Глава 3. Советизация и система образования среди корейского населения Дальнего Востока

3.1. Октябрьская революция и корейцы Дальнего Востока

В 1917 году, накануне Октябрьской революции в России насчитывалось около 100 тысяч корейцев. В Приморской области проживало 81 825 корейцев, составлявшие почти одну треть всего населения Приморья. Сборник материалов по политическому и экономическому состоянию Дальнего Востока. Чита,1923,с.64-65. Кроме того в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции против власти большевиков в европейской части России находилось до семи тысяч, Западной Сибири - около пяти тысяч корейцев. Бойко В. С. Корейские трудящиеся в Западной Сибири в 20-е годы ХХ века ( Источники и основные аспекты исследования проблемы).- Источниковедение и историография стран Востока: проблемы теории. Вып.3, М., 1991, с.126.

Корейские трудящиеся, проживавшие на Дальнем Востоке, в Сибири и других регионах России, считали, советская власть защищает и отстаивает права, свободу и независимость всех угнетённых народов, поэтому с началом гражданской войны и интервенции иностранных держав часть национально-патриотически и революционно настроенного корейского населения выступила с оружием в руках в ее защиту. См.: Ким Г.Н. Участие трудящихся корейцев в борьбе за установление советской власти на Дальнем Востоке ( К историографии вопроса).- Сборник статей, посвященный 60-летию профессора Пак Ен Сока - директора Национального комитета по изучению истории Кореи. Сеул, 1991, с.1245-1267.

Участие корейских трудящихся в борьбе за власть Советов прежде всего мотивировалось их желанием освободить свою родину от колониального режима. Корейцы считали, что победой над японскими интервентами на Дальнем Востоке внесут свой вклад в восстановлении национальной независимости Кореи. Особенно активизировались вооруженные антияпонские акции корейских патриотов, сформировавших в Маньчжурии и Сибири партизанские отряды, после жестокого подавления первомартовского движения 1919 года в Корее. См.: Ли В.Ф. Корейская эмиграция в России и революционном движении 20-х годов.- Актуальные проблемы российского востоковедения. М., 1994, с. 231-283

В общей сложности, по неполным данным сводки Амурского фронта, весной 1920 г. в разных районах Приморья и Приамурья действовали 36 корейских партизанских отрядов, в рядах которых насчитывалось около 3 700 человек. Ким М.Т. Корейские интернационалисты в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке ( 1918-1922 ). М., 1979, с. 20. Кроме того многие корейские бойцы сражались в интернациональных частях Народно-Революционной Армии ДВР. Основные силы корейских партизанских отрядов действовали в приграничной с Россией Маньчжурии, где насчитывалось около 40 тысяч корейских партизан. Осенью 1920 г. в районе Хуньчхуня в Северо-Восточной Маньчжурии началось восстание корейского населения против японцев, в котором приняли участие около 20-30 тысяч партизан и гражданского населения. Вслед за Хуньчхунем волна антияпонских восстаний прокатилась и по многим другим районам Северной Маньчжурии и охватила весь район Кандо.

Японские власти ввели в Кандо две дивизии под натиском которых корейские партизаны после двухдневных боев вынуждены были отступить на русскую территорию. Массовый переход в корейских партизан Приамурье остро поставил вопрос об их размещении в Амурской области. Однако еще острее стал конфликт между командирами партизанских отрядов, сформированных на территории Приамурья и Приморья и корейских отрядов, пришедших из Кореи и Маньчжурии. Первые считали, что активная борьба за советскую власть против иностранных интервентов и белогвардейцев является эффективным вкладом в дело независимости Кореи. Оппоненты выступали за экспорт основных боевых действий против японцев на территорию Кореи и Маньчжурии. Зыбкий консенсус между сторонами был достигнут в марте 1921 г. на Всекорейском партизанском съезде Дальнего Востока, состоявшемся в с. Красноярово Амурской области. Съезд принял постановление объединить все корейские партизанские отряды и подчинить их командованию Народно-Революционной армии Дальневосточной Республики (НРА ДВР). Цыпкин С.А. Участие корейских трудящихся в борьбе против интервентов на Дальнем Востоке.- Вопросы истории, 1957, Љ11, с. 70

После съезда все корейские партизанские отряды стали сосредотачиваться в районе с. Свободного Амурской области, где в общей сложности сконцентрировались около 5 тысяч корейских партизан. Ожидалось прибытие других отрядов, дислоцировавшихся в приграничных районах Маньчжурии. Однако, произошедший в начале июня "Амурский инцидент" нанес непоправимый урон формирующемуся единству корейских отрядов, сотрудничеству с НРА ДВР и вызвал значительные людские жертвы. Подробнее об Амурском инциденте см.: Пак Б.Д. Корейцы в Советской России ( 1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск, 1995, с. 83-93

Корейские партизанские отряды и подразделения в частях НРА продолжали участвовать в боевых операциях против белогвардейцев и интервентов в 1921-1922 гг. вплоть до полного освобождения Дальнего Востока. Установление советской власти не улучшило положения корейской иммиграции на Дальнем Востоке России. Наоборот, бурный водоворот событий гражданской войны и иностранной интервенции, смена правительств, отсутствие учета и контроля миграции привели к тому, что не принималось никаких мер по урегулированию жизненно важных вопросов обустройства переселенцев.

3.2. Численность, состав и расселение корейцев до советизации

В период гражданской войны и иностранной интервенции усилился приток в ДВК корейских переселенцев. По данным переписи сельского и городского населения 1923 года общая численность корейского населения в крае составила 110 280 человек, а число корейцев в Приморской губернии - 106 409 человек, из которых 94 082 чел. проживали в деревнях и селах. Из 106,5 тысячного корейского населения ( из них 11, 5 тысяч человек без указания пола, возраста и подданства) мужчин - 28, 2 тысяч человек, женщин - 24,5 тыс., детей до 12 лет - 29,8 тыс. и подростков от 12 до 17 лет - 12,3 тыс. чел.; русско-поданных - 27, 2 тыс.чел., а иностранно-подданных - 67, 8 тысяч человек. РГИА ДВ ( Российский государственный исторический архив Дальнего Востока), ф. Р-2422, оп.1, д. 1501, л.14 об.

Однако, как справедливо отмечалось различными органами Приморской губернии, в том числе корейской секции Приморского губкома РКП(б), данные переписи оказались неточными. Погрешность от действительной численности корейского населения, оценивавшаяся от 14 до 30%, обуславливалась такими факторами как: чрезвычайная разбросанность корейских хозяйств, ограниченный штат переписчиков, недостаточный контроль за исполнением процедуры переписи и уклонение части иностранно-поданных корейцев от регистрации и учета.

Более достоверными представляются показатели, собранные комиссией по корейскому вопросу Дальревкома от уездных и волостных исполкомов и, проверенные позже во время перевыборов сельсоветов. По данным комиссии в 1923 г. численность корейцев в Приморской губернии достигла 120 982 человек, из которых 103 482 чел. проживали в сельской местности и 17 500 - в городах, что составляло, соответственно, 85,5% и 14,5%. По социальному положению они распределялись, по неточным данным, на следующие группы: крестьяне - свыше 80%, рабочие - около 5%, интеллигенция - 5-7%, городская мелкая буржуазия - до 10 процентов. Крестьяне в свою очередь расслаивались на кулаков -5-6%, середняков - 25-30%, бедняков - 65-70 процентов. ГАПК ( Государственный архив Приморского края ), ф. П-61, оп. 1, д. 580, л. 7-9 Налицо явное занижение доли крестьянства и завышение долей интеллигенции и мелкой буржуазии.

К 1923 г. главная масса корейского населения размещалась Посьетском и Сучанском районах и Никольск-Уссурийском уезде Приморской губернии. Здесь проживало до 90 тысяч корейских крестьян, составлявших 80% общей численности корейского населения. Оставшиеся 20 % корейцев характеризуются крайней "распыленностью" и были разбросаны по обширной территории губернии. ГАХК, ф. 304, оп.1, д. 12, л. 1-17 К этому времени две трети корейского населения не имели еще российского гражданства. Как иностранно-подданные, они не наделялись землей и арендовали ее у русских и русско-поданных корейцев.

Все районы Приморской губернии, заселенные корейскими крестьянами в начале 20-х годов были постоянно охвачены голодом. Особенно сложное положение создалось в Посьетском районе, где два года ( 1922- 1923 ) подряд был неурожай. Весь 1922 г. 30 тыс. корейцев, составляющие 85% населения района питались исключительно овощами и травами. РГИА ДВ, ф. Р-242, оп.1, д.1488, л.16-17 Многие корейские крестьяне, не видя перспективы на улучшение условий жизни, переходили на китайскую территорию. Весной 1923 года покинуло Приморье 500 дворов. Всего в Маньчжурию переселилось до 5 тысяч корейцев. РГИА ДВ, ф. Р-242, оп.1, д.1488, л. 19

На политическом настроении корейского населения весьма болезненно сказалось расформирование после изгнания интервентов из Дальнего Востока корейских партизанских отрядов, в которых насчитывалось 1200-1600 человек. Многим из них не выдали видов на жительство, не были выделены средства для оказания им материальной помощи, не предоставлялись ссуды бывшим партизанам, желающим заняться разведением рисовых плантаций. В некоторых случаях имели место даже аресты бывших партизан, не имевших документы, и высылка их в Корею, где они арестовывались японскими властями. Пак Б.Д. Корейцы в Советской России ( 1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск, 1995, с. 120

Часть корейских партизан, перебазировавшихся на русский Дальний Восток с территории Кореи и Китая, оказывала серьезное сопротивление разоружению, не желая оставаться в Приморье, чтобы продолжить борьбу против японских империалистов у себя на родине. В Приморье сложилась напряженность в отношениях между русским населением и вооруженной частью корейского населения. Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. Книга первая. М., 1992, с. 62 В августе 1922 г. состоялось совещание представителей губисполкомов и секретарей губкомов РКП(б) по вопросу о советском строительстве и партийной работе среди национальных меньшинств и туземцев советского Дальнего Востока. Одно из центральных мест на совещании занял корейский вопрос, по которому была принята развернутая резолюция, ставшая основой для советизации дальневосточных корейцев. См. подробнее: РГИА ДВ, ф. Р-87, оп. 1, д. 827, л. 57-61

3.3. Советизация и проблемы расселения

Советизация корейского населения начала реализовываться прежде всего в области административно-правового положения. В 1923 г. в Приморской губернии проводились выборы в сельские, волостные, уездные и губернские Советы. В тех населенных пунктах, где проживали русско-поданные корейцы ( Посьетский, Борисовский и Никольск-Уссурийский районы ) , избрали всего 70 корейских сельсоветов, в том числе 32 районных сельских и 19 смешанных Советов. В местностях, где корейское население доходило до 30 процентов по отношению к общему числу населения, корейские представители были введены в волостные исполкомы. Самостоятельных корейских волостных исполнительных комитетов было сформировано только два, в то время как в Приморской губернии насчитывалось всего 475 корейских населенных пунктов, из которых 191 имел по 10, 120 - по 20, 56 - по 50, 75 - по 99 хозяйств. Поэтому в 1924 году в губернии предстояла работа по организации еще 54 корейских сельских Советов. РЦХИДНИ ( Российский центр хранения и изучения документации новейшей истории ), ф.17, оп. 68, д. 191, л.173.

В середине 1924 приступили к организации перевыборов сельских советов. Практиковавшиеся прежде ограничения в правах участия в выборах были устранены, и корейское население избирало свои низовые органы - сельские советы наравне с русскими. В результате перевыборов сельских советов 1924 г. из общего количества увеличившихся в началом разукрупнения сельских советов 105 составляли корейские сельские советы вместо прежних 87, а в 1925 их стало 122. Аносов С.А. Корейцы в Уссурийском крае. С. 30. В перевыборной компании 1925-26 гг. по 13 сельским районам участвовало из 45 952 корейцев 21 791 человек. В сельсоветы избрали 1808 корейцев, в райсоветы - 31, в члены окружных исполнительных комитетов - 4 корейца. Во Владивостоке членами и кандидатами горсовета являлись в 1926 году 14 корейцев. РГИА ДВ, ф. Р-38, оп.1, д. 946, л. 147 Одной из самых крупных политической акций советской власти в решении корейского вопроса на Дальнем Востоке было учреждение в 1923 г. института уполномоченных по корейским делам при Дальревкоме и местных ревкомах. См. подробнее: Положение об уполномоченном по корейским делам при Президиуме Дальневосточного революционного комитета.- Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. Книга первая. М., 1992, с. 37-39

В марте 1923 г. были учреждены должности уполномоченных по корейским делам при Приморском губисполкоме и уездных исполкомах советов. Одной из основных задач институт уполномоченных по корейским на начальном этапе ставил изучение и разработку наиболее важных вопросов, связанных с корейским населением губернии: учет корейского населения, взимание единого сельхозналога, решение земельного устройства. Как оказалось, самая злободневная проблема корейского населения была связана с получением советского гражданства. РГИА ДВ. ф. Р-1, д. 1095, л.126

Юридической основой решения вопроса о гражданстве корейцев служило постановление Дальревкома ДВК от 8 декабря 1922 г. о введении в действие на территории ДВК декретов ВЦИК и Совнаркома о принятии иностранцев в российское гражданство. См.: Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Кретьянского правительства. М., 1921, Љ62, л. 103-108 С первых же дней гражданской войны корейцы в массовом порядке подавали заявления о приеме в гражданство РСФСР. Однако бюрократические препоны, формализм и чрезвычайная подозрительность в политической неблагонадежности корейцев сдерживали процесс выдачи гражданства. Считалось, "что даже корейцы, исконные враги японцев, вытесняющих их с насиженных земель, могут когда-нибудь сделаться орудием интриг, направляемых какой-нибудь иностранной империалистической державой против Советской России". Архипов Н.Б. СССР по районам. Дальневосточная область. М., 1926, с. 43 В 1923 г. из 6 тысяч корейцев, подавших заявления о советском гражданстве, получили лишь 1300 человек, а в 1924 г. из 4 761 - 1247 человек. РЦХИДНИ, ф. 372, оп. 1, д. 1095, л. 113

По настоянию коруполномоченных, докладывавших о недовольстве среди корейского населения затягиванием решения их заявлений и, вносивших предложения по ускорению выдачи гражданства процедура оформления значительно упростилась, поэтому в 1925 г. из 3 265 корейцев, обратившихся с заявлением, 2 200 человек обрели гражданство, а из общего числа поступивших до 1 октября 1926 г. 18 474 заявлений положительно решились 12 783. РГИА ДВ, ф. Р-38, оп.1, д. 942, л. 41

Вопрос о наделении землей был наиважнейшим и от его решения зависело территориальное расселение корейского населения. Хотя один из первых лозунгов советской власти звучал: "Земля - крестьянам !", ее получили во Владивостокском округе течение 1923-26 гг. всего 42% корейских крестьянских хозяйств. Функции землеустройства и расселения корейского населения возлагались на Приморскую переселенческую партию. Взяв за основу общую численность корейского населения в округе на 1926 г. в 95 422 чел. ( Сведения о численности корейцев, полученные переселенческой партией оказались совершенно некорректными и по данным Всесоюзной переписи 1926 г. корейцев в округе проживало 145 156 человек. ) переселенческая партия составила следующий план расселения 40 661 человек по районам: Посьетском - 13 225 чел., Гродековском - 7 253, Ханкайском - 7 028, Сучанском - 4 576, Ольгинском - 1 470, Яковлевском - 13 338, Шкотовском - 512. Остальных 54 761 корейца предполагалось выселить за пределы округа. РГИА ДВ, ф. 2441, оп.1, д. 511, л. 10 об. Однако этот план выселения, не подкрепленный ни точными расчетами, ни финансовыми средствами, ни желанием самих корейцев переселяться с обжитых ими мест, так и не был реализован.

Проблемы территориального размещения корейцев усугублялись с непрерывно продолжавшейся иммиграцией из Кореи и Маньчжурии на советский Дальний Восток. В январе 1925 г. Народный комиссариат иностранных дел решил "принять все доступные меры для прекращения притока китайцев и корейцев на советскую территорию" и признал необходимым "выработать в первую очередь колонизацию из внутренних губерний России", поскольку стихийное заселение Дальнего Востока китайцами и корейцами является "серьезной опасностью" Бугай Н.Ф. Корейцы в СССР: из истории вопроса о национальной государственности.- Восток, 1993, Љ2, с. 152

Советская власть, таким образом, продемонстрировала преемственность политики царского правительства в отношении заселения Дальнего Востока: запрет иммиграции корейцев и поощрение переселения русского населения из центральных, южных и западных регионов России.

В 1929 г. была проведена специальная перепись корейского населения во Владивостокском округе сначала в шести районах: Сучанском, Шкотовском, Гродековском, Суйфунском, Покровском и Черниговском, а затем и в остальных восьми районах. Переписью выявлено, что из 150 795 корейцев абсолютное их большинство проживало в сельской местности, а городское население составляло всего 12 598 человек или 8,7 процентов. Наиболее многочисленная городская община корейцев проживала во Владивостоке - 7 994 человека, около 3 тысяч корейцев были зарегистрированы в Никольск-Уссурисйком. Во Особо плотное и компактное проживание сельского корейского населения фиксировалось в трех районах: Посьетском, Суйфунском, Сучанском, из которых первый по национальному составу ( 89% ) с полным правом можно считать "корейским" районом. Из 138 тыс. сельских корейцев более половины (56,5 процентов) проживало в указанных трех районах. В трех других районах: Ханкайском, Шкотовском и Покровском корейцы составляли около одной трети всего населения. Согласно данным переписи продолжала оставаться диспропорция в численном соотношении полов: на каждые 100 мужчин-корейцев приходилось 81 женщина-кореянка. Рассчитано по материалам: Итоги переписи корейского населения Владивостокского округа в 1929 г. Хабаровск-Владивосток, 1932, с. IV.)

По планам дальневосточных властей из общей численности корейского населения в 150 795 чел. (31 731 хозяйство) предполагалось оставить в округе 51 761 чел. и 99 тыс. чел. расселить в течение пяти лет в другие округа. Переселение корейского населения должно было охватить все административные единицы Владивостокского округа с относительно компактным его расселением, и по пятилетнему плану намечался следующий график перемещения сельских корейцев из 14 районов и водворения в Курдаргинском и Синдинском районах Хабаровского округа и Бирско-Биджанском районе Амурского округа: 1928-1929 гг. - 1 229 чел.; 1929-1930 гг. - 5 500; 1930-1931 гг.- 19 297; 1931-1932 гг. - 28 619; 1932-1933 гг. - 33 604; итого за 5 лет - 87 749 человек. Перемещение корейского населения из городов Владивосток, Никольск-Уссурийский, Спасск и островов Попова и Рейнеке общим числом в 11 806 человек планировалось осуществить в последующие годы. РГИА ДВ, ф. Р-2441, оп.1, д. 336, л.67-67 об. К осени 1929 г. в Хабаровский округ было расселено 1408 корейцев, а в 1930 г. - всего лишь 1342 корейца, в том числе принудительно 431 человека, и на этом, казалось, тщательно спланированная кампания, потерпела полный провал. Причины фиаско оставались перманентными: нехватка денежных и материальных средств, неподготовленность земельного фонда в местах водворения, а также нежелание властей Хабаровского и Амурского округов принимать корейских переселенцев. Сами корейцы также не проявили интереса к переселению, зачастую отказывались уезжать в отведенные места вселения и уходили в Корею или Маньчжурию. А некоторые принудительно перемещенные корейцы, тайно возвращались назад в Приморье.

В конце 20-х гг. небольшая группа корейцев оказалась в Казахстане. Корейцы в Приморье зарекомендовали себя мастерами рисоводства и с каждым годом увеличивали посевные площади и наращивали производство важной зерновой культуры. С связи с планировавшимся расширением рисосеяния в Казахстане "было решено пригласить корейцев в Казахстан для организации рисоводства и передачи своего опыта". 220 корейцев (117 семей) прибыли в Казахстан и организовали "Корейскую сельскохозяйственную трудовую артель "Казакский рис" ("Казрис" ). РГИА ДВ, ф. Р-35, оп. 1, д. 940, л. 133 об.; ГАХК, ф. 304, оп.3, д.14, л. 315)

В октябре 1929 Народный комиссариат земледелия Узбекистана обратился во Владивостокское окружное земельное управление с просьбой переселить в Узбекистан 3-4 артели рисоробов в количестве 80-100 человек. При этом давалось заверение, что "указанные артели будут устроены на рисовых фондах республики и им будет оказана достаточная хозяйственная помощь для организации своего хозяйства" РГИА ДВ, ф. Р-236, оп.2, д. 234, л. 35 об.) Однако, как отмечает Б.Д. Пак, "ввиду значительного сокращения плана внутриреспубликанского переселения и сокращения денежных средств, отпускаемых на проведение переселенческих мероприятий на 1930 год, узбекские власти в дальнейшем отказались от приема корейцев-рисоводов" Пак Б.Д. Корейцы в Советской России ( 1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск, 1995, с. 212

К середине 30-х годов корейцы, численность которых приближалась к 200-тысячной отметке прошли школу советизации, испытали на себе форсированную "сплошную коллективизацию" и охватившую свыше 80% корейского населения. Значительные успехи были достигнуты в ликвидации неграмотности, образовании, развитии национальной культуры, искусства. Однако вскоре, осенью 1937 года последовала депортация всех корейцев из Дальневосточного края за тысячи километров в Казахстан и Среднюю Азию.

3.4. Советская политика в области просвещения

Победа Октябрьской революции открыла путь к претворению ленинский стратегии в области народного образования, которая заключалась в решении первоочередных и основополагающих задач: отделение школы от церкви, бесплатное образование, равные права учащихся обоих полов и обучение на родном языке. Установление советской власти означало начало нового этапа в истории народного образования, охватившего 20-е начало 30-х годов 20 столетия. В течение этого этапа происходил процесс становления и упрочения советской системы просвещения, которая была призвана решить в качестве основных задач осуществление всеобщего начального образования среди учащейся молодежи и ликвидацию неграмотности и малограмотности взрослого населения. На первом этапе развития советской системы просвещения основная работа шла по определению ее структуры и содержания общего образования, разработке учебных планов, программ и учебных пособий, поиск новых методов обучения и воспитания и создания материально-технической базы школ. Один из сложных аспектов советизации школьной системы заключался в необходимости определенного выравнивания формы и содержания образования многих народов, проживавших на огромных пространствах нового социалистического государства.

Уже в первых программных документах большевистской партии и советского правительства, в ряде других законодательных актов обращалось особое внимание на декларацию равных прав всех народов на их культурное развитие и образование. Об этом свидетельствует один из первых постановлений Народного комиссариата просвещения "О школах национальных меньшинств" от 31 октября 1918 г., в котором провозглашалось, что:

1. Все национальности, населяющие РСФСР, пользуются правом организации обучения на своем родном языке на обеих ступенях единой трудовой школы и в высшей школе. Сборник декретов и постановлений Рабочего и Крестьянского правительства по народному образованию. Вып.1-2, М., 1919-1920, с.41

Советская власть на Дальнем Востоке начала претворение в жизнь требования партии и декреты правительства в области народного образования. В апреле 1920 г. было образовано министерство народного просвещения Дальневосточной республики, которому подчинялись областные, уездные и городские отделы народного образования. Таким образом была заложена структурная основа для единой государственной школьной системы. См.: Народное образование на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1935; Половинчук Е.Н. Из истории народного образования в Приморье. Благовещенск, 1957.

Бесспорно, что развитие просвещения среди корейского населения российского Дальнего Востока протекало в контексте общенациональных процессов в советском государстве, в том числе в сфере народного образования. Однако такое движение в общем русле становления и развития единой советской народного образования не исключало наличия региональной или национальной специфики.

Важное значение в деле школьного строительства на Дальнем Востоке имели принятые в июне 1921 г. Советом министров ДВР положение "О единой школе" и закон "О реформе школы". Положение "О единой школе" упраздняло прежнюю дореволюционную царскую систему образования и воспитания и вводило на территории ДВР единую систему образования и воспитания, объединенную общностью целей, преемственностью содержания и основанную на трудовых принципах преподавания. Во всей республике вводилась единая школа, которая делилась на две ступени: I-я ступень - начальная, для учащихся I-IV классов; II-я ступень - средняя, для учащихся V-IX классов. См.: Положение "О единой школе", Хабаровск, 1921

К концу октября 1922 г. иностранные интервенты и белогвардейцы были изгнаны с территории Дальнего Востока и ДВР вошла в состав РСФСР. Руководство народным образованием перешло к ДальОНО, на местах - губернским и уездным отделам народного образования. См.: Сборник постановлений Дальревкома за 1922 г. Владивосток, 1923, с.1-2.

Для успешного реформирования старой школьной системы и построения новой советской системы просвещения требовались прежде всего значительные финансовые средства, которых в государственном и местном бюджете катастрофически не хватало. Тем не менее расходы на развитие народного образование постоянно увеличивались. Если в 1920-21 гг. правительство ДВР ассигновало на нужды народного образования лишь 1,4 процента бюджета, то в 1925-26 гг. - 19,2 процента. РГИА ДВ, ф. 2422, оп.1, д. 1545, л. 1

Партийные и советские органы развернули пропагандистскую деятельность среди широких слоев населения с призывом оказать всяческую материальную и финансовую помощь в деле школьного строительства. Корейские трудящиеся Дальнего Востока приняли активное участие в ремонте и строительстве школьных зданий, покупке и изготовлению мебели и инвентаря, заготовке топлива, обеспечении учителей жильем и питанием. Корейское население само находило разнообразные формы помощи школе, к примеру некоторые крестьяне производили специальные общественные запашки, доходы с которых шли на учебные пособия и хозяйственные расходы. В 1923-24 учебном году только по одному Сучанскому району доход от общественных запашек составил 50 тысяч рублей. На эти деньги построили 8 новых школ. В некоторых районах население приняло решение о самообложении - добровольном выделении средств на нужды школы. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев.Алма-Ата, 1965, с. 204

Возможно возникнет подозрение в том, что такая активность корейцев в оказании содействия строительству школьной системы носит скрытый принудительный характер. Однако следует указать по крайней мере на два фактора, подтверждающих такую добровольность корейского населения: во-первых, уже в дореволюционный период не только частные, но и церковно-приходские и государственные школы полностью или частично содержались корейскими обществами. Во-вторых, в материалах различных проверок и инспекций состояния народного образования в Приморье отмечается, что такая массовая поддержка школе является специфической особенностью корейцев, ибо среди русского населения такое движение не наблюдалось.

Одновременно с первоочередными задачами строительства школьных зданий партийные и советские органы проводили с учреждениями народного образования различные мероприятия по реорганизации системы народного просвещения. Была проведена работа по проверке личного состава преподавательского состава и учащихся школ, удалению из школ политически нежелательных элементов и назначению на учительские должности соответствующих лиц, ликвидации влияния церкви, укрупнению школ, переводу обучения на корейском языке, переводу школ, содержавшихся на средства населения на государственное содержание и т.п. Эти мероприятия были осуществлены главным образом в 1923-24 учебном году и завершились в начале следующего учебного года. В результате объединения "карликовых" школ общая их численность уменьшилась и взамен стали действовать укрупненные школы, ставшие основой для качественного улучшения учебного процесса. См.: Аносов С.Д. Корейцы в Уссурийском крае. Хабаровск-Владивосток, 1928, с. 80-81.

Для руководства строительством новой школьной системы среди корейцев и других национальных меньшинств, проживающих в Дальневосточном крае, в 1924 г. при Приморской губернском отделе народного образования, а также уездных отделах был учрежден особый управленческий аппарат, состоящий из уполномоченных и инструкторов по национальным школам. При Приморском Губоно работали:

1) Уполномоченный по корейским школам,

2) при нем инструктор по корейским школам

3) инструктор по корейским делам при Губполитпросвете.

При уездных отделах Народного Образования имелись следующие штатные работники:

1) Во Владивостокском Уоно - 1 уездный уполномоченный,

2) В Никольск-Уссурийском Уоно - 1 уездный уполномоченный,

3) В Спасском Уоно - 1 уездный уполномоченный

В Хабаровском и Николаевском на Амуре Уоно специальных работников, отвечавших за просвещение национальных меньшинств не было. На всех указанных выше должностях работали корейцы. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 584, л. 1

В задачу уполномоченных по корейским школам входило: укрепление сети корейский школ; политическое и методическое руководство, кадровые вопросы, обеспечение школ учебными пособиями, контроль за учебно-воспитательной работой и т.п. Ввиду особой важности и ответственности идеологически верной постановки школьного дела на должности уполномоченных назначались проверенные люди, состоящие членами партии или комсомола. Первым уполномоченным по делам нацменов при Приморском Губоно был П.Ф. Ни.

За 1924-25 учебный год губернский уполномоченный постоянно выезжал на места с целью обследования корейских школ. Губуполномоченным обследовано и посещено в течение первого квартала 13 школ в Никольск-Уссурийском уезде и 20 школ - в III квартале во Владивостокском уезде, а инструктором по корейским школам - 2 школы в г. Владивостоке. Уездные уполномоченные обследовали в Никольск-Уссурийском уезде 9 корейских школ, во Владивостокском уезде - 25 и в Спасском уезде - 18 школ. Кроме того уполномоченным по корейским делам при Хабаровском уездном исполкоме посещены 6 корейских школ в названном уезде. Таким образом всего в течении 1924-25 учебного года было охвачено инструктажем свыше 60 процентов корейских школ губернии. Там же, л. 2

О многогранности проведенной работы свидетельствует содержание отчетного доклада уполномоченного по делам корейских школ Владивостокского уезда за 1924-25 учебный год, в котором отмечалось следующее:

"Уполкоршкол принимал непосредственное участие в заседаниях УРК и в работах различных комиссий, поскольку вопросы касались коршкол и политпросветучреждений среди корнаселения или нацменского населения в уезде.

Также принималось непосредственное и деятельное участие в составлении ориентировочной сметы на новый операционный год /1925/ с тем, чтобы число коркомплектов в правительственных школах увеличилось сообразно клиентуры и включить в твердую правительственную сеть всех коршкол, находившихся на исключительном содержании населения.

Проведены волостные конференции школ-работников Посьетского района - Посьетской и Барабашевской волостей.

Проведена организация волостной и районной отчетных выставок Посьетского района, а затем - губернской выставки.

Проведена организация как уездной, так и районные проверочных комиссий для проверки квалификации коршколработников всего уезда.

Произведена вторичная экспертиза коручащих уезда для определения степени годности их в данный момент, как советских просвещенцев.

Произведены удаление из среды коручительства чуждых Советской Трудовой школе элементов и назначение на место более подготовленных и соответствующих школьных работников.

Принимались меры к расширению сети коршкол в уезде с включением частных коршкол в твердую правительственную сеть школ.

Принимались меры к расширению сети политпросветучреждений среди корнаселения.

Принимались к увеличению числа коркурсантов в Губучкурсах. Проведены отдельно самостоятельно районные курсы для коручителей уезда с целью переподготовки их, наряду с общей целью повышения квалификации, для перехода преподавания предметов на родной язык в тех школах, где еще преподавание велось на русском языке.

Проведен переход преподавания на родной язык во всех коршколах, за исключением одной школы, преподавателем состоит русский школьный работник.

Введено преподавание корязыка в тех русских школах, где контингент коручащихся превышает 50% общего количества учащихся данной школы.

Произведено назначение коручителей в тех русских школах, где имеются коручащиеся в том количестве, что могут быть выделены в отдельную группу. Также произведены назначения преподавателей русского языка в некоторые коршколы, где преподавание ведется на родном языке.

Установлен единый порядок назначения школьных работников через УОНО во все коршколы независимо от того на чьи средства содержится та или иная коршкола.

Приняты меры по строгой регистрации всех коршкол, содержащихся на средства населения, а также по ликвидации всех нелегально существующих школ среди корнаселения.

Уполкоршколом давались на месте указания: о необходимости организации коллективов, кружков как волостных так и районных, для периодической работы по повышению квалификации; о порядке осуществления данных указаний в жизнь.

Приняты меры к содействию районных, волостных и низовых коршкол с назначением сверхштатных преподавателей с целью разгрузки школьных работников.

Без особых затрат со стороны ОНО переведен и напечатан мимиографическим способом и разослан на места устав Единой трудовой школы.

Разосланы на места только что вышедший из печати первый корейский букварь под названием "Красное дитя " на корейском языке (1000 экземпляров)

Рассылались на места циркулярные предписания и распоряжения об участии школы в проведении разных кампаний в сельских местностях". РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 871, лл. 36-38

Заметные достижения в деле просвещения национальных меньшинств, населяющих РСФСР, в том числе и корейцев достигнутые в первые годы советской власти требовали своего дальнейшего закрепления и принятия целого ряда мероприятий по дальнейшему развертыванию просветительной работы в целях поднятия культурного уровня этих народов. 18 июня 1926 г. Совет Народных Комиссаров принял специальное постановление "О просветительской работе среди национальных меньшинств в РСФСР". В нем закреплялось решение планомерно улучшить и расширить сеть школ 1 ступени в целях осуществления всеобщего обучения; открыть необходимое количество педагогических учебных заведений для национальных меньшинств; составить план развертывания сети профессионально-технических школ и техникумов в районах с компактным населением национальных меньшинств; учесть в должной мере интересы национальных меньшинств при мероприятиях по подготовке и повышению квалификации культурных работников; усилить состав местных органов народного образования работниками национальных меньшинств; обратить особое внимание на подготовку научных работников из среды национальных меньшинств путем прикомандирования их к научно-исследовательским институтам и вузам; разработать мероприятия по направлению лиц из среды национальных меньшинств, кончающих совпартшколы и школы повышенного типа, на места для обслуживания широких масс населения соответствующих народов; усилить меры по ликвидации неграмотности среди взрослого населения.

Согласно постановлению Народный комиссариат просвещения и Народный комиссариат финансов РСФСР, а также Советы Народных Комиссаров автономных республик, краевые, областные и губернские исполкомы должны были при составлении и рассмотрении плана и смет, начиная с 1926/27 г., предусматривать соответствующие ассигнования на вышеуказанные культурно-просветительные мероприятия.

Постоянное наблюдение за состоянием просвещения среди национальных меньшинств и за выполнением планов просветительной работы среди них поручалось Народному комиссариату просвещения РСФСР, Народному комиссариату рабоче-крестьянской инспекции и наркомпросам автономных республик. См.: Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР, 1926, Љ 37, ст. 294

В начале 30-х годов главной задачей в области народного образования стало проведение всеобщего обязательного начального обучения. 25 июля 1930 было принято постановление ЦК ВКП(б), которое продублировало постановление ВЦИК и СНК СССР от 14 августа 1930 года. См.: Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР, 1926, Љ 39, ст. 420 Это постановление сыграло определяющую роль в осуществлении всеобщего обязательного обучения и среди корейского населения.

Дальневосточный крайком ВКП(б), руководствуясь указаниями центральных партийных и советских органов повседневно руководил делом всеобщего обучения. В ноябре 1930 г. на Пленуме краевого комитета партии был заслушан доклад о ходе работы по проведению всеобщего начального обучения среди представителей национальных меньшинств. В своем решении крайком потребовал от партийных и советских органов усиления работы по осуществлению всеобщего обучения, более активного привлечения к этому делу широкой советской общественности. В целях претворения в жизнь этого постановления при краевом и районных отделениях народного образования создавались специальные исполнительные комитеты содействия всеобщему обязательному обучению. Кроме того, на местах при каждом колхозе были созданы комиссии по руководству школьным строительством.

Корейское население Дальнего Востока с пониманием и одобрением отнеслось к решению партии и правительства и само проявляло инициативу, направленную к успешному осуществлению закона о всеобщем обучении. Корейские колхозники своими силами и средствами строили школы и направляли детей на учебу. Благодаря такому активному участию колхозников в школьном строительстве все начальные школы среди корейского населения были обеспечены помещением и все дети школьного возраста охвачены всеобучем.

Начало 30-х гг. просвещение корейцев Дальнего Востока характеризовалось увеличением численности школ, ростом контингента учащихся, пополнением кадров учителей, укреплением учебно-материальной базы школ, активизацией работы школьных комсомольских и пионерских организаций, укреплением связи школы с родителями, повышением качества обучения и ростом успеваемости учащихся. Корейские школы получили стандартные учебные планы и программы, стабильные учебники, необходимые методические разработки по проведению учебной и внеклассной работы. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев.Алма-Ата, 1965, с. 211-212

Решение насущных задач всеобщего начального обучения корейского населения и выравнивание в уровне его образования позволило уже в 1932 г. перейти к обязательному обучению в объеме семилетней школы. В сельской местности хотя еще и не было введено всеобщее семилетнее обучение, но успехи в развитии неполного среднего образования к тому времени были значительны.

Таким образом к середине 30-х годов были достигнуты серьезные успехи в развитии просвещения среди корейского населения Дальнего Востока. Этому способствовало прежде всего экономические успехи, достигнутые ценой невероятных усилий трудящихся колхозников и рабочим, в силу жестких директивных методов управления и контроля партийных и советских органов, а также благодаря стремления широких народных масс к знаниям. В целом была решена задача ликвидации неграмотности среди корейского населения. До насильственного выселения из Дальнего Востока корейцы пользовались своим правом получать образование на родном языке, действовали корейские школы всех звеньев, были созданы техникумы, педагогический институт, рабфаки, отделения и курсы при других высших учебных заведениях с корейским языком обучения. Однако новая советская система образования не была лишена недостатков и негативных аспектов, суть которых заключалась не в частных вопросах, как то: дефицит квалифицированных педагогических кадров, нехватка качественных учебников, плохое состояние школьных зданий и т.п., а в самом политическом и социально-экономическом строе. Зародившийся и стремительно набиравший силу режим тоталитаризма решал насущные национально-культурные потребности многочисленных народов страны, в том числе в сфере образования, только в рамках своих стратегических планов, что в полной мере проявилось в скором времени.

3.5. Школьная система

В дореволюционный период на Дальнем Востоке действовали корейские школы, которые делились на частные, церковно-приходские (миссионерские) и государственные, причем численно превосходили первые, а именно мелкие сельские школы, содержавшиеся на средства отдельных частных лиц или деревенского общества. Преподавание в них велось на корейском языке. Церковно-приходские и государственных школах обучение велось на русском языке.

С установлением советской власти на Дальнем Востоке система просвещения корейцев подверглась реорганизации, суть которой заключалась в переводе школ на государственное содержание и переходе на родной язык обучения. Если в 1922-1923 гг. на государственном содержании было 44 школы с 3139 учащимися, то на 1 июня 1924 г. таких школ было 86, с 6794 учащимися, На 1 декабря 1925 г. число корейских школ 1-ой ступени выросло до 153, а численность учеников до 10 646 человек. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589, л. 21

Несмотря на перевод школ в государственную систему большинство корейских школ и учителей в начале 1920-х годов содержалось как и прежде на средства родителей. К тому же увеличение сети государственных школ оказалось недостаточной для полного охвата корейских детей школьным образованием. Ввиду тяжелого материального положения основной массы корейского населения некоторые школы, содержавшиеся ранее на средства родителей, закрывались. К середине 20-х годов в школах 1-ой ступени обучалось 45 процентов детей школьного возраста. К тому же из 79 корейских школ Приморской губернии в конце 1923 года только одна - Новокиевская - являлась школой II ступени, все остальные были начальными школами.

В Амурской губернии в середине 1924 года имелись три корейские школы, где обучались 271 учащийся из 817 детей школьного возраста. В школе работало 13 учителей. В Забайкальской губернии имелась только одна корейская школа с 2 учителями и 23 учащимися.

Табл.3.1. Корейские школы Приморской губернии в 1923 году Пак Б.Д. Корейцы в советской России (1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск-С. Петербург, 1995, с. 137

_______________________________________________________________

На государственные На средства

Наименование средства родителей Всего

местности школ уча- учи- школ уча- учи- детей шк.

щихся телей щихся телей возраста

_______________________________________________________________

Владивосток 1 567 12 1 73 2 113

Посьетский район 31 1337 47 22 811 31 3202

Никольск-Уссурийский

уезд 8 1020 26 47 3509 117 3599

Сучанский район 4 215 7 66 2430 103 3100

Спасский район - - - 18 730 30 338

Ольгинский район - - - 8 400 17 328

_____________________________________________________________

Итого 44 3319 92 162 3003 300 10567

В начале 1920-х годов в корейских селах функционировали школы 1-ой и второй категории, к первой относились субсидируемые государственным, а ко второй - "несубсидируемые коршколы". Корейские школы 1-ой категории как своими учебными помещениями, так и оборудованием мало отличались от русских школ. Преподаватели обеспечивались в этих школах правительственной заработной платой и не вызывали особых расходов сельского общества, поэтому корейское население поддерживало в хозяйственном отношении, взяв на себя расходы по отоплению, освещению, снабжению пособиями и письменными принадлежностями, содержанием сторожей и т.д. В противоположность первым школы второй категории - несубсидируемые, как сообщалось в докладе уполномоченного по коршколам Владивостокского уездного ОНО, "находились в ужасном положении и влачили в буквальном смысле слова - жалкое существование: помещение - фанзюшка-мазанка, без какой-либо мебели; беднота и во всех отношениях являлись отличительной чертой этих школ; так как население обремененное содержанием учителей, не в состоянии поддерживать свою школу так, как хотелось бы и как следовало бы. Не редки случаи когда за неимением даже газетной бумаги, дети исполняют свои письменные работы на оберточных бумагах, снятых со спичечных и других пачек". РГИА ДВ ,ф.Р-87, оп.9, д. 588, л.56а

Корейские школы, содержавшиеся на государственные средства в 1923-24 учебном году делились по языку преподавания следующим образом: с обучением на русском языке - 21, с обучением на русском языке и преподаванием корейского языка как учебного предмета - 8, с обучением на родном языке - 19, и с обучением на родном языке и преподаванием русского языка - 3. Через год структура школ по языку обучения изменилась существенным образом, ибо осталась всего одна школа исключительно с русским языком обучения, в то время как увеличилось число школ с преподаванием на корейском языке до 28, и корейский язык был введен в учебный план 28 других школ. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589, л. 19

Большая часть школ с корейским языком преподавания была открыта в 1918-1922 годах и находилась в тех местах, где раньше жили нерусско-подданные корейцы. Школы, где преподавание велось на корейском языке, а русский язык преподавался как отдельный предмет находились большей частью в тех старожильческих селениях, где жили русско-подданные корейцы. Пак Б.

Анализ архивных материалов, касающихся народного образования корейцев Дальнего Востока в начале 20-х годов позволяет сделать некоторые выводы о состоянии корейских школ первой ступени. Прежде всего отмечается слабая материальная база, зачастую школьные помещения были совершенно непригодны для проведения занятий. В докладе, озаглавленном "Итоги работ среди корейского населения Приморской губернии за три года советской власти" отмечалось, что построек школьных зданий не производилось, если имелись отдельные случаи, когда само население строило школу, то таковая обычно не удовлетворяло предъявляемым к ней требованиям. Частично капитальный ремонт по школам проводился на местах, на это мало внесло улучшения в состояние школьных зданий. Больным вопросом в области школьного дела является непригодность и малопригодность большей части школьных помещений. РГИА ДВ ,ф.Р-87, оп.1, д. 816, л. 10-14

В отчете об обследовании корейских школ Суйфунской волости, совершенного в конце декабря 1924 уполномоченного ГубОНО содержалось заключение о состоянии школьных помещений в корейских селениях. Из 11 обследованных школ в нормальном рабочем состоянии была лишь одна школа в Пуциловке, удовлетворительном - 2, малопригодном, требующем частичной перестройки - 4, совершенно непригодном - 4. Непригодные школьные помещения находились в самых бедняцких корейских селениях. Корейские крестьяне в Пуциловке-Сынден, Тарлантуй, Сибенчан, Тяпигоу и Доронбон, не имевшие своих земельных наделов и находились в чрезвычайно тяжелых экономическом положении, не позволявшем им оказать помощь в школьном деле. Из 11 корейских школ земельными участками были наделены 3 школы, в количестве до 15 десятин каждая, а остальные же не имели таковых, что усугубляло их материальное состояние. РГИА ДВ ,ф.Р-87. оп.1.д. 589, лл.6-7

Следующей острой проблемой школьного образования являлась нехватка квалифицированных учителей, так как не было специальных педагогических училищ, техникумов или институтов, подготавливавших преподавателей с корейским языком обучения. В правительственных корейских школах учителя делились на две категории: получавших содержание из ОНО и содержавшихся на средства сельских обществ. Штатные школьные работники (шкрабы) ОНО делились в свою очередь на преподавателей русского и преподавателей корейского языков. В 1924 г. из 103 преподавателей корейских школ Владивостокского уезда на русском языке обучали 55, на родном языке - 48, а остальные 19, находившиеся исключительно на содержании населения, преподавали на родном языке. Нехватка школьных учителей проявлялась наглядно в сравнении с нагрузкой русских учителей. На каждого учителя в субсидируемой корейской школе в 1924-25 учебном году приходилось в среднем 43,4 ученика, в то время как в русской - 31,6. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589, лл. 19-23.

Учителя правительственных корейских школ образовательному цензу распределялись следующим образом: с высшим образованием - 1, с неоконченным высшим образованием - 2, со специальным средним образованием - 9, со средним образованием - 25, с неоконченным средним образованием - 43, с начальным образованием - 23. Таким образом, основная часть преподавательского состава имела среднее и низшее образование. Распределение по педагогическому стажу: 1 год - 18 человек, 2 года - 38, 3 года - 22, 4 года - 13, 5 лет - 2, свыше 5 лет - 10. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 871, л. 40. Показатели уровня образования и стажа учителей в сельских несубсидируемых школах были гораздо ниже.

Преподаватели корейских правительственных школ получали заработну плату равную с учителям русских школ, т.е. в сельских местностях 33 рубля в месяц, в городах в среднем 55 рублей. Положение той части учительства, которая находилась на содержании населения было тяжелым, ибо средний месячный заработок колебался от 15 до 25 рублей. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 584, л. 2а.

Ввиду тяжелого материального положения корейского крестьянства, недостаточного числа школ, чрезвычайной загруженности учительского состава вопрос полного охвата начальным образования корейских детей не был решен. В правительственных корейских школах обучалось в 1924-25 учебном году 45,5 процентов общей численности корейских детей школьного возраста, в частных школах - 6,1 процента, т.е. всего половина корейских детей могла посещать школу. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 871, л. 40.

К специфическим особенностям корейских учащихся можно отнести следующие моменты. Как и прежде процент охвата обучением корейских девочек был гораздо ниже чем у мальчиков, например, в 11 корейских сельских школах 1 ступени Суйфунской волости в 1924 г. общей численностью 1229 учеников, девочки составили всео 32 процента. В старших группах корейских начальных школ обучались подростки в возрасте 16-17 лет, а в отдельных случаях даже старше. Это объяснялось тем, что они в дореволюционный период по разным причинам были лишены возможности получить образование и поэтому приступили к учебе только с появлением новых школ. Данные свидетельствуют также о том, что уровень знания и степень развития детей, обучавшихся на родном языке был гораздо выше, чем у детей, обучавшихся на русском языке. РГИА ДВ ,ф.Р-87. оп.1.д. 589, л. 7 дополнит.

Острым оставался вопрос обеспеченности корейских школ учебными программами, методическими разработками, учебниками, букварями, книгами для чтения. При поддержке ДальОНО к середине 20-х годов были изданы самая необходимая литература: корейский букварь, первая и вторая книги после букваря общим объемом 34,5 печ.листа и методический сборник "Новым Путем" (24 печ.листа). Были подготовлены рукописные материалы к изданию других необходимых учебников. Отправлено для бесплатного снабжения школ 5 440 экземпляров книг. Однако по сравнению с русскими школами обеспечение учебниками и другими книгами в корейских школах было гораздо хуже. РГИА ДВ, ф.Р-87, оп.1, д. 816, л. 12

Несмотря на все трудности начального этапа ко второй половине 20-х годов были в целом заложены основы сети начальных школ. На повестке дня возникла необходимость открытия школ второй ступени. Принятая в 1921 г. школьная система, предусматривавшая введение 9 летней средней школы оказалась невыполнимой на том этапе, поэтому в 1924 г. было принято решение о временном развертывании неполных средних школ с 7 летним сроком обучения. Такие школы-семилетки были призваны дать общеобразовательную подготовку и служили базой для подготовки молодежи в техникумы.

Однако девятилетки не были устранены полностью. В 1924 г. во Владивостоке начала работать корейская школа-девятилетка на 607 учащихся. Осенью 1925 г. в г. Никольск-Уссурийском и с. Таудеми открылись школы -семилетки, в них обучалось 1142 ученика. В то же время на базе школ первой ступени возникли два новых типа школ: крестьянской молодежи (ШКМ) и фабрично-заводского ученичества (ФЗО). В этих новых типах школ молодежь, наряду с профессиональной подготовкой, получала общее образование в объеме семилетней школы. В 1924 г. в крае открылось 12 ШКМ, из них 2 - для корейкой молодежи (707 учащихся). Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата,1965, с. 206.

4 марта 1925 г. во Владивостоке состоялось совещание корейских работников, на котором был обсужден широкий круг насущных проблем корейского населения, в том числе и в области народного образования. Совещание обратилось к партийному и советскому руководству с рядом предложений и ходатайств в деле улучшения школьного дела. Предлагалось изменить структуру и увеличить штат аппарата уполномоченного по делам корейских школ; перевести всех учителей на государственное содержание; провести переподготовку преподавательского состава; издать необходимую учебную и методическую литературу; улучшить санитарно-гигиеническое состояние корейских школ; наделить школы земельными участками и т.д. В заключении указывалось, что с проведением этих мероприятий в жизнь можно твердо надеяться, что культурно-просветительное дело среди корейского населения встанет на твердый фундамент. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589, лл. 19-25а

Ровно через месяц, 4 апреля 1925 года состоялось заседание Корейской комиссии при Дальревкоме, где был поставлен вопрос об улучшении работы в системе народного образования среди корейского населения ДВК. Оно приняло решение о выделении дополнительных средств для издания учебников, педагогической и политической литературы на корейском языке; переподготовки и повышении квалификации корейских учителей; содержание переводческой комиссии в составе 4-х человек; открытие корейского отделения рабфака ГДУ; дополнительный прием в общие аппараты ОНО работников-корейцев; перевода корейских учителей, работающих в русских школах Амурской губернии, в корейские школы; созыва областного совещания корейских работников просвещения и инспекторов ОНО; вовлечения корейских учащихся в советские партийные школы, ВУЗы, ШКМ, профессионально-технические школы и в другие учебные заведения и т.д. См.: Пак Б.Д. Корейцы в советской России (1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск-С. Петербург, 1995, с. 138-139.

В 1925-1926 учебных годах сеть корейских школ во Владивостокском округе охватывала 156 школ первой ступени, из них 143 правительственные и 13 - частных. Абсолютно преобладающая часть школ действовала в сельской местности и всего лишь 5 - в городах. В округе функционировали две школы 7-летки и одна школа 9-летка (во Владивостоке). Во всех начальных школах работали 220-230 учителей и обучалось немногим более 10 тысяч учеников. В школах 7 - летках работали 25 преподавателей и учились 570 человек, а в 9-летке - 17 учителей и 600 учеников. См.: Ким Ман Гем. Советское строительство среди корейского населения.- Советское Приморье. Владивосток, 1926, Љ1-2, с. 204

Одним из острых и дискуссионных вопросов просвещения корейцев на Дальнем Востоке в 20-х годах являлся вопрос об языке обучения. До советизации края преподавание в корейских школах велось в основном на русском языке. В 1923 году начался перевод школ на родной язык обучения и через несколько лет часть корейского населения стала требовать о введении русского языка в школах в качестве отдельного предмета или о том, чтобы русский язык стал основным предметом, а корейский - отдельным. Наиболее радикально настроенные выступали за введение преподавания исключительно на русском языке. Причина такого национального нигилизма заключалась в том, что корейское население края в своей подавляющей массе связывали свою будущую жизнь с советским Дальним Востоком. Соответственно родители -корейцы желали хорошего школьного образования своих детей, с тем чтобы они смогли продолжить учебу в институтах и университетах. С корейским языком обучения таких перспективных возможностей они не видели. Однако провозглашенная коммунистической партией политика перевода школ на родной язык обучения продолжалась двигаться по инерции вплоть до второй половины 30-х годов.

Число корейских школ продолжало расти и в 1931-32 учебном году в крае действовали 380 школ всех ступеней, которые посещали 33595 учеников, т.е. свыше 85,5 процентов от общей численности корейских детей школьного возраста. Сеть школ первой ступени выросла до 351, а число учащихся до 28 846 человек, в 4 школах второй ступени обучалось 700 учеников, в 21 школе колхозной молодежи - 3073 и 4 фабрично-заводских школах - 976. См.: Сэнбон, 1933, 6 февраля Введение всеобщего обязательного образования в объеме начальной школы среди корейского населения в целом было осуществлено досрочно.

3.6. Ликвидация безграмотности и культурно-просветительская работа

В первые годы советизации в сфере народного образования стояла задача не только развертывания школьного строительства, но и ликвидации неграмотности и малограмотности взрослого населения. Для практической руководства по выполнению этой важной задачи правительство страны создало 19 июля 1920 г. Всероссийскую чрезвычайную комиссию по ликвидации безграмотности. На местах были организованы ее органы - грамчека.

На Дальнем Востоке советская власть, боровшаяся против внешних и внутренних контрреволюционных сил, приступила к ликвидации неграмотности с конца 1922 г. К моменту установления советской власти на Дальнем Востоке грамотность среди корейских мужчин составляла 33 процента, а среди женщин всего - 8,8 процента. Средняя грамотность мужчин и женщин вместе взятых равнялась 21,7 процентов.

В мае 1923 г. была создана областная чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности, которая приступила вскоре развернула работу. К концу 1923 г. в Приморской губернии работало сотни корейских ликпунктов. За год в них прошло обучение несколько тысяч человек. До советского периода среди корейского населения было свыше 50 тыс. неграмотных, из них уже в 1924 г. было обучено свыше 10 тыс. человек. РГИА ДВ, ф.Р-2422, оп.1, д.1270, л.17.

1924 г. явился первым годом плановой кампании по ликвидации неграмотности среди корейского населения, которое к ней отнеслось с пониманием и желанием. По инициативе самих корейских крестьян населения открывались сельские ликпункты, составлявшие большинство в общей сети ликпунктов. Средства, выделяемые правительством, составляли менее одной четверти расходов, которые несло само корейское население за использование и содержание учебных помещений, оплату учителям, приобретение необходимых книг. Обучение было бесплатным, исключением были 2 опорно-инструктивных и 28 сетевых ликпунктов, в которых работали сельские учителя за плату, получая 10 рублей в месяц. Среди корейцев в сельских местностях "национальная неграмотность", а в городах взрослые корейцы помимо обучения чтению и письму на хангыле по желанию моли учить русскую грамоту. Отношение населения к грамоте на родном языке было вполне благоприятным, никаких явлений отрицательного или пренебрежительного отношения к родному языку не наблюдалось. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589. Л. 19-19а-25а

Большую роль в деле ликвидации неграмотности сыграло Дальневосточное бюро общества "Долой неграмотность". В 1925 году в корейских селах открылись 125 первичных ячеек этого общества, которые охватили обучением 5 тыс. чел. Общество работало под лозунгом: "Каждый грамотный кореец должен обучить одного неграмотного" и перевело на корейский язык букварь "Долой неграмотность" - первую советскую книгу для взрослых корейцев. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, 1965, с. 214

Однако ликпунктах для корейского населения, также как и в корейских школах начального периода советской власти, ощущалась нехватка учебников. В 1924 году на средства Губполитпросвета на корейском языке был издан букварь "Долой неграмотность" в количестве 2500 экземпляров, которые не могли удовлетворить потребности. В некоторых местах на один букварь приходилось до 10-15 человек. В 1925 г. букварь был переиздан тиражом в 15 тысяч экземпляров.

Большую работу провели корейские учителя по ликвидации неграмотности. В 1925 г. 399 учителей-ликбезников в порядке общественной работы обучили 3080 неграмотных. При этом 800 человек было обучено посьетскими учителями, 1200 чел. - суйфунскими и 1080 - сучанскими. Труды центрального управления, отдел статистики просвещения, XXVIII, вып.3. М., 1927, стр.223.

Чрезвычайно важное знание сыграла деятельность ликпунктовв в деле просвещения корейских женщин, которые раннее не мели возможности получить образование наравне с мужчинами. Вопреки силе традиций число женщин-кореянок, обучавшихся в ликпунктах росло из года в год. Если в 1924-25 г. женщины составили 60 процентов всех обученных. В 1928-29 учебном году около 80 процентов кореянок советского Дальнего Востока были охвачены всеми видами обучения. Определенная часть корейских женщин получила образование в индивидуальной форме, зачастую в своей семье.

Кроме ликпунктов, в Приморье действовали 58 шестимесячных школ малограмотных, из них 10 было организовано для корейского населения. Высшим звеном в системе обучения взрослых являлись трехгодичные школы повышенного типа. Их было 5: в Чите, Благовещенске, во Владивостоке, на Сучане и для корейцев - в Посьете, Приморской губернии. В них обучались трудящиеся в возрасте 16-30 лет, окончившие школу 1 ступени. Народное образование на Дальнем Востоке, Хабаровск, 1935, с. 17

К середине 1930-х годов в деле ликвидации неграмотности корейского населения были достигнуты впечатляющие успехи. Наиболее нагляден этот факт на примере Посьетского района, который называли корейским национальным по составу населения. В 1932 г. в районе оставалось 1058 неграмотных, в к 1935 г. их количество сократилось до 189 человек и он стал "районом сплошной грамотности". Тен Я. Корейцы Советского Союза // Революция и национальности, М., 1935, Љ 7, с. 48

К приходу советской власти в Приморской корейской деревне не было ни одного культурно-просветительского заведения. В 1925 г. в Приморской губернии для работы среди корейского населения имелось 18 изб-читален, 8 красных уголков, 2 школы малограмотных, 2 клуба и 1 библиотека. Однако такая сеть культурно-просветительских учреждений была совершенно недостаточна для обслуживания всего корейского населения. Сказывалось отсутствие корейских работников в аппаратах уполномоченных по политпросвещению. Также почти не было корейцев волостных работников по политпросвещению за исключением Посьетской и Суйфунской волостей. Те волости, в которых корейцы составляли менее одной трети общего населения имели волостных работников русских и, конечно, последние не могли обслуживать корейское население. РГИА ДВ ,ф.Р-87, оп.1, д. 816, л. 13

Имевшаяся одна на всю губернию в г. Владивостоке корейская библиотека на правах филиального отделения Центральной губернской библиотеки обслуживала городское население, совершенно не распространяя своей культурно-просветительской деятельности на сельские районы губернии. Библиотека делилась на два отделения: корейское и русское, последнее предназначено на обслуживание русского населения того района, где находится библиотека. В то время как русское отделение было вполне достаточно обеспечено литературой и периодическими изданиями, корейский книгофонд библиотеки отличался скудостью, ибо приобрести в Приморье какую-либо литературу на корейском не представлялось возможности. Имелась "старая корейская литература, приобретенная разными способами в количестве до 700 томов, но этой литературой обслуживать население нельзя ибо 90% литературы изданные издательствами колонизированной Кореи". Работа по популяризации значения библиотечной работы велась слабо, штат ее состоял из заведующей и сторожа. Посещаемость библиотеки в день составляла в среднем не более 20-30 человек. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 875, л. 57-58

Материальная обеспеченность изб-читален была слабой, они помещались в обыкновенных фанзах, плохо оборудованных, холодных и неуютных. Состав избачей по большей части был молодым, плохо справлявшимся с задачами культурно-просветительской работы в деревне. Имелась тенденция превращения изб-читален исключительно в место проведения досуга корейской молодежи. Разные формы политработы: как справочная, кружковая, пропагандистская применялись так же слабо. Объяснялось это тем, что в большинстве работники не владели русским языком и тем самым не могли пользоваться как руководящей, так методисткой литературой, а подобной литературой на корейском языке они почти не были не снабжены. Даже издающуюся Губкомом РКП одну корейскую газету "Авангард" получали не все избы-читальни.

На все корейское население Приморья был открыт всего один клуб во Владивостоке, в котором работали два работника и один сторож. Клуб находился на содержании политпросвета и работал под его непосредственным руководством. Клубные работники были плохо квалифицированы, что отражалось на постановке клубной работы и разнообразные формы клубной работы слабо или совсем не использовались. Но основной недостаток в обеспечении клубной работы заключалось в плохом помещении, "кое-как приспособленном под клуб здание бывшей церкви-часовни, имевшем один маленький, едва вмещающий 150 человек зал и сцену, без читальни и комнат для кружковых занятий". Клуб являлся единственным культурным очагом в центре почти 8 тысячного городского корейского населения. Культурные запросы, предъявляемые корейским населением к клубу не находили удовлетворения. РГИА ДВ, ф.Р-87.оп.1. д. 584, лл. 20-21

В г. Никольск-Уссурийске имелся смешанный китайско-корейский клуб, который также отличался "плохой оборудованностью, скверным материальным положением и отсутствие квалифицированных работников", что в общем было характерным для начального периода клубной работы среди национальных меньшинств Приморья.

Из других политпросветучреждений в более крупных населенных пунктах действовали красные уголки и комсомольские клубы, однако ничем примечательным они не отличались.

В целях улучшения культурно-просветительской работы среди корейского населения были проведены специальные краткосрочные курсы для сельских работников. В течении лета-осени 1925 г. средствами Губполитпросвета были организованы полуторамесячные курсы (губернские) деревенских политпросветработников, которые окончили 19 человек. Из них по степени подготовленности выпускной комиссией были отнесены: к избачам 14 чел., зав. красными уголками - 3 чел., ликвидаторами - 1 чел. и библиотекарем - 1 чел. РГИА ДВ, ф.Р-87.оп.1. д. 584, л. 22а

В конце 20-начале культурно-просветительское дело стало постепенно налаживаться. В корейских селениях в качестве опорных баз действовали 182 избы-читальни, из них в Посьетском районе - 43, Сучанском - 37, Суйфунском - 30. В них читались лекции и доклады на политические, атеистические, сельскохозяйственные темы, устраивались кружки по интересам, проводились различные курсы и вечера. В тех корейских деревнях, где не было изб-читален, организовывались красные уголки, которых к началу 30-х годов насчитывалось около 217. Красные уголки выполняли те же функции, что и избы-читальни. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, 1965, с. 220-221

Таким образом культурно-просветительская работа явилась одной из составных частей в деле народного образования корейского населения. Корейское крестьянство, остававшееся в течение многих веков забитой и неграмотной массой, впервые получила возможность научиться читать и писать на родном и русском языках, получить необходимые сведения об окружающей природе и обществе, повысить свой культурный уровень и расширить свое мировоззрение.

3.7. Начало формирования корейской интеллигенции

На советском дальнем Востоке было заложено начало формированию кадров корейской национальной интеллигенции в области просвещения, искусства, литературы и науки. В первое десятилетие советской власти острая практическая потребность в квалифицированных учительских кадрах явилась основой для появления первых корейцев-интеллигентов именно в сфере народного образования. Некоторые преподаватели корейских школ получили образование в Корее или Японии, но их было недостаточно и они не могли справиться с поставленными перед ними задачами советизации учебно-воспитательного работы. В связи с ростом численности корейских школ и учащихся, в первую очередь первой степени, необходимы были педагогические училища и техникумы готовили бы учителей для начальных классов.

В 1923 г. при Никольск-Уссурийском педагогическом техникуме было открыто корейское отделение, на котором обучалось 21 человек, окончившие школу первой ступени. На отделении техникума было 2 класса, где работали 6 преподавателей. Одного корейского отделения было совершенно недостаточно, поэтому вопрос о необходимости открытия корейского педагогического техникума поднимался неоднократно корейской общественностью и ставился перед партийными и советскими органами. В марте 1924 г. состоялось совещание представителей Корейской секции РКП(б) при Примгубкоме, на котором обсуждались такие вопросы как:

1. Имеется ли необходимость в открытии Корпедтехникума на Д.В.

2. Какова могла бы быть местная помощь.

3. В каком пункте организовать корпедтехникум.

4. Характер и уклон корпедтехникума.

5. Могущие быть привлеченными к преподаванию в Корпедтехникуме квалифицированные силы (в особенности корейские).

6. О возможности расширения Коротделения в Корпедтехникум.

7. Мнение о китотделениях.

8. Смета корпедтехникума.

РГИА ДВ ,ф.Р-87ф. Оп 1 Д. 857. Л. 8-8 об.

В 1924-25 учебном году с разрешения ДальОНО на корейском отделении был организован подготовительный класс, в который набрали 45 учащихся, а на 1-ый курс зачислили 20 слушателей. Таким образом всего на корейском отделении стало обучаться 65 человек. В этом году же году отделение получило значительную материальную поддержку, а также книги на корейском языке.

В 1925 г. на базе существовавшего корейского отделения Никольск-Уссурийского педагогического техникума был образован Корейский педагогический техникум с семилетним сроком обучения (включая два года учебы на подготовительном отделении), сыгравший большую роль в обеспечении корейских школ учителями. РГИА ДВ, ф.Р-87.оп.1. д. 162, лл.61-67об. Только за годы За годы первой пятилетки педагогический техникум подготовил и выпустил 420 преподавателей.

Однако один корейский педтехникум был далеко не в состоянии подготовить необходимое количество учителей. В марте 1925 г. во Владивостоке состоялось совещание корейских работников, на котором был заслушан доклад уполномоченного по корейским школам при ГубОНО. Совещание признало "настоятельно необходимой организацию с 1925-26 учебного года корейского отделения при рабфаке Государственного Дальневосточного университета".

Далее совещание считало необходимым принять на открываемое отделение 40 студентов в составе одной полной группы, получивших подготовку на корейском языке. Студентам предполагалась предоставить стипендии. В отношении педагогического персонала совещание находило возможным обеспечить таковым открываемое отделение, предусматривая "частичное привлечение преподавателей из Кореи". Задача корейского отделения заключалось в том, чтобы выпускники рабфака по окончании учебы могли бы без особых трудностей проходить обучение в высших учебных заведениях. РГИА ДВ ,ф.Р-87.оп.1. д. 589, лл. 19-19а-25а

Кроме того только в 1923-1924 гг. из Приморья было отправлены на учебу 716 корейцев, из них: 53 - в Коммунистический университет трудящихся Востока, 98 - в Интернациональную военную школу комсостава, 49 - в 24-ю Школу комсостава, 300 - на уездные и губернские учительские курсы, 17 - в педагогические и медицинские институты, 4 - в Военно-морскую школу, 45 - на корейское отделение Никольск-Уссурийского педагогического техникума, 22 - на уездные и волостные курсы административных работников, кооператоров и политпросветработников, 75 - на курсы в краевую и губернскую совпартшколу I, II и III ступени, 9 - на курсы политработников, уездных партработников и курсы секретарей укомов г. Москвы, 13 - на рабфаки местных, московских и ленинградских высших учебных заведений, 9 - на губернские корейские курсы, 7 - в Никольск-Уссурийскую сельскохозяйственную школу, 30 - на курсы пионерских работников.

В 1926 году только через политшколы и районные партийные курсы прошло всего 130 корейцев. При совпартшколе Приморского губкома РКП(б) обучалось 33 курсанта-корейца, 19 корейцев прошли курсы волостных работников. Через Корейскую секцию Приморского губкома РКП(б) были отправлены на учебу: в Коммунистический университет трудящихся Востока - 70 чел., в советские и партийные школы первой и второй ступени - 67 чел., на курсы секретарей уездных комитетов в Москву - 2 чел., в Ленинградскую Интернациональную пехотную школу - 114 чел., в 24-ю Пехотную школу - 37 чел., в прочие ВУЗы и рабфаки - 50 человек. Пак Б.Д. Корейцы в советской России (1917-конец 30-х годов). Москва-Иркутск-С. Петербург, 1995, с. 143

Рост педагогических кадров явно не мог удовлетворить потребности расширившейся школьной сети. В 1930 г. открылся еще один педагогический техникум в Посьетском районе, в котором обучалось 280 студентов. Там же было организовано специальное отделение для подготовки кадров дошкольных работников. Народное образование на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1935, с.12

В 1931 году во Владивостоке был создан корейский педагогический институт в составе исторического, литературного, физико-математического и биологического факультетов с общим контингентом 780 студентов. В 1933-1934 учебном году институт уже выпустил 217 квалифицированных учителей, обучалось 234 студента на различных факультетах, из 21 девушка и 282 слушателя на рабфаке (77 девушек). Студентам выплачивалась стипендия в размере 150-215 рублей. У института имелся учебный корпус на 600 человек при двусменном режиме учебы. Здание находилось в неудовлетворительном состоянии. Существовали ботанический, физический и военный кабинеты, причем последний считался одним из лучших среди вузов Владивостока. ГАХК, ф. П-2, оп.1, д. 94,л.282-285

Без коренных и решительных мероприятий укреплению материально-технической базы дальнейшее развитие института представлялось невозможным. 15 декабря 1934 г. бюро Приморского обкома приняло постановление о необходимости строительства нового учебного корпуса и общежития на 480 студентов, выделении 500 тыс. рублей на оборудование кабинетов и лабораторий; организации педагогическими и научными силами института переводов учебников и учебной литературы; перестройки работы кафедр института по коренному улучшению учебно-воспитательного процесса; улучшению учебных и бытовых условий студентов. Отдельный 8-ой пункт постановления гласил: " При историческом факультете организовать кабинет корееведения, где сосредоточить изучение современной Кореи. Просить крайком партии поставить вопрос перед ЦК и НКП об отпуске 1000 рублей валюты на выписку иностранной литературы, главным образом корейской, японской и китайской. В учебный план ввести преподавание истории и экономики Кореи". См.: ГАХК, ф. П-2, оп.11, д. 194,лл.57-59 Однако многим этим благим намерениям так и не было суждено сбыться.

Помимо подготовки специалистов в корейском пединституте, только в 1932 году 350 корейцев, в том числе десятки советских работников, окончили Институт Красной профессуры в Москве, Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова, Коммунистический университет народов Востока и другие ВУЗы в Москве, Ленинграде и др. городах. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, 1965, с. 210

Небольшая группа корейской интеллигенции появилась в сфере литературной, переводческой и журналисткой деятельности. В ДВК издавалось 6 журналов и 7 газет на корейском ; языке: "Сонбон" ("Авангард"), "Мунхва" ("Культура"), "Сэ сеге" ("Новый мир"), "Нодончжя" ("Рабочий"), "Нодон синбо" ("Крестьянская газета"), "Донъа консан синмун" ("Газета восточной коммуны") и др. С марта 1923 г. во Владивостоке стала издаваться газета "Сэнбон", печатный орган корейской секции губернского комитета РКП(б). С 1929 г. редакция газеты переводится в Хабаровск и она становится органом Далькрайкома ВКП(б) и Далькрайсовпрофа. В 1930 г. "Сэнбое" становится ежедневной и самой массовой газетой на корейском языке тиражом в 10 тысяч экземпляров. В период коллективизации политотделы при Сучанском и Посъетском МТС издавали свои многотиражки на корейском языке. Ким Г.Н. Из истории и современности зарубежной корейской периодической печати.- Время газетной строкой. Алматы, 1998, с. 96.

В начале 1930 г. во Владивостоке было создано Дальневосточное отделение ОГИЗа, а при нем сформировали корейский сектор в составе 10 человек. Уже в следующем 1931 году на корейском языке было выпущено 71 названия книг общим объемом 10 тыс. страниц и тиражом в 332 тыс. экземпляров. В 1933 г. краевое издательство издало на корейском печатной продукции 60 наименований объемом 250 тыс. страниц и тиражом 346 тыс. экземпляров. В 1933 г. на корейском языке были выпущены 18 стабильных и 13 нестабильных учебников, а в 1934 г. - 37 стабильных учебников, таким образом незадолго до депортации для корейских школ всех ступеней были подготовлены переводные издания всех основных учебников и пособий, использовавшихся в русскоязычных учебных заведений. Кроме учебников в 1930-х гг. краевым издательством были напечатаны на корейском языке сотни тысяч экземпляров партийной и общественно-политической литературы. ГАХК, ф. П-2, оп.1, д. 94,л.286-287 Корейские читатели получили на родном языке произведения А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, А.П. Чехова и других русских классических писателей, а также новых пролетарских - М. Горького, В. Маяковского и других.

Вокруг редакции газеты "Авангард" сложилась группа корейских авторов, переводчиков и журналистов, насчитывавшая около 40 человек, из которых половина была сотрудниками газеты, а остальные - преподаватели, редакторы и сотрудники других корейских газет и журналов, переводчики партийных и советских учреждений. Однако, как отмечал О Сен Мук - редактор "Авангарда" уровень переводческого мастерства желал быть лучшим. Там же, лл. 288-289

В конце 1920-начале 1930-х годов на Дальнем Востоке действовали несколько кружков художественной самодеятельности, такие как кружок при табачной фабрике г. Владивостока, при клубе "Синханчхон", при средней школе Љ8, при школе крестьянской молодежи села Пуциловка, при педагогическом техникуме в Никольск-Уссурийском. Многие активные участники указанных коллективов художественной самодеятельности, среди которых следует назвать Ен Сен Нен, Ким Дин, Ким Хя Ун, Ли Ги Ена, Ли Хам Дек, Ли Гир Су, Тхай Дян Чун, Цой Гир Чун сыграли видную роль в становлении и развитии театрального искусства советских корейцев.

В 1930 г. во Владивостоке был создан корейский театр рабочей молодежи (ТРАМ). Режиссером театра был Ен Сен Нен, директором - Ем Са Ир, а творческий состав насчитывал 30 человек. Из-за финансовых и материальных трудностей ТРАМ был реорганизован в 1931 г. в корейскую агитбригаду при ЦК профсоюза "Рыбник", который взял на себя расходы по ее содержанию.

9 сентября 1932 года во Владивостоке был создан Дальневосточный краевой корейский театр, в котором стали работать бывшие трамовцы и лучшие представители любительских художественных коллективов. В течение пяти лет деятельности театра во Владивостоке формировалась актерская труппа, зарождалась национальная драматургия, определялось творческое направление театра. См.: Ким И.Ф. Советский корейский театр. Алма-Ата, 1982,с. 6-10

Б. Пак в своей книге приводит яркий пример становления интеллигенции среди советских корейцев, используя статью А. Фетисова "Крепость", опубликованную 9 июня 1937 г. в газете "Тихоокеанская звезда". В статье рассказывалось о жизни корейского колхоза "Крепость" Буденновского района Приморской области. Автор писал, что за годы советской власти около десятка колхозников получили высшее образование - Пак Голь окончил Свердловский университете, Пак Николай - Московский плановый институт, Пак Вера - Московский университет, Ко Василий - педагогический институт, Ли Тихон - Ленинградский медицинский институт; более 10 человек окончили техникумы; учатсяь в корейском педагогическом институте колхозницы -девушки Ким Чун Ок, Ким Ян Сун, юноши Ким Яч Хук, Ким Бак Сон,Син Тон Бом, в авиационном институте учится Ким Алексей; в 1936 году неполную среднюю школу окончило 17 человек и 15 из них уехало учиться дальше, в институты и техникумы; в 1937 году заканчивают школу 21 человек и все они едут учиться дальше; в начальной школе учатся 250 детей, а всего в колхозе 103 двора с населением 606 человек.

Таким образом к моменту депортации корейцев из Дальнего Востока в Центральную Азию были достигнуты определенные успехи в школьном образовании, подготовки преподавательских кадров, переводе и издании учебной и иной литературы на корейском языке, формировании национальной интеллигенции. Однако поступательный процесс в культурно-просветительском развития советских корейцев был прерван насильственным, форсированным и тотальным выселением всего корейского населения из Приморья.

Ким Герман Николаевич, доктор исторических наук, зав. каф. корееведения факультета востоковедения КазНУ им. аль-Фараби, тел./ факс раб. 3272-621345, e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com

http://www.koryosaram.freenet.kz

Prof. Dr. Kim German Nikolaevitch, Head of the Department of Korean Studies Faculty of Oriental Studies Kazakh National University named after al-Farabi. Phone/fax: 3272-621345, e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com

http://www.koryosaram.freenet.kz

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка