В течение последнего десятилетия экономические связи между Россией и Северной Кореей были сведены к минимуму. Вопреки распространенному мнению об "идеологической" подоплеке этого (якобы нежелания новой демократической России иметь дело с ортодоксальной сталинистской страной), причины в основном экономические. Подписание 2 ноября 1990 г., т.е. еще до распада СССР, межправительственного соглашения о переходе во взаимной торговле на расчеты в СКВ и ценах мирового рынка означало конец льготной торговли. Отказ от кредитования экономического сотрудничества, вызванный растущими экономическими трудностями в СССР, стал причиной замораживания практически всех двусторонних программ, которые составляли основу экономических связей на протяжении десятилетий. Соответственно построенные на компенсационной основе СССР предприятия, нуждавшиеся в советских комплектующих, фактически встали, а поставки КНДР в счет погашения долга России сошли на нет.
Рыночные реформы в России привели к дальнейшему сокращению связей: новые, работающие на рыночных началах компании не имели желания осваивать северокорейский рынок, а "старые", государственные предпринятия, не имели для этого средств. Немногочисленные попытки в этом направлении, к тому же, не были особо удачными, в т.ч. и по причине частых неплатежей с северокорейской стороны. Глубочайший экономический кризис в КНДР (по оценкам, в 90-е годы ВНП страны сократился более чем вдвое, нарастает деиндустриализация страны) имеющий причиной в том числе и прекращение советской помощи, еще более сузил реальные возможности сотрудничества.
В итоге двусторонняя торговля упала с пикового показателя в 1,4 млрд. руб. (фактически около 2 млрд. долл.) в 1987 г. до 75 млн. долл. в 1997 (в период после распада СССР, т.е. с 1992 по 1997 г. она сократилась в 8 раз). Доля России в северокорейском внешнеторговом обороте (также изрядно "съежившимся" в 90-е годы) снизилась до 4-6 % (на СССР приходилось от четверти до половины торговли КНДР). Сегодня торговля носит неупорядоченный характер. Около половины ее приходится на региональное, приграничное сотрудничество. По оценкам, возможно, неполным (не учитывается торговля через третьи страны, т.к. часть контрактов заключается между компаниями, зарегистрированными за рубежом) экспорт России в КНДР (1999) составляет примерно 75 млн. долл., и включает нефтепродукты (15 млн. долл.), уголь (8 млн. долл.), лес (10 млн. долл.), рыбу и морепродукты (3 млн. долл.), оборудование (20 млн. долл.), химические продукты. Корейские экспортные поступления от торговли с Россией (25 млн. долл.) связаны главным образом с предоставлением рабочей силы, т.к. внутренний лимит товаров для поставок в Россию ограничен. Дело осложняется низким качеством корейских товаров, проявлениями недобросовестности, в т.ч. неоплатой корейскими компаниями импортных контрактов.
В начале 90-х гг. КНДР покинули российские специалисты, в том числе и те, которые осуществляли техническое обслуживание построенных с советской помощью объектов (их в стране более 70 в ключевых отраслях экономики). Были прекращены поставки запасных частей и расходных материалов, в том числе и таких, регулярная замена которых необходима для безопасной работы оборудования (скажем, на теплоэлектростанциях трубы высокого давления должны ежегодно обновляться на четверть). В результате многие объекты просто прекратили работу, а другие (скажем, металлургический завод им. Ким Чака) катастрофически снизили использование производственных мощностей. На нефтеперерабатывающий завод "Сынни" (г.Сонбон) российская нефть последний раз поставлялась в 1993 году, и уже несколько лет завод фактически простаивает.
* * *
Безусловно, сотрудничество, основанное на "социалистическом интернационализме", практиковавшееся в советские времена, уже никогда не возобновится, поскольку было неравноправным и крайне невыгодным для нашей страны. Основанная на клиринговых расчетах торговля позволяла ежегодно северокорейской стороне из-за отставания поставок ее товаров накапливать значительное клиринговое сальдо. Оно позднее регулярно конвертировалось в государственный долг советской стороне, который неудержимо рос. Общий объем долга, сформировавшегося за счет долгосрочных кредитов на экономическое, техническое и военное содействие и на рефинансирование, к началу 1990 г. достиг 3,8 млрд. рублей (из них 3,2 млрд. руб. - по госкредитам и процентам по ним, 0,6 млрд. руб. - по товарообороту). Ни о выверке суммы задолженности (очевидно, если начислить проценты, она значительно возрастет), ни о пересчете долга в СКВ с начала 90-х годов договориться не удавалось. Поскольку в советское время торговля шла по среднемировым ценам, пересчитанным в рубли по официальному курсу доллара (усредненно - 0,7), упомянутая сумма долга эквивалентна примерно 5-6 млрд. долл. Возможности его погашения КНДР невелики. Рассчитывать на получение финансовых средств в СКВ в условиях поразившего КНДР кризиса нереалистично. Ранее КНДР погашала задолженность поставками товаров (в т.ч. реэкспортных). Россию могли бы также заинтересовать использование рабочей силы КНДР, доступ к ее транспортной инфраструктуре (порты, дороги), участие в акционировании или другой форме конверсии долга. Вместе с тем не исключено, что отказ северокорейцев от решения долговой проблемы имеет не только чисто экономическую (вполне, кстати, понятную), но и политическую подоплеку, мотивируется "обидой" за прекращение содействия со стороны бывшего СССР.
То или иное решение долговой проблемы необходимо, поскольку без этого невозможно нормальное экономическое сотрудничество, платежные отношения, получение банковских гарантий и т.п. Условия решения, в принципе, могут быть весьма льготными с учетом низкого уровня экономического развития КНДР и предусмотренных, в частности, Парижским клубом (пусть КНДР и не является его членом) льгот. Речь может идти о списании части долга и глубокой реструктуризации оставшейся.
Очевидно, инвестиционные возможности России в отношении КНДР невелики. Имеются лишь отдельные примеры "пилотных" капиталовложений российских коммерческих организаций с КНДР (скажем, в переработку морепродуктов), но размеры их мизерны, а успех сомнителен. Ведущиеся много лет переговоры по возобновлению сотрудничества на ряде объектов (метзавод им. Ким Чаха, Восточно-Пхеньянская ТЭЦ) безрезультатны, поскольку не просматриваются источники финансирования. Так, в/о "Технопромэкспорт" согласна даже на оплату своих услуг и поставок оборудования для завершения монтажа и пуска в эксплуатацию Восточно-Пхеньянской ТЭЦ поставками северокорейских товаров. Тем не менее и после визита В.В.Путина в КНДР и проведения Межправкомиссии в октябре 2000 г. решение не найдено.
Научно-техническое сотрудничество, служившее для КНДР важнейшим источником получения современных технологий, которые могли быть адаптированы к специфическим северокорейским условиям, также резко сократилось, хотя корейская сторона в рамках работы подкомиссии по науке и технике выражала заинтересованность в получении содействия по ряду приоритетных для нее направлений (транспорт, энергетика, металлургия, сельское хозяйство).
* * *
Значит ли сказанное, что возможности для практического сотрудничества на перспективу отсутствует? Такое утверждение было бы неверно, и не только по политическим причинам, хотя сегодня, когда Запад повернулся лицом к Северной Корее, а между Россией и КНДР начался новый этап политических отношений, политический фактор оказывает мощное влияние в пользу реанимации сотрудничества между нашими соседними странами. КНДР обладает целым рядом чисто экономико-географических сравнительных преимуществ.
Во-первых, она расположена в сердце динамичного региона, являясь потенциально выгодным транзитным "мостом" для сухопутных и морских коммуникаций, важной частью любых инфраструктурных проектов будущего (от трубопроводов до оптиковолоконных линий).
Во-вторых, это страна, уже завершившая фазу классической индустриализации и располагающая соответствующей инфраструктурной базой (правда, нуждающейся в модернизации).
В-третьих, в КНДР велики ресурсы дисциплинированной, грамотной и трудолюбивой рабочей силы, при этом привыкшей довольствоваться весьма скромным прожиточным минимумом.
В-четвертых, административно-командная система управления экономикой настолько жестка, что внедрение современных рыночных и полурыночных механизмов здесь надо начинать "с чистого листа", что, вероятно, будет не так сложно, как в таких крупных и имеющих свои исторические традиции странах, как СССР и Китай. Важна политическая воля, но в случае ее наличия нынешняя политсистема обеспечила бы ее весьма эффективное претворение в жизнь.
В-пятых, для подъема экономики любой развивающейся или "транзитной" страны главным вопросом остается финансирование. Уникальность КНДР в том, что для нее его источники буквально на расстоянии вытянутой руки: это экономическая помощь Юга (в т.ч. в его собственных интересах) и "репарации" Японии в той или иной форме, как бы они не назывались (речь, по оценке, идет о сумме в 5-9 млрд. долл.).
В ходе визита в КНДР в июле 2000 г. Президента России В.В.Путина стороны дали поручение Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству между двумя странами (МПК) "активизировать проработку крупных проектов сотрудничества в различных областях, включая металлургию, энергетику, транспорт, лесную, нефтяную, газовую, легкую промышленность и другие. При этом решено уделить особое внимание реконструкции построенных совместными усилия предприятий".
В развитие договоренностей на высшем уровне 17-20 октября 2000 г. в Пхеньяне состоялось III заседание МПК, обсудившее конкретные вопросы сотрудничества. Определенное продвижение вперед наметилось, но, как признавались участники переговоров, КНДР "предлагает строить отношения на старый, советский лад (т.е. на основе безвозмездной помощи), а у нас уже рыночная экономика". Вопрос финансирования сотрудничества - ключевой в нынешних условиях.
Конкретно же речь идет о реконструкции меткомбината им. Ким Чака (агломерационного оборудования, коксовых батарей), реконструкции Пхеньянской ТЭЦ, Пукчанской ТЭС, расширении Чхончжинской ТЭЦ, Восточно-Пхеньянской ТЭЦ. Намечено продолжать взаимовыгодное сотрудничество по эксплуатации совместного российско-корейского предприятия "Эрчин-Тхан" по освоению месторождений коксующегося угля в Якутии, по внедрению новых технологий добычи угля на месторождениях Сунхонского района, по освоению Кымяйского месторождения в КНДР. Стороны договорились рассмотреть возможность организации сотрудничества по заготовке леса силами корейских рабочих помимо Хабаровского края и Амурской области также в Иркутской области, Приморском крае, Бурятии, Якутии, на Сахалине. Речь шла о расширении подрядного строительств на территории России, выращивании сельскохозяйственных культур в России, совместном рыболовстве, выращивании ламинарии и т.п.
КНДР также хотела бы развивать торговлю на фактически бартерной, клиринговой основе, предлагая к поставке аккумуляторы, микроэлектродвигатели (при условии получения из России комплектующих), магнезитовый клинкер, тальк, барит, прокат, цинк, цемент, швейные изделия на давальческой основе взамен поставок из России кокса и коксующегося угля, нефти, дизтоплива, гипса, алюминия, хлопка, синтетического каучука и т.п.
Важным моментом стала договоренность о выверке задолженности КНДР по кредитам, предоставленным бывшим СССР.
* * *
Представляется, что на традиционных подходах с обеих сторон добиться сдвига в экономических отношениях вряд ли удастся. Реальный прогресс может, по нашему мнению, быть связан с развитием сотрудничества на трехсторонней основе, с привлечением в российско-северокорейские проекты Южной Кореи, Японии, возможно, США, стран ЕС, международных банковско-кредитных организаций.
1. Наиболее "раскрученным" не сегодня является проект восстановления железнодорожного сообщения через Корейский полуостров (два направления: Кёнысон - по западному побережью и Кёнвонсон - по восточному) с последующим выходом на Транссиб. Реализация этого проекта позволит коренным образом изменить конфигурацию транспортных потоков не только в Восточной Азии, но и по всему Евроазиатскому маршруту, принесет значительные материальные выгоды всем его участникам. РК уже приступила к работам по восстановлению железнодорожного сообщения по западному маршруту (на Китай). Вместе с тем для реализации проекта серьезных грузовых перевозок придется решить массу проблем, в т.ч. таких, как модернизация и расширение железнодорожного полотна, строительство второй колеи, строительство станций, пунктов перегрузки и/или перестановки колесных пар, унификация подвижного состава, локомотивов, электрификация путей и обеспечение их стабильным энергоснабжением, создание правовой базы сотрудничества (разработка и подписание пакета документов), решение вопросов диспетчерской службы, связи, финансовых расчетов и т.п.
Россия заинтересована в том, чтобы восстановление движения шло как по западному маршруту (в это случае грузы из Южной Кореи будут попадать на Транссиб в районе Забайкальска), так и, в большей степени, по восточному - на Хасан-Туманган. Российская сторона, очевидно, могла бы участвовать в модернизации и решении технических вопросов на северокорейских железных дорогах, в т.ч. путем поставок оборудования и предоставления услуг специалистов. Расходы и масштабы работ обещают быть весьма значительными и для нас важным вопросом является не только само по себе участие России (без него не обойтись), но и степень этого участия. С 2000 г. начались переговоры на этот счет и с южнокорейской стороной (в марте 2000 г. в Сеуле прошел экспертный семинар, в октябре вопрос обсуждался на уровне премьер-министров в Москве), и с северокорейской стороной (III заседание МПК в Пхеньяне, очередное заседание подкомиссии по транспорту между Россией и КНДР в Пхеньяне в конце октября 2000 г., когда стороны договорились о приоритете "восточного" коридора).
2. Восстановление, модернизация и эксплуатация объектов, построенных с помощью СССР. Конкретно, речь могла бы пойти о работах на Пхеньянской, Восточно-Пхеньянской ТЭЦ, Чхонджинской ТЭЦ и Пукчханской ТЭС. Северокорейская сторона уже сформулировала свои запросы по объемам работ, они обсуждены на экспертном уровне. На переговорах в Москве в октябре 2000 г. премьер-министр России М.М.Касьянов предложил своему южнокорейскому коллеге Ли Хан Дону рассмотреть возможность выделить средства для проведения этих работ в рамках реализации Южной Кореей программ гуманитарной помощи КНДР, а также, возможно, в зачет российского долга РК (1,65 млрд. долл.).
Возможно трехстороннее (например, с участием Японии) сотрудничество по переработке нефти и экспорту нефтепродуктов на нефтеперерабатывающем заводе "Сынни" (Сонбон на российско-корейской границе). Трехстороннее сотрудничество (включая возможное акционирование) перспективно на металлургическом комбинате им. Ким Чака (Чхонджин), заводе цветных металлов в Нампхо, заводе автоаккумуляторов, микроэлектродвигателей, эмальпроводов в Пхеньян. Продукция этих предприятий найдет спрос в России, РК, на рынках стран СВА.
3. Южнокорейская сторона проявила интерес к прокладке газопровода с Ковыктинского газоконденсатного месторождения из Китая через территорию КНДР в РК. По такой же схеме возможно многостороннее сотрудничество в сооружении трубопроводов с Сахалинских месторождений, из Якутии, линий связи.
4. Россия была бы готова участвовать в космических запусках северокорейских спутников связи - и даже космонавтов - в случае, если договоренность о финансировании этой программы в качестве компенсации за прекращение КНДР своих ракетных разработок будет достигнута между КНДР и США (переговоры на этот счет велись с середины 2000 г.).
5. Реалистичным и перспективным направлениями является сотрудничество по формуле: ресурсы России, рабочая сила КНДР, капиталы РК или Японии. По этой схеме можно разрабатывать месторождения энергетического сырья на Дальнем Востоке России, вести лесоразработки, добычу и эксплуатацию морских ресурсов, производство сельхозпродукции на российских угодьях, строительные работы в России. Такие проекты имели бы и большое гуманитарное (помощь населению КНДР) и политическое (национальное примирение корейцев) значение.
6. Россия не исключает присоединения к КЕДО (Организации энергетического развития Корейского полуострова, сооружающей АЭС в КНДР) в случае, если будут учтены интересы российской атомной промышленности. Скажем, в качестве вклада в КЕДО Россия могла бы поставлять на долгосрочной основе ядерное топливо для реакторов (с переработкой отходов), периферийное оборудование. Возможно финансирование этих поставок в счет долга России Южной Корее или Японии.
7. Одним из приоритетных направлений сотрудничества на трехсторонней (и многосторонней) основе может стать научно-техническое. Российские ученые могли бы совместно с коллегами из КНДР, РК, Японии, Китая и других стран разработать программы развития топливно-энергетического комплекса объединенной Кореи как части многосторонней энергетической программы для Северо-Восточной Азии, аналогичные программы в областях транспорта, связи, информатики, экологии, освоения морских ресурсов и др..
* * *
В начале XXI века Корейский полуостров вновь, как и в начале XX века стал одним из фокусов мировой политики, точкой пересечения интересов великих держав. В центре внимания - вопрос о темпах и модели объединения двух корейских государств. Главным условием его решения должна быть воля народов двух частей Кореи, но совершенно необходимы и коллективные действия всех заинтересованных стран, в том числе по восстановлению и модернизации экономики Северной Кореи на началах, позволяющей ей гармонично вписаться в региональное и международное разделение труда. Россия намерена играть важную роль в этих усилиях
Литература:
Vantage Point, Seoul, ? 2 - 2000, p.56.
Сотрудничество России со странами Восточной Азии в 90-х гг. - Москва, ИМЭПИ РАН, 1999, с.24.
М.Тригубенко, Т.Неелова, Г.Левченко. Проблемы Корейского полуострова. Российская дипломатия в Корее в 1998 - 1999 годах. - Москва, "Эпикон", 2000. - с.5.