Аннотация: Авторское предисловие
к публикации газетного варианта книги с таким названием
Путь репатрианта из Советского Союза в Израиль - это специфический путь. Он принципиально отличается от нормального переезда из одной страны в другую. Разумеется, от переезда не в туристической поездке, а на постоянное жительство. Хочется верить, что эта проклятая специфика, в основном, ушла в прошлое вместе со звериным режимом советской власти.
Устоит ли многострадальная Россия против реставрации чего-либо подобного той власти - покажет время. Но некоторые тенденции такой реставрации уже наблюдаются. Тем более надо не забывать об этом темном прошлом, до публикации повествования о котором я, наконец, добрался.
Помнить об этом необходимо и у нас здесь, в Израиле, где социалистическими правительствами многое скопировано с советского образца. Хоть и далеко не все, но очень многое, к сожалению. А формальная смена правящих партий мало что изменяла, так как форма правления сохранялась, из-за чего фактическая власть не уходит из рук армии чиновников, руководимой из-за кулис анонимными олигархами. То, что с этой олигархией сращена часть политической верхушки, практически не меняет суть дела.
Книга состоит из четырех частей. Каждая из них предваряется чем-то вроде аннотации общего характера. Представляется привести их всех здесь, чтобы те, кого данная тематика не интересует, видя, что там публикуется, могли бы, не читая, перелистывать эти страницы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Путь из "лица еврейской национальности" в евреи
Как и все, кто родился при советской власти, советские евреи выросли в удивительной стране. По мере того, как ребенок познавал окружающий мир, он начинал понимать, что не все, что он видел, можно было обсуждать вслух, а о чем-то можно было говорить не при любых слушателях. Да и по-еврейски (на идиш) было неприлично говорить при посторонних людях, чем "злоупотребляли" наши отсталые бабушки. (Ни один из моих дедов не дожил до внуков.)
Характерен такой анекдот того времени. В поликлинику приходит пациент и требует, чтобы его записали к врачу по специальности "ухо-глаз". Ему объясняют, что такого не бывает, а есть только врач по специальности "ухо-горло-нос". После долгих препирательств его отправляют к психиатру, которому он жалуется на свое нездоровье: "У меня что-то странное. То, что я слышу, я не вижу, а то, что я вижу, я не слышу!" На это врач отвечает: "От коммунизма мы не лечим...".
Официально считалось, что человек в Советском Союзе самый свободный и счастливый в мире, и что в стране нет никакой национальной или иной дискриминации. Нас учили, что, согласно указаниям лучшего друга всех народов товарища Сталина, евреи - это не народ (см. его теоретическое обоснование), а лишь некая национальность. Слово "еврей" старались не применять, дабы тем самым не оскорблять "граждан еврейской национальности".
Но жизнь преодолела всесильную теорию величайшего гения всех времен и народов. Советские "граждане еврейской национальности" начали осознавать себя евреями, частью еврейского народа и перестали стыдиться этого. Это был первый шаг на нашем пути в Израиль.
Первая часть книги начинается с нестандартной истории того, как я в конце 1987 года, отделываясь от настойчивой рекомендации, обязался написать книгу о пребывании в "местах не столь отдаленных", обусловив это обязательство исполнением заведомо невыполнимого условия. Я был уверен, что такого не произойдет, и писать книгу не придется. А оно возьми и немедленно... исполнись. В считанные часы.
В первой части описано и становление еврейского самосознания, и внутренняя эмиграция из антисемитской Украины в тогда менее антисемитскую Сибирь, и борьба за выезд из СССР, жизнь и работа в отказе, репатриация сыновей и, наконец, длительный процесс выкидывания меня с работы.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Из товарищей в гражданине
Путь из лица еврейской национальности в евреи я прошел и стал отдавать себе в этом отчет. Но и потом немало времени еще я оставался в своем сознании советским гражданином. И по-прежнему было положено обращаться ко мне официально словом "товарищ". С господами было покончено еще в 1917 году, после чего все мы и стали друг другу товарищами. В те годы бытовала горькая шутка: "При капитализме человек человеку - волк, а при социализме - товарищ волк".
Почетного права пользоваться обращением "товарищ" лишались лица, находящиеся под следствием или уже осужденные, но еще не отбывшие установленное им наказание. В этой части книги описывается тот период моей жизни, в который я расставался с титулом "товарищ", но сохранил гордое название "гражданин Советского Союза", от которого стремился избавиться, совершив алию в Израиль.
Вторая часть книги начинается с обыска в моей новосибирской квартире и возбуждения областной прокуратурой моего уголовного дела по статье 190-1 УК РСФСР "Систематическое распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй". В СССР не было политических заключенных, ибо все политические шли за решетку по уголовному кодексу. Затем - арест, тюрьма, описание некоторых тюремных наблюдений, позволяющих на микромодели тюремной камеры увидеть многие стороны закрытого общества, в котором я родился и жил. Описание закрытого судебного процесса и приговор, объявленный 10 декабря 1982 год - точно в международный День прав человека. Жизнь любит такие "совпадения".
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Лагерь
Лагерь - весьма емкое слово в русско-советском лексиконе. Оно сопровождало нас с раннего детства. Еще дошкольниками детей вывозят в летние лагеря, на природу. И это - прекрасно. Школьники также "оздоравливаются" в летних лагерях. И это отлично. Еще одно содержание этого слова я узнал после восьмого класса средней школы летом 1946 года. Прошло немногим более года после окончания Второй мировой войны, в мужских школах (тогда мальчики и девочки обучались раздельно) не только преподавали военное дело, но и сочли нужным муштровать ребят в летних военных лагерях. Такой лагерь я и прошел.
В институте была серьезная военная кафедра, на которой многие преподаватели, прошедшие войну, ходили, в основном, в полковничьих погонах. Только один из наших преподавателей на военной кафедре Харьковского политехнического института был всего лишь майором. Возглавлял кафедру генерал-майор артиллерии Безрук, "щирый" добродушный украинский дядька с почти казацкими усами. После второго и после четвертого курсов института студенты проходили военную выучку в военных лагерях. Естественно, что и я - тоже.
Существовали еще лагеря - социалистический, империалистический, лагерь поджигателей войны, лагерь борцов за мир, лагерь "неприсоединившихся" (куда именно?) стран... Всего-то и не упомнишь.
И, наконец, свое образование я завершил в исправительно-трудовом лагере, который официально назывался ИТК - исправительно-трудовая колония. Но иначе, как лагерем, его никто не называл. Ни зэки, ни персонал всех уровней.
Третья часть книги начинается с камеры, называемой "осужденка". В ней содержатся те зэки, кто уже осужден судом первой инстанции (у меня это был областной суд Новосибирска), но приговор еще не утвержден кассационной инстанцией (Верховным судом РСФСР). Описывается лагерь в Соликамске, его особенности, работа в лагере. Локальные зоны - "локалки". Приводятся зарисовки некоторых солагерников и лагерного персонала. Описаны свидания, в том числе и с известным в еврейских кругах полковником в отставке Ефимом (Хаимом) Гохбергом. Он приехал ко мне из Москвы и, назвавшись моим дядей, благодаря своему обширному "иконостасу" боевых орденов, смог получил свидание со мною, хотя и внеочередное. Начальник лагеря ("хозяин"), даже не спросив, к кому он приехал, дал разрешение. Узнав фамилию племянника, о разрешении пожалел, но не отменил его.
Выход в "большую локалку", т.е. за ворота лагеря. Завершение прихода к иудаизму. Новые отказы и продолжение борьбы за выезд. Гибель в Израиле младшего сына. Еще отказ. Разрешение. Таможня в Москве и удивительная пересадка на летном поле в Вене. Наконец - репатриация.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Почти по Лермонтову:
"Что кинул он в стране далекой и что нашел в стране родной"
Эта (четвертая) часть книги изначально мною не планировалась. Но по мере работы над книгой вопрос: "Ты стремился, добился, приехал. Ну, и что в итоге?" - у меня все более выкристаллизовывался. Именно себе, прежде всего, я захотел ответить на него. Вопрос этот не может иметь однозначный ответ, хотя и потребовал еще одну часть книги.
Подводить итоги жизни человек, в принципе, не может, пока он не закончил свои земные дела. Но некий промежуточный итог подвести бывает полезно. При этом только следует отдавать себе отчет, что последующие дополнительная информация и жизненный опыт могут весьма существенно изменить оценку прошедшего и взгляд не только на вероятные будущие события, но и на саму вероятность их свершения. Только с таких позиций писалась эта часть книги и только с таких позиций следует оценивать то, что можно будет прочитать в ней.
Четвертая часть книги начинается с описания приезда из СССР в Израиль. Беглый взгляд на то, что оставлено в Советском Союзе. Раздумья о сионизме - это начало или только отсрочка освобождения еврейского народа (геулы)? Поездка к Любавичскому ребе в 1988 году. Раздумья об условиях выживания государства Израиль. Заключение - все-таки мы дома!!!