Выставка достижений народного хозяйства не оставила никакого впечатления. Павильоны, плакаты и графики, товары, которых нет в магазинах, изобилие риса и фруктов. Чуть ли не самый выдающийся экспонат - огромная шестидесятикилограммовая тыква. Макеты заводов, портреты вождей. Всё, как было раньше у нас на ВДНХ в Москве.
Днём уезжаем на юг, в город Кесон, расположенный километрах в десяти от границы с Республикой Корея. Всего три часа езды, и вот она - тридцать восьмая параллель - незаживающая рана на теле многострадальной страны, пережившей междоусобные войны, столетнее татаро-монгольское иго, японскую оккупацию ив 1953 году по решению ООН, а конкретнее СССР и США, разделённой на два государства. Только зарубежная диаспора и с недавних пор корейцы Сахалина служат связующим звеном между простыми людьми одной страны, разделённой на две части. Объединение -- единственная мечта и надежда народа Северной Кореи на нормальную жизнь. Об этом говорят, об этом поют, лишь на это надеются.
При желании можно найти сотни путей, ведущих к общей цели - воссоединению единого государства. Первыми шагами к ликвидации границы могла бы стать взаимная торговля, разрешение на посещение родственников, обмен туристическими группами, отказ от применения военной силы, уменьшение численности войск и взаимные инвестиции. Но пока между Севером и Югом - состояние перемирия, холодная война. Во всю работает пропагандистская машина, создавая образ врага. В средствах массовой информации соотечественники с юга делятся на две категории: забитый, обездоленный, угнетённый народ и марионеточная клика, управляемая из-за океана. Называют их здесь повсеместно, в том числе и в официальной прессе, не иначе, как "южнокорейские собаки" - более точного перевода не получается.
В абсолютной темноте въезжаем на огороженную решетчатым металлическим забором охраняемую территорию гостиницы. При свете автобусных фар (в городе отключена электроэнергия) проходим в тёмный вестибюль. Тусклый огонёк единственной свечи безуспешно пытается осветить стойку администратора. На лестничных площадках коптят самодельные светильники: заправленная маслом или жиром жестяная банка с фитилём. В номере нет и этого. За пределы гостиницы выходить запрещено.
Сидим в номере у соседей, дверь открыта настежь. Постепенно в комнате собралось человек пятнадцать. С каждым прибывшим увеличивается число рассказываемых анекдотических ситуаций. То дедок, перепутав комнаты, забрался к спящим женщинам и сел на кровать, то паренёк, проводив бабушку до туалета, из вежливости предложил посветить зажигалкой. Неизвестно, где тут правда, а где вымысел, но всё равно весело. Появилась водка, к которой нашлись стаканы. С этажа утащили к себе в номер светильник. Сидим в дымной комнате и рассказываем анекдоты. Через два-три часа потихонечку все разбежались по номерам. Утром в одной из тумбочек нашёл так необходимый вчера огарок свечи.
В центре бывшей демилитаризованной зоны, в пяти километрах от линии раздела, до сих пор сохранены здания казарменного типа, в которых во время войны проходили переговоры о перемирии. По одному зданию было предоставлено каждой воюющей стороне. Здание, стоящее в центре, предназначалось для рабочих встреч. Эта часть Кореи, радиусом десять километров, не знала бомбардировок и артобстрелов. Здесь не шли бои.
Широкий длинный стол под белой скатертью, обтянутые белыми чехлами стулья, два микрофона. С разрешения лейтенанта-гида я посидел на стуле, где некогда восседал американский представитель ООН. На стороне КНДР присел семидесятитрехлетний дед с Сахалина.
Документ о перемирии был подписан в четвёртом по счёту здании. В нём три стола, накрытые плотной зелёной тканью. Один - для правительства Кореи, второй - для делегации ООН. Третий, нейтральный, был поставлен по настоянию корейцев. На него клали документы для передачи одной из сторон. Подписывался не мирный договор, а договор о перемирии, и брать документы, касаясь рук врага, считалось недопустимым. Многократно подчёркивалось, что война ещё не окончилась, и страна до сих пор находится на военном положении. Нет никакой границы. Существует лишь линия раздела воюющих сторон, или иначе -военно-демаркационная линия.
На последнем контрольно-пропускном пункте автобус подвергли тщательному досмотру. Чуть позже нас выстроили в длинную линию и поодиночке, с интервалом в пять метров, пропустили в узенькую калитку под суровыми взглядами двух офицеров. В глухие металлические ворота, створки которых с трудом отворили два пограничника, въезжает автобус. Минут десять едем вдоль высокой ограды, густо оплетённой колючей проволокой и увешанной гирляндами изоляторов.
Проехали арку с "тюремными" воротами посреди чистого поля и пару шлагбаумов, которые охраняют наряды бойцов, вооруженные советскими автоматами. Останавливаемся на маленьком холме у трёхэтажного каменного здания. Вокруг, по бокам дорожек - наглядная агитация, чуть дальше - Доска по чёта с портретами отличников военной и политической подготовки. Типично советская, образцово-показательная пограничная застава. Метрах в тридцати - несколько бараков, похожих на склады, дальше - стройка. Металлические колонны, перекрытия и оранжевые каски рабочих в оконных проёмах. Между бараками, друг против друга, пограничники КНДР в советской военной форме и пограничники Республики Корея в синих мундирах и белых касках. Ни у тех, ни у других нет оружия в руках, лишь кобура на поясе.
Вот она какая - роковая черта, разделившая страну. В 1995 году КНДР построила напротив бараков здание, из лоджий которого через стационарные бинокли далеко видна сопредельная территория. Республика Корея в ответ начала строительство своего здания как раз напротив первого. Видимо, тоже намеревается возить сюда туристов. Будут теперь смотреть друг на друга. Разве это не театр абсурда?
Сама граница - невысокий бордюр, рассекающий ровно посередине шесть барачных домиков. Три из них, окрашенных в синий цвет, принадлежат южанам, три белых - северянам. Входим в один из белых бараков. Вдоль стен пересекаем границу, проходящую по шнуру микрофона, который разделяет пополам длинный стол, стоящий поперёк здания. У дверей, с обеих сторон, по северокорейскому пограничнику, а в окна заглядывают южнокорейские военные.
По словам гида, если южнокорейский пограничник поговорит со своим коллегой с севера, ему грозит восьмилетнее тюремное заключение. То же самое, только про северян, говорили мне осенью прошлого года на юге полуострова. Кстати, отсюда до двенадцатимиллионного Сеула около пятидесяти километров - сорок минут езды. Даже не верится, что так близко расположен современный мегаполис, в котором ночью светло, как днем, круглосуточно работают магазины, рынки, рестораны и
даже некоторые музеи, где в любое время суток можно встретить прохожих.
Вижу, как наши бабушки тайком приветствуют южан, а те в ответ улыбаются. Двадцать минут на осмотр и съёмки (снимать на камеру разрешают всё и везде, за исключением экспозиций в музеях), и мы уезжаем. Наше место у границы занимают другие туристы, судя по выговору, корейцы, приехавшие из Китая. Проезжаем мимо пустынных полей, начинающихся сразу от колючей проволоки и ограждений под высоким напряжением. Эти поля на границе, по словам гида, как ничто другое, отражают мирную внешнюю политику партии и правительства Северной Кореи. На другой стороне нетронутая природа и сторожевые вышки.
На обратном пути, проехав большой поселок на берегу чистой речушки, оказались у массивной каменной стены. Рядом, недалеко от дороги, под гулкие ритмы барабанов танцевали местные крестьянки. С другой стороны дороги, за редкими кустами на небольшой поляне хмельные мужики громко, не в лад распевали песню о великом вожде. Видимо, отмечался очередной пролетарский праздник. Хотели выйти к ним, но дверь автобуса не открылась. Активисты с красными повязками на рукавах поворачивают назад приблизившихся к нашему автобусу подростков.
Наконец какие-то формальности соблюдены, и, проехав через маленькие крепостные ворота, останавливаемся на берегу небольшого озера, Мощённая камнем набережная, синее зеркало воды, широкие аллеи огромного парка, фонтаны, пруды с рыбками, горбатые мостики. Мы находимся на территории старинного, начала второго тысячелетия, буддийского монастыря. "Революция открыла двери монастыря и освободила одурманенных религией монахов. Сейчас - это охраняемый государством музейный комплекс", - объясняет нам гид. В глубине парка, на небольшом холме, высокие; резные ворота на деревянных колоннах и маленькая площадь с пагодой, окруженная тремя древними зданиями с раздвижными дверями на половину стены. В каждом - изваяния Будды и его воплощений в учениках, Их сотни, но ни одно не похоже на другое. Страдание, восхищение, изумление, радость - множество оттенков человеческих чувств. Стены покрыты росписями на темы синтоитских легенд. Перед постаментом небольшой столик и ящик для сбора пожертвований. На дне прозрачного ящика несколько купюр и монет. По словам гида, лишь немногочисленная категория отсталых людей приходит сюда молиться. Остальные, озарённые светом великого учения Маркс а-Ленина - Ким Ир Сена, не нуждаются в религии. Социалистическое государство сохраняет всё это как культурно-историческую реликвию. Магазины - без товаров, дороги - без машин, храмы - без верующих...
Вечером в гостинице - встреча с прессой. Корреспондентка столичного журнала подробно расспрашивает нас о впечатлениях от поездки по стране. Мы искренне благодарим за гостеприимство, восхищаемся чистотой городов и изумительной красотой природы.
За два оставшихся дня успели сходить в зоопарк с огромными слонами и белыми носорогами. Здесь собрано всё, что летает, бегает, плавает и ползает со всего света. На газонах мирно пасутся чёрно-белые зебры, гуляют антилопы. Если осторожно приблизиться, можно даже дотронуться до них рукой...
Съездили на захоронение первого царя государства Когурё (приблизительно двенадцатый век нашей эры). Восхищались старинными росписями, смотрели на суровые лица бородатых древних воинов, держащих за поводья могучих коней и охраняющих высокие курганы с могилами царей.
Недолгий прощальный ужин с дежурными речами завершился раздачей сувениров гидам, водителям и обслуживающему персоналу гостиницы. Все, уже переполненные впечатлениями от двухнедельной поездки по стране, мечтают теперь только о доме. Утром двадцать шестого октября, возложив венок к памятнику великому вождю, едем в аэропорт.
Прощай, Корея! Встретившись с тобой, я словно вернулся в своё прошлое, окунулся в атмосферу далёкого детства и юности. Я пытался беспристрастно всмотреться в твои сегодняшние ценности, твою жизнь, чтобы оценить свое прошлое и настоящее. Прощай, Корея!
Окажусь ли я снова на твоей прекрасной, гостеприимной земле, полной страданий, отчаяния и надежды...