профессор Каракалпакского
госуниверситета им. Бердаха
второй удар судьбы по корё сарам
(по материалам истории корейцев Каракалпакстана)
ХХ век, оставивший в памяти человечества две жесточайшие мировые войны, унесшие миллионы жизней, стал печальной для истории цивилизации эпохой массовых депортаций и истязания народов, повлекших большее количество человеческих жертв, чем на театрах военных действий.
Этап за этапом, год за годом усиливались обороты репрессивной машины, перемалывая ту составляющую часть общества, которую Советская власть обрекла на уничтожение. Репрессивные меры уносили бесчисленное множество невинных людей. По подсчетам эмигрировавшего профессора статистики И. А. Курганова, с 1917 до 1959 года без военных потерь только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и, включая дефицит от пониженной рождаемости, оно обошлось в 66,7 миллионов человек"1
Год 1927. Десятилетие Советской власти характеризуется экономической разрухой, последовавшей за ликвидацией НЭПа (новой экономической политики), избрание терроризма главным инструментом государственной политики ("красный террор"), принудительно-карательными мерами государственного устройства.
Три года, как не стало Ленина, основателя системы, требовавшего "самых решительных драконовских мер поднятия дисциплины", определявшего в качестве наказания виновников "заключение в тюрьму, отправку на фронт и принудительные работы" .
Для того, чтобы поступать по-драконьи, нужно им быть. И государственная машина превращается в трехглавого монстра - СНК(Совет народных комиссаров), ВКП(б)(Всероссийская коммунистическая партия (большевиков), НКВД ( Народный комиссариат внутренних дел), начавшего пожирать своих подданных. Это были не ужасы средневековой инквизиции, ограничивавшейся преследованиями на религиозной почве. Это было преследование по классовому, социальному, национальному, религиозному и даже половому признаку. Идеологической подоплекой карательных мер было строительство светлого будущего, в жертву которому приносились жизни миллионов граждан страны.
Концентрационные лагеря - эти изобретения Советской системы начали распространяться по территории страны. Известный всему миру Соловецкий лагерь, и мало известные лагеря в Кеми, Ухте-Печоре, Вишерске образовали в теле государства злокачественную опухоль, метастазы которой стали охватывать все новые и новые территории, требовать все большее количество человеческих судеб и жертв.
Известный писатель В. Шаламов, прошедший все адовы круги ГУЛАГа (Главного управления лагерей) отмечал, что "первый лагерь был открыт в 1924 г. в Холмогорах, на родине великого русского ученого Ломоносова... Дело стало быстро расти... Беломор-канал, Потьма, затем Дмитлаг ( канал Москва-Волга), где... было свыше 800000 человек, потом лагерям не стало счета: Севлаг, Севвостлаг, Сиблаг, Бамлаг, Тайшетлаг, Иркутсклаг и т.д."
Год 1937. Двадцатилетие Советской власти характеризуется памятью о страшном голоде, унесшим жизни миллионов жителей средней полосы России и Поволжья, появлением термина "враг народа" и новой сталинской Конституции. Провозглашенные в Основном Законе демократические права и свободы гражданина СССР были на самом деле правом угнетенного и подневольного раба умереть от непосильного труда, право наций на самоопределение, защита национальных интересов и культур были на самом деле правом преследования граждан по национальному признаку, принявшего самые изощренные и бесчеловечные формы, постулируемая свобода вероисповедания на практике означала уничтожение религии.
В огромной стране рабочих и крестьян не осталось ни одной республики, области, мало-мальски крупного населенного пункта, на которые бы не распространились щупальца ГУЛАГа.Тоталитарной экономике нужна была бесплатная рабочая сила, и репрессивный аппарат поставлял в эту мясорубку все новые и новые порции обреченных человеческих жизней и властью исковерканных судеб.
Впервые в истории мировой цивилизации в масштабах целого государства была внедрена система заочного судопроизводства с вынесением заочных приговоров и только очным приведением их в исполнение. Более того - беспрецедентным в мировой практике юриспруденции можно назвать узаконение внесудебного преследования граждан, когда посадить в тюрьму и даже расстрелять человека без суда и следствия было можно, руководствуясь лишь пролетарским правосознанием.
Но и этого кровожадной сталинской власти было мало. Драконья пасть ГУЛАГА жаждала большей крови и требовала: мало, мало, мало... Осуждая сотни тысяч невинных людей, судопроизводство все же вынуждено было оформлять приговоры на каждую фамилию жертвы. И тогда, в 1937 году, была сделана грандиозная по своей бесчеловечности попытка применения нового вида репрессий, привлечения к ответственности и наказанию граждан - по национальному признаку.
Метод ссылки целых народов, подчеркивает А. Солженицын, был выгоден авторитарной власти, ибо "насколько плодотворней оказалось пользоваться единым ключом - пунктом о национальности вместо всех этих следственных дел и именных постановлений для каждого".
Корейцы были первым пробным камнем обкатки этого метода. Они первыми испили горькую чашу депортации, стали жертвами сталинского эксперимента по репрессии целого народа.
Ни одно средство массовой информации мира не обмолвилось по этому поводу ни словом, ни один народ земли, кроме среднеазиатских, не узнал о фактическом аресте и ссылке целой нации в стране, проповедовавшей принципы социализма и гуманизма.
И лишь современная мировая историография располагает сейчас историческими и документальными данными о той эпохе.
Первые научные статьи и публикации по корейской теме стали появляться лишь в 1989 году в работах российских ученых-историков Н. Ф. Бугая, В. Н. Земскова, давших общую картину депортации народов СССР и трагическую судьбу нации спецпереселенцев.
Историография о корейцах существенно обогатилась за счет работ ученых Казахстана. Велика роль ученых Южной Кореи, которые совместно с Фондом зарубежных корейцев Республики Корея проводят целенаправленные исследования различных аспектов, связанных с проблемой изучения жизни корейцев, привлекая к участию в разработке этих вопросов соотечественников из зарубежных стран, включая ученых из СНГ.
Плодотворным итогом такого сотрудничества явилась монография, изданная Фондом зарубежных корейцев в Республике Корея. Историография о жизни корейцев в прошлом и настоящем пополняется также за счет республиканских изданий ("Корейцы Узбекистана: кто есть кто". Брутт Ким, Ташкент , 1997 г.), аналогичных работ вышедших в Казахстане, Киргизстане, публикаций журналов и газет "Коре Синмун", "Коре Ильбо", "Сеульский вестник", а также на основе проводимых Международных конференций, в том числе и нынешней.
Изучая документы и исследования по истории коре сарам, касающиеся вопросов депортации корейцев, я констатировала ее бесчеловечную суть, авторитарно-тоталитарную предопределенность и историческую трагичность. Меня долго мучил вопрос: так почему же корейцы были первыми? Не мог же Сталин наугад ткнуть прокуренным пальцем в перечень народов страны и тем самым обречь корейцев на страшные испытания. Почему не немцы Поволжья, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, калмыки, крымские татары, а именно корейцы были первыми? Недоверием к нации? Боязнью образования на Дальнем Востоке "пятой колонны"?
Думается, что в выборе корейцев, как обреченной на депортацию нации, сыграли три фактора: социальный, экономический и ментальный. Социальный фактор базировался на законопослушании и непререкаемости авторитета властей, экономический - на исключительном трудолюбии и способности к хозяйственной самоорганизации, ментальный - на миролюбии, непритязательности и приспособляемости к любым условиям жизненной среды.
И все же режиму этого было мало. Реализация замысла Вождя народов могла привести к самым непредсказуемым последствиям. Речь шла о целой нации, об изгнании с земли предков целого народа, начиная со стариков и кончая малыми детьми. И большевики воспользовались проверенным методом - самых ярких представителей корейкой нации изолировали и физически уничтожили.
Так воспитанные в духе предков и по канонам веры дальневосточные корейцы вынесли первый удар Советской власти и пережили трагедию депортации.
Однако, они быстро освоились в новой среде обитания, привнесли в Казахстан и Среднюю Азию свой опыт возделывания земли и ведения хозяйства, стали обживаться и обустраиваться на второй родине.
В моей папке с документами об истории жизни корейцев на земле Каракалпакстана хранится фотография моего отца, уроженца села Халкидон Черниговкого района Примор-ского края. На переднем плане - боец в окружении однополчан. Он задумчив и даже прикрыл глаза. О чем бы отец не думал в тот день, знаю одно: он не мог предположить, ему не могло присниться в самом кошмарном сне, что через четыре года
по злой воле Вождя народов его народ будет вынужден в полной мере хлебнуть горя и ощутить горечь нового статуса "народа-спецпереселенца". А он сам из бойца Красной Армии превратится в ссыльного, лишенного примитивных человеческих прав и свобод. Мечтая быть защитником родины, он станет ее изгоем.
Несмотря на все тяготы, корейцы не только выжили, но и обрели на чужбине вторую родину. Труд был единственной определяющей силой, позволившей нации выжить и выстоять. Именно, в силу своего природного трудолюбия, национальных черт характера корейцы не только не встретили неприятия со стороны коренного населения, как это было с рядом других депортированных народов, а наоборот, нашли у местных жителей взаимопонимание и поддержку. Безболезненному сближению корейцев с коренным населением способствовали не только общая трудовая деятельность, но и схожесть моральных устоев, традиций и обычаев, нравов, привычек и быта. Культ родителей и почитание старших, консервативность во взаимоотношениях полов, уважительное отношение к труду и хлебу, обожествление земли-кормилицы позволили каракалпакам увидеть в корейцах братьев по духу и с открытым сердцем принять их в свою семью.
Четыре года - мизерный срок для начала жизни с чистого листа, но корейцы Каракалпакстана успели за этот срок прижиться на новой земле и обустроиться. Быстрее всего адаптировалась к новым условиям молодежь. По сравнению со старшим поколением, она менее остро осознавала и переживала депортацию. Но пройдет четыре года и на их долю и судьбу выпадет не менее тяжкое испытание - Трудовая армия.
Ученые по разному определяют термин "трудовая армия". Так, профессор Г.А. Гончаров утверждает, что это понятие возникло в годы гражданской войны и обозначило реально существующие "революционные армии труда". По мнению Морозова Н.А. "Трудармия - это военизированная форма труда определенной категории советских граждан в 1941-1945 г.г., являющаяся разновидностью трудовых поселений и " политики колонизации"
Известный историк Н. В. Бирбасова, раскрывая масштабы использования труда советских немцев, материально-бытовое положение трудомобилизованных и методы принуждения к труду, подчеркнула, что "Трудовая армия - это лагеря принудительного труда". О репрессивном характере Трудовой армии говорит мысль Гончарова С.А. о том, что "трудармейцами стали называть себя те, кто выполнял принудительную повинность" , и что "ни в одном официальном документе периода 1941-1945 гг. понятия "Трудовая армия" не встречается"
Исследователями сделан важный акцент на то, что "Трудовая армия - была широкомасштабным испытанием репрессивных форм, бериевских методов "в результате чего, мобилизованные зачастую оказывались на положении заключенных ГУЛАГа, не говоря уже о трудармейцах и спецпереселенцах, которые " несмотря на формальное распространение на них норм гражданского и трудового законодательства фактически оказались лишенными права свободно выбирать место жительства или занятий".
В системе исследований различных аспектов, связанных с Трудовой армией важное значение приобретают работы Курочкина А.Н., Бугай Н.Ф., Черновой Т. В., Морозова Н. А., Алтуфьева А. А. и многих других.
Какие бы толкования, какое бы значение не вкладывали ученые и исследователи в понятие "трудармия", всем очевидна извращенная суть составляющего термин слова "труд". То, что идеологи марксизма считали основополагающим в процессе трансформации обезьяны в человека, в советской интерпретации свидетельствовало об обратном процессе. Человек из созидателя и творца материальных и духовных ценностей превращался в подневольную и бесправную рабочую скотину, помещенную в загон, охраняемый колючей проволокой и конвоем.
Об этом свидетельствуют рассекреченные архивы, многочисленные рассказы трудармейцев, сохранивших память о тех трагических событиях и временах. Так, рассекречивание архивных документов 1930-1950 годов дало возможность историографии раскрыть смысл понятия "трудовая армия", сравнить бытовые условия, формы организации работы в Трудовой армии и в исправительно-трудовых лагерях, не только мало чем отличающиеся, но и полностью совпадающие по своей бесчеловечной сути. И если с одной стороны были люди, формально осужденные и приговоренные к лагерю, то с другой стороны с ними сосуществовали формально свободные трудармейцы. Советская власть издевательски содержала их в одинаковых условиях!
Уклониться, избежать этой участи было невозможно. Государственная карательная машина зорко следила за тем, чтобы ни один трудоспособный, не призванный в действующую армию гражданин, ее не избежал.
Циркулярное письмо Народного комиссариата юстиции СССР (Рычков), Прокурора СССР (Бычков) и Комитета по учету и распределению рабочей силы при СНК СССР (Молотов) от 5 марта 1942 года 1-Д-2/05/01 предписывало прокурорам Союзных, Автономных республик, краев и областей, наркомам юстиции Союзных и Автономных республик, начальникам управления Наркомюста краев и областей, Бюро по учету и распределению рабочей силы при исполнительных комитетах Советов депутатов трудящихся рекомендации по принятию следующих мер при уклонении граждан от мобилизации для работы на производстве и строительстве:
- --
Бюро по учету и распределению рабочей силы при исполнительных комитетах Советов депутатов трудящихся по установлению факта уклонения граждан от мобилизации для работы на производстве, немедленно сообщают об этом районному прокурору по месту жительства уклоняющегося, с указанием фамилии, имении отчества, года и места рождения, адреса уклоняющегося.
- --
Районный прокурор вызывает уклонившегося от мобилизации, проверяет факт уклонения и непозднее 48 часов направляет материал в народный суд со своим кратким постановлением о предании суду.
Согласно этому письму лица, осужденные за уклонение от мобилизации, подлежали обязательному направлению на принудительные работы.
Через Бюро по учету и распределению рабочей силы при Совете народных комиссаров Узбекской ССР за подписью заместителя заведующего Бюро по учету и распределению рабочей силы при СНК Узбекской ССР Улыбышева "черное письмо"4 пришло в Каракалпакию.
Следует отметить, что основным документом, связанным с мобилизацией корейцев Каракалпакстана в Трудовую армию был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 года" О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве"
Исполнение этого Указа носило репрессивный характер, типичное для сталинского режима "привлечение в качестве бесплатной рабочей силы заключенных и проведение массовой принудительной мобилизации населения Узбекистана, Туркмении, Казахстана, Чувашии, Мордовии, репрессированных советских немцев и поляков, жителей Западной Украины, Белоруссии, Прибалтики. В силу этих обстоятельств возник Тагилстрой - Тагиллаг НКВД СССР", - пишет Кириллов В.М.
В их числе оказались и корейцы Каракалпакстана, которые были в основном мобилизованы в Ленинградскую, Пермскую области, в Коми АССР, Нижний Тагил.
Признанная руководством страны неблагонадежной, корейская нация, вернее ее представители даже не призывались в действующую армию.
Но мобилизация в Трудовую армию была не менее страшной, чем поля сражений Великой Отечественной войны. В отличие от бытующего понимания трудармии, как самоотверженной работы на ковку победы и обеспечение фронта всем необходимым, ее вернее было бы назвать принудительно-трудовой армией, на службу в которой была мобилизована почти вся мужская трудоспособная часть корейской общины. Их отрывали от семей, от мало-мальски налаженного за четыре года после депортации быта и бросали на ликвидацию "узких" мест - на рудники, на строительство оборонных объектов, на предприятия, производящие стратегическую продукцию.
- Первая партия мобилизованных корейцев Каракалпакстана в 1942 году была весьма многочисленной. Все трудоспособные жители нашего колхоза имени Жданова Кунградского района, в том числе и мои братья Чен Бон Эн и Чен Бон Мун были направлены в Ленинградскую область в Комарово и Борабичи для работы на шахтах - говорит очевидец, бывший трудармеец Чен Бон Хо, ныне проживающий в городе Нукусе Республики Каракалпакстан.
Часть корейцев была мобилизована в Молотово в распоряжение треста "Коспашуголь", о чем свидетельствует докладная, адресованная секретарю Каракалпакского Обкома партии Камалову за подписями управляющего трестом К. Шалимова и начальника по рабочему снабжению З. Мухина. В ней сообщалось, что "государственный каменноугольный трест "Коспашуголь" 14/ V-1943 году получил из Каракалпакской АССР 700 человек рабочей силы (вдумайтесь: трудармейцев "получали" как железнодорожный груз, а не "принимали", как людей - Примечание автора ), в ближайшее время ожидаем дополнительно 300 человек - всего 1000 человек. В связи с этим просим прислать следующие продукты: рис, пшено, консервы, сухие овощи".
Бесплатных трудовых ресурсов Трудармии было мало. Она хотела, чтобы тягловая "рабочая сила" везла с собой и прокорм. По смыслу документа можно уяснить, что даже вопросы организации питания для прибывших трудармейцев лежали на их отправителях. И можно представить, какую скудную пищу им выделяли из непредусмотренных для них продуктовых резервов.
Так средневековый палач, требовал у родственников приговоренного к повешению мыло для смазывания веревки, чтобы смерть обреченного была менее мучительной.
- Жизнь в Трудовой армии не отличалась от жизни заключенных. Кстати, они работали рядом с нашим бараком. Общаться с ними запрещалось, но заключенные жалели нас. Условий никаких. Жили в клоповнике, ночью не могли уснуть. Все тело было искусано. Однажды к нам заехал генерал Бурдаков Семен Николаевич и ужаснулся, увидев наши покусанные тела. Он поругал нашего начальника Насакова и заставил сделать химическую обработку в бараке. Мы были унижены, загнаны, оторваны от семей, работали по 12 часов, зимой заготовляли лес, летом сплавляли. Кроме того, возили уголь в Ухтинско-Печерский лагерь. Кормили нас "баландой", однообразно: давали суп из прокисшей капусты и хлеб, выпеченный из жмыха. Никто не знает, сколько мы выстрадали. Голодали, ходили в лохмотьях, вместо валенок зимой носили чуни. Трудовая армия для нас, молодых, оказалась страшнее депортации. В 1937 году нам было по 11 лет и мы мало что понимали, ведь рядом были родители, родные, - вспоминает Хон Валерий Николаевич, 1926 года рождения, уроженец села Красное Посветовского района Приморского края , жертва депортации, бывший трудармеец, а ныне пенсионер, проживающий в Нукусе, Республика Каракалпакстан.
Воспоминания корейцев-трудармейцев свидетельствуют, что по тяжести условий, схожести быта и формы организации труда их жизнь ничем не отличалась от жизни заключенных истребительно-концентрационных лагерей.
- Трудовая армия для нас была тюрьмой. Жизнь в зонах, бараках, огражденных и охраняемых с утра до вечера. Не было одежды, еды, отдыха. Ничего не знали о родных. Жалование не давали, в лучшем случае получали пайку - 400 граммов хлеба. Постоянно мучил голод, особенно трудно было зимой, морозы стояли 40-50 градусные. Все было ужасно, - вспоминает Ким Петр, 1926 года рождения, уроженец станции Раздольная Ворошиловского района Приморского края, жертва депортации, бывший трудармеец, ныне проживает в Нукусе, Республика Каракалпакстан.
С начала Великой Отечественной войны сталинский тоталитарный режим активизировал репрессии, вводя новые методы и способы заключения людей. Одним из основных орудий авторитарной власти была ложь.
Она составляла основной лейтмотив сталинской Конституции, кощунственно провозглашенной самой демократичной в мире. К очередной мобилизации корейцев Каракалпакстана, ко 2 этапу, действующая власть приступила в сентябре 1943 года, обманным путем, отправляя 17-18 летних корейцев в запроволочную жизнь. Об этом ярко свидетельствует рассказ бывшего трудармейца, очевидца и жертвы депортации Ким Хак Сена, 1926 года рождения, уроженца села Эрланта Приморского края, ныне проживающего в городе Нукусе, Республика Каракалпакстан:
- В сентябре 1943 года неожиданно нас 17-18 летних юношей призвали в Кунградский военкомат. Там нам сказали: " Вы молоды, поедете в Куйбышев на военное обучение на 2 месяца, а затем прямо на фронт. Всего было мобилизовано 38 человек, из них 17 юношей из нашего колхоза "Авангард". Мы очень обрадовались тому, что примем участие в войне, будем воевать с фашистами. Многие подростки увеличивали возраст, чтобы попасть на фронт. Директор колхоза Сон по этому случаю выделил нам брички до военкомата. Оттуда мы поехали на Ходжейлийскую пристань, сели на баржу и поплыли до Чарджоу. Там пересели на поезд,следующий в Куйбышев, затем нас повезли на станцию Котлас Коми АССР. Там мы встретили пожилого старика, который спросил нас: "Куда вы едете? - На фронт, - отвечали мы. Старик рассмеялся и сказал: " Не на фронт, а в тюрьму. Тогда мы поняли, что нас обманули. Так началась наша лагерная жизнь. Жили мы в большом бараке для политзаключенных. В нем были установлены чаны для засолки капусты, кругом было грязно. Спали на нарах. В начале января 1944 года в запертом охраной бараке произошел пожар, сгорело несколько сот человек, в числе которых один из Каракалпакии. Оставшихся в живых, переселили в полуземлянки. Спать там было невозможно из-за обилия клопов. Недалеко от нас в бараке жили женщины-немки. Они работали, как и мы, с утра до вечера под конвоем.
Вскоре я заболел. Болел долго, 8 месяцев. Меня решили отправить в Каракалпакию, домой. Дали деньги на дорогу, буханку хлеба и 1 кг селедки. Деньги тут же отобрали, боясь, что я от голода, куплю себе пищу. Дали перед отъездом. По дороге пришлось голодать, заниматься попрошайничеством. С трудом добрался до Каракалпакии.
И все же отдельные корейцы несмотря на запрет, правдами и неправдами попадали на фронт, проявляли там мужество и героизм. Так, в июле 1944 года в редакцию газеты "Советская Каракалпакия" поступило письмо с фронта от товарища Бадирова, агитатора энского подразделения. В письме выражалась благодарность Ким Ну Чен и Ли Чун-Ха - родителям Александра Ким, жителя Кунграда, за то, что они воспитали отважного бойца. В частности, в нем сообщалось, что "утопая по пояс в ледяном болоте под ураганным артиллерийским и минометным огнем Александр Ким сумел выполнить боевое задание и за этот подвиг был награжден медалью "За боевые заслуги".
Не менее изнурительной, чем жизнь трудармейцев, фронтовиков, была жизнь их семей. В условиях репрессий, лишенные мужской поддержки, старики, женщины и дети из последних сил тянули неподъемное сельскохозяйственное производство. Лишенные материальной базы и рабочей силы, хозяйства прекращали свое существование. Такой, к примеру, была судьба знаменитого колхоза "Авангард" - одного из крупнейших в республике. Объединявшее свыше 3000 человек, имеющее не только свой сельский клуб, но и электростанцию - вещи в Каракалпакии неслыханные, хозяйство после трудармейской мобилизации пришло в упадок и прекратило свое существование.
Вместе с тем большинство оставшихся в Каракалпакстане корейцев, работавших на оборонных и стратегических предприятиях, проявили истинно трудовой героизм, не пали духом, приумножая добрую славу о представителях своей нации. Краткие островки информации в море молчания о достижениях корейцев приобретают сегодня силу исторических фактов.
И хранят потомки пожелтевшие газетные страницы, повествующие об успехах колхозов "Авангард", "Новый быт", "Правда", о лучшем стахановце Пак Пен Чире, знатном животноводе Тен Хон Соне (статья "Работают все колхозники", газета "Советская Каракалпакия" от 17 июля 1941 года), о неутомимом директоре рыбного завода "Муйнак" Хегай Ли (статья "Стахановская работа" в газете "Советская Каракалпакия" от 25 июля 1941 года), перечислении колхозом "Авангард" в фонд обороны денежных средств ( 17 тысяч рублей), 7 голов крупного рогатого скота
(статья " В фонд обороны", газета "Советская Каракалпакия" от 21 августа 1941 года) о занесении на республиканскую Доску почета колхозов: "Авангард" председатель Михаил Сон, "Новый быт" председатель Бон Сен Ким, об известной бригаде Кван Дуйке
(статья "План будет выполнен на 200 процентов", газета "Советская Каракалпакия" от 2 октября 1942 года), передовиках производства Кунградского хлопкозавода Хван Би Ноке, Ли Тон Хане, Сергее Ан ( статья "Будем работать с утроенной энергией", газета "Советская Каракалпакия" от 2 декабря 1942 года), о депутате Верховного Совета Каракалпакской АССР И. Н. Цой ( газета "Советская Каракалпакия" от 6 августа 1947 года).
Героический труд тыловиков Каракалпакстана был отмечен правительственными наградами. Так, председатель колхоза "Новый мир" Ходжейлийского района Тен Ен Хо , председатель колхоза "Новый быт" Кунградского района Цой Иван , председатель колхоза "Авангард" Кунградского района Сон Михаил за существенный вклад в развитие сельского хозяйства республики в период войны 1941-1945 г.г. были награждены Почетными грамотами Президиума Верховного Совета СССР. Большое число корейцев было также награждено медалью "За доблестный труд". Среди них начальник смены Кунградского хлопкового завода Хван Би Нен, машинист Нукусского моторно-ремонтного завода Ли Сон Хо, плотник Пак Чан Дю , колхозницы Тен Агафья, Пак Зина, Ким Галя и многие сотни корейцев.
Невозможно поименно перечислить трудовые подвиги корейцев Каракалпакстана. Приводимая ниже таблица, награжденных только медалью "За трудовую доблесть" - яркое свидетельство героического труда корейцев в годы войны:
|
Наименование городов
и районов
|
Общее количество награжденных медалью за "Доблестный труд"
|
|
|
г. Нукус
Кунградский район
Ходжейлийский район
Муйнакский район
Чимбайский район
Кипчакский район
|
|
|
|
Всего
|
|
|
Депортация и первые годы жизни на новой земле, Трудовая армия - через все эти испытания тоталитарного режима корейцы прошли с честью. Кончилась война, вернулись мобилизованные трудармейцы, начинался отсчет новой жизни на земле Каракалпакстана. Но продут еще годы, прежде чем справедливое отношение к нации будет восстановлено. Лишенные равных прав, превращенные ведомством Берия в "спецпереселенцев", с утратой прав свободного перемещения вплоть до второй половины 50-х годов, корейцы сумели не только выжить, но и обрести родину на чужбине, завоевать высокое доверие, хорошую репутацию. Общность интересов и схожесть ментальности позволили корейцам быстро адаптироваться на новой родине, вносить существенный вклад в экономику и культуру республики. В трагических испытаниях судьбы выявились лучшие национальные черты корейцев: открытость души, трудолюбие, ум и талант. Начиналась новая веха в истории коре сарам и началась она с массового движения за знания.
Одну из основных черт характера корейцев подметил А.И. Солженицын: "Корейцы преуспевали не в достатке дворов и домов: и те и другие были у них неуютны. Но очень способные к учению они быстро заполнили учебные заведения Казахстана и стали главным клином образовательного слоя республики"
О справедливости этого утверждения, свидетельствует жизнь корейцев Каракалпакстана.
- Мне очень хотелось учиться. После возвращения с "Трудовой Армии" дважды (в 1948-1949 году) старался поступить в российский вуз. Но, из-за "предела" обозначенного в моем паспорте, согласно, которому я имел право проживать только в Узбекистане, меня выдворяли из России как преступника, - вспоминает Чен Бон Хо - бывший трудармеец, ныне проживает в Нукусе, Республика Каракалпакстан.
-У меня было огромное желание учиться, но семья бедствовала, поэтому работал кем придется, а в конце концов в 1951 году пошел учиться. В начале поступил в Ходжейлийский финансовый техникум, затем в 1953 году поступил на физический факультет Каракалпакского госпединститута, - вспоминает бывший трудармеец Ким Хак Сен, ныне проживает в Нукусе, Республика Каракалпакстан.)
Несмотря на препоны, которая чинила власть, среди которых немало было бывших трудармейцев занимали место в вузах республики Следует отметить, что по уровню образованности корейцы Каракалпакстана занимали до 90-х годов одно из первых мест в республике.
Отошли в прошлое, стали историей два тяжких испытания, выпавших на долю корейцев Каракалпакстана. Испытания депортацией и Трудовой армией.
Мало осталось на земле Каракалпакстана жертв той эпохи. Уходят из жизни старики, унося с собой свидетельства страданий, изнурительного труда и героического прошлого. Уходят с чувством исполненного долга перед каракалпакской землей, перед своими детьми, перед своей жизнью. Живущие до сих пор наблюдают и оценивают современность с высоты своей памяти. Они не обижаются, что их не чествуют как ветеранов войны, храня в сундуках награды за доблестный труд, что их не приглашает на национальные празднества то поколение корейцев, которое они взрастили на чужой ниве, что нет никакой заботы и внимания к ним со стороны ассоциации корейцев, вроде бы обязанной их проявлять.
Медленно течет речь бывших трудармейцев Чен Бон Хо, Ким Хан Сен, Ким Петра Намсоновича, Хон Валерия, прерываемая паузами мучительных воспоминаний. Какие муки и лишения могут выпасть на долю людей, если они проклинают самую прекрасную пору жизни человека - пору молодости?!
Им трудно понять, почему в 2000 году, через десять(!) лет после юридического оформления ассоциации, объединившей корейскую диаспору Каракалпакстана о них вдруг вспомнили и даже оказали материальную помощь, раздав по 5000 сум ($4), но по истечении двух дней посчитали это чрезмерным и заставили вернуть по 500 сум ($0.40) уже потраченных денег, якобы необходимых на нужды ассоциации.
Им трудно объяснить, что такое гуманитарная помощь, которую, быть может, с радостью и приняли бы, но не видели они ее никогда в глаза и не верят в ее существование.
Откуда им, старикам, знать, что от их имени некоторые корыстолюбивые соплеменники получают деньги, от их имени испрашивают гуманитарную помощь, что на их именах спекулируют отдельные "радетели" нации, забывая о том, что именно на судьбах и жизнях этих стариков построен фундамент нынешней корейской общины, нечистоплотными корейцами разобщаемой.
Приходишь к страшному выводу: никто кроме корейцев не наносит представителям своей нации больше вреда. И никто, кроме самих корейцев не страдает от этого больше.
И старики уходят. Не выдерживают их сердца, искровавленные депортацией, надорванные трудармией, оскорбляемые равнодушной современностью.
Цитируется по книге: А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (1918-1956). Опыт художественного расследования. М., 1991, с.8
Ленин. Собрание сочинений, 5 издание, том 35, с. 217
Ленин. Собрание сочинений, 5 издание, том 35, с. 176
Шаламов - Пастернаку. Цитируется по книге "Переписка Бориса Пастернака". М., Художественная литература, 1990, с.558
Цитируется по книге: А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (1918-1956). Опыт художественного расследования. М., 1991, с.261
Н.Ф. Бугай. К депортации корейского населения России. М., 1992, "О выселении корейцев из Дальневосточного края. Журнал "отечественная история", М., 1992, 1
Ким Г.Н. "Коре сарам. Историография и библиография" , Алматы, 2000 г
Фонд зарубежных корейцев в Республике Корея. Жизнь корейцев в Содружестве Независимых Государств
Гончаров Г. А. Трудовая Армия периода Великой Отечественной войны. Российская историография, 1999 г
Морозов Н. А. ГУЛАГ в Коми крае. Сыктвкар, 1997, с.25
Бирбасова Н. В. Деятельность партийнх организаций Урала по осуществлению национальной политики в годы Великой Отечественной войн. Диссертация кандидата исторических наук Челябинск, 1991, с.44
Гончаров Г. А. Трудовая Армия периода Великой Отечественной войны. Российская историография, 1999 г
Алтуфьев А.А. Уральская промышленность накануне Великой Отечественной войны. Екатеринбург, 1992, с. 317
Курочкин А. Н. "Трудармия" Историография и источники, М. 1997
Бугай Н. Ф. Немцы в структуре производительных сил СССР. М., 1993
Чернова Т. В. Проблема политических репрессий в отношении немецкого населения СССР. М. 1993
Морозов Н. А. ГУЛАГ в Коми крае. Сыктвкар, 1997, с.25
Алтуфьев А.А. Уральская промышленность накануне Великой Отечественной войны. Екатеринбург, 1992
ЦГА РКК, фонд 322, опись 1040, единица хранения 701, с. 18
Там же
ЦГА РКК, фонд 322, опись 1040, единица хранения 701, с. 7
Кириллов В. М. История репрессий в Нижнетагильском районе Урала. Нижний Тагил, 1996, с. 8-17
ЦГА РКК, фонд 322, опись 1040, единица хранения 701, с. 7
ЦГА РКК, фонд 322, опись 1040, единица хранения 701, с. 7
Статья "Отважный боец Александр Ким". Газета "Советская Каракалпакия", 18 июля 1944 г.
А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (1918-1956). Опыт художественного расследования. М., 1991, с. 270