Вялотекущая война с баулами, начавшаяся за два месяца до поездки в Корейскую Народно-Демократическую республику, внезапно обострилась и в день отлёта закончилась моей полной капитуляцией в аэропорту г. Южно-Сахалинска. Отныне на ближайшую пару недель я в плену у этих тюков, сумок и саквояжей. Одиннадцатого октября, прилетев во Владивосток, наша группа из пятидесяти двух человек в ожидании авиалайнера из Северной Кореи остановилась на ночлег в городе Артёме. Ужасная ночь, проведенная в дорогом, но холодном и без всяких удобств номере гостиницы "Светлана", казалась нескончаемой. Стены, крашеный пол, оклеенное полосками белой бумаги окно - всё источало холод. Ледяные радиаторы словно высасывали тепло из наших тел, чтобы окончательно не замёрзнуть самим. Даже проверенное временем, универсальное российское лекарство, употребляемое с перцем при простудах, почти не согревало нас. Постояльцы тенями бродили вокруг гостиницы в поисках удобств, так как все туалеты были закрыты. Утренние гигиенические процедуры свелись к обтиранию лица полотенцем, смоченным минеральной водой.
В восемь часов утра, получив от руководства Ассоциации разрозненных семей надлежащие инструкции по правилам поведения в КНДР и заграничные паспорта с визами от представителя Генконсульства, все разбежались греться по магазинам, в которых было всё же чуть теплее, чем в гостинице.
Беспокойная бабушка, видимо, намеревается скупить в Артёме все продукты с целью обеспечения ими своих родственников в Корее. В результате наш багаж пополнился ещё двумя огромными "китайскими" сумками.
В семь часов вечера, после утомительного ожидания в переполненном пассажирами здании Владивостокского аэровокзала и прохождения таможенного контроля мы, наконец, оказываемся на борту корейского авиалайнера ИЛ-18. У входа, в тамбуре, с вежливой улыбкой нас встречают ухоженные стюардессы и молчаливые лётчики. Зная, что в России эти самолёты давно не летают, я с опаской оглядываю салон. Через некоторое время, после долгих конвульсий и судорог, пробежав по бетонке положенные метры, наш самолёт оторвался от земли и взял курс на Пхеньян. До самой столицы Северной Кореи летим в кромешной темноте. Над нами - тёмно-бирюзовое небо с проблесками звёзд, под нами - непроглядная чернота.
Столичный аэропорт, главные "воздушные ворота" Северной Кореи, удивил нас своими малыми размерами, а также отсутствием пассажиров и самолетов. На стояночных площадках сиротливо мёрзли два АНа и один ИЛ. В здании аэровокзала, кроме нас и нескольких человек обслуживающего персонала, никого нет - совсем, как ночью в Южно-Сахалинском аэропорту.
Корейский таможенный сервис ничем не отличается от нашего - такая же длинная очередь, выворачивание сумок наизнанку, специфический прищур глаз и одинаково обезличенные вопросы. Изымаются одежда и обувь производства Республики Корея (Южная Корея) и США. Учитываются все новые вещи на предмет обложения их пошлиной. В результате "гора родила мышь". За час с небольшим были изъяты: пара-тройка джинсов и ботинок, да с десяток трусов с изображением флага США. На обратном пути всё изъятое вернут владельцам, но сердобольные старушки в знак благодарности подарят эти вещи руководителю группы и гиду, сопровождавшим нас в течение двухнедельного пребывания в КНДР.
Утрамбовав и кое-как перевязав заново объёмистые сумки и чемоданы, выходим из опустевшего аэровокзала. Непроглядную темноту южной ночи безнадежно пытается рассеять тусклый свет редких фонарей. На маленькой, окружённой декоративным кустарником, площади стоят два автобуса и несколько легковых машин западного производства.
Огромный автобус под конвоем двух чёрных "Мерседесов" мчит нас по пустынному шоссе в загадочный Пхеньян. В свете фар мелькают стройные пирамидальные деревья и ярко-красные транспаранты с большими белыми буквами. На обочинах редкие пешеходы, и до самой столицы ни одной встречной машины. Ещё несколько километров едем по тёмным городским улицам мимо каменных зданий с одиноко желтеющими окнами и выгружаемся у дверей шестнадцатиэтажного двухкорпусного отеля "Чанг Ван Сан". Через огромный полутёмный вестибюль тащим к лифтам свои баулы и, получив ключи, поднимаемся в номера.
Нам с женой достался двухместный номер на четырнадцатом этаже. В номере маленькая прихожая с встроенным шкафом, санузел и большая комната с балконом. В комнате две кровати, накрытые покрывалами с красно-жёлтым, под золото, орнаментом и две тумбочки. В центре - стол и два стула, в глубине - телевизор. Картину дополняют пустой китайский термос на столе, неисправный кондиционер, тусклое освещение и-полное отсутствие воды. Через полчаса с шипением и брызгами из крана хлынула какая-то темноватая жидкость. Перебои с электроэнергией и водоснабжением сопровождали нас постоянно, кроме тех дней, что были проведены в столице. Сахалинцев этим трудно удивить: дома, бывает, приходится сидеть без света и воды несколько суток подряд. Несмотря на это во всех гостиницах, где мы останавливались, была идеальная чистота. Ужинали в ресторане на втором этаже отеля. Большой зал украшен мрамором, позолотой и хрусталём. Во всю стену кра суется огромный пейзаж с цветущим колхозным полем и мощными тракторами у горизонта. На переднем плане горы овощей и фруктов, рядом счастливые, улыбающиеся лица крестьян.
Круглые столы покрыты белыми скатертями. На них в красивой фарфоровой посуде расставлены: тубу, вареный кальмар, рис, пророщенная соя, кимча, жареные куры, пиво, какой-то суп и пара незнакомых блюд с зеленью. Всё, кроме риса, имеет очень горький и непривычный привкус. Через пару дней я пришел к выводу, что на такой кухне больше недели не протяну. Единственная отрада этих дней - вкусное и крепкое, до двенадцати градусов, местное пиво. После ужина побродили по едва освещенным улицам и, не найдя ничего достойного внимания, вернулись в свои номера. Что нужно приезжему в первый вечер в чужом городе незнакомой страны? Магазины, рестораны, сияние реклам и уличная толпа, чтобы ощутить биение другой жизни. Но все магазины были закрыты, а другого просто не имелось в наличии.
Первые впечатления о Пхеньяне: простор, зелень, тишина и чистота.