счет, открыла для Южной Кореи архивные документы о начале корейской войны, которые вроде бы работали в пользу ее южнокорейской версии... Однако РК не получила от России главного, на что рассчитывала, - содействия в объединении Кореи на южнокорейских условиях.
Сеул, похоже, поначалу стал строить свои отношения с Москвой главным образом через призму межкорейской конфронтации, что не замедлило встретить противодействие. В свою очередь, российская сторона была разочарована малой отдачей от экономического сотрудничества с РК. Не прибавило взаимопонимания и не всегда достаточно уважительное отношение южнокорейцев к России, попытки "отодвинуть" ослабевшую вчерашнюю сверхдержаву от корейского урегулирования, будто бы у России в нем не было своих законных интересов.
Объем торговли, динамично развивавшейся в начале 90-х годов, даже в лучшие годы так и не превысил десятой части от оборота РК с Китаем. Ее товарное наполнение остается не слишком выгодным для нас: Россия получает южнокорейские потребительские товары (в т.ч. через каналы "челночного" импорта) в обмен на сырье (металл, морепродукты, удобрения). На производственную кооперацию, прямые инвестиции южнокорейские бизнесмены идут неохотно, ссылаясь на неблагоприятный инвестиционный климат в России. Кризис 1997-1998 годов в РК и 1998 г. в России привел к резкому спаду товарооборота - с 3,3 млрд. до 2,1 млрд. долл. Трудное разрешение долговой проблемы (советский долг 1,8 млрд. долл. погашается поставками российских товаров, в том числе военного назначения, причем не всегда вовремя) также не прибавляет энтузиазма корейским бизнесменам. Из сотен совместных проектов, обсуждавшихся на ранних этапах становления отношений, остались единицы. Отрадной новостью стало начало строительства фирмой "Лотте" в конце октября 2002 года крупного гостинично-делового центра в Москве, сумма инвестиций в который может достигнуть 300 млрд. долл. За более, чем десятилетие отношений это, однако, - пилотный проект.
В других областях, однако, сотрудничество с "азиатским тигром" весьма динамично. "На пустом месте" расцвело культурное и гуманитарное сотрудничество (в РК традиционно высок авторитет российской культуры, науки, образования), спортивные обмены, наладился обмен людьми. Эти связи всего за десятилетие - 90-е годы - стали неотъемлемой частью жизни и Южной Кореи, и России, особенно ее дальневосточных регионов. Следует признать, что опыт общения двух стран, знания друг о друге и уровень понимания еще недостаточны. Поэтому, если искать первопричины вялого развития взаимодействия в экономике, следует признать, что в условиях реформирующейся России нам, в принципе, и не на что было рассчитывать, кроме как на краткосрочные капиталовложения, спекуляции на фондовом рынке.
Непростым периодом взаимоотношений с РК стала вторая половина 90\х годов. Москву стало тяготить то, что обещания экономического сопроцветания рассеялись, как дым, а многочисленные встречи и контакты нужны были Сеулу главным образом для давления на Пхеньян. В такие игры Москва играть больше не хотела, из-за чего в Сеуле заговорили о "похолодании" в отношениях. В России же начало распространяться мнение о необходимости изменить курс в отношении Корейского полуострова от "проюжнокорейской" направленности к сбалансированности, когда отношения с Сеулом и Пхеньяном развиваются независимо друг от друга и в той мере, в какой позволяет их реальный потенциал. В Сеуле на такой подход (его там назвали "равноудаленность") реагировали довольно нервно, считая его поражением и проигрышем в борьбе за доминирование.
Президенту РК Ким Дэ Чжуну удалось более мудро и равноправно подойти к российско-южнокорейским отношениям. Это проявилось уже в связи с его визитом в Москву в мае 1999 года. При обсуждении его политики в отношении Севера Москве тогда удалось убедить южнокорейцев, что для того, чтобы сделать эту политику результативной, надо добиться доверия КНДР, а оно не может базироваться только на декларациях и жестах. Результатом стала более активная помощь Юга Северу. Новый импульс отношениям был придан в результате визита В.В.Путина в Сеул в 2001 году. Было условлено сотрудничать в корейском урегулировании, достигнуты договоренности о погашении долга поставками российских товаров. Зримым проявлением нового уровня отношений стала востребованность Сеулом посреднической роли Москвы в корейском урегулировании: например, в июле 2002 года именно благодаря "челночной" поездке И.С.Иванова в Сеул и Пхеньян удалось снять остроту в межкорейских отношениях после инцидента с "морским боем" кораблей Севера и Юга в акватории у западного побережья.
На сегодняшний день российско-южнокорейские отношения носят характер конструктивного взаимодополняющего партнерства, что закреплено в соответствующих двусторонних документах. Весьма активен политический диалог, который по интенсивности среди азиатских стран уступает, пожалуй, лишь Китаю, Японии и Индии. Хорошо идет взаимодействие в международных организациях: в ООН, АТЭС (куда РК помогла нам вступить), по тематике АСЕАН, АРФ, АСЕМ. В ограниченных масштабах развивается и военно-техническое сотрудничество.
В будущее можно смотреть с оптимизмом: будет расти торговля, региональные связи, инвестиционное сотрудничество (особенно, если в РК смогут оказать ему соответствующую государственную поддержку). Южнокорейцы по-прежнему заинтересованы в нашей науке и технологиях.
С позиций заботы о завтрашнем дне нет важнее задачи, чем углубление понимания двумя народами друг друга. Налицо необходимость с помощью СМИ, ученых, деятелей культуры и "народной дипломатии" наладить созидательный процесс взаимного познания.
В новом веке у наших стран появляется хороший шанс наладить действительно взаимовыгодное, необходимое друг другу партнерство. Изменилась Россия, твердо идущая по пути демократии и либерально-рыночного развития, где начался экономический рост. Это делает ее все более привлекательным партнером для Республики Корея - как политически, так и экономически. Изменилась и Корея - повзрослев, пройдя через кризисы, она сегодня стремится к более самостоятельной, сбалансированной политической линии, для чего дружественные, доверительные отношения с Россией жизненно важны. Предстоящая в начале 2003 года смена власти в РК (по прогнозам, реален приход к власти оппозиции) вряд ли изменит настрой на сотрудничество, тем более что возросшая роль России в корейских делах в РК ныне общепризнанна.
Новые вызовы
Главное проблемой Корейского полуострова на сегодня стало отсутствие единства мирового сообщества в том, какое место в нем может занять КНДР, сохраняющая приверженность специфическому тоталитарному политическому режиму. Надо ли содействовать "врастанию" КНДР в мировое сообщество или же добиваться исчезновения этого режима - что равнозначно ликвидации самого северокорейского государства?
Если Китай, Россия, позднее и сама Южная Корея, страны ЕС и Япония пришли к выводу о том, что наиболее рациональным путем является сохранение северокорейской государственности при постепенном "вовлечении" Пхеньяна в международное общение и сотрудничество без попыток подорвать строй КНДР, то нынешняя американская администрация, в отличие от периода президентства Б.Клинтона, похоже, придерживается иной точки зрения. Вашингтонские ястребы явно взяли курс на смену режима в Пхеньяне, причем готов использовать даже "иракское лекарство", не задумываясь о том, к каким катастрофическим последствиям это может привести.
В начале 2002 года неожиданно для всех Президента Дж.Буш объявил КНДР частью "оси зла", и последующие события показали, что это не было случайной оговоркой. Рубежом стал октябрь 2002 года, когда направленный в Пхеньян зам.госсекретаря США Дж.Келли выдвинул перед северокорейцами обвинение в том, что они уже несколько лет, "по разведданным", занимаются секретной программой обогащения урана для создания ядерного оружия. Первый замминидел КНДР Кан Сок Чу после ночного совещания с руководством страны ответил, что перед лицом американской угрозы КНДР "может быть вынуждена иметь не только ядерное оружие, получаемое в результате обогащения урана, но и более мощное оружие".
Американцы спустя две недели растиражировали свою интерпретацию этого заявления: КНДР, мол, официально призналась в разработке ядерного оружия. В отсутствие официальных разъяснений Пхеньяна весь мир пребывал в недоумении, склоняясь к американской версии происшедшего. Для понимания контекста этого демарша и замысла северокорейцев вернемся на несколько лет назад.
Еще в 1990 г., когда Советский Союз предупредил Пхеньян о грядущей нормализации своих отношений с Сеулом, северокорейское руководство пригрозило, что в интересах "самозащиты" вынуждено будет "в условиях наличия ядерного оружия в Южной Корее ... пойти на разработку соответствующего оружия противодействия". Ядерные исследования велись в КНДР с начала 60-х годов, а в 70-е годы, как теперь с опозданием стало ясно, был взят курс на создание собственного плутониевого ядерного оружия. Справедливости ради следует отметить, что и в Южной Корее при Пак Чжон Хи тайно разрабатывалось ядерное оружие, причем к концу 70-х годов эта программа была завершена на 95%. После убийства Пак Чжон Хи в 1979 г. США добились сворачивания этих работ.
КНДР присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) лишь в 1985 г., да и то под давлением СССР, который сделал это условием оказания помощи в строительстве АЭС. Контрольное же соглашение с МАГАТЭ было подписано КНДР лишь в 1992 г. Первые же инспекции МАГАТЭ показали, что дело нечисто. В ответ на призывы поставить ядерную деятельность под контроль МАГАТЭ КНДР в марте 1993 г. приостановила свое членство в ДНЯО. Это спровоцировало полномасштабный кризис. США всерьез, как признавалось впоследствии, рассматривали вариант военного удара по ядерным объектам на Севере и лишь поездка в Пхеньян бывшего президента США Дж.Картера в июне 1994 г. позволила перевести решение проблемы в переговорное русло. В результате 12 октября 1994 г. в Женеве было подписано Рамочное соглашение между США и КНДР, согласно которому КНДР замораживала свою ядерную программу в обмен на строительство двух легководных реакторов силами международного консорциума КЕДО и нормализацию отношений с США.
Программа строительства ЛВР, которую первоначально предполагалось завершить к 2003 году, выполнялась, однако, с опозданием, что заставило КНДР сомневаться в искренности намерений КЕДО когда-либо завершить строительство. США дали понять, что ни на какие "компенсации" за задержку в выполнении своих обязательств не пойдут. Чахлые ростки "разрядки" между Вашингтоном и Пхеньяном так и не принялись, несмотря на визит Госсекретаря США М.Олбрайт в Пхеньян и подписанную в октябре 2000 года в Вашингтоне на высоком уровне декларацию о прекращении периода двусторонней враждебности.
Администрация Дж.Буша сначала взяла паузу в продолжении линии своих предшественников, а потом и вовсе записала КНДР в "ось зла", что породило в Пхеньяне опасения о возможности "иракского сценария" в отношении Северной Кореи. В этих условиях обвинения со стороны американского эмиссара в секретной ядерной программе были восприняты северокорейцами как начало кампании давления, которая развернулась бы независимо от отрицания ими этих обвинений. В качестве контрхода в Пхеньяне решили, очевидно, повысить ставки: прибегнуть к формуле "не отрицать и не подтверждать" наличия ядерной программы с тем, чтобы попытаться заставить США в целях выяснения истины сесть за стол переговоров и "в пакете" урегулировать свои озабоченности в отношении северокорейских ОМУ в обмен на предоставление КНДР гарантий безопасности и невмешательства.
Дело, однако, было в том, что американская администрация не так уж была заинтересована в выяснении истины. И без того еще с 1994 года в Вашингтоне, как признался министр обороны США, исходили из того, что у Пхеньяна есть один-два примитивных плутониевых ядерных заряда. Так что еще парочка урановых не могли бы кардинальным образом в глазах Вашингтона изменить ситуацию. Гораздо важнее для США было обеспечить свое доминирование в корейских делах, для чего Пхеньян и предоставил удобный повод, позволяющий сколотить "антисеверокорейскую коалицию". Недооценил Пхеньян и мощь пропагандистской машины Запада, легко убедившей почти весь мир в "непредсказуемости и злонамеренности" северокорейских лидеров, якобы "нарушивших все мыслимые международные обязательства" - хотя тезис о "возможности обладания" при определенных условиях ОМУ пусть политически и некорректен, таким нарушением сам по себе не является. Однако только на основании этих слов США приняли практические меры, уже безусловно являвшиеся нарушением их обязательств по Рамочному соглашению: добились прекращения с ноября 2002 года поставок по нему мазута в КНДР, чем обрекли населения этой страны на холодную и темную зиму.
Тщательно проанализировав всю совокупность информации, в т.ч. полученную доверительно от США и КНДР, российское руководство сформулировало следующий подход к этой проблеме.
1. Москва твердо выступает за неуклонное соблюдение Договора о нераспространении ядерного оружия, за реализацию идеи безъядерного статуса Корейского полуострова.
2. Российская сторона считает необходимым сохранить и соблюдать Рамочное соглашение между КНДР и США от 1994 года, создающее основы для обеспечения безъядерного статуса Корейского полуострова.
3. Россия считает, что все возникающие проблемы следует урегулировать посредством мирного диалога между заинтересованными сторонами, прежде всего между КНДР и США, в ходе которого в пакете могут быть сняты взаимные озабоченности сторон.
4. Россия выступает за то, чтобы осложнения в корейской ситуации не препятствовали дальнейшему продвижению межкорейского диалога, а также развитию других диалоговых процессов на полуострове и вокруг него.
На этой основе развернулась активная дипломатическая деятельность Москвы в ее контактах с КНДР, США, Южной Кореей, Японией, в рамках "восьмерки", ООН и МАГАТЭ. Россия исходит из важности урегулирования проблемы мирным компромиссным путем: КНДР должна получить искомые гарантии национальной безопасности и невмешательства, внеся при этом ясность в вопрос о своих ОМУ и безусловно отказавшись от ядерных амбиций. Очевидно, что такое пакетное решение может быть надежным и устойчивым только при наличии многосторонних гарантий. Ключевую роль должен сыграть американо-северокорейский диалог, но окончателдьное урегулирование должно учитывать интересы и получить гарантии сос стороны заинтересованных государства, в первую очередь Южной Кореи, России, Китая и Японии.
х х х
В начале XXI века, как и в начале ХХ, Корейский полуостров вновь стал одним из центров пересечения интересов великих держав, оказался в фокусе мировой политики. Сто лет назад противоречия вокруг Кореи не были решены мирно, что привело к трагедии для корейского народа - потере государственности и оккупации Японией, стало источником внутрикорейского и международных конфликтов на весь ХХ век.
Сегодня ситуация иная: есть возможность цивилизованно решить вопрос о мирном сосуществовании двух корейских государств и объединении Кореи с учетом интересов двух частей разделенной нации и заинтересованных стран. Это, однако, требует отказа от политики силы, нажима и шантажа, согласованных усилий и гармонизации интересов. В частности, "подтягивание" экономического уровня Северной Кореи для того, чтобы позволить ей равноправно вписаться в систему внутрикорейского, регионального и международного разделения труда, представляется необходимой экономической предпосылкой национального примирения и интеграции КНДР в мировое сообщество. Россия выступила с новаторской идеей трехстороннего сотрудничества, которое позволило бы не только обеспечить экономическое сопроцветание, но и добиться кардинального улучшения отношений Севера и Юга, повышение степени безопасности в регионе в целом. На этом пути не обойтись без согласованных действий как народов двух частей Кореи, так и коллективных усилий заинтересованных стран.
Литература:
В.П.Ткаченко. Корейский полуостров и интересы России.-М,. 2002, с.69-72.
Г.Толорая. Новый старый партнер на Дальнем Востоке. - "Проблемы Дальнего Востока", 5 - 2000.
Сообщение пресс-службы МПС России, 15.11.2002.
Проблемы Дальнего Востока 5 - 2000, с.36
Сообщение ИТАР ТАСС из Вашингтона. 17.10.2002
В.П.Ткаченко. Корейский полуостров и интересы России. - М.2000, с.71.
The North Korean Nuclear Program/Ed. by J.Molts, A.Mansurov, NY&L, 2000, рр..21-37, 127-130.