Наконец-то нам обменяли "наши" доллары на местные "талы". Так называются инвалютные воны. Это что-то вроде наших бонов - бывших чеков Внешторгбанка. Талами расплачиваются в валютных спецмагазинах - копиях советских "Берёзок". Сто долларов меняются на двести тридцать "талов" или по иному - синеньких вонов. Обыкновенные (не синенькие) воны - это основная денежная единица КНДР для местного обращения. Одну синенькую вону можно нелегально обменять на сумму от семидесяти до ста простых вонов, в зависимости от места заключения сделки. У гостиниц и магазинов тала дешевеет, в жилых кварталах дорожает. Вездесущие бабушки тут же откопали неиссякаемый источник нелегального обмена синеньких вонов на простые. Теперь сувениры, пиво и местную водку они покупают в обычных магазинах по цене в четыре раза дешевле, чем в валютных.
Утренняя программа началась с посещения музея Корейской революции, расположенного на возвышенности Мансу. Это окраина Пхеньяна. Перед музеем на фоне фрески с изображением горы Пекту стоит гигантская статуя вождя. По обе стороны от неё две скульптурные композиции: под огромными развевающимися каменными знамёнами безудержно несутся вперёд колонны людей в солдатских бушлатах и крестьянских одеждах. Их взоры устремлены вдаль, на лицах отчаянность и решимость.
Общая площадь музея - пятьдесят четыре тысячи квадратных метров. В огромном двухэтажном здании с гранитными колоннами более девяноста залов, в которых висят хрустальные люстры весом в одну тонну каждая. Красочная диорама изображает героическую битву бойцов КНА (Корейская Народная Армия) за высоту 1211. Изрешечённые пулями обгорелые красные знамёна, взрывы гранат, раненые бойцы и безудержный порыв к победе. Ещё одна диорама изображает исторический победный бой в Похчонбо под командованием товарища Ким Ир Сена.
Вся жизнь, каждый шаг, каждое слово великого учителя с момента рождения до самой смерти старательно отражены в документах, фотографиях, макетах и газетных вырезках. Одежда, награды, именное оружие, плакаты, сборники речей и изречений, целый зал с трудами великого вождя.
Посетители, в основном школьники, студенты и военнослужащие, внимательно изучают документы, рассказывающие о социалистическом строительстве, коллективизации и индустриализации страны. Они подолгу стоят у макетов, делая записи в тетрадках. За два часа пробежали двадцать пять залов, оста лось ещё около семидесяти. Описывать их оформление нет необходимости - всё точно так же, как было в музее В. И. Ленина в Москве. Вообще, вся атмосфера в стране напоминает СССР в шестидесятые годы: те же лозунги, музеи, прилавки магазинов и даже мелодии патриотических песен. В первые дни постоянно интересовался у гида содержанием плакатов и транспарантов. Потом сам стал переводить ему надписи на красном кумаче: "Народ и партия едины", "Партия - ум, честь и совесть народа", "Да здравствует непобедимая народная армия", "Рабочие всего мира, объединяйтесь" и так далее. К нашему счастью, руководители поездки посчитали достаточным ограничить наше знакомство с жизнедеятельностью великого сына корейского народа двадцатью пятью залами. В противном случае, мы имели бы реальную возможность, заблудившись в бесчисленных переходах, остаться здесь до скончания дней.
Следующий пункт программы - Тесонсанское (что означает на горе Тесон) мемориальное кладбище революционеров. Гигантское сооружение из мрамора, бетона, бюстов, парапетов и газонов тянется от самого подножия до вершины сопки. Огромные триумфальные ворота и тысячи ступеней - нормальному человеку подняться по ним очень непросто. Это, наверное, сравнимо с подъёмом по лестничным маршам на сотый этаж небоскрёба. К счастью, нас подвезли почти к самой вершине по окружной дороге.
Здесь, на мемориальном кладбище, действительно ощущается, что "никто не забыт и ничто не забыто". Ровными шеренгами выстроились сотни бюстов соратников вождя. В одном ряду безмолвно стоят рядовые бойцы и политработники, офицеры и политические деятели, генералы и маршалы. Последний бюст датирован этим годом. Сколько средств и труда затрачено на создание таких захоронений! Психология коммунистических вождей, видимо, сродни психологии египетских фараонов. То же неуёмное желание обессмертить, увековечить себя.
Социализм и монументализм -едины. Революционные деятели никак не хотят после смерти лежать на рядовых кладбищах вместе со своим народом. Как ни 'странно, КНДР так же, как и Россия, претендует на исключительную духовность и особую историческую миссию.
Под вечер нас везут на концерт мастеров столичной эстрады. Пхеньянский концертный зал переполнен, зрители сидят в проходах. Половина присутствующих -- люди в советской военной форме, но, как выяснилось позже, не все они военные. Те, кто с погонами на плечах, - это милиция, со знаками отличия в петлицах - армия. Ну а если форма из хорошей ткани и вообще без всяких знаков опознавания - это партийные работники или местное КГБ.
Концерт начался, как у нас в "старые добрые времена", хоровым исполнением песен о вожде, партии и революции. Затем - народные танцы, песни о родине, военно-патриотические композиции и всё сначала. Высокий исполнительский уровень, огромное количество участников (только в хоре более пятисот человек), неподдельная, искренняя реакция публики. Оглушительные овации сопровождали каждое появление на экране в глубине сцены великих вождя и руководителя, отца и сына. Шок! Никогда не испытывал ничего подобного по уровню идеологического и психологического воздействия. Вошёл в зал человеком, а вышел роботом, начинённым патриотизмом и преданностью партии. Сейчас бы нам в руки лопаты и, построившись в нескончаемые колонны, с песнями идти строить самое передовое общество на земле - коммунизм. Лишь потом вспомнил, что были в концертной программе необыкновенно красивые народные танцы с веерами и барабанами. Нельзя сказать, что здесь нет других песен или другой музыки. В салоне нашего автобуса ежедневно звучали очень мелодичные, на мой взгляд, песни о любви, родине и природе. Я ощущаю себя в Корее так, словно фантастическая машина времени перенесла меня в моё далекое прошлое. Как знакома и понятна их гордость за свои достижения, за уважаемого во всём мире вождя. Я заранее могу предсказать, какие слова произнесёт гид, что он ответит на мой вопрос. Здесь узнаваемо всё: наши песни, наши идеи, наши концерты и телепередачи. Мне кажется, я легко вписался бы в эту жизнь. Нам привычно говорить одно, думать другое, делать всё наоборот. Их мечты - наши несбывшиеся надежды...
В свободное от экскурсий и концертов время наши женщины прогуливаются по валютным магазинам. Их в столице много: по одному-два в каждом квартале. Есть всё: электроника, продукты, обувь, спиртное, одежда, сигареты, бытовая техника, ювелирные изделия. Товары со всей Азии, но в основном из Китая, Японии, Гонконга и Сингапура. Качество большинства из них соответствует, наверное, не самым лучшим китайским стандартам. Сингапур и Гонконг поставляют часы, велосипеды и часть электроники, Вьетнам и Китай - текстильные изделия, обувь и игрушки, Из Китая импортируются все "американские" сигареты. На пачках "Мальборо" и "Кэмел" надписи "Made in China". Абсолютно отсутствуют товары из США и Южной Кореи. КНДР, как считают здесь, до сих пор находится в состоянии войны с этими странами, и боевые действия не ведутся лишь потому, что заключено временное перемирие. Российская водка продаётся по цене около трёх долларов или за шесть с небольшим талов. Электроника дороже, чем у нас, на сорок-пятьдесят процентов. Цены на часы и одежду - немного ниже. Продукты в валютных магазинах стоят примерно столько же, сколько у нас. Намного дешевле золото и ювелирные изделия. Посещение сауны в отеле обходилось каждому из нас примерно в две талы, что составляет почти треть месячной зарплаты простого рабочего, получающего в месяц около двух долларов или пяти инвалютных вонов.
Вечер проводим в номере за "рюмкой чая". Кстати, чай мы привезли с собой, поскольку здесь в продаже его нет.
В столице две программы телевидения. Одна - вечерняя, постоянная, другая - почти неуловима. За время нашего пребывания в Корее довелось "поймать" её всего лишь один раз. Уровень передач соответствует сахалинским стандартам начала семидесятых годов. Начинается программа в шесть часов вечера выпуском новостей, затем обзор достижений народного хозяйства, встреча с партийными работниками, небольшой концерт или фильм, снова новости и окончание передач в одиннадцать часов вечера.
...Помню, в шестьдесят третьем году у нас в посёлке появился первый телевизор, купленный на собранные односельчанами деньги. Его установили в доме одинокого старика, жившего на Заречной улице. Единственная комната в деревянном строении с двумя окнами, заманчиво мигающими голубым светом, сразу стала местом паломничества всех окрестных детей. Вечером всегда шумная, суетливая ватага мальчишек и девчонок, затаив дыхание, смотрела мулътики. После новостей наше место занимали женщины, для которых художественные фильмы стали чуть ли не единственной отрадой в их нелёгкой жизни, окном в новый, неведомый им ранее мир. До появления телевизора, мы помнили наизусть все просмотренные фильмы: "Тарзан", "Бродяга", "Господин 420", "Веселые ребята", "Свинарка и пастух", "Чапаев".
Через полтора года, переждав невообразимую очередь, родители приобрели заветный телевизор для нашей семьи. Помните чёрно-белые наивные "голубые огоньки", эстрадные концерты Миансаровой, Великановой, Хиля, Кобзона... Песни нашей юности: "По переулкам бродит лето...", "Московских окон негасимый свет...", "Я люблю тебя, жизнь..."
Живу между морем и небом.
Надо мной облака и птицы,
подо мной киты и кораллы, а я между небом и морем.
Не взлететь, не уплыть... А жаль...
Ежедневно, включая выходной день, у спортивного комплекса перед нашей гостиницей маршируют, поют и бегают сотни школьников. Алые стяги, описывая разнообразные фигуры, рвут воздух. Звонкие голоса выкрикивают лозунги, шеренги образуют причудливые узоры. Идёт подготовка к очередному пролетарскому празднику - Дню рождения великого кормчего.