Из тишины хрустально-прозрачного пхеньянского утра в приоткрытую балконную дверь врываются звонкие детские голоса. По тротуарам, распевая революционные песни, маленькими колоннами шагают школьники в тёмно-синей форме с красными галстуками, надетыми поверх светлых сорочек, оттеняющих загорелые лица. Словно пионеры нашей юности...
С балкона четырнадцатого этажа любуюсь панорамой утреннего города: современные высотные здания, чистые широкие улицы с красно-белыми трамваями, чёрными легковыми машинами и велосипедистами, зелёные газоны и скверы с плодовыми и декоративными деревьями.
За завтраком в дополнение к острому вчерашнему ассортименту предложили хлеб, масло, повидло и чай. Таким образом, мои опасения за свою жизнь несколько притупились. После завтрака была объявлена программа экскурсий на сегодняшний день с чёткими рекомендациями по правилам поведения и форме одежды. Женщинам и пожилым людям разрешено надеть кожаные куртки, которые в прошлые годы считались страшным нарушением этикета. Для мужчин обязательны парадно-выходные костюмы и однотонные сорочки с тёмными галстуками. Джинсы, ветровки, кроссовки и спортивная одежда на сегодня отменяются.
По сложившейся здесь традиции едем возлагать цветы к гигантскому тридцатиметровому памятнику основателю Трудовой Партии Кореи, вождю корейского народа и всего прогрессивного человечества товарищу Ким Ир Сену. Есть что-то гипнотическое в перечне званий вождя, в этих полузабытых атрибутах нашей молодости. В них как бы сконцентрированы наши ожидания "светлого будущего" и последующий крах этих надежд.
Скульптурная композиция на площади перед музеем Революции поражает и подавляет монументальностью и размахом. Маленькими букашками, почти наполовину меньше высоты его ботинка, стоим у ног великого вождя, титана, почти что бога. Над площадью гулко разносятся торжественно-траурные слова, тихо звучит музыка, и мы, выстроившись в две шеренги, склоняем головы в ритуальном поклоне. Одна за другой к памятнику подходят колонны солдат, школьников, студентов. Вновь из невидимых динамиков разносятся траурные слова, и звучит скорбная музыка.
Наши поклоны и слова "благодарности вождю" не что иное, как дань коммунистическому монстру, плата за предоставленную возможность встречи с живущими здесь родственниками.
Минут двадцать бродим вокруг красивого газона с цветами, фотографируемся и через весь город едем к могилам предков покойного генерального секретаря ТПК КНДР, верховного главнокомандующего КНА, президента КНДР товарища Ким Ир Сена. Именно так и в такой последовательности необходимо величать его в разговорах. Можно и по-простому: "Великий Вождь" или "Отец Нации".
Обращение "товарищ" употребляется обязательно и повсеместно. Даже в магазинах приходится обращаться к продавцам не иначе, как "товарищ девушка". Товарищ водитель, товарищ переводчик, товарищ гид - для нас это привычно. Возможно, и в России мы снова скоро станем "товарищами". Ностальгия по "развитому социализму" вечным огнём полыхает в наших душах. Мы до сих пор думаем, говорим и даже мечтаем о прошлом, но не потому, что оно было идеальным. Прошлое - это значительная часть нашей жизни, наша молодость, наши идеалы, наши ошибки, наша память.
... Помню, накануне каждого праздника в красном уголке собирался весь трудовой коллектив. На сцене за длинным столом сидели руководители предприятия, секретари партийных и комсомольских организаций, председатель профкома и передовики производства. Выбирали почётный президиум в составе членов политбюро ЦК КПСС во главе с Генеральным... Председателем Президиума... верным последователем... Все, стоя, громко аплодировали. Затем по шпаргалке зачитывался доклад, и начиналось главное действие: оглашение праздничного приказа с выдачей премий, почётных грамот и благодарностей с занесением и без занесения в личное дело. В столовой накрывался праздничный обед... А на следующее утро мама гладила девочкам банты. К маленьким красным флажкам и берёзовым веточкам с едва распустившимися нежными листочками привязывали разноцветные шары. Взявшись за руки, мы вливались в людской поток и шли к месту сбора. "Утро красит нежным цветом..." - неслось из многочисленных динамиков вдоль красочных улиц. Приветствия, музыка и, конечно же, непременные сто грамм из плоских фляжек и бутылочек. "Да здравствует Первое мая - день Международной солидарности трудящихся!" Звонкоголосое детское УРА, многократным эхом отражаясь от стен домов, срывает с крыш и подоконников стаи голубей. По площади идут школьники. Дружинники с красными повязками на рукавах, шеренги солдат и милиционеров в оцеплении. Все проходы между домами перекрыты грузовиками и автобусами, которые украшены плакатами и лозунгами. "Кипучая..., могучая...", "Мир. Труд. Май"... Как давно это было. Мне кажется, что те дни были не самыми худшими в нашей жизни. Нет, это не ностальгия! Это просто воспоминания о нашей жизни, в которой правда и ложь, искренность и двуличие настолько переплелись, что порой трудно отделить их друг от друга...
Проезжаем по городским улицам, обрамлённым шеренгами стройных деревьев, мимо чистых, аккуратных домов, в которых, по словам гида, проживают обычные трудящиеся столицы. На асфальтированных и мощённых камнем улицах - ни соринки. Редкие прохожие не обращают на наш автобус никакого внимания. На перекрёстках чёткими отточенными жестами, дублируя светофоры, регулируют движение хрупкие девушки в армейской форме и начищенных до блеска чёрных сапожках.
По красивой широкой аллее, окантованной шарами декоративных хвойных кустов, подходим к двухметровым холмикам. Перед ними бронзовые бюсты бабушки и дедушки великого вождя. Чуть дальше, метрах в тридцати, находятся захоронения его родителей. Опять музыка, торжественные слова гида о том, что сахалинцы пришли почтить память предков великого сына корейского народа, и снова-общий поклон. Вообще, мы кланяемся чуть ли не ежедневно, а порой и по несколько раз в день. Каждая экскурсия начинается и заканчивается поклоном бюсту, памятнику или портрету вождя всего прогрессивного человечества.
За невысокой каменной оградой с белой деревянной калиткой стоит дом, в котором родился Ким Ир Сен. Небольшое приземистое здание, крытое рисовой соломой, сарайчик и маленькая хозяйственная пристройка. Раздвижные двери дома открыты. Миниатюрные комнаты, очаг на кухне, соломенные циновки, глиняные горшки, деревянный ткацкий станок, нехитрая крестьянская утварь. Побродили вокруг дома, попили воды из "священного" для всей Кореи колодца. Вода действительно холодная и вкусная. Посидели в деревянной резной беседке, увитой стеблями вьющихся растений. Потом поднялись на вершину невысокой, прилегающей к дому сопки, с которой открывается прекрасный вид на реку Тедон и город Пхеньян. Именно здесь, согласно современной легенде, юный Ким Ир Сен дал клятву верности служения народу. Окрестности музея оглашаются звонкими детскими голосами. Из больших автобусов, попарно держась за руки, весело выпрыгивают маленькие дети дошкольного возраста. На тематическую экскурсию приехал детский сад. Из пояснений гида мы узнаем, что отец, дед и мать будущего вождя были верными, стойкими борцами за освобождение народа и в таком же духе воспитали своего гениального сына и внука. Наверное, не случайно биографии всех коммунистических вождей похожи одна на другую, как кирзовые сапоги. Всё, что я слышал о Ленине, Сталине или Мао, можно смело отнести к Ким Ир Сену, и наоборот.
Через час, ближе к обеду, едем в гости к столичным школьникам. Прекрасно понимая, что перед нами образцово-показательный Дворец пионеров, мы всё равно не могли скрыть своего изумления и восхищения. Это был, действительно, настоящий дворец, начинённый хрусталём и золотом, эскалаторами и электроникой. Высоченные лепные потолки, уютный кафетерий, фонтаны, сувенирные прилавки с изделиями юных мастеров. У дверей гостей приветливо встретила худенькая пионерка и чистым звонким голосом заученно отрапортовала об истории создания дворца, об отеческой заботе партии и правительства, о достижениях в учёбе. Затем она провела нас по залам, которые, видимо, из скромности называла комнатами для занятий и классами. В роскошном, не менее чем на тысячу мест, концертном зале слушали и смотрели выступления юных талантов. Полуторачасовой концерт с танцами, песнями и революционно-патриотическими композициями пролетел, как один миг, на высоком профессиональном уровне. Юные музыканты исполняли произведения Свиридова и Чайковского. Маленький школьник, окружённый бесчисленным количеством всевозможных барабанов, в течение трёх минут создавал на них такие сложнейшие ритмы, что мы буквально затаили дыхание. В ярких национальных костюмах летали над сценой юные танцовщицы, и, взмахивая огромными веерами, сплетались в причудливые узоры. Бурно приветствовались военно-патриотические номера. Зрители, в основном школьники, вставали и овациями сопровождали каждое упоминание о великом руководителе Ким Чен Ире. Дворцы и хижины, вожди и раболепствующий народ. "Мерседесы" и запряжённые волами повозки. Нищета и твёрдое убеждение в справедливости существующего порядка.
...Я узнаю себя в этих загорелых восторженных детях. С каким трепетом, какой гордостью я стоял в почётном карауле у большой красной урны в день всенародных выборов. В соседнем классе шёл концерт художественной самодеятельности, в коридоре работал выездной буфет. Жители посёлка в чистых ватниках и вымытых сапогах стояли в очереди у кабинки, задёрнутой красными шторами.
Это был год, когда Юрий Гагарин совершил первый в истории человечества полёт в космос. Казалось, совсем скоро у нас начнётся красивая, сытая, вечная жизнь. Только чуть-чуть потерпеть. Только догнать Америку по мясу, молоку, металлу. В трёхлитровых жестяных бидонах мы несли в школу молоко и под бдительным оком звеньевых сливали его в мерные вёдра. В следующий раз каждый нёс по десятку куриных яиц. У нас не было кур, и мама покупала яйца у соседей. Потом мы носили в школу корма, по пять килограммов сена на ученика. Макулатура, металлолом, картошка, старые учебники - что только мы не собирали. И всё время нам казалось, что ещё немного, и мы всё изменим, что будущее зависит только от нас. Нашему энтузиазму, нашей гордости не было предела. Мы жили в самой светлой, самой свободной, самой могучей стране на этой планете. Наши руководители были самыми умными, самыми уважаемыми людьми во всём мире. Нас любили и на нас надеялись. Мы помогали всем угнетённым народам. Может, мы хотели быть такими и верили в это?..
Вечером праздно шатаемся по отелю. За окнами пустынный притихший город. Пойти некуда. Убиваем время хождением в гости из номера в номер и ожиданием горячей воды.