- Здравствуй, Меня зовут Ятуш. Это моя семья. Жена, свёкор, две дочери, четыре сына.
Как твоё имя?
Очень приятно, Юри, мне нужен русский царь эфиоп Фоскин. Полминуты прокручиваю в голове. Фоскин-Поскин-Пушкин. Но почему царь? Арап Петра Великого - эфиоп?
На всякий случай уточняю: Поэт Пушкин?
- Царь, поэт какая разница. Я может тоже поэт, - вмешивается в разговор свёкор, - если нет, то так и скажи.
- Почему же нет, - притворно обижаюсь я - Вам на иврите или на русском? Поэзия или проза?
- Это неважно,- втолковывает мне Ятуш. Мне нужен портрет царя Фоскина.
- Его полное имя Никита Сергеевич Фоскин, - блещет эрудицией свёкор, поудобней усаживаясь в моём кресле и брезгливо приглядывается к упаковке фисташек припасенных мной на завтрак.
Спор в этом случае бесполезен.
Я подхожу к стенду с поэзией, одновременно размышляя. Пушкин на иврите отпадает сразу. Это дорогой раритет.
Вот сборник лирики Пушкина, но тут нет портрета. Рядом у входа пылится 10-томник поэта,но купит ли Ятуш 10 книг ради одной фотографии?!
И тут в голове моей на беду мелькает воспоминание. Набор открыток "Портреты русских поэтов". - Есть, говорю, у меня, Ятуш, портрет Пушкина в комплекте из десяти открыток. Вся радость 15 шекелей. Но надо искать.
Легко сказать побыстрей. Это рыбу пожирней легко на базаре найти. А у меня 40 тысяч книг, и куда я много лет назад спрятал эти открытки? Первым делом ныряю под стол и извлекаю на свет божий три огромных ящика с литературоведением. Кряхтя, оглядываю магазин: семейство активно обживает пространство. Детишки начинают догонялки по всему магазину. Не угнаться малышам за совершеннолетними братьями и сестрой, поэтому вслед им летят увесистые книги по энергетике. Навести порядок некому. Мама с младшей послушной дочкой отправилась на разведку в соседний одёжный магазин "Принцесса"
Папа Ятуш ведёт со свёкром какой-то странный спор, как мне тогда показалось абсолютно не связанный с моими поисками.
- Бородатый и волосатый, поверь мне, - твердит, жестикулируя, Ятуш
- Лысый, ни волосинки, я видел фильм, - монотонно тянет свёкор, методично поклёвывая мои орешки из пакета на столе.
Мне бы прислушаться, а я вместо этого запихиваю ящики под стол, устанавливаю лестницу и начинаю поиски на верхних полках, где содержатся всевозможные неликвиды. Смотрю вниз, академический спор по-прежнему не разрешён, а вот играющая молодёжь переместилась в коридор. В их шумное действо вплетаются скрипучие нотации уборщицы. Там происходит оригинальная подвижная игра в плевалки (Это не заурядное плевание друг в друга или в окружающих. Это нечто невообразимое и крайне неаппетитное).
Ятуш успешно исполняет мои функции. Сейчас он объясняет двум студенткам пагубность чтения.
- Посмотрите на него, - указывает на дремлющего свёкра - 80 лет, а видит в темноте как кошка.
За всю жизнь не прочёл ни одной книги.
А я много читаю, каждый день по две газеты и вот...
Демонстрирует мне и девушкам свою очковницу.
Студентки смеются, я отвечаю на их вопрос, снимаю с полки две книги по программированию, щёлкает касса, и поиски возобновляются.
На исходе второй час моих страданий, я ищу в подсобках, в мешках.
Папа Ятуш корит вернувшихся дочь и жену, разложивших новоприобретённые платья на столах с художественной литературой.
- Тёмные Вы люди, как Ваш дедушка. Так доживёте до ста лет и ничего не будете знать. Один спит в книжном магазине, другие платья меряют, - развивает мысль, изучая ценник пижамообразной кофты. - В Лондоне это в три раза дешевле.
В Лондоне... Позвольте, ведь я забыл про полку с краеведением, там много открыток.
Немедленно туда.
Вытаскиваю несколько тяжёлых альбомов, за ними посыпались открытки с видами городов, музейными экспозициями, путеводителями и... Прямо в руки падает предмет моих трёхчасовых мучений.
Папа-Ятуш, прервав лекцию, спешит ко мне. Я протягиваю ему набор, но он просит только Пушкина. Зажав в руке открытку и забыв про очки, вперивает свой взгляд в лицо поэта.
Лицо его расплывается в улыбке, и он издаёт сладострастный всхлип.
В магазин врывается оплёванная ребятня.
Ну и кто лысый? - громовым голосом вопрошает Ятуш.
- Посмотрите внимательно, - демонстрирует фотографию сыновьям - он лысый?
Не дождавшись ответа, к жене:
- Гляди, это царь Фоскин. Вот борода, кудри, а это вот пейсы. Твой папа доказывает мне неделю, что он лысый.
Наконец, торжествуя, подступает к проснувшемуся оппоненту.
-Покажи мне, где у него лысина? -требует у свёкра.
Старичок смотрит на открытку, затем на тестя, и резюмирует:
Лысина не у него, а у тебя, но ведь это не царь Никита Сергеевич Фоскин.
Тот Фоскин был лысый, я видел по телевизору, как он стучал ботинком по столу.
Свёкор снимает свой пластмассовый шлёпанец "крокс" и показывает, как это было.
В течение последующего получаса я с трудом разъяснял присутствующим разницу между между Александром и Никитой Сергеевичами.То ли мой плохой иврит, то ли их упрямство, но слово "Хрущёв" все приняли за ругательство, и я никого до конца не убедил.
Наконец Ятуш делает важное открытие на стыке литературоведения и истории.
- Вы - (свёкру,мне и всем присутствующим) невежественные и непонятливые люди.
Фоскиных было двое.
Один русский царь, толстый и лысый, который стучал в ООН.
А второй, его однофамилец, какой-то древний эфиопский журналист.
Время позднее, дети тянут домой. Ятуш ещё раз на последок вглядывается в черты царя-поэта, и, попрощавшись, уходит со всей семьёй.
На пороге оглядывается:
- Я как-нибудь зайду купить эти открытки...
С тех пор я видел Ятуша только однажды мельком.
Они с тестем лихо отплясывали сиртаки на столах в ресторанчике Исфахан.
Но привет от него всё-таки получил.
Сижу как-то на рабочем месте, обедаю.
Рядом Дедушка с Биноклем неторопливо повествует об одной несложной, но бросающей в дрожь медицинской процедуре.
Сверху вместе с музыкой и рекламой кто-то настойчиво скандирует "Ка-ка-рин!Ка-ка-рин!"
Погружаю ломтик засахаренного ананаса в коробочку с творогом, и вдруг понимаю,что это зовут меня. На анфиладе двумя этажами выше суетиться ятушево семейство. Моё появление на пороге магазина утраивает их радость: "Юри, Юри, Юри Какарин!"
Понятно. Пришли за своим Поскиным и не знают, где спуститься (лифты сегодня в ремонте).
Оставляю дедушку вместе с его Историей Болезни в магазине, и быстрей вверх по эскалаторам.
Сегодня ко мне пожаловало только подрастающее поколение. Поручкавшись со всеми, приглашаю спуститься за Пушкиным. Но молодёжь не торопится.
- Мы не за этим, -шепелявит старшенький увалень, - нас послал Ятуш. Он спрашивает. Не тот ли ты Юри Какарин, который летал на ракете...
- Нет.Не тот,- говорю-Другой. Но пожалуй слетал бы отдохнуть , чтобы подальше от любознательных покупателей.
И я полетел, примерно через минуту. Правда не в космос. Торопился вниз, поминая Пушкина, Ятуша, Гагарина, и поскользнулся на скользкой чёрной лестнице.
Вывих мне вправили быстро, врачи попались хорошие.