|
|
Рассказ четвертый. Неудавшаяся революция в корейской письменности.
В публикациях о послереволюционном дальневосточном периоде истории советских (бывших) корейцев невооруженным глазом видна идеализация и приукрашивание национально культурной жизни. Получилось, что до насильственного переселения корейцев в Казахстан и Среднюю Азию они прекрасно жили, трудились и культурно развивались. Такой однобокой памятью страдают многие и по сей день. Конечно, языковая жизнь корейцев на Дальнем востоке была несравненно полнокровней и я не буду перечислять уже довольно широко известные факты о компактности расселения функционировании учебных заведении, зарождении советской корейской литературы, становлении и развитии театрального искусства и т. д. В предлагаемом читателям газеты очерке рассказывается о малоизвестной попытке насильственной латинизации нашей письменности. Предпринятой в первой половине 30 гг..
Следует упомянуть, что "коренная реформа корейской письменности" предусматривалась в рамках широкомасштабной компании кампании по латинизации "без дописменных народов СССР". Народы Сибири, Крайнего Севера, Средней Азии и Казахстана, Дальнего Востока и Кавказа должны были писать и читать почти одними и теми же буквами латинизированного алфавита. В первые годы советской власти были выпущены бумажные деньги с призывами пролетарского единения на европейских и даже китайских языках. Подобно этому казусу латинизация письменности предвосхищала мировую революцию и должна была облегчить языковое общение братьев по классу. Видимо были еще и другие соображения у инициаторов перехода на латиницу, о которых приходиться лишь догадываться.
Что касается корейской письменности, то необходимость ее латинизации аргументировалась, прежде всего, недостатками иероглифики и хангыль (энмун). Иероглиф был просто объявлен чуждым, антинародным и реакционным. Вот что пишет в своем отчете инспектор Наркомпроса И. Булатников после поездки в Посьетский район. С первого же года обучения в корейской школе начинается тот адский для ребенка труд по изучению этой сложнейшей китайской грамоты, которого (стиль автора сохранен Г.К.) не знает ни один другой ребенок другой национальности СССР. По сравнению с этим сизифовым трудом изучение татарским или узбекским ребенком запутанных каракуль арабской письменности, которым он занимался недавно еще до латинизации тюркских алфавитов, могло считаться совсем легким делом.
Упорное изучение иероглифов продолжается до последней группы девятилетки, включительно, также педтехникуме.
Однако эта каторжная работа корейского школьника в течении многих лет дает больше отрицательных результатов, чем положительных. Эта работа отупляющее действует на школьника, и мы имеем огромную (40-50%)неуспеваемость корейских ребят именно по родному языку. Они не могут овладеть полностью этой грамотой, в силу чего с трудом читают, часто и совсем не могут прочесть корейско китайский текст".
Б. Пашков, занимавшийся исследованием корейского языка (см подробнее "Культура и письменность Востока", книга 19, М. Стр. 33-37) насчитал около десятков у энмуна (хангыль) сводящих на нет его практическое значение", в числе которых следующие:
1. Живая корейская речь и ново корейский литературный язык требуют реформированной письменности.
2. Энмун является скорее алфавитом силлабическим (слоговым -прим Г.К) чем фонематическим.
3. Глухие от звонких не отличаются в энмуне.
4. С энмуном связано письмо фразами, а не словами.
5. Энмун приспособлен больше к вертикальному способу письма, чем горизонтальному.
6. Структура букв и их взаимное расположение крайне неудобны для письма. В письме каждого слова, даже слога приходиться делать несколько отрывов руки, что замедляет процесс письма.
7. Гласные требуют специального значка-кружочка. Это делает алфавит мало экономным как в смысле процесса письма, так и в смысле занимаемого места.
8. Текст, написанный одними буквами энмуна, страдает многими неясностями.
9. В типографическом отношении энмун крайне неудобен ввиду того, что отдельные буквы приходиться набирать по частям.
Подобным образом можно было бы до бесконечности перечислять " недостатки" и консервативный характер "корейской письменности", но излишне себя не утруждая люди, выполнявшие директивные указания сверху, подводили итог. Нужна письменность новая, такая, которая дала бы возможность корейскому народу быстрыми шагами, вместе с остальными народами СССР, пойти по путям вплотную придвинувшейся к нам культурной революции". На доводы противников латинизации отвечала тяжелая артиллерия идеологической аргументации с высоты классовых позиции. К примеру. Противники революции в корейской письменности спрашивали, могут ли всего лишь 170 000 корейцев Советского Союза ставить вопрос о латинизации корейской письменности, не образует ли отрыв советских корейцев от Корей и не повредит ли это с точки зрения интересов будущей революции на Востоке и т. д. Им отвечали " Здесь следует прямо сказать, что ориентировка в этом вопросе на население зарубежной Корей является политический не правильной. Не 20 млн. население Корей, а 170.000 корейское население Союза должно стать авангардом культурной революции корейского народа, и этот авангард совершит первый революцию в своей письменности". Революцию, которую мы проведем у себя, станет примером и для зарубежного корейского населения и для населения и для трудящихся Китая и Японии" (стиль сравнен Г.К).
План практических мероприятии по коренной переделке корейской письменности выглядел следующим образом "прежде всего, предусматривалась немедленное и резкое сокращение числа китайских иероглифов, употребляемых в корейском языке, вслед за этим работа должна была пройти по 2 направлениям. Во первых замена оставшихся китайских иероглифов соответствующими корейскими словами и понятиями ("корейзация языка") и, во вторых выработка латинского алфавита. Параллельно намечалась широкая разъяснительная работа среди корейского населения, в которую следовало втянуть всю советскую корейскую общественность и прежде всего деятелей культуры, учительство и корейское студенчество. Основное затруднение виделось в очищении корейского языка от китайских слов и понятии, после чего латинизация корейской письменности рассматривалось как чисто техническая проблема".
По вопросу латинизации корейской письменности были проведены в первом полугодии 1930 г совещания президиума Посьетского национального райисполкома, объединенного собрания коллективов работников просвещения в Новокиевске, при культропе крайкома ВКП, Этнологической секции Дальневосточного общества краеведения, при редакции газеты "авангард" (Сэнбон) и т. д. На собрании корейского партийного и комсомольского актива в г. Владивостоке от 24 августа 1930 г было постановлено.
1. Собрание корейского партийного и комсомольского актива г. Владивостока призывая громадные преимущества новой латинизированной письменности перед старой корейской письменностью. И огромное значение латинизации корейской письменности в деле культурного и экономического развития корейцев считает необходимым скорейшее проведение латинизации корейской письменности.
2. Учитывая неизбежную классовую борьбу вокруг вопросов латинизации корейской письменности- неизбежное сопротивление со стороны эксплуататорских классов и националистический настроенной интеллигенции и их попытки повести за собой трудящиеся массы в этом вопросе, вся корейская партийная и комсомольская организация должна быть готова дать решительный отпор этим попыткам и должна немедленно развернуть широкую массовую разъяснительную работу среди корейских рабочих и крестьянских масс о латинизации письменности.
3. Поручить комиссии ново-корейского алфавита при культуре окружкома ВКП форсировать подготовительную работу по введению нового латинизированногокорейского алфавита, привлекая к этой работе широкие трудящиеся массы корейцев, научных работников и специалистов".
Вслед за этим постановлением появились энтузиасты латинизаторы: Цай А., Пак Ен Бин, Ли Мун Хен, Сим Мун, Лян В, Хван Хва Ир и др. Член Владивостокской комиссии ново корейского алфавита Пак Ен Бин разработал проект латинизированной корейской письменности, который был принят как ориентировочный и после его размножения разослан по всем научным и общественным организациям для окончательного обсуждения и уточнения. Однако нашлись смелые и честные люди. Публично выступившие против революции в корейской письменности к числу которых прежде всего относится Ли Бяк Чо - редактор газеты "Авангард". На спец оповещении при редакции газеты его осмеяли и обвинили за высказывание им утверждение, что "латинизация приостановит культурное развитие корейского народа лет на 30. Но не только смелость и честность лучших представителей корейской интеллигенции, но и сама абсурдность затей латинизации корейского письма обусловили его неудачу. Ново корейский алфавит, разработанный известным специалистом по корейскому языку, профессором А. Холодовичем так и не получил практического применения. Остались лишь одни примеры транскрипции.
1 GU lli Право
2 Nongdhion haggio Сельская школа
3 Nong b Земледелие
4 Zaengsan Производство
5 Gugga diabondiyi Госкапитализм
Жизнь еще раз показала, что не все решают приказы, директивы и кадры. Есть объективные законы развития природы, общества и поэтому язык советских корейцев, несмотря на все издержки языкового строительства, прошел свой путь и имеет свою предысторию, историю и современность, но об этом будет наш следующий рассказ.
Ким Герман Николаевич, профессор, доктор исторических наук, зав. каф. корееведения факультета востоковедения КазНУ им. аль-Фараби, Республика Казахстан, Алматы, 480012, ул. Иманова 61а, каб. 200; тел./ факс раб. 3272-621345, сотовый: 8300-7551494; e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com
http://www.koryosaram.freenet.kz
Prof. Dr. Kim German Nikolaevitch, Head of the Department of Korean Studies Faculty of Oriental Studies Kazakh National University named after al-Farabi. Republic of Kazakhstan Almaty,480012, Imanova str.61a, Room 200;
Phone/fax: 3272-621345, mobile: 8300-7551494
e-mail: ger_art@astel.kz; kazgugnk@yahoo.com
http://www.koryosaram.freenet.kz