Герман Ким. Подготовка и осуществление депортации корейцев

Исторические исследования последней декады, а также воспоминания корейцев старшего поколения раскрыли многие фрагменты общей картины противозаконной, жестокой, антигуманной депортации и опровергли первоначальный ложный стереотип о спонтанности сталинского решения и стихийности проведенной операции. Нельзя согласиться также с расхожим мнением, что Сталин хотел погибели всех насильственно выселяемых дальневосточных корейцев. Депортация корейцев была спланированной, организованной и тщательно проконтролированной широкомасштабной акцией тоталитарного режима, впервые апробировавшего механизм массовых принудительных миграций.

Известно, что до принятия рокового постановления Љ 1428-326сс СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1937 г., в Дальневосточном крае прошли несколько волн партийных чисток и репрессий, охвативший все эшелоны власти, включая партийный аппарат, армию, карательные и силовые органы, интеллигенцию и десятки тысяч простых трудящихся. На смену казненным, заключенным в ГУЛАГи, покончившими собой функционерам пришла новая номенклатура, не имевшая в своей основной массе опыта совместной работы с советскими корейцами, посему способная к жесткому, вернее жестокому, выполнению поставленной задачи. К примеру, незадолго до объявления депортации для осуществления операции в качестве начальника Дальневосточного управления НКВД был послан глава Ростовского НКВД Г.С. Люшков, который был вызван в Кремль для конфиденциальной беседы со Сталиным и получил инструкцию о депортации корейцев. Alvin D. Coox. Laffaire Liushkov, - Soviet Studies. 1968, Vol. XIX, p. 408.

Чтобы беспрепятственно осуществить депортацию корейцев, тоталитарный режим лишил их признанных лидеров и руководителей. В недрах НКВД был сфабрикован краевой корейский повстанческий центр, который якобы готовил вооруженное восстание с целью отторжения ДВК от СССР. Сутурин А. С. Дело краевого масштаба. Хабаровск, 1991, с. 188. Именно это утверждает выписка из приговора к расстрелу по делу первого секретаря Посьетского райкома ВКП(б) Афанасия Кима от 25 мая 1938 г. Копия приговора сделана в феврале 1989 г. в архиве Хабаровского краевого управления КГБ сыном Афанасия Кима Кимом Тельмиром и опубликована в книге В.Кима " Эшелон 58", Ташкент, 1995, с. 21. По признанию Люшкова во время переселения было арестовано 2 500 корейцев в ДВК. Kho Song Moo. Koreans in Central Asia. Helsinki, 1987, p.29-30. Тяжелый каток репрессий давил корейцев по всем российским городам и продолжал утюжить их после депортации на земле Казахстана и Узбекистана. Личные воспоминания корейцев, переживших депортацию, аресты и ГУЛАГи: Дорогой горьких испытаний. М. 1997; Куреньков И. Из плена лет и лживых наветов. ( Свидетельства очевидцев ), - Нива, 1997, Љ4, с. 23-36.

В целях оправдания незаконной акции депортации корейцев в ДВК незадолго до ее начала на полную мощь заработала пропагандистская машина, нагнетавшая атмосферу шпиономании. Старт ей дали две статьи, опубликованные в самом главном печатном органе страны - "Правде" от 16 и 23 апреля о японском шпионаже на советском Дальнем Востоке, в которых подчеркивалось, что японские шпионы орудуют в Корее, Китае, Маньчжурии и Советском Союзе и что для шпионажа используются китайцы и корейцы, маскирующиеся под местных жителей.

Ярким свидетельством того, что дальневосточные власти, в первую очередь карательные органы, развернули активную скрытую работу по осуществлении депортации, служит справка "О количестве корейского населения в пограничных районах Уссурийской, Приморской и Хабаровской областей ( уточненные данные)", Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 67-80. направленная в Москву командованием пограничных и внутренних войск НКВД ДВК, датированное 21 августа 1937 г., т.е. днем подписания Сталиным и Молотовым первого постановления о развертывании широкомасштабной акции против корейского населения. Приписка в скобках "уточненные данные" дает повод для предположения, что это уже не первое донесение краевых органов НКВД в Москву о численности корейцев, так как эти данные требовались для предварительных расчетов финансовых и материальных затрат, необходимых транспортных средств, графика движений, времени перевозки и т.п.

Меморандум Љ 516 от 24 августа 1937 г. за подписью Ежова, адресованный Люшкову, - первый документ, раскрывающий действия НКВД по реализации директивы Сталина-Молотова. См.: Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 68-71. Директива в адрес Хабаровского и Приморского обкомов ВКП(б), облисполкомов и УНКВД, подписанная секретарем крайкома Варейкисом и начальником УНКВД по ДВК Люшковым в основном продублировала содержание меморандума, однако содержало ряд дополнений по организации выселения корейцев. Во-первых, это касается сроков исполнения, в меморандуме сказано: "К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 года", а в директиве: "..переселение начать с 25 октября и окончить 15 октября. ( 1937 г. - прим. К.Г. ). Во-вторых, руководство по выселению корейского населения в районах возлагалось на тройку в составе: уполномоченного Далькрайкома ВКП(б), уполномоченного Крайисполкома и уполномоченного УНКВД. В-третьих, конкретизировался порядок оценки оставляемого корейцами имущества и расчетов с ними. В-четвертых, предписывалось все сведения о ходе выселения доносить крайкому и крайисполкому каждую пятидневку. История корейцев Казахстана. Сборник архивных документов. т.1, Алматы-Сеул, 1998, с. 57-58.

По образцу областных троек по переселению корейского населения были образованы районные тройки и кустовые тройки по месту проживания корейцев. Низовые тройки несли всю тяжесть исполнения операции, районные и областные регулярно проводили расширенные заседания, на которые приглашались руководители всех ведомств: армии, транспорта, сельского хозяйства, финансов, телеграфно-почтовой связи, общественного питания, здравоохранения, культуры, образования и т.д., однако среди них не было ни одного приглашенного представителя корейской национальности. Протоколы заседаний областных и районных "троек по переселению корейских граждан", - История корейцев Казахстана. Сборник архивных документов. т.1, Алматы-Сеул, 1998, сс. 59-64, 68-70, 88, 92 и т.д.

По плану депортации корейцев из ДВК устанавливались "три очереди", причем первая очередь указывалась уже в сталинско-молотовском постановлении от 21 августа 1937 г.: "Выселение начать с Посьетского района и прилегающих к Гродеково районов". Вторую и третью очередь краевое руководство определило после принятия в начале сентября ряда постановлений СНК СССР о "переселении корейцев" без упоминания о пограничных районах, руководствуясь при этом критерием удаленности районов выселения от внешних границ и хронологией исполнения.

Соответственно установленным очередям выселения краевая и областные тройки на своих расширенных заседаниях разработали план-график погрузки эшелонов и их отправки, утвердили пункты сбора выселяемых и ожидания эшелонов, железнодорожные станции и разъезды отправления.

Основная работа в исполнении операции осуществлялась на районном уровне и проводилась по следующим направлениям:

1. учет корейского населения и составление списков;

2. разработка и исполнение плана-графика выселения;

3. составление и обеспечение плана-графика мобилизации автомобильного и гужевого транспорта для подвозки в пункты сбора и отправки;

4. организация учета и оценки оставляемого имущества и подготовка документов для расчетов с корейскими колхозниками и единоличниками и т.д. Докладные записки об итогах переселения корейского населения, - ГАХК, ф. П-2, оп.1, д.1552, л. 1-4; там же, ф.П-399, оп.1, д. 336, л. 42-44.

Каждому эшелону присваивался литерный номер, указывалось место погрузки и время отправки. Эшелоном руководил его начальник, которому подчинялись старшие по вагонам из числа проверенных корейцев. Анализ рассекреченных ныне архивных документов дает следующие обобщенные сведения относительно технической стороны осуществления перевозки: Эшелон состоял в среднем из 50 людских вагонов, одного "классного" (пассажирского), одного санитарного, одного кухни-вагона, 5-6 крытых грузовых и 2 открытых платформ. Товарные вагоны для перевозки груза и скота наспех оборудовались двух-ярусными нарами и печкой-буржуйкой. В одном вагоне перевозились 5-6 семей ( 25-30 человек ). Время следования в пути из ДВК до станций разгрузки в Казахстане и Узбекистане занимало 30-40 дней. Подсчитано по материалам: Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 90-92; 94, 103-104; 106-112; ГАХК, ф. П 355, оп. 1, д. 5, л.5 ; График отправления эшелонов с переселенцами по Хабаровской области, - История корейцев Казахстана. Сборник архивных документов. т.1, Алматы-Сеул, 1998, с. 107.

Подготовка и проведение депортации включали в себя строжайший, постоянный, всеохватывающий контроль как по вертикали партийных, карательных и других государственных органов, так и по территориальной горизонтали всего края.

При учете корейского населения отнимали паспорта, конфисковали охотничье и другое огнестрельное оружие. Широкая агентурная сеть следила за каждым словом и действием корейцев. В дальневосточных государственных архивах сохранились уникальные документы, так называемые номерные спецсообщения о ходе работы по переселению и политических настроениях по районам, подлежащим выселению корейцев. ЦГА РДВ, ф. Р 2413, оп. 2, д. 804, л.219-224; ГАХК, ф. П 2, оп. 1, д. 1316, л. 33-34. Из документов видно, что " корейское население отнюдь не было безропотной жертвой депортации. Наиболее мужественные и честные из них открыто выступали против произвола и беззакония, призывали к отъезду за кордон, уничтожению скота и посевов, неповиновению". Ли В.Ф. Комментарии к спецсообщению Љ 1, - Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 134.

Контроль за каждым шагом корейцев не закончился с их выселением из ДВК, о чем свидетельствует содержание раздела "Агентурное обеспечение эшелонов", заключенное в одном предложении: " Отправленные эшелоны корейцев агентурно обеспечены" См.: рапорт по этому вопросу в документе, озаглавленном "Итоговая докладная по переселению корейцев Хабаровского района" за подписью районной тройки. ГАХК, ф. П 2, оп. 1, д. 1552, л. 3. Слежка за депортированными продолжалась на всем пути следования и по прибытии в Казахстан и Среднюю Азию.

О вертикальном характере контроля за ходом выселения корейцев красноречиво говорит приписка к протоколу заседания бюро Хабаровского горкома ВКП(б) от 20 сентября 1937 г. о рассылке копий протокола: " 12 экз. 2 экз. в дела ГК ВКП(б), 3 - в ЦК ВКП(б), 2 - в ДКК ВКП(б), 1 - в Обком ВКП(б), по одному экз. - в 4 райкома партии, 1- в УНКВД по ДВК ГАХК, ф. П 30, оп. 1, д.505, л. 37

Слежка и надзор в ходе выселения устанавливались не только за корейцами, но и за всем населением ДВК, не взирая на национальную, партийную и социальною принадлежность. В донесении ( точнее доносе - прим. Г.К. ) уполномоченного НКВД по Тамбовскому району Хабаровской области содержатся обвинения в адрес секретаря райкома партии Прокуды, директора МТС Гурьянова, гражданки Н. Погудиной и счетовода И. Есауленко. ГАХК, ф. П 2, оп.1, д.1316, л. 162-163.

В ходе выселения корейского населения с формулировками "мягкотелость", "халатность", "недисциплинированность", "нераспорядительность", политическая близорукость", "за срыв...", "проявленные ошибки" и пр. сотни коммунистов лишились партбилетов, номенклатурные чиновники своих должностей, из которых многие были арестованы и отправлены в ГУЛАГи. К примеру, решениями бюро Далькрайкома от 10 сентября 1937 г. "за срыв сроков первой очереди погрузки корейцев в эшелоны был снят с работы и предан суду первый секретарь Посьетского райкома партии Сенько, объявлены строгие выговоры ряду краевых и областных руководителей, предупреждены областные и районные тройки по выселению, что "в случае невыполнения в срок решений Цека о выселении корейцев и несвоевременной подготовки к переселению будут приняты суровые меры". ГАХК, ф. П-399, оп.1, д.336, л. 25-33

Ценой горя целого народа, невероятных людских усилий, тяжелых для государства затрат; под страхом быть наказанным за нерасторопность и отсутствие рвения; при страстном желании партийно-бюрократических и карательных органов отрапортовать вождю о досрочном исполнении его указания совершилось насильственное, тотальное и форсированное выселение корейцев из Дальневосточного края.

25 октября 1937 г. Нарком внутренних дел СССР Ежов победоносно докладывал в Кремль, что "выселение корейцев из ДВК закончено" и 36 442 семьи, насчитывающие 171 781 человек в рекордные сроки вывезены в Казахстан и Узбекистан. Остальное корейское население с Камчатки и других отдаленных районов, находящееся в рыболовецкой путине, командировках и т.д. предполагалось вывести сборным эшелоном до 1 ноября 1937 г. Пак Б.Д. Корейцы в Советской России ( 1917-конец 30-х годов) М.-Иркутск-СПб., 1995, с.234.