От вчерашней усталости нет и следа. Проснувшись в седьмом часу утра, иду прогуляться по посёлку. Не успел отойти от гостиницы и дойти до первых построек, как услышал - "Сон-ним! Сонним!" (что означает - "гость"). Запыхавшийся человек в полувоенной одежде торопливо объясняет мне, что дальше идти нельзя. Нельзя - так нельзя. Стоим, курим. При этом он всё время потихонечку старается закрыть что-то своей спиной. Что-то - это марширующие солдаты вдалеке, но этим нас не удивишь. На Сахалине почти в каждом посёлке воинские части, а к запретам на передвижение нас приучили с детства.
...Перед денежной реформой 1961 года мы жили в посёлке Лиственничное Ново-Александровского района. Раз в три месяца мои родители, как лица "Без гражданства", должны были регистрироваться в районном отделе милиции. Потом этот срок продлили до шести месяцев, а впоследствии до одного года. Неграмотный отец брал меня с собой, чтобы заполнять анкеты. В графе "откуда прибыл" полагалось писать: "Освобождён Советской Армией на Сахалине". Через три дня паспорт с отметкой о регистрации выдавался на руки владельцу. Абсурдность ситуации заключалась в том, что между посёлком и районным центром находилась другая административная единица - город Южно-Сахалинск. На въезд в город лицам "Без гражданства" требовалось специальное разрешение, за которым приходилось ехать в районный центр ещё два раза.
В то время граждан СССР среди корейского населения было мало, поэтому снятие нарушителей с автобусов и поездов было обычным явлением. Хочешь отличиться по службе? Проверь паспорт у любого корейца, выходящего из автобуса на вокзале, или иди на рынок, где поселковые женщины продают овощи и зелень. Надо сказать, что наш участковый милиционер был добрым человеком и никого понапрасну не тревожил. Но ведь были, к сожалению, и другие. Спасало то, что для многих представителей закона все корейцы были на одно лицо. Поэтому, при необходимости, всегда можно было взять на время паспорт у "гражданина СССР корейской национальности". Запрет на передвижение сохранялся до конца девяностых годов...
До завтрака брожу вокруг отеля по красивой гранитной набережной. Рыбак на надувной резиновой лодке поймал большую белую рыбу и коротеньким веслом бьёт её по голове. У самых ног стрекочут чёрно-белые сороки. Свежесть осеннего утра и ласковые лучи солнца поднимают моё настроение.
В городе Анджу, куда мы отправляемся после завтрака, двенадцать человек из нашей группы встретятся сегодня со своими родственниками из близлежащих городов и сёл. Бабушка в ожидании встречи с восьмидесятипятилетней матерью, кажется, похудела от волнения.
Прошло тридцать пять лет с тех пор, как они расстались. Теперь ей самой уже шестьдесят пять лет. Три года назад, приехав в Корею по такой же путёвке, она не смогла встретиться с престарелой матерью из-за траура, объявленного в связи с кончиной Ким Ир Сена. Инфаркт, случившийся с ней после этого, сложности с получением визы отложили встречу ещё на долгое время.
Почти сто лет продолжается трагедия корейцев. В начале века, в 1910 году, произошла аннексия Кореи Японией и . тридцатипятилетняя оккупация. Сорок пять лет не могли встретиться с родными забытые всеми сахалинские корейцы. В октябре 1937 года депортированы корейцы, жившие на Дальнем Востоке с конца девятнадцатого века. Сто восемьдесят пять тысяч человек погрузили в товарные вагоны и через всю Сибирь перевезли в заснеженные казахские степи. По сорок человек в вагонах, по три состава в сутки. Умерших складывали к стенам вагона, чтобы было теплее. Так мёртвые спасали живых. На забытых пустынных полустанках остались торопливые безымянные могилы.
В 1945 году по решению СССР и США территория Кореи была разделена тридцать восьмой параллелью. Разделили, провели роковую черту по горам и рекам, городам и посёлкам, судьбам и душам людей.
Луна в облаках,
на сердце прозрачные тени.
Как будто бы только ко мне осени время пришло...
Минуя два контрольно-пропускных пункта, подъезжаем к маленькой пригородной гостинице, расположенной на невысоком холме. Группа нарядно одетых людей с волнением всматривается в окна подъезжающего автобуса. Всё вокруг пронизано щемящим ощущением ожидания и тревоги. Открывается дверь. Приветственные возгласы, объятия, рыдания и вдруг -тишина. Все молчат, всматриваются друг в друга, сквозь морщины и годы ожидания узнавая родные черты. И только рука в руке - не разорвать.
Наша бабушка наконец-то встретилась со своей старенькой мамой. Стоят, обнявшись. Обе хрупкие, сухонькие, очень похожие - не различить, лишь волосы у матери белее... Узнав историю жизни этой маленькой энергичной женщины, многие были бы потрясены.
В далёкой провинции на юге корейского полуострова, в селении среди водопадов и отвесных синих скал, жила очаровательная девушка, дочь богатых родителей. Пришло время, и она без памяти влюбилась в стройного красивого юношу из бедной крестьянской семьи. Девушка тоже нравилась юноше, но у него были свои понятия о жизни. Другой на его месте, наверно, воспользовался бы представившейся возможностью спастись от нужды. Он же не хотел быть сытым слугой в доме своей жены или бедным зятем в своём собственном.
У богачей свои причуды. Родители девушки были уязвлены столь длительным непонятным и неприличным, на их взгляд, сопротивлением молодого человека. Желая обеспечить счастье своей любимой дочери, родители вознамерились непременно поженить их. Втайне от неё они дали юноше деньги для получения образования и уговорили его жениться. После официальной церемонии новоявленный муж: исчез вместе с деньгами, а бедная девушка, следуя строгим конфуцианским правилам того времени, переехала, жить в убогую хижину свёкра. Не женой и не вдовой провела она четыре года в тяжёлом, непривычном, крестьянском труде. Её братья, видя непомерные страдания сестры, решили найти сбежавшего мужа, находящегося, по слухам, где-то в Японии. Через два месяца им удалось обнаружить беглеца в Токио, где он учился в высшей школе, и доставить его к жене, снимающей на время поисков квартиру на окраине города. Годы испытаний не прошли даром для супругов: взаимная любовь и страсть вспыхнули с такой силой, что через пару недель братьям пришлось, чуть ли не силой отрывать их друг от друга, чтобы муж: мог завершить своё образование.
О, если б знать, когда любовь придёт,
в ночи шаги её прозрачные услышать,
глазами звёзд в глаза ей заглянуть,
чтобы случайно мимо не пройти.
О, если б знать, себя бы не растратить,
заветные слова не расплескать.
О, если б знать...
Через положенное время у них родилась дочь, которую в годовалом возрасте, в 1936 году, они привезли на Сахалин. Девочка прилежно посещала школу. Не зная нужды и забот, она играла с младшими сестрами и братьями, родившимися уже на Сахалине. Неизвестно, как могла ело- житься её жизнь, если бы не начавшаяся война. В один из летних дней всех женщин и детей посёлка посадили в открытые железнодорожные платформы и увезли в сторону Тоехары - нынешнего Южно-Сахалинска. Мужчин оставили рыть окопы и сжигать дома. В то время как война уносила тысячи человеческих жизней, череда счастливых случайностей оберегала хрупкую девочку и её семью от гибели. Почти сутки они ехали до Южно-Сахалинска. В связи с плохой погодой бомбардировщики не летали, и до Тоехары семья добралась без всяких происшествий. Несколькими днями раньше такой же состав беженцев с севера попал под обстрел. Северян разместили в привокзальной гостинице города Тоехары. Из-за нехватки мест несколько семей, в том числе и семью девочки, утром следующего дня отправили в товарном вагоне в город Отомари (Корсаков). Через полчаса после отхода поезда вокзал подвергся бомбардировке, и здание гостиницы было разрушено. Много односельчан при бомбёжке погибло. В Корсакове они опоздали на судно, которое должно было вывезти их в Японию, но, как оказалось, и тут им повезло. Транспорт с беженцами на подходе к острову Хоккайдо потопила неизвестная подводная лодка. Ни одного человека не осталось в живых. Через месяц нашёлся её отец. В поисках родных через порт Маока (Холмск) он выехал в Японию, а затем вернулся в Корсаков, чтобы продолжить поиски на Сахалине. Сойдя с трапа судна, на первой же улице он встретил свою дочь, которая шла на поиски младшего брата, заигравшегося где-то со сверстниками.
После капитуляции Японии по разнарядке советских властей семья выехала на жительство в Поронайский район. Надо ли описывать нужду и голод послевоенных лет? Старшая дочь наравне с взрослыми стойко переносила все тяготы новой жизни. За два года настойчивая девочка экстерном окончила четыре класса корейской школы. Она мечтала стать врачом, но жизнь распорядилась по-другому. Для того чтобы помочь родителям вырастить младших братьев и сестёр, ей пришлось, бросив школу, заняться домашним хозяйством. В шестнадцатилетнем возрасте, по обычаям тех лет, девочку выдали замуж:. Через год пропал без вести отец, работавший бухгалтером в одном из леспромхозов. Вся ответственность за судьбы младших детей легла на плечи мамы и старшей дочери. Не имея возможности получить в СССР высшее образование, сестра и трое братьев после окончания школы уедут в Северную Корею для продолжения учебы в университете им. Ким Ир Сена. Через год вслед за детьми уедет мама. На далёкой островной земле она останется совсем одна с парализованным мужем и тремя малышами на руках. Ещё трое старших детей умерли в младенчестве после тяжёлой болезни. Восемнадцать лет жизни посвятит она уходу за неподвижно лежащим больным человеком, всю свою молодость и зрелые женские годы. Годы ярости и страдания, отчаяния и смирения, ревности и жалости, ненависти и любви. Чтобы прокормить семью и поднять на ноги троих детей, маленькая хрупкая женщина будет работать в строительной бригаде, успевая содержать огромное хозяйство с огородом и всевозможной домашней живностью. От непосильной мужской работы у неё страшно болели руки и не разгибалась спина. Однажды с наспех сколоченных лесов она упала на металлические бочки с гашеной известью. Тяжёлая травма позвоночника надолго приковала её к больничной койке. Несовершеннолетние дети, старшему из которых исполнилось тринадцать лет, носили в больницу передачи, присматривали за скотиной, варили себе еду и ходили в школу.
Было всё: и одинокие холодные вечера, полные безысходного отчаяния и праздники с премиями, почётными грамотами и красивыми словами. Но не они придавали силы. На этой земле её держало неодолимое желание вырастить детей, спасти мужа и увидеть маму. Какие душевные силы позволили ей совершить этот подвиг? Спросите у неё. "Что тут особенного... все так жили...", - ответит она, пожав плечами.
Но, даже похоронив мужа и вырастив детей, эта женщина в шестидесятипятилетнем возрасте продолжает зарабатывать деньги, чтобы материально помочь родственникам, живущим в Корее. Я преклоняюсь перед её житейской мудростью, добротой и энергией. Мне очень хочется, чтобы кто-то создал книгу памяти, книгу страданий и мужества обычных земных людей и записал в неё жизненные истории старшего поколения.
Сегодня, наконец, сбылась её мечта. Через тридцать пять лет она встретилась со своей мамой. И только четыре часа им отпущено на эту встречу...
Уже в который раз нас приглашают в автобус. Медленно отъезжаем, оставив их, бесконечно счастливых и одновременно бесконечно несчастных, на маленьком пятачке земли посреди огромного мира. За отдельную плату им предоставят одноместный номер, где они останутся наедине. Шестидесятипятилетняя дочь накинет на маму заранее купленную, бережно сохранённую тёплую куртку и пуховый платок. Забыв обо всем на свете, одной рукой держась за сморщенную, сухую руку матери, она будет поминутно что-то искать в баулах. Вся белая и, как ребёнок, маленькая мама со счастливыми слезами на глазах терпеливо примерит все обновы, лишь изредка интересуясь ценами и по-детски удивляясь результатам каких-то своих нехитрых подсчётов. Она старательно попробует всё, чем будет угощать её дочь, десятки раз переспрашивая о здоровье. За несколько минут они расскажут друг другу о себе, с ужасом осознавая, что говорить-то, в сущности, не о чем. Всё понятно без слов. И заплачет дочь, припав к руке матери, а старая мать, почти невесомой рукой лаская её поседевшие волосы, будет отрешённо вглядываться в какую-то неодолимую, ей одной ведомую даль... Так и выйдут они, взявшись за руки, из стеклянных дверей гостиницы и молча шагнут навстречу вечной разлуке...
Огромен мир,
но нет нигде земли,
где встретиться могли бы
мать и дочь...
Быть может - в небесах
всё по иному...
После невыносимо тяжёлых минут прощания, родственники из Кореи спрячут от досмотра в многочисленные карманы и тайники полученные на проживание деньги и, унося тяжёлые баулы, разъедутся по домам. На этот раз, не подвергая строгому досмотру на контрольно-пропускных пунктах, им разрешили вместе с родными проехать на автобусе до магистрали.
Долго махала мать вслед автобусу, навсегда увозящему её поседевшую дочь. Ровный гул двигателя в салоне автобуса иногда прерывается тяжёлыми вздохами. Неужели всё уже прошло. А была ли встреча?
Вечность смотрит в окно
серебристыми льдинками звезд...
Все смешалось во мне,
то ли сон, то ли явь - не пойму.
Может, прожил я жизнь,
или жизнь лишь пригрезилась мне...
Серебристой звездой
на холодном, туманном окне.
В Северной Корее - "оттепель", слабый ветерок перемен. Они появляются, как маленькие зелёные ростки на растрескавшейся бетонной дороге, ведущей к старым, забытым казармам. Может, с годами здесь вырастут красивые деревья, а, может, завтра безжалостный каток раздавит слабые всходы. И тогда оживут казармы, и снова день и ночь будут маршировать по дороге колонны революционных солдат.
Впервые за десятилетнюю историю таких поездок Северную Корею посетила столь многочисленная группа сахалинских корейцев, вызывающая откровенное внимание окружающих. Были удовлетворены все просьбы о встречах. Двое туристов из нашей группы, на встречу с которыми, в силу различных обстоятельств не приехали вовремя близкие, смогли остаться в Пхеньяне ещё на неделю. Если родственники жили в городах, где мы останавливались на ночь, время встречи не ограничивалось, и несколько человек смогли погостить у родных дома. Разрешён свободный доступ граждан в гостиницы. Туристы в любое удобное для них время могут бродить по улицам без сопровождающих.
В городах и посёлках открываются рынки, на улицах иногда встречаются киоски и торговые палатки. В магазинах -пусть пока валютных - появились товары. Много людей продающих и скупающих талы - инвалютные воны. По городу снуют машины иностранного производства. Как сказал в частной беседе один из гидов, в Корее неофициально внедряется китайский вариант "перестройки". С Китаем у них давно сложились особые отношения. Местные жители, имеющие родных в Китае, могут свободно посещать их по частным визам, тогда как на аналогичную поездку в Россию установлен пятидесятилетний возрастной ценз.
Сегодня свободный от экскурсий день. Все разбрелись по пхеньянским магазинам в поисках сувениров и подарков. Магазины самые что ни на есть социалистические: длинные очереди в кассу, скучные прилавки и неторопливые, вальяжные продавцы.
Вечером нам показывают документальный фильм о трудовых буднях и героизме народа, строящего социализм под мудрым руководством вождя и его сына, великого руководителя Ким Чен Ира. Несколько цитат из брошюрки "Маяк" 276 за 1997 год: "И верноподданный, и лжеверный - оба они рядышком с тобою"; "Верноподданному и лжеверному не жить под одной крышей и не питаться из одного котла"; "Рот у верноподданного в душе, а душа у лжпреданного - на кончике языка" - Ким Чен Ир. Особенно озадачило меня последнее изречение. Мои сомнения развеял гид. Он разъяснил, что всякий, думающий только о пище телесной, является лжепреданным, готовым за еду продать Родину. Верноподданный человек сыт пищей духовной, сознанием причастности к великому делу, поэтому рот у него в душе.
Чтобы читатель мог прочувствовать уровень идеологической духовной атмосферы, приведу еще пару цитат из доклада ко дню рождения Ким Ир Сена: "Рождение великого вождя Ким Ир Сена явилось большим счастьем, принёсшим зарю возрождения страны и национального процветания на утонутую во тьму землю Родины, озарившим путь человечества к самостоятельности". "Великий отец нации, встреченный корейским народом в многотысячной истории страны, выдающийся руководитель эпохи самостоятельности и вождь - старейшина мировой революции, общепризнанный человечеством" (стилистика и орфография сохранены полностью). Примерно те же слова, что и в приведённых здесь цитатах, писали ранее о Ленине, Сталине, Хрущёве и Брежневе.
В этом году отметить столь памятную для всего прогрессивного человечества дату на фестиваль "Пхеньянская весна" приехали делегации из многих стран. Столичных жителей особенно порадовали своими выступлениями творческие коллективы из Украины, Белоруссии и России. Оглушительный успех имел Украинский хор, который в сопровождении симфонического оркестра исполнил революционные корейские песни и песни, прославляющие вождя. Ну, как тут простому смертному не поверить в правильность избранного партией пути.