Глава 2. Переселение в Россию и просвещение корейцев в дореволюционный период

1. Этапы переселения на русский Дальний Восток

Освоение корейцами обширной территории, относящейся к современному российскому Дальнему Востоку, имеет давнюю историю, получившую признание в научных кругах как России, так и Кореи. В разные исторические периоды регионы северо-восточной части Евразии входили в состав древнекорейских государств, позднее в пик могущества раннесредневековых государств Когуре ( 5 в. н.э.) и Пархе или Бохай ( 7 в. н.е. ), однако в течение 500-летнего правления последней династии Ли ( 1392-1910 ) Корея оставалась в пределах своих границ и проводила политику строгой изоляции. Хотя существовали строгие указы, запрещавшие всякие контакты с чужеземцами и иммиграцию из страны, часть корейцев, проживавших в приграничных с Россией и северо-восточным Китаем, пересекали границу в поисках дикорастущего женьшеня, для охотничьего промысла и т.п.

Началом новой истории корейской иммиграции на русский Дальний Восток считается первая половина 60-х годов прошлого века. Такая хронологическая привязка связана, по крайней мере, с двумя важными историческими фактами: во-первых, с включением в состав российских владений в начале второй половины XIX в. Приамурья (по Айгунскому договору 1858 г.) и Приморья (по Пекинскому трактату 1860 г.) и во-вторых, с официально зафиксированным оседанием первой группы корейских переселенцев в русских пределах.

Переселение корейцев на российский Дальний Восток в течение дореволюционного периода прошло в своей истории три этапа, которые отличались численностью и интенсивностью волн иммиграции, политикой проводимой русскими, корейскими, китайскими и японских властями, международной и внутренней социально-экономической ситуацией в Корее и России.

1.1. Первый этап (1863-1884)

Первое официальное сообщение о переселении корейцев в Южно-Уссурийский край относится к 30 декабря 1863 г. когда поручик Резанов в рапорте военному губернатору Приморской области П.В. Казакевичу передавал, что несколько корейских крестьян обратились к начальнику Новгородскою поста за разрешением поселиться на русской земле недалеко от поста с тем, однако, условием, "чтобы на месте их поселения выстроить русский дом для помещения хотя бы 5 человек-солдат, которые могли бы служить обеспечением их безопасности". Если русскими будет обеспечена их безопасность, говорили корейцы, "тогда они готовы переселиться еще в числе 100 семейств". После того, как разрешение на переселение было получено от военного губернатора Приморской области, 14 семей корейцев в числе 65 чел.

В январе 1864 г. тайно от своих властей перешли на русскую территорию и основали в 15 км от Новгородского поста первое корейское село - Тизинхе, которое в 1865 г. было переименовано в слободу Резаново. Так началась корейская иммиграция на Дальний Восток России. Центральный государственный архив России и Дальнего Востока ( ЦГА РиДВ ), ф. 87, оп.1,д. 278, л. 1, 15

К лету 1864 г. в долине р. Тизинхе насчитывалось 30 корейских семей численность в 140 человек. Корейцы начали расселяться также в по р. Сидими и Янчихе, где впоследствии возникли одноименные корейские деревни. Через три года в Южно-Уссурийском крае по неполным данным Ф.Ф. Буссе -чиновника особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири корейских переселенцев оказалось 185 семей ( 999 человек ). там же, л. 66 Однако, как справедливо отмечает Буссе, помимо этих, имевших жилье и занятых хлебопашеством, то есть осевших в крае, много корейцев приходили в Посьет только в страдную пору и по уборке хлеба возвращались домой. Часть мигрантов-сезонников со временем также оседала.

Корейские и китайские власти пытались запрещать и чинить препятствия стихийному переселению, но тем не менее иммиграция из Кореи в Южно-Уссурийский край постоянно возрастала. В зиму 1868-1869 годов в русские пределы переселись до 900 корейцев. Осенью 1869 г. в северных провинциях Кореи произошло катастрофическое наводнение, уничтожившее урожай и начался новый массовый переход на русскую территорию гонимых голодом корейских беженцев. В период с конца сентября до начала октября 1850 корейцев ( 1300 мужчин и 550 женщин ) пришли в село Тизинхе. ГАИО, ф. 24,оп.1,д.278,л. 11-12

Переселение корейцев продолжалась небольшими группами, но в конце ноября - начале декабря 1869 г. границу перешли 4 500 человек. Полковник Дьяченко в связи с этим докладывал, что целый город Кёнхын перешел р. Туманган и направляется на жительство в деревню Тизинхе. Общая численность перешедших в течение 1869 г. через русскую границу корейцев составила 6 543 человека ( 3 533 мужчин и 3010 женщин), треть из которых составляли дети. Вагин В. Корейцы на Амуре. - Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.1, СПб. 1875-1876,с.4.

Стихийным рост корейской иммиграции вызвал опасения военного губернатора Фуругельма о возможных политических и экономических осложнений в вверенной ему Приморской области. В политическом отношении он хотел избежать конфликта с корейскими властями и воспрепятствовать образованию на границе с Кореей численно доминирующего инородного населения, а в экономическом - упредить возникновение дефицита лучших плодородных земель для русских переселенцев. Таким образом, вопрос об отношении царских властей к иммиграции корейцев в Россию вступил с этого времени в новую фазу: местные власти Приморской области, с одной стороны, стремились ограничить наплыв переселенцев из Кореи, а с другой - очистить пограничную полосу от "корейского элемента", направляя вновь прибывших переселенцев подальше от морского побережья и государственной границы. ГАИО, ф. 24, on. 10, д.202, л. 26

Весной 1870 г. началось перемещение вновь прибывших корейцев в долины рек Суйфуна, Шуфана, Лефу и Даубихе. До конца мая в с. Никольское пришло 448 человек, а к осени 1870 г. в Суйфунскую долину прибыло еще 500 корейцев, положившие начало основанию ряда новых корейских деревень. Буссе Ф.Ф. Переселение крестьян морем в Южно-Уссурийский край в 1883-1893 годах. Спб. 1896, с. 22 Всего в течение 1869-1870 гг. в долины рек Суйфун, Лефу и Даубихе было отправлено 5 700 корейцев для поселения их на новых местах. В 1870 г. около Посьета оставалось всего до 1600 корейцев, которых предполагалось переселить на Даубихе весной 1871 года. Рагоза А. Краткий исторический очерк переселения корейцев в наши пределы. -Военный сборник, 1903, Љ. 6, с.216

По данным начальника Суйфунского округа полковника Дьяченко к первому января 1871 г. всего из числа перешедших на русскую территорию в 1869-1870 гг. корейцев в различных местах Южно-Уссурийского края было размещено 3750 человек. Трудно определить точно, сколько из перемещенных русскими властями корейцев не дошло до места назначения. По мнению А. Рагозы, исследовавшего еще в начале века переселение корейцев в Россию, разница между обшей численностью корейцев, перешедших в Россию в 1869-1870 гг. и численностью, значившихся на жительстве составляет 4 000 душ. Недочет он предполагает отнести прежде всего на смертность среди переселенцев. Там же, с. 216-217. Некоторая часть переселенцев из суммы недочета в 4000 человек ушла в Манчжурию, но большая часть, видимо все же погибла. См.: Смертность переселенцев из Кореи.- Новое время, 1887, Љ. 400

Весной 1871 г. наблюдалась новая волна иммиграции корейцев в Уссурийский край, когда через р. Туманган и китайскую территорию перешло до тысячи корейцев, большей частью бедных крестьян. Местные русские власти снова пали настаивать, чтобы власти Северной Кореи не пропускали своих жителем к русской границе. См.: Ко Sung Je. A Study on Korean Emigration to the Maritime Provinces 1853-1945, - Kuksagwan Nonchong, Љ 11,1990, pp. 1-32.

Летом 1871 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н.П. Синельников предписал губернатору Приморской области переселить вновь прибывших корейцев численностью в 500 человек переселить на пароходах на Амур и расселить их в районе казачьего пешего батальона. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, Наука, 1965, с. 31. Для поселения корейцев была избрана местность на р. Самара, где было устроено село, получившее название Благословенное. О корейском селе Благословенное см. подробнее: Материалы статистико-экономического обследования казачьего и крестьянского хозяйства Амурской Области, т. П, ч. 1. - Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции. вып. II, СПб. 1912, с. 189-197; там же. ч. 2, СПб. 1913, с. 161-162; 543-547

Политика сдерживания корейской эмиграции, предпринятая русскими, корейскими и китайскими властями привела к сокращению размеров и снижению темпов переселения. Однако в середине 70 - годов усиливается отходническое движение, или сезонная .миграция корейцев в русские пределы. Ежегодно только в Суйфунский район на заработки и полевые работы приходило до 1 500 человек, а для добычи морской капусты - до 500 человек. ЦГА РиДВ, ф. 1, оп.1, д. 829, л. 117 Численность временных корейских разнорабочих в Уссурийском крае в начале 80-х годов достигала 3 000 человек. ЦГА РиДВ, ф.128, оп.1, д. 11, л.31 Многие из корейских маятниковых мигрантов оставались в России на постоянное жительство, что приводило к возрастанию оседлого корейского населения в крае.

По переписи корейского населения в Ханкайском, Суйфунском и Сучанском округах Южно-Уссурийского края, осуществленной в 1878 г. общая численность корейцев, живших в 20 селениях составила 6 142 человека. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. 1. IV. Инородческое население Приамурского края. вып.1. Корейцы и инородцы Южно-Уссурийского края Приморской области. Иркутск, 1883, с.57 В Амурской области, в с. Благословенном жило 624 корейца. Там же, вын.2, Иркутск 1884, с. 18 Таким образом, всего в Приморской и Амурской областях в конце 70-х годов XIX в. в 21 селении насчитывалось б 766 корейцев.

1.2. Второй эгап ( 1884-1905 )

В связи с массовой русской колонизацией все чаще вставал "корейский вопрос" или вопрос о целесообразности корейской иммиграции. В 1886 г. в Хабаровске был созван 2-ои съезд губернаторов и других представителей местных властей Приамурского края. К этому времени в 18 деревнях Южно-Уссурийского края оседлых корейцев насчитывалось б 663 человек. Кроме того, во Владивостоке жило 420, Благовещенске - 720 и в Хабаровске - 104 корейца. В Амурской области, главным образом в с. Благословенном корейцев насчитывалось 593 человека. Всего в Приамурском крае число зарегистрированных оседлых корейцев составляло 8 500 человек, а корейцев иностранного подданства 12 500 человек. Помимо этого ежегодно на заработки приходили из Кореи до 3 тысяч человек. Надаров И. Второй Хабаровский съезд. Владивосток, 1886, с. 11

Хабаровский съезд заслушал комиссию по корейскому вопросу Приморской области и Амурского края. Решения съезда сводилось к тому, чтобы не допустить дальнейшего переселения корейцев, а переселившихся раньше выселить вглубь территории края. Корейские переселенцы должны были оставить уже освоенные ими земли, которые переходили в пользование русских крестьян-переселенцев. Надаров И. Материалы к изучению Уссурийскою края. Владивосток, 1886, с. 26 Решения съезда по корейскому вопросу и соответствующее ходатайство генерал-губернатора Приамурского края А.Н. Корфа были одобрены Комитетом министров в Петербурге, который решил: "Ныне же воспретить прибывающим в Россию корейцам и другим из китайских и корейских пределов селиться на пограничных с Китаем и Кореей местностях". Сборник пограничных договоров, заключенных Россией с соседними государствами. Спб., 1891, с. 292

Следует отметить, что общественное мнение России не разделяло такую позицию царских властей. Демократически настроенные русские писатели, публицисты, чиновники, журналисты, промышленники и др. выступили с критикой официальной политики и отдали свои голоса в защиту корейских иммигрантов. См. подробнее: Гребнитский Н. Значение китайско-корейского ктемента в деле колонизации Уссурийского края.- Известия географического общества. Сибирский отдел, 1894, ЉЉ 5-6, с. 155-162; Максимов Л.Я. Уссурийский край. Инородческое население края.-Русское богатство, 1888, декабрь, с. 19-46; Насекин Н. Корейский вопрос в Приамурье.- Русский вестник, 1900, Љ 269, с. 296-303 и т.д.

Жизненно важным для переселенцев являлся вопрос об их правовом статусе в России. Русско-корейская конвенция о пограничных сношениях, подписанная 8 (20) августа 1888 г. в Сеуле между К.И. Вебером и президентом коллегии иностранных дел Ким Юн Сиком, а также устное соглашение, достигнутое между ними, легли в основу мероприятий русских властей по оформлению правового положения поселившихся в России корейцев и регламентации вопросов корейской иммиграции. См.: Пак Б.Д. Россия и Корея. М" Наука, 1979, с. 61-74

Согласно указанию Приамурского генерал-губернатора- А.Н. Корфа все корейцы, находившиеся в России, были условно разделены на три категории. К первой категории были отнесены корейцы, переселившиеся и осевшие в России до заключения русско-корейского договора 1884 г. Им разрешалось остаться в Уссурийском крае, и они должны были быть приняты в русское гражданство. Ко второй категории были отнесены корейцы, переселившиеся и осевшие в России после 1884 г., но желающие принять русское подданство и обязывающиеся исполнять правила, установленные для первой категории. К третьей категории были отнесены корейцы, временно проживающие в Приамурском крае, т.е. не осевшие здесь, а приехавшие на заработки. Они не имели права селиться на государственных землях. Оставаться же в русских пределах они могли только по получении русских билетов на жительство. Переселяться и проживать в России разрешалось тем, кто имел корейские паспорта, которые следовало через месяц обменять на платные годовые русские билеты. Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. - Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции, т. XI, Хабаровск, 1913,с. 2-5

В 1893 г. новым Приамурским генерал-губернатором стал С.М. Духовский, выступивший с иной позицией в отношении корейского вопроса в Приамурье. Он был сторонником использования корейцев для колонизации края и приема их в русское подданство с наделением землей. В государственных интересах Духовский считал необходимым, без замедления, привести к присяге корейцев первой категории, чтобы дарованием такой льготы улучшить их материальное положение, а вместе с тем вызвать еще большие симпатии к России со стороны Кореи. Одновременно он признал необходимым дать отсрочку на выселение корейцев второй категории, взыскивая с них, за время пребывания, известную плату за пользование землей. Духовский пересмотрел также численность корейцев, причисленных к трем категориям. В 1895 г. в Приморском крае к первой категории были отнесены 11 311 человек, ко второй - 2 400, к третьей - 3 000 человек. Духовский С.М. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора. 1893,1894 и 1895 годы. СПб., 1895, с. 28-29

Политику С.М. Духовского в корейском вопросе продолжил его преемник на посту Приамурского генерал-губернатора Н.И. Гродеков ( 1898-1902 ). По его инициативе в 1898 г. было разработано "Положение о китайских и корейских подданных в Приамурской области", согласно которому в русское подданство приняли всех оставшихся без присяги корейцев первой категории и было обещано принять в русское подданство также корейцев второй категории, проживших в Уссурийском крае не менее 5 лет; корейцам же третьей категории разрешили селиться по р. Иману, Хору, Кие и Амуру. Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. - Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции. т. XI, Хабаровск, 1913, с. 114

Таким образом, в 1900 г. разрешился важный вопрос о подданстве корейцев, переселившихся в Россию. Было решено принять в русское подданство всех корейцев, о (несся их к сословию государственных крестьян, наделить их землей по 50 десятин на семью; привлечь ко всякого рода налогам и сборам и принять меры к скорейшей ассимиляции их русским населением. Кроме этого было признано нежелательным дальнейшее переселение корейцев.

Либерализация политики С.М. Духовского и Н.И. Гродекова в отношении корейских переселенцев способствовала быстрому увеличению численности переселяющихся в Россию корейцев. В 1894 г. в Приамурский край прибыло морем всего 9 980 переселенцев из Кореи, из них 3 995 человек во Владивосток. 5 985 - в Амурскую область. По сведениям, собранным чиновником Приамурского генерал-губернаторства Черняевым, 117 человек поселились на надельных землях крестьянских селений, 336 - на надельных землях казачьих станиц. 1 350 - га землях собственников и городских управлений, 650 - на наделах чинов лесного ведомства. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, Наука, 1965, с. 31.

С весны 1895 г. в Южно-Уссурийский край стали прибывать новые группы переселенцев из Кореи, преимущественно земледельцев и чернорабочих. Иммигранты нанимались, главным образом к русским крестьянам в качестве поденщиков на сезонные полевые работы, выполняли неквалифицированный труд на угольных разработках, золотых приисках, строительных работах, рыбопромыслах, лесоразработках и т.д. Комов А. О китайцах и корейцах в Приамурском крае.- Сибирские вопросы, 1909, т. 27, с. 18-27; Хроленок С.Ф. Китайские и корейские отходники на золотых приисках русского Дальнею Востока (конец XIX - начало XX в.). - Восток, 1995, Љ6 (Афро-азиатские общества: история и современность), с. 70-81

В 1895 г. всего в Приамурском крае по официальным данным числилось 18 400 корейцев, из которых 16 700 человек жило оседло в Суйфунском и Посьетском участках Приморской области, 600 человек - в окрестностях Хабаровска и 1 100 человек - в с. Благословенном. Духовский С.М. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора. 1893,1894 и 1895 годы. СПб., 1895, с. 28 В течение второго этапа численность корейского населения Приморской области выросла почти в четыре раза и составила 28 500 человек, причем 16,5 тыс. являлись русско-подданными, а 12 тыс. - не имели российского гражданства. Фактическое число корейцев, переходящих русско-корейскую и русско-китайскую границу во много раз превышало численность тех, кто проходил паспортно-визовый контроль или приобретал русский билет. Главная масса корейских иммигрантов переплавлялась в русское Приморье нелегально через р. Туманган. Корейцы поселялись в окрестностях Владивостока, по морскому побережью Амурского и Уссурийского заливов и т.д.

Принятие части корейцев Приамурского края в подданство России имело своим следствием "расточение", дисперсию новых иммигрантов из Кореи по всему русскому Дальнему Востоку.

1.3. Третий этап (1905-1917)

Русско-японская война 1904-1905 годов и установление японского протектората над Кореей привели к усилению корейской эмиграции в Маньчжурию и на Дальний Восток России. В этой связи известный исследователь истории российских корейцев Б.Д. Пак считает, что "движение корейского населения из Кореи в сторону русского Приморья, начавшееся в 60-е годы XIX века, нельзя было называть еще эмиграцией в полном смысле этого слова ввиду незначительности его размеров. Скорее это было естественное просачивание через границу. Действительная же эмиграция, т.е. массовое оставление корейцами своей родины с целью найти другое отечество в России началось именно в период японского протектората и приобрело еще более широкие размеры после аннексии Кореи Японией. Она началась под давлением волны японского колонизационного движения в сторону Кореи". Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи. М., 1993, с. 102 Согласиться можно лишь в той части, что эмиграция корейцев приобрела более массовый характер после установления японского колониального режима, однако весь предшествующий с 1863 года период также следует относить к истории корейской иммиграции в Россию.

Основными детерминирующими факторами эмиграции оставались как и прежде экономические, такие как: массовое обезземеливание корейских крестьян, японское экономическое засилье, резкое ухудшение материальных условий жизни в Корее, однако нельзя упускать из виду, что с утерей независимое) и родной страны эмиграция принимала и ярко выраженный политический характер. В числе эмигрантов оказалось много участников антияпонского, национально-освободительного движения. Жестокий военно-полицейский теppop, установленный японским колониальным режимом в Корее, вынудил многих корейских патриотов, участников антияпонской национально-освободительной борьбы эмигрировать из страны и перенести свою деятельность на территорию России. См.: Yun Byong Sok, The National Movement and the New Korean Village in Russian Territory, - Hanguk Minjok Undongsa Yonku, No.3, 1989, pp. 165-186; Pak Hwan. A History of Nationalist Movements among Koreans Residing in Russia, Seoul, 1995

В течение 1906-1910 гг. число корейских эмигрантов только в Приморской области, по данным Приамурского генерал-губернатора П.Ф. Унтербергера, увеличилось с 34 399 до 50 965 человек. Унтербергер П.Ф. Приамурский край. 1906-1910 гг. СПб., 1912. Приложение 1, с. 3 Но эти данные отражают только число зарегистрированных корейцев. Например, в 1907 г., помимо зарегистрированных 46 430 корейцев, по подсчетам, производившею в 1906-1907 гг. перепись корейского населения в Южно-Уссурийском крае чиновника особых поручений Приамурского генерал-губернатора А. М. Казаринова, "в Приморской области имелось еще 30 процентов от указанного числа зарегистрированных корейцев и поэтому число корейцев в Приморской области в 1908 г. может быть определено в 60 тысяч человек". Казаринов А. М. Пояснительная записка к карте приселения корейцев в Южно-Уссурийский край Приморской области в 1906-1908 гг. Цит. по: В.В. Граве. К" ганцы, корейцы и японцы в Приамурье, с. 140

Учесть число ежегодно прибывающих в Россию на заработки и постоянное жительство корейцев было действительно трудно, порой невозможно. Объяснялось это тем, что из северных и центральных районов Кореи прибывали в Россию в большинстве случаев или сухопутной дорогой или морем на своих шаландах, и лишь население Южной Кореи пользовалось пароходами от Пусана до Владивостока. Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи. М., 1993, с. 103-104

Сухопутным путем корейцы прибывали в Посьетский участок, переходя границу у устья р. Туманган, близ Красного села, а также близ села Савеловка и Хуньчуньской заставы но китайской территории, минуя при этом существующие там таможенные посты. Кроме этих маршрутов корейцам было известно значительное количество других путей, ведущих непосредственно к крупным поселениям Посьетского участка. Корейские шаланды, привозившие пассажиров из северных уездов Кореи, также избегали причаливать к населенным пунктам и высаживали переселенцев тайно от русского надзора на русское побережье от устья р. Тумангана до Владивостока. Причины нелегального перехода границы носили как политический, так и экономический характер. Политическая причина заключалась в том, что японские власти не выписывали корейцам паспортов и запрещали эмиграцию корейцев в Россию. Экономическая причина объяснялась нежеланием, а зачастую невозможностью корейцев но прибытии в Россию приобретать русские билеты с уплатой 5 рублевого сбора. К тому же малочисленность личного состава таможенных служб и слабый контроль других местных органов, как правило, делало возможным уклонение от исполнения этих требований, к примеру, из общего числа иностранно-подданных корейского населения Приморской области в 1906 году, доля тех кто приобрел русский билет и внес установленный денежный сбор составила не более 10%.

К 1910 г. определились основные координаты географии расселения русско - и иностранно-подданых корейцев в Приморской области. Городское корейское население общим числом в 10 477 человек проживало в основном во Владивостоке - 5 834 человека, значительно меньше в Хабаровске - 638, в Никольск-Уссурийском - 2 284, в Николаевске- 1541. Численность сельских корейцев в Никольск-Уссурийском, Иманском, Ольгинском, Хабаровском и Удском уездах составила 40 477 человек. Подсчитано по материалам Н.В. Кюнера. Статистико-гсографический и экономический очерк Кореи. Часть. 1. Статистико-географический очерк Кореи. Владивосток, 1912, с. 253

Городское корейское население в Амурской области проживало в Благовещенске и Зее общей численностью в 936 человек обоего пола. В сельской местности, относившихся к Амурского уезду, округу Амурского казачьего войска, Зейского горно-полицейского округа и Амурского переселенческого района проживало 452 корейца. Численность корейских иммигрантов в Забайкальской области была незначительной - 378 человек, из которых 53 человека проживали в Чите. В итоге, численность зарегистрированных корейцев в трех областях Приамурского генерал-губернаторства в 1910 г. составила около 55 тысяч человек. Труды Амурской экспедиции. Вып. Х1а. Хабаровск, 1913, с. 154-155.

Преобладание сельскою корейского населения над городским представлялось априорно, однако реальное соотношение в характере расселения, выявленное расчетным путем имело следующие результаты: в Приамурском генерал-губернаторстве 27,6 % корейских иммигрантов были зарегистрированы городскими жителями и 72, 4% - сельскими. Регистрация почти одной трети корейского населения городскими жителями, не соответствует, по всей видимости, реальному удельному весу урбанизированных корейцев.

Средний показатель соотношения полов среди всего корейского населения, составлявший 160% мужчин на 100% женщин, не отражает чрезвычайно широкой амплитуды действительной гендерной пропорции. К примеру, во Владивостоке среди русско-подданных корейцев на одну среднестатистическую женщину приходилось 3,7 мужчин, а в Хабаровске - 1,8 и Никольске 1,6. Среднее численное соотношение полов среди всех городских иностранно-подданных корейцев составляло 1 : 2,65 в пользу мужского населения. Показатели удельного веса мужчин и женщин для сельских корейцев были среди русско-подданных: 53% и 43 %, иностранно-подданных 59% и 41%. Подсчитано по материалам Н.В. Кюнера. Статистико-географический и экономический очерк Кореи. Часть I. Статистико-географический очерк Кореи. Владивосток, 1912, с. 253

Значительный размер иммиграции корейцев в Россию после ее поражения в русско-японской войны вызвал великодержавно-шовинистическую реакцию со стороны царского самодержавия. Назначенный в 1905 г. Приамурским генерал-губернатором П.Ф. Унтербергер, проявил себя ярым сторонником заселения Приамурья исключительно русским населением и противником "желтой колонизации". 1-го губернаторство совпало с началом столыпинской аграрной реформы, за время проведения которой численность русских на Дальнем Востоке росла большими объемами и ускоренным темпом.

Меры, предпринятые П.Ф. Унтербергером и приамурскими властями против переселений корейцев, не могли не сказаться на снижении численности иммигрантов. К примеру, по данным управления Владивостокского коммерческою порта в 1908 г. прибыло 7 360 корейцев, в 1909 - 5 656, в 1910 - 2 611. Кюнер Н. В. Статистико-географический и экономический очерк Кореи. Часть I. Статистико-географический очерк Кореи. Владивосток, 1912, с. 253 Однако фактически открытые русско-корейская сухопутная граница и, примыкающий отрезок русско-китайской границы, позволяли почти беспрепятственный переход новых иммигрантов.

Аннексия Кореи Японией и установление "сабельного режима" первых лет колониального периода привели к резкому увеличению корейских иммигрантов в России. По мнению В. Песоцкого корейское население в Приморской области увеличивалось за счет вновь прибывающих иммигрантов на 600-700 человек ежемесячно. Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции. ". XI, Хабаровск, 1913, с. 33 Численность официально зарегистрированных корейцев Приамурского края росла следующим образом: в 191 1 году - 62 529 человек; 1912 г. - 64 309, 1915 г. -72 600; 1917 г. - 84 678. Подсчитано по: Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. - Tpvды командированной но Высочайшему повелению Амурской экспедиции, т. XI, Хабаровск. 1913, Приложение XV, с. 33; Аносов С. Корейцы в Уссурийском крае. Хабаровск-Владивосток, 1928, с. 27-29

2. Просвещение корейцев в России в дореволюционный период

2.1. Политика царских властей в области просвещения

Неотложные задачи освоения земель, юридически ставших территорией русского Дальнего Востока в середине XIX в. требовали прежде всего развития в крае промышленности, сельского хозяйства, горных, лесных и морских промыслов. На рубеже веков экономика Дальнего Востока развивалась более высокими темпами, нежели чем экономика России в целом. В освоении края принимали участие как русские крестьяне из западных регионов, так и корейские переселенцы. С целью укрепления положения самодержавия на Дальнем Востоке и его колонизации местная администрация во главе с генерал-губернатором Корсаковым, в также военный губернатор Приморского края адмирал Фуругельм содействовали принятию корейских переселенцев и они стали политически важной и желанной частью населения.

Царские власти намеревались использовать корейских переселенцев в в деле решения своих важных задач, однако для этого необходимо было их русифицировать. Один из путей русификации заключался в просветительской, миссионерской деятельности среди корейцев. Уже Пржевальский подметил, что православная церковь сможет сыграть существенную роль в этом процессе русификации: "Важным средством подобного перерождения и обрусения как корейцев, так и прочих инородцев нашего Уссурийского края, должна явиться православная пропаганда". Пржевальский Н. Путешествие в Уссурийском крае, 1867-1869.- СПб., 1870, с. 295

Просвещение корейцев, как и других народов царской России, самым тесным и непосредственным образом было связано с началом и развитием православной миссионерской деятельности, с церковной и духовной жизнью. Церковь и школа были неразрывными, ибо именно священнослужители были, как правило, единственными грамотными людьми в русских деревнях, умевшими читать и писать. Следовательно они совмещали в себе и служителей культа и первых учителей.

Военное и экономическое освоение края отодвигали на задний план задачи просвещения, организации школьного дела, налаживания системы образования на Дальнем Востоке. Царская Россия мало вообще заботилась о развитии культуры среди населения Дальнего Востока. С 1872 до 1917 года правительство израсходовало на содержание Дальневосточного края 750 млн. рублей, из которых 78,4 процента было отпущено на чисто военные мероприятия, а на народное просвещение - всего 0,7 процента общей суммы. В 1917 году на Дальнем Востоке России среди городского населения процент грамотных составлял 38,7%, а среди сельского-только 19,1%. Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи. М., 1993, с. 151-152

Однако во Владивостоке, Хабаровске и других новых городских поселениях Дальнего Востока со временем стали открываться школы и гимназии. Примечательно, что средства на организацию учебных заведений исходили не из правительственных ведомств по образованию, а к примеру из Морского министерства, которое не испытывало такого острого финансового дефицита. К примеру, в 1874 г. во Владивосток было переведено содержавшееся на бюджете Морского министерства женское училище, для помещения которого был приобретено здание. Основано оно было в 1862 году по ходатайству Адмирала Казакевича и в 1872 году преобразовано в прогимназию. С самого начала начальницей его являлась Т.С. Урядова.

В 1870 году в Николаевске была открыта четырехклассная классическая прогимназия. В 1874 году педагогический совет ходатайствовал о переименовании ее в гимназию и летом того же года она была преобразована в 6-ти классную гимназию. Затем на средства, выделенные равным образом Морским ведомством гимназия была переведена из Николаевска во Владивосток. Начатые в 1873 году постройки были приведены к окончанию в следующем году и закончены на суммы, ежегодно ассигнуемые в размере около 135 тысяч рублей. Матвеев М.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. 1860-1910, Владивосток, 1910, с. 52-53.

На основании постановлений Думы, состоявшихся 21 декабря 1884 года и 27 июня 1885 года счет закончено здание для городского училища. В 1986 г. состоялось его открытие и были приняты 50 учеников.

Царские власти, не имея возможности и средства на строительство и учреждение новых школ, гимназий и курсов не стало противиться открытию частных учебных заведений, воскресных школ. Одним из первых частных училищ средне-учебных заведений было открыто госпожей Филипченко. В 1897 г. Приамурским генерал-губернатором было разрешено Обществу народных чтений открыть воскресную школу и вечерние курсы. 1 сентября была открыта частная школа г. Браиловского.

Только в 1890 г. был наконец окончательно решен вопрос о женском училище, связанный с переходом состоявшего в ведении Морского Ведомства так называемого женского "института" в министерство народного просвещения. Фирма "Кунст и Альберс" внесла 6 000 рублей для образования стипендии имени их жертвователей. Там же, с. 111,133, 136,139, 167

Большой спрос на определенные профессии и специальности, прежде всего связанные с потребностями армии и флота, явились основой для открытия специальных курсов, как например Александровских мореходных классов при Владивостокском городском училище. Необходимость подготовки своих переводчиков восточных языков также вызвала к жизни открытие специальных классов. По постановлению Государственного Совета с 1 июля 1895 года при Владивостокской мужской гимназии был учрежден специальный класс китайского языка.

Непосредственная близость Дальнего Востока к Китаю, Японии и Кореи, расширяющиеся связи, а также удаленность ведущих университетов Москвы и Санкт-Петербурга ставили на повестку для вопрос об открытии во Владивостоке своего высшего учебного заведения с востоковедной специализацией. Вопрос это постоянно пропагандировался в местных дальневосточных газетах, о необходимости открытия высшей школы восточных языков настойчиво говорили все местные прогрессивно настроенные люди. 15 сентября 1896 года в присутствии генерал-губернатора С.М. Духовского состоялась закладка здания, а 9 июля 1899 г. состоялось назначение ординарного профессора Петербургского университета А.М. Позднеева директором Восточного института.

Развитие системы просвещения и образования на Дальнем Востоке, которое стало давать первые позитивные результаты, было прервано в связи с усложнившейся международной ситуацией в регионе и началом русско-японской войны. Начало нового столетия, таким образом, характеризуется застоем в деле государственного управления и финансирования учебных заведений. Постепенное улучшение положение отмечается к концу первой декады XX столетия. См.: Унтербергер П.Ф. Приамурский край. 1906-1910 гг. СПб., 1912, с. 163-167

В течении 1908 года существовавшие школы расширились и кроме того открылись новые. Так, например, во Владивостоке открылось коммерческое училище. Три городские начальные школы были переведены в лучшие более обширные помещения. Начатое строительство двух больших капитальных каменных здания школ - в Рабочей Слободке и по Китайской улице было завершено в 1909 году. Закончено строительство внушительного здания городской женской гимназии, которое одним из лучших в городе.

Некоторое улучшение школьного дела и вопросов просвещения отмечается в других городах и крупных населенных пунктах Дальнего Востока. Заметный прогресс наблюдался в народном образовании корейского населения, который был достигнут как усилиями самих переселенцев, так и благодаря деятельности миссионеров и лояльного отношения царских властей к открытию частных школ в корейских селениях.

В 1910 году в Приамурском крае среди корейцев имелось 20 церковно-приходских школ, находившихся в ведении Миссионерского общества, и 3 смешанных русско-корейских школ, которые подчинялись Министерству народного просвещения. В 1913 году во Владивостокской епархии состояло 23 церковно-приходских школ. Три из них были двухклассные, 20 - одноклассные. В них обучались корейцев - 1216, русских - 24. Незначительная часть корейских детей обучалась в русских школах, на строительство и содержание которых их родители вносили свои пожертвования.

Н. Насекин совершенно справедливо отмечал, что "Если в задачи русского правительства, здесь, на Дальнем востоке, должно входить быстрое и прочное ассемилирование инородцев, то несомненно одним из главных средств для этого является русская школа, устроенная и обставленная сообразно этой цели. В настоящем виде все корейские школы далеко не удовлетворяют такой важной цели и потому требуют коренного преобразования. Преобразование может быть достигнуто без всяких материальных затрат со стороны правительства, так как средства для подъема школы на должную высоту дадут корейцы. Достаточно объявить им о принятии их в русское подданство, и они с полной готовностью исполнять все предъявленные требования, клонящиеся к их умственному развитию и, в то же время, к сближению с коренным населением, принявшим их как братьев". Насекин Н. Корейцы Приамурского края // Журнал Министерства Народного просвещения. Часть СССLII, Спб, 1904, с. 23-30.

Число церковно-приходских школ, а также численность обучавшихся в них и других русских школах медленно, но неуклонно повышалось, что объясняется не только проводимой политикой русского царизма, направленного на скорейшее обрусение инородцев края, но и стремлением абсолютного большинства переселившихся корейцев овладеть русским языком, приобщиться к русской культуре. Корейский язык хотя и не был введен в этих школах в качестве отдельного предмета, ибо это противоречило бы политике царизма в крае, тем не менее этот язык не запрещался, а тем более не преследовался, так как преподавание в школах шло по системе Ульминского, которая предполагала использование национального языка при обучении детей.

Помимо церковно-приходских, миссионерских и правительственных русских школ, в Приморской области усилиями лидеров антияпонского национально-освободительного движения, известных просветителей и благодаря материально-финансовой помощи широких слоев корейского населения образовалась сеть сельских школ, в которых преподавание велось на корейском языке. В результате на русском Дальнем Востоке к началу 1917 г. не оставалось ни одного корейского селения, где бы не действовали корейские школы с начальными классами обучения. В городских центрах, таких как Владивосток, Хабаровск, Никольск-Уссурийском и других в местах компактного проживания корейская общественность также пыталась организовать такие школы и училища.

К открытию частных школ в корейских деревнях царский режим относился двояко: с одной стороны не наблюдалась особых препятствий со стороны местных властей деятельности этих школ, но с другой ощущалось недоверие и подозрительность к ним, проводился тайный и явный надзор. Об этом свидетельствует исторический документ - представление крестьянского начальника 2-ого участка Приморской области на имя военного губернатора области: "Из агентурных сведений до моего сведения дошло, что в с. Кроуновка открылось корейское училище с преподаванием на корейском языке. В начале апреля я секретно командировал волостного старшину для накрытия учителя корейца во время занятий с учениками, старшине накрыть училище не удалось и он согласно моим распоряжениям выяснил только кто учителем каковым оказался японский подданный Пешури Тян". ЦГА РДВ, ф.244, оп.1,д. 325, лл.7. Затем начальник участка сам отправился в Кроуновку, арестовал учителя и отправил в распоряжение жандармского ротмистра, а школа была временно была закрыта. Там же, л. 8

В целях контроля за благонадежностью корейцев и обучения по идеологически выверенным учебным пособиям царские власти обратили внимание на издание соответствующих книг, разговорников, словарей, хрестоматий. Начало было положено миссионером В. Пьянковым, который явился автором "Корейской азбуки. В пользу корейских школ Южно- Уссурийского края". Автограф корейца. СПб., 1874. "Корейские тексты" (на корейском языке) составил Ким Пен Ок, преподаватель при Императорском Санкт-Петербургском университете. СПб., 1898. К. Кузьмин написал "Элементарное пособие к изучению корейского языка, с грамматическими правилами и упражнениями"(Хабаровск, 1900). В Казани в 1904 г. Православным миссионерским обществом был издан "Опыт краткого русско-корейского словаря", а также другие книги по корейскому языку. Большой вклад в преподавание корейского языка, литературы, истории в Восточном институте и подготовке специалистов-корееведов внес профессор Г. Подставин, оставивший после себя множество учебных пособий. См.: Полный список изданий Восточного института. Владивосток, 1909.

Таким образом, несмотря на скудное финансирование и трудности начального этапа освоения Дальнего Востока строились школы, открывались церковные, государственные и частные учебные заведения, готовились преподавательские кадры, т.е. определенным образом формировалась система образования. Политика царского самодержавия в отношении инородцев, в том числе и корейских переселенцев была направлена в первую очередь на культурно-языковую ассимиляцию, которая позволила эффективно использовать нерусское, азиатское население в своих колонизационных целях, строго осуществлять за ним надзор и воспитать в верноподданническом духе.

2.2. Православное миссионерство и церковные школы

Бесспорно, что в начальный период просвещения корейцев на русском Дальнем Востоке самую важную роль сыграли православная церковь и активная, подвижническая деятельность ее миссионеров. В 1856 г. Синод разрешил открыто начать православную проповедь среди инородцев Амурского края. Начало христианской проповеди и миссионерской деятельности среди корейцев положено Святителям Иннокентием, который в начале 70-х гг. сделал распоряжение священнослужителям Южно-Уссурийского края заняться православным просвещением корейцев. Но при недостатке служителей культа и ввиду начала миссионерского дела одновременно во многих местах и среди различных инородцев христианская проповедь среди корейцев сначала продвигалась очень медленно. Миссионерская деятельность между корейцами в Камчатской епархии в 1872г. // Миссионер, 1874, Љ 6, с. 63-67.

Для удовлетворения религиозных потребностей корейцев была устроена в 60-х гг. в Нижней Янчихе новая православная часовня, затем в 1872 г. воздвигнута часовня для корейцев Посьетского участка в с. Корсаковском во имя Св. Иннокентия Иркутского, а в следующем году сооружена часовня в с. Кроуновке во имя Покрова Пр. Богородицы. В это же время была выстроена вторая часовня в с. Тизинхе. К концу 70-х гг. относится начало возникновения самостоятельных корейских приходов, причем корейцы вносили сами пожертвования на постройку храмов и школьных помещений. Православный благовестник. М., 1906, Книга 2, Љ 20, с. 164.

Первым миссионером, начавшим проповедовать среди корейцев, явился иеромонах Валериан, за которым последовали другие представители православной церкви: протоирей Иннокентий Верещагин, священники Иоанн Гомзяков, Иосиф Никольский, Илья Пляскин, Александр Новокшенов и, наконец, Василий Пьянков. Миссионерская деятельность между корейцами, переселившимися на Амур. // Миссионер. 1874, Љ 26, с. 239-242

Священник Василий Пьянков жил в Никольске, но с миссионерскою целью путешествовал по всему Южно-Уссурийскому краю. В Тизинхэ Пьянков устроил первую часовню, затем им были воздвигнуты еще часовни в Янчихе, Краббе, Янтауза. Он же устроил в Тизинх первую корейскую школу. Из учеников школы Пьянков выбрал несколько мальчиков, а именно: Семена Цой, Ивана Тен, Илью Ким и Петра Цой, взял их на свое попечение. Пьянкову принадлежит бесспорное первенство в миссионерской деятельности среди корейцев: за 1871 г. он крестил 697 человек из них 175 человек за 4 дня.

Были также многочисленные случаи усыновления русскими корейских детей. В. Вагин отметил, что ранние корейцы-переселенцы, не имевшие средств к существованию, "охотно отдавали своих детей на воспитание к русским. Еще до наступления весны в редком доме не было корейского ребенка. По настоянию местного священника многие их этих детей были тогда же крещены. В течении 1871 года окрещено было 363 человека обоего пола... Впоследствии некоторые из корейцев, живших около Владивостока, обзавелись понемногу хозяйством или желая переселиться в другие места, настоятельно требовали возвращения своих детей. Требование это было совершенно понятно - с одной стороны, корейцы желали иметь помощников в хозяйстве и будущих работников, с другой, ими руководило чувство кровной связи. Но местный священник воспротивился этому, по его мнению, возвращение детей-христиан к родителям-язычникам не могло быть допущено. Завязалась переписка, и только уже главное управление разъяснило, что нет закона, по которому дети, обращенные в христианство, могли бы быть разлучаемы с родителями, в этой переписке прошло около полугода. Вагин В. Корейцы на Амуре // Сборник исторических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. T.I., СПб., 1875, с. 19

В журнале "Миссионер" за 1877 г. рассказывалось о судьбе корейского мальчика, который был усыновлен солдатом, научился читать и писать по-русски и получил также представление о "едином Боге" и о необходимости "обращаться к нему в горести и радости". В 1872 г. этот мальчик попал в Москву, где он был крещен по разрешению Митрополита Московского Иннокентия и приобрел юридические права русского гражданина. Судьба корейского мальчика // Миссионер, 1877, Љ17, с.136-138

В. Крестовский, путешествовавший по Южно-Уссурийскому краю, отмечал в 1882 г. наличие в русских семьях корейских детей, которые прекрасно говорили по-русски и полностью переняли православие. В.В.Крестовский. Посьет, Суйфунь и Ольга. Очерки Южно-Уссурийского края // Русский вестник, т. 157, февраль, 1882, с.766

В брошюре С.М. Меркулова, являющейся, по признанию ее автора, переработкой статей И. Бунакова, печатавшихся в начале 1909 г. в газете "Дальний Восток" подчеркивается, что "...селясь в крае со своими семьями, корейцы вообще имеют большое влечение к русским школам. В Покровской волости, где имеется несколько корейских деревень, всего из 162 дворов свыше 50 мальчиков отправлены в школы Владивостока, Хабаровская, Никольск-Уссурийского для получения образования в средней школе. Двое в последние годы окончили гимназическое образование и уехали продолжать образование в русских университетах ( Сведения относятся к 1907-1908 гг.). Почти все дети оставшихся в крае детей, здесь родившиеся или привезенные малолетними, говорят по-русски. Корейцы отличаются (от других инородцев - прим. Г.К.) стремлением, как только позволяют им средства, устраивать жизнь по образцу русских и вообще стремятся походить на европейцев. Ни одна из народностей, нам чуждых по крови из находящихся в Приамурском крае, не проявляет такого искреннего расположения к России, как корейцы". Меркулов С.М. Вопросы колонизации Приамурского края. СПб., 1911, с. 41-42.

Корейцы всегда с большой готовностью соглашались на крещение своих детей, потому что они понимали необходимость перехода детей в христианскую веру и принятия русского образа жизни. Когда открывалась церковно-приходская школа, корейские родители сразу отправляли в нее своих детей. Желание корейцев перенять русскую веру в этот ранний период было чрезвычайно сильным: корейцы сами строили церкви, школы, сами вызывались креститься и т.д. Вениамин, Епископ Камчатский. Отчет о состоянии и деятельности миссии Камчатской епархии за 1872 год. Труды православных миссий Восточной Сибири. - Иркутск, 1873, т.1, - С.559-560 Следует, однако, подчеркнуть, что этот интерес был часто вызван не настоящим желанием понять русскую веру, а тем, что корейцы не делали различия между русским подданством и христианством, и считали, что принятие христианства поможет им приобрести и другие преимущества.

К рубежу веков русские церковные власти изменили отношение к миссионерской деятельности среди корейцев. Задача заключалась не в формальном численном увеличении крещенных корейцев, а в развитии их уровня религиозности путем упора на образование. Школа стала заботой первой важности православной миссии, ибо "школа есть преддверие церкви". В 1900 г. во Владивостокской и Благовещенской епархиях, где проживала основная масса корейских переселенцев, действовали 26 церковно-приходских школ. К этому времени церковные власти приняли решение исключить из своих школ использование корейского языка и перейти полностью на русский язык обучения. Миссионерское дело в Корее и в Уссурийском крае; частное письмо из Сеула // Церковные ведомости. СПб., 1912, Љ 6, с. 203-206.

Православные епархии не могли воспрепятствовать распространению корейских школ, но пытались привлечь корейских детей в церковно-приходские школы. В программу обучения церковно-приходских школ входило 5 предметов: Закон Божий, церковно-славянский и русский языки, математика, церковные песнопения, история и география. Отчет Камчатского епархиального училищного совета о состоянии церковно-приходских школ и школ грамоты в Камчатской епархии за 1893-1894 учебный год // Камчатские епархиальные ведомости, Љ10, 1895, с. 69-70. На практике эта программа полностью проводилась только в нескольких более крупных поселениях, таких, как Корсакове и Янчихе, В большинстве случаев из этой программы опускались древний церковно-славянский язык, история и география. Неотъемлемой частью обучения, конечно, была утренняя молитва, а в школах-интернатах и вечерняя.

Длительность обучения была очень разной и во многом зависела от внешних обстоятельств. В то время существовали школы двух основных типов: церковно-приходские школы и школы грамоты. Средняя продолжительность учебы в церковно-приходских школах составляла 3-4 года. До 1899 г. период обучения в миссионерских церковно-приходских школах был установлен в 3 года, на год больше чем в обычных церковно-приходских школах. Позже был добавлен еще один год для тех школ, в которых занимались главным образом нерусские дети, так что официально рекомендовавшаяся длительность обучения стала составлять 4 года. Белов М.В. Просветительская деятельность русской православной церкви среди корейских иммигрантов в дореволюционной России // Актуальные проблемы российского вотоковедения. М., 1994, с. 82

Обычно церковные школы рассчитывали на взносы родителей, но даже русские не проявляли желание платить за образование своих детей. Корейцы представляли собой исключение в деле содержания своих школ. Вероятно, такое отношение было следствием глубоко укорененного в сознаниях корейцев уважения к образованию, что было постоянной характерной чертой корейского общества. Во всех корейских школах-интернатах расходы делили корейская община и родители. Когда требовались большие капиталы для постройки здания новой школы, в большинстве случаев их полностью предоставляла корейская община. Русская православная церковь нашла возможности ведения пропаганды среди корейцев в школах, которые требовали очень мало расходов со стороны церкви. Это не означает, что пропорция средств, затрачивавшихся на нужды образования, была незначительной, напротив, обычно расходы на образование составляли до 50% годового бюджета Камчатской епархии. Например, в 1901 г. общие расходы составили сумму в 7178 рублей, из который 1275 рублей (18%) пошли на выплату жалованья учителям, 1064 рубля (15%) - на ремонт школ, 390 рублей (5%) - на стипендии для бедных учеников школ-интернатов и 1000 рублей (14%) - на строительство церковной школы в нижнем Адими. Оставшаяся сумма была использована для оплаты труда миссионеров и на такие разнообразные расходы, как медицина, пенсии миссионерам и т.п. Однако, несомненно, что в общем и целом все эти суммы были очень невысокими, так как в тот год в корейской миссии было 29 школ. Годовое жалованье русского учителя в 1898г. колебалось от 250 до 600 рублей, в среднем составляя 400 рублей, а средняя годовая зарплата корейского учителя была около 200 рублей. Учитывая, что в тех школах было приблизительно 50% корейских учителей, средние годовые расходы только для оплаты преподавательского состава равнялись 9000 рублей. Таким образом, размеры взносов местных общин составляли 80-90% всех расходов. Это означает, что школьная сеть почти полностью содержала себя сама и не зависела от денежных поступлений извне, а это было очень выгодно для православной церкви. Белов М.В. Просветительская деятельность русской православной церкви среди корейских иммигрантов в дореволюционной России // Актуальные проблемы российского вотоковедения. М., 1994, с. 85

Такая просветительская политика церкви не замедлила дать хорошие результаты как и по общему числу крещеных корейцев, так и по их участию в церковных обрядах. К 1903 г. доля крещеных корейцев колебалась в различных деревнях от 60 до 90 %, а участие крещеных корейцев мужского пола в причастии достигало от 40 до 85%, что является свидетельством чрезвычайного успеха. К сожалению, русско-японская война положила конец этому положительному развитию, с одной стороны, во многом сократив финансовую поддержку извне, с другой стороны, лишив в глазах корейцев Россию статуса великой державы. И хотя после войны наблюдалось некоторое улучшение положения, показатели никогда не смогли достигнуть довоенных уровней.

Таким образом православная церковь выполнила положительную миссию в деле приобщения корейцев к новой жизни на дальневосточной земле. Именно священнослужители и миссионеры стали первыми преподавателями русского языка среди корейцев. Естественно, что основная задача заключалась в христианизации корейцев и воспитании верноподданнических чувств царскому самодержавию.

2.3. Первые корейские школы

В начале XIX в. Н. Насекин побывал в корейских селениях и ознакомившись с состоянием школьного дела, оставил довольно подробное описание. Всего в корейских селениях действовало 10 школ, из них в Посьетском участке всего 6: в Красном селе, Заречье, Новой (Чурихе), Янчихе, Тизинхе и Адими; в Суйфунском участке во всех селениях - 4, в селениях Верхне-Уссурийского и Сучанского участков школ не было. Всех учеников 277 мальчиков и ни одной девочки. Насекин Н. Корейцы Приамурского края // Журнал Министерства Народного просвещения. Часть СССLII, Спб, 1904, с. 23-30.

В селе Янчихэ было 25 учеников в возрасте от 9 до 15 лет, которые делились на три отделения. На 1-ом отделении 9 детей учились три года, и двое 4 года; на 2-ом отделении 7 человек учились 3 года, 1 учился 2 года. На 3-ем отделении 9 человек со сроком обучения 1-2 года. На 3-ем отделении ученики читали, списывали с книги, выполняли сложение с цифрами до 20, русским языком владели еще плохо. На втором отделении читали, списывали с книги под диктовку, по арифметике проходили сложение, вычитание и умножение с цифрами до 100; изучали закон Божий, знали наизусть молитвы, но объяснить их смысл не могли. На первом отделении учащиеся читали по книге "Русская речь" Вольфа, могли пересказать прочитанное своими словами. По арифметике выполняли задачи на все 4 действия с простыми числами. По закону Божию знали молитвы и Новый завет. Ученики все из Верхней и Нижней Янчихе, кроме 4 из Красного села и 2 из Тизинхе. Школа основана в 1891 году, на средства общества и здание обошлось в 4 750 рублей, учебная мебель в 300 рублей. Законоучителем состоял местный миссионер о. Михаил, приехавший недавно, учителем - Добровский И. А., получавший жалование по 600 рублей в год, квартиру, освещение, отопление и для услуг пользовавшийся сторожем, что обходилось в год 200 рублей. Учитель закончил курс в Прибалтийской Учительской семинарии в Риге. Учебники ежегодно покупали за счет общества в год по 100 рублей. Все содержание школы за исключением ремонта обходилось до 900 рублей. Кроме того общество села Янчихэ наняло за 10 рублей в месяц псаломщика для обучения учеников церковному пению.

В Тизинхе школа построена на средства волости и сельского общества. Школа основана в 1893 г. по инициативе волостного старшины Цоя. Учитель Семен Син кончил курс Янчинской школы, 18 лет, жалования получал 17 рублей в месяц, а также жилье с отоплением и освещением. 18 учеников делились на три отделения. На старшем первом отделении 3 ученика, курс учения 2 года. Им преподавались закон Божий, Ветхий завет и молитвы: Отче наш, молитва Богородице, символ веры, чистописание, арифметика. На 2-ом отделении 5 учеников от 9 до 15 лет, с курсом обучения в 1,5 года, а на 3-ем отделении 10 учеников в возрасте от 8 до 12 лет с годичным сроком учебы.

Школа в селе Адеми основана в 1893 году и ее здание обошлось волостному правлению в 3 500 рублей. Учитель Иван Низковских, окончивший курс в Омской учительской семинарии, получал жалованье 500 рублей в год. Всего учеников - 38, из которых из села Адеми - 31, из Рязаново - 5, из Песчаной - 1, из Буссе - 1. В школе 3 отделения: 1-е младшее, состояло из 11 человек от 8 до 13 лет; 2-е отделение - 14 человек от 8 до 16 лет; 3-е отделение, 6 учеников от 10-16 лет.

Школа в Красном Селе. Учитель Павел Ким закончил курс обучения в Ячихинской школе, получал 150 рублей в год и жил за свой счет. Учеников - 19 человек, поделенные на 3 отделения.

Школа в Заречье. Учитель Николай Югай, обучался во втором классе Благовещенского духовного училища, получал 360 рублей в год. Учеников 26, которые разделены на 4 отделения.

Школа в деревне Корсаковке. Учитель - миссионер Михайловский, получавший 400 р. в год, из которых он отдавал старшему ученику Дементию Киму 200 рублей и 116 пудов пшеницы. Всех учеников 39, которые делились на 4 отделения.

Школа деревни Кроуновки.. Учитель Иван Кунс, окончивший курс в Корсаковской школе, получал 400 рублей в год и жилье за счет общества. В школе 32 ученика и 4 отделения.

Школа в селе Пуциловка. Учителем состоял священник-миссионер, получавший 200 рублей в год. Старший ученик и псаломщик при школе получали по 100 рублей в год. Учеников 35 человек, которые разделены на 3 отделения.

Школа в селе Синельниково была открыта в 1888 году. Всех учеников 28 человек, которые были поделены на три отделения. К истории корейских школ // Владивосток, 1885, Љ 26.

В 1910 г. в корейских селах Посьетского стана проживали 13 259 человек, из которых 9 271 являлись русско-поданными, а остальные иностранно-поданными, численность мужчин составляла 6 878 человек, женщин - 6381 человек. В 19 корейских селах действовали 19 школ, причем только в трех селах: Барановке, Августовке и Кедровой пади не имелось школы, а в Нижнем Янчихе и Новокиевском было по две школы. Всего в школах обучалось 861 ученика, в том числе 802 мальчика и всего 53 девочки, которые составили 6,6 процента. Подсчитано по: Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье // Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции. Приложение к выпуску XI, Хабаровск,1913, с. 166-167

Таблица Љ1. Население и просвещение в корейских селах Посьетского стана в 1910 г.

Наименова- ние селения Русско-поданных Иностранно-поданных Количество школ Число учащихся
М. Ж. М. Ж. М. Ж.
Янчихинская волость
Село Красное 389 412 73 66 1 54 8
Нагорное 125 111 56 51 1 22 -

Заречье 365 380 201 150 1 61 1
Новая деревня 151 156 39 25 1 22 -
Фаташи 351 295 112 87 1 54 -
Нижнее Янчихе 526 492 144 126 2 132 -
Верхнее Янчихе 227 273 75 69 1 37 -
Барановка 91 89 32 34 - - -
Краббе 469 457 102 99 1 47 -
Новокиевское 142 116 418 281 2 81 1
Адиминская волость
Тизинхе 646 621 191 187 1 77 15
Сухановка 106 91 59 48 1 18 4
Резяново 206 218 42 22 1 27 -
Нижне Адими 209 200 56 42 1 59 14
Верхнее Адими 167 162 77 76 1 21 -
Брусье 182 176 104 104 1 22 -
Августовка 12 8 - - - - -
Сидими 279 260 325 278 1 68 10
Кедровая падь 53 58 76 61 - - -
Всего 4696 4575 2182 1806 19 802 53

Анализ описания школьного дела в корейских селах позволяет сделать следующие выводы. Средства на содержание школ, жилья для учителей, необходимого оборудования и учебников поступали кассы деревенского общества, в которую жители села делали взносы. Хотя отмечается случай, когда волостная администрация также внесла свой вклад в дело основания новой школы в с. Тизинхе. Все школьные помещения, классы и жилье для учителей вполне отвечали требованиям и были пригодны для использования. Все школы были маленькими и число учеников не достигало даже 50 человек. Учились исключительно мальчики в возрасте от 8 до 16 лет, причем нередко среди них встречались уже женатые. Классы или, как их называли, отделения были небольшими, так как в каждом обучалось от 2 до 10 человек.

Учителями в школе работали как священники-миссионеры, так и корейцы, причем условия оплаты труда были различными. Корейские учителя получили жалование в два раза меньшую, чем русские и должны были жить за свой счет, в то время как миссионеры обеспечивались из средств общества не только жильем, но и зачастую топливом и освещением. Как правило русским миссионерским учителям помогали старшие ученики, которые зачастую выполняли основную часть работы, а получали в лучшем случае лишь четверть учительского жалования, а то и вовсе ничего.

Все ученики-корейцы отличались тягой к знаниям и прилежно учили учебные дисциплины, в которые входили чтение, чистописание, грамматика русского языка, перевод с корейского на русский и наоборот, арифметика, а также заучивание основных молитв, изучение Ветхого и Нового завета. Особенно преуспевали ученики в выполнении арифметических действий, в механическом заучивании, однако многие испытывали затруднения в произношении, в правильном переводе. Учеба в корейских школах начиналась в конце лета - начале осени и заканчивалась в середине мая. Отмечалось, что часть учеников одевалась по-корейски, а другая носила русские рубашки и сапоги, что свидетельствует о постепенных изменениях в образе жизни.

Наиболее важными вопросами, подлежащими решению совместными усилиями русских властей и корейской общественностью являлись следующие.

Во-первых, школ для корейских детей не хватало и нередко ученики ходили пешком на значительные расстояния в школу другого села. Из-за нехватки учебных мест многие корейские дети не могли посещать школу. Школы необходимы в селах Краббе, Фаташи, Сидеми, Кедровой пади, Монгугае.

Во-вторых, принимая во внимание необходимость открытия новых школ, следовало подготовить учителей, в особенности из числа корейцев. Прежде принимали в Благовещенское духовное училище и в семинарию на казенный счет корейцев, но из всех шести учившихся корейцев ни один не остался на учительской должности и все предпочли чиновничью службу иди более выгодную должность приказчика профессии сельского учителя. Желательно, чтобы корейских юношей вновь принимали за казенный счет, при этом обязатъ их после окончания отработать несколько лет в сельской школе.

В-третьих, часть корейцев, в особенности те, кто проживал в непосредственной близости с русским населением, желали отдать своих детей в русские школы, но не имели возможности. В Сучанском участке корейцы привозили детей в школу села Владимиро-Александровское, но учительница, очень желая их принять, не могла этого сделать из-за нехватки мест.

В-четвертых, следовало ввести должный контроль за состоянием учебного процесса, посещаемостью и успеваемостью учеников, а также разнообразить программу учебных дисциплин.

В-пятых, острым было положение с учебниками для корейских школ. Так как в России учебников для корейцев не было, им приходилось пользоваться учебниками составленными японцами. Таким путем японское правительство постепенно создает из школьной системы в Корее, да и в наших пределах, среди корейских поселенцев, могучее орудие японизации корейцев. Недачин С. Корейцы-колонисты. К вопросу о сближении корейцев с Россией // Восточный сборник, издание общества русских ориенталистов 1913, с. 189. 183-205.

2.4. Школы корейского села Благословенного

Село Благословенное расположено на левом берегу реки Самары в трех верстах от впадения ее в Амур. Основано оно было в 1871 году выходцами из Кореи преимущественно из ее северных провинций. Под угрозой сильного голода, охватившего Корею 100 семей корейцев перешли русскую границу и остановились у Янчихе, затем русскими властями были направлены на Амур и в том же году основали на берегу реки Самары нынешнее селение Благословенное. Благодаря исключительно благоприятным условиям, даровым владением землей, избавлением их от всяких государственных повинностей (до 1894 года - принятия ими русского подданства), плодородным отведенным им площадям и свойственному корейцам умению обработки земли, вновь основанное поселение вскоре начало процветать и население его быстро увеличиваться. Так в 1872 году в Благословенном жили 246 мужчин и 185 женщин, в 1903 году насчитывалось уже 685 мужчин и 640 женщин, а в 1909 г. соответственно 950 мужчин и 866 женщин, то есть в 36 летний промежуток времени население учетверилось. Все мужское население делилось по возрастным группам следующим образом: до 17 лет - 456 человек, от 17 до 55 лет - 415 человек, от 55 лет и старше - 79 человек. Данных о возрастной структуре женщин нет. Все корейское население с. Благословенного числом в 1816 человек являлось православным. Из 950 мужчин говорящих по-русски было 358 человек, т.е. около одной трети. Кириллов А. Корейцы села Благословенного. Историко- этнографический очерк // Приамурские ведомости. 1895, ЉЉ 58-59

Школьное дело в селе Благословенном в общем поставлено на должную высоту, имелась церковно-приходская школа в непосредственном ведении местного священника, затем министерская, где обучаются корейские девочки, и корейская школа, специально для обучения мальчиков. Школа была открыта по инициативе нескольких частных лиц жителей села Благословенного.

Церковно-приходская школа.

Церковно-приходская школа помещалась в специально для этой цели построенном деревянном здании на каменном фундаменте. Постройка была сделана на средства крестьянского общества села Благословенного и обошлась около 4000 рублей, причем 500 рублей получено было в виде пособия от Училищного Совета Благовещенской Епархии на средства которого и содержится главным образом школа. Общество же несло расходы на покупку письменных принадлежностей и учебных пособий по 50 рублей ежегодно. В 1909 г. в школе обучалось 109 корейских мальчиков, разделенных на 2 отделения. Преподавал местный священник безвозмездно и специально нанятый учитель Василий Укоров, получавший 600 рублей ежегодно от Училищного Совета. Ему помогала учительница Пелагея Тонких с жалованием 400 рублей в год. Чиновники, посещавшие с. Благословенное, отмечали, что преподавание в школе шло весьма успешно. С одной стороны, был виден несомненный интерес обучаемых к проходимым предметам, с другой стороны, заметна любовь к делу учительского персонала. Такой успех дела тем более значим, ибо приходилось иметь дело с мальчиками - корейцами, которые при поступлении в школу не знали почти ни одного русского слова.

Министерская школа.

Для обучения корейских девочек в 1907 году основана в селе Благословенном министерская школа. Построена она была на средства жителей села и обошлась приблизительно в 1890 руб. Школа содержалась на средства Министерства Народного Просвещения, сельское общество несло расходы, связанные с расходами на жилье для учителя и отопление. Учительницей состояла Екатерина Васильевна Солодова, которая не получала от общества денежного пособия. В 1909 г. в школе обучалось 40 учениц. Обучение шло довольно медленно, так как приходилось сталкиваться с незнанием детьми русского языка.

Корейская школа.

В октябре 1908 года в селе Благословенном открыта впервые корейская школа. Школа эта открыта с ведома начальника 3-его участка, по инициативе частных лиц, во главе которых стоял крестьянин Андрей Цхой. Школа была призвана обучить корейскую молодежь корейской и китайской письменности. Открытие школы совпало с прибытием в село Благословенное выходца из Кореи, некоего Ли Кван Нер, ставшего впоследствии учителем в этой школе. Известно, что Ли Кван Нер был родом из Пхеньяна, где получил образование в средней школе. Он производил впечатление довольно образованного человека и преподавал в школе безвозмездно. Школа не имела определенного помещения, а перемещалась каждые два месяца из фанзы в фанзу родителей детей, которые в ней обучались и на средства которых она содержалась.

В 1909 г. в школе обучалось лишь 8 учеников не старше 12 летнего возраста, которые занимались изучением корейской и китайской письменности, а также получают первоначальные сведения по географии Востока и арифметике. Кириллов А. Корейцы села Благословенного. Историко- этнографический очерк // Приамурские ведомости. 1895, ЉЉ 58-59

2.5. Корейские национальные общества и просветительская деятельность

Неоценимый вклад в дело открытия корейских школ, распространения знаний и воспитания корейцев чувств любви к своей родине, стремления сохранить национальную культуру, народные обычаи и традиции внесли патриотические настроенные лидеры просветительского движения, которые учредили на русском Дальнем Востоке различные общества.

В качестве яркого примера можно привести Чхве Зя Хена ( Цой Петр Семенович ), который воспитывался в русской семье и получил хорошее образование. Он одинаково хорошо владел русским и корейским языком, работал служащим в торговой фирме, затем переводчиком в управлении строительства шоссейной дороги Владивосток - Красное село. С созданием новой Янчихинской волости Чхве Зя Хен был назначен ее первым старостой. См.: Цой В.П. Просветитель и организатор национально-освободительного антияпонского движения корейцев в конце XIX - начале XX веков - Цой Зя Хен ( Цой П.С. ) // Актуальные проблемы российского востоковедения. М., 1994, с. 57-60.

Опираясь на прогрессивно настроенных и более состоятельных корейских переселенцев, П.С.Цой возглавил патриотическое культурно-просветительное движение, которое получило широкое развитие и поддержку среди корейцев, проживавших на Дальнем Востоке. В этом благородном деле П.С.Цою оказывали содействие известные просветители того времени: Ли Чжун Хе, Цой Николай Лукич, Ким Николай Иванович, Ким Петр Николаевич и многие другие. Несмотря на то, что инициативная группа прилагала большие усилия по изысканию средств, поступлений от добровольных сборов и пожертвований недоставало даже на содержание первых школ, открытых в корейских селах.

В целях изыскания дополнительных средств для осуществления благотворительных мероприятий предприниматели решили организовать коммерческую компанию. Новая компания заключала контракты с военным интендантством на поставку продовольствия, обмундирования, строительных материалов для российской армии и флота, дислоцированных на Дальнем Востоке. Дела компании пошли успешно, что позволило продолжать открытие новых школ, а также посылать молодых одаренных корейцев на учебу в Сибирь, Крым, на Кавказ и в другие регионы России. Число выезжающих росло с каждым годом. В начале XX в, в Новокиевске было открыто первое училище с шестилетним обучением. Выпускники этого училища дальнейшее образование получали в центральной России.

По инициативе П.С.Цоя при поддержке общественности в 1916 г. в Посьетском районе, в селе Славянка было открыто второе училище, подобное Новокиевскому, а в 1918 г. распахнула двери корейская учительская семинария в г.Никольск-Уссу-рийске. Здесь преподавание велось на русском языке, с обязательным изучением корейского языка для корейцев-семинаристов. Первым директором семинарии был Ли Михаил Афанасьевич. Там же, с. 61-62

С конца XIX в. Япония приступила к реализации своих планов достижения господства на азиатском континенте, в которых Корее отводилось особое место. Создание режима протектората в Корее фактически потерю национального суверенитета страны и патриотически настроенные корейцы развернули национально-освободительное движение как в Корее, так и за ее пределами. Общественные организации корейцев, занимавшиеся культурно-просветительной работой среди корейского населения также приняли участие в борьбу против японской колониальной политики. Корейские иммигранты в США, Маньчжурии и Приморском крае оказывали материальную и финансовую помощь "Ыйбен" (Армия справедливости). На русской территории первый отряд "Ыйбен" был сформирован в 1906 г. в Посьетском стане и им командовал Чхве Зя Хен. Позднее отряды "Ыйбен" появились по ряде других районов русского Приморья, которые вели вооруженную, партизанскую борьбу против японцев. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, 1965, с. 68-70.

Кроме отрядов "Ыйбен" среди корейцев русского Дальнего Востока возникали различные нелегальные и полулегальные организации, такие как "Хангу минхве" ( Корейское народное общество", "Тоный хве" ( Общество единомышленников), "Токрапхве" (Общество укрепления воли) и другие. Особое место среди них заняли общества "Кукмин хве" (Народное общество" и "Квонопхе" (Общество развития труда) См.: ЦГА РДВ, ф. 1, оп.2, д. 60, лл.2-12.

Общество "Квонопхве" в отличие от других легальных корейских обществ было санкционировано царскими властями и пользовалось покровительством местной администрации. Ходатайствуя перед военным губернатором Приморской области об утверждении устава общества "Квонопхве" начальник жандармско-полицейского управления Уссурийской железной дороги полковник Г. Щербаков писал: "В настоящее время, судя по прилагаемой корреспонденции о общество это ("Кунминхве". - прим. Г.К. ) быстро развивается в ущерб русскому влиянию на умы корейцев. Очевидно, какая-то сильная рука направляет действия этого общества, конечно, не в пользу России... Только разрешением русскими властями устава легального корейского общества, о чем они неоднократно просили, мы можем спасти наших корейцев от влияния на них японцев и американцев и навсегда привлечь их к России". ЦГА РДВ, ф. 87, оп.1, д. 1026, л.1.

6 декабря 1911 г. во Владивостоке состоялось первое учредительное собрание общества "Квонопхве", на котором был принят устав и избраны его руководящие органы. В соответствии с уставом, "Квонопхве" должно было развивать в народе любовь и уважение к труду, стремиться "научить его соблюдать экономию в жизни, насаждать просвещение, воспитывать понятия и чувства, присущие гражданам Великой России". См.: ЦГА РДВ, ф. 1, оп.2, д. 60, л.2.

Общество могло открывать сельскохозяйственные, промышленные и промысловые предприятия, учреждать школы, библиотеки и читальни, устраивать беседы и чтения, издавать газету и журналы на корейском языке. Специально оговаривалось, что в члены "Квонопхве" принимали только корейцев русского подданства". По настоянию царской администрации в устав были внесены и другие ограничения, к примеру, открытие отделений общества разрешалось только в пределах Приморской области; запрещалось принимать в ее члены учащихся начальных и средних учебных. Там же, лл. 3-5

Вскоре после ее создания в Приморской области работало 11 его отделений, а число членов достигло в 1914 г. 8 579 человек. Аносов С.А. Корейцы в Уссурийском крае. Хабаровск-Владивосток, 1928, с. 150. "Квонопхе" развернуло широкую политическую, экономическую и просветительскую деятельность. Во Владивостоке была открыта корейская библиотека. По воскресным дням проводились лекции и беседы для корейского населения при участии видных просветителей. В начале 1912 г. стала издаваться газета "Квоноп синмун". Почти во всех корейских селах были открыты школы трехлетнего обучения. См.: Тягай Г.Д., Пак В.П. Национальная идея и просветительство в Корее в начале ХХ века. М., 1996, с. 154-156

Общество успешно работало при поддержке всего корейского населения до августа 1914 г., когда по распоряжению нового военного губернатора Приморской области Сташевского оно было запрещено во Владивостоке, а затем были закрыты его местные отделения. Однако нелегально деятельность многих отделений продолжалась до середины 1917 г.

2.6. Владивосток - центр просвещения на русском Дальнем Востоке

С историей Владивостока неразрывно связана вся история русского Дальнего Востока. Владивосток еще до присоединения Уссурийского края к России был занят русским военным отрядом и получил статус города в 1876 году, а в 1888 г. вошел в состав Приморской области и превратился в губернский центр. С 1889 г. Владивосток стал резиденцией вновь образовавшейся Владивостоко-Камчатской епархии. Холодов Н. Уссурийский край. Спб. 1908, с. 62-63.

Корейцы селились во Владивостоке с самого раннего периода его становления. Корейцы во Владивостоке // Новь, 1888 , Љ 23, с. 19- 59. Вот какие сведения о населении города в 1886 г. даются Н. Матвеевым: " ...всех жителей как постоянных, так и временных насчитывалось более 13 тысяч.

В том числе было: морского ведомства офицеров и чиновников 158, нижних чинов - 1980, их семейств - 585 душ; военно-сухопутного ведомства: офицеров и чиновников - 49, нижних чинов 1528, их семейств - 428; гражданского ведомства: русских мужского пола приблизительно 2800, женского пола до 1000; иностранцев: белой расы обоего пола до 1000, желтой расы - китайцев, корейцев и японцев до 5 500 человек.

В началу 90-х гг. XIX в. корейское население Владивостока насчитывало 2816 человек ( в том числе женщин 86 и 50 человек детей). Домохозяев корейцев в городе было 29. Собиралось в год разных налогов около 9 тысяч рублей. Было образовано городское корейское общество. Сходки общества собирались большей частью по требованию полиции. Однако общество имело определенные функции самоуправления, в которые входили вопросы проведения санкционированных властями культурно-просветительских видов деятельности. Общество на своих сходах решало порой спорные вопросы, возникшие среди корейцев, осуждали неправедное поведение членов общины, выносили порицание. Матвеев М.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. 1860-1910, Владивосток, 1910, с. 150-151.

В 1893 году последовало переселение части китайцев и корейцев из города во вновь отведенный для них квартал - Корейская слободка ( по-корейски - Синханчхон - Новокорейская слободка). Выдворение было закончено к 20 мая, но все-таки большинство корейцев , не говоря уже о китайцах, остались в городе. Там же, с. 150.

Именно Синханчхон превратился в центр всей передовой корейской эмиграции. По словам российского генерального консула в Сеуле А. Сомова, накануне аннексии Кореи Японией корейцы смотрели на Владивосток "как на уцелевшую цитадель их полунезависимости, с падением которого нет больше спасения". Пак Б.Д. Корейцы Российской империи. М., 1993, с. 159. Уполномоченный министерства иностранных дел России В. Граве, внимательно изучавший политическую жизнь и экономическое положение жителей корейской слободки во Владивостоке, тонко подметил: "Слободка ныне - центр, вокруг которого группируются недовольные настоящим режимом в Корее, политические эмигранты и вообще те, которым пребывание на родине грозит опасностью для жизни, здесь проживает зажиточная и более образованная часть корейцев-русскоподданных, тут же, наконец, ютятся корейские рабочие-кули, занятые на бесчисленных работах города и порта". Граве В. Китайцы, корейцы и японцы Приамурья // Труды Приамурской экспедиции. Выпуск XI, Хабаровск, 1911, с. 184.

В последующие годы роль Владивостока как политического центра корейской эмиграции возрастала. В представлении Ведомства православного исповедания, внесенном на рассмотрение Государственной Думы в 1914 году, по этому поводу было записано: "В городе Владивостоке и его окрестностях проживает до 10 тыс. корейцев. Образовалась особая корейская слободка. Жители этой слободки в огромном большинстве корейцы-иностранцы, частью прибывшие сюда для заработков и частью эмигранты из Кореи, бежавшие оттуда вследствие преследований со стороны японских властей или вследствие острого чувства обиды за униженную родину, потерявшую свою самостоятельность. Среди эмигрантов, поселившихся в корейской слободке, немало интеллигентных, крайне озлобленных против японского режима в Корее и против японцев вообще, как своих поработителей. Корейская слободка во Владивостоке - центр умственной корейской жизни не только для корейцев, проживающих в России, но и для всей Кореи вообще. Сюда приезжают корейцы из Кореи и сообщают обо всем, что происходит на родине; сюда прибывают и корейцы, проживающие в пределах России и имеющие какие-либо дела в г. Владивостоке, узнают обо всем происходящем в Корее и сообщают о своем положении на новом местожительстве". См.: Чернышева В. Из истории революционного движения на Дальнем Востоке в 1905-1907 гг. Хабаровск, 1959, с. 179

Корейское население города стремилось иметь собственную школу; первая попытка в этом отношении относится к 1901 г., когда по инициативе нескольких корейцев была основана русская школа для корейских детей в старой Корейской слободке - вскоре эта школа была присоединена к Покровской церковно-приходской школе и перенесена в черту города в 1907 г. эта попытка была возобновлена, причем на добровольные пожертвования, частью полученных из Кореи. Группой корейской интеллигенции была учреждена в слободке частная бесплатная корейская школа и, поскольку учреждение ее состоялось без ведома администрации она была закрыта в конце 1908 года. Вслед за этим у корейцев явилась идея хлопотать об открытии 2-классного училища Министерства Народного просвещения по типу начальных училищ для инородцев, живущих в Восточной и Юго-Восточной части России. С разрешения инспектора народных училищ Приморской области это училище начало функционировать с 13 октября 1909 г. и в первый год существования насчитывало всего 81 учащихся обоего пола (62 мальчика и 19 девочек) Училище помещалось в доме состоявшего тогда уполномоченным М.Л. Цоя, предоставленном им в обмен на здание прежней закрытой школы. Преподавательский состав состоял из трех лиц: одного заведующего, с содержанием в 960 рублей в год и двух учителей-корейцев с жалованием по 480 рублей в год каждому. В должности заведующего состояли корейцы, получившие образование в русских учебных заведениях. Средствами на содержание учителей, главным образом, служили добровольные пожертвования и особые сборы с корейцев, разрешенные к взиманию военным губернатором Приморской области. С вступлением на должность уполномоченного Ким Хак Мана, не проявлявшего особой заботы о школе, она стала приходить в упадок и к марту 1911 г. она фактически перестала функционировать. ЦГА РДВ, ф. 87, оп.1, д. 1028, л. 96-97.

С дальнейшим развитием системы просвещения, увеличением числа различных учебных заведений, ростом численности населения Владивосток превращался в новый центр образования и науки на русском Дальнем Востоке, а в последующем местом зарождения и сосредоточения всех наиболее важных очагов корейской национальной культуры советских корейцев.

Ким Герман Николаевич, доктор исторических наук, зав. каф. корееведения факультета востоковедения КазНУ им. аль-Фараби, тел./ факс раб. 3272-621345, e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com

http://www.koryosaram.freenet.kz

Prof. Dr. Kim German Nikolaevitch, Head of the Department of Korean Studies Faculty of Oriental Studies Kazakh National University named after al-Farabi. Phone/fax: 3272-621345, e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com

http://www.koryosaram.freenet.kz

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка