Введение

1. Причины миграций

2. Основные направления, формы и виды миграций

3. Динамика численности и состав мигрантов

4. Последствия миграций

5. Перспективы миграций

Миграции населения, происходившие еще в древние времена, продолжались на протяжении всей истории человечества и приобрели наибольшие размеры и значение в современный период. В настоящее время сотни миллионов людей проживают за пределами своей исторической родины, и процессы переселения, иммиграции в другие государства представляют несомненный научный интерес, как с теоретической точки зрения, так и с точки зрения прагматических задач жизнедеятельности иммигрантов в иных политических, социально-экономических условиях.

Политические и социально-экономические изменения, произошедшие в результате распада СССР, сложные реалии новой жизни, тревоги и опасения за будущее детей, смутность и неоднозначность перспектив национального развития, затронувшие все народы на постсоветском пространстве, не обошли и корейцев Центральной Азии.

Демографическая ситуация в той или иной стране, как показывает мировой опыт, порождает миграционные потоки различного характера.

1. Эмиграция населения может быть вызвана многими причинами: экономическими, социальными, политическими (преследования и др.), в том числе и демографическими (перенаселенность).

Эмиграция российских граждан также приобрела большие масштабы. За период с 1992 г. по 1998 г. число россиян уменьшилось на 2 млн. человек, или на 1,3%. На текущий момент эти цифры значительно больше.

2. Реэмиграционные потоки (возвращение граждан в страну исхода) в значительной степени также определяются изменением демографической и социально-экономической ситуации в странах.

3. Иммиграционный приток приходится в основном на страны,

испытывающие дефицит рабочей силы, либо в те государства, где

недостаточно эффективный контроль за иностранцами позволяет добывать средства к существованию нелегально. Нехватка рабочей силы вызвана главным образом превышением уровня смертности над уровнем рождаемости в этих странах, постепенным старением нации, что приводит к повышению доли лиц пенсионного возраста и нетрудоспособных от общего числа граждан, а также к уменьшению числа работающих и снижению в целом численности населения.

4. Внутренние миграционные потоки определяются перемещением населения из слабоосвоенных районов и районов, теряющих свою былую экономическую значимость, в промышленные центры и крупные города, где есть возможность трудоустроиться. Предпосылкой этого является уменьшение спроса на рабочую силу в экономически слабых районах по сравнению с предложением, в результате чего возникает дисбаланс между демографическим и социально-экономическими потенциалами.

Для суверенных государств постсоветской Центральной Азии, характерно усиление миграционных процессов в 1990-е годы.

Широкомасштабная эмиграция, наряду с резким уменьшением въезда в республику, привела к тому, что вот уже четыре года численность постоянного населения убывает: с 16,914 млн. (на 1 января 1993 г.) до 15,860 млн. чел. (на 1 января 1997 г.) несмотря на высокий естественный прирост коренного населения и некоторых других этнических групп.

Основные миграционные потоки сформировались между Казахстаном и странами ближнего зарубежья (преимущественно Россией, Украиной, странами Центральной Азии). Доля эмигрирующих в страны СНГ в 1996г. составила 63,5% (155,8 тыс. чел.), из них: Россия - 89% (138,7 тыс.), Узбекистан - 3,7%, Украина - 3,1%, Кыргызстан и Беларусь - по 1,7% и 1,4%, соответственно. В государства дальнего зарубежья (преимущественно в Германию) эмигрируют в основном немцы. В 1996 г. среди общего числа (73,6 тыс.) эмигрирующих в дальнее зарубежье 94,6% выехали в Германию, 2,0% - в Израиль; 1,0% - в США [15].

В то время как миграционный прирост сложился только среди казахов: их массовое возвращение на свою историческую родину началось в 90-е годы в связи с суверенизацией Казахстана. Был принят "Закон об иммиграции" и правительство страны начало проводить целенаправленную политику репатриации. Президентом Республики Казахстан ежегодно утверждается квота на иммиграцию (репатриацию) казахского населения из стран дальнего зарубежья и СНГ. На 1993 г. квота иммиграции составила 10 000 семей, 1994 г. - 7 000 семей, 1995 г. - 5 000 семей и на 1996 г. - 4 000 семей. Анализ выполнения квоты иммиграции выявляет следующее: в 1993 г. процент выполнения составил в целом 94,4 %, в 1994 г.- 63,9%, в 1995 г.- 72,6 % и в 1996 - 88% [16]. По сообщению Министерства труда и социальной защиты Казахстана, за 1991 - 1996 гг. в республику прибыло 35,3 тыс. семей казахских репатриантов, или 155 тыс. человек. Из них - 85 тыс.- из стран СНГ (в основном из России и Узбекистана), 62 тысячи - из Монголии. По информации Министерства, в настоящее время из более чем 35 тысяч семей, вернувшихся на историческую родину, 300-400 семей были вынуждены иммигрировать, не почувствовав себя в Казахстане дома. Сегодня 3 тысячи семей репатриантов не имеют жилья.

Таким образом, в последние годы интенсивность иммиграции казахского населения значительно снизилась и наметилась тенденция возвращения некоторой части казахов-репатриантов на свое прежнее место жительства, что во многом определяется сложной внутренней социально-экономической ситуацией в республике.

Рассматривая социально-профессиональный состав мигрантов, отметим, что в потоках выбытия из республики основную долю составляли лица в трудоспособном возрасте (63,2 % в 1994 г. и 63% в 1995 г.). Примерно 25% выбывших - население в возрасте моложе трудоспособного. В этой связи закономерно, что в республике растет число лиц старше трудоспособного возраста и соответственно усилилась тенденция "старения населения". С другой стороны, миграционные потери вызывают негативные изменения качественного состава трудового потенциала.

Причины миграции

Во внешней миграции первыми по воздействию на миграционные настроения в Казахстане являются социально-экономические факторы, определяющие уровень жизни населения. Распад СССР обострил кризисные явления в экономике, сопровождающиеся спадом производства, нарастанием инфляции, ростом безработицы (особенно скрытой), что привело, в свою очередь, к снижению жизненного уровня населения и кризисному состоянию социальной сферы.

Индекс реальной заработной платы в Казахстане по данным Всемирного Банка в 1994 г. (средняя зарплата равнялась 24 долл. США) оказался самым низким по сравнению с другими постсоветскими странами. В декабре 1996 г. средняя номинальная зарплата составляла, по официальным данным, 8 770,1 тенге, или 121 долл. США, однако такая величина зарплаты не выполняет функцию обеспечения воспроизводства рабочей силы [18].

Продолжающийся кризис в экономике сопровождается снижением занятости, ростом безработицы. По экспертным оценкам, уровень безработицы в 1995 г. достигал 10%, таким же высоким он оставался в 1996 г.

Исследования показывают, что среди факторов, влияющих на миграцию, политические являются столь же важными, наряду с факторами социально-экономического характера. Очевидно, однако, что экономические факторы вряд ли являются единственными, т.к. сотни тысяч людей уезжают в Россию , в страну, которая сама находится в экономическом кризисе и, кроме того, ее политическая жизнь характеризуется большой непредсказуемостью. Вряд ли и политический фактор можно назвать основным, и это подтверждает пример Балтийских стран. Права русских как граждан и как этнических меньшинств там нарушаются, однако эмиграция из Балтийских государств незначительна в связи с благоприятной экономической ситуацией в этих странах.

Нарастание влияния политических причин в эмиграционных настроениях отражает статистика миграции в 1994-95 годах. В эти годы наиболее интенсивной эмиграции усиливались авторитарные тенденции в государственном управлении. Свидетельствами последнего явились такие политические события, как два роспуска Парламента в декабре 1993 г. и в марте 1995 г., проведение в апреле 1995 г. референдума о продлении полномочий Президента Казахстана на срок до 2000 г.

Многие международные эксперты, в частности представители ОБСЕ, принимавшие участие в качестве наблюдателей за парламентскими выборами в марте 1994 г., отметили значительные нарушения во время предвыборной кампании и в процессе выборов, такие как произвольный отказ в регистрации кандидатов, ограничение деятельности СМИ в освещении выборов, "президентский список" кандидатов в депутаты, по существу "назначенных" в Парламент, семейное голосование и др. Заключение наблюдателей ОБСЕ за выборами в высший законодательный орган Казахстана в декабре 1995 г. гласит, что, несмотря на, в целом, эффективную организацию на избирательных участках, было несколько очень серьезных замечаний, которые, не будучи ликвидированы на последующих выборах, могут подвергнуть сомнению обязательства Казахстана по проведению демократических выборов [22].

По оценке Дома Свободы (США), который классифицирует все страны мира по следующим группам: свободные, частично свободные и несвободные в зависимости от степени осуществления основных политических прав и гражданских свобод, Казахстан в 1994-95 гг. относился к категории несвободных стран. Республика имела рейтинг по политическим правам 6 (из 7) и по гражданским свободам - 5 (из 7). Причем, по заключению экспертов, рейтинг гражданских свобод снизился в 1994-95 гг. с 4 до 5 в связи с растущей этнической напряженностью между казахами и русскими [23]. В обзоре Дома Свободы за 1995-96 годы отмечаются характерные для предыдущего периода политические процессы и констатируется, что Казахстан по-прежнему относится к разряду несвободных стран с тем же рейтингом [24].

По новой Конституции русский язык не получил статуса второго государственного. Хотя согласно статье 7. п.2 в государственных организациях и органах местного самоуправления "...наравне с казахским официально употребляется русский язык", фактически не владение казахским языком является серьезным инструментом для ограничения в государственной службе и политической карьере и будет оставаться фактором эмиграции русских из республики.

Политическая практика последних лет, а также ограничения в сфере образования, дискриминация в профессиональной и политической карьере (высший кадровый состав органов госуправления на 80% состоит из представителей казахской национальности) и др. ограничения могут быть рассматриваться как нарушения прав человека и этнических меньшинств. Все это, наряду со снижающимся социальным и экономическим статусом и большой неопределенностью по поводу собственного будущего в Казахстане, заставляет людей некоренной национальности покидать страну

Очевидна, однако, общая неудовлетворенность населения современной ситуацией в республике: по данным Института Гиллера, проводившим социологическое исследование при участии и руководстве Международного Фонда Избирательных Систем (IFES, США) в 1996 году 90% респондентов были неудовлетворены системой социального обеспечения, 87% - недовольны качеством услуг здравоохранения и состоянием борьбы с преступностью. Лишь 33% удовлетворены положением в области политических и гражданских прав, 28% высказывают удовлетворение по поводу избирательной систем и 27% - сферы образования [25].

Вероятные последствия эмиграции

Трудовые ресурсы республики характеризуются преобладанием занятых в производственной сфере (70%, 1993 г.), что связано с индустриально-аграрной ориентацией экономики республики. Порядка 75% занятых в индустриальной сфере - русскоязычное население, которое сейчас интенсивно выбывает [26].

Уровень занятости казахского населения в различных отраслях экономики относительно низок (34%, 1993 г.) Доля лиц коренной национальности в общей численности рабочих и служащих индустриальных отраслей составляла 24%, причем 45,1% всех промышленных рабочих-казахов было сосредоточено в 3-х отраслях: легкой, пищевой и промстройматериалов.

Интенсивное выбытие квалифицированных специалистов в последние годы ставит новые сложные задачи не только на современном этапе, но и для обеспечения устойчивого экономического развития республики в будущем, т.к. необходимо быстро подготовить большое число специалистов и квалифицированных рабочих для различных отраслей, в первую очередь в индустриальной сфере.

Для этнодемографической структуры казахского населения характерно преобладание молодежных возрастных групп. Демографический переход, в котором находится коренное население, характеризуется высокой рождаемостью и низкой смертностью. Дети и подростки до 16 лет в 1994 г. составляли, в целом, в республике - 33%, у коренного населения - около 40% . Поскольку ко времени достижения этими группами работоспособного возраста экономическая ситуация вряд ли улучшится, можно ожидать, что и на рынке труда она будет очень сложной.

На фоне ухудшающегося социального и экономического положения, дефицита ресурсов и рабочих мест, можно прогнозировать опасность возникновения конфликтов: борьбы за ресурсы и власть, землю и рабочие места, более высокие статусные позиции, удовлетворение необходимых социальных и культурных потребностей и т.д. Эту перспективу подтверждает прогноз ООН, согласно которому в ближайшие двадцать лет произойдет увеличение населения Центральноазиатского региона бывшего СССР почти в 1,5 раза, или до 75 млн. человек. Перенаселенные и трудоизбыточные районы стран региона могут стать источником дополнительной социальной напряженности и потенциальных конфликтов [27].

Немногим более десяти лет прошло после того, как численность казахов, проживающих в республике, стала равной численности русских. Русские еще не осознали себя как этническое меньшинство, процесс идентификации себя в качестве такового и требование статуса этнических меньшинств с соответствующими политическими правами еще предстоит в ближайшие годы и десятилетия.

В 90-е годы, в условиях экономического кризиса и исторически неизбежного перехода к рыночной экономике, ускорилась социальная, в том числе этническая стратификация, которая делит коренное население на политическую и бизнес-элиту и отсталое сельское население, занятое в основном в аграрном секторе, в частности, в животноводстве. Казахское население проживает, в основном, на юге и юго-западе республики.

Представители различных иноэтнических групп, благодаря высокому уровню образования и материальному положению, формировали в основном средний класс, который выполнял важную стабилизирующую - социальную (и политическую) роль, служа буфером между национальной элитой, сосредоточенной в столице и областных центрах, и основной массой коренного сельского населения, В связи с массовым исходом русскоязычного населения эти буферные группы "вымываются", оставляя национальную бюрократию "один на один" с огромной массой обездоленного казахского населения.

Прогноз эмиграции в разрезе этнических групп

По-прежнему будет продолжаться эмиграция в дальнее зарубежье - Германию, Израиль, Грецию, США, в меньшей степени - в некоторые европейские страны. Что касается первых двух стран, то они проводят целенаправленную политику репатриации. Квота ежегодно принимаемых в Германию немцев из Восточной Европы и республик бывшего СССР составляет около 240 тыс. человек. Хотя федеральное правительство ФРГ предпочло бы, что бы немцы остались в странах своего нынешнего проживания, процесс эмиграции будет продолжаться как в связи с привлекательностью перспектив в стране с развитой рыночной социально-ориентированной экономикой, так и под давлением нерешенных этносоциальных и этнополитических проблем в республике.

По оценкам экспертов, массовая эмиграция немцев будет продолжаться еще несколько лет. Ежегодно 90-95% эмиграции в дальнее зарубежье составляют немцы, отъезжающие в Германию. Одним из факторов, который мог бы ослабить эмиграцию немцев, является выполнение Соглашений, подписанных казахстанско-германской межправительственной комиссией по вопросам немцев, проживающих в Республике Казахстан, решение проблем в области образования, культуры, коммуникаций, развитии малого и среднего бизнеса в местах компактного проживания немецкого населения. Однако невыполнение этих соглашений (казахстанской стороной) подталкивает оставшихся 0,3 млн. немцев к отъезду.

Государственная политика в области иммиграции включает в себя организованное переселение, прием, социальное обустройство и содействие экономической активности (создание рабочих мест, содействие в предпринимательской деятельности, организация профессионального обучения и переподготовки и т.д.) репатриантов, беженцев и других переселенцев-казахов. Однако, судя по тому, что репатрианты из-за рубежа стали возвращаться назад, эта политика не удалась на фоне экономического кризиса в республике. В связи с тем, что основная казахская диаспора в России проживает в приграничных с Казахстаном областях, можно прогнозировать развитие различных типов стихийной миграции казахов в этом регионе.

Коренное население в потоках эмиграции представлено группами переселенцев, которые прибыли в Казахстан из-за рубежа (Монголия, Китай и др.) и сейчас возвращаются, не сумев адаптироваться, либо не удовлетворенные условиями жизни. Казахи, в целом, не склонны покидать свою страну и к эмиграции их может подтолкнуть сложная совокупность экономических, социальных и экологических причин.

Что касается других крупных этнических групп, таких как уйгуры и корейцы, то их выезд будет незначительным.

Это же относится и к корейцам - довольно высокий экономический и социальный статус этой группы, отсутствие политики репатриации со стороны Южной и Северной Кореи, установка представителей диаспоры на "прорастание" в Казахстане, политическая лояльность, слабое владение корейским языком - все это говорит в пользу того, что корейцы не будут в массовом порядке покидать республику. Это подтверждают и статистические данные: в 1994-м "пиковом" году в дальнее зарубежье эмигрировало 96 чел., а в ближнее - 1.7 тыс. корейцев из 110-ти тысячной диаспоры. В 1996 году эмиграция корейцев составила: в дальнее зарубежье - 90 чел., в ближнее - 1063 чел [33].

В прогнозах внешней миграции необходимо учитывать внешнеполитический фактор: противоречия и этнополитические конфликты в Центральной Азии и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Например, установление режима исламского фундаментализма в Афганистане может привести, по некоторым оценкам, к появлению потока беженцев в Казахстан в 100 тыс. человек.

В долгосрочной перспективе серьезным фактором, влияющим на интенсивность миграции, станет демографический. Казахстан и другие страны Центральной Азии находятся на стадии демографического перехода, который характеризуется довольно высокой рождаемостью и низкой смертностью. По прогнозам ООН, уже к 2015 году произойдет увеличение населения центральноазиатского региона почти в 1,5 раза: до 75 млн. чел., с 54 млн. в 1994 г.

Стабилизация миграционных процессов в республике включает комплекс социально-экономических, политико-правовых и организационно-финансовых мер в области иммиграции, эмиграции и внутренней миграции. Разработка мер в области внешней миграции невозможна без системного анализа причин выезда, экономической, политической и социально-демографической оценки его последствий, прогнозирования эмиграционных потоков.

Первое поколение коре сарам пыталось как можно быстрее приспособиться к новым условиям жизни в царской империи, а затем в советской России. Это поколение учило русский язык, активно принимало православие и затем через пару десятилетий столь быстро отказывалось от веры, стало сеять пшеницу вместо риса, жить в русских избах. Оно распахивало целину и готовило поле для посева.

Второе поколение, не успев попользоваться первыми плодами на новой земле, вынуждено было вновь повторить миссию предыдущего поколения. То есть, вновь адаптироваться к условиям Казахстана и Средней Азии. Хотя устраиваться пришлось на новых землях за тысячи километров от покинутых домов, благо, страна была одна, и не надо было, по крайней мере, учить другой язык и привыкать к новой системе. Поколение моих родителей героически выдержало все испытания, выпавшее на их долю и создало, казалось, прочный фундамент для нас - третье поколения.

Но и мы, третье поколение, вновь оказались в роли первопроходцев. Теперь нам приходится адаптироваться в условиях суверенных государств постсоветского пространства: Казахстана, Узбекистана и России и т.д. За последнее десятилетие пути развития этих стран, в которых проживаем мы - коре сарам, стали расходиться. Условия жизни, этно-культурная, языковая, религиозная ситуация в этих странах стали ощутимо иными.

1. Population movement among the Koryo saram of Central Asia

Situated geopolitically in the center of the Eurasian landmass, the five former Central Asian republics of the USSR -- Kazakhstan, Uzbekistan, Kyrgyzstan, Tajikistan and Turkmenistan -- are home today to some 350,000 Kory| saram. below shows the population distributions and ratios of the Kory| saram by republic under the Soviet regime.

As can be seen in the table above, approximately 75% of the Koreans in the USSR were concentrated in the Central Asian region in 1989, and of these Kory| saram, some 90% lived in either Uzbekistan or Kazakhstan. In particular, many Kory| saram were living in the southern agricultural region of Central Asia along the main route connecting Taldy-Kurgan, the Ushtobe region, Almaty-Bishkek (Kyrgyzstan)-TARAZ ( KOREANS CANT SPELL PROPER "r" (Dzhambul)-Chimkent-Tashkent (Uzbekistan). And in the case of Kazakhstan, the Kory| saram were characterized by their dispersal across the entire, vast region, whereas in the cases of Uzbekistan and Kyrgyzstan, the Kory| saram lived more compactly in areas around the capital cities of Tashkent and Bishkek, respectively.

This tendencies still persist even after the break-up of the USSR, but in accordance with the socio-economic changes after independence, the Kory| saram in Central Asia, too, have been undergoing changes in movement, both into and out of the republics. Below we examine the population movement patterns of the Kory| saram by individual country. Please note that because of the difficulties in obtaining data, we have omitted Turkmenistan.

1) Kazakhstan

According to the results of the 1999 Kazakhstan nation-wide census, the number of Kory| saram was 99,665. Compared to 1989, this figure has dropped by about 1,100. If one takes into account the natural increase rate, this means that since independence, some Kazakhstani Kory| saram have left the country. According to the census results from every decade from 1939 until 1999 (1949 is not available), the figures for Kory| saram living in Kazakhstan are as follows, in

.

Population shifts among the Kory| saram of Kazakhstan (1939 - 1999)

[-- AGENTSTVO RESPUBLIKI KAZAKHSTAN PO STATISTIKE. NASELENIE KAZAKSTANA. EZHEGODNYI SPRAVOCHNIK ) can you please give the full Russian citation? --RK]

These figures show a mysterious discrepancy of 13,000 between 1939 shortly after the 1937 forced deportation and the census of 1959; this is all the more so if one considers natural population increase rates. Of course, it is possible to suppose a great many deaths as the result of the poor living conditions and disease in the early period after the forced deportation, but it appears that during the second deportation of spring 1938 some Kory| saram were re-deported to neighboring Uzbekistan or Kyrgyzstan12. In any case, compared to the early years after resettlement, we can see that the number of Kory| saram in Kazakhstan has not increased. Note also that the Kory| saram in Kazakhstan occupy 0.7% of the total population, making them the ninth largest population.

below allows for comparisons of ratios in population shift by major nationality.

Ratios of population shift by major nationality in Kazakhstan (1939-1999)

[-- AGENTSTVO RESPUBLIKI KAZAKHSTAN PO STATISTIKE. NASELENIE KAZAKSTANA. EZHEGODNYI SPRAVOCHNIK ) can you please give the full Russian citation? --RK]

[give Russian citation, please!]

Next let us examine the population make-up of Kory| saram in Kazakhstan between 1970 and 1999 by province vs. city, and city vs. farming village. Please see

for the detailed figures. As expected, we find that the Kory| saram are concentrated in the three southern provinces of Almaty, Dzhambul and South Kazakhstan, and in the cities of Karaganda, Kzyl-Orda, and the capital Almaty. The large concentrations of Kory| saram in large cities like Almaty, Karaganda, Chimkent, TaRAZ (Dzhambul) and Kzyl-Orda reflects the high degree of urbanization among the Kory| saram. Moreover, Korean settlement is also characterized by the fact that the three southern provinces and Kzyl-Orda province are the most important agricultural regions in Kazakhstan. This allows us to discern the connection between Kory| saram population

distribution and agricultural production.

According to

below, the number of Kory| saram in Almaty province was 16,595 in 1979, 18,434 in 1989, and 17,488 in 1999; this latter decrease is not unrelated to the rise in population of Kory| saram in Almaty City. And in South Kazakhstan province, too, where the city of Chimkent is located, the number of Koreans dropped slightly from 11,430 in 1989 to 9,780 in 1999. This decrease can be attributed to social reasons, like the deterioration in the economic situation in the Chimkent region, and the attendant inferior quality of social services like electricity, heating, gas, etc. A similar situation can be found in the Kzyl-Orda province, but here deterioration in the ecological and productive environment like the reduction in water resources from the Aral Sea and the deterioration in water quality, etc., have been another factoir in the reduction of population. In December of 1996 a survey was conducted of the 3rd International Production Unit (?) in the Karmakji (sp.?) raion of the Kzyl-Orda province, and of the Gigant and Avangard Production Units in the Chili (sp.?) raion. All three were famous rice-growing units of the Kzyl-Orda region operated by Kory| saram, but now only traces remain. The "Third International" Production Unit still has a few Kory| saram left, but the "Gigant" Production Unit has just three Korean households remaining. A similar fate has befallen the "Avangard" Production Unit.

Ever since the Soviet period, the trend in Kory| saram settlement and movement in Kazakhstan has been marked by strong urbanization in accordance with socio-economic changes.

Korean population make-up of Kazakhstan by province, city and farming village (1970 - 1999)

[give Russian citation, please...]

[-- AGENTSTVO RESPUBLIKI KAZAKHSTAN PO STATISTIKE. NASELENIE KAZAKSTANA. EZHEGODNYI SPRAVOCHNIK ) can you please give the full Russian citation? --RK]

2) Uzbekistan

As shown in

below, the number of Kory| saram in Uzbekistan at present is estimated at 209,500. The Korean newspaper and Korean cultural associations typically mention a figure of more than 230,000, but this is just an estimate. The following table also reveals that the majority of Koreans in Uzbekistan lives in either Tashkent city or in Tashkent province. The Kory| saram living in and around the metropolis of Tashkent are mostly engaged in various kinds of production or commerce.

Population distribution of Kory| saram in Uzbekistan (2000)

The population movements and trends of the Kory| saram in Uzbekistan based on census data from 1939 - 1989 can be seen from the data in

, which reveals that, compared to Kazakhstan, the Kory| saram population is increasing in Uzbekistan. Of course, it is a fact that the environment for agricultural production in Uzbekistan is much better than in Kazakhstan. Moreover, the huge collective farms from the Soviet period like Polit Otdel, Kim Pyonghwa, etc., are all located in the vicinity of the Tashkent metropolis, and thus enjoy better socio-economic conditions than the Korean collective farms scattered across the farming regions of Kazakhstan. Thus, it is a fact that the number of Kory| saram in Uzbekistan has continued to grow for reasons such as these, but when one takes into consideration the current situation of relatively poor socio-economic conditions and nationalistic Uzbek fervor, it is difficult to imagine any increases (?) in the Kory| saram population in the future.

Population trends for Kory| saram in Uzbekistan (1939-1989)

Unit: 1000

3) Kyrgyzstan

In the case of Kyrgyzstan, according to the census data there were 3,344 Kory| saram in 1959 (0.1% of the entire population), 9,406 in 1970 (0.3%), 14,481 in 1979 (0.4%), 18,355 in 1989 (0.4%), and 18,558?М(0.4%) in 1994. Since 1959, the Kory| saram population in Kyrgyzstan has grown nearly six-fold. And 89.9% of the Kory| saram now living in Kyrgyzstan live in the Chui IN RUSSIAN - TWO LETTER- LIKE CHAS AND UM (sp.?)...Talas province centered around the capital city of Bishkek. Most of the Kory| saram in Kyrgyzstan moved there from Uzbekistan, Kazakhstan and other places after the restrictions on Koreans' movements were lifted with the death of Stalin.

The data for the Kory| saram in Kyrgyzstan in 1989 are in

below.

Population data for Kory| saram residing in Kyrgyzstan in 1989

According to the census data in

below, there are 19,771 Kory| saram in Kyrgyzstan. Thus, Koreans in Kyrgyzstan make up just 0.4% of the total population and rank as the twelfth largest ehtnic group. Compared to 1989, the number of Kory| saram has grown my 1,356. With the worsening of the economic situation in each of the Central Asian republics after independence, quite a few Koreans moved to Bishkek and its environs because of the relatively low prices and better living environment. Another area which has seen a drastic rise in the number of Korean residents recently is Qara-Baltash (sp.?) in the Jailski raion (sp.) about 75km from Bishkek. At present the number of Kory| saram in Qara-Baltash KARA BALTASH (sp.? -- total population 54,000) is approximately 4,000. This area was a military city during the Soviet era, and Kory| saram started moving here from the Balkhash region in Kazakhstan already in 1952. The reasons for the most recent growth in the number of Koreans is that the city is located on the main artery between Tashkent and Almaty, and -- rarely for a regional city has a sugar refinery, a gold refinery, as well as a flour mill and noodle factory, and a toy factory. Thus, the regional economy here is comparatively active.

Population figures for major nationalities of Kyrgyzstan (1989-1999)

[Russian citation, please....] dont know

The proportion of the population in Kyrgyzstan occupied by ethnic Kyrgyz is quite high: once 52% in 1989, by 1999 this ratio had increased to 65%. As in the other Central Asian republics, the proportion of Russians has fallen drastically from 22% to 13%, the proportion of Germans from 2.4% to 0.4%, and the proportion of Jews from 0.1% to 0.03%.

4) Tajikistan

Among the Kory| saram who suffered forced deportation to Central Asia under the Soviet regime, the first to settle in Tajikistan were the families of officials dispatched by the central authorities. After this, larger numbers of Koreans started to come in the late 1950s and early 1960s, primarily from Uzbekistan and Kazakhstan. This was mainly as a result of the removal of limitations on Kory| saram settlement in the late 1950s, and many Koreans from Kazakhstan and Uzbekistan moved to Tajikistan because of the comparatively rich natural resources and mild climate there. Thus, by 1959 the Kory| saram population had reached 2,400, grew to 11,000 by 1979, then to 13,000 in 1989. The lives of the Kory| saram in Tajikistan were quite poor until the 1960s, but by the 1970s when their livelihoods had stabilized somewhat overall conditions improved, and they were able to enjoy lifestyles considerably richer other nationalities living in Tajikistan. The Koreans in Tajikistan lived mostly in the capital city of Dushanbe, but there were also concentrations in the northern region of Leninabad (now Khudjand (?)), and in the southern region of Kruganchube KURGANTYUBE (sp.?)13.

The table below shows the population data for Kory| saram living in Tajikistan according to the 1989 census.

Kory| saram population for 1989 in Tajikistan, by region

But because of the civil war which erupted in the beginning of 1990, many Kory| saram have now left Tajikistan. Thus, by 1996 only 1800 households with a total of 6,300 members were remaining14. Their socio-economic situation is desperate beyond words, and urgently needs a multi-faceted support solution.

2. Characteristics and tendencies in Kory| saram resettlement after independence

1) The movement away from farms

One characteristic feature of Korean society in Central Asia since the independence of the former republics has been the accelerated pace of urbanization. This social phenomenon has continued from Soviet times up to the present, and is far more conspicuous among the Kory| saram than among other nationalities in Central Asia.

below shows the urbanization statistics for Kory| saram residing in Kazakhstan.

Population of Kazakhstan: province vs. city, urban vs. rural (1970 - 1999)

A similar situation pertains in Uzbekistan, and the 1989 figures for Kyrgyzstan show an urbanization rate of 78% for the Kory| saram there -- much higher than other groups.

Urban vs. rural population ratios (%) for Uzbekistan (1939-1989)

As for re-settlement, there are some cases of Kory| saram moving from one urban center to another (both within and without their country of residence), but most cases of re-settlement involve Kory| saram leaving rural agricultural regions for cities or their environs (again, both within and without their country of residence). Group resettlement is quite rare -- most Kory| saram make their decisions to relocate on the basis of their individual socio-economic situation and personal inclinations. Various reasons for resettlement suggest themselves: the difficult economic conditions of the Central Asian rural agricultural regions, problems of education for their children, the language policies favorable to the titular nationalities put into force after independence,15 the social discrimination stemming from the new nationalistic trend among the titular nationalities, etc. But in actual fact, socio-economic factors outweigh political factors in their importance here.

Most Kory| saram living in the Central Asian republics after independence believe that their quality of life has deteriorated in comparison to Soviet times. This sentiment is strongest with the oldest generation, and much stronger in the rural regions than in the cities. For the Kory| saram in the rural areas who have chiefly been involved in agricultural production, the sense of loss at the current spate of problems is all the greater, and they are experience problems both with the production and marketing of their crops. The Kory| saram living in agricultural regions typically say "We lived better in the old days," and say so frequently. This stems not so much from nostalgia for the former Soviet era, as it does from a genuine sense of economic crisis and the relative suffering they are now experiencing. It is not just the imbalance in urban and rural income and the economic difficulties with farming stretching from production right through to marketing, but also the fact that (although there are slight differences from one country and one region to the next) social amenties like electricity, water, heat, communications, etc., are all virtually paralyzed in these areas now, making life very difficult for the Kory| saram living there.

In the case of Kazakhstan, the biggest problem is electricity. With the exception of Almaty and other large cities, all the agricultural regions lack a regular supply of electricity. Some days it only comes on for a few hours, while other days there is no electricity at all. This is problem the single most important factor pushing the Kory| saram out of rural, agricultural areas. Because the current resettlement patterns are structured more or less differently from similar patterns during Soviet times, it is probably best described as an exodus from rural farming areas in order to find an escape from difficult economic realities than as an expression of urbanization for the purpose of individual social advancement. In any case, this is severe the conditions have become in rural agricultural areas. As a result, Kory| saram in their 30s and 40s with any economic means have been leaving the countryside for big cities, whether in their republic or not, and some have been leaving the CIS altoether.

This state of affairs can be seen by looking at regions of compact settlement by Kory| saram in Kazakhstan. For example, the Karatal raion in the Almaty province had over 23,000 Kory| saram in the early years after the deportation; in the 1980s before independence this had dropped to around 12,000, but now the number has dwindled to just 7,000. And a similar situation pertains for the Bakbakty BAKHBAKHTY (sp.?) region some 170 Km north of Almaty, an area famous for its Korean rice farming. Formerly, the population of the Bakbakty region consisted of around 40% Russian, 17% Kory| saram, and 14% Germans, but now nearly all the Germans have gone back to Germany, and the Russians have been steadily moving back to Russia. A few of the Kory| saram families have moved to the Russian Far East, and the rest have left for the big cities where there is a regular supply of electricity and it is easier to sell agricultural produce. Thus, whereas even as late as the early 1990s there were 3,800 Kory| saram living here, as of 1997 there were just 600 remaining17.

On the other hand, it is not always the case that the population streaming into the cities from the countryside is all coming into the big cities. Because of the high cost of living in the biggest cities, a great many Kory| saram have been moving to the outskirts of the big cities, or else in small- to medium-sized cities. Nor is it the case that this formerly rural population is abandoning agriculture as it streams into the cities. Quite a significant number of these Kory| saram pursue short-distance kobonjil (mobile lease farming) and commercial activities at the same time, and there are also cases of families establishing their living base in the vicinities of a large city while pursuing long-distance kobonjil.

2) Movement back to areas of emotional attachment

Another characteristic feature of the resettlement patterns of the Kory| saram living in Central Asia is the removal of some of them to areas of former Kory| saram settlement. The targeted areas tend to be places which hold special meaning for the individuals relocation; typically, close friends or relatives may be living there, a close relative may have preceded them to the place and established an economic base there. In other cases, Kory| saram move to regions in the Ukraine or the Caucasus where they have practiced kobondjil before, and thus , because of their familiarity with the local people and conditions, have less problems farming and selling their crops. There have also been cases shortly after independence of a head of household around the age of 40 leaving for the Maritime region in the Russian Far East for 'business' or kobonjil;

after leaving first and living there for a time, he buys a car or house, establishes himself

economically, then comes back for his family.

Together with the wave of urbanization, this tendency of the Central Asian Kory| saram to move to places with special personal meaning is not unrelated to their penchant for mini-communities. The typical model of Kory| saram mini-communities is a family plus its closest relatives on both the mother's and father's sides; on the basis of this mini-community, everybody helps everybody else in order to increase everybody's socio-economic abilities, and the mini-community becomes the nucleus for this process. One characteristic feature of this pattern is that the maternal relatives participate actively without any particular distinctions from the paternal relatives. Of course, this pattern of mini-communities has probably been in existence since the Far Eastern period, but it seems to have acquired a renewed significance and developed further in the process of coping with the new historical realities after the forced deportation. Insofar as all the members of the mini-community shared the bitter experiences of the forced deportation and resettlement process in its wake, their solidarity appears to be much more resilient than other Central Asian groups. Moreover, when one considers that the Kory| saram had no choice as an ethnic minority within the multi-ethnic Soviet system but to join forces with their own blood relatives and form mini-communities in order to console and support each other, this also distinguishes them from Koreans living in other parts of the world. One can distinguish two broad types of Kory| saram mini-community. One is blood-based and formed on the basis of close family relatives, while the other is production-based, formed in response to the demands of the agricultural production environment. But there is no single clear distinguishing feature between the two, and since the production-based units are still formed around blood relatives, we can understand the productioni-based units as extensions of the blood-based mini-communities. These blood-based Kory| saram mini-communities function as living and production units and are highly effective in resolving most domestic issues; they are also quite effective in the operationg of kobonjil. Above all, they function on the principle that all close relatives, old and young, participate. In particular, when a parent passes away, at times like the 3-year ritual when the bereaved has to visit the parent's grave or on other Korean ritual days, all the close relatives go together to the grave to perform the necessary rituals, even if this means missing school or work. And everytime there is a major celebration in the home like a tol (baby's first birthday), birthday, wedding, hwan'gap (60th birthday), funeral, festival, or national holiday, this blood-based unit gathers together to share its joys and sorrows. Thus, many of the ethnic

cultural traits remain which are necessary to bind together and reinforce the blood-based

mini-communities of the Kory| saram18.

The tendency seen above of Kory| saram to relocate to the cities is also sometimes accompanied by a tendency for close relatives to concentrate together in one particular area of a city. For example, in the case of Bishkek in Kyrgyzstan, some Kory| saram originally from Uzbekistan live in one region, while Koreans from Ushtobe in Kazakhstan live in another area of the city. This becomes especially clear at times like hwan'gap celebrations and weddings. These features of Kory| saram settlement and movement, typical already in Soviet times, still persist, and will in all likelihood continue in the foreseeable future.

3) Movement abroad

The break-up of the USSR, the subsequent independence of the former republics, and the ensuing changes in the new Central Asian countires has also given rise to a substantial exodus of population out of the countries in the regio and to other countries; the extent to which different nationalities have elected to leave the region has depended on each ethnic group's mode of social existence. In this paper we will focus primarily on emigration abroad from Kazakhstan.

below shows the chief trends by ethnic group of emigration out of Kazakhstan for the year 1996, while shows the relative declines in population by major ethnic group between 1989 and 1999.

immigration and emigration into and out of Kazakhstan by ethnic group, 1996 (?)

[Give Russian citation, please...]

[-- AGENTSTVO RESPUBLIKI KAZAKHSTAN PO STATISTIKE. OBZOR KAZAKHSTANSKOI STATISTIKI )

As is well known, the leading ethnic group in Kazakhstan during the Soviet period was the Russians, but independence has changed all that. In particular, the anti-Russian tendencies and nationalistic atmosphere that have held sway in all the Central Asia republics in the years after independence have been sufficient to cause considerable concern on the part of Russians and other nationalities. And these concerns have been compounded by the economic discrimination between ethnic groups which has risen up in the process of moving to a market economy system. Different nationalities have reacted in different and diverse ways to this, but in general one might say that there has been a trend for those who have 'somewhere to go back to' to go there. As a result, and as

below shows, after independence many Russians have been returning to Russia, and much the same goes for Ukrainians and Belorussians. Ethnic groups with their own strong 'ethnic coloring' like the Uzbeks and Tatars, too, have been returning to their homelands. The situation with the Germans, though, is somewhat different. For the Germans in Kazakhstan who, like the Kory| saram, were forcibly deported there under Stalin, the door home to Germany has been opened. hus, many Germans have gone back to Germany. But insofar as recently Germany's policy on this issue has changed from one of unilateral granting of entry permits to a preference for indigenization (?) DONT KNOW locally, the flow of Germans to Germany has faltered somewhat. [please explain!]19.

Population declines for major ethnic groups in Kazakhstan (1989 and 1999)

[-- AGENTSTVO RESPUBLIKI KAZAKHSTAN PO STATISTIKE. NASELENIE KAZAKHSTANA. EZHEGODNYI SPRAVOCHNIK. )

A similar trend is true of the rural agricultural regions, too. For just the Karatal raion of the Almaty province in the year 1996, 441 Russians and 28 Germans emigrated. Nonetheless, the situation for the Kory| saram is somewhat different from the other nationalities listed above; so what are the trends with Kory| saram emigration? The exaggerated nationalistic fervor which swept over the Central Asian republics after independence has definitely been a 'push' factor, and some Kory| saram have begun to leave either for the Maritime regime of the Russian Far East or for other regions of Central Asia with less ethnic discrimination. Besides these ethnically-related problems, other reasons for their departure are concerns about their children's education, the general exodus from rural farming regions, etc.

There has been a tendeNcy in recent years in south Korea to report that large numbers of Kory| saram are relocating to the Maritime region of the Russian Far East, the area from which most of them were deported in 1937. Of course, a fair number of Kory| saram did resettle in the Maritime region shortly after the Central Asian republics gained independence. But this tendency has subsided since more or less around 1994, the year when the Central Asian republics introduced their own national currencies and implemented currency reforms. Many Kory| saram in Central Asia suffered substantial financial losses as a result of these currency reforms. Thus, it has become much more difficult since this date to prepare the necessary funds for emigration.

In the case of the Karatal region in Almaty province, it is said that many Kory| saram left between the years 1990 and 1993 for areas in Russia (including the Maritime region), Ukraine, Kyrgyzstan and other destinations. And in the case of the Eskildzhinskii YESKELDINSKYI (sp.?) sel'skii okrug (similar to a myon in south Korea), also a farming area in the Karatal raion, where the 760 Kory| saram made up 26% of the total population, between the years 1993 and 1995 approximately 20 Kory| saram families moved to the Maritime region. In 1997, the number of Koreans to move abroad was 60, while 40 Russians returned to Russiam, and another 20 Kory| saram (4 families) moved to KhabarovSK . At the time of writing in the year 2000, 5 more Kory| saram have emigrated, of whom two went to Russia (one to Ussuriisk in the Russian Far East). But currently the economic situation and agricultural production conditions have deteriorated in the Maritime region, with the result that some Kory| saram settlers there have returned to Central Asia, and others have come back to 'places of person significance' to pursue 'business' or kobonjil20.

1. Another related new phenomenon is the movement of significant numbers of Kory| saram to Kyrgyzstan where living conditions are comparatively good. Citing employment, education and health problems in Uzbekistan, and the severe economic difficulties in northern Kazakhstan, Kzyl-Orda and Ushtobe, Koreans from these areas have followed in the footsteps of relatives who have succeeded in settling in Kyrgyzstan21. But with the latest setbacks to the economy in Kyrgyzstan, too, this trend is faltering; instead, a number of Kyrgyzstan Koreans has begun to move to places in Russia like Volgograd, the Caucasus and southern Russia where they used to conduct kobonjil.

1. Брутт Ким. Ветры наших судеб: Советские корейцы. История и современность. Ташкент, "Узбекистан", 1991.

2. Костанов А. М., Подлубная И. Ф. Корейские школы на Сахалине: исторический опыт и современность. Южно-Сахалинск, 1994.

3. Ем Н. К проблеме национально-смешанных браков. - "Известия корееведения". Вып. 2. Алматы: "Гылым", 1997.

4. Ким Г. Н. Социально-культурное развитие корейцев Казахстана. Алма-Ата: "Наука". 1989.

5. Хан В. С. Парадигмы и проблемы национальных движений: социально-философский анализ. - "Известия о корееведении в Казахстане и Средней Азии". Вып. 1. Алматы-Хельсинки, Yliopistopaino, 1993.

6. Ли Г. Н. Корейцы в Кыргызстане. Бишкек, 1998.

7. Хан Г. Б. Прошлое и настоящее корейцев Казахстана. Алматы, 1997.

8. J. P. R. King. An Introduction to Soviet Korean. Language Research. Vol. 23, No 2, June 1987.

9. Songmoo Kho. Koreans in Soviet Central Asia. Helsinki, Studia Orientalia, 1987.

10. John J. Stephan. Sakhalin: a History. Oxford, Clarendon Press, 1971.

11. Valeriy S. Khan. Paradigms and Problems of National Movements: a Social-Philosophical Analysis. Occasional Papers. Vol. 2. Seattle: Korean American Historical Society. 1996.

12. Valeriy S. Khan. The Korean Minority in Central Asia: National Revival and Problem of Identity. International Journal of Central Asian Studies. Vol. 3, Seoul: Institute of Asian Culture and Development, 1998.

13. Kim G. Topical Problems of Korean Diaspora in Kazakstan. Newsletter of Korean Studies in Kazakstan. Vol. 1, Almaty, 1996.

Ким Герман Николаевич,д.и.н,зав.кафедрой корееведени КазНУ им.аль-Фараби.Тел/факс:3272-621345 e-mail:ger_art@astel.kz;kazgugnk@yahoo.com http://www.koryosaram.freenet.kz/

Оставить комментарий © Copyright Ким Г.Н. (han1000@yandex.ru) Обновлено: 08/12/2004. 53k. Статистика. Статья: Россия	Ваша оценка: шедевр замечательно очень хорошо хорошо нормально Не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка