Симбирцева Татьяна: другие произведения.

Симбирцева Татьяна.Корея на перекрестке эпох.(Глава 11-18)

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 01/11/2009.
  • © Copyright Симбирцева Татьяна (han1000@yandex.ru)
  • Обновлено: 09/12/2004. 196k. Статистика.
  • Обзор:
  • Оценка: 5.39*6  Ваша оценка:

    Т. М. Симбирцева

    Корея на перекрестке эпох

    11."Мы будем почитать вас от всей души"

    Какие бы изменения в отношении к возрасту ни происходили сегодня в обществе, почтительное отношение к старости, к старшинству - объективная реальность, закрепленная в структуре языка и глубоко укоренившаяся в менталитете. Не случайно одной из самых распространенных форм обращения остается сонсэн-ним - "почтенный учитель", буквально - "родившийся ранее". Так называют преподавателей дети в школе. Так можно обращаться к прохожему на улице; к знакомому, с которым находишься в неслужебных отношениях, например, к отцу подруги; иногда - к человеку моложе себя, если ты хочешь подчеркнуть свое уважительное к нему отношение. Так я называю корейских аспирантов, посещающих библиотеку Международного центра корееведения МГУ, где я работаю. По возрасту они моложе меня, но по статусу (ученые люди, без пяти минут профессора) стоят достаточно высоко. В знак признания их достижений я называю их "родившимися ранее". Это допустимо, поскольку я не являюсь ни профессором, которому важно сохранять свое лицо, ни их преподавателем, который держит дистанцию с учащимися.

    Вежливость - понятие многогранное и загадочное. Ее нельзя постичь из книг. Она впитывается с молоком матери и разлита в интонациях, манерах, определенным образом и при определенном случае сказанных словах. Это в подлинном смысле искусство общения, и владеет им далеко не каждый.

    Из сочинений корейских студентов, изучающих русский язык:

    О вежливости

    "Корейское слово еджоль на русский язык переводится как "воспитанность, вежливость, культурность". Но эти слова не полностью передают смысл этого понятия. Даже корейцы понимают еджолъ по-разному. Его трудно определить одним словом, потому что оно выражает нашу национальную традицию и обычаи. На одном примере трудно объяснить значение слова еджоль.

    Думаю, что в России тоже есть подобные слова, например, "пожалуйста". По-моему, у него много значений, и его нельзя точно объяснить. Когда кореец у ходит из дома, он говорит родителям: "Танё-огес-сымнида", что буквально значит "Я схожу и вернусь" Когда он возвращается, он говорит: "Танё-вассымнида", что буквально значит "Я сходил и вернулся". Эти слова и есть выражение еджоль, потому что в них заключена просьба не беспокоиться, забота о родителях" (Ким Ынни, 3 курс).

    В современном корейском языке существует четыре степени вежливости, каждая из которых имеет свой собственный набор окончаний или их отсутствие. Это:

    1) официальная речь;

    2) разговорная речь между равными,

    3) речь, обращенная к подчиненному (младшему), но не лишенная уважительности;

    4) речь, обращенная к ребенку; фамильярная речь.

    В прошлом в корейском языке существовало до 14 степеней вежливости, высшая из которых была обращена к монарху. Многие годы я не могла переступить то, что про себя называла "барьер вежливости", и использовала только формы официальной речи, которая казалась мне ближе всего к русскому языку, ибо гарантировала сдержанное и завуалированное отношение к собеседнику.

    По мере расширения круга знакомств официальной речи мне стало не хватать. Дети столбенели, слыша вежливые окончания моей речи, и оглядывались по сторонам, чтобы убедиться, что я разговариваю именно с ними. Общение с друзьями и молодыми коллегами, а также с профессорами старшего возраста в неформальной обстановке также требовали иного стиля речи. Наблюдая за окружающими и слушая радио, я стала применять фразы и слова, которые до этого казались цветистыми, чересчур откровенными и излишними.

    Особенностью и трудностью корейского языка является огромное количество синонимов, каждый из которых имеет определенную сферу применения. Важно знать, что у многих основных житейских понятий есть почтительные формы, которые используются в разговоре со старшими. Например, пап - по-корейски "рис". Приглашая к столу, корейцы обычно говорят: "Паб-ыль тысеё" - "Кушайте рис" (что означает "кушайте" вообще). Но слово "рис" имеет и другой, вежливый, синоним - чинджи. Потчуя отца, старшего, надо говорить: "Чинджи-рыль тысеё". Для "кушайте" также имеется несколько синонимов, отличающихся между собой степенью вежливости. Высшим пилотажем является фраза: "Чинджи-рыль чапсусеё". Вежливость здесь тройная - в слове "рис", "кушайте" и в окончании. Пример весьма затруднительный для перевода на русский язык.

    Нельзя по-корейски сказать буквально "я живу с мамой". Надо сказать "Я живу, почитая маму". "Чонсон-ккот мосигессымнида" - "Мы будем почитать вас от всей души" - такие надписи можно часто увидеть на стенах ресторанов, в отелях, поездах, в ветровых стеклах такси. Много супервежливых синонимов относятся к возрасту. Слово наи - "возраст" применимо к ровеснику, младшему по возрасту и чину, но об отце, дедушке, своем профессоре употребляются особые слова: ёнсе или чхунчху. Последнее слово буквально означает "весна и осень", так что вопрос о возрасте старшего фактически звучит так: "Сколько весен и осеней вы встретили, почтеннейший?" Для обозначения понятия "день рождения (старшего)", "письмо (если оно получено от старшего по возрасту или положению)", "портрет (старшего)" и т. д. также существуют особые слова: сзнсин, сосин, ёнджон. "Позвольте спросить",- обращенная к ровеснику, эта фраза переводится совсем не так, как обращенная к старцу.

    Как отмечалось на конференции "Сыновняя почтительность и будущее общества", "истинное уважение - это когда человек, сам оставаясь в тени, всячески подчеркивает значимость другого. Об этом надо помнить, и накрывая жертвенный стол для предков, и организуя пир для живущих". Такое понимание уважения закреплено в грамматике, где одним из способов выражения вежливости является умаление самого себя по сравнению с собеседником. В таком случае вместо местоимения на (я) употребляется чо, что с большой натяжкой можно перевести как "маленький человек я". Аналогично правило по отношению к третьим лицам. Можно сказать просто "он" (кы сарам), а можно выразить особое почтение, сказав "тот почтенный" (кы бун). Понятно само собой, что перевод на русский в данном случае никак адекватным не назовешь.

    Существует множество способов выражения подчеркнуто вежливого отношения к собеседнику. Помню, как я была когда-то поражена, когда меня, маму пятилетнего сына, спросили: "Как поживает ваш почтенный сын?" Причем спрашивавший хорошо знал о малолетстве моего ребенка. Называя моего сына "почтенным" (ады-ним), собеседник хотел тем самым подчеркнуть свое уважение ко мне лично.

    В корейских парках пишут не "По газонам не ходить", а "Давайте не будем ходить по газонам". Не "Мусор не бросать", а "Давайте не будем бросать мусор". Повелительное наклонение не используется никогда. Иногда применяется слово "немного". "Дайте мне газету, немного", к примеру. Это - в сочетании с вежливым окончанием глагола будет означать почтительную просьбу.

    Вежливость бывает замысловата. Знакомый московский кореец, переводчик по специальности, рассказал как-то, что, когда он приехал не так давно в Сеул по приглашению родственника, этот последний неизменно представлял его всем как "доктора Квона". В ответ на замечание моего знакомого, что он не имеет ученой степени и поэтому доктором не является, родственник пояснил, что такое представление является проявлением вежливости к гостю, которому должно быть приятно ни к чему не обязывающее высокое звание и вызванное им повышенное внимание к себе. Кроме того, иметь родственника доктора наук очень почетно, как почетно и встретиться с таким человеком. По логике объяснявшего, в той ситуации, благодаря маленькой хитрости, в выигрыше оказывались все три стороны: и гость, и пригласивший его хозяин, и люди, с которыми хозяин знакомил гостя.

    Вежливость требует понимания национальной специфики. Как-то студентки 1-го курса корейского отделения ИСАА при МГУ пожаловались мне на "невежливость" корейского персонала, работающего в московской гостинице "Орленок". "Мы к ним обращаемся по-корейски, - сказали они, - а они отвечают нам по-русски. Вероятно, они хотят подчеркнуть, что мы плохо говорим на их языке". Я заверила девушек, что они напрасно отрицательно думают об этих людях. Дело было не в вежливости.

    Знание иностранных языков в последнее десятилетие стало рассматриваться в Южной Корее как свидетельство высокой образованности, подобно тому, как на протяжении столетий визитной карточкой грамотея было знание иероглифики и конфуцианских классических сочинений. Изучение языков нужно не только для практических целей, коими являются сдача экзаменов за среднюю школу, поступление в университет или продвижение по службе. Это нужно для статуса, поддержания престижа, и с этой точки зрения желание тех (явно молодых) корейцев говорить только по-русски - явление вполне понятное. При этом они не только практиковались в языке, но и утверждались как в собственных глазах, так и в глазах окружающих соотечественников. Беда студенток заключалась в том, что они так же хотели говорить по-корейски, как их собеседники - по-русски, и кому-то надо было здесь уступить.

    Делать вид, что говоришь на иностранном языке, более важно, чем действительно говорить. В этом я убедилась, присутствуя как-то на встрече высокопоставленного чиновника одной крупной химической компании с делегацией русских инженеров. Английский язык изучается сегодня в разных странах, и всякий раз он видоизменяется, приобретая особый оттенок и акцент. В Японии такой язык называется Japlish, в Корее - Konglish. Несомненно, существует и Russlish. Мне доводилось говорить по-английски с индусами, бирманцами, японцами, но никогда понимание не было такой большой проблемой, как с корейцами. Konglish - язык загадочный. Знакомая англичанка, пытавшаяся получить водительские права в Корее, трижды сдавала правила дорожного движения и трижды проваливалась, потому что совершенно не понимала задаваемых ей "на английском языке" вопросов. Не помогла и помощь знакомого корейского священника, который пошел с ней на один из экзаменов, чтобы переводить с Konglish на English, но лишь частично преуспел.

    Так вот. Тот чиновник, встретившись с русскими гостями в приемном зале своей компании, обратился к ним на Konglish. Я не смогла понять из его речи ни одной фразы, но русский переводчик с английского не ударил в грязь лицом. Слушая его, я восхищалась его высоким мастерством и умением сохранить присутствие духа в трудной ситуации. Его речь была плавной и логичной и полностью соответствовала духу встречи, хотя он, только что впервые прибывший в Корею, не мог знать нюансов Konglish. Когда оратор, явно довольный собой, закончил речь, все зааплодировали. Корейские граждане - его высокой образованности, продемонстрировав которую, он поддержал престиж компании и даже страны перед иностранцами. Не знавшие английского языка российские гости - в знак вежливости и полного согласия со сказанным. Я аплодировала высокому мастерству Перевода, без которого взаимопонимание между народами было бы невозможно.

    Важнейшей составной частью вежливости является правильный выбор формы обращения к собеседнику. При этом учитываются его возраст, социальное положение, степень близости отношений, обстановка, в которой происходит общение.

    В семье по именам обычно зовут только младших, и главной формой обращения служат названия степеней родства в их вежливой форме: отец, мать, супруг, старший брат/сестра, большой отец (старший брат отца), младший отец, муж старшей сестры, теща/тесть, сватья, кума и т. д., и т. п. В быту часто называют друг друга степенями родства люди, в буквальном смысле родственниками не являющиеся.

    Оппа (старший брат) - так обращаются девочки и девушки к старшим по возрасту молодым людям. Есть такая шутка: "Оппа часто становится аппа".

    Аппа - обращение маленького ребенка к отцу. Так же иногда называет мужа и молодая жена, если у них есть маленький ребенок. Это аналогично фразе "наш папка (папулька)".

    Ёбо (супруг) - так называют друг друга супруги среднего и старшего возраста. Молодые супруги, особенно с высшим образованием и с прогрессивными взглядами (а я встречала в основном таких), обращаются друг к другу по имени, как называли друг друга в дни первого знакомства в университете. Но, видимо, это новая тенденция. В бытность мою в Корее там был популярен телевизионный ролик, в котором молодой мужчина, обнимая хорошенькую жену, обращался к зрителям с экрана: "Зови жену по имени. Это так хорошо!" По имени, с добавлением слова сси. зовут друг друга не только супруги, но и друзья, равные по положению и возрасту коллеги, так что перевод слова сси как "господин, госпожа", как указывают словари, не совсем адекватен. "Сонхан сси" - так зовет моя подруга Суджин своего супруга. И это не "господин Сонхан", а вежливая дружеская форма. Если же она используется после фамилии и имени, скажем. Пак Ёнчхуль-сси, то это уже вполне официальное обращение. Сси сразу после корейской фамилии (скажем, Ким-сси) в качестве обращения считается грубоватым. Его используют по отношению к простым и необразованным людям или когда хотят кого-то уязвить.

    Обычное обращение к знакомой замужней женщине: "Мать Хан-мина", "Мать Кёнъа" - восходит своими корнями к тем не слишком далеким временам, когда статус женщины в обществе зависел от того, имеет она ребенка или нет.

    Нуна (старшая сестра) - используется в неформальной обстановке мужчинами по отношению к женщинам ненамного старше себя. Трудно сказать, чему равно это "ненамного". Это нюанс, определяемый интуитивно, и у меня есть сильное подозрение, что раз вежливость определяется степенью развитости интуиции, то корни ее находятся где-то на генетическом уровне.

    Онни (старшая сестра) - так называют женщины своих подруг, одноклассниц и однокурсниц, знакомых и случайных попутчиц несколько старше себя по возрасту. Помню, у одной из моих студенток были проблемы во взаимоотношениях с подругой, которая училась на курс ниже, но по возрасту была старше. Эта девушка никак не хотела звать подругу онни (старшая сестра), так как считала старшей себя, ибо училась на курс выше. Обращение к подруге как к онни не отвечало ее представлениям о собственном достоинстве. Онни - так можно обратиться к симпатичной продавщице на рынке или в магазине, и по этому обращению она сразу поймет, что вы ей симпатизируете. Однако при этом вы сами не должны быть слишком обременены грузом лет. Иначе ваша собеседница подумает, что вы намекаете на ее немалый возраст. Времена быстро меняются, и сегодня молодые (лет 30-40) кореянки болезненно реагируют на любые связанные с их возрастом намеки и вопросы. Стремление остаться молодой после замужества возникло у них недавно, но становится все более распространенным.

    С учетом этого следует осторожно использовать традиционное обращение к замужней женщине аджумони (буквально: тетка, тетенька), которое все больше ассоциируется с представлением о малограмотной, немолодой и малопочтенной особе или с невоспитанностью говорящего. Мне не раз приходилось слышать по радио и телевидению дискуссии, в которых молодые и образованные дамы единодушно отказывались откликаться на обращение аджумони. По смыслу оно напоминает наше русское "женщина", которое никаких приятных ассоциаций не вызывает. Изменение традиционных связей в обществе, когда все больше женщин продолжают работать, выйдя замуж, когда растет количество женщин, занимающих определенные посты, имеющих научные степени, участвующих в политической и общественной деятельности, вызвало потребность в новой нейтральной и уважительной форме обращения, подобно "мадам" у французов, "мисс" у англичан, "пани" у поляков. Хочется думать, что корейцы смогут выбрать из широчайшего арсенала своего языка подходящее слово, которое удовлетворит современную женщину. Пока среди служащих возникла тенденция использовать английское "мисс". С готовностью и без обиды на него откликаются только молоденькие девушки - секретарши из офисов или санитарки частных стоматологических клиник. Поиск продолжается.

    В разных ситуациях к одному и тому же человеку обращаются по-разному. Поясню на собственном примере. С одной стороны, я была студентка, и моим товарищам по учебе меня надо было звать онни. Однако это подразумевало известную фамильярность, и они, также как и преподаватели, звали меня Таня-сси. Люди простого звания, с которыми я находилась в холодно-официальных отношениях и которые знали о моем статусе, в частности, охранники общежития, где я жила, обращались ко мне хаксэн (студент), что было несколько неприятно в моем возрасте. Часто они называли меня аджума (тетя), что было еще хуже. Но формально придраться тут было не к чему. Возможно, именно поэтому с этими людьми за три с половиной года жизни в Сеуле у меня не сложилось никаких личных отношений.

    С другой стороны, я преподавала русский язык в престижном университете. Здесь приемлемой формой обращения ко мне коллег и студентов было сонсэн-ним. Иногда студенты меня называли кёсу-ним (уважаемый профессор), что было неправильно, поскольку у меня не было научной степени и статус мой в университете был ниже, чем у корейских преподавателей. Однако такое обращение грело душу, и я с готовностью на него откликалась. Слаб человек.

    Когда я гуляла по улице с сыном, ко мне обращались аджумони. На рынке или в магазине - сонним (гость, клиент). Знакомые продавцы звали онни. В отличие от Сеульского национального университета на рынке это обращение не звучало фамильярно. Оно подчеркивало доброжелательное внимание и равенство наших статусов.

    "Мужчина состоит из мужа и чина". Эта шутливая чеховская фраза в буквальном смысле применима к современным корейцам. Мужчина в Корее очень высоко ценит свою принадлежность к определенному месту работы, наличие должности и чина. Обращения, которые в буквальном переводе звучат как "почтенный начальник управления", "почтенный хозяин фирмы", "почтенный профессор", "уважаемый менеджер" и прочее - обычные обращения к мужчине с положением и не только на работе. Чтобы приблизительно представить себе то обилие названий должностей, которое существует в корейском языке, русскому человеку, наверно, надо вспомнить произведения Гоголя и их героев - титулярных советников и коллежских асессоров. Помню одного немолодого человека, который был церковным сторожем и все время проводил в небольшой комнатке у ворот. К нему обращались пышным словом самуджан-ним, то есть "почтенный руководитель служебного помещения".

    Как-то раз я шла по подземному переходу, и вдруг шедшая рядом молодая женщина, увидев кого-то впереди, закричала: "Саджан-ним!" (то есть почтенный хозяин предприятия). Большинство мужчин от сорока и старше, находившиеся в переходе,- а их было немало - немедленно повернулись на ее зов. Из этого эпизода я сделала вывод, что большинство корейцев с возрастом достигают желанной цели и становятся хозяевами собственного дела, что дает им право называться благозвучным для корейского уха словом саджан-ним, а даже если не становятся, то все равно оно является для них лучшим комплиментом, подобно тому, как радует душу лейтенанта обращение к нему "господин майор".

    Вежливость словесная непременно подкрепляется определенными действиями. Важнейшей заповедью культурного человека в Корее является следование Правилам поведения почтительных детей. Они неписаные, но соблюдаются повсеместно:

    Ј Нельзя перешагивать через старшего, если он лежит и отдыхает, особенно в области головы (учитывая, что корейцы традиционно спят, едят, пишут - словом, живут на полу, а мебель в корейском доме минимальная, это весьма актуально).

    Ј Нельзя лежать, если старший в это время кушает.

    Ј Садясь за стол, не бери ложку раньше старшего.

    Ј Подавай старшему что-либо и принимай от него двумя руками.

    Ј Повсеместным обычаем является запрет курить при "старшем", даже если "младший" сам в годах. Если "младший" пьет спиртное за одним столом со "старшим", поднося рюмку ко рту, он обычно отворачивается и прикрывает ее руками.

    В Сеуле имеется бесчисленное множество частных школ: кулинарии, народных и бальных танцев, музыкальных, икэбаны, живописи, графики и ваяния, макияжа, компьютерных, фотографии, спортивных, иностранных языков, ораторскою искусства и к д. Особой популярностью среди них пользуется Школа вежливости при старейшем учебном заведении страны, конфуцианской академии Сонгюнгван. По утрам в будни сюда регулярно прибывают автобусы, из которых чинно выходят ребятишки в национальных одеждах - школьники младших классов - и под наблюдением классных руководителей направляются к старинному павильону, перед которым стоят фанерные ярко раскрашенные фигурки с отверстиями вместо лиц, в национальных платьях, со сложенными особым способом руками на груди. Учителя объясняют детям, какие позы следует принимать в разных случаях жизни, а затем те по очереди подходят к фанерным муляжам и просовывают свои личики в выпиленные отверстия, автоматически принимая при этом нужное положение. Так малыши обучаются основам вежливости, а заодно приобретают навыки ношения национальной одежды, которая считается самой нарядной и праздничной.

    Посещают Школу вежливости и взрослые. Я присутствовала на занятиях, где женщины разных возрастов изучали правила сервировки и подачи индивидуальных столиков с едой почетным гостям. Особым предметом в этой школе считается большой поклон, который невестка обязана делать перед свекром и свекровью сразу после свадьбы и во время их 60-летних юбилеев (хвангап), а также во время поминальных обрядов перед табличками предков. Дело это весьма сложное и требует долгой тренировки и хорошей спортивной формы.

    Вот как описывается последовательность совершения большого поклона в статье "О правильной вежливости" в журнале "Вести с родины (Когук сосик)": 1) сложить руки - одну поверх другой, поднять их до уровня глаз, склонить голову и прижать к рукам; 2) сесть на корточки, касаясь ягодицами пола; 3) наклонить тело вперед таким образом, чтобы руки с прижатой к ним головой почти касались земли. О том, как подниматься после поклона, в статье не было написано, но я видела по телевизору, что делать это надо, не касаясь руками пола, просто сильным толчком. Мне показалось это настолько трудным, что в душе я порадовалась, что мне никогда не надо будет делать большой поклон. Для кореянок же он - признак воспитания и манер, и воспринимают они это действие, вероятно, не так, как я. Не как тяжелую и неприятную обязанность, но как один из цветков в букете своих достоинств.

    12.Умирает тигр - оставляет шкуру,

    умирает человек - оставляет имя

    Выбор имени новорожденного - дело семейное и никаким особым мероприятием не отмечается. Родители дают его сами, иногда просят помощи знакомого или родственника, хорошо знающего иероглифику, или обращаются в "философские академии" (чхорхагвоны), где подбором имен занимаются профессионалы. Важнейшее правило: ребенок никогда не может быть назван именем его родителей или предка. Недопустимо использование хотя бы одного иероглифа из их имен. При выборе имени обязательно учитываются четыре устоя саджу: год, месяц, дата и час рождения - и степень родства ребенка с предком.

    Как объяснил мне аспирант ИСАА при МГУ южнокореец Чхве Гвансик, иероглиф сик в его имени был предопределен за несколько веков до его рождения. Сейчас даже невозможно сказать, когда именно это было сделано. Этот слог является постоянным не только для его, конкретно, имени, но и для всех его родных и двоюродных братьев - потомков в 35-м поколении основателя рода - высокопоставленного чиновника, канонизированного конфуцианского святого, в России известного как выдающийся корейский поэт IX века, Чхве Чхивона. Поэтому их зовут так: Чхве Хансик, Чхве Вонсик, Чхве Кён-сик, Чхве Мёнсик. Для потомков того же предка в 36-ом поколении таким повторяющимся слогом является слог бён: Чхве Бённёль, Чхве Бёнхун. Таким образом, мужчины каждого поколения имеют в своем имени повторяющийся слог. В последнее время тот же принцип стали применять для женских имен: Хегён, Хеок, Хемён.

    Как и у китайцев, имена у корейцев состоят обычно из трех иероглифов, каждый из которых читается как слог, например, Ли Санхун. Первый - фамилия, два последующих - имя. Иногда полное имя состоит из двух иероглифов - по одному на фамилию и имя: Ким Гу, Син Сон. Встречаются фамилии из двух иероглифов: Токко, Намгун, Сону, Чегаль. В таком случае полные имена состоят из трех или четырех иероглифов: Намгун Ю, Сону Чунхо. Иероглифы имени сочетаются между собой по смыслу и звучанию, причем эти сочетания отличаются от сочетаний в китайских именах. Разница определяется нюансами национальных представлений о красоте, благе и добродетели, традицией, модой и другими факторами. И все же по иероглифам имени трудно судить, корейское оно или китайское, за исключением того очевидного случая, когда мы имеем дело с фамилией, которая существует только в корейском или только в китайском языке.

    Можно принять за корейское и японское имя, если фамилия в нем состоит из одного иероглифа, и он совпадает с одним из 249 иероглифов корейских фамилий. Например, фамилия министра иностранных дел Японии начала XX века была Хаяси. Такая же фамилия есть и у корейцев и читается как "Лим". Полное имя министра читается по-корейски как "Лим Тхэбо" и ничем не отличается ни по произношению, ни по написанию от обычного корейского имени. Таким образом, различение китайских, корейских и японских фамилий по их написанию представляется делом весьма затруднительным.

    Если раньше имена были только иероглифические, то в последние годы появилась тенденция давать детям чисто корейские имена: Нарэ (крыло), Арым (изобилие), Саран (любовь), Парам (ветер), Пада (море), Ханыль (небо). Поначалу такие имена были неофициальными, дополнительными к официальным иероглифическим именам, которые вписывались в метрики и прочие документы. Теперь многие дети официально имеют только корейские имена, и тогда их фамилия пишется иероглифом, а имя - корейской азбукой, образуя красивые сочетания. Например, имя Кан Парам звучит как "речной ветер", хотя фамилия Кан - это омоним слова "река".

    В повседневной жизни люди обычно не задумываются о смысле имен, тем не менее они переводимы и отражают традиционные представления о благе и надежды родителей видеть детей здоровыми, счастливыми, удачливыми, обладающими многими достоинствами. Вот некоторые примеры мужских имен: Хансик - основатель государства, Воллён - первый дракон, Чинён - драгоценная слава, Чхоллам - мужчина из железа, Гвансик - сеющий свет, Сынгвон - наследующий власть, Джонбок - полное благополучие, Тхэдон - большая непреклонность, Тхэхён - полное исполнение, Мухёк - яркий след и т. д.

    Ынхе (милость), Ёнми (красота цветка), Инсон (милость и доброта), Чинсиль (правда), Сонхи (доброта и радость), Инсук (справедливость и чистота), Чиын (мудрость и милость) - это примеры современных женских имен, в целом отражающих представления об иных, чем у мужчин, "чисто женских" добродетелях. Женские имена отличаются от мужских не только смыслом. Если мужчины со звучными и красивыми именами являлись гордостью Кореи испокон веков, то звучные и красивые реальные имена (сильмён - имена, даваемые при рождении) женщин зазвучали публично лишь в последние десятилетия.

    Я никогда не встречала старушек старше 70 лет с красивыми именами. Опрошенные знакомые корейцы также не смогли припомнить таковых. Историк Ён Гапсу, большой знаток иероглифики, по моей просьбе подумал об именах двух "первых леди" Кореи: Гон Мёнсун (супруги предыдущего президента Ким Ёнсама) и Ли Хихо (супруги нынешнего президента Ким Дэджуна). Хотя язык не поворачивается назвать "старушками" этих энергичных, следящих за собой, привлекательных дам, тем не менее они принадлежат именно этой возрастной категории - старше 70 лет. Выводы, которые сделал Ён Гапсу, удивили даже его самого:

    "Мёнсун - широко распространенное имя и изящным с современной точки зрения не считается. Однако в сочетании с довольно редкой фамилией Сон оно приобретает благозвучность. Точно также мое имя Гапсу распространено в Корее пусть не так, как Иван в России, но уж как Борис - это точно. В сочетании с широко распространенными фамилиями - Ким Гапсу или Ли Гапсу - это имя кажется деревенским и незамысловатым. Но свое имя я таковым не считаю. В сочетании с редкой фамилией Ён оно благозвучно и оригинально.

    Имя Хихо не ощущается как чисто женское. Оно смахивает на мужское или даже на нечто среднее. Похоже, что в Корее, как и в Китае, выбор красивого женского имени - дело более трудное, чем выбор мужского. Видимо причина в том, что имена состоят из иероглифов, а иероглиф "женщина" часто входит в слова с отрицательным смыслом ("ссора", "злоба", "зависть" и т. д.). Количество иероглифов, отражающих понятие женственности в положительном смысле, ограничено. Моим трем дочерям имена подбирал мой отец, и я всегда был ими доволен. Но теперь я задумался о том, что они ближе по вызываемым ими ассоциациям к мужским именам или среднему роду".

    Классическая средневековая "Повесть о Чхунхян" сохранила изысканно красивые женские имена: Ёнсим (сердцевина лотоса), Мёнок (светлая яшма), Чхунхян (весенний аромат), Тхангым (играющая на лютне), Хэнхва (цветок абрикоса) и т. д. Но это были не реальные, а дополнительные, так сказать, "профессиональные" имена, которые давали кисэн на церемонии по случаю начала их трудовой деятельности.

    Даже имена корейских королев - тайна, покрытая мраком. Несмотря на то, что у них, как и у других представительниц благородного сословия, были реальные имена, после выхода замуж их звали по названиям дворцов, в которых они обитали, или особыми титулами. Летописи и хроники сохранили только имена их отцов и посмертные титулы. В генеалогические книги отцовского рода дочери не вносились: вместо их имен вписывались имена их мужей. Так же обстояло дело с дарственными, купчими, завещаниями. Даже если имущество переходило к женщине - а официально право на это она имела,- то в документах фигурировало не ее имя, а имя ее мужа. Иногда вместо последнего писали название местности, где жила семья женщины до того, как она вышла замуж, скажем "род из Чонджу".

    Таким образом, изучение в настоящее время старинных женских имен крайне затруднено. Свет на эту проблему проливают дневники знатных деятелей периода Чосон, где встречаются имена дочерей. Судя по ним, не всегда девочек называли в доме просто по номеру, обозначающему их старшинство: Первая, Вторая и т. д., как это часто принято считать в наши дни. Все говорит за то, что чаще их так не называли, и что имена дочерей составлялись по тем же правилам, что и имена сыновей. Имена в патриархальном обществе были, видимо, у всех свободных людей, хотя качество и благозвучность их зависели, несомненно, от сословия, к которому человек принадлежал, от степени его знатности.

    Рабы (ноби) не имели фамилий, а только имена. Они обрели фамилии с отменой рабства и развитием паспортной системы уже в начале XX века. Тогда же - в период японского колониального господства - у кореянок появились незамысловатые имена типа Сунджа (чистый ребенок), Хеджа (милостивый ребенок), Суджа (долголетний ребенок), Миджа (красивый ребенок) и пр. - на японский манер. Джа/ча - корейское чтение иероглифа "ребенок" (по-японски - ко), которым традиционно заканчиваются японские женские имена (Митико, Эйко и т. д.). Сегодня таких имен у молодежи не встретишь даже в глухой деревне. Не всегда довольны своими именами такого рода и женщины старшего поколения. Я знавала в бытность мою в Пхеньяне пожилую даму по имени Хеджа, которая не пожалела времени и официально изменила свое имя на Хесон. "Прежнее имя напоминало мне о тяжелых годах японского гнета",- так объяснила она свой шаг.

    Имена меняют не только по патриотическим соображениям, но и за неблагозвучие. Иногда оно вызвано недомыслием родителей. Скажем, Синджа - вполне нормальное имя для представительницы старшего поколения, но - если ее фамилия Пэ, то полное имя Пэ Синджа, произнесенное в одно слово, означает "предатель". Мужское имя Чхигук означает "повелитель государства", однако если фамилия обладателя такого имени Ким, то его полное имя, произнесенное в одно слово - Ким Чхигук - означает "суп из квашеных овощей". Таким образом, фамилия может не только улучшить смысл имени (как в случае с Ён Гапсу), но и наоборот, сделать его неблагозвучным.

    Омонимом имени Пальсук является слоносочетание "чистые ноги", а имени Чаннё - слово "проститутка". Как это ни поразительно, но бывает, что родители дают и такие имена, опираясь, видимо, на иероглифическое написание и не задумываясь о другом смысле, возникающем при произнесении имени вслух. Компетентные органы переполнены прошениями о замене имен подобного рода, однако дают разрешение неохотно. Исключение делается в основном для учащихся младших классов, поскольку недосмотр родителей в отношении имен чаще всего раскрывается, когда ребенок идет в школу.

    Иногда родители бывают ни при чем. С распространением английского языка в последние годы стало казаться неблагозвучным, например, женское имя Кильми (удача и красота), звучащее как kill me - "убей меня".

    Кинам (эра мужчин), Хунам (следующий будет мальчик), Каман (правильное желание). Хваксири (наверняка), Собун, Сопсоп (и то, и другое имена означают "печаль"), Чольтхон (на этом - конец), Тхонбун (будет!), Югамнё (жалкая), Тальмаги (хватит дочерей), Мальсун (конец цепи) - это некоторые из старинных женских имен, в которых отразилась досада родителей по поводу того, что у них подряд родилось несколько дочерей, и их надежда на то, что следующим будет сын. Сегодня они кажутся красивыми разве что старикам, которым они напоминают о временах их молодости и, возможно, о женщинах, о которых они в юности мечтали.

    Помню, как мой добрый друг, ныне уже покойный, профессор Сеульского национального университета Тон Докмо - большой знаток иероглифов - помогал мне в выборе подходящего корейского имени, поскольку моя русская фамилия была очень трудна для большинства моих знакомых. С фамилией проблем не возникло. Сим - обычная корейская фамилия. "Бирцева" показалась профессору созвучной со старинным именем Пхильсун. Сим Пхильсун. Звучало вроде неплохо. "Что-то вроде Домны или Марфы",- подумала я и уже готова была согласиться, но Суджин моему новому имени решительно воспротивилась. Справившись в иероглифическом словаре, я поняла причину. Пхильсун означало "конец цепи", то есть фактически "больше не надо (дочерей)". Вызывавшее умиленную улыбку 70-летнего профессора имя казалось ужасным молодой эмансипированной кореянке.

    В прошлом маленьких мальчиков дома часто называли дополнительными именами весьма грубого звучания: Свинья, Телок, Собачье Дерьмо, Болван, Соломенный мешок, Кобель. Детская смертность была высокой, и имя давали как талисман, надеясь, что Повелитель царства мертвых не обратит внимание на ребенка с таким неблагозвучным именем. Иногда мальчиков называли Скалой или Камнем, чтобы он унаследовал их прочность и силу.

    С развитием медицины подобные детские имена ушли в прошлое. Услышать их можно разве что в театре, кино или из уст стариков, вспоминающих свое детство. Родившийся в 1918 году в Приморье Михаил Николаевич Пак рассказывал как-то, что его детское имя было Тондоль, буквально "какашка". "Тондора-а-а!" - кричала ему мать, загоняя вечером с улицы домой. "Тундра! Тундра!" - радостно подхватывали соседские русские ребятишки.

    С давних времен в Корее сложилось негласное, но незыблемое правило этикета: любой ценой избегать употребления личных имен. Его отразила грамматика, где правила диктуют обращение к собеседнику в третьем лице. Русская фраза: "Как вы, Иван Иванович, правильно заметили" буквально переводится "Как правильно заметил почтенный учитель..."

    В примечаниях к "Мемуарам принцессы Хегён" (кстати, это не имя, а титул - один из многих, данных ей за время долгого пребывания при дворе) переводчик уделяет особое внимание пояснению к именам. В частности, он сообщает, что несмотря на то, что Хегён называет своего покойного мужа Кёнмогун, то есть названием его гробницы, он счел возможным заменить это имя на "принц Садо" как на более известное современному читателю. В XVIII веке имена без фамилии использовались почти исключительно как выражение презрения, а также в отношении кого-то молодого, моложе говорящего хотя бы на поколение. Например, принцесса Хегён говорит о врагах своей семьи "Квиджу" или "Хугем" вместо "Ким Квиджу" и "Чон Хугем", что лучше всяких слов говорит о ее к ним отрицательном отношении. Она также называет по именам племянников, но в этом случае это означает, что она их старше. Вместе с тем она не называет по именам своих младших братьев и сестер, потому что они принадлежат к тому же поколению, что и она сама. Она называет их "мой старший брат", "мой второй брат", "моя младшая сестра" и т. д.

    Взамен имен использовались синонимы: названия должностей, псевдонимы (пхильмён, ахо, танхо), наименования родства, почетные (понхо), посмертные (сихо, нынхо, мёхо, хвехо) и дополнительные имена (ча). Чем выше было положение и уровень образования человека, тем больше было у него имен.

    Имя как поощрение

    Читая династийные хронологические таблицы, надо помнить, что приведенные в них имена корейских ванов (королей) это посмертные храмовые королевские имена мёхо, вписывавшиеся в поминальные таблички и означавшие высшее признание заслуг покойных перед Небом и государством. Наследник не мог вступить на престол до тех пор, пока для его предшественника не было выбрано мёхо. Эти имена несли определенную информацию: окончание -джо (Тхэджо, Седжо, Сунджо) означало, что данный правитель передал свой трон внуку, а -джон (Чонджон, Мёнджон, Коджон и т. д.) - сыну.

    Имя как наказание

    Посмертные имена двух корейских королей династии Ли - Ёнсан-гун и Кванхэ-гун - не являются почетными. Они свидетельствуют о том, что эти правители из-за своего недостойного поведения мёхо удостоены не были, и что их поминальные таблички не хранятся в чонмё - родовом алтаре корейских королей. Окончание -гун (князь), которое употреблялось по отношению к обычным членам королевской семьи и само по себе было вежливым и почтительным, здесь говорит о социальной деградации и служит вечным наказанием и назиданием потомкам.

    Каждому корейцу известна трагическая история правителя Ёнсан-гуна (1495 - 1506), чья мать - королева Юн, жена короля Сонджона (1469 - 1494) - была отравлена по приказанию свекрови. Поводом для казни послужила сцена ревности, во время которой королева Юн расцарапала лицо венценосному супругу. Реальной причиной этой драмы была неприязнь королевы-матери к своей невестке и политические интриги могущественных кланов при дворе. Сын узнал об обстоятельствах смерти матери несколько лет спустя, когда взошел на трон. Открытие потрясло его до глубины души и подвигнуло к беспрецедентной по масштабам политической мести: много высокопоставленных чиновников были казнены или отправлены в ссылку.

    Второй акт драмы получил в корейской истории название капча сахва, то есть гонение конфуцианских ученых года капча. Тогда король уничтожил всех, кто имел хоть какое-то отношение к смерти его матери. Несколько дворцовых фрейлин были казнены особенно жестоко, а свою бабку - вдовствующую королеву Инсу - Ёнсан-гун собственноручно избивал, хотя она в тот момент уже лежала на смертном одре. Ёнсан-гун имел гарем из 1300 девушек и молодых женщин, которых его слуги силком отнимали у родителей и мужей. Это привело в ужас всю страну. Бесчинства короля перешли все вообразимые границы, и 2 сентября 1506 г. он был свергнут в результате дворцового переворота.

    Имя как форма политического протеста

    Если мёхо было достоянием только королей, то у любого образованного человека было обычное посмертное имя, которое называлось сихо. Поскольку и короли были образованными людьми, то у них тоже были сихо, но в отличие от простых смертных, которым сразу после смерти сихо выбирали родственники или преданные ученики, сихо покойному королю сразу после его смерти выбирал его здравствующий преемник. Это имя вносилось в поминальную табличку после мёхо.

    В период правления в Китае династии Мин (1364 - 1644), с которой у Кореи были особенно тесные контакты, сихо для усопшего короля назначали китайские императоры, и эти имена писались на поминальной табличке корейского короля на первом месте - прежде мёхо, что было выражением наивысшего почтения корейцев к Китаю. Когда династия Мин была свергнута династией Цинь (1644 - 1911), к которой корейцы в душе относились несколько свысока и с предубеждением (поскольку она была маньчжурской, то есть "варварской", свергла исконно китайскую, ханьскую, династию и навязала свое покровительство Корее - "маленькому Китаю"), корейцы перестали вписывать назначенные циньским императором сихо в поминальные дощечки королей, выразив тем самым свое отношение к засилью "варваров".

    Имя как орудие политической борьбы

    Разновидностью посмертного имени было хвехо, которое даровалось королю (четыре иероглифа) или королеве (два иероглифа) спустя длительное время после их кончины, если требовалось по какой-то причине (обычно политической) возродить память о заслугах или достоинствах покойного/покойной. По случаю дарования хвехо изготавливалась новая поминальная табличка, во дворце устраивали большой пир, выдавали награды чиновникам.

    Со временем хвехо стали давать не только после смерти, но и при жизни царствующей особы. Считалось, что это укрепляет авторитет центральной власти в глазах народа. Особенно широко пользовался хвехо с этой целью король Ёнджо (1725 - 1776), время правления которого вошло в анналы истории как "период ренессанса королевской власти в Корее". Специальные чиновники составляли для Ёнджо почетные имена и регулярно их ему преподносили, о чем повсеместно оповещалось. В результате, когда король умер, на его поминальной дощечке было хвехо из 40 иероглифов - своего рода рекорд.

    Стоит открыть любую родословную книгу или энциклопедию, чтобы увидеть, что у любого упоминаемого там человека обязательно указывается несколько имен и псевдонимов, которые он получал по мере изменения обстоятельств его жизни и общественного положения (при женитьбе, уходе в монахи и т. д.). Вот некоторые из имен создателя корейской письменности короля Седжона: мёхо - Седжон; имя, данное при рождении,- То; ча - Вонджон (высшая справедливость); понхо (титул, присваиваемый родственникам короля и заслуженным подданным) - Чхуннён-тэгун (Великий князь преданности и спокойствия); сихо - Чанхон (суровый закон); нынхо (посмертное имя, даваемое по названию гробницы) - Еннын (цветочная могила). Указывается обязательно и место происхождения предка (пон).

    Пон. При знакомстве вопрос о поне является обязательным. "Энциклопедия корейской национальной культуры" поясняет, что пон - это родина основателя рода, прародителя. Если фамилия отражает кровнородственную принадлежность по отцовской линии и воплощает непрерывную преемственность во времени, то пон больше является понятием географическим, привязывающим исток клана, рода к определенному месту.

    По данным переписи населения 1995 г. в Республике Корея проживают представители 249 фамилий. Фамилию Ким носит 21,9% населения, Ли - 14,9%, Пак - 8,5%, Цой - 4,8%. Это означает, что родственные узы связывают значительную часть населения. Но не все Кимы или Паки - родственники. Люди с одной фамилией, но из разных мест происхождения предка родственниками не считаются и могут заключать между собой браки. Но если фамилия и пон одинаковы, то люди считаются родственниками даже в том случае, если их родословные пересеклись тысячу лет назад. В Корее живут несколько тысяч семей, где муж и жена состоят в таком "родстве" между собой. Эти браки никогда не признавались официально, а дети от них считались незаконнорожденными. В наши дни законодательство пересмотрено. Раз в несколько лет объявляется амнистия, и государство предоставляет супругам-"родственникам" возможность в течение определенного времени оформить официально свои отношения, в том числе и зарегистрировать детей.

    Пон играет важнейшую роль в уточнении не только родовой принадлежности человека, но также его социального положения, ибо поны бывают "хорошие" и "плохие". Фамилии и поны образуют различные сочетания: 1) одна фамилия - один пон; 2) одна фамилия - разный пон; 3) разные фамилии - один пон; 4) разные фамилии - разный пон. Эти сочетания связаны с представлениями о социальном разделении. Какие-то из них принадлежат только знатным родам. Какие-то свидетельствуют о низком происхождении.

    Система фамилий и понов пришла в Корею из Китая в VII веке, когда представители королевского рода и высшие шесть разрядов бюрократии государства Силла получили первые фамилии "три + шесть": Пак, Сок, Ким + Ли, Чхве, Чонъ. Сон, Пэ, Соль. В начале династии Корё (X в.) фамилии и поны назначались сверху для каждого служилого человека. К началу XV века все жители Кореи, кроме бродяг, имели пон, который обычно совпадал с местом жительства.

    Постепенно сложилась иерархия понов. Уездный город - это было почетно. Если это был остров, село, деревушка - такой пон старались поменять. Стремясь помешать этому, государство издало указ о том, что пон свободного крестьянина в обязательном порядке совпадает с местом жительства. Чтобы избежать миграций, связанных с ростом городов, срастанием уездов и селений, исчезновением одних и возникновением других жилых пунктов, это решение неоднократно подтверждалось впоследствии. Система понов сыграла большую роль в закреплении распределения населения по районам и сословиям и обеспечивала сбор налогов.

    И фамилии, и поны возникли как воплощение классовой принадлежности и символ общественного положения. Они остаются воплощением "родовитости" в сознании людей и сегодня. Объединение людей "одна фамилия - один пон" было формой социального разделения, в которой довлела идея родовой исключительности. Фамилии и поны одного порядка, одного уровня образовывали сословия, определяли место принадлежавших к ним людей в обществе.

    Ча - дополнительное имя, дававшееся человеку в момент его вступления в пору зрелости. У мужчины эта пора наступала в 20 лет после кваллесик - церемонии, означавшей достижение совершеннолетия. У женщины - когда она "втыкала шпильку в прическу", то есть выходила замуж. Ча женщины обычно указывало на ее "порядковый номер" среди сестер: пэк (старшая), чун (следующая), сук (о третьей), ке (о четвертой) и т. д. Ча мужчины не только учитывало его "порядковый номер" среди братьев, но должно еще было быть красивым и составлять подходящую смысловую пару его реальному имени. Ча состояло из двух иероглифов. В ча братьев, как и в их именах собственных, один иероглиф повторялся.

    В старину обращение к старшему по имени считалось нарушением всех приличий. При встрече старший младшему не представлялся. Предполагалось, что младший сам должен каким-то образом знать, с кем имеет дело. Свое собственное имя (сильмён) он старшему при знакомстве сообщал, но и тот не спешил употребить его в разговоре. Обращаясь к младшему или ровеснику, он использовал ча. Только родители и учителя называли своих детей и учеников их собственными именами. Эти правила общения сохраняются и сегодня с той лишь разницей, что в наши дни ча полностью вышли из употребления, и вместо них, обращаясь к мужчинам, используют чаще всего название их служебных должностей или титулы. В старинных документах нередко писали о людях, не упоминая их собственных имен, сообщая только ча. Поэтому ча продолжают изучать и сегодня - главным образом, историки.

    Хо - псевдоним. В Корее первые хо возникли в период Трех государств. Летописи сообщают мало поддающиеся сегодня переводу псевдонимы выдающихся людей того времени: монаха Вонхё - Сосон коса (Ученый-затворник из Сосона), почтительного сына Сонгака - Коса (Конфуцианский ученый-затворник), некоего музыканта, проживавшего у горы Нансан - Пэккёль сонсэн (Пэккель в буквальном переводе - "сотня связующих звеньев").

    Хо делятся на ахо (почетное прозвище) и танхо (клановое прозвище, чаще всего присваивавшееся главе дома). В "Записках затворника по прозванию Белое облако (Пэгун коса орок)" писателя Ли Гюбо говорится, что хо могло обозначать место жительства, какой-то признак, которым человек обладал или приобрел. Его могли давать по цели, к которой человек стремился или которой достиг. Оно могло быть названием места, где человек проживает или проживал (в случае с Ли Гюбо "Белое облако" было названием буддийского храма в горах в провинции Канвондо). Хо могло рассказывать о перипетиях его судьбы. Порой это было название вещи, которую человек особенно любил. Поэтому, чтобы сегодня правильно перевести хо, надо знать историю и повод его присвоения. Хо можно было выбрать самому. Иногда его давали родители, друзья, учителя. Бывало, что один человек имел несколько хо. Скажем, писатель Ли Гюбо имел пять хо: Пэгун коса, Самхокхо сонсэн (Любитель трех соблазнов), Чиджихон (?), Сагадже (Павильон четырех песен), Чаодан (Веселый отшельник), Намхон Чанно (Старец из южной стороны).

    Больше всего хо за всю историю Кореи имел, видимо, конфуцианский ученый XIX века, деятель движения "за реальные науки" Ким Джонхи - 503. Как поясняет его биограф О Джебон, каждое из этих имен несло свою смысловую нагрузку. Скажем, когда Ким Джонхи находился в ссылке и пребывал в печали, его называли Ногу (Старая чайка), когда жил у воды - Хэдан (Павильон у моря), Кымган (Цитра у реки) и т. д. Были среди его хо и такие, которые были даны из-за случайного события или в шутку, например его прозвание Чхвемён ноин означало "Старец, евший лапшу".

    В старину хо были иероглифическими. Иногда они состояли из большого числа знаков. Например, одно из двадцати до современного поэта Ким Санока состоит из шести знаков: Чхочхо сисиль чуин (Хозяин Травяного домика). С наступлением XX века и развитием национально-освободительного движения, ростом национального самосознания люди стали составлять свои хо из чисто корейских слов, иногда очень древних и давно уже не употреблявшихся. Это был своего рода шик. У выдающегося лингвиста Чу Сигёна было хо Ханхинсэм (Большой источник). Один его коллега - Ли Ёнги - называл себя Карам (Поток), а другой - Чхве Хонбэ - Весоль (Одинокая сосна). Сохранились дневниковые записи Ли Ёнги, где он объясняет смысл своего хо: "Карам означает "поток" и является словом исконно корейским. Когда много ручьев сбегаются вместе, получается поток, неиссякаемый и вечный. Он не океан, но и не ручей. Он течет среди гор и долин, увлажняя почву и создавая гармонию в природе".

    Употребление хо в современном языке приобрело некоторые особенности. Каждому сеульцу известен Центр искусств "Хоам", расположенный в нижнем этаже редакции крупнейшей газеты "Чунан ильбо", принадлежащей группе "Самсон". Здесь проходят изысканные выставки живописи, старинного прикладного искусства, скульптуры, которые посещают тысячи людей. Но мало кто из них задумывается о том, что "Хоам" (Тигриная скала) - это хо создателя Центра и одновременно основателя группы "Самсон" Ли Бёнчхоля. Для корейцев это не "Центр Хоама", а именно Центр "Хоам", так же как косметика "Дэбон", автомобили "Муссо", пиво "О-Би" и т. д. То же произошло с названием "Фонд Ильхэ". Произнося название этой крупной благотворительной организации, никто не вспоминает, что Ильхэ - это хо ее создателя, бывшего президента Южной Кореи генерала Чон Духвана. А вот с мемориальным комплексом "Инчхон" на территории университета Корё в Сеуле дело обстоит по-другому. Произнося это слово, все понимают, что имеется в виду хо основателя университета Ким Сонсу - Мемориальный комплекс Инчхона.

    В настоящее время хо употребляется редко. Чаще используется пхильмён, тождественный понятию "литературный псевдоним" в русском языке. Как подчеркивает "Энциклопедия корейской национальной культуры", "через хо мы познаем вкусы и склонности достойных людей прошлого, и будет хорошо, если такие склонности сохранятся и впредь".

    Сильмён - ча - хо - сихо - поп - кванви (чин) -- саджок (заслуги). С точки зрения этой совокупности и надо понимать корейскую пословицу "Умирает тигр - оставляет шкуру, умирает человек - оставляет имя".

    Насколько имена корейцев представляют проблему для иностранцев, настолько неудобоваримы и имена иностранцев для корейцев. Все три с половиной года, что я жила и училась в Сеульском национальном университете, получая стипендию, я расписывалась в ведомости против странного имени "Михайловна". Периодически я просила исправить его на Татьяну Симбирцеву. Меня вежливо выслушивали, но дальше дело не шло. На ежегодных приемах, которые устраивало для иностранных студентов Министерство образования, я неизменно носила на груди табличку с надписью: "Михайловна". Аналогичную табличку имел и мой коллега и сосед по общежитию Сергей Толмачев - "Львович". Как "Михайловна" я значилась в авиабилете, который мне выдали в посольстве Республики Корея в Москве. В последний момент кто-то заметил, что Михаил - не женское имя, а мужское, но что прочие данные документов говорят за то, что я все-таки женщина. С большим трудом удалось доказать, что это не подлог, и что Михайловна - это как раз женщина, а не мужчина.

    Прошло немало времени, прежде чем я поняла, почему именно отчества кажутся корейским чиновникам самой весомой частью русских имен. В 1995 г. меня пригласили поработать переводчицей с руководителем Московского городского отдела народного образования Л. П. Кезиной. Обсуждая детали ее предстоящего визита, ответственные лица Министерства образования показали плакат, который мне и другим сопровождающим предстояло держать в аэропорту, чтобы не пропустить высокопоставленную гостью. На нем крупными латинскими буквами значилось: "Петровна". Я объяснила, что самой весомой частью русского имени является фамилия, которая у женщин заканчивается на -ова/ева/-ина - в данном случае Кезина. Далее следует имя - в данном случае Любовь. И только потом следует отчество - Петровна, которое означает, что отцом был Петр.

    В ответ ответственное лицо министерства с видом превосходства объяснило мне, что, если взять американское имя Джон Ф. Кеннеди, то Кеннеди (в конце) и есть фамилия, то есть главная часть имени. В копии паспорта, которую получило министерство, имя гостьи значилось как "Кезина Любовь Петровна". Следовательно, по логике объяснявшего, раз последней частью записано "Петровна", то это и будет фамилией. Мои попытки доказать, что правила написания русских и английских имен различны, успеха не имели. Чиновник стоял на своем.

    На следующий день группа встречавших, и я в том числе, стояла в аэропорту Кимпхо под плакатом с надписью: "Петровна". Все прибывшие уже давно разошлись, а мы все ждали, недоумевая, что случилось с гостьей. Оказалось, что Любовь Петровна все время стояла рядом с нами, но ей и в голову не могло прийти, что таинственная "Петровна" - это она и есть. Она была поражена этим открытием. Понадобилось немало времени, прежде чем наладились нормальные отношения и улегся неприятный осадок, оставленный странной встречей.

    Если за три года мне так и не удалось доказать чиновникам - людям с образованием и нередко с учеными степенями, что меня зовут Татьяна Симбирцева, а не Михайловна, то ничего не понадобилось доказывать российским "челнокам", которые с начала 90-х годов стали регулярно наведываться на крупнейшие сеульские рынки Тондэмун и Намдэмун. Дела в то время шли неплохо, и некоторые из них приезжали в Сеул по меньшей мере раз в месяц. Соня и Катя, Галя и Вера, Пауло (так на латинский манер произносится имя Павел, которое известно в Корее из Библии) и Анатолий - так звали своих постоянных клиентов "малограмотные" хозяева лавок и магазинчиков. Зная, что русским клиентам очень трудно запомнить корейские имена, эти предприимчивые люди быстро обзавелись русскими именами и изготовили визитные карточки, где со множеством ошибок, но все же по-русски было написано "Миша", "Юрий", "Анна" и т. д.

    Кстати сказать, именно рынок Тондэмун стал местом, где впервые, думаю, где-то в 1994 году, зазвучала на южнокорейской земле российская музыкальная эстрада и классика, которые - даже Чайковский - многие годы были запрещены в этой стране Законом по борьбе с антикоммунистической деятельностью. Помню, я стояла в ожидании поезда на платформе станции метро "Тондэмун" и вдруг не поверила своим ушам: из репродукторов - а в сеульском метро всегда играет хорошая спокойная музыка - звучали "Миллион алых роз" Раймонда Паулса в переводе на корейский язык и в исполнении корейской поп-звезды. Это был сервис по-корейски - предупредительный к бытовым потребностям гостя и снисходительный к его человеческим слабостям.

    Тот же рынок Тондэмун был одним из первых мест, где южнокорейцы заговорили по-русски - на языке, которого в этой стране до начала 90-х годов практически не изучали. Однажды мне позвонили с телевидения, с какой-то утренней программы, и попросили пойти со съемочной группой на Тондэмун, чтобы снять "смешную сценку", как не знающие корейского языка "челноки" жестикулируют и "идут на всякие уловки", чтобы хоть как-то объясниться со своими корейскими поставщиками. Все получилось не так, как ожидали сценаристы. Они с изумлением увидели, что русским покупателям совсем не приходится "идти на уловки", потому что на рынке во многих лавках их ждал настоящий сервис: с ними говорили по-русски. В результате получился материал о том, как корейские предприниматели изучают русский язык в той мере, в какой это им необходимо для работы.

    Это была претворенная в жизнь та самая "глобализация", которую провозгласил президент Ким Ёнсам, и о которой так много писали тогда в прессе. Но участники этой живой "глобализации" были слишком простыми людьми, чтобы о них сообщать в прессе. Просто же "смешного" ничего не получилось, и телевизионщики были слегка расстроены. Я же уходила с Тондэмуна в хорошем настроении. Реальность на моих глазах смело разрушала стереотипы.

    13.Даже Кымгансан надо смотреть

    после хорошего обеда

    Когда я впервые приехала в Пхеньян в 1987 г., у меня неважно обстояли дела с восприятием корейского языка на слух. Тогда я вспомнила об одном способе, которым лет за 10 до того поделился с нами - студентами ИСАА - наш преподаватель, ныне уже покойный Виктор Михайлович Моздыков. Он рассказал, что в конце 40-х годов, когда он приступил к изучению языка, потребность в переводчиках была настолько велика, что его стали приглашать работать, уже начиная со второго курса. Однажды его попросили поехать в Северную Корею для перевода лекций по гельминтологии, которые предполагали там прочесть советские врачи. Виктор Михайлович был ветеран войны, обладал высоким чувством ответственности и поэтому согласился, хотя и сознавал крайнюю недостаточность своих знаний. Судя по всему, он справился с заданием. По его собственным словам, способ погружения в язык оказался весьма прост: освободившись после работы, он шел на базар и толкался там до позднего вечера, слушая, о чем говорят люди. Вскоре он уже хорошо понимал собеседников.

    Опыту Виктора Михайловича решила последовать и я. Каждый день после занятий в университете я стала ездить на метро в центральные магазины, где собиралось большое число покупательниц, и часами стояла у прилавка, слушая, о чем они говорят. Поначалу я улавливала лишь отдельные слова. Как это было ни удивительно, почти все они относились к еде. Тогда я объясняла себе это явление своими скудными познаниями. Мои походы по магазинам не прошли даром. Спустя несколько недель я уже довольно сносно понимала, о чем говорят вокруг меня. Но и тогда мне казалось, что говорят в основном о еде. "Надо больше заниматься. Мои знания слишком ограниченны",- таков был мой вывод.

    Прошло несколько лет. Я приехала в Южную Корею и опять бросилась в водоворот толпы - слушать язык. И опять вокруг говорили в основном о еде. Но теперь я уже понимала, что не

    только о ней. Незамысловатые на слух фразы требовали отдельной расшифровки.

    Ты откуда? Да вот иду с рынка. Купила пресноводной рыбки. Невестка родила внука.

    Здравствуй, Соён! Слышала о твоих успехах: что закончила университет, что работаешь в хорошем месте. А когда пригласишь нас на куксу (лапшу)?

    Так, говоришь, дочь сдает экзамены? А ириски ты купила? Нет, ирисок не купила, но мама приготовила пирожки на пару (тток) и готовится пойти с ней вместе в институт.

    Недавно встретила вашего сына. С тех пор, как он женился, он так хорошо выглядит и даже пополнел. - Ну еще бы, ведь его жена родом из Мокпхо. - Что вы говорите?!

    Собираюсь пораньше уйти с работы. Надо готовить. В выходные будет год, как скончался отец.

    Завтра у мамы день рождения. Надо купить морской капусты.

    Думаю, сделка у нас состоится. Вчера, как только клиенты приехали, мы повели их в ресторан корейской кухни (хансик чиб). - Ты прав, не стоит жалеть денег ради пользы дела.

    Что хорошего можно ожидать от этого человека? Ведь он пять лет ел гороховую кашу.

    Вы едете в Пхунги? Непременно купите там женьшень и яблоки.

    Заказала редьку и капусту у зеленщика. Собираемся вместе с соседками делать кимчхи.

    У Хиён сейчас совсем нет времени. Ты ведь знаешь, что у нее лавочка на рынке. - Да, под новый год торговцам орехами и передохнуть некогда.

    Алло? Как живешь? - Да ничего, только приболела немного. - Обязательно больше кушай. Завтра у меня выходной, я приеду. Привезу рыбки, которую прислала мне мама, и другой еды.

    Сейчас, когда я беременна, мне каждый день хочется чего-то особенного: то куриного отвара с женьшенем (самгетхан), то похлебки из трески (тэгутхан), то японской лапши (удон), то цыпленка в гриле, и мы с мужем почти каждый день ходим туда, где лучше всего делают те блюда, которых мне хочется.

    Купила австралийской свинины, а мои не едят. Я их и так увещеваю, и эдак. А они мне: "Мама, пусть наша свинина дороже, но ведь ее вкус и не сравнить с этим импортом".

    Раньше мы и слыхом не слыхивали о гамбургерах, а насколько были здоровее. И об ожирении тогда никто не слыхал. Знаешь, у моего племянника обнаружили ожирение. И это все гамбургеры.

    Слушать такие диалоги было похожим на разгадывание кроссвордов. Почему пожилая женщина несла невестке пресноводную рыбу? Потому что роженицам рекомендуют это блюдо. Считается, что оно укрепляет здоровье и прибавляет молока, так же как суп из морской капусты, съеденный в день рождения, гарантирует имениннику удачу на целый год. Этот суп так же распространен, как рассольник в русских домах, но его ни в коем случае нельзя есть перед экзаменом. Выражение "съел суп из морской капусты" имеет несколько смыслов, в том числе и "провалиться на экзамене".

    "Пригласить на куксу" означает "пригласить на свадьбу". Оно уходит корнями в еще не столь далекое прошлое, когда свадьбы отмечали дома, рис стоил дорого, и не всегда его было в достатке, чтобы накормить многочисленных гостей. В этом случае его с успехом заменяла лапша. Выражение сохранилось, хотя в наши дни люди среднего достатка обычно арендуют для свадьбы трактир, где готовится одно общее блюдо: суп с говяжьими ребрами. Дополнением к нему служат рисовые хлебцы, салаты и другая еда, для экономии приготовленные в доме невесты. Состоятельные семьи устраивают свадьбы в отелях, где подается в основном дорогая европейская еда.

    Не стоит в день экзамена есть куриные яйца или мясо, поскольку куры роются в земле, разгребая ее в разные стороны, а во время экзамена надо, наоборот, собрать все мысли в единое целое. Полезно жевать перед экзаменом ириску, приготовленную из тыквы и орехов. Слово "прилипать", которое как нельзя лучше сочетается с этим лакомством, имеет также значение "успешно сдать экзамен". В день экзаменов взволнованные матери нередко приклеивают ириски или паровые хлебцы тток (они также очень клейкие) к воротам университета, куда поступает их ребенок - на удачу.

    Почему другая свекровь радовалась, что ее невестка из Мокпхо? - Женщины из этого города славятся кулинарными способностями на всю страну, а это одно из основных женских достоинств. Во всех женских университетах преподают кулинарию и есть профессора кулинарных наук.

    Орехи и ююба - неотъемлемый элемент новогоднего стола. За три дня до этого праздника наступает "день разгрызания орехов", когда вся страна щелкает их в надежде, что звук отпугнет недуги и хвори на весь предстоящий год. Считается, что это особенно хорошая профилактика заболеваний зубов.

    Гороховая каша - одно из простейших и самых дешевых блюд - обычная пища в местах заключения, и выражение "ел гороховую кашу" является синонимом фразы "сидел в тюрьме".

    Городок Пхунги в провинции Северная Кёнсан славится своим женьшенем и яблоками, так же как Пхеньян славится своей лапшой в холодном бульоне (нэнмён) или Ульсан - нарезанной на мелкие кусочки и слегка замаринованной свежей рыбой (хе).

    Изобильная еда - залог крепкого здоровья.

    Поминки по предкам требуют длительной подготовки, когда мужчины заранее постятся, а женщины готовят особую жертвенную еду, требующую большого терпения, времени и мастерства.

    Научно-технический прогресс освободил современную кореянку от значительной части домашнего труда, в том числе и от трудоемкого процесса изготовления кимчхи - особым образом заквашенных овощей. Сегодня это важнейшее блюдо национальной кухни можно купить в любом магазине. Желание женщины сделать его своими руками говорит о ее домовитости, а приглашение для совместного труда соседок - о хороших с ними отношениях и рациональном мышлении: в компании это утомительное занятие превращается в развлечение.

    Рестораны корейской кухни хансик чиб отличаются высоким качеством блюд и, соответственно, высоким уровнем цен. Самых почетных гостей водят именно туда, и это бывает очень обременительно для европейцев-новичков, которые еще не привыкли сидеть по время трапезы на полу, поджав ноги. Членам официальных делегаций или бизнесменам, отправляющимся в Корею на переговоры, следует готовить себя именно к этому. Стремясь облегчить участь подобных посетителей, рестораторы иногда усаживают их на "стулья" со спинками, но без ножек, чтобы можно было облокотиться, и выдают вилки вместо палочек. Но в целом процесс вкушения пищи остается неизменным.

    Мужчина, с готовностью удовлетворяющий гастрономические причуды своей беременной жены,- любящий и щедрый супруг и неленивый человек с довольно высокой зарплатой. Ее слова о нем подчеркивают его редкие высокие качества, поскольку посещение рестораций по несколько раз в неделю - дело обременительное для среднего кошелька. К тому же харчевни, славящиеся особым вкусом того или иного блюда, как правило разбросаны по всему городу, и чтобы ходить по ним часто, надо иметь не только деньги, но и силы, и желание. Помню, как мы с Суджин ездили с тремя пересадками из Кояна - города-спутника Сеула - в центр столицы на рынок Намдэмун, чтобы поесть особой ухи в заведении старушки-мастерицы, о которой несколько раз писали в газетах. На дорогу ушло около двух часов в один конец, но вкус у ухи действительно был отменный.

    Корея - страна, где царит культ еды. В этом мнении живущие в этой стране иностранцы единодушны. Еда не только украшает праздники и обряды, сопровождает в горе и радости. Она мерило добродетели и благосостояния, индикатор патриотизма, отрада души и тела, предмет мыслей, а также гордости или зависти, показатель хода времени (о нем говорит сезонная еда), залог здоровья и лекарство, объект изучения в университетах, средство заработать деньги и их потерять, двигатель технического прогресса. Можно сказать, что все это справедливо для любого народа. И все-таки для корейцев это справедливо втройне.

    Еда имеет столь важное в глазах корейца значение, что даже выступления в прессе на темы, казалось бы, к еде не имеющие никакого отношения, нередко обыгрываются в некоей с ней связи. Вскоре после августовского (1998 г.) кризиса известный петербургский лингвист-кореевед согласился дать интервью корейским журналистам у себя дома. Гости пришли и первым делом отправились не в кабинет хозяина, не к книжным полкам с его трудами, а на кухню к холодильнику и в разных ракурсах сфотографировали его содержимое. Вероятно, оно произвело на них особое впечатление, поскольку вскоре в Корее вышла статья о нищете в России с цветной фотографией холодильника. Она была лучшим доказательством сказанного, тем более что холодильник принадлежал профессору - то есть представителю той прослойки населения, которая в Корее оплачивается очень хорошо. Другое дело, что корейский профессор ни за что бы не позволил прессе фотографировать, а тем более публиковать снимки содержимого своего холодильника, даже если бы он ломился от изобилия. Не знаю, оценили ли те гости степень гостеприимства и терпимости пригласившего их российского ученого.

    Еще один блестящий знаток корейского языка, но уже из Москвы, рассказал мне, что, хотя он отошел от занятий Кореей в последние годы и обратился к бизнесу, корейцы его не забывают и в конце 1998 г. опубликовали о нем статью под названием "Он дома делает кимчхи". Это меня не удивило, хотя я сама назвала бы статью об этом человеке по-другому. "Он знает Корею не понаслышке", например. В принципе, это одно и то же, и эти заголовки - еще одно доказательство того, что прямой перевод с корейского на русский и наоборот невозможен, но знание нюансов психологии позволяет добиться полного взаимопонимания.

    В 1994 г., накануне визита президента Ким Ёнсама в Россию, меня пригласили на радио, чтобы я рассказала об истории корейско-российских контактов. Я долго готовилась, но произнести мне удалось только одну фразу: "Первая встреча русских и корейцев на корейской земле состоялась в 1854 году". Тут ведущая меня прервала и сказала, что уже и так все ясно, поэтому будет намного лучше, если я расскажу о том, что я ела на обед. Большого труда это не составило. Я люблю корейскую кухню.

    В первые годы после прихода к власти президента Ким Ёнсама газеты много писали о заведенной им традиции приглашать на завтраки в Чхонвадэ ("Дворец с голубой крышей" - резиденция президента) соратников по партии, членов правительства, знаменитостей. Главным блюдом на этих завтраках была лапша по-домашнему - немудрящее дешевое блюдо. Оно символизировало скромность главы государства, его непритязательность и близость к народу, и пресса много писала о той лапше.

    Корейцы очень гордятся своей кухней и считают, что она ничуть не уступает по вкусу таким знаменитым кухням, как китайская или французская. Что же до того, что она не так популярна за рубежом, то они относят это за счет того, что иностранцы просто ее не знают. Они убеждены, что стоит кому-нибудь попробовать корейскую пищу, как он обязательно ее полюбит. Как-то мне попалась на глаза газетная заметка, где автор пенял правительству за то, что оно не пропагандирует за рубежом кимчхи. "Итальянские спагетти и пиццу можно найти в любой стране, так же как немецкие сосиски, американские гамбургеры, японские суси и китайскую лапшу. Так почему же в этом списке нет корейской кимчхи? - вопрошал он. - Требуются большие усилия для пропаганды этого шедевра корейской кухни".

    Вместе с тем, корейцы творчески относятся к иностранным кухням, и весьма популярные у них рестораны японской и китайской кухонь подают блюда не в "чистом", а в "кореанизированном" виде. Побывавшие недолго в России корейцы не раз говорили мне с гордостью о "высокоразвитой культуре еды" в их стране, в то время как у нас "едят только мясо, картофель, хлеб и масло, от чего все полные, а соленья в вашем рационе способствуют накоплению холестерина и распространению сердечных болезней". Некоторое время я молча терпела такое пренебрежительное отношение к русской кухне, а потом принесла случайно найденную заметку о блюдах, подававшихся в Кремле во время одного из правительственных приемов. Там фигурировали: икра зернистая, расстегаи слоеные, рулет из судака с морской капустой, цыпленок, фаршированный красным перцем с фисташками, судак по-восточному, паштет из баранины по-карски и пломбир ананасовый.

    Названия блюд ничего моим собеседникам не говорили, но упоминание об икре вызвало оживление. Ее в Корее уважают за очень высокую стоимость и употребляют сырой, в сочетании с соусами, как компонент японской кухни. Есть ее в таком виде, как едят в России, могут лишь редкие гурманы. Однажды в канун Рождества, когда корейский эфир был переполнен рассказами о том, как этот праздник справляют в разных странах, меня специально пригласили на радиостанцию Кей-Би-Эс. чтобы я рассказала слушателям о русских сале и селедке. Отметив, что означенные предметы рождественской пищей не являются, я подробно рассказала, как их готовят, и все-таки меня несколько раз переспросили, действительно ли эти продукты не поддаются термической обработке. Ведущая слушала меня с круглыми от ужаса глазами.

    В 1990 г. в Москве я познакомилась с южнокорейским журналистом, который приехал работать на длительный срок и поначалу - без семьи. Встретившись с ним через несколько недель, я его не узнала: настолько он исхудал. Дело оказалось в том, что он не мог есть русскую пищу. Никакие, даже самые изысканные рестораны, не могли угодить его вкусу, а корейских ресторанов тогда в Москве еще не было. Он варил себе яйца, ел их с хлебом и считал дни до того времени, когда приедет его супруга. Когда она приехала, все встало на свои места, и журналист смог спокойно заняться своим делом. Правда, тогда пришлось потрудиться супруге, ибо корейская кухня очень трудоемкая.

    Сегодня в Москве больше корейцы не голодают. Есть несколько корейских ресторанов: и очень дорогие, и среднего уровня. Есть кухня, принимающая заказы по телефону и развозящая готовые блюда по адресам. Есть кустари-одиночки, изготавливающие на дому соевый творог тубу. Есть магазин корейских продуктов. Именно вокруг этих заведений, в первую очередь, сплачивается корейская община в российской столице. По единодушному мнению, иностранное мало подходит для корейского здоровья.

    За рубежом в настоящее время проживает около пяти миллионов корейцев- в США, Канаде, Бразилии, Англии, ФРГ, Японии, Китае, в том числе полмиллиона - в странах бывшего СССР. Многие из них утратили родной язык, забыли обычаи и, казалось бы, полностью адаптировались к местным условиям. Но их кухня, их неизменная приверженность рису и кимчхи ярко свидетельствуют об их национальной принадлежности.

    Осенью 1987 г. я, будучи сотрудницей отдела вещания на корейском языке Московского радио, ездила собирать материалы о жизни советских корейцев в знаменитый колхоз "Политотдел" в окрестностях Ташкента. Многие проживавшие там корейцы - особенно молодые - практически не говорили на корейском языке, с удовольствием ели узбекские лепешки и плов, и тем не менее у каждой хозяйки во дворе стояли большие глиняные чаны с жидким соевым соусом - непременным компонентом корейской кухни.

    "Корейцы в голове христиане, в сердце - буддисты, а в желудке - шаманисты",- говорил мне знакомый миссионер, много лет проживший в этой стране. Как-то я взяла блокнот и обошла все рестораны, кафе, трактиры и забегаловки вокруг своего дома на улице Тэханно. Я просто записывала названия блюд, обозначенных на вывесках. Чего здесь только не было: и "корейская пицца" пхаджон - большой блин с зеленым луком и кальмарами; и пиндэ-тток - маленькие блинчики с ростками фасоли; и суп из коровьих хвостов; и куриный отвар с женьшенем и перцем (самгетхан) и соллонтхан - похлебка из коровьей ноги, которая варится более суток. Последнее блюдо стоит дорого, поскольку мясо с костями в Корее ценится намного выше, чем мякоть. В супермаркете можно купить кило мяса без костей долларов за двадцать, а большая коровья нога, где нет ни грамма мяса, оценивается в два раза дороже и упаковывается как рождественский подарок.

    Значились на вывесках и мясо пулькоги. приготовленное на открытом огне (на газовой горелке или на древесном угле, причем цена в последнем случае значительно выше); и жареные говяжьи ребра; и "мраморная" (с тонкими прожилками сала) свинина; и "королевские" свиные ножки (сочные, ярко-розовые, издающие пряный копченый запах, с соусом из креветок, они не оставляют равнодушным ни одного любителя пива); и тушеные моллюски; и улитки; и пельмени (с кимчхи и рисовой вермишелью, мясом и овощами, вареные и жареные, в бульоне и без, "королевские" и совсем маленькие); и корейская лапша куксу; и утешение бедных студентов - вермишель рамён и японские макароны удон; и китайские макароны с луком чаджанмён; и гороховая вермишель с мясом и овощами чапчхэ, и рулеты из риса с овощами, ветчиной, рыбой или мясом, завернутого в листы морской капусты - кимпап; и соевый творог тубу, тушенный с овощами; и сябу-сябу - густой суп из вороха трав и тонко нарезанной маринованной говядины. Помешивая его в кастрюле, бодро кипящей на вашем столе, хозяйка обязательно расскажет, что это блюдо особенно любил Чингис-хан, поскольку оно питательное и быстро готовится в походных условиях. Гурманов рассказ вдохновляет. У каждого ресторатора есть, что порассказать.

    С раннего утра распахивают двери расположенные около школ крошечные кухоньки, где с утра торгуют канцтоварами и готовят обед- простые, дешевые, но всеми любимые тток-покки -- тушенные в красном остром соусе толстые цилиндрики из отбитого рисового теста и одэн - упругие трубочки из рыбного фарша, нанизанные на длинные палочки. После занятий в эти кухоньки стайками влетают малыши и уплетают стоя, в то время как за единственным столом парочками сидят, явно подражая взрослым, девочки-подростки и делятся секретами над тарелкой, взятой одна на двоих.

    На передвижных прилавках на улице готовят овощи и кальмаров в тесте, которые так приятно есть очень горячими, хрустящими, макая в соевый соус.

    Вечерами на улицы выезжают и расставляют складные стулья прямо на тротуарах передвижные распивочные (пходжан мачха). Они недешевы, но цены не отпугивают любителей горячительного, которые украшают задушевную беседу бутылочкой-другой рисовой водки соджу под закуску из моллюсков, отваренных в раковинах, крошечных куриных шашлычков и котлеток на палочках, рубленых сырых, еще извивающихся в тарелке, кальмаров с перечным соусом и жареной требухи.

    Я насчитала на Тэханно больше сотни только заведений, специализирующихся на отдельных блюдах, не говоря уже о кафе, пивных и ресторанах иностранных кухонь - мексиканской, американской, японской, китайской и даже русской. Потом я сбилась со счету, стала считать снова, но в конце концов осознала тщетность попыток объять необъятное. Хотя эта улица - не самое большое в Сеуле место молодежных гуляний (по числу заведений общепита она уступает окрестностям университета Ёнсе и району Мёндон), харчевни были везде: в нижних, верхних и средних этажах домов, в подвалах, на балконах, на рынке, в магазинах, в палатках, ларьках, под навесами и под открытым небом. Отовсюду восхитительно благоухало или просто неплохо пахло. Звуки кухни: бульканья, шипения, скрежетания, звякания - переплетались с популярными эстрадными/классическими/народными мелодиями, а иногда и оперными ариями, лившимися из магнитофонов, телевизоров и приемников. Мигали неоновые вывески. Трепетали флаги с названиями блюд. Манил интерьер и объявления о скидках и невероятной дешевизне. Интриговали короткие юбки и миленькие личики юных официанток в обрамлении причудливой архитектуры.

    Ярким примером последней были рестораны в виде взлетающей к небу космической ракеты, старинного немецкого замка, подводной лодки и римского храма из розовой фанеры с горельефами в виде амуров, трубящих ангелов и венер с крыльями и в трусах - своеобразное сочетание европейского классицизма с конфуцианской сдержанностью. Их дополняли прислоненные к стенам "белокаменные" греческие колонны с кокетливыми бантиками. Были рестораны со скульптурными украшениями в виде огромного металлического монстра или пары обнаженных коротконогих толстух, с антуражем в виде пивной бочки, гигантского пластмассового кактуса, или, скажем, изгороди "а-ля гранит", которая на первый взгляд казалась монолитно каменной, но при постукивании издавала звук, подобный барабанному. При близком рассмотрении можно было убедиться, что "валуны" сделаны из фанеры и папье-маше и сверху искусно раскрашены. Как говорится, дешево и сердито. Искусственными были не только валуны, но и увивающий их плющ. Но еда была настоящая.

    На каждый товар есть свой купец: ни одно из заведений не пустовало.

    Ах, эти корейские кафе и харчевни! Сколько с ними связано воспоминаний!

    Вот вегетарианский "Травянистый аромат". Здесь, среди буддийских монахов - завсегдатаев и бумажных фонариков мы впервые отмечали с Суджин наш общий день рождения: он у нас в один день. Вот семейный "Дерево и камень". Здесь мы провожали подругу-американку, навсегда покидавшую Корею. В "Жизни в розовом свете" под мерцание лампад на столе болгарский поэт Бойко читал мне свои стихи на корейском языке, а у меня по спине бежали мурашки - так это было прекрасно.

    Вот "Мастер кофе", где подавали около тридцати видов этого благородного напитка, и где хозяин прекрасно играл на гитаре и пел, а официанты, подавая меню, особенно низко кланялись. Я часто ходила сюда вечерами отдохнуть от суеты и посидеть в тишине. Вот "Русский дом" с хорошим баром. Здесь одно время неплохо готовили бефстроганов и кормили русских в течение, правда, всего нескольких дней - бесплатно. Мы с подругой, приехавшей в Сеул из Москвы по делам бизнеса, зашли туда как раз в тот период, и нам не только подали вкусный обед, но и взяли интервью. Кто-то из знакомых потом слышал его по радио и мне об этом с восторгом сообщил.

    Вот "Колбасная деревня", куда водили меня мои студенты, узнав, что я питаю слабость к такому простонародному блюду, как кровяная колбаса. Вот "Волга", специализирующаяся на спагетти и грибных супах. Каждый раз, когда я туда входила, хозяин бросался к магнитофону и включал Шаляпина - "Песню о Стеньке Разине". Это было единственное, что было там российского, но сердечный прием трогал до глубины души.

    Вот уютный "Чайный сад", где среди бумажных ширм и шкафчиков с изысканной керамикой милая старушка-хозяйка терпеливо учила меня заваривать зеленый "чай первого листа", который собирают вручную, когда на кустах только появляется зелень. Вот "Пространство", где пространства вовсе не было и с трудом умещались, тесно прижавшись друг к другу, три столика, но пиво подавали хорошее.

    Я часто бродила по Сеулу одна, и мне никогда не было скучно, ибо я не уставала восхищаться изобретательностью людей, придумавших для своих заведений такие необыкновенные названия: "Семья лунных лучей", "Розовый лес", "Большой палец", "Желтая тыква", "Зимний путник", "После полудня - по-вегетариански", "Земляничная долина". Многие из этих людей обладали большим чувством юмора. Крошечная забегаловка гордо именовалась "Знатная ресторация". "Ой-ой, неужели?" называлось заведение, на вывеске которой был изображен растерянный гражданин с вывернутыми карманами. "Мы победим!" - мигала неоновой вывеской пивная около Сеульского университета.

    Другие авторы проявляли себя незаурядными психологами. "Преуспевшее поколение", "Новое поколение" - это была откровенная лесть, обращенная к молодежи. Здесь всегда было многолюдно. Не так много на свете людей, кто может противостоять лести. Кафе с английскими названиями "Falling", "Bodyguard", "Ramses", "Leonardo", "Tiberius", "With" хотя и звучали просто, заключали в себе глубокий смысл. Они сами по себе подчеркивали исключительность и высокий интеллект каждого, кто обратит внимание на вывеску и войдет в их стены. Владение иностранными (в первую очередь английским) языками в последние годы стало высоко цениться в обществе, и, пребывая в заведении с западным названием, можно почувствовать себя знатоком - хотя бы на время.

    Неясно манили "Обещание" и "На небесах", располагало к дружеской беседе "Местечко поболтать". Озадачивали "Кольцо, продетое в нос быка" или "Просвирняк огородный". "Ой, да вы пришли!", "Мамины руки", "Дом старушки-толстушки", "Родной вкус" напоминали о доме и теплом семейном очаге. Интриговал непосвященных "Мой муж - дровосек", также как "Ша-ша", "Четыре Икс", "Ви-Ви". "Кедр у края поляны" звал романтиков. "Душа Шагала", "Моцарт" с белым роялем в витрине, "Шуберт и Клара", "Паваротти", "Нибелунги" - знатоков и любителей искусства. "Кремль", "Амазонка" символизировали неведомые дали.

    Почему я пишу об этом так подробно? Я считаю корейские кафе и таверны одной из главных достопримечательностей этой страны. В Сеуле на площади меньше московской - около 160 квадратных километров - проживает четверть населения страны (11 миллионов человек). А если посчитать вместе с окружающей столицу провинцией Кёнгидо. получится около половины населения. И все же каждому находится место. Кафе - это то, что не позволяет корейцу задохнуться в расщелинах улиц и переулков. Огромный, разнообразный, неповторимый мир, где каждый может выбирать то, что ему по душе. В кафе проходит значительная часть жизни. Здесь встречаются и расходятся, мирятся и ссорятся, плачут и изливают душу, заключают сделки и пишут курсовые и стихи, любуются произведениями искусства и слушают музыку, выражают солидарность и протестуют. Я не встречала человека - корейца или иностранца,- который бы не любил корейские кафе.

    "В Париже нет ничего подобного,- не раз говорила мне соседка по общежитию, француженка Мари Оранж - большая любительница "еды за пределами дома". - То есть кафе и рестораций много, но такой буйной фантазии и разнообразия я не видала".

    Кажется, нет ничего, что не шло бы у корейцев в пищу. На рынках и в универмагах рядом с горами известных в России даров природы высятся горы и охапки того, о чем мы и представления не имеем: тонкий дикий лук пучху, листья кунжута, полынь, шпинат, разные вида салата, горный чеснок, "мышиная трава", корни колокольчика, лотоса и салата, папоротник, разнообразные горох и бобы - зерно и ростки, пастушья сумка, омежник лежачий (по-корейски эта сочная трава называется звучно и нежно -минари). Я называю только то, что смогла найти в словаре, но намного больше такого, что в словаре не приводится.

    Так же обстоит дело с дарами моря. Кроме разнообразной рыбы и ее составных частей - икры, молоки, жабер, хвостов и плавников, а также более или менее известных моллюсков - устриц, трубачей, рафий, мидий, кальмаров и каракатиц, в ход идут и такие невиданные у нас продукты как "морской шприц" (монге), морские ушки, медузы и многое другое совершенно непереводимое. Все это режется, мнется, толчется, смешивается, маринуется, томится под гнетом, жарится и парится, образуя фантастическую гамму ароматов и вкусов. "Сто вкусов" - так называются некоторые рестораны. Это не преувеличение.

    И все же самой экзотической частью корейской кухни являются "блюда, полезные для здоровья" - еда, рекомендуемая больным, беременным, пожилым, страдающим упадком сил. Сюда относятся каша из кедровых орехов, пондэги - вареные куколки шелкопряда, мясо черной козы или, скажем, посинтхан - суп из собачьего мяса. Я всегда знала, что корейцы его едят и очень любят, но помню, как похолодело сердце, когда, блуждая однажды по рынку в Тэджоне, я увидела прилавок с собачьими тушами. Рядом лежали головы, так что никакой ошибки быть не могло. Лучше не говорить корейцам о том, что это зрелище вызывает у вас неприятные эмоции. Даже вежливо и вскользь выраженное недоумение вызывает недовольство, и люди немедленно бросаются на защиту "чести страны".

    В Сеуле у меня был хороший друг - доктор Кан Гюук. Вечерами после работы я нередко заходила к нему в клинику поговорить обо всем на свете. Образованный, много путешествовавший по свету доктор был приятным собеседником и не страдал ложным патриотизмом. Тем не менее, когда однажды я просто рассказала ему о своей собаке, он вдруг с обидой начал говорить о том, что многие критикуют корейцев за то, что они едят собак, как говорится, "друзей человека". "Но вот ведь татары, да и многие другие народы, едят лошадей, которые намного умнее собак. Почему же татар не критикуют за их пищевые пристрастия?" - спрашивал он. Я поспешила его успокоить, сказав, что нельзя осуждать народ за его традиции, идущие из глубины веков. Доктор был удовлетворен. Я не кривила душой, успокаивая доктора Кана. Я видела, что у корейцев совсем иное отношение к собакам. Они никогда не имели возможности держать их в домах. Сейчас мода на домашних собак стала распространяться, но весьма незначительно: негде гулять на запруженных народом улицах. Нельзя упрекать людей, которым хочется есть. Веками этот народ испытывал большую нехватку мяса, и большинство людей ели его два раза в год- на новый год и на чхусок. Отсутствие пастбищ делало невозможным выращивание крупного рогатого скота, и поэтому пожилые и сегодня не пьют молока и не едят сыра - нет привычки. Помню, с какой брезгливостью уворачивался от ласкавшейся к нему моей собачки Тяпы зашедший однажды ко мне в гости очень пожилой корейский поэт из Ташкента. Видимо, он так же отстранялся бы, если бы в моем доме жила и ласкалась к нему не собака, а свинья или коза.

    Собак, предназначаемых в пищу, выращивают на специальных фермах или в сельских домах в клетках. Такую же клетку с обитателями я видела постоянно на крыше одного частного дома в окрестностях университета Сонгюнгван в Сеуле. Видимо, это был способ подработать. Хозяева относились к этим собакам чисто по-деловому: никогда их не гладили и не чесали, грубо кричали на них. Собаки махали хвостами, видя их подходящими с миской, но без особого энтузиазма, словно предчувствуя свою печальную судьбу. Хотя это, возможно, мне просто казалось.

    "Полезно для здоровья" - эти слова звучат для корейца как заклинание. С давних времен первое место среди подобных продуктов занимал женьшень. Плантации этого растения в Корее можно увидеть во многих местах от 38-й параллели до Тэджона и Кымсана. Считается, что выращенный южнее этот корень не обладает необходимыми тонизирующими свойствами. Из женьшеня готовят чай, лекарства (капсулы, настои), супы, салаты. Его квасят с овощами, сушат с медом и едят вместо конфет. Один мой знакомый в ответ на мое замечание, что он слишком легко одет в морозный день, рассказал, что в детстве его много кормили женьшенем с медом и поэтому он никогда не болеет.

    Самым полезным считается дикорастущий женьшень. Число охотников за ним не уменьшается, хотя такая находка - большая редкость. Один корень может стоить тысячи долларов, а нашедший женьшень старше ста лет обеспечивает себе безбедную жизнь на годы.

    "Полезной для здоровья" считается пэкса - белая змея. Преподаватель корейского языка в Сеульском университете доктор Хван часто беседовал с нами - студентами - о долголетии и способах его достижения. Ему было под 70, и его можно было понять. Белая змея часто фигурировала в его рассказах, и он со вздохом констатировал, что доступна она только избранным, ибо стоит "сто миллионов вон". Мы с недоверием смотрели на него, а он упорно на каждом уроке возвращался к этой теме. Из его же рассказов мы узнали, почему в Корее совершенно нет ворон. Оказывается, они тоже попали в разряд "блюд, полезных для здоровья". Вот что писала обо всем этом "Korea Herald" в заметке "Не такая уж здоровая "здоровая еда"":

    "Корейцы с давних времен одержимы приверженностью к "здоровой еде" и тонизирующим продуктам. Ни одна трава, животное или насекомое не могут чувствовать себя в безопасности, если считается, что они "полезны для здоровья", поднятия тонуса и особенно потенции. Издавна панацеей считаются суп из змеи или собачьего мяса, женьшень и рога оленя. Не так давно в разряд подобных продуктов попали земляные черви. Потом страсть к ним охладела и на смену им пришли еноты, кроты, вороны и лягушки. Браконьеры безжалостно отстреливают этих животных для удовлетворения тех, кто стремится повысить свою потенцию. Охота приобретает такие размеры, что эти виды оказались на грани исчезновения. Надо положить конец этой нездоровой и губительной деятельности и привычкам в еде".

    Как бы ни была многообразна корейская кухня, все ее блюда меркнут в своем значении по сравнению с рисом и кимчхи. Сколько раз я наблюдала, как мало знакомые с местным обычаем иностранцы плотно наедались в харчевне подаваемыми в первую очередь шашлыком, салатами, кальмарами и прочими аппетитными блюдами, не подозревая о том, что это всего лишь прелюдия. Они сознавали это лишь тогда, когда подходил официант и спрашивал: "Кушать будете?", повергая гостей в неописуемое изумление. Официант хотел знать подавать ли рис. Все съеденное ранее было просто разминкой, гарниром к главному блюду корейского стола.

    Знакомый австралиец говорил: "Для них еда - не еда, если нет риса и кимчхи. Возьмите своего корейского приятеля на обед с большим сочным бифштексом, картофелем и салатом и, бьюсь об заклад, что придя домой, он обязательно съест миску риса. Бифштекс был лишь экзотической закуской, а не чем-то серьезным, чем действительно можно наполнить желудок".

    Корейский рис особый. Он быстро готовится, при этом зерна слегка развариваются, образуя комки. Чем больше клейковины - тем рис дороже. Популярный в России удлиненный - зерно к зерну - рис считается невкусным и непригодным для местных блюд.

    Ни один продукт не имеет такого влияния на жизнь корейцев, как рис. Миска с рисом ставится ближе к поминальной дощечке предка во время жертвоприношений, чем любая другая еда. "Рис в Корее - это не только продукт сельского хозяйства, обладающий определенной экономической ценностью. Рис - это нечто, имеющее далеко идущее политическое и социальное значение. Рис - это сама основа национальной экономики, так же как и культуры", - пишут газеты.

    Когда корейцы хотят сказать, что кому-то очень повезло, они говорят: "К вареному рису еще и тток". Напомню, что тток - это тип хлеба из отбитого рисового теста. Рис, фигурирующий в этой пословице в двух ипостасях, является воплощением жизненного счастья. "Вы уже ели рис?" - этот вопрос я слышала постоянно, живя в 1988 г. в Пхеньяне в общежитии и встречаясь по несколько раз в день с одними и теми же людьми. Эта форма традиционною приветствия была знаком внимания к самому главному: сыт ли человек. Хотя я редко слышала его, живя в Сеуле в середине 90-х годов, этот вопрос всегда был для корейцев самым главным. Нынешнее старшее поколение хорошо помнит 40-50-е годы, когда недоедание было обычным состоянием. В ответ на вопрос, ела ли я рис, я не рассказывала, ела ли действительно или нет, а отвечала встречным вопросом: "Да, а вы ели рис?" Вежливость была соблюдена, и мы расходились, довольные друг другом.

    С рисом связаны многие традиции и обычаи. Так, тток - неотъемлемая часть любого праздничного стола. Зеленый сонпхён с добавлением сосновых иголок обязательно готовится к празднику чхусок - главному в календаре. Коробочка с разноцветным шток - лучший подарок и в соллаль - новый год по лунному календарю.

    С давних пор, когда женщине приходило время рожать, ее родственники собирались вокруг стола, на котором стояло блюдо лучшего вареного риса и чашка чистой воды, и молились о здоровье матери и младенца.

    Во время похорон, одевая покойника для погребения, ему вкладывали в рот ложку риса, чтобы он не голодал по пути на небеса. Многие корейские гадатели гадают на рисе так же, как у нас гадают на кофейной гуще.

    Я спрашивала многих знакомых, сколько лет в Корее едят рис, и всегда ответ был одинаков: "Не меньше трех тысяч лет". Однако, если судить по археологическим материалам, рис, хотя и проник на полуостров около 2000 лет назад, стал важным продуктом питания только в VII веке, в период Объединенного Силла. До этого его ела только знать, о чем свидетельствует, например, "Сцена на кухне" из росписей гробницы в провинции Хванхэ периода Когурё (IV-V в. н. э.). Простой народ северных районов ел просо. На юге ели ячмень. Около V-VI веков нашей эры рис распространился среди зажиточных слоев населения. В период Корё рис стал стандартом потребительских цен, а зарплату платили, или, по крайней мере, начисляли, в мерах риса. Но и тогда производство риса не превышало производства проса. Лишь в период династии Чосон рис действительно стал "продуктом номер один".

    История импорта и экспорта риса отражает перипетии корейской истории в новое время. В годы колониального господства (1910 -1945 гг.) Япония вывозила большую часть производимого в стране риса, ввозя и продавая втридорога свое просо и ячмень. После окончания корейской войны (1950 - 1953 гг.) начался приток американского риса, за который корейское правительство расплачивалось с США вонами. 'Эти деньги направлялись на восстановление страны. В 1959-66 гг. Корея импортировала около 7 млн. сом (один сом равен 180,39 л.) риса в год на условиях бартера. Затем период льготных поставок закончился. Рис пришлось закупать за валюту, от чего резко выросла внешняя задолженность. Ситуация еще более ухудшилась в 1973 г., когда цены на главные продукты питания выросли втрое.

    В середине 70-х годов был выведен высокоурожайный сорт риса Тхониль и необходимость в импорте отпала. Потребление риса, которое поначалу возрастало, с 80-х годов начало падать. В 1965 г. один кореец потреблял в год 121,8 кг риса; в 1970 г. - 136,4 кг, а в 1980 - только 118 кг, поскольку по мере роста благосостояния стало увеличиваться потребление овощей, мяса, молока, мучных продуктов.

    8 настоящее время каждый житель страны съедает в день в среднем 200 граммов рисовой крупы по сравнению с 330 граммами в 1965 г. С рисом произошла и другая трансформация. Раньше выше всего ценился белый рис, и если о человеке говорили: "Он ест белый рис", это было свидетельством материального достатка. Теперь больше едят не полностью очищенные сорта желтоватого цвета, которые считаются "полезными для здоровья".

    В 1989 г. самообеспечение рисом в Корее составило 108%, настала проблема перепроизводства. Опять вмешалось правительство: отказалось от высокоурожайного сорта Тхониль, стало поощрять оставление полей под паром, искусственными мерами добиваясь соответствия производства потреблению.

    Девяностые годы внесли новые поправки в рисовую политику.

    В конце 1993 г. в Женеве завершились корейско-американские переговоры в рамках ГАТТ (Генерального соглашения по тарифам и торговле) по вопросу о либерализации рынков. Было достигнуто согласие об открытии сельскохозяйственного рынка для свободной торговли. Южная Корея отчаянно сопротивлялась этому решению. Оно подрывало позиции ее 5,7 миллионов фермеров, ведущих хозяйство по старинке и не способных выдержать конкуренции. Цена на рис в Корее в шесть раз выше, чем в США. Она поддерживается целым рядом протекционистских мер со стороны правительства, в частности, обязательными ежегодными госзакупками по гарантированным ценам. Естественно, корейские фермеры приняли женевские соглашения в штыки. Несмотря на то, что президент Ким Ёнсам в выступлении по телевидению принес извинения нации за то, что не сумел выполнить предвыборных обещаний и отстоять национальный рынок, сотни тысяч людей приняли участие в манифестациях протеста, которые шли несколькими волнами и в начале февраля 1994 г. стали особенно ожесточенными.

    На транспарантах протестующих было написано: "Мы - нация, питающаяся рисом, и мы будем есть свой собственный рис", "Нет - американскому рису", "Рис - это вопрос выживания нации". "Нет - импорту иностранного риса. Лучше экспортируем Ким Енсама", "Неужели во время чеса мы будем подносить нашим предкам американский рис?" Слово "рис" было написано на стенах домов, на спинах студентов, выходивших на демонстрации в соломенных мешках из-под крупы. Его постоянно можно было услышать по радио, телевидению, в разговорах на улице. "Открытие рынка стало душераздирающим событием, поскольку деревня - наша духовная родина, а рис - это наша 5000-летняя душа",- сказал на мессе в Мендонском соборе глава корейских католиков кардинал Стефен Ким Сохван. Его слова подлили масла в огонь. В демонстрациях протеста стали участвовать не только крестьяне, молодежь и профсоюзы (наиболее политически активная часть населения), но и консервативные и лояльные "белые воротнички", в том числе и высокопоставленные чиновники, выходившие на акции в Пагода-парке в центре столицы в масках на лицах и белых перчатках. Некоторые члены парламента в знак протеста обрили головы.

    На больнице напротив моего дома висел огромный транспарант: "Протестуем против открытия рисового рынка. Профсоюз больничных работников Кореи". Повсюду висели лозунги, призывающие к употреблению только корейских продуктов. Газеты с восторгом рассказывали о патриотах - владельцах ресторанов, которые покупают только корейские продукты, несмотря на их высокую стоимость. В те дни соотечественники поддерживали этих людей, и отбоя в посетителях у них не было. В магазинах боялись выставлять на видных местах иностранные товары: это вызывало немедленный протест покупателей. Но долго это не могло продолжаться.

    "Корейские товары с их крайне высокими ценами и не самым лучшим качеством не смогут долго противостоять импорту",- заявила в интервью агентству "Ёнхап" домохозяйка Хван Чунми, покупая в универмаге дешевый импортный чеснок и кунжут.

    Я жила на стипендию и была с ней согласна. И, видимо, не я одна. В универмаге, где я закупала продукты, австралийскую свинину и говядину мне приходилось "ловить" - настолько быстро они расходились. Возможно, они не были так вкусны, как корейские, но их цена была в несколько раз ниже и популярность их постоянно росла, несмотря на то, что пресса регулярно сообщала о "бракованных" или "зараженных бактериями" партиях импортных продуктов.

    Законы экономики неумолимы. Импорт сельхозпродуктов вызвал серьезные изменения в жизни страны: падение цен на землю, сокращение обрабатываемых площадей, отток молодежи в города, старение сельскохозяйственного населения, изменение вкусов и потребностей и переориентацию на них промышленности, "импорт невест" для крестьян из Китая и многое другое. Открытие сельскохозяйственного рынка стало одним из важнейших событий в истории страны, ускорившим процесс ее прощания с патриархальным прошлым.

    14.Песнь о кимчхи

    Я не могла бы считать свой рассказ о корейской кухне законченным, если бы не остановилась особо на кимчхи. На этом единодушно настаивали все мои консультанты-корейцы: ученые и пасторы, аспиранты и журналисты, домохозяйка и бухгалтер. Их мнение подтверждали и публикации южнокорейской прессы, единодушно признавшей крупнейшим культурным событием конца 1998 г. выход в свет иллюстрированной (227 цветных фотографий!) "Книги о кимчхи", подготовленной по инициативе Службы зарубежной информации при Министерстве культуры и спорта Республики Корея. В составлении пяти томов "Книги": "Кимчхи и корейцы", "История кимчхи", "Составные части кимчхи и их характеристика", "Научная природа и питательные достоинства кимчхи", "Рецепты" - приняли участие профессора нескольких женских колледжей и университетов. Общую редакцию перевода на английский язык осуществлял почетный президент университета "Ёнсе" Горас Андервуд - старейшина иностранной общины в стране. Дорогостоящее издание было предпринято, несмотря на экономический кризис и резкое сокращение читательского спроса, и уже один этот факт ярко свидетельствует о том большом значении, которое придается в Корее рассматриваемому вопросу.

    Что же такое кимчхи? В "Большом корейско-русском словаре" просто написано, что это соленые овощи. Но ни один кореец не согласится с такой упрощенной трактовкой. Вот цитата из книги "Кимчхи - здоровая корейская еда":

    "Все больше людей в мире знакомятся с корейской кухней, открывая для себя чудеса нашего очень специфичного овощного, вызывающего аппетит блюда - кимчхи. Если вы хоть раз попробуете его, вы уже никогда не сможете от него отказаться".

    Брошюра "Кимчхи - корейская сказка" сообщает:

    "Невозможно говорить о корейской кухне и не упомянуть о кимчхи - маринованных ферментированных овощах. Ее замечательные свойства признаны в мире, ибо в этом блюде хорошо сохраняются вкус и питательные свойства исходных продуктов. В процессе создания кимчхи участвуют многие полезные микроорганизмы, например, молочнокислые бактерии. Они и определяют ее полезное воздействие на организм человека, механизм которого не раскрыт полностью до сих пор. Известно, что кимчхи способствует рассасыванию жировых отложений и очищению мозга, благотворно влияет на кишечник, предотвращает старение".

    "Любишь ли ты кимчхи?" - такой вопрос вряд ли стоит задавать корейцу.

    Мои соседи по общежитию мексиканцы Алехандра и Мигель как-то раз поехали с туристической группой из Сеула на неделю на Филиппины. Когда они вернулись, то со смехом рассказали, что им ни разу не удалось попробовать местных блюд, поскольку, пока они жили в Маниле, их туристическая группа ходила только в корейский ресторан, отказываясь от всех других, а когда они выехали на морское побережье, оказалось, что их корейские спутники привезли с собой припасы - пластиковые контейнеры с кимчхи. И в завтрак, и в обед, и в ужин они неизменно их извлекали и с аппетитом поглощали содержимое, не забывая угощать и своих мексиканских попутчиков. Остатки аккуратно собирались и упаковывались - до следующей трапезы. Сердобольные корейцы очень беспокоились, чтобы Алехандра и Мигель не пропустили время еды, и каждый день ровно в 12 часов стучали в двери их номера: "Кимчхи! Кимчхи!" Это было сигналом к обеду. Мексиканцы не владели корейским языком, но слово кимчхи знали с первого дня пребывания в Корее, и перевода им не требовалось.

    Помню, преподаватель корейского языка господин Хван рассказал нам однажды на уроке, как он несколько месяцев учился в Канаде. Страна ему нравилась, но жить было чрезвычайно трудно, поскольку не было... кимчхи. "Я так по ней тосковал,- рассказывал учитель Хван,- что начал сам ее делать дома. Ходил на базар, покупал китайскую капусту, редьку, обильно посыпал красным перцем и ел. Однажды мне удалось купить баночку консервированной кимчхи. Она была японского приготовления и стоила очень дорого, но я не думал о цене. До сих пор помню, как принес домой эту банку и с наслаждением съел. Только тогда я понял, что и на чужбине жизнь может быть хороша".

    О кимчхи читают лекции в университетах и по телевидению. Способам ее изготовления обучают в частных школах, где плата очень высока - 200 долларов в месяц, а также на открытых уроках для иностранцев, которые регулярно проводятся различными культурными фондами. Осенью в разных городах организуются фестивали кимчхи. На кимчхи работает рекламная индустрия. Национальная организация туризма публикует сводки популярности корейских товаров среди иностранных туристов, неизменно отмечая, что кимчхи занимает среди них одно из ведущих мест. О том, как это блюдо популярно в других странах, снимают фильмы. О нем публикуют статьи в журналах и газетах и научные монографии.

    "Korea Herald", статья "Повышение значимости кимчхи":

    "Ставшее в последнее время модным слово "интернационализация" может быть в полной мере приложимо к кимчхи. Это блюдо проникает во все большее число стран. Среди иностранцев его особенно любят японцы. Многие из них познакомились с его вкусом через корейских эмигрантов или посетив нашу страну. В Корее часто можно видеть японских туристов, покупающих кимчхи в качестве подарка своим родственникам и друзьям. Они совершают специальные групповые поездки в Корею для обучения искусству ее приготовления, стараются познакомиться с нашими домохозяйками для лучшего овладения им. Это хорошо для культурных обменов и международного взаимопонимания. Щедро приправленная специями кимчхи снискала популярность во всем мире и ее экспорт с Гавайев в Испанию и на Ближний Восток превышает 25 млн. долларов ежегодно. Растущие суммы товарооборота показывают, что у нас есть широкие перспективы в этом вопросе".

    6 ноября в Республике Корея отмечается День торговли, когда объявляются имена бизнесменов, добившихся особых успехов в своем деле. Лучшим бизнесменом Республики Корея 1993 г. была признана госпожа Пак Сунхи, владелица компании "Чинми Фуд", которая первой в 1973 г. начала экспортировать кимчхи за границу, а в 1992 г. довела ее экспорт в Японию до 4 миллионов долларов. В настоящее время госпожа Пак вынашивает планы расширения экспорта в США и Европу, для чего она изучила все виды кимчхи, изготавливаемые в разных провинциях страны. Ее завод в Поыне (провинция Северная Чхунчхон), где работают 80 женщин, производит кимчхи семидесяти видов. Мадам Пак совершенно убеждена, что, занимаясь экспортом исконно корейских продуктов питания, в первую очередь кимчхи, корейские крестьяне могут противостоять многим трудностям, связанным с открытием корейского рынка для иностранных конкурентов.

    Из брошюры "Кимчхи - корейская сказка":

    "Бедный и богатый, высокопоставленный и представитель низшего сословия, мужчина и женщина, старый и молодой - все, кто живут в этой стране, едят кимчхи. Это не просто закуска. Это важное средство, которое заставляет нас сознавать свою принадлежность к корейскому народу. Это цементирующая сила, объединяющая дух нации. Разве кимчхи не демонстрирует миру превосходство корейской кухни? Разве она не является прекрасным способом заставить космополитов осознать оригинальность нашего традиционного стола? Господь особенно любил эту землю. Он одарил ее хорошей водой, богатой почвой и чистым воздухом, благодаря чему у нас растут овощи особенно хорошего качества. Наши предки эффективно применили эти дары и создали кимчхи".

    В оживленном деловом районе Сеула в Центре международной торговли среди дорогих магазинов размещается музей кимчхи. Он был создан в 1986 г. компанией "Пульмувон фудз" с целью показать, какую большую роль играет это блюдо в жизни корейцев. Здесь диорамы воссоздают сцены его изготовления в традиционной деревне, где для этого собиралась вся семья. Здесь представлены сосуды для ее хранения, рецепты, картины разных времен, свидетельствующих о неуклонном повышении роли кимчхи в питании корейцев. Здесь вам покажут старинную "Книгу по правильному ведению сельского хозяйства" ("Чонбо санлим кендже"), изданную в 1766 г., где говорится, что, хотя кимчхи появилась впервые в Китае около 2000 лет тому назад, перец чили стали добавлять в нее именно в Корее, и что именно здесь в XVI веке она приобрела свой традиционный вкус и сочный красный цвет. Это открытие оценивается как подлинно революционное.

    Этапы эволюции кимчхи это история развития сельского хозяйства на Корейском полуострове, ибо число видов этого блюда возрастало по мере внедрения новых овощных культур, совершенствования орудий труда и методов хозяйствования. Несмотря на то, что Корея невелика по площади, климатические условия различных районов весьма отличаются друг от друга, так же как и произрастающие овощные культуры. Это определило разнообразие видов кимчхи, которых в настоящее время насчитывается около 200 видов.

    Кимчхи готовится из китайской и обычной капусты, редьки, редиса (с ботвой и без), огурцов, кресс-салата, зеленого лука, баклажанов, белой тыквы, дикой горчицы, побегов бамбука, листьев кунжута. С красным перцем и без, с имбирем, чесноком, а также различными добавками, которые определяют вкус и название блюда. Это грибы, рыба, осьминоги, кальмары, креветки, устрицы, анчоусы, говяжий бульон, мясо птицы, каштаны, кедровые орехи. Бывает кимчхи приготовленная из одного вида овощей или из их строго определенной смеси. Различается она и способом нарезки ингредиентов. Скажем, кимчхи из цельных или слегка надрезанных поперек корней крупной белой редьки - это совсем не то (и по виду, и по вкусу) что кимчхи из той же редьки, но нарезанной кубиками (ккактуги) или кружочками (танмуджи).

    Климатическое разнообразие Кореи определило не только разнообразие ингредиентов, но и региональные особенности приготовления этого блюда. В холодных северных районах соль и специи добавляют в небольших количествах, от чего кимчхи получается более сочной, а вкус - мягким и прохладным. В южных районах кладут больше соли, ферментированной рыбы и специй, что придает остроту и помогает сохранить вкус дольше.

    Кимчхи бывает сезонная и зимняя. Считается, что весной надо есть кимчхи быстрого приготовления из молодой китайской капусты и резанной редьки. Жарким летом популярны кимчхи из огурцов и молодого редиса, а в листопад - из редиса "хвостик пони". Зимние сорта включают кимчхи из целых кочанов капусты, цельных редек и ккактуги.

    Особые сорта изготавливают в буддийских монастырях - без перца и с малым количеством соли. Считается, что в таком виде кимчхи не обладает высокими вкусовыми качествами и потому не отвлекает служителей культа от высоких мыслей. Монахи внесли немалый вклад в совершенствование процесса изготовления кимчхи, поскольку, судя по историческим документам, она являлась важнейшим блюдом их вегетарианского стола уже с периода Корё (918-1392 гг.). Возможно, именно монахи были первыми корейцами, включившими ее в свой рацион, поскольку древнейшие (относящиеся к шестисотым годам нашей эры) свидетельства существования кимчхи на Корейском полуострове - большие керамические сосуды для ее хранения (онги),- были обнаружены во время раскопок в Иксане на территории монастыря Мирыкса, основанного еще в V веке.

    Рост популярности кимчхи способствовал росту спроса на посуду для ее хранения. За столетия в Корее развилась целая индустрия производства онги. Их толстые стенки свободно пропускали воздух, создавая идеальные условия для ферментации. Для длительного хранения онги с кимчхи закапывали в землю или ставили над ними соломенные шалаши для защиты от ветра или мороза (оптимальная температура 5-10 градусов тепла).

    Когда-то эти сосуды являлись неотъемлемой частью кухонного интерьера в каждом доме, но теперь их можно увидеть весьма редко: на крышах частных домов в городах да в крестьянских дворах в глубинке. В городе население растет и остается все меньше места для вкапывания огромных кувшинов в землю. Попробуйте сделать это в Сеуле, где цены на землю достигают астрономических величин.

    Онги стали символами прошлого, также как и соломенные, перевязанные веревками от порывов ветра крыши крестьянских домов, как каменные жернова и поилки, как деревянные прессы для масла. Их художественные фотографии с ностальгическим названием "Прощание" можно увидеть в музеях и на выставках. Онги украшают входы в изысканные рестораны. К ним стали проявлять интерес владельцы антикварных магазинов, и цена на старые и необычные сосуды доходит уже до тысячи долларов. Пока спрос небольшой, но антиквары полны терпения. Они убеждены, что урбанизация работает на них, и если уже сейчас уставшие от городской жизни обеспеченные хозяйки уезжают на выходные с семьями в деревню, чтобы собирать дикие травы для стола, как когда-то собирали их неимущие бабки, то придет время и для возрождения спроса на онги.

    А пока кореянки делают лишь небольшое количество домашней кимчхи и хранят ее в пластиковых контейнерах в холодильниках. При ферментации она издает довольно резкий запах брожения. Поэтому крупнейшие производители холодильников в стране, например фирмы "Самсон" и "LG", наладили производство специальных агрегатов с поглотителями запаха. Кимчхи по-прежнему остается стимулятором технического прогресса.

    Ноябрь - время массовой уборки китайской капусты - проходит по всему Корейскому полуострову под знаком кимчхи. В Северной Корее на уборку мобилизуется армия, представители предприятий и организаций. Они помогают крестьянам собирать овощи, часть которых идет для них самих и их коллективов. В Южной Корее в ноябре для закладки зимней кимчхи закупается в целом по стране около 1650000 тонн китайской капусты. Повсюду можно видеть грузовички зеленщиков, доставляющих мешки с капустой, редькой, чесноком, луком и перцем прямо к порогу потребителей. Нет семьи, которая бы не готовила хоть малое количество кимчхи, несмотря на то, что сейчас ее продают в каждом магазине, будь то крошечный "супермаркет" в богом забытой деревушке или роскошный столичный универмаг. Раньше - еще лет 15-20 назад - на семью из 8 человек ее готовили не менее 100 килограммов и ели до лета.

    Сейчас, когда овощи растят в теплицах, хозяйки стараются готовить кимчхи так, чтобы ее хватило до нового года, то есть до начала февраля. После праздника начинают готовить котчхори - кимчхи из молодых овощей, которые выдерживают в рассоле в течение нескольких дней и сразу едят. Но старую кимчхи, оставшуюся от осенней засолки, не выбрасывают, хотя она уже утратила свою сочность. Из нее готовят ччигэ - густой острый суп, куда добавляют рыбные консервы и вообще все, что есть под рукой.

    Корейцы просто не представляют без кимчхи своего стола. Они едят ее круглый год, утром, днем и вечером, никогда не пресыщаясь ее вкусом и считая обед неполным, если ее нет на столе. Ччигэ - лишь малая толика того, что можно сделать из кимчхи. Готовят тушенья, супы, блины, рулеты... О женщине как хозяйке судят, в первую очередь, по тому, насколько она в этом преуспела.

    Как-то раз я попросила студентку университета Сонгюнгван Сок Хису, с которой мы сблизились на почве ее интереса к русскому быту, а моего - к корейскому, рассказать мне о кимчхи. Девушке понравилась моя просьба, и она немедленно запела песню, которая по содержанию напомнила мне русскую песню, которую любил мой папа и которая возмущала маму: "Я назову тебя солнышком - только ты раньше вставай. Я назову тебя зоренькой - только везде успевай". В песне, которую пела Хису, корейский юноша мечтал встретить милую девушку, которая умела бы красиво причесываться и со вкусом одеваться, была бы добра, образованна и, самое главное, умела бы делать кимчхи.

    Хису рассказала, что когда ее старшая сестра вышла замуж, ей понадобилось четыре года, чтобы научиться готовить кимчхи. Дело это было непростое: то было слишком много соли, то не хватало перца или имбиря. Сначала ее стряпню можно было есть только из вежливости, а теперь - пальчики оближешь. Тут Хису сглотнула слюну.

    - А почему твоей сестре было так важно научиться делать кимчхи? Что, ее муж скандалил бы или подал бы на развод? - Да нет. Просто он тогда бы предпочитал ужинать где-то в закусочной, где подают хорошую кимчхи, и сестра бы еще реже видела его дома. Он и так целый день на работе,- ответила моя собеседница.

    У каждой кореянки в холодильнике всегда есть по меньшей мере два-три вида кимчхи. Чаще всего это "классическая" кимчхи из цельных кочанов капусты и ккактуги. Еще один популярный вид - кимчхи в рассоле. Ее готовят без красного молотого перца и подают в высокой чашке, чтобы удобно было пить освежающий чуть солоноватый настой. Обычно это блюдо завершает трапезу, ибо считается, что оно способствует пищеварению. Пословица "Начал есть с кимчхи в рассоле" означает "не дождавшись обещанного, удовольствовался малым".

    Есть и другие пословицы: "И кимчхи - это половина пищи" (какой бы незначительный ни был человек, он имеет право на уважение); "Ест рассол от кимчхи, а усы поглаживает" (ест дешевую еду, а пыжится, делает вид, что что-то из себя представляет). Пословица "В неурожайный год готовь кимчхи раньше" напоминает о том, что часто в прошлом квашеные овощи были единственной пищей для бедняков.

    Для кимчхи отбирают плотные кочаны с туго скрученными внутри листьями, и когда кореянки говорят своим детям: "Скорее бы уж ты повзрослел", это звучит буквально так: "Скорее бы уж твоя суть стала такой же полной, как кочан капусты". Для изготовления кимчхи используют как крупную, так и маленькую редьку чхонгак, и неженатых мужчин называют этим словом, то есть буквально "не доросший до крупной редьки".

    На Востоке говорят: "Сколько ни говори "халва, халва" - во рту слаще не станет". Так и с кимчхи. Сколько ни описывай это блюдо, мнение о нем можно составить, только его попробовав. Лучше всего его купить. В Москве это можно сделать в корейском универсаме, расположенном в помещении гостиницы "Орленок". Правда, стоит оно там в несколько раз дороже, чем в Корее, и не каждому по карману. Может ли русская хозяйка, скажем москвичка, приготовить кимчхи у себя дома? Честно признаюсь, что я в этом сомневаюсь. Тут мало иметь хороший рецепт, необходимые овощи, специи и соусы. Нужны навык и чутье, которые кореянки впитывают с молоком матери. Нужна традиция.

    15.Культурный шок

    Каждый иностранец, впервые приезжающий в Корею, как правило, переживает то, что называется "культурный шок". Об этом можно судить хотя бы по "Колонке читателя" - ежедневной рубрике в "Korea times", где люди разных национальностей негодуют, удивленно констатируют, советуют, размышляют, иронизируют по поводу непривычных для них реалий корейской жизни. Я всегда думала, что это очень умно - устроить такую колонку, чтобы приезжие люди могли не только поделиться опытом друг с другом, но и выпустить пар, раздражение, которое неизбежно накапливается при соприкосновении с тем, что непонятно, что не совпадает с традиционными оценками и представлениями, бытующими в их родной стране.

    Я сама не раз писала в "Korea Times", и всегда в подоплеке моих заметок лежало раздражение. Один раз это была заметка о возрасте - я удивлялась, почему меня в 38 лет все называют старой. В другой раз на написание в "Колонку читателя" меня подвиг большой транспарант во дворе нашего общежития, где было написано: "Только у красивых есть будущее". Меня возмутил такой категорический отказ большинству людей и мне лично во всякой надежде на хорошее.

    Один раз мне пришлось вступить в полемику с внештатным комментатором газеты, почтенным профессором Ким Бёнгуком, который выступил с большой статьей, где рассказал, что Сталин был "приспешником Гитлера" и что "мир от коричневой чумы в годы второй мировой войны спасли 10 тысяч храбрых американских парней, которые высадились в Нормандии 6 июня 1944 года". Автор назвал это событие "поворотным во второй мировой войне и всей истории человечества в XX веке". Я - дочь и внучка ветеранов - не могла молчать. Я написала в газету возмущенное письмо, где рассказала о Пискаревском кладбище, где похоронены 800 тысяч мирных жителей, умерших от голода и лишений, о моем 18-летнем дяде, убитом под Сталинградом, о 30 миллионах погибших советских граждан, что составляет две трети населения современной Кореи.

    Мое письмо напечатали, и в ответ на него Ким Бёнгук сделал некоторые уступки. "Да,- признал он в своей второй статье. - Под Сталинградом была разбита миллионная группировка немецких войск и были взяты в плен маршал Паулюс и еще 23 немецких генерала, но это был "поворотный момент в войне Советов против нацистов, а Европа при этом оставалась под пятой Гитлера". Меня это не устроило. Обсудив ситуацию с коллегами-историками и с друзьями, я поняла, что мои аргументы никто не воспринимает. Слишком отличалось то, о чем я рассказывала, от того, что люди краем уха слышали или где-то читали. К тому же я нарушала этику, полемизируя с профессором, сама не будучи профессором. Тогда я обратилась за поддержкой к профессору - доктору исторических наук и своему однокурснику Сергею Волкову. Он быстро откликнулся на мой призыв краткой статьей. Не могу удержаться, чтобы не процитировать отрывок из нее:

    "Я предполагаю, что приуменьшение на Западе роли советско-германского фронта проистекает из нежелания признать тот очевидный факт, что западные демократии смогли раздавить одного бандита, только прибегнув к помощи другого, с которым им пришлось заключить союз. Я хотел бы напомнить читателям, что на советско-германском фронте было дислоцировано в разное время войны от 190 до 270 немецких дивизий, в то время как англо-американские войска сражались против 9-15 дивизий в Северной Африке (1941-43), 7-26 дивизий в Италии (1943-45) и 56-75 дивизий в Западной Европе. Войска Сталина разбили 607 дивизий германского блока, в то время как войска союзников разбили 176 дивизий. На полях боев Германия потеряла 13,6 миллионов человек, и из них 10 миллионов - на восточном фронте, а также 75 процентов снаряжения.

    Только учитывая эти цифры, можно понять, как союзники отдали Сталину всю Восточную Европу с Польшей, Венгрией, Чехословакией, Румынией, Югославией, Албанией и частью Германии и даже позволили ему расширить свои границы до таких районов, какие раньше никогда России не принадлежали (Восточная Пруссия). Вторжение в Нормандию было необходимо союзникам для того, чтобы не позволить Сталину захватить еще больше. Если бы западные страны промедлили с высадкой, война бы продлилась на 5-6 месяцев дольше, но коммунистические режимы были бы установлены везде - вплоть до Пиренеев".

    Через день после публикации статьи С. В. Волкова, мне принесли пакет. В нем оказалась книга с дарственной надписью: "Т. Симбирцевой с искренним уважением от Ким Бёнгука". Так элегантно мой оппонент признал свое поражение, и я была искренне рада своей победе, хотя и понимала, что по сути она бессмысленна. Было очевидно, что в Корее о России пока знают в основном только то, что "там холодно, и поэтому пьют много водки". Больше того. Против России существует предубеждение. Оно основывается на "теории о российской угрозе Корее", существующей в историографии с конца прошлого века и пустившей в этой стране глубокие корни. Мои товарищи по учебе - аспиранты исторического факультета Сеульского национального университета - не раз говорили мне, что Россия кажется и всегда казалась корейцам устрашающей из-за своих невероятных размеров. Логика такова: "Раз такая большая страна - значит, несомненно, желает захватить маленьких соседей или во всяком случае представляет угрозу".

    Этим предубеждением ловко пользовались политические соперники России - Англия, Япония, а затем и США. Об угрозе Корее со стороны России с 60-х годов прошлого века не писал только ленивый: и китайские дипломаты, и английские писатели, и американские врачи, и японские профессора. Все они опирались на мощный постамент: архивы и прессу Великобритании, которая с 60-х годов прошлого века видела в России своего главного соперника в борьбе за влияние в Азии. Поэтому очень легко можно представить себе, какого рода сообщения о России представлены в английских источниках, и какое мнение о ней распространяла издававшаяся в разных странах Азии английская пресса. После распада английской колониальной империи в 1945 г. в полку историографов-русофобов резко прибыло. К нему примкнули ученые бывших английских колоний.

    От камня, брошенного когда-то меткой английской рукой, пошли круги, не затухающие и по сей день. Корея искренне верит в то, что напечатано в западной историографии и перепечатано с собственными дополнениями и поправками в историографии японской. Русские документы и литература в Корее почти не известны. Трудно сказать, в чем причина. В том, что слишком мало людей достаточно знают русский язык, чтобы переводить подобные материалы, или в том, что кому-то не хочется, чтобы эти материалы были опубликованы?

    Со времени, когда я писала письма о Сталине и второй мировой войне в "Korea Times" прошло четыре года. Справилась ли я с культурным шоком, который возник у меня, когда я познакомилась с "теорией о российской угрозе Корее" и узнала о существующем в этой стране извращенном представлении о России? Вероятно, да. Я лично познакомилась с Ким Бёнгуком. Оказался милейший человек, щедрый и бескорыстный. Он подарил католическому монастырю свое родовое поместье в провинции Южная Чолла. Я гостила там, когда ездила на экскурсию в город Канджин. К России Ким Бенгук никаких личных претензий не имеет, а в газете писал то, чему его научили в молодости - в годы его учебы в США. Так он мне сам сказал.

    Примирилась я и со своими коллегами - историками. Столько вместе прослушано лекций, сделано докладов! Столько споров и нелицеприятного обмена мнениями позади! Они оказали мне неоценимую помощь во время написания диссертации, и я не могу думать о них иначе, как с благодарностью. Я поняла, чем было вызвано их отрицательное суждение о моей стране, когда почитала литературу, на которой они воспитаны. На смену возмущению пришло понимание, а значит, с шоком покончено, хотя каждая из сторон в целом остается при своем мнении. Для меня пережитое стало стимулом к серьезному изучению истории российско-корейских отношений. В СНУ я защитила магистерскую диссертацию на тему "Критика мифа о российской угрозе Корее", в которой, как мне кажется, смогла доказать, что с XVII века (корейцы считают, что Россия начала угрожать корейской безопасности со времени албазинских войн 1654 и 1658 гг.) до 1895г. такой угрозы не существовало.

    Тот факт, что моя диссертация, основные положения которой резко расходятся с общепринятой в Корее точкой зрения, была принята к защите в самом престижном и консервативном учебном заведении страны, говорит сам за себя. Я искренне стремилась узнать историческую правду, и мои корейские наставники оценили мою искренность и усердие. В чем-то они согласились со мной. В чем-то согласилась с ними я. Что-то нам еще предстоит вместе изучать. В процессе работы я поняла, насколько это разрушительно - отрицательно думать об окружающих только потому, что они не думают так, как я. Терпимость - важный урок, который я вынесла из своего культурного шока.

    Я была намного счастливее других. Любовь к своему делу помогла мне преодолеть культурный шок, но она не панацея. На некоторых европейцев и американцев, особенно тех, кто живет среди корейцев или вынужден постоянно общаться с ними по роду деятельности (бизнесмены, миссионеры, журналисты, дипломаты), этот шок давит долгие годы, порождая стресс, нервные расстройства, чувство потерянности, одиночества и изоляции.

    Как-то я прочла, что когда в Корее находился американский Корпус мира, многие его сотрудники, особенно женщины, не выдерживали условий контракта и возвращались домой раньше оговоренного срока. Социологи заинтересовались этим явлением и выяснили, что американцам невыносимым было отсутствие возможности остаться в одиночестве, даже в собственном доме. Их постоянно преследовали любопытные, ни на минуту не оставляя назойливым вниманием.

    Подобное происходит не только в Корее. Знакомый миссионер рассказывал, что более половины сотрудников, которых британские фирмы нанимают для работы в Африке, Китае или Индии, возвращаются домой до завершения срока контракта, чем наносят работодателям значительный финансовый ущерб. Они объясняют свой поступок тем, что "не могут обрести равновесие в культуре, которая слишком чужда". Выдерживают командировки в основном те, кто, пребывая за рубежом, имеет возможность постоянного общения с себе подобными в клубе или церкви. Знакомая американка, которая так и не смогла справиться с культурным шоком, прожив в Корее шесть лет, как-то поделилась со мной своими ощущениями: "Когда-то в молодости я читала фантастический роман, в котором говорилось о некоем человеке, жившем на Луне в полном одиночестве. От нечего делать он постоянно смотрел на Землю в сильный телескоп, наблюдал за людьми и делал у себя на Луне то же, что и они, буквально копируя их действия и достижения. Однажды к нему прилетели земляне, и он с гордостью повел их по своим владениям, поясняя, что все, что они видят, он скопировал у них. Но они ничего не смогли узнать. Тот человек лишь копировал форму, ничего не зная о содержании. Корейцы напоминают мне того человека. Они окружают себя всеми возможными продуктами иностранной цивилизации, не вникая в их подлинный смысл, и в то же время продолжают осуждать иностранное влияние и самих иностранцев",- сказала она. Мне иногда казалось, что я понимаю, что она имела в виду.

    Как-то раз с соседкой по общежитию Эйко Накаяма мы пошли в театр на спектакль, который был широко разрекламирован в прессе как постановка, посвященная русской "перестройке". Интриговал и тот факт, что местом действия был избран не маленький подвальчик на улице Тэханно - театральной Мекке Кореи, а престижный зал в представительном художественном комплексе в южной части столицы. Спектакль назывался "Украли Ленина" и принадлежал перу некоего Бена Толмазова. Как объяснялось в программке, это был "русский борец за справедливость", ныне проживающий в "мире свободы", то есть в США.

    Началось представление документальными кадрами кинохроники: крестьяне в лаптях с изможденными лицами; трупы повешенных, раскачивающиеся на ветру; баррикады, расстрел женщин и стариков. Во всем зале только мне было ясно, что перед нами - отрывок хроники времен первой мировой войны. Когда-то в школе мы смотрели этот фильм как учебный. Какое отношение показанные кадры имели к "перестройке" так объяснено и не было, но режиссер добился необходимого ему эффекта. Люди восприняли показанное как современность и смотрели на сцену с предубеждением и неприязнью.

    Когда поднялся занавес, мы увидели саркофаг, в котором лежал артист, изображавший набальзамированный труп В. И. Ленина, а вокруг него - главных героев: врачей, занимавшихся поддержанием тела в нетленном состоянии. Но они сами были как разложившиеся трупы. Беспрестанно куря и туша окурки о саркофаг, скаредно пересчитывая деньги, они обсуждали, как пойдут вечером на заработки: разносить мелкий товар - вроде жвачек и презервативов - туристам по гостиницам. Рядом сидели их секретарши, которые безостановочно хлестали водку, не закусывая, и, не стыдясь окружающих, снимали блузки и примеряли какую-то одежду, которую приносили им странного вида мешочники. Облокачиваясь на тело "вождя мирового пролетариата", герои рассуждали о том, как трудно в Москве купить бюстгальтер, что российские дачи - это просто сараи, где нет ни водопровода, ни туалета, и что только дураки могут "горбатиться" на таких смехотворно маленьких - в шесть соток - участках земли, и т. д., и т. п. Автор захлебывался от ненависти. Зал захлебывался от хохота. Я захлебывалась от возмущения. Эйко поняла мое состояние и взяла за руку, стараясь успокоить.

    Рядом сидел и заразительно смеялся интеллигентного вида молодой человек. Я спросила его после спектакля, что смешного в том, что у моей мамы - скромной пенсионерки - есть участок в шесть соток и двухэтажный домик, где она проводит лето. Он очень удивился моему вопросу, подумал и ответил, что ничего смешного тут нет, а во время спектакля он смеялся, потому что все смеялись. Стремление "быть, как все" в корейце развито чрезвычайно. Отмечу также, что наличие у горожанина, живущего на зарплату, 600 квадратных метров собственной земли, да еще полученных бесплатно, для Кореи факт просто невероятный. Дачи там имеют единицы, и это очень богатые люди. В последние годы некоторые горожане стали брать в аренду у крестьян небольшие участки земли - метров 20-30 - недалеко от своего дома и сажать там перец, помидоры, огурцы - не столько для прокормления, сколько для души. Корейская пресса умиленно писала об этом движении как отражении неистребимого стремления человека к земле.

    Когда мы выходили из зала, мы увидели несколько огромных венков из живых цветов, какие обычно дарят на премьеры, свадьбы, вернисажи и прочие значительные события. На одном из них была лента с надписью крупными буквами: "Большое спасибо от российского посольства".

    После посещения спектакля "Украли Ленина" я написала письмо в редакцию газеты "Хан кёре синмун", о которой мне говорили, как об одной из самых прогрессивных. В письме я поделилась своими впечатлениями о спектакле и мыслями о недопустимости оскорблений в адрес другой страны. Потом я позвонила в редакцию сама, чтобы узнать, могут ли там опубликовать мое мнение. Мне вежливо объяснили, что "Корея - страна свободная и демократическая, и поэтому артисты здесь могут выбирать любое произведение к постановке и говорить все, что они хотят". Я знала, как щепетильно корейцы относятся ко всему, что касается их собственных деятелей, культуры и обычаев. Что они никогда не потерпели бы, если бы какой-нибудь российский театр поставил спектакль, например, о президенте Пак Чжонхи. выставив его на посмешище. Знала и о том, что в стране существует цензорский совет, проводящий жесткий отбор допущенных к публикации произведений. В 1990 г. в Корее считались запрещенными 376 книг. Поэтому объяснение меня никак не удовлетворило. Зато я узнала, что такое "свобода" в представлении журналистов из "прогрессивной" печати.

    Оказалось, что не все корейцы разделяют их мнение: профессора Сеульского университета, с которыми я поделилась своими переживаниями, как и я, были возмущены спектаклем и реакцией на мое обращение влиятельной газеты. Их поддержка стала для меня противоядием против культурного шока.

    Обычно каждый приезжающий в страну на длительный срок иностранец вызывает к себе повышенный интерес. Кто бы он ни был - студент или повар, преподаватель или жена северокорейского беженца - о нем пишут в газетах, его приглашают на радио, а иногда - и на телевидение. Я не составила исключение. Ко мне проявила внимание одна из самых крупных и влиятельных газет страны "Чунан ильбо", заинтересовавшаяся тем, что я училась полгода в Пхеньяне. Меня попросили дать интервью об учебе в университете имени Ким Ир Сена, и я с радостью согласилась. Я подумала, что "Чунан ильбо" могут читать и на севере Кореи, и восприняла то приглашение как возможность хоть как-то отблагодарить своих северокорейских учителей за все, что они сделали для меня. В Пхеньяне я заговорила по-корейски, начала понимать язык на слух и пережила связанные с этим счастливейшие минуты. Об этом я и рассказала в своем интервью.

    Каков же был мой ужас, когда несколько дней спустя я раскрыла газету и увидела свое фото под заголовком "Стремлюсь отмыть пхеньянский диалект". В тексте указывалось, что я хочу его "отмыть", потому что считаю "грязным и неуклюжим". Представив лица своих пхеньянских учителей, раскрывающих газету и видящих эту мерзкую публикацию, я позвонила журналисту, который брал у меня то интервью, Ли Суннаму, и потребовала опровержения. Он отказался, заявив, что напечатал так, как меня понял. К тому времени у меня был уже такой большой стаж работы переводчицей, что я была уверена, что мысль свою по-корейски могу донести верно. Было очевидно, что лгать для Ли Суннама - дело привычное. Я в возмущении повесила трубку, и до сих пор жалею, что не позвонила тогда самому высшему руководству "Чунан ильбо", хотя понимаю, что опровержения все равно бы не последовало. Писать положительно о Северной Корее в те годы было не принято.

    Нет худа без добра. Та публикация в "Чунан ильбо"стоила мне нескольких бессонных ночей, но она же стала началом хорошей дружбы и нового, очень светлого этапа в моей жизни. Через несколько дней после выхода в свет того злосчастного интервью, мне в общежитие позвонили. Неизвестная женщина, пояснив, что нашла меня через "Чунан ильбо", попросила меня написать небольшой очерк для журнала "Ежемесячное эссе (Вольган эссе)". Я решительно отказалась, прямо сказав, что после того интервью не желаю иметь дело ни с какими журналистами.

    Но женщина была настойчива. Она объяснила мне, что "Ежемесячное эссе" - журнал необычный, поскольку в нем публикуются не профессиональные журналисты и писатели, а простые "люди с улицы", которым есть, что сказать. Я заинтересовалась, потому что в России не видела ничего подобного. Вероятно, в нашей стране такой журнал и не мог бы возникнуть. В Корее же он отразил традиционное преклонение перед образованностью, предполагавшей среди прочих качеств умение написать сочинение на заданную тему в определенный срок.

    Пэгильчан - конкурсы на лучшее сочинение - проводятся в Корее регулярно самыми различными учреждениями и заведениями: булочными, крупными универмагами, фирменными закусочными, газетами, университетами, обществами по охране окружающей среды, фирмами по производству пищевых продуктов и т. д. Участвуют в них представители разных возрастов и групп населения: домохозяйки (например, любительницы кофе или свежей выпечки); матери школьников, озабоченные проблемой воспитания в детях любви к родному краю; сторонники "глобализации"; противники употребления в корейской речи иероглифических слов и, наоборот, сторонники изучения иероглифики; иностранцы, изучающие корейский язык; студенты, изучающие английский язык и т. д. "Ежемесячное эссе" продолжал эту традицию.

    Со временем он стал моим любимым журналом, окошком в мир людей, которые меня окружали. Но не только сам журнал заинтересовал меня во время того разговора. Язык той женщины был таким красивым и причудливо-вежливым, что я не смогла устоять и согласилась на встречу. В конце концов именно любовь и интерес к корейскому языку лежали в основе всего, чем я занималась.

    На следующий день мы встретились с Суджин в кафе около моего общежития. Она была маленькая, милая, внимательная и вся словно светилась изнутри. Трудно сказать, как мы стали необходимы друг другу. Не могу проследить это по дням, но уже спустя несколько недель все свои культпоходы в театры, музеи и за город я совершала только с ней. С тех пор мой культурный шок пошел на убыль. "В этой стране живет Суджин и считает это нормальным или как-то мирится в этим. Значит, это нормально и для меня, или я тоже должна мириться с этим",- эта мысль полностью освободила меня от ненужных эмоций. Спустя четыре года так же думала Суджин, когда приехала ко мне в Россию погостить на несколько дней.

    Поведение корейцев в метро вызывает у иностранцев особенно много нареканий. Они не могут понять, почему их там постоянно толкают и при этом не извиняются. Люди, у которых отсутствует положительное мышление, как правило, так и остаются с убеждением, что корейцы - люди невоспитанные, лишая себя возможности увидеть воспитание и манеры совсем другие, не такие как те, к которым они привыкли в своей стране. Люди с положительным мышлением, стремятся дать толчее свое объяснение: корейцы нещадно толкают друг друга в метро, потому что они "друг другу не представлены", и следовательно, друг для друга не существуют.

    Может, оно и так, но лично меня не смущала толчея в метро. Я слушала речь, вглядывалась в лица, и толпа мне казалась добрее, чем в России. В ней мне подробно объясняли дорогу, если я не знала, как пройти; мне улыбались, встретив мой взгляд; со мной заговаривали, заинтересовавшись содержанием книг, которые я читала, или рассчитывая просто попрактиковаться в английском языке (больше всего в Корее живет американцев, и любой из приезжих кажется американцем). Я видела старушек, которые, возвращаясь с рынка в переполненном вагоне, забрались на бархатные сиденья с ногами, заняв намного больше пространства, чем полагается одному пассажиру. Грубого слова им никто не сказал, и мне было это приятно, хотя ужасно хотелось сесть.

    Мне кажется закономерным, что корейцы толкаются больше. Они живут в таком небольшом пространстве (Корея - одна из самых густо населенных стран мира), что людям просто невозможно этого избежать. Помню, как трудно было в первые месяцы моей жизни в Сеуле преодолевать 500 метров, отделявших мое общежитие от рынка Тондэмун. По узкому тротуару непрерывно сновали мотоциклисты с рулонами ткани и газовыми баллонами на багажниках, ставя пешеходов в безвыходное положение: с одной стороны была стена, а с другой - непрерывный поток машин на шоссе. В конце концов я приспособилась: заскакивала в открытые двери, пользовалась проходными дворами и обходными путями. Привычка эта далась нелегко. До сих пор я считаю, что одним из самых трудных моментов моей жизни в Корее было необходимость пребывания в замкнутом пространстве азиатского города и в постоянном общении с окружающими.

    Корейцы по-другому относятся к прикосновениям. Русские, даже в тесном метро, стараются всегда сохранять между собой дистанцию. Находиться ближе нее - неприлично. Не то в Корее. Если у нас на сиденье метро обычно сидит шесть человек - не больше, независимо от габаритов пассажиров, то в сеульском метро там сидят и 7, и 8, и 9 человек - столько, сколько поместится. Никого не возмущает тесно придвинувшийся сосед или чужой ребенок, облокотившийся на ваши колени. У нас ребенка с первых дней жизни приучают к своей кровати, а в Корее дети часто спят вместе с родителями. Раньше это вообще было неизбежным, поскольку все члены семьи спали вместе на полу в одной комнате, но и сегодня отдельная кровать может вызывать чувство одиночества.

    Кореянки практически не пользуются детскими колясками. Для них просто нет места - ни в домах, ни на переполненных улицах. Выходя на улицу, мама несет ребенка на спине в особом одеяле с завязками, так что он постоянно чувствует ее тепло. Так с рождения вырабатывается терпимость к прикосновению, которая немало помогает в дальнейшей жизни. В библиотеках университетов обычно яблоку негде упасть. Очередь в них занимают задолго до открытия, чтобы иметь возможность занять стул и небольшое пространство стола, за которым и проводят целый день - вплоть до закрытия. Несмотря на то, что студенты постоянно чувствуют прикосновение локтя соседа по столу, это не мешает им сосредоточенно заниматься. Только в особо важных случаях - например, во время подготовки к экзаменам на должность - кореец удаляется в косивон - специальное учреждение, нечто среднее между тюрьмой и общежитием, где в отсутствие телефона, телевизора, радио и прочих средств коммуникации достигается особая степень сосредоточения. Если в косивоне человек встречает знакомца, то немедленно переезжает в другой. Но это особый случай.

    Часто мои знакомые студенты массировали друг другу спины, затекшие от продолжительных занятий за столом. Девушки в общежитии любили расчесывать друг другу волосы и шли на любые ухищрения, чтобы потрогать необычные в Корее светлые кудри соседок-иностранок.

    Как-то я была в гостях у своей студентки, которая вместе с подругой за двести долларов в месяц снимала комнатушку рядом с университетом Сонгюнгван. Места в "комнатушке" едва хватило, чтобы нам вдвоем сесть. Тем не менее там было уютно, и каким-то фантастическим образом размещалось множество полезных вещей: складной столик для еды, крошечная складная гладильная доска, бумажный гардероб для одежды и обуви, вешалка для пальто, полка с книгами. Когда приходило время ложиться спать, все, что только можно было, складывалось и сворачивалось, и девушки ложились, тесно прижавшись друг к другу.

    Личное, отдельное, собственное, конфиденциальное - представление об этом определяется культурной традицией. Каждое общество имеет свои собственные правила, и они глубоко отличаются друг от друга. Существуют разные типы личной свободы - физическая, умственная, информационная, пространственная, не говоря уже о свободе личности в государстве, которая зависит от того, насколько государство желает знать о вас и как собирается эта информация.

    Разное понимание личной свободы в повседневной жизни может стать причиной недопонимания и смущения. В одной стране вопрос о размере заработной платы, даже если спросить близкого друга или знакомого, покажется дерзостью, а в другой - нормой. В одном обществе вопрос о жене и детях не всегда уместен, поскольку нельзя быть уверенным, что у вашего знакомого все та же жена, которую вы знали раньше, но если не задать его в другом обществе, то можно показаться невнимательным и безразличным.

    В Корее, если вы пришли на осмотр к врачу, то часто сотрудники клиники, не имеющие к данному врачу никакого отношения, или другие пациенты будут стараться заглянуть внутрь во время вашего осмотра. Европеец в этом случае будет очень смущен, поскольку надеется на определенную конфиденциальность в данном вопросе. То, что она не предусматривается при осмотре, говорит о том, что ей не придается большого значения. Объясняют, что другим пациентам интересно, какие у вас проблемы и как вас лечат.

    Мне говорили, что в США в очереди в банк считается вежливым стоять в стороне, пока обслуживают другого клиента. В Корее у окошка кассира толпится такая большая толпа, что сохранение тайны вкладов кажется невозможным.

    Живущие в Корее иностранцы нередко жалуются на назойливое внимание, которое их окружает, куда бы они не пошли. "Они смотрят на меня так, будто у меня две головы и хвост,- говорил с досадой знакомый преподаватель. - Особенно досаждают дети, которые бегут за тобой, показывая пальцем и крича: "Мигук сарам (американец)!" Отсутствие приватности изнуряло его.

    По статистическим данным, около четверти семейного бюджета корейцы тратят на общение: поездки в гости; подарки по случаю свадеб, хвангапов, новоселий; приглашение нужных людей в ресторан; оказание помощи по случаю похорон или болезни, на благотворительность и т. д. Чем больше контактов - с дальними и ближними родственниками, соседями, коллегами, однокашниками (выходцы из одного университета считают себя чем-то вроде побратимов), единоверцами, друзьями своими и своих детей, братьев и сестер; одноклубниками, одногруппниками. товарищами по интересам, учениками одного Учителя, знакомыми и т. д. - тем ты прочнее стоишь на земле. Создание и поддержание контактов - одна из важнейших жизненных задач.

    Жизнь внутри коллектива естественна для корейца, как полет для орла. И все же в последнее время представление о конфиденциальности и праве на личное стало проникать в среду молодой интеллигенции. В противовес благозвучному слову чон, обозначающему чувства, связывающие людей в семье и коллективе, осознание своего права на личную жизнь пока называют "эгоизмом". "Эгоистичным" считается стремление выделиться на работе по сравнению с окружающими, разделение работы на "мою" и "твою". Это мнение разделяют и руководители корпораций, которые, набирая кадры, делают упор на лояльность компании, а не на опыт или мастерство. Предпочтение отдается выпускникам, из которых стараются воспитать преданных сотрудников. Опытные люди набираются только при специальных обстоятельствах, когда создается, скажем, новая компания и не хватает своего собственного опытного персонала. Продвижение и оплата зависят от выслуги лет. Помню забастовку в американском банке в Сеуле, где корейские служащие требовали отмены американской системы вознаграждений, основанной на личном вкладе сотрудника в дело.

    В наши дни люди старшего поколения, привыкшие большую часть своей жизни проводить на работе, жалуются, что молодежь становится все более "эгоистичной", поскольку ставит семью выше работы. Но если противоречия между чон и "эгоизмом" в коллективе, где работают только корейцы, пока еще только слегка обозначены, то в компаниях, приглашающих на работу европейцев, они приобретают серьезные масштабы. Здесь сталкиваются разные подходы к делу, разные представления о долге и обязанностях.

    Помню, какой конфликт возник в период моей работы в корпорации "Ссанъён", когда русские рабочие, приехавшие для наладки экспериментального оборудования, с первого дня стали уходить с работы в 6 часов вечера, считая, что и так достаточно потрудились с восьми утра. В отличие от них, корейские сотрудники находились на рабочих местах часов до 11 вечера и даже позже, и их возмущала "нерадивость" русских коллег. Меня наняли корейцы, и я вместе с ними проводила время в офисе до глубокой ночи. Мне показалось, что собственно работой после 6 часов не занимался никто. Пили кофе, говорили между собой и по телефону, задавали мне вопросы о жизни в России и возмущались поведением приезжих. Они не были ни бездельниками, ни лицемерами. Это было проявлением чон, когда мужчины оставались вместе после основной работы, так как считали укрепление личных контактов (а следовательно, дружбы в коллективе) важным вкладом в работу своей фирмы. Не увидев чон у русских коллег, они немедленно сделали вывод, что именно в этом скрыта причина провала российской "перестройки"

    Защищая соотечественников, я объясняла, что необходимость оставаться на работе сверх установленного времени в России воспринимается как некомпетентность, ибо значит, что человеку надо намного больше времени, чем остальным, чтобы закончить работу. Меня слушали, но не слышали. Русским я объясняла, что в Корее требования организации превалируют над интересами семьи и частной жизнью, поэтому работа допоздна - норма. Они не осуждали такую модель поведения корейцев, но категорически не соглашались принимать ее для себя и возмущались тем, что им ее навязывали. Им казалось невероятным, что ради "корпоративной солидарности" можно пренебречь вечерним отдыхом и общением с домашними.

    Ситуация была тупиковая. Заключая контракт, чиновники были обязаны предусмотреть возникновение подобных недоразумений и их заранее оговорить. Этого сделано не было. Психология международного бизнеса - предмет неведомый как в Корее, так и в России. Аналогичные конфликты между корейским и российским персоналом возникали не раз и в корейских фирмах в России. Отказ учитывать особенности местного менталитета и реальные бытовые условия были, на мой взгляд, одним из крупных просчетов южнокорейских бизнесменов в России, что не могло не отразиться на их работе. Неудачей закончилась и та попытка фирмы "Ссанъён" объединить усилия корейских и российских инженеров.

    О том, в какой глубокий тупик могут загнать себя люди, испытывающие культурный шок, рассказала в феврале 1997 г. на страницах "Korea Times" преподавательница английского языка в провинции Кёнсан-намдо, американка из штата Айова Кейрон Мак-Дермотт:

    "Я сказала живущему со мной в одном доме молодому коллеге-американцу (белый, 6 футов и 5 дюймов ростом, родом из Техаса), что осуждаю его расистские выпады против корейцев. Он расклеивает их в виде листовок в лифте.

    Мне известно, что большинство людей испытывают сходные чувства, но дают им выход в узком кругу. Лифт - не подходящее для этого место. Кореянка американского происхождения, которая живет на моем этаже, обратила внимание на листовки и выразила протест. Извиняясь, я объяснила, что ему здесь все ужасно надоело. "Тогда ему надо уехать",- сказала она. "Он пытается, направляет запросы в другие страны, но пока не подыскал ничего подходящего", - я продолжала извиняться.

    Ради справедливости должна заметить, что вероятно, у этого мужчины был период, когда он не относился к этой стране так отрицательно. Он бегло говорит по-корейски, а это очень трудный язык. Вероятно, у него есть весомые причины, чтобы сердиться.

    Первоначально он подписал контракт, который гарантировал ему фиксированную зарплату и два-плюс-один месяц отдыха в перерывах между семестрами. Через год работы ему был предложен новый - менее выгодный - контракт. У него уже не было времени, чтобы искать что-то лучшее, и он предпочел подписать этот.

    Контракты часто являются причиной конфликтов между иностранными преподавателями и их корейскими работодателями. В институте, где я работала в прошлом году, контракт оговаривал 8-часовой рабочий день: шесть часов преподавания и два часа подготовки. На деле получилось иначе: мы разъезжали на автобусах по разным компаниям, тратя на дорогу по четыре часа ежедневно. Корейские законы гарантируют (!) работнику месячный оклад по завершении контракта (вместо пенсионных и прочих отчислений), и Совет по труду, как предполагается, должен нам помогать в реализации этого права.

    Моего корейского друга, который сопровождал меня в Совет по труду, чтобы помочь получить эту компенсацию, буквально вынудили признать, что мой бывший босс расплатился со мной сполна. Мало кому из иностранных преподавателей удается получить эти деньги, потому что мы не знаем, как это сделать.

    Я, пожалуй, соглашусь с тем молодым человеком (и другими, кто разделяет его мнение), что это слишком несговорчивая страна, и пребывание в ней - слишком серьезное испытание, чтобы ее любить. Города перенаселены, хаотично застроены, на них больно смотреть, и иногда в них опасно находиться. Один американец сломал несколько ребер, решив пойти по неосвещенной незнакомой дороге.

    Корни моей личной привязанности к Корее в искусстве, истории и благодарности. Постоянные нарушения контракта, которые мне приходится испытывать, кажутся не столь важными по сравнению с моими личными приобретениями здесь. Год пребывания рядом с моими студентами - в основном достойными самого глубокого уважения взрослыми мужчинами и женщинами - значительно укрепил мое чувство собственного достоинства, которое здорово пошатнулось за ту пару лет, что я преподавала в Айове. Они переживали сложные жизненные коллизии, какие я и представить себе не могу, с такими достоинством, чувством юмора и жизнерадостностью, какие недоступны нам, американцам, озабоченным реализацией наших индивидуальных прав. Они познакомили меня с корейскими художниками мирового класса Син Юнбоком и Ким Хондо.

    Не требуется много интеллекта, чтобы понять, что Корея - маленькая страна, расположенная между Китаем и Японией,- просто вынуждена была быть в прошлом и будет в будущем агрессивно националистической, чтобы сохранить свою культурную, лингвистическую и политическую независимость. Я уверена, что тот мой коллега знает об этом намного больше меня. Однако на мою просьбу прекратить нападки на корейцев он ответил резким обличительным сочинением на 28 страницах, с иллюстрациями и примечаниями.

    "Правила человеческих отношений" для работающих за рубежом преподавателей из штата Айова, призывают "осознать пагубность деградирующих человеческую личность проявлений сексуальной, расовой и прочих видов дискриминации и предрассудков, оказывающих пагубное воздействие на человеческие отношения". К сожалению, авторы упускают дискриминацию, существующую в Айове по отношению к возрасту - достаточно любопытную для самого "старого" штата в США. Объявления, которые нередко вешают в лифте, приглашают на работу людей от 23 до 47 лет, исключая таким образом самых образованных, энергичных и наиболее приспособленных к работе, подобной моей, американцев.

    Нельзя научиться быть терпимым по "Правилам". Нельзя потребовать у кого-то терпимости. Она возникает на подсознательном уровне. Некоторые белые американцы, которые раньше жили, "как зачарованные", в отрыве от реальности, сегодня получают урок. Его им преподают мужчины и женщины "карликовой, наполовину уродливой упрямой страны, где никогда не извиняются". Мужчины и женщины, которыми - черт меня подери - я не могу не восхищаться".

    На мой взгляд, причина переживаний этого молодого техасца кроется в нем самом. Проявив слабость, видимо, по принципу "лучше синица в руке, чем журавль в небе", он однажды подписал контракт менее выгодный, чем был у него до этого, и воспоминание об этом поступке вызывало у него чувство унижения. Не желая смотреть правде в глаза, он не нашел ничего лучшего, как винить в произошедшем корейцев, хотя аналогичная ситуация могла бы произойти с ним где угодно. Испытываемый им постоянный стресс (а 28-страничное сочинение с обличениями - верное тому подтверждение) - закономерный результат неверной самооценки, и культурный шок имеет к данному случаю лишь косвенное отношение.

    Кейрон Мак-Дермот сравнивала Корею со своей родной страной, и понимание того, что и в Америке есть свои проблемы, было хорошим лекарством от культурного шока. Сталкиваясь с разными ситуациями в Корее, я постоянно задавала себе вопрос: "А как бы это было в России?" Часто это было бы так же. Иногда хуже. Иногда - лучше. Чем больше я думала, тем меньше оснований для культурного шока у меня было.

    Корея имеет с Россией много общего - намного больше, чем с западными странами. Вероятно поэтому культурный шок у русских в Корее не принимает гипертрофированных размеров, и у них значительно больше положительных впечатлений, чем у выходцев с Запада.

    Русские сотрудники в корейских фирмах нередко с готовностью принимают условия своих хозяев и остаются на работе допоздна или в выходные, хотя в контрактах это не предусмотрено. Ухудшение условий контракта в шок их не повергает. Большинство соглашается и на эти условия, потому что дома намного хуже.

    Русские не избалованы вежливым обхождением, и толчея в метро их не пугает. Выросшие, как правило, в стесненных условиях, да еще в стране с коллективным мышлением, они меньше думают о себе и не так озабочены проблемой сохранения здоровья, поэтому "антисанитария" в харчевнях или обмен стаканами с выпивкой в знак дружбы за столом их мало волнует. Им в голову не придет жаловаться на "хаотичность застройки" корейских городов или на грязь на улице. Они часто восхищаются тем, к чему европейцы давно привыкли и на что не обращают внимания: изобилием качественных товаров на любой кошелек, чистотой туалетов и тем, что они имеются на каждом углу; вежливым обслуживанием, тем, что при входе в любую закусочную, вам обязательно скажут "Добро пожаловать!", а при выходе "Приходите еще!", или тем, что в некоторых лавках вам могут предложить стаканчик кофе или чая - на выбор, просто так, потому что вы зашли. Газеты иногда критикуют сограждан за то, что они "не умеют улыбаться", чем "отпугивают туристов из других стран". Русским корейцы кажутся улыбчивыми.

    Восхищаются русские надежностью банков, гарантом которых выступает государство, дешевыми корейскими такси, которые можно поймать почти всегда и где не просят на "чай": камерами хранения и аппаратами по продаже горячего кофе и прохладительных напитков на станциях метро; доступностью любому работающему ресторанов и закусочных и тем, что овощную "добавку" там дают бесплатно; что в вагонах метро есть бархатные сидения, полки для багажа и кондиционеры, а в автобусах дальнего следования - видеомагнитофоны, скрашивающие неудобства долгого пути. Русские не так болезненно относятся к понятию "корейское время", предполагающему, что если вы договорились о встрече в 3 часа, в действительности она состоится в 3.30 или около того.

    Отрицательные "шоки" русские испытывают скорее по мелочам. Их удивляют, например, специфические корейские туалеты, где женщинам надо проходить мимо мужчин, непосредственно занятых "делом"; культ еды и приверженность национальной кухне; ни на что не похожий неприятный запах вареных шелкопрядов, которыми, как семечками, повсюду торгуют уличные торговцы; убийственная острота ярко-красных от перца рыбных блюд. Знакомый преподаватель из Санкт-Петербурга поделился как-то, что больше всего в Корее его шокировали гипертрофированная вежливость по отношению к непосредственному начальству, которая качалась ему фальшивой, удивительная законопослушность и групповое мышление. Его поразил "уникальный коллективизм, в котором западному индивидуализму душно и даже русским с их "соборностью" тяжеловато". Как преподавателя его шокировал принятый в Корее прием чтения лекций: буквальное коллективное "чтение" с синхронным переворачиванием страниц лектором и аудиторией. Впервые познакомившись на лекциях того преподавателя с лекторской импровизацией, местная в свою очередь профессура испытала шок и выразила недоумение, зато студенты восприняли ее на "ура".

    На супругу профессора сильное впечатление произвела корейская весна, каскад цветов, расцветающих "по очереди", и при этом своеобразное отношение к цветам и странные букеты с огромным количеством разноцветной бумаги...

    Какие черты мне показались схожими у русских и корейцев?

    Ј Как и русские, корейцы по большому счету видят смысл жизни в выполнении бесконечной цепи обязанностей, что не оставляет места для личных радостей и удовольствий. Общественное превалирует над личным. Для чего живет человек? - "Я живу, чтобы выполнять приказы командования",- так сказал как-то в интервью корейский летчик-герой, спасший много людей во время наводнения. Так в детстве учили отвечать и меня.

    Ј Корейцы, как и русские, сентиментальны. Так же радуются без края, если счастливы, и горюют беспредельно, если их постигает горе.

    Ј "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Модели поведения кореянок и их представления о самих себе, их заниженная самооценка очень похожи на модели поведения русских женщин. Выносливые, терпеливые, сильные, решительные, полные самоотречения, они молчаливо везут в одиночку воз домашнего хозяйства и воспитания детей, сносят невнимание и постоянное отсутствие дома супругов, ухитряясь при этом не только много готовить и содержать дом в идеальном порядке, но и где-то подрабатывать или заниматься общественной деятельностью в церкви или родительском совете школы. Их жертвы общество принимает как должное.

    Ј Взгляды корейцев и русских на воспитание очень похожи и близки к самоотречению. "Забудем о себе и ничего не пожалеем для наших детей". Неработающие кореянки постоянно находятся рядом с детьми. Делают с ними уроки, много времени проводят в школе, где заседают в родительском совете, убираются, делают стенгазеты, сопровождают класс на экскурсиях, организуют вечера. Мамы решают, в какие кружки детям поступать, и сами водят их туда, выкраивая немалые деньги из семейного бюджета и отказывая себе во многом. В последние годы перед поступлением в институт подвергают себя "добровольному заключению" в собственном доме, чтобы обеспечить чаду, готовящемуся к экзаменам, полный сервис и удобства. Копят деньги на учебу и приданое. Чистят, моют, утешают и поддерживают, ничего не требуя взамен. Учеба для детей - прежде всего. "Дитя" продолжают опекать и после замужества или женитьбы - пока хватит сил, здоровья и денег.

    Ј Корейцев и русских объединяет любовь к застолью - обильной и даже чрезмерной еде и выпивке. Начав гулять в респектабельном ресторане, корейцы расходятся по домам много часов спустя, обойдя после плотного обеда несколько питейных заведений и в завершение отдав дань караоке, где поют от души, часто со слезами на глазах. И хотя молодые женщины часто ограничивают себя в еде, стремясь походить на эталон красоты, предполагающий вес до 50 кг, для корейской хозяйки лучший гость тот, кто хорошо ест. Если человек болеет, его усиленно кормят, и не раз Суджин приезжала ко мне в общежитие с судками с едой, если мне случалось захворать. Никакие уверения, что у меня все есть, ее не останавливали. "Ура! Я все переварил!" - такая реклама острого супа из пакетика с изображением переевшего или перепившего накануне мужчины - постоянное украшение вагонов метро.

    Ј Подобно тому, как русский мужик предпочитает русскую водку другой выпивке, кореец не мыслит хорошего стола и задушевной беседы без рисовой водки соджу. Тот, кто может много выпить, пользуется уважением. Как-то раз я присутствовала на состязании, когда два инженера - кореец и русский, состязались в этом умении, поставив перед собой по двухлитровой пластиковой бутылке соджу и закуску. Силы были явно неравные, ибо русский был вдвое выше и тяжелее своего корейского соперника. Но тот держался до конца и, допив бутылку, упал, как солдат на поле боя, под расстроенные восклицания болельщиков. Победитель донес побежденного на плече до крыльца его дома, вызвав всеобщее одобрение и еще большее уважение.

    Ј "Сейчас бы кимчхи",- вздыхают приехавшие в Россию корейцы, уныло тыкая вилкой в антрекот с жареным картофелем. "Холодца бы сейчас",- вздыхали русские женщины в китайском ресторане, безуспешно пытаясь ухватить палочками королевскую креветку в кляре.

    "В России яблоки лучше". - "В Корее пирожные не такие сладкие и приторные, как в России".

    "Разве ж это хлеб? Мякоть одна. Сюда бы бородинского..." - "В Корее не бывает таких толстяков, как у вас. Это потому, что у нас здоровая еда".

    Ј "Какой русский не любит быстрой езды". Мне показалось, что корейцы любят ее еще больше. За это свое пристрастие они платят дорогую цену. На многих перекрестках в Сеуле стоят специальные щиты со сводками дорожно-транспортных происшествий за день. "За вчерашний день погибло на дорогах Сеула столько-то (в среднем 1 -3 человека). Ранено - столько-то (обычно - свыше 100)". Эти щиты - жутковатое напоминание водителям о необходимости быть осторожными за рулем, но любовь к дороге и скорости притупляет чувство опасности.

    Однажды некий Эндрю Чон, кореец, родившийся и выросший в Америке, опубликовал в "Kore Times" письмо под названием "Это Корея". Оно мне напомнило книгу "Это Россия", написанную моим другом - журналистом из агентства "Ёнхап", и не только заголовком. Вот что написал Эндрю Чон: "Приехав в Корею на длительный срок, я узнал много нового о корейской культуре. Иногда это новое переполняет меня гордостью за то, что я происхожу из этой страны. Иногда оно заставляет меня повторять в безнадежности: "Да, это Корея", или "О Боже, как это по-корейски!"

    Однажды в универмаге "Галерея" моя подруга захотела примерить юбку. Она спросила у продавщицы, где находится примерочная. "Вы не можете это примерить,- ответила та немедленно. - Поскольку это распродажа, берите так, как есть". Мы были шокированы, но она не шутила. Это была Корея.

    Просмотр фильма везде стоит дорого. Однажды я пришел в "Lotte World Cinema" посмотреть кино с друзьями. Купил билеты. Вошел в зал. Второй ряд от экрана. Места расположены таким образом, что практически невозможно долго смотреть. Выхожу назад. Жалуюсь. Требую вернуть деньги. И вдруг менеджер говорит, что кинотеатр деньги не возвращает, но мы можем сами поискать кого-нибудь, кто купит те места. Как это по-корейски! Иду в кассу и спокойно объясняю ситуацию. Она отказывается. Начинаем пререкаться. К счастью, в это время подходит пара и, хотя посетителей в кинотеатре практически нет, кассирша убеждает ее купить билеты у нас - на неудобные места. Это по-корейски. В чем была проблема? Очереди не было. Первые два ряда были совершенно пустыми. Учитывая, что не было никакой возможности узнать, какие места ты купил, пока не вошел в зал, была ли моя просьба из ряда вон выходящей? Если бы менеджер вернул нам деньги, мы, возможно, просто бы вернулись некоторое время спустя, на другой сеанс".

    У американцев свои причуды. Интересно, что бы написал Эндрю Чон, если бы побывал в России? Хотя вряд ли мы бы узнали о его чувствах, потому что его письмо в России никто бы не опубликовал. Слишком уж заурядное.

    Справедливости ради замечу, что сервис в Корее, на мой взгляд, на порядок выше, чем в России. Конкуренция - лучшее средство от хамства и прививка вежливости.

    "Все как везде - такой поразительный вывод сделал в своих путевых дневниках "Фрегат "Паллада"" писатель И. А. Гончаров, совершивший в 1852- 1855 гг. первое в истории России морское путешествие из Кронштадта до Японии с заходом в такие места, куда до того еще не ступала нога русского: в Южную Африку, о. Рюкю, Корею. Какой своеобразной ни кажется Корея на первый взгляд, ее люди живут простыми человеческими заботами: любят и переживают, рожают и воспитывают детей, плачут по мертвым и терпят болезни, ошибаются и заглаживают вину, ходят в храм, в поте лица зарабатывают свой хлеб, подтягивая пояса в пору кризиса. Они больше, чем иностранцы, страдают от того, что тех так возмущает: несовершенства государственной системы - волокиты, чиновничьего бездушия, коррупции; от переживших свое время обычаев - дискриминации женщин и стариков, инвалидов и детей от межнациональных браков, выходцев из южных провинций и выпускников "непрестижных" университетов и т. д.; собственных предрассудков, необходимости быть "как все".

    В самом крупном книжном магазине Сеула "Кёбо" есть витрина с портретами писателей - лауреатов Нобелевской премии. Одно окошечко оставлено пустым. "Для корейца - будущего лауреата Нобелевской премии",- гласит надпись внизу. Сколько времени это место будет пустовать - остается только гадать. Творчество несовместимо с уравнительной психологией. Традиция вступает в противоречие с амбициозными задачами, которые ставят перед собой сегодня корейцы.

    Так случилось, что первыми лекциями, которые я слушала, поступив на исторический факультет СНУ, были лекции известного историка Чо Донголя. Тогда он быстро понял, как мне трудно ориентироваться не только в материале, но и в самой исторической лексике, которую я до того никогда не изучала, и старался поощрять меня любой ценой. Хотя, по правде сказать, поощрять меня тогда было не за что - разве что за рвение. По окончании последнего моего учебного семестра в 1996 г. он подарил мне свою книгу с надписью: "Дорогой Тане с пожеланиями на будущее". На днях я получила от него письмо:

    "Таня, спасибо за письмо. Получив его, я еще раз пожалел о том, что мы так и не встретились перед твоим отъездом из Кореи. Не мог не радоваться, читая, что ты продолжаешь свои занятия. Желаю успеха твоему сыну. Странно было читать, что ты в скором времени станешь бабушкой. Однако с течением времени каждый из нас становится бабушкой или дедушкой, и тут нечему удивляться.

    У меня тоже есть новости. В августе мне исполнилось 65. По этому случаю ученики и коллеги подготовили юбилейный двухтомник, а я опубликовал новую книгу под названием "Книжная полка корейской истории в новое время". Я послал эти три книги в центр корееведения МГУ, чтобы вы с профессором Паком могли с ними ознакомиться, но через несколько месяцев они вернулись назад. Нет ли какой оказиии, чтобы передать вам эти книги лично?

    Таня! С сожалением думаю о том, что мы с тобой так и не слазили на Пукхансан. Все собирались, и не получилось. Видно, вся жизнь так устроена. Получается, человек покидает этот мир, так и не сделав всего того, что он хотел? Неустанно трудись, чтобы успеть сделать намеченное.

    До свидания. До следующего письма. Учение - вещь трудная, но в познании неизвестного есть особая радость. Желаю тебе такой радости. Всего хорошего. Ч о Донголь. 22 января 1999г., Сеул".

    Понятие "культурный шок" можно определить как невозможность представителей разных культур найти общую почву для того, чтобы договориться между собой Он объективно существует, значительно влияя на поведение отдельных людей в непривычной им культурной среде и на международные отношения в целом. На индивидуальном уровне культурный шок существовал всегда. Его испытывали и никогда не могли преодолеть путешественники, дипломаты, моряки, волею судеб заброшенные в чужие места, бродяги, для которых быть в пути было единственным возможным способом существования, супруги разных национальностей. Даже если они - очень редко - всецело принимали чужую культуру, та культура никогда всецело не принимала их. Сколько иностранцев, чья судьба так или иначе пересеклась с Кореей, покинули этот мир, так и не добившись взаимопонимания, к которому стремились.

    С ростом международных связей культурный шок приобрел общественное значение: его испытывают сотни и тысячи людей, живущих вдали от родных мест. Но в отличие от прошлого он уже непреодолимым не является. Подтверждений тому немало, и письмо Чо Донголя - одно из них.

    Мужчина в годах, глава семьи, почетный профессор крупного университета в Сеуле, знаток иероглифики и истории, автор многих книг, добившийся почета и высокого положения в обществе, пишет письмо иностранке, женщине, не знатоку и не автору, не профессору и не академику, и к тому же на 20 лет моложе себя. При этом он называет ее Таней, и подписывается реальным именем Чо Донголь. Сколько нарушений традиционной конфуцианской этики можно рассмотреть в этом факте! Человек нашел человека, и традиция блекнет перед значимостью этого события. Это стало возможным только сегодня - в самом конце XX века. Слава Богу, что мы дожили до этих времен!

    16.Заключение

    В августе 1998 г. президент Южной Кореи Ким Дэджун объявил о своем намерении покончить с "последними остатками конфуцианства", которые на протяжении веков довлели над корейским обществом. Это был открытый вызов системе "азиатских ценностей", суть которых заключается в утверждении необходимости пожертвовать демократией во имя экономического развития. Президент призвал народ начать "движение за возрождение корейского типа", чтобы покончить с такими отрицательными проявлениями конфуцианства как авторитаризм, коллективизм, консерватизм, протекционизм и косность, которые мешают установлению универсализма и глобализма. Он отметил, что "открытость, разнообразие, динамизм, творчество и гибкость должны найти дорогу в проникнутую конфуцианством социальную структуру, иерархию, культуру и систему ценностей, покончив с практикой, основанной на превосходстве старшего".

    Никогда еще руководитель государства в Корее не бросал вызов конфуцианству столь открыто. Наблюдатели расценили решимость президента покончить с наследием конфуцианства как "первый шаг, который, в случае успеха, фундаментально изменит общественное сознание в стране". Но каким бы крайним реформатором ни казался Ким Дэджун, на самом деле он - разумный и рациональный политик - лишь отразил те идейные веяния, которые уже существуют как отражение уже произошедших фундаментальных изменений в общественном сознании. Именно поэтому его призыв нашел определенный отклик и был воспринят с пониманием, что было немыслимо еще несколько лет назад.

    Если говорить о конфуцианстве, влиянию которого приписывают сегодня большинство отрицательных явлений в корейском обществе, то я бы не стала судить о нем однозначно. Многие постулаты его были благородны, но не все они были в равной мере восприняты. Скажем, концепция строгой общественной иерархии существовала задолго до внедрения Учения, и напряжение между ней и интеллектуальным эгалитаризмом конфуцианства никогда не было разрешено. Следовательно, корни уходят значительно глубже, чем предполагается в настоящее время.

    Работая над этой книгой, я много думала о словах брата Жана-Поля, советовавшего мне найти человеческий, социокультурный, географический или иной обобщенный символ, лучше других воплощающий Корею, отражающий ее суть и особенности. Удалось ли мне это? В личном плане, несомненно, да.

    Я писала, и перед мысленным взором вставали усыпанные белыми лепестками знаменитые вишневые аллеи провинции Северная Чолла, карнавал огней в день рождения Будды в мае, невозмутимые лики гранитных изваяний буддийских святых в горах Сораксан, таинственный полумрак пещерного храма Соккурам в окрестностях Кёнджу, рассвет в горах, причудливые скалы в морской дали, пальмы в Канджине на самом юге и снег на дорожках дворцовых парков в Сеуле в новый год по лунному календарю, гулкие своды Мёндонского собора, ползущие по стенам и оградам ветки усыпанных цветами розовых кустов в начале лета, золото листопада, высокое небо и яркие одежды людей в октябре, в дни празднования дня чхусок. Незабываемые впечатления, оставшиеся навсегда.

    Но чаще всего я вспоминала лица друзей и маленький поезд с бархатными сидениями, на котором я ездила в гости к Суджин, живущей в пригороде Сеула. В нем тихо играла музыка и продавали мороженое, которое казалось особенно вкусным. Откусывая его маленькими кусочками, так хорошо было смотреть в окно на проплывавшие за стеклом горы с холмиками могил бесчисленных предков, разговаривать со словоохотливыми и любознательными старушками, возвращавшимися после окончания дел из столицы, и ждать, когда впереди откроется долина и покажется новый микрорайон, где живут люди, которые всегда тебе рады. Встреча наступала как праздник. Она была и осталась маяком в море жизни, и это лучшее, что подарила мне Корея.

    17.СЛОВАРЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В ТЕКСТЕ

    КОРЕЙСКИХ СЛОВ И ВЫРАЖЕНИЙ

    абай сундэ - корейская колбаса "по-стариковски"

    аджумони - женщина, тетенька (обращение к замужней женщине)

    адыль - сын

    анпан/анчхэ - внутренние покои традиционного жилища

    анэ - жена

    аппа - папа

    ахо - почетное прозвище

    витхо - рисовое поле, доходы с которого предназначены на поминальные цели

    еджоль - вежливость, воспитанность, культурность

    ёбо - супруг (обращение)

    ёнджон - портрет (старшего)

    ёса - дама (об общественном деятеле)

    ипхянджо - предок, покинувший деревню, где проживали родственники с одной фамилией, и поселившийся отдельно среди представителей других фамилий

    каджан - глава семьи

    канджан - жидкий соевый соус

    капча сахва - гонение конфуцианских ученых года капчи (1504 г.)

    караоке - салон для пения (япон.)

    кат - шляпа из конского волоса, символ мужской зрелости и достоинства

    кваго - экзамен на государственный чин в старой Корее

    кванви - чин

    кваллесик - церемония по случаю совершеннолетия

    кёсу - профессор

    киджеса - проводимые дома обряды в честь предков до четвертого колена

    кимпап - завернутый в листья морской капусты рисовый рулет

    кимчхи - квашеные/соленые овощи

    кисэн - певица и танцовщица, представительница низшего сословия

    ккактуги - кимчхи из нарезанной кубиками редьки с перцем

    котчхори - кимчхи из молодых овощей, сезонная (весенняя) кимчхи

    куксу - корейская лапша

    кунджа - "благородный муж", совершенный человек по конфуцианским понятиям

    кунсин юый - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (государь - подданный, господин - слуга)

    кымчуль - соломенная веревка, которую вывешивали на воротах дома, когда в нем рождался ребенок

    мёхо - посмертное храмовое имя короля

    мидже - обряд поминания предков в 9-м лунном месяце

    минари - омежник лежачий (травянистое растение, употребляемое в пищу)

    мисси - молодые женщины, решившие не изменять облику своей юности после замужества (англ. missy)

    монг - "морской шприц" (разновидность моллюска)

    мунджун - организация потомков одного предка по мужской линии

    мунмё - храм (алтарь) Конфуция

    на - я (местоимение)

    наи - возраст

    -ним - вежливая частица, присоединяемая к обращению

    ноби - раб

    нольттвиги - качание на качелях (традиционное женское развлечение)

    нуна - старшая сестра (для мужчины)

    нынхо - посмертное имя, даваемое королю по названию гробницы

    нэве - супруги (букв, "внутреннее и внешнее")

    нэве-хада - глагол, описывающий традиционное поведение мужа и жены в отношении между собой (букв.: супруги держатся на расстоянии друг от друга)

    нэнмён - лапша с овощами и мясом в холодном бульоне

    нэджо - внутренняя поддержка, принцип взаимоотношений между мужчинами и женщинами в традиционной корейской семье

    одэн - трубочки из рыбного фарша

    онги - большой керамический сосуд для хранения кимчхи

    ондоль - отапливаемый пол в жилом помещении

    онни - старшая сестра (для женщины)

    оппа - старший брат (для женщины)

    падук - корейские шашки

    пап - вареный рис

    паб-ыль тысеё - кушайте (рис)

    паккат сарам - муж (букв, "внешний человек")

    пиджо - первопредок, основатель фамилии

    пиндэ-тток - блинчики с ростками фасоли

    пон - место происхождения предка

    пондэги - куколки шелкопряда; в вареном виде - популярное лакомство

    понхо - титул, официально присваивавшийся родственникам короля и заслуженным подданным

    посинтхан - суп из собачьего мяса, вид "здоровой пищи"

    пубу юбёль - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (муж - жена)

    пуджа ючхин - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (отец - сын)

    пулькоги - мясо, приготовленное на открытом огне

    пурхё - сыновняя непочтительность (в конфуцианстве - один из главных пороков)

    пульчхонви - почетная поминальная табличка, свидетельство высшей знатности

    пунъу юсин - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие отношения (между друзьями)

    пучху - дикий лук

    пхаджон - блины с зеленым луком и морепродуктами

    пхансори - песенный сказ (традиционный вид вокально-драматического искусства)

    пхён - мера площади (около 3,3 кв. м)

    пхиджо - предок из иностранцев

    пхильмён - литературный псевдоним

    пходжан мачха - передвижная распивочная

    пхун - мера длины (3,3 мм)

    пэгильчан - конкурс на лучшее сочинение

    пэк толь - семейный праздник, сто дней после рождения ребенка

    пэкса - белая змея (блюда из нее, по мнению корейцев, способствуют продлению жизни)

    пэкчу - водка из риса нового урожая

    рамён - вермишель с бульоном и специями (япон. рамэн)

    садан - родовая молельня при традиционном доме

    саджан - хозяин (дела, фирмы, компании)

    саджу - "четыре столпа жизни" - год, месяц, день и час рождения, по которым прорицатели предсказывают судьбу человека

    самгетхан - куриный отвар с рисом, женьшенем и ююбой

    самуджан - начальник канцелярии (конторы)

    самчхон - дядя по отцовской линии

    саранпан - гостиная в традиционном жилище, а также комната хозяина дома

    сачхон - двоюродный брат/сестра

    сасидже - сезонные поминальные обряды

    сидже - особый вид сезонных поминальных обрядов, посвященных выдающемуся предку

    сиджип сари - жизнь замужней женщины в доме мужа

    сильмён - имя, данное при рождении; подлинное имя

    синджон - старинный народный праздник, 1 -и день 1 -ого месяца

    синджу - поминальная табличка

    сихо - посмертное имя, почетный посмертный титул сановника

    совон - провинциальное конфуцианское учреждение, объединяющее в себе школу для молодежи, клуб для знати и храм

    соджу - рисовая водка

    сокчон тэдже - церемония жертвоприношения перед поминальными табличками в храме Конфуция

    соллаль - новый год по лунному календарю

    соллонтхан - похлебка из коровьей ноги

    сом - мера объема (180,39 л)

    сонним - гость

    сонпхён - зеленые или белые хлебцы из клейкого риса с начинкой из бобов, орехов, каштанов или ююбы (популярное праздничное лакомство)

    сонсэн - учитель (букв. "тот, кто родился ранее"), часто используется как обращение

    сосин - письмо от старшего по возрасту/положению (вежл.)

    -сси - господин/госпожа (в обращении между равными или в нейтрально-официальной речи)

    ссирым - национальный вид борьбы

    сэнсин - день рождения (старшего)

    сябу-сябу - суп из мелко резанной говядины с зеленью (монг. шабу-абу)

    танмуджи - кимчхи слабого посола из нарезанной кружочками редьки

    тано - старинный народный праздник, отмечавшийся в 5-й день 5-го месяца по лунному календарю, когда, по поверью, энергия ян достигает своего пика

    танхо - клановое прозвище, чаще присваиваемое главе дома

    тток - рисовые хлебцы, приготовленные на пару

    тток-покки - тушенные в перечном соусе трубочки из отбитого риса

    тубу - соевый творог

    тхэгикки - государственный флаг Республики Корея

    тэгутхан - острая густая похлебка из трески

    тэджонгё - одна из новых религий, объектами поклонения в которой являются общие предки корейцев: Хвангом (Тангун), Хванин и Хванун

    э порым наль - "день большой луны" (15-й день после нового года по лунному календарю)

    удон - разновидность макарон (от япон. удон)

    хагвон - частное учебное заведение типа курсов, специализирующееся на преподавании одного предмета или на подготовке в вуз

    хаксэн - школьник, студент

    хаксэн букун - "прошедший курс обучения" (надпись на поминальной табличке не служившего человека)

    хангави - одно из названий традиционного осеннего праздника чхусок

    хангыль - корейская национальная письменность

    хансик - традиционный день поминальных обрядов, 105-й день после зимнего солнцестояния

    хансик чип - ресторан корейской кухни

    хвангап - 60-летний юбилей, "смена времени (цикла)"

    хве - блюдо из сырой рыбы или мяса

    хвехо - посмертное имя, дававшееся королю/королеве спустя длительное время после кончины

    хё - сыновняя почтительность (в конфуцианстве - важнейшая добродетель)

    хёбу - почтительная сноха

    хёнё - почтительная дочь

    хёнджо - ближайшие предки

    хённён - "состоявшийся" - надпись на поминальной табличке предка, дожившего до 60 лет

    хо - псевдоним, прозвище

    хянъяк - деревенское товарищество, следившее за выполнением моральных норм в округе

    ча - второе имя, дававшееся в момент вступления в пору зрелости

    чаджанмён - макароны по-китайски с луковым соусом

    чандо - небольшой нож в чехле, деталь традиционной корейской женской одежды

    чапчхэ - гороховая вермишель с кусочками тушеных овощей и свинины

    чаю юсок - один из пяти конфуцианских принципов, регулирующих человеческие

    отношения (старший - младший, предок - потомок)

    чеса - общее название поминальных обрядов

    чибан - бумажная поминальная табличка

    чинджи - рис, трапеза (вежливая форма)

    чинджи-рыль тысеё - кушайте - вежливое приглашение

    чинджи-рыль чапсусеё - кушайте - особо вежливое приглашение

    чо - я (местоимение), самоуничижительная форма

    чокпо - генеалогическая книга, родословная

    чон - чувство семейной привязанности

    чонмё - родовой алтарь корейских королей

    чонсон-ккот мосигессымнида - мы будем почитать вас от всей души

    чун сиджо - промежуточный предок, покинувший место первоначального проживания рода

    чунчхуджоль - 15-е число 8-го лунного месяца, день сезонных поминальных обрядов (то же, что чхусок)

    чунъянджоль - 9-е число 9-го лунного месяца, день сезонных поминальных обрядов

    чхильсок - старинный народный праздник, отмечавшийся 7-го числа 7-го месяца по лунному календарю, когда, по преданию, встречаются звезды Волопас и Ткачиха, перейдя через мост (Млечный Путь), наведенный сороками

    чхирак - "семь зол" (пороков), за которые муж мог развестись с женой в традиционном обществе

    чхок/ча - мера длины (30,3см)

    чхон/чхи - мера длины (3,3 см)

    чхонгак - неженатый мужчина; небольшая редька

    чхонсилле - упрощенный обряд поминания предков, свершаемый в родовых молельнях в строго определенные дни

    чхорхагвон - приемная гадателя, (букв, "философская академия")

    чхун - преданность (в конфуцианстве - одно из важнейших качеств "достойного мужа")

    чхусок - традиционный осенний праздник, 15-е число 8-го месяца по лунному календарю

    ччигэ - острый густой суп из мяса/рыбы, соевого творога, овощей - своего рода "борщ"

    ым - темное (женское) начало в дальневосточной натурфилософии (кит. инь)

    ымтхэк - могила (букв, "дом в тени")

    ян - светлое (мужское) начало в дальневосточной натурфилософии (кит. янь)

    янтхэк - жилище человека (букв, "дом на солнце")

    югвак - разновидность питейного заведения, место отдыха для мужчин в традиционном обществе

    югё - конфуцианство (букв, "религиозное учение о морали") в отличие от китайского конфуцианства, которое в корейском языке обозначается как юхак (букв, "наука о морали")

    юква - печенье из рисовой муки

    ют - популярная народная игра

    18.ОСНОВНЫЕ ДАТЫ КОРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

    Период Трех Государств

    Королевство Когурё - 37 г. до н.э. - 642 г.

    Королевство Пэкче - 18 г. до н.э. - 645г.

    Королевство Силла - 57 г. до н.э. - 646 г.

    Период Объединенного Силла - 647-927 гг.

    Династия Корё - 918-1391 гг.

    Династия Ли (Чосон) - 1392-1910гг.

    Период японского колониального

    Господства - 1910-1945гг.

    Провозглашение

    Республики Корея - 15 августа 1948г.

    Провозглашение Корейской

    Народно-Демократической

    Республики - 9 сентября 1948г.

    Основные этапы истории Республики Корея

    Первая Республика

    (президент Ли Сынман) - 1945- 15 августа 1960 гг.

    Вторая Республика

    (президент Юн Босон) - 1960-16 мая 1961 г.

    Третья Республика

    (президент Пак Чжонхи) - 1963-1972 гг.

    Четвертая Республика

    (президенты Пак Чжонхи,Чхве Гюха) - 1972-1981 гг.

    Пятая Республика

    (президент Чон Духван) - 1981-1987 гг.

    Шестая Республика:

    президент Но Тхэу (Ро Дэу) - 1987-1992 гг.

    президент Ким Ёнсам - 1992-1997 гг.

    президент Ким Дэджун - 1997-

    .

    ЛИТЕРАТУРА

    На русском языке:

    Верная Чхунхян. Корейские классические повести XVII XIX веков / Предисл. А. Троцевич. М., 1990.

    Джарылгасинова Р. Ш. Корейцы // Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год. М., 1985. С. 79-116.

    Джарылгасинова Р. Ш. Корейцы // Системы личных имен у народов мира. М., 1986. С. 175-183.

    Джарылгасинова Р. Ш., Ионова Ю. В. Корейцы // Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. М., 1989, с. 105-159.

    Ионова Ю. В. Обряды, обычаи, и их социальные функции в Корее: сер. XIX-XX в.- М, 1982.

    Корейские народные изречения / Пер. и сост. Лим Су. М., 1982.

    Описание Кореи. Т. 1. СПб., 1900.

    На корейском языке:

    Девяносто девять площадей наших обычаев. Т. 2. Сеул: Халлим, 1997 (серия "Библиотека народной культуры", т. 2).

    Им Донхи. Поминальные обряды в Корее. Сеул: Тэвонса, 1994 (серия "Цветные книжки", т. 10).

    Сунода Фусако. Убийство королевы Мин. Сеул: изд-во "Чосон ильбо", 1988.

    Сыновняя почтительность и будущее общества: Сборник докладов международной конференции. Сеул, 1995.

    Чхве Ванги, "Совоны в Корее", Сеул: Тэвонса, 1991 (серия "Цветные книжки", т. 113).

    Энциклопедия корейской национальной культуры. В 27 тт., Сеул, 1991 - 1994.

    На английском языке:

    Kim, Agnes Davis. I Married a Korean. RAS Reprint Series.

    Lee F.C.&Lee H.C. Kimchi. A Koean Health Food, Seoul: Hollym, 1993.

    The Memoirs of Lady Hyegyong. The Autobiographical Writings of a Crown Princess of Eighteen-century Korea, translated by JaHyun Kim Haboush, University of California Press, 1996.

    Palmer S.J., Confucian Rituals in Korea, Berkeley - Seoul, 1992 ("Religions of Asia Series" No. 3).

    Women of Korea. A history from Ancient Times to 1945, Seoul: Ewha Womans University Press, 1977.

    Периодика:

    Korea Journal, vol. 38, No. 2, 1998 (англ. яз.)

    The Korea Times (1994-1998) (англ. яз.)

    Korean Newsreview, 1994-1998 (англ/ яз.)

    "Вольган эссе (Ежемесячное эссе)" 1994-1995 (кор. яз)

    "Когук сосик (Вести с родины)", 1998 (кор.яз.)

  • Комментарии: 3, последний от 01/11/2009.
  • © Copyright Симбирцева Татьяна (han1000@yandex.ru)
  • Обновлено: 09/12/2004. 196k. Статистика.
  • Обзор:
  • Оценка: 5.39*6  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка