Альманах "Российское корееведение" 1, М.: Муравей,1999, с. 110-132.
БУРГОМИСТР АМСТЕРДАМА НИКОЛААС ВИТСЕН
(1641-1717) И РОССИЙСКОЕ КОРЕЕВЕДЕНИЕ
Labor omnia vincit
“Открытие нового мира”
Первым в России печатным научным трудом, где содержались сведения о Корее, считается книга голландца Николааса Витсена “Северная и Восточная Татария” - огромный свод сведений о странах, лежащих между Доном и Обью, Ледовитым океаном и Северной Персией и Китаем. Фактически она была комментарием к карте под названием “Новая географическая карта Северной и Восточной части Азии и Европы, простирающаяся от Новой Земли до Китая”. Автор посвятил карту русским царям Иоанну и Петру Алексеевичам и направил ее им вместе со своим проектом развития российской торговли с Персией через Каспийское море и с Китаем - через Сибирь. Самодержцы благосклонно приняли подношение и в ответ наградили Витсена благодарственной грамотой, скрепленной печатью.
В 1704 г. ту же карту с некоторыми поправками и дополнениями Петру 1 преподнес голландец немецкого происхождения, долгое время живший в Москве коммерсант Э. И. Идес, возглавлявший российское посольство в Пекин в 1693-1694 гг. Он включил ее в свои записки о путешествии в Китай, вышедшие в Амстердаме под редакцией все того же Витсена, сопроводив следующим заголовком: ”Новая карта Российской империи, вычерченная на основе лучших до сих пор опубликованных и в особенности на основе карты г.бургомистра Витсена, снятая на месте и во многом исправленная Эверардом Избрантом Идесом”. То, что карта дважды была преподнесена главе российского государства, свидетельствует о том, что это был дар, достойный просвещенного цезаря.
Карта Витсена была первой в истории подробной научной картой, на которой были показаны русские владения в Азии. Она положила начало научному изучению Сибири, и сохраняла свое значение на протяжении всего XVIII столетия. До появления карты Витсена единственной авторитетной картой Сибири в Европе считалась карта всего света “Atlas sive cosmographicae meditationis de fabrica mundi et fabricati figura”, составленная в 1569 г. Герардом Меркатором, который при изображении Северо-восточной Европы и Северной Азии воспользовался картой и записками Герберштейна, а также дневниками путешествий англичан. Для Азии у Меркатора явно не хватило сведений, поэтому очертания Северной Азии и Сибири вышли у него далеко не соответствующими действительности. Он сохранил ряд имен, заимствованных у Плиния и Птолемея, а также у Марко Поло. Существовали и другие карты, например, карты Тартарии Абрагама Ортелия (1570) и Иодокуса Гондиуса (1606), но они в целом повторяли как достоинства, так и недостатки карты Меркатора.
Даже по поводу границы между Европой и Азией ясности в XVII в. еще не было. Южный отрезок этой границы обычно проводили по Дону, хотя были попытки отдельных западных географов выделить всю Россию из Европы и провести границу по Днепру, от его устья до Смоленска, затем по Ладожскому и Онежскому озерам к Белому морю. Большинство географов проводили границу по прямой линии от истоков Дона до ближайшего пункта на Белом море. Путешествовавший в 1714 г. по России Корнелий де Брейн без колебаний считал Дон границей между Европой и Азией. Адам Бранд считал таковой реку Обь, как и автор известной работы о хантах, житель Сибири Новицкий, который полагал, что Тобольск находится в Европе.
В России до конца XVII в. самым популярным сочинением по географии была “Книга о Христе, обнимающа весь мир” греческого писателя VI в. Космы Индоплавателя (Cosmas Indicopleusta), который считал, что обитаемая земля представляет собой четвероугольную плоскость, вокруг которой обтекает океан, образующий четыре симметричных входа в землю - Средиземное и Каспийское моря, Аравийский и Персидский заливы. Каспийское море (как и у Птолемея) рассматривалось как бухта Северного океана, поглощавшая значительную часть Северной Азии; тем самым и Сибирь все еще исчезала в волнах далекого, неведомого моря, за которым, на крайних пределах недостижимой земли, по учению Космы, подымалась громадная стена, закруглявшаяся кверху и образующая небесный свод. К последней четверти XVII в. относится появление первых русских карт, например, карта Сибири Петра Годунова (1667), Чертеж Сибирския земли (1672), этнографическая карта Сибири Ремезова (1673). Но они были предназначены для служебного пользования и были известны в Европе в единичных, сделанных тайком копиях.
Неудивительно поэтому, что выход в свет карты Витсена был расценен как “открытие нового мира”. Президент Лондонского Королевского Общества сэр Роберт Саутвелл сравнивал Витсена с Колумбом и писал, что легче было бы составить “географическое описание дна моря”. Русский картограф И.К.Кириллов, подавая на высочайшее имя 20 апреля 1735 г. записку “О приведении в совершенное исправление российских генеральных и партикулярных ландкарт”, перечисляет в качестве своих предшественников Алиария (Олеариуса), Витцена (Витсена), Стремберка (Страленберга) и Избранта. В 1785 г. “Северная и Восточная Татария” была переиздана в Амстердаме в третий раз (второе издание, насчитывавшее почти 1000 страниц типографского текста, увидело свет в 1705 г.), что противоречит утверждению В.Ф.Левинсон-Лессинга, что “карта Витсена устарела сразу после русских географических исследований первой половины XVIII в.”
Soli Deo Gloria
Судьба Витсена была причудливо связана с Россией и еще при жизни обросла легендами. Сообщалось, что он, якобы, прожил в России три года, что он совершил путешествие к берегам Ледовитого океана, к Каспийскому морю, что он ездил по Волге и побывал в Казани. Все эти слухи были не случайны. Слишком невозможным казалось составление карты доселе неведомого материка человеком, который никогда его не посещал. Высказывались мнения, что Витсен создал свой труд “как человек, близкий к Петру Великому”, но знакомство российского самодержца с бургомистром Амстердама состоялось только в 1697 г., т.е. 7 лет спустя после выхода в свет “Новой географической карты” Витсена.
Николаас Витсен принадлежал к видной патрицианской фамилии, игравшей заметную роль в истории Голландии. В молодости он получил разностороннее образование: по окончании латинской школы занимался астрономией, затем изучал в Лейденском университете географию. В 1664 г. он получил степень доктора права и “для удовлетворения своего любопытства” отправился в составе посольства Якова Бореля в Москву, с которой семья Витсенов издавна торговала. Лучшим историческим документом этого посольства оказался живой и увлекательный, полный непосредственных впечатлений дневник Витсена и его путевые зарисовки. Этот дневник может быть отнесен к наиболее достоверным и познавательным сочинениям иностранцев о России XVII в. Гравюры, созданные Витсеном по собственным рисункам, украшали известную книгу Адама Олеария “Описание путешествия в Московию” (1671) и один из томов престижной серии “Всемирная галерея”, вышедший в Лейдене в 1724 г.
Будучи в Москве, Витсен познакомился со многими государственными деятелями, в том числе с послом Нидерландов фон Келлером, переводчиком Посольского приказа, а в будущем - главой Сибирского приказа, автором географических трудов А.А. Виниусом, патриархом Никоном. Его интересовали люди и нравы, обычаи и религия, культура и постройки, военное дело и посольские церемонии, облик городов и деревень, дороги и транспорт, утварь и одежда жителей. Он видел ненцев (самоедов), татар, калмыков, персов, греков, изучал письмена калмыков и тунгусов. Москва предстала перед молодым голландцем местом смешения культур европейских и азиатских народов и увлекла идеей составить карту Татарии. Трудности его не пугали. Изречение Овидия “Labor omnia vincit (Трудом все побеждается)” украшало прижизненные издания Витсена и было выгравировано на его надгробии.
В то время под собирательным именем "Тataria (Tartaria)" европейские картографы подразумевали огромные территории от Волги и Урала до Китая и Японии и от Тибета через всю нагорную Азию до Ледовитого океана. Как указывает Н.П. Шастина, “татары” - широко распространенное в русской летописной и западноевропейской литературе название монголов, хотя в действительности это было название только одного из монгольских племен, часть которого кочевала около озера Буир-нор и в бассейне реки Керулен. В китайских летописях татары известны под названием “да-да”. Этим наименованием китайцы также называли вообще кочевников, обитавших в районе Северной Маньчжурии и Восточной Монголии. Благодаря кара-киданям это название проникло на Запад. Впоследствии оно сохранилось в Золотой Орде, а после ее распада применялось к народностям, образовавшим Казанское, Астраханское и Крымское ханства. Средневековые западноевропейские историки часто для обозначения монголов использовали термин “тартары”, которые они производили от “тартар” - ад, подземное царство. Такая подмена одного слова другим диктовалась, вероятно, тем ужасом, который был внушен Западной Европе монгольским вторжением в Юго-Восточную Европу. “Тартарией” называлась Северная Азия и в трудах многих европейских картографов. “Tartarye”, отдавая дань традиции, называет Северную Азию Витсен, так что вполне возможно было бы переводить название его труда как “Северная и Восточная Тартария”.
Вернувшись из Московии, Витсен стал настойчиво собирать сведения о народах и землях Восточной Азии. Жажду знаний подкрепляли и объективные обстоятельства. Новые географические данные, оказавшиеся в распоряжении европейцев в конце XVII в., способствовали возрождению интереса к северо-восточному пути в Китай и Восточную Индию мимо северных берегов Азии, оставленному на долгое время после неудачных английских и голландских экспедиций XVI в. Открывались новые перспективы торговли с Востоком, сулившие неслыханный успех. В работе помогали бесчисленные официальные обязанности, позволившие составить обширнейший круг знакомств.
Тринадцать раз избиравшийся мэром Амстердама, Витсен в разные периоды также занимал посты казначея, советника и депутата Генеральных штатов (парламента Нидерландов - Т.С.), а также их специального делегата в Англии, был наблюдателем за военными действиями против Франции, постоянным членом совета Ост-Индской компании, создателем и куратором Ботанического сада. Его перу принадлежала книга “Древнее и современное судостроение и судовождение” (1671). Ему же голландское законодательство обязано большею частью постановлений о кормщиках, авариях, береговом праве, которые он подготовил, исполняя обязанности специального уполномоченного по лоцманскому делу, сборщика налогов на маяки и бакены к северу от р. Маас, комиссионера вод и каналов Амстердама и пр.
Витсена был страстным любителем науки. Его библиотека насчитывала более 2000 книг, манускриптов, гравюр и карт. Его коллекция антиквариата включала монеты, античные скульптуры, картины, этнографические редкости, орудие и математические инструменты. Естественнонаучная коллекция включала гербарии, минералы, ископаемые, раковины, кораллы и другие морские продукты. Имел он также сотни сосудов с образцами животного мира из Ост- и Вест-Индии (среди них - детеныш медведя, крошечный суринамский ребенок, зародыш гиппопотама, пять “морских вшей”, рыбы, птицы и змеи всех форм и размеров). Витсен воспринимал все это разнообразие с благоговейным восхищением перед Создателем. Не случайно каждая часть “Noord- en Oost Tartarye” - заканчивалась фразой “Soli Deo Gloria (Хвала только Господу)”.
Его работа по сбору информации была неустанной и кропотливой. Он опрашивал людей, писал письма, обменивался посылками, поручал что-то узнать, собирал “дорожники”, описания областей и народов, карты и их типографские печатные доски. Важную роль в его работе играли русские источники и материалы, опубликовав ряд которых, ученый тем самым навсегда сберег их для истории. Эти сведения о Сибири были наиболее подробными и достоверными. В то время, когда на Запад проникали самые минимальные сведения об азиатском Севере, русские уже исходили всю Азию до самого Китая. В батыевой столице Сарае было так много русских, что там в 1269 г. учреждена была русская епархия; монголы целыми тысячами приводили русских пленников в Китай, так что в XIII в. последних было много в гвардии богдыхана. Обширная информация о Сибири была собрана русскими во время колонизации ими этого региона, начиная с конца XV в.
Составляя свою карту, Витсен выступил в роли собирателя и классификатора огромного числа разрозненных сообщений. От придворного живописца царя Алексея Михайловича С.А.Лопуцкого он получил карту Новой земли и острова Вайгач, “некий господин, проживавший в Архангельске”, сообщил ему “Описание самоедов Новой Земли”, из Соликамска писали о путях через Сибирь, из Тобольска - “относительно русского христианства в Китае”. Он пользовался сочинениями, которые тогда были недоступны иностранцам, располагал документами о Сибири, опубликованными в России лишь в сер. XIX в. Благодаря своим корреспондентам (имена которых, как правило, не оглашались) в Москве, Астрахани и других русских, как впрочем, и китайских, турецких, египетских городах, Витсен собрал громадный архив о странах Старого Света, который позволил ему создавать географические произведения, ценнейшие по документированности и обилия материалов.
Витсен о Корее
Источники
В ходе работы в поле зрения Витсена оказалась и Корея - страна, до той поры почти неведомая в Европе. Ученый постарался собрать все, что было известно о ней европейцам на конец ХVII века, и ввел в научный обиход новые сведения, в том числе и из недоступных ранее русских источников. Волею судьбы его “Северная и Восточная Татария” стала первым достигшим России опубликованным литературным трудом, где упоминалась Корея, что дало основание известному историку российского корееведения Л.Р.Концевичу назвать Витсена исследователем, положившим начало изучению Кореи в России.
Витсен сообщает, что при описании Кореи он использовал “некоторые публикации о Корее и Японии”, в том числе:
“Сборник новых карт Китая” Мартинуса Мартини (Martinus Martini, Novus atlas sinensis), вышедший в Амстердаме в 1655 году. Мартини был членом ордена иезуитов, миссионером в Китае, где он провел 12 лет (1643-1655) и подготовил вышеуказанный атлас, снабдив его подробным географическим описанием Китайской империи и некоторыми пояснениями относительно ее истории, политики и науки. К печати атлас был подготовлен знаменитым голландским картографом Иоханнесом Блау;
Труд Арнольдуса Монтануса “Почетные послы ко двору императоров, то есть сёгунов, Японии” (Arnoldus Montanus, Gedenkwaerdige Gezantschappen aen de Kaisaren van Japan), опубликованный в Амстердаме в 1669 году;
Отчет о поездке представителей голландского королевского двора в Японию (Нагасаки - Эдо) в 1637 г., включавший описание корейского посольства в Японии.
Отчеты о пребывании в Японии Андреаса Клейера (Andreas Cleyer), главы торгового представительства Голландии на острове Дэсима в 1683 и 1686 годах.
Среди других источников Витсен упоминает описание Кореи “неким лицом славянского происхождения” и сообщения очевидцев.
Представляется необходимым несколько расширить эту краткую информацию и дать по мере возможности обзор некоторых материалов, находившихся в распоряжении Витсена, а также тех, о которых он был скорее всего осведомлен, но в тексте не упомянул.
а) “Несколько публикаций о Китае и Японии”
Впервые о Корее в европейской литературе упоминалось в сочинении францисканского монаха, итальянца Плано Карпини. В 1245-47 гг. он cовершил путешествие из Лиона в Каракорум и обратно по поручению папы римского Иннокентия IV и написал о тех областях Азии, о которых до него в Европе вообще не было достоверных сведений. Плано Карпини упомянул Корею под названием Соланги в перечне “земель”, которые подчинили себе татаро-монголы, описав ее расположенной к востоку от земли монгалов, в которой “восток соединяется с севером”. Рассказывая о дурных нравах монгалов, он сообщает, что “именно мы видели при дворе императора, как знатный муж Ярослав, великий князь Руссии, а также сын царя и царицы грузинской и много великих султанов, а также князь солангов не получали среди них никакого должного почета...”
Б.Д.Пак считает этот отрывок из сочинения Карпини свидетельством того, что первые контакты между русскими и корейцами могли зародиться еще в середине ХШ века. Это мнение разделяет и южнокорейский исследователь Пак Тхэгын, сообщающий, что незадолго до коронации хана Гуюка (1241 год) корейский король Коджон (1214-1259), перенесший в результате монгольского вторжения свою ставку на остров Канхвадо, стремясь закрепить достигнутое перемирие с захватчиками, направил в Каракорум в знак примирения в качестве заложников десять представителей аристократических семей во главе с ённенгоном (чиновником, отвечающим за сохранность поминальных дощечек королей) Вансуном. Последний потом служил в монгольской армии, несколько раз посещал Коре и скончался в Монголии. Одновременно с Вансуном среди заложников был и Ванджон, служивший до этого при корейском дворе в должности синангона (чиновника, ответственного за предложение реформ) и приходившийся двоюродным братом Вансуну. Он был направлен в Каракорум в 1245 году и вернулся домой 4 года спустя. Таким образом можно считать, что именно Вансун и Ванджон были теми корейцами, которых видел князь Ярослав во время коронации Гуюка в 1246 году.
Совершивший путешествие из Константинополя в Каракорум и обратно в 1253-1256 гг. францисканский монах из ордена миноритов Гильом Рубрук также оставил некоторые сведения о Корее и ее жителях:
“Мастер Вильгельм рассказывал мне, что видел послов некоторых народов по имени кауле и манзе, живущих на островах, но море там зимою замерзает, так что татары могут тогда направиться к ним. Эти народы предлагали ежегодно тридцать две тысячи туменов яскотов (то есть золотых и серебряных слитков - Т.С.), лишь бы только их оставили в мире”.
Как пишет комментатор Н.П. Шастина, “Гаоли (по-корейски Корё - Т.С.) - название династии, правившей в Корее до середины XV века (в действительности - до 1392 года - Т.С.). Имея плохих переводчиков, на что Рубрук неоднократно жаловался, он иногда делал неверные выводы, например, считал, что Гаоли (Корея) и Манзе (Южный Китай) находятся на островах. Однако сведения о Гаоли францисканец получил от Гийома Буше, который мог видеть корейцев, живших на острове Кан-Хуа, около берегов Кореи”.
Интересно, что в другом месте Рубрук называет корейцев соланга - именем, которое также нередко применялось к корейцам, возможно, по названию государства Силла, существовавшего до начала Х в. :
“За тибетанцами живут лонга и соланга, послов которых я видел при дворе; они привели более десяти повозок, каждую из которых тянули шесть быков. Эти люди маленького роста и смуглые, как испанцы. Они носят рубашки, такие же как облачение (supertunicale) с немного более тесными рукавами, а на голове имеют митру, как епископы, но передняя часть ее намного ниже, чем задняя, и она оканчивается не одним углом, в вверху четырехугольна. Митры эти сделаны из крепкого черного холста и до такой степени выглажены, что при солнечных лучах блестят, как зеркало или хорошо отполированный шлем; вокруг висков они носят длинные ленты из такой же материи и пришитые к самой митре, которые развиваются на ветре, как два рога, выходящие из висков, и, когда ветер сильно волнует эти ленты, их складывают посередине митры сверху от виска к виску, так что они лежат поперек головы, как круг; Это очень красивое украшение для головы. Главный посол их всегда, когда приходил ко двору, имел дощечку из слоновой кости длиною в локоть, а шириною в ладонь, очень гладкую. И когда он говорил с самим ханом или с каким-нибудь важным человеком, он всегда глядел на эту дощечку, как будто находя в ней то, что он говорил; он не глядел при этом ни направо, ни налево, ни в лицо того, с кем говорил. И приходя пред лицо государя и уходя от него, он не смотрит никуда, кроме своей дощечки.
Судя по всему, гаоли и соланга представлялись Рубруку разными народами.
б) Неопубликованные документы
Витсена сообщает, что при составлении карты Азии в его распоряжении оказалась рукопись из архива Посольского приказа в Москве. Автором этого труда, озаглавленного “Книга история, а в ней писано о начале китайского государства и описание, сколько имеет во владении государств, стран и земель, градов больших и меньших городков и крепостей, сел и рек великих, и озер, и год, и что в которой стране, или во граде, и в селах родится и какие есть угодия и вещи драгия и узорочия. В ней же писано о китайских царях и о пятинадесяти частях китайского государства и о начальных людех, и о всем китайском народе, и о вере их и многолюдии, и о богатстве, где это сыщется”, был Николай Милеску Спафарий, переводчик Посольского приказа, русский посол в Китае в 1674-75 гг., “первый человек, который от Москвы доезжал до Китая”.
Его обширный труд, содержавший много новых сведений по истории, географии, экономике и культуре Китая, Японии, Кореи и других восточных стран, был предназначен для служебного пользования и являлся своего рода справочником для российских чиновников, направлявшихся по казенной надобности на Дальний Восток. Так, спустя полвека после его написания, в 1731 г., о нем с похвалой отзывался Савва Рагудзинский, заключивший в 1727 г. Кяхтинский договор с Пекином. По обычаю того времени, работы служащих считались собственностью государства и к широкому распространению не предназначались, поэтому впервые труд Спафария был опубликован в России лишь в 1910 г. Но потребность в подобной информации была весьма значительна уже с XVII в., и с рукописи Спафария были сделаны списки, один из которых и оказался в распоряжении Витсена. Скорее всего, он получил его от А.А.Виниуса, соотечественника и знакомого еще со времен московского путешествия. Так содержание этой работы стало известно и в Европе. Как и в случае с другими своими корреспондентами, имени Спафария Витсен в своем труде не упомянул, но указал на “некое лицо славянского происхождения”.
Корея не упоминалась ни в “Наказе, данном Спафарию при отправлении его послом в Китай”, ни в “Докладной записке, служащей дополнением к предыдущему наказу”, хотя в них содержалась информация о Японии, Индии, Монголии, Формозе и о некоторых других близлежащих к Китаю землях. Поэтому вполне правомерно утверждать, что Спафарий является первым в России автором, писавшим о Корее и давшим в целом правильное описание географического положения этой страны. Это он сделал в главе 57 своего трактата, озаглавив её “Описание государства Кореи, которое между уездом (Леоатунг) и между Амуром состоит и что при нем и в нем обретается”. Спафарий первым в русской литературе указал на существование тогда еще не исследованного морского пути от устья Амура до Китая.
Корейский исследователь Пак Тхэгын, высоко оценивая труд Спафария в целом, вместе с тем ставит под сомнение его авторство той части, где говорится о Корее. Он считает, что “записи и карта Спафария, относящиеся к Корее, являются просто переводом комментариев М.Мартини к “Сборнику новых карт Китая (Novus atlas Sinensis)”. Как сообщает Пекарский, Спафарий действительно перевел труд Мартини, но под названием “Historie delle sequite in queste ultimi anni fra tartari e cines” (Милан, 1654). Этот перевод является отдельным приложением к основным пятидесяти девяти главам собственного сочинения Спафария.
Кроме списка с рукописи Спафария, можно предположить, что в руках Витсена находился еще один ценнейший документ - подлинный дневник моряка Ост-Индской компании Хендрика Хамеля, проведшего в Корее 13 лет (1653-1666) после кораблекрушения у ее берегов корабля Sperwer, на котором он служил распорядителем судовой документации. С несколькими товарищами по несчастью ему удалось бежать в Японию, где Хамель и написал по свежим следам отчет руководству компании о своем пребывании в Корее. “Дневник Хамеля” был очень быстро (в 1668 г.) опубликован издательствами Ван Вельсена (Амстердам) и Стихтера (Роттердам), хотя остается под вопросом, знал ли сам Хамель об этой публикации. Это было первое подробное повествование о Корее на Западе. В 1669 г. в Амстердаме вышло третье издание “Дневника Хамеля”, содержание которого было уже значительно приукрашено путем включения “экзотики” - красочных описаний слонов и крокодилов, якобы населяющих Корею. Именно это издание и легло в основу всех последующих публикаций “Дневника” на различных европейских языках. Поправки были внесены только в 1995 г., когда Жан-Поль Байс (голландец по происхождению, миссионер, монах общины Тэзе, много лет живущий в Корее) предпринял новый перевод “Дневника Хамеля” на английский язык с подлинника (староголландского языка). Второе издание перевода Байса вышло в 1998 г. В настоящей статье автор основывается на тексте и комментариях, помещенных в этом последнем издании. В своих комментариях Ж.-П.Байс много ссылается на труды Витсена и фактически дает полный перевод тех частей “Северной и Восточной Татарии” (издание 1705 г.), которые относятся к Корее. Это тем более ценно, что труд амстердамского бургомистра хотя и был переведен на русский язык, но никогда не был опубликован и широкой публике в нашей стране неизвестен.
Несмотря на то, что “Дневник Хамеля” был опубликован задолго до того, как Витсен приступил к работе над своей картой, в его труде нет упоминания об этой книге, хотя он явно не мог о ней не знать. Как предполагает Ж.-П.Байс, причина этого заключается в том, что Витсен, как член правления, был знаком с отчетом Хамеля, представленным в правление Ост-Индской компании, и ему и в голову не пришло делать ссылку на документ, составленным низовым сотрудником в качестве деловой информации. Поэтому автору представляется правильным поместить “Дневник Хамеля” в раздел неопубликованных источников, использованных Витсеном для работы над своей картой.
в) Очевидцы
В качестве своих информаторов Витсен называет членов команды корабля Sperwer: помощника корабельного врача Маттеуса Эйбоккена (Mattheus Eibokken) и юнгу Бенедиктуса Клерка (Benedictus Klerk), которые разделили с Хамелем его судьбу в Корее и вместе с ним бежали в Японию. Надо добавить, что М.Ейбоккен составил голландско-корейский словарь из 143 слов, который профессор Лейденского университета Фриц Вос назвал “старейшим на Западе списком корейских слов”. По мнению доктора Воса, список никогда не стал объектом внимания исследователей, вероятно, потому, что был опубликован только в труде Витсена, который не был переведен на другие языки.
Загадка карты
В представлении Витсена о Корее кроется загадка. Правильно показав положение этой страны по отношению к Китаю и Японии, он изобразил ее островом, в то время как уже на карте Гондиуса 1606 г. Корея - полуостров. Самое удивительное заключается в том, что в цитируемых Витсеном источниках неоднократно указывается, что Корея - полуостров:
а) “Описание Корейского королевства” в “Журнале Хамеля”:
“Местные жители называют Корею Чосон-кук. Она расположена между 34 1/2 и 44 градусами северной широты и имеет протяженность с юга на север около 140-150 миль и с востока на запад - от 70 до 75 миль. Корейские картографы изображают страну в виде вытянутого прямоугольника... На юго-востоке Корея расположена очень близко от Японии... В проливе между ними лежит остров Цусима, который корейцы называют Тэмадо... На западе Нанкинский залив отделяет королевство от Китая. На севере страна соединяется огромной и высокой горой к одной из провинций Китая, так что это не совсем остров (выделено мною - Т.С.).
б) “Северная и Восточная Татария” (1705, с. 44):
“Маттеус Эйбоккен, один из тех, кто в 1653 г. был захвачен в плен в Корее, говорил мне лично, что в принципе путешествие по суше из Маньчжурии невозможно из-за высоты гор и дикости природы. Но проход в Корею из Маньчжурии несомненно существует, потому что во время его пребывания там император Китая послал в Корею 6 лошадей из Маньчжурии. Он лично видел, как они прибыли”.
в) Из допроса Хамеля и его товарищей губернатором Нагасаки в первый день их прибытия в этот японский город:
Вопрос 35: Не слышали ли вы что-либо о том, соединяются ли Китай и Корея по суше?
Ответ: Нам говорили, что они соединяются по суше огромной горой. Зимой перебираться через нее очень опасно из-за холода, а летом - из-за диких зверей. Поэтому люди путешествуют преимущественно морем, а зимой - по льду, что более надежно.
г) Из рукописи Н.Спафария - о Корее:
“Стоит же сие вышеописанное государство на великом носу моря, неподалеку от Амура реки, и оттого при том устье сия трудность есть, что надобно обходить тут дальше по морю. А если бы не было того морского носа с устья Амура реки, тогда весьма бы близко было бы ехать в Китай, однако же и так можно ходить, сей морской путь еще не проведан, ибо никто их русских людей еще направо от устья Амура не ходил”.
Информация по Корее: попытка классификации
Ж.-П.Байс называет информацию Витсена по Корее “очень несистематической”. Это неудивительно, поскольку это был рассказ первооткрывателя доселе неведомой страны. Собранные им сведения будоражили воображение, приоткрывали дверь в новый мир, побуждали к новым открытиям. Ж.-П.Байс упорядочил сообщения Витсена по Корее, и автор статьи приводит его классификацию в несколько скорректированном виде.
География
“Хотя корейцы редко плавают до Японии, они знают, где она находится и на какое расстояние удалена. Голландцам удалось подслушать эту информацию, без знания которой они никогда бы не смогли убежать в Японию, поскольку них не было карты и никто никогда там не был” (с. 44).
“Я разговаривал с Бенедиктусом Клерком, из Роттердама, который был пленником в Корее 13 лет, о голландских гарпунах, которые находят в теле китов. Он подтвердил, что присутствовал, когда означенные гарпуны извлекали из тела кита. Он узнал гарпуны, потому что в молодости промышлял с товарищами рыболовством за пределами Голландии. Он также сообщил, что у корейцев есть специальные суда и снасти для ловли китов. Исходя из этого и он сам, и его товарищи сделали заключение о том, что между Новой Землей и Шпицбергеном должен быть проход, достаточный по крайней мере для прохода рыбы. Корейские моряки говорили, что на северо-востоке находится открытое море. Они думали, что, возможно, отыскать этот проход легче с азиатского берега. Маленькие корабли ежедневно прибывали из Северной Маньчжурии, привозя улов рыбы, типичной для Северного моря, например, сельди. Г-н Клерк сделал заключение, что Азия и Америка в этой части не соединяются” (43-44) - [74].
“Ейнбоккен, один из спасшихся, сообщил мне, что они были захвачены на острове Квельпарт (Чеджудо - Т.С.) , и что главный навигатор знал об этом острове и объяснял им, что в настоящее время японцы не имеют там власти” (150) - [44].
Управление и политика
“Раз в год или в полгода в Пекин посылают дань в сопровождении множества купцов, которые, возвращаясь, привозят намного большую прибыль, чем стоимость дани” (365) - [78].
“Иностранцам запрещен доступ в эту страну за исключением японцев, которые имеют свое собственное поселение в городе Пусане” (57) - [78].
“Двор короля по размеру такой же как город Алкмар, окружен стеной из камней и глины с камнями по верху, напоминающими гребни петуха. Внутри двора много жилых помещений, больших и малых, с разнообразными садами для отдыха. Там живет его супруга и наложницы, потому что у него, как и у любого другого, только одна законная жена. Королем Кореи в то время был грубый и сильный человек; говорили, что он может согнуть лук, придерживая тетиву подбородком и держа лук одной рукой” (59) - [75].
“Каждый год король посещает могилу предков, чтобы сделать подношения и организовать пир в их честь, а также для ублаготворения всех, кто находится в другом мире. Г-н Ейбоккен сопровождал короля к гробнице, которой несколько сотен лет. Это пустая внутри гора, куда входят через железную дверь. Это место находится в 6-8 милях от столицы. Мертвые лежат в железных или свинцовых гробах. Когда тело короля или королевы заключают в гробницу, там оставляют молодого раба и рабыню. Прежде чем закрыть дверь, им оставляют немного провизии. Когда эта провизия кончается, они должны умереть, чтобы служить своему хозяину или хозяйке в другой жизни” (56) - [77].
“Король появляется на виду так редко, что те, кто живет в отдалении, верят в его сверхъестественную сущность. Они спрашивали нас о нем. Чем меньше король выезжает и появляется на людях, тем более удачным, как они считают, будет год. Если король показывается, никому, даже собакам, не дозволяется ходить по улицам” (57). “Простым смертным не дозволено видеть лицо короля. Когда он приближается, все обязаны закрыть свое лицо или отвернуться” (58) - [80].
Армия и флот
“Кремневые ружья неизвестны. Они не используют пушки с фитилем. Они применяют кожаные пушки, покрытые изнутри листами меди, около 65 мм толщиной. Слоев кожи много, и они разнятся в толщину от 5 до 12 см. Пушки транспортируют на лошадях, следующих за армией. Эти пушки имеют в длину около 1,7 м, и с их помощью они могут метко стрелять большими ядрами” (56).
“Ейбоккен сказал, что джонки оборудованы бесчисленными маленькими кусочками железа и вооружены большим количеством огнестрельного оружья” (59) - [75].
“Их корабли плоские; спереди, также как и сзади, они слегка нависают над водой. Во время движения они используют весла. Они не защищены от пуль. Они не осмеливаются и не имеют права, кроме как по специальному разрешению, удаляться из пределов видимости с земли, но к этому они и не готовы. Их конструкция чрезвычайно легкая. В ней почти не используется железо; применяются деревянные гвозди. Якоря из дерева. Они плавают до Китая” (56) - [46-47].
“Вдоль побережья везде имеются сторожевые башни, стоящие группами по четыре. Если огонь зажигается на первой из них, это означает небольшую опасность, но если опасность увеличивается, то зажигают огонь на второй, третьей и четвертой башнях” (59) - [75].
Природные богатства
“Г-н Ейбоккен видел золотые и серебряные рудники, также как и шахты по добыче медной, оловянной и железной руд. Там много серебра. Концессии на разработку даются особым людям. Они плятят за это налоги королю. Медь в Корее очень яркая и с чистым звуком. Он видел золотые жилы в шахтах и даже намыл немного золотого песку в руслах некоторых рек. Золотых рудников не так много как серебряных или других. Причину этого он не знал” (58). “Алмазов нет, но изредка они встречаются и имеют высокую стоимость” (50). “Селитра имеется там в изобилии. Есть и ртуть” (58). “В этой стране есть изумруды, сапфиры и другие драгоценные камни, не известные здесь” (58) - [79] .
Экономика
“Почву обрабатывают повсюду. Из пшеницы и риса делают хорошие напитки, сравнимые по вкусу с испанским вином. Имеется немало островов, на некоторых из которых возделывают табак или разводят лошадей”. “Там растет виноград, но редко вызревает, и вина из него не делают. Обрезание деревьев неизвестно, и они не знают как выращивать фрукты. Там есть один фрукт, называемый canoen (kam - хурма - прим. Ж.-П.Байса), который очень вкусен в высушенном виде и напоминает фиг” (50). “В Корее много видов фруктов, большинство из них известно в нашей стране; есть и многое другое: орехи, каштаны, вишни, айва, гранат, рис, овес, пшеница, фасоль, салат, разные корнеплоды. Много птицы, фазанов и земноводных черепах” (57) - [79]. “Там прекрасные лошади, и люди ездят на них также, как в нашей стране, а не как монголы. На некоторых островах они разводят лошадей, выпуская их пастись на воле” (58) - [79].
“Они не используют монет, а платят маленькими слитками серебра по их весу”(57) - [77].
“Там очень хорошо делают глиняную посуду; она высоко ценится и пользуется большим спросом в Японии, особенно сосуды грубого вида, украшенные по заказу, поскольку изысканностью корейская керамика далеко превосходит японскую. Делают ее в основном женщины” (59).
“Там ткут очень красивый шелк”. “Там можно видеть поля, полностью засаженные тутовыми деревьями для производства шелка” (50). “Хотя эта страна производит шелк, но иностранцы его не покупают, поэтому он очень дешев. Через Цусиму сейчас есть некоторая торговля с Японией, что досадно для торговли шелком Голландии в Японии” (59).
“Там есть очень хорошие ремесленники. Женщины искусны в вышивании. Ейбоккен видел целые сцены баталий, вышитых на шелке” (57) - [78].
Язык и культура
“Насколько г-н Ейбоккен может судить, корейский язык не имеет ничего общего с китайским. Хотя он очень хорошо говорил по-корейски, китайцы в Батавии его не понимали, но они могли читать написанное друг другом. Они имеют не один вид письма. Онёк - это вид письма, подобный нашей скорописи, в которой буквы соединяются. Им пользуются простые люди. Другой вид письменности идентичен китайскому письму” (59).
“Они пишут кистями как китайцы. Рассказывают, что однажды, когда монгольский посланник, посетив королевский двор, спросил, как они управляют и обороняют свою страну, корейский король ответил: “Кистью”. И тогда монгол вынул стрелу из своего колчана и сказал: “А мы управляем и обороняем свою страну вот этим” (58) - [79].
“Они говорят, что порох и печатание книг известно им уже 1000 лет, также как и компас, хотя он выглядит не так, как в нашей стране. Они используют всего навсего небольшой кусок дерева, острый спереди и тупой сзади. Они бросают его в ведро с водой и острый конец показывает на Север. Должно быть, в нем заключается магнетическая сила. Они знают 8 направлений компаса, и у них есть компасы из двух кусков дерева, соединенных крест накрест, один конец которого определяет положение других концов относительно севера” (56) - [47].
“Здесь есть обычай воспевать разные события в балладах, и таким образом каждый день можно слышать песни о деяниях героев древних и недавних времен. Их печатные книги полны этим” (59) - [79].
“Среди них есть довольно хорошие хирурги” (57). “Важные люди отправляют некоторых своих рабов (некоторые имеют их по нескольку сот) обучаться искусству врачевания, но если больной джентльмен умирает, то врач редко надолго его переживает”(59) - [79].
Верования
“Маттеус Ейбоккен сообщил мне, что люди в Корее веруют в Небо, подобно китайцам, но к вере никого не принуждают. Они терпимо относились к насмешкам других голландских пленников над идолами” (55). “В Корее можно увидеть идолов столь же больших, как дома в Голландии, и почти в каждом храме можно обнаружить по три стоящие рядом статуи, одинаковой формы и одинаково украшенные, причем средняя из них - самая большая. Г-н Ейбоккен пришел к заключению, что в этом скрыт некий намек на Святую Троицу” (56-57). “Как сообщил Клерк, эти люди сознают, что Бог существует, они [также] почитают дьявола из чувства страха. Монахи бродят по всей стране и попрошайничают, а также совершают паломничества” (47) - [76].
Национальный характер
“Путешествовать по стране можно без всякого опасения, поскольку люди скромны, добры, приветливы, жалостливы и вежливы” (58) - [76].
“Клерк сообщил: корейцы очень трусливы. Поэтому они часто кончают жизнь самоубийством, вешаясь из страха или от ужаса. Однако такое поведение считается здесь достойным” (47). “Ейбоккен сообщил: корейцы очень боятся монголов и японцев, потому что они малодушны - до такой степени, что за день перед битвой, если таковая должна произойти, из страха вешаются несколько сот человек” (58) - [76].
“Корейцы очень любят чистоту и опрятны, когда они мочатся, то присаживаются на корточки” (59) - [77].
Образ жизни, традиции
“Бенедиктус Клерк говорил мне, что “сельдь едят нечищенной и продают ее в связках по десять штук, связывая плетеной соломой” (57) - [74]. “Они едят ложками и палочками” (50) - [77]. “Клерк сообщил, что они имеют обычай заквашивания самой разной пищи, особенно корней растений” (47) - [77]. “Там изобилие скота, но они оказываются отведать масло и сыр, а еще больше - молоко, говоря, что это кровь животных. Они едят собак, за исключением рыжих, также как и лошадей, считая, что у этих животных очень вкусное мясо” (57) - [79]. “Корейцы знают как делать очень хорошую соль из морской воды. Голландцы солили там сельдь. Эта практика [им] была неизвестна” (57) - [74].
“Крыши домов лиц высокого ранга состоят как из обычных черепиц, так и из черепиц, изготовленных из фарфоровой глины разных цветов, что приятно для глаз. Простые дома крыты соломой. Можно увидеть на крыше связки соломы длиной 20 футов” (49). “Они плохо знакомы со стеклом; их окна закрыты промасленной бумагой. Высоко ценятся предметы из стекла: бокалы и маленькие бутыли, - которые голландцы привозят в Японию, а затем японцы привозят сюда. Они не могли поверить, что в нашей стране окна делаются из стекла” (56). “Обычаем является наличие труб под полами комнат. Эти трубы имеют в высоту около одного фута и несут тепло по всей комнате от печки, которая находится снаружи” (57) - [76].
“Знатные дамы носят вуали, скрывая себя от незнакомых мужчин” (58) - [77]. “Повсеместным правилом является женитьба только однажды, но когда жена умирает, они берут наложницу; большинство женщин можно рассматривать в качестве последних” (59) - [77].
“Корейцы высокого ранга имеют обыкновение иметь на поясе маленькие мешочки с ядом. Если обстановка, по их мнению, требует этого, они могут немедленно покончить с собой” (59) - [77].
“Они очень боятся больных людей; Они часто выносят их в поле и оставляют там в шалаше, где за ними никто не смотрит и не ухаживает” (57) - [79].
* * *
Такой предстала Корея перед просвещенной Европой в “Северной и Восточной Татарии”. На наш взгляд, сообщенные Витсеном сведения соответствуют действительности, за редким исключением, к которым можно отнести, например, рассказ о похоронах короля или королевы, когда вместе с покойными в гробнице, якобы, оставляли живых рабов; о встречающихся иногда в Корее алмазах и других драгоценных камнях, не известных в Голландии; о баталиях, вышитых корейскими мастерицами на шелке. Есть факты, достоверность которых невозможно проверить, например, сообщение о беседе корейского короля с монгольским посланником о методах управления и обороны в их странах (кисть - стрела).
Н. Витсен и Россия
"Северная и Восточная Татария" не приобрела известности в России. В те годы в нашей стране иностранные языки знали единицы, да и слишком сильно было еще влияние Космы Индоплавателя и эгоцентризм, ощущение самодостаточности, свойственные средневековому сознанию. Но значит ли это, что подвижнический труд голландского ученого остался неоцененным и не оказал влияния на российскую науку?
Витсен был представителем нового времени, которое в России уже стояло на пороге, и труд его, благосклонно принятый российским правительством, стал одним из предвестников грядущих перемен. Просветитель, выдающийся деятель эпохи географических открытий, Витсен бросил в российскую почву семя Знания, которое в скором будущем проросло и постепенно превратилось в крепкое дерево, давшее плоды уже спустя несколько лет. Это касается картографии, кораблестроения, музейного дела, востоковедения, в том числе и корееведения. Пользуясь картой Витсена, в Пекин по поручению российского правительства в 1693-1694 гг. ездил коммерсант Э.И.Идес, в “Записках о русском посольстве в Китай” которого слово “Корея” уже звучало весьма часто и как нечто само собой разумеющееся. Идес не был образованным человеком. Он был предприимчивым дельцом, и в том, что его записки увидели свет весьма скоро после написания, что они вышли на хорошем голландском языке и соответствовали европейскому уровню знаний - была заслуга Н.Витсена, который не только содействовал посылке этого человека в Китай через свои обширные связи в России, но и снабдил его своей картой и текстом, которые и легли в основу книги Идеса. При публикации Витсен выступил его редактором. Сегодня “Записки” Идеса принадлежат и европейской, и российской науке.
Витсен сохранил для истории немало ценных материалов, подлинники которых были позднее утрачены. Своим пытливым интересом он подтолкнул людей в разных странах и регионах задуматься об окружающем их мире и оставить плоды своих размышлений в виде записок и сообщений. Он сделал достоянием науки содержание ряда документов, в том числе и российских, которые до него были практически недоступны, и вырвал из небытия имена многих исследователей, чья судьба сложилась не так удачно, как у него самого. В качестве примера можно привести рукопись Николая Спафария о Китае, Корее и других сопредельных с Россией государствах, которая благодаря Витсену обрела жизнь в науке. “Когда у нас рукописи лежали безвестно, не оцененные по истинному достоинству и приписанные неизвестному автору, о них было хорошо известно в Западной Европе датчанам и особенно голландцам; из последних знаменитый Николай Витсен, бургомистр и сенатор Амстердама, целиком выписывает из них целые тирады”, - писал в 1882 г. в “Новом времени” ( 2203) журналист П.А.Бессонов.
Витсен причастен к развитию музейного дела в нашей стране. В 1697 г., во время пребывания в Голландии русского великого посольства, сопровождая Петра I при осмотре достопримечательностей Амстердама, он показал ему ботанический сад “Horticus Medicus”, в основании которого в 1682 г. принимал активное участие. Кроме растений из разных стран, там имелись “садовый дом и анбар”, где стояли “многие скляницы, и сулейки и стаканы, а в них в спиритусе морские дивы, во всяком судне особо - змии, каркодилы, саламандры и иные многие.” Созданный в 1719 г. в Петербурге Аптекарский сад во многом напоминал амстердамский. Некоторые его экспонаты были подарены Витсеном, который принимал участие в научном обмене, установившемся после отъезда посольства, и не только посылал в Россию чучела и препарированных экзотических животных, но и сам получал из России аналогичные дары. Он же познакомил Петра с богатыми собраниями восточных предметов в главной конторе Ост-Индской компании и собственными коллекциями предметов по археологии и этнографии Востока. По возвращении из Голландии Петр переписывался с Витсеном, а после его смерти сделал безуспешную попытку приобрести его коллекции и библиотеку.
Петр I, как и Витсен, был страстно предан мореплаванию, и это послужило причиной к их сближению. Будучи членом Совета Ост-Индской компании, Витсен помог “плотнику Петру Михайлову” получить работу на ее верфи. Он же выбрал для Петра преподавателей, когда царь пожелал брать уроки мореплавания, навигации и черчения кораблей. "Близкое знакомство его с Витсеном - любителем и знатоком географии - без сомнения много содействовало тому, что по возвращении из первого путешествия, царь постоянно заботился об издании в России карт и составлении описей различных местностей, - пишет П.Пекарский. Вызванный из Голландии гравер Адриан Шхонебек выпустил первую карту в 1701 г. Потом появляются работы Василия Киприянова, Пикарда, Алексея Зубова, Ростовцева".
Как политический деятель Витсен играл видную роль в русско-голландских отношениях вплоть до своей смерти в 1717 г., но его связи с Россией не ограничивались политикой и наукой. Он был покровителем проживавших в Москве лиц реформатского исповедания и в 1680 г. пожертвовал большую сумму денег на строительство здесь новой церкви; в 1687 г. организовал по заказу российского правительства печатание в Амстердаме гравюр с изображением царевны Софьи Алексеевны; в 1693-1694 гг. участвовал в постройке в Голландии корабля для Петра; в 1699 г. издал на немецком языке в Лейпциге, а позднее - на голландском языке - отрывки из записок о путешествии в Китай Федора Байкова, первого российского посла, посланного для установления торговли в 1654 г.; по его инициативе было предпринято известное путешествие в Россию Корнелиса де Брейна (1714) и т.д.
Как подчеркивает исследователь А.Н.Кирпичников, Николаас Витсен сочетал в своей деятельности практицизм купца, романтизм мечтателя-одиночки, одержимость искателя новых земель. При этом он выразил обгонявшие свое время, гуманистические, объединявшие народы Запада и Востока, идеи мирового общения и взаимного познания людей разных стран.
6
ПРИМЕЧАНИЯ
Witsen N., Noord-en Oost Tartarye..., v. 1,2. Amsterdam, 1692.
Cоставленная в 1687 г. карта была опубликована в 1690 г.
Казанин М.И., Вступительная статья и комментарии к переводу: И.Идес и А.Бранд, Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695), М., 1967, с. 370.
Как сообщает Б.Д.Пак (“Россия и Корея”, М., 1979, с. 28-29), первая в России генеральная карта всей Сибири известного картографа Семена Ремезова “Чертеж всех сибирских городов и земель” была составлена 8 лет спустя - в 1698 году.
Алексеев М.П., Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Т.1, ч. П (вторая половина XVII века), Иркутск, 1936, с. 7.
Меркатор Г. (1512-1594) - знаменитый фландрский математик и географ. Предложил новые, математически обоснованные принципы построения карт, в частности, цилиндрическую равноугольную проекцию, в которой до настоящего времени составляются морские навигационные карты, аэронавигации и др.
Герберштейн (Herberstein) Сигизмунд (1486-1566) - дважды (в 1516-1518 и 1526-1527) был послом императора Максимилиана в России. Автор “Записок о московских делах” (1549), где постарался дать возможно полную картину жизни московского государства, описав не только посещенные им самим местности, но и окраины и пограничные с ним страны. Географические сведения, сообщенные Герберштейном о Сибири, отличались замечательной для своего времени полнотой и точностью и имели огромный научный интерес. Подробнее см. Алексеев М.П., указ.соч., с. 102.
Имеются в виду попытка (1553) английских моряков Виллогби и Рич.Ченслора найти путь в Китай северными морями, мимо берега Сибири, и далее по Оби, которая, как предполагалось, истекает из “Китайского озера”. Тогда вместо Китая для Англии был открыт путь в Московию. В дальнейшем предпринимались и другие аналогичные попытки, которые поддерживал и “отец новейшей географии” Г.Меркатор.
Алексеев М.П., указ.соч., с. 168-169.
Багров Л.С., Карты Азиатской России. Исторические заметки, Петроград, 1914, с. 8-9.
Казанин М.И., указ.соч., с. 297.
Алексеев М.П., Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, Иркутск, 1932, с. XXVI-XXVII.
Багров Л.С., указ.соч., с. 12-14.
Кирпичников А.Н., Россия XVII века в рисунках и описаниях голландского путешественника Николааса Витсена, СПб.: “Славия”, 1995, с. 11.
Гнучева В.Ф., Географический департамент Академии наук XVIII века, Л., 1946, с. 152. Цит. по: М.И.Казанин, указ.соч., с. 371.
В.Ф.Левинсон-Лессинг, Первое путешествие Петра I за границу, в сб. “Культура и искусство петровского времени”, Л., 1977, с. 31.
Алексеев М.П., Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Т.1, ч. П (вторая половина XVII века), Иркутск, 1936, с. 61.
Багров Л.С., указ.соч., с. 16.
В.Ф.Левинсон-Лессинг, указ.соч., с. 31 со ссылкой на книгу: Gebhard J.F. Het leven van Mr. Nikolaas Corneliszoon Witsen. Utrecht, 1881-1882; Nieuw Nederlandsche Biographisch Wordenboek.
Риттер К., Землеведение Азии I, СПб., 1856, с. 666.
Дж. дель Плано Карпини, История монгалов, М.: Мысль, 1997, Примечания , с. 381.
Там же, с. 383.
См. Багров Л.С., указ.соч., с. 7-9.
Peters, M. From the Study of Nicolaes Witsen (1641-1717). His life with Books and Manuscripts. - “LIAS” (Sources and documents relating to the early modern history of ideas), vol. 21 (1994), p. 1,3-4.
Алексеев М.П., Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей , Иркутск, 1932, с. XLI.
Кирпичников, указ.соч., с. 11.
Концевич Л.Р., Росиа-есоый чонтхонъджогин хангукхаг-ый пальчонса, хёнъхван-гва мунджечом (История развития традиционного корееведения в России - современное состояние и проблемы). “Иджун оно хакхведжи” (Публикации Общества билингвизма), 11, 1994, с. 129.
H.Hamel, Hamel's Journal and a description of the Kingdom of Korea 1653-1666, Seoul: Royal Asiatic Soviety (Korea branch), 1998, Примечания, с. 95.
Дж. дель Плано Карпини, указ.соч., с. 60.
Там же, с. 31.
Ярослав Всеволодович (1190-1246), князь новгородский, впоследствии великий князь, не раз бывал в Орде. В 1243 г. получил от Бату ярлык на великое княжение.
Дж. дель Плано Карпини, указ.соч., с. 41.
Пак Б.Д., указ.соч., с. 26.
Пак Тхэгын, Росиа-ый тонъбанъ кённяк-ква сугё иджон-ый ханно кёсоп (Россия в чужих землях на Востоке и корейско-русские контакты до 1861 года) в сб. “Хан-ро кванге 100 нёнса (Столетняя история корейско-русских отношений)”, Сеул, 1984, с. 1-2.
Как сообщает Н.П.Шастина, Вильгельм - это золотых дел мастер Гийом Буше, родом из Парижа. Жил в Каракоруме и выполнил там ряд художественных работ по украшению дворца Мункэ-хана (см. Дж. дель Плано Карпини, указ.соч., примечания, с. 399).
Г. де Рубрук, Путешествие в восточные страны, М.: “Мысль”, 1997, с. 151.
Там же, примечания, с. 401.
Как сообщает Н.П.Шастина, подобные дощечки употреблялись и в Китае, и в Корее и назывались ху (по-корейски холь). Они делались из нефрита, слоновой кости или из бамбука в соответствии с рангом того лица, которое имело такую дощечку. Ху употреблялась обычно для записывания ответов императора посланникам.
Г.де Рубрук, указ. соч., стр. 128.
Пекарский П., Наука и литература в России при Петре Великом, т. 1, СПб., 1862, с. 341.
Бантыш-Каменский Н.М., Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 год. Казань, 1882, с. 24-26.
Пак Б.Д., указ.соч., с. 28.
Пак Тхэгын, указ. соч., с. 11.
Пекарский П., указ.соч., с. 338.
А.Н.Кирпичников сообщает, что черновой перевод (со староголландского) сочинения Витсена был выполнен В.Г.Трисман и хранится в архиве НИИ МАЭ РАН - указ.соч., с. 19.
В архивах Ост-Индской компании он иногда называется Mаttheus Ybocken. См. Hamel'sJournal, примечания, с. 87.
Benedictus Clercq в некоторых материалах архивов Ост-Индской компании. Там же.
Dr. Frits Vos, Master Eibokken on the Korean Language, see Hamel's Journal 1998), р. 103-113.
Ссылаясь на мнение Hoetink, Ж.-П.Байс считает, что это была так называемая “немецкая миля”, равная 7,4 км (см. Hamel'sJournal, примечания, с. 44).
Hamel'sJournal, p. 52.
Там же, примечания, с. 74.
Там же, с. 39.
Спафарий Н.М., Сибирь и Китай. Кишинев, 1960, с. 283.
Там же, с. 47.
В круглых скобках в этом разделе указаны номера страниц из кн. “Северная и Восточная Татария”, 1705, откуда взята приводимая цитата. В квадратных скобках указаны страницы из примечаний Ж.-П.Байса к Hamel'sJournal (1998), где приводится английский перевод данных цитат.
Голландские моряки, как и Витсен, не представляли себе подлинных расстояний, отделяющих известные им Северное, Норвежское, Баренцево моря, а также Новую Землю от морей, окружающих Корею. Наличие сходной фауны казалось им доказательством относительной близости крайнего севера Европы и азиатского Дальнего Востока. Это отчетливо видно на карте Витсена.
В течение 13 лет, которые Хамель и его товарищи провели в Корее, королями были Хёджон (1649-1659) и Хёнджон (1660-1674).
Интересно, что и сегодня в Южной Корее рыбу продают на рынке таким же образом, но только вместо соломы используется виниловая бечевка.
Алексеев М.П., Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Т.1, ч. П (вторая половина XVII века), Иркутск, 1936, с. 552.
В.Ф.Левинсон-Лессинг, указ.соч., с. 10-17.
Пекарский П., указ.соч., с. 345
Брикнер А.Г. История Петра Великого, СПб., 1882, с. XVIII.