Георгий Толорая, д.э.н., директор исследовательских программ
Центра изучения современной Кореи при ИМЭМО РАН
Подготовлено для журнала "Корус Форум"
октябрь 2002 г.совместно с к.и.н А.В.Воронцовым
ВЛАДИВОСТОКСКИЙ САММИТ: КТО ВЛАДЕЕТ ИНИЦИАТИВОЙ В ИГРЕ МОСКВЫ И ПХЕНЬЯНА?
После длительного "затворничества" Ким Чен Ира он как будто стремится наверстать упущенное в международных делах и в последние два года резко активизировал свою дипломатическую деятельность. Обращает на себя внимание, что в недавних северокорейских и просеверокорейских публикациях (см., например, речь северокорейского премьера по случаю празднования Дня образования КНДР 9 сентября 2002 года, изданную в 2002 году в Москве книгу Г.Короткова "Великий стратег") именно заслугам Ким Чен Ира на внешнеполитическом поприще уделяется основное внимание. Это свидетельствует о том, что внешняя активность имеет и важное внутреннее измерение, способствуя укреплению авторитета вождя внутри страны. В позитивную сторону меняется и его международный имидж, что также служит укреплению его власти и позиций КНДР в мире.
Львиная доля этой активности приходится на Россию, где Ким Чен Ир провел больше времени, чем в какой-либо еще стране. Он не скрывает своего интереса к российской действительности и даже, по слухам, намерен приезжать в Россию регулярно, каждый год. Но дело не только в личных склонностях и интересах. Видимо, северокорейцы вполне осознают роль России в выводе КНДР из международной изоляции и не только испытывают естественное чувство благодарности, но и хотят воспользоваться "российским фактором" по максимуму. Они также рассчитывают, очевидно, донести до российских руководителей разного ранга свои взгляды и, если не "обратить в свою веру", то добиться понимания и благосклонности.
Результаты третьей в течение последних двух лет встречи лидеров России и КНДР 23 августа 2002 года подтвердили, что политические отношения Москвы и Пхеньяна в настоящее время переживают беспрецедентный взлет. Такой доверительности отношений - причем по инициативе с северокорейской стороны - и близко не было даже в годы "основанной на социалистическом интернационализме советско-корейской дружбы", когда Ким Ир Сен не доверял КПСС, опасался назойливых попыток советского руководства "затащить" его в СЭВ и Варшавский договор и вообще, "научить жить по-правильному", по рецептам "развитого социализма".
В ельцинскую эпоху казалось, что идеологическая пропасть навсегда разделила двух соседей: первый Президент России неоднократно чуть ли не открытым текстом высказывался в пользу ликвидации тоталитарного режима, хотя его внешнеполитические эксперты были настроены более реалистично и исподволь повернули дело к признанию Россией статус-кво на Корейском полуострове и к налаживанию отношений со своим непростым северокорейским соседом. Россия в этом оказалась в авангарде демократического мира: лишь позднее ее примеру последовали Европа и Япония и даже США.
Но только в "эпоху Путина" благодаря умелой "саммитовой дипломатии" произошел решительный поворот в отношениях стран-соседей. Однако Россия явно не ожидала, что вдруг окажется в лучших друзьях Пхеньяна. Причем надо отметить, что хотя Россия и сделала первый шаг ("ключом" от закрытой северокорейской двери стал визит В.В.Путина в Пхеньян в 2000 году) после этого инициативу решительно перехватил Ким Чен Ир. На протяжении последнего года северокорейский лидер демонстрировал подчеркнутое дружелюбие и особое отношение к России. Достаточно вспомнить, что за истекший после прошлогодней поездки в Россию год он принимал многочисленных российских гостей чуть ли не десяток раз, имел продолжительные беседы со старшими дипломатами российского посольства, а с послом (в том числе при приеме российских делегаций) встречался в среднем два раза в месяц.
Феномен новых отношений между Москвой и Пхеньяном стал долгосрочным фактором региональной ситуации. Каковы же пружины столь неожиданного усиления геополитических позиций России в Азии?
Среди главных из них прежде всего необходимо выделить фактор личных отношений между В.В.Путиным и Ким Чен Иром. Последний по достоинству оценил смелый шаг, искренность и решительность российского руководителя, первым направившимся в июле 2000 г. в государство, считавшееся почти во всем мире изгоем, на встречу с его лидером, которому в западных столицах в то время было принято давать самые нелестные характеристики. Тогда между ними зародилась настоящая дружба, ставшая важной движущей силой в возрождении широкого межгосударственного сотрудничества. Неофициальная встреча во Владивостоке 23 августа 2002 года подтвердила, что между двумя лидерами существуют вполне неформальные отношения и нет запретных тем для обсуждения - они могут говорить и о наболевших международных проблемах, и о ситуации в Южной Корее и ее влиянии на межкорейские переговоры, и о проблемах в отношениях КНДР с США и Японией, и о мерах по соединению Транскорейской железной дороги с Транссибом, и о российском реформенном опыте...
Не следует забывать и тот факт, что менталитет жителей КНДР и России в течение длительного времени формировался в рамках до определенной степени общей парадигмы, русская, советская культура стала близкой широким слоям населения Северной Кореи и ее политической элите, да и вообще генезис нынешнего социализма корейского образца - в лоне советской сталинской модели. Нельзя не отметить, правда, что многие россияне, особенно провинциальные деятели, злоупотребляют этим - при виде Ким Чен Ира они в попытке "понравиться" начинают предаваться сентиментальными воспоминаниями об общем историческом прошлом и в желании "угодить" северокорейцам чуть ли не изъясняются им в глубинной приверженности к коммунистическим порядкам как основе любви к КНДР - во что те, глядя на их "Ролексы" и "Мерседесы", все же, очевидно, слабо верят. Однако факт, что общность исторических корней облегчает понимание северокорейскими руководителями современной изменившейся российской действительности: Россия для Северной Кореи - это и окно в мир, и своеобразный цивилизационный образец.
В этом контексте особенно любопытно, что в Хабаровске Ким Чен Ир по собственной инициативе посетил православный храм и даже посоветовал сделать то же работникам посольства в Москве. Не исключено, что и в Пхеньяне скоро будет построена православная церковь - как демонстрация уважения к России ее традициям. В начале октября доля обсуждения этого вопроса в Пхеньян отправился представитель Московского патриархата. Своим поступком Ким Чен Ир как бы хотел сказать, что он выше идеологических различий, уважает выбор российского народа и "русскую душу" - но и ждет того же от россиян в отношении северокорейцев. Очевидно, требовать от последователей идей чучхе изменить свое мировоззрение было бы - во всяком случае, на государственном уровне - по меньшей мере наивно, а главное, контрпродуктивно. Тем более что определенные изменения происходят и без такого рода требований, прибегнуть к которым в отношении "Пхеньянского режима" либерально ориентированные ученые считают "святым долгом" России (ушедшей-де в отрыв по пути прогресса и цивилизации , а потому имеющей право поучать "меньших братьев").
Одна из главных целей, которую преследовал Ким Чен Ир в ходе августовского 2002 года визита, заключалась как раз в том, чтобы повнимательнее присмотреться к реформам, осуществленным в России, их положительному и негативному опыту. После первого своего визита в РФ северокорейский лидер с сожалением отмечал, что перегруженность официальными мероприятиями не позволила ему в той мере, в которой хотелось бы, познакомиться с новыми реалиями и механизмом экономической деятельности, сложившимся в России в последние годы. При этом он, говорят, в этот раз был приятно удивлен увиденным и сознался, что исходя из получаемых докладов своих подчиненных считал, что в итоге реформ промышленный потенциал России разрушен полностью. Реализацией задачи непосредственного изучения положения дел на месте в значительной степени объясняется продолжительность его поездок по РФ и их специфическая "железнодорожная" форма. Она стала объектом саркастических, но поверхностных комментариев ряда отечественных СМИ, не сумевших или не пожелавших увидеть в них ничего, кроме экстравагантности. Кстати, Ким Чен Ир решительно опровергает слухи о своей "аэрофобии" и обещает в будущем летать в Россию и самолетом.
Односторонность и заданность некоторых СМИ проявилась при освещении второго визита северокорейского лидера и в том, что они поспешили в своих комментариях гипертрофировать военно-техническую составляющую российско-северокорейского сотрудничества. В действительности же характерной особенностью программы данного визита стало приоритетное внимание гостей не к самим объектам ВПК, высокая концентрация которых на российском Дальнем Востоке известна, а к процессам конверсии, а также к функционированию рыночных механизмов в экономике. При этом корейцы не скрывают, что для страны с мощным ВПК и относительно узким аграрным сектором, какой является КНДР, российский опыт перестройки индустрии более полезен и интересен, чем китайский, где
реформы, как известно, опирались на сельское хозяйство и привлечение иностранного капитала.
Такой интерес корейского лидера, напряженно размышляющего о поиске оптимальных для его страны путей модернизации экономической системы, отнюдь не абстрактен, также как не случаен и факт его продолжительных путешествий по России - единственной стране с переходной, а теперь уже официально признанной рыночной экономикой, которую он посещает второй год подряд.
Есть основания полагать, что информация и впечатления, полученные им и его окружением в ходе его первого посещения, в значительной мере легли в основу решений, призванных адаптировать экономическую систему КНДР к динамично изменяющейся действительности, которые были объявлены в Пхеньяне в прошлом месяце. Соответствующая установка была дана в статье Ким Чен Ира, распространенной по закрытым каналам пропаганды в октябре 2001 года - через полтора месяца после возвращения из России.
Речь, конечно, не идет о механическом переносе российского опыта, а лишь об импульсе, который дало его изучение. Меры, пока что предпринятые Пхеньяном - повышение в 15-20 раз зарплаты и еще в большей степени цен на товары, тарифов на транспорт и коммунальные услуги, внедрение товарно-денежных рычагов в сельское хозяйство, введение ограниченной конвертируемости воны, приближение ее обменного курса к рыночному - пока нет оснований считать частью комплексного рыночного реформирования.(см. статью ) Пока что эти "шаги в духе раннего Косыгина", видимо, следует расценивать не как переход к рыночным реформам китайского типа, а как попытку своего рода скачка из царства распределительной системы образца СССР 1945 г. в модель брежневского социализма 70-х годов. Сами по себе они проблемы северокорейской экономики вряд ли решат, и если на этом остановиться, результатом может стать лишь гиперинфляция и спекуляция. Нужны новые последовательные действия по повышению заинтересованности производителя, налаживанию снабжения и распределения - а это возможно только на рыночной основе. Что, кстати, вполне может осуществляться -во всяком случае, поначалу - в рамках столь дорогой сердцу северокорейцев системы государственной собственности на средства производства. А для этого очень важен опыт России, где до реформ преобладала крупномасштабная госсобственность на средства производства и преобладала военная промышленность - как и в КНДР. Нельзя исключать того, что нынешний тур корейской делегации, в состав которой были включены ведущие фигуры из руководства экономическим блоком страны, по сопредельному с Кореей российскому региону, предварят следующие шаги в хозяйственной жизни.
Естественно, очередной российско-северокорейский саммит имел и важное международно-политическое изменение. Кстати, он, по слухам, мог быть и трехсторонним - с участием южнокорейского президента Ким Дэ Чжуна. Так или иначе, встреча лидеров соседних государств послужила серьезным импульсом для межкорейского сотрудничества - достигнутые во Владивостоке договоренности по "железнодорожному проекту", похоже, легли в основу директив северокорейской делегации на экономических переговорах в Сеуле в конце августа. Как известно, на этом раунде было наконец достигнуто согласие между Севером и Югом о двух -восточном и западном - маршрутах воссоединения железных дорог разделенных частей полуострова и об одновременном начале работ 18 сентября 2002 года. Это поистине историческое событие знаменовало начало реальных действий Севера и Юга по данному проекту. Весьма многозначительны в этом контексте звучат произнесенные во Владивостоке В.В.Путиным слова о том, что если Россия не соединит железные дороги Кореи с Транссибом, это сделают другие и в другом месте -Китае. Очевидно, в ходе российско-корейского саммита было условлено, что интересы России не пострадают.
Не случайно и то, что сразу после поездки Ким Чен Ира в Россию было объявлено о согласии Пхеньяна на прорывной визит японского премьера в КНДР. В.В.Путин в телефонном разговоре с Дз.Коидзуми 5 сентября подробно обсудил итоги своей встречи с Ким Чен Иром, на которой обсуждались и проблемы улучшения японо-северокорейских отношений. Очевидно, это обсуждение сыграло свою роль в смелом решении северокорейского лидера. Тот факт, что в ходе встречи с Коидзуми он пошел значительно дальше того, на что рассчитывали аналитики - извинился за похищения японских граждан, объявил о моратории на ракетные испытания - во многом заслуга проведшего с северокорейским лидером работу российского президента. Многие наблюдатели, правда, считают, что Ким "увлекся", по-горбачевски рассчитывая на овации Запада и всепрощение и "сдал" слишком много, вызвав недовольство опоры своего режима -армии и спецслужб. Но и в этом советско-российский опыт должен помочь Киму.
Россия стремится помочь и нормализации отношений КНДР и США. Ким Чен Ир еще в июле подтвердил мининдел России И.Иванову, что готов к переговорам с США без предварительных условий, и, как нам кажется, итоги владивостокского саммита должны послать сильный сигнал Вашингтону о неотложности такого диалога.
Возникает естественный вопрос - кто и в какой степени выигрывает от российско-корейского сближения? Стоит ли России "поступаться принципами" свободы и демократии, бросаясь в объятия "диктатору" и не больше ли минусов, чем плюсов для нее в "подыгрывании" северокорейцам? Во всяком случае, именно так считает значительная часть российской прессы и политологов. Сравним же, чем руководствовались Ким Чен Ир и Путин, договариваясь о "рандеву" на Дальнем Востоке.
1) Пхеньян явно хочет продемонстрировать Китаю, считающемуся в международном общественном мнении главным спонсором Северной Кореи, наличие у него российской альтернативы, подвергающей сомнению исключительный статус Пекина в корейских делах. При этом, идя на форсированное сближение с Москвой, Пхеньян, видимо, вполне отдает себе отчет в том, что это ему ничем не грозит. Ослабленная в настоящее время Россия не в состоянии доминировать на Корейском полуострове, на что способен Китай и чем не преминул бы воспользоваться в случае культивирования особых отношений с ним. Тем более что значительно более старший по возрасту по сравнению с Ким Чен Иром Цзян Цзэминь, за которым отмечена привычка разговаривать с лидерами многих других стран в менторском стиле, в силу конфуцианских этнических норм, сохраняющих свою действенность в обоих восточноазиатских странах, автоматически приобретал бы в таком случае положение учителя. А это для подчеркнуто самостоятельной КНДР неприемлемо.
Разыгрывая "российскую карту", Пхеньян надеется подтолкнуть Пекин к активизации как его программ экономического содействия, так и политической поддержки на международной арене, в том числе и в осложнившемся американо-северокорейском противостоянии. Нельзя исключать и того, что здесь присутствуют элементы традиционной для Пхеньяна игры, направленной на стимулирование российско-китайских противоречий, о чем может свидетельствовать тот факт, что данный визит в Россию Ким Чен Ир нанес "вне очереди", отложив планировавшееся посещение КНР на период после завершения очередного съезда КПК.
2) В области межкорейских отношений Ким Чен Ир стремится использовать фактор визита в Россию для перехода в политическое наступление, в том числе с целью успеть при завершающем свой президентский срок в РК Ким Дэ Чжуне сдвинуть с мертвой точки хотя бы проект соединения железных дорог Севера и Юга Кореи с Транссибом, а может быть, и другие согласованные в 2000 году совместные проекты Демонстрация в России решительной поддержки железнодорожному проекту призвана лишить аргументов тех сил в Южной Корее, которые пытаются объяснить собственную нерешительность в данном вопросе непредсказуемостью северян. Эта тема явилась центральной на российско-северокорейском саммите и теперь, очевидно, даже МПС. при министре Г.Фадееве ранее тормозившему проект, придется пошевеливаться.
3) Очередная встреча с российским лидером В.В.Путиным призвана продемонстрировать твердость тылов Пхеньяна и решимость России не допустить реализации США в Северной Корее "иракского сценария".
4) Главная цель "дипломатического наступления" Пхеньяна -Вашингтон, а также Токио. Напомним, что начало нынешнему раунду игры с ними было положено при активном содействии министра иностранных дел И.С.Иванова, который в июле с.г., находясь в Пхеньяне, помог преодолеть паузу в межкорейских отношениях, возникшую после июньского вооруженного инцидента Севера и Юга в Желтом море, а в Брунее фактически организовал сенсационную встречу глав внешнеполитических ведомств КНДР и США. КНДР хочет дистанцироваться от "оси зла" и выйти из международной политической изоляции.
В этих целях КНДР предприняла в целом удачную попытку в опережающем порядке добиться прорыва на японском направлении. Визит Коидзуми готовился давно и, похоже, без ведома американцев, для которых "самодеятельность" их союзника может иметь результатом ослабление их завышенных переговорных позиций в отношении КНДР. Для России же "замирение" КНДР с Японией особенно важно: японские компенсации за колониальное прошлое, без которой нормализация не обойдется, стала бы "живительным" источником для роста экономики КНДР, включая совместные российско-северокорейские проекты.
А что же российские интересы, которыми руководствовался Президент Путин?
Не вызывает сомнения, что с точки зрения прагматичной политики ("realpolitik") нынешнее состояние российско-северокорейских отношений -- однозначно крупное завоевание российской дипломатии. В последние годы, несмотря на временами жесткую антисеверокорейскую риторику, отчетливо просматриваются усилия ведущих стран Запада, включая США, проникнуть и закрепиться в КНДР. Однако пока они не очень в этом преуспели. Москве же единственной удалось наладить с Пхеньяном устойчивый и доверительный диалог, который предоставляет ей возможность не только получать информацию о событиях на Корейском полуострове из первых рук, но и влиять на них, а также способствовать повороту КНДР лицом к мировому сообществу.
Фактически в настоящее время Москва обрела возможность выступать в роли посредника между Северной Кореей с одной стороны, США, Японией и даже РК - с другой. Владивостокский саммит и те шаги КНДР, которые за ним последовали- в особенности прорыв в японо-северокорейских отношениях - показали это особенно выпукло. Сегодня Москва небезуспешно помогает КНДР и ее противникам выйти из тупика конфронтации и встать на путь поиска компромиссов. КНДР благодаря этому постепенно превращается в более рационального, предсказуемого "игрока" на международном поле, а это отвечает интересам не только России. Российским политикам, однако, важно при этом сохранять достоинство и приверженность демократическому выбору, не пытаться сыграть на "антизападных" струнах, столь близких северокорейцам. Вряд ли они станут после этого больше нас уважать, а вот подозрительность Запада может возрасти.
Очевидно, что развитие ситуации в направлении нормализации на Корейском полуострове соответствует интересам России в области безопасности, политики, экономики и даже важнее для нее, чем "демократизация и либерализация" в Северной Корее. Достаточно отметить тот не вызывающий сомнения факт, что в перспективе только признание Северной Кореи Вашингтоном, Токио откроет путь для прогресса и реформирования ее народного хозяйства, превращения в привлекательного и надежного экономического партнера. Это наверняка принесет с собой и политическую либерализацию. Так что вряд ли России стоит пытаться поставить телегу впереди лошади и присоединяться к тем, кто считает, что сначала Ким Чен Ир должен стать демократом и либералом, а уж потом можно будет подать ему руку.
Как известно, на сегодняшний день одним из главных тормозов на пути реализации регионального сотрудничества в СВА и многосторонних экономических проектов, включая уже упоминавшийся железнодорожный, являются сложные взаимоотношения КНДР с соседями, ее приверженность замкнутому образу жизни. Сегодня Россия приобрела возможности оказывать содействие переосмыслению Пхеньяном былых подходов и вступлению его на путь подключения к процессам регионального взаимодействия. Это ликвидирует завалы на пути регионального сотрудничества в Северо-Восточной Азии, важность чего не только для развития, но и для выживания Дальнего Востока (и сохранения его за Россией) трудно переоценить.
Тот факт, что налаживание отношений с КНДР улучшает климат для многостороннего сотрудничества в Северо-Восточной Азии признается и в регионе - не случайно ведущий кандидат в президенты РК Ли Хве Чхан озвучил изначально российскую идею о шестисторонних - с участием лидеров двух Корей, России, США, Китая, Японии - переговорах по Корее (а раньше о России забывали, пытались найти решение только с участием Пекина и Вашингтона). Та же идея выдвинута японским руководством и озвучена на японо-северокорейском саммите в Пхеньяне. России теперь важно не упустить инициативу в реализации пропагандируемой ей многие годы идеи.
Как представляется, Москве следует не только дорожить полученным потенциалом, но уже сегодня задуматься над тем, чтобы не упустить выгоду в открывающихся с ее участием возможностях многостороннего сотрудничества с участием обоих государств Корейского полуострова. С этими целями, видимо, было бы разумно сейчас, когда Москва в определенных вопросах выступает в роли лидера, наладить консультации с традиционными основными игроками на корейском поле. Особое беспокойство в этой связи вызывает то, что, если с США и Японией мы по корейским делам ведем диалог, то "стратегический партнер" - Китай -- пока не охвачен. А как говорилось выше, Пхеньян не прочь "столкнуть лбами" своих спонсоров. Очевидно, это упущение надо исправлять - наши цели в Корее транспарентны, нам нечего (или почти нечего) скрывать от китайцев, если они, конечно, ответят взаимностью.
Думается, что результаты третьей встречи в верхах между В.В.Путиным и Ким Чен Иром придадут ощутимый импульс реализации широкого спектра задач сотрудничества как в рамках двусторонних отношений, так и в международной области.