В ночь на с 30 на 31 мая 1944 г. "Летающая Крепость" из знаменитой эскадрильи No. 617 Королевских ВВС, пилотируемая комэска Доналдом Дипом Страйфером, вышла на цель. Бомбардир, летный сержант Баллок Бастер, давно поймал в перекрестие прицела Нордена цель, напоминающую сверху распростертый на земле строгий четырехугольный крест. Чего не видели ни Страйфер, ни Бастер, так это крестов на рвущихся к небу гордых шпилях их объекта. Но оба они знали, что кресты там, где должны быть. Задачей экипажа было уничтожение Кельнского собора, или Кельнер Дома (Kölner Dom).
Бастер потянул за рычаг, "отпуская" единственную бомбу, 10-тонную "Большой шлем". Благодаря специальному стабилизатору бомба падала строго вниз, целя носом в землю, а вернее, в зеленоватый крест, образованный скатами крыш собора. Проделав путь в 8 км и набрав в процессе падения сверхзвуковую скорость, бомба пробила дыру в крыше, ударила в пол. Она продолжала путешествие к земному ядру еще на расстояние в 40 метров, после чего сработала. Все в точности с расчетами конструкторов. 6,5 тонн тротила. Локальное землетрясение, способное обрушить любое рукотворное строение. Величественный собор вздрогнул и начал складываться, подобно карточному домику, утопая в фонтанах понятой им пыли.
Дело было сделано, и "Летающая Крепость", медленно развернувшись, покачала крыльями, словно бы прощаясь с собором. Премьер будет доволен. "Бамер" Харрис знал, кому поручать тонкое политическое задание - пожелание с самых верхов.
Давно пришла пора покончить с легендой Кельнского собора, о котором одни говорили, будто союзники нарочно не бомбят его, дабы пользоваться как удобным ориентиром, а другие утверждали, что собор оберегает сам Господь. И пока стоит у великого Рейна здание с зелеными крышами и крестами на гордых шпилях, врагу не одолеть Германию. И вот с ним покончено. Теперь жители Кельна, а потом и других городов выйдут на улицы и заставят правительство прекратить войну.
Сеанс магии с разоблачением
Неплохое начало для фантастического рассказа, правда? Или для рассказа-гипотезы. Ибо все в нем как будто бы верно, кроме одного, Кельнский собор не разрушали. Это известно всем в Германии. Так, что же? Бог пощадил, или союзники не пожелали уничтожать ориентир?
Начнем сначала и пойдем по порядку.
В коротком рассказике о гибели Кельнского собора неправда все, а не только сообщение о его гибели. Это вранье, причем вранье по рецепту Кота Бегемота - от первого до последнего слова. Почти.
Эскадрилья No. 617 в Королевских ВВС (КВВС) все-таки существовала и действительно прославилась, но не налетами на Кельн, а уничтожением мощнейшего линкора "Тирпиц" в 1944-м. Созданная в 1943 г., она заявила о себе разрушением дамб в Рурском бассейне. Отсюда и лозунг части, пусть и на французском, но типично английский в плане юмора - черного и зловещего, если не сказать погребального. Après moi, le déluge значит "после меня - потоп". И верно, много немцев тогда утонуло в бурных потоках.
Все это чистая правда, но... в No. 617 не было ни комэска (майора авиации) Доналда Страйфера, ни сержанта Баллока Бастера. Как не летали бомбардировочные экипажи КВВС на американских "Крепостях", во всяком случае бомбить Кельн. Те поднимали только 3500 кг и все равно не смогли бы унести почти 10-тонный "Большой шлем" (Grand Slam). Способным на это был единственный самолет - "Ланкастер" фирмы Авро, причем специальным образом модернизированный. Но с таким грузом даже "Ланки" не поднимался выше 17 000 футов (5500 м), не говоря уж о 8 км.
Впрочем, и сам "Шлем" испытали лишь в 1944-м, чтобы в марте следующего года применять против авто- и железнодорожных туннелей и железобетонных ангаров подводных лодок на атлантическом берегу Франции, ибо многие расположенные там порты оставались в руках немцев до конца войны. Кельн был взят за неделю до боевого дебюта "Большого шлема".
Кажется, все... Ах, нет! Забыл. Британские бомбардировщики никогда не пользовались прицелом Нордена, и никто не терроризировал Кельн с воздуха в мае 1944 г. (Готовились к высадке в Нормандии, а потому временно оставили в покое гражданское население Германии.)
Простите, но к чему же врать, а потом еще и разоблачать собственную ложь?
Ну, это-то как раз понятно. Все дело, как известно, в разоблачении - в разоблачении мифов. Ведь не скажи я вам, что ничего из описанного выше не было, вы бы поверили мне. Конечно, если бы я не закончил рассказ о бомбардировке Дома его разрушением. А проделал я все это с единственной целью - развенчать нелепый миф, словно хмарным туманом окутавший "тайну спасения" Кельнского собора. Ибо миф есть то, во что не только послушно верят, но и то, что столь же охотно повторяют люди, часто просто от нежелания задумываться и задаваться каверзным вопросом: а так ли это?
И что же? Так ли это? Верно ли, что союзники нарочно не бомбили Кельнский собор, дабы пользоваться как удобным ориентиром для работы по другим целям? Или же все дело обстояло иначе, они стремились уничтожить собор, но Кельнер Дом оберегал сам Господь?
"Операция Гоморра" - триллер с эффектом полного присутствия
Прежде, чем взяться за мифы, проведу еще одно саморазоблачение. Открою последний секрет, если вы сами не догадались, что Доналд Дип Страйфер - Дон, а точнее, Дом Дип Страйфер переводится как "наносящий авиаудар по собору", а Баллок Бастер - хорошо известное всем "блокбастер". Теперь под этим понимается голливудский супербоевик - нечто с ног сногсшибательное, от чего "тащатся все свои пацаны" в квартале. И мало кто даже из носителей английского знает, что термин сей когда-то имел вполне прямое, а не переносное значение - разрушитель кварталов.
В первой половине сороковых в Западной Европе блокбастерами были бомбардировщики КВВС. Сносили они простите... крыши, но не в том смысле, в котором "сносит крыши" при просмотре блокбастеров, а в самом прямом.
Зачем же сносить те крыши?
Все просто. Под скатами крыш находились деревянные перекрытия, дранка и сухая штукатурка стен. Когда взрывами мощных фугасов первой волны атаки срывало кровлю и выбивало окна, вторая бросала "зажигалки". Бомбардировщики третьего эшелона вновь утюжили кварталы фугасами, дабы не давать пожарным тушить огонь. (Block по-английски как раз и есть "квартал", а "утюжить"/"крушить" на том же языке будет bust - отсюда и blockbuster.) Процент использованных в налетах зажигательных боеприпасов неизменно возрастал, достигая 2/3 и 3/4 общего количества бомб.
Цель была проста - вызвать самопитающийся пожар. При сильном и очень интенсивном пламени, которое давали зажигательные боеприпасы (предвозвестники напалма), воздух над очагом в кратчайший срок нагревался и поднимался вверх, а огню требуется кислород, вот он и засасывал его отовсюду из холодных зон со страшной силой огромного насоса. Начинался огненный смерч, который жадно тащил в себя все - предметы и людей. При этом становился все более прожорливым. Температура внутри очага поднималась до 1500 гр. С. Не было спасения и в самых глубоких бомбоубежищах - огонь вытягивал кислород и оттуда.
Кельну повезло, самопитающийся пожар в нем все-таки не разгорелся. Этого не случилось благодаря сравнительно широким улицам и каменным, а не фахверковым зданиям, но вот к Любеку, Ростоку, Гамбургу и Дрездену фортуна оказалась не столь благосклонной. Всем известно, что они горели, точно свечки, но мало кто знает, что в одну из бомбовых ночей над Гамбургом бушевал ливень, что никак не облегчало положения обреченного города.
Бомбовая кампания против Гамбурга в июле 1943 г. имела вполне откровенное, сколь, впрочем, и зловещее название - "Операция Гоморра". Редко кодовое наименование боевой операции так буквально отражало замыслы запланировавших ее военных. По словам одного из членов экипажа "Ланки" эскадрильи No. 7 КВВС, дым от пожарищ поднимался на высоту почти 7 км и в нем отчетливо присутствовал запах сгоревшей человеческой плоти. Глядя на свирепствующее внизу пламя, один британский бомбардир произнес фразу, которая не забыта и поныне: "А мне даже немного жаль этих свиней там внизу".
Дрезден стал апофеозом. То ли 25, то ли 60 тыс. чел. погибло там тогда - он был наводнен беженцами, потому установить число убитых хотя бы примерно нет никакой возможности. С Гамбургом счет проще. Круглая цифра - 45 тыс. чел.
От листовок к "зажигалкам"
Но вернемся к Кельну. Его в период с мая 1940 и по начало марта 1945 гг., когда он был взят американцами, бомбили больше 250 раз (включая и беспокоящие налеты одиночек или малых групп). Не менее 30 рейдов квалифицируются как крупные. Действовали в основном британцы, но ближе к концу войны все чаще 8-я воздушная армия ВВС США. Мы будем говорить прежде всего о первых, поскольку последние летали днем и старались действовать против объектов военного значения. Американцы, однако, совершили самый массированный налет силами более чем 2000 машин (17 октября 1944 г.). Правда 811 из них были истребителями прикрытия и непосредственного участия в уничтожении целей военно-транспортной и промышленной инфраструктуры не принимали.
Это был второй "тысячебомберный" рейд в истории Кельна, первый же... Впрочем, опять-таки не будем забегать вперед.
В войну Бомбардировочное командование КВВС вступило в 1939 г. Основным его занятием поначалу становились листовочные рейды. На востоке погибала Польша, а британские бомбардировщики разбрасывали над немецкими городами прокламации, в коих говорилось нечто вроде: "Фюрер, ты - неправ". Последствия предсказать легко. Командование теряет машины и экипажи, а фюрер... фюрер слушает, да ест, а вернее, жрет - пожирает одну страну за другой.
Но вот исчезла с карты Польша, кончилась "сидячая война" на Западном фронте, пала Франция. Началась воздушная битва за Британию, вело которую Истребительное командование КВВС, ибо в авиации перехватчики - оружие обороны, а Британия тогда лишь защищалась. Впрочем, бомбардировщики пытались огрызаться - отвечать рейдами на германские города. Получалось не просто плохо, а очень плохо. Действуя без истребительного прикрытия в дневное время, тяжелые и неуклюжие машины гибли от рук зенитчиков и перехватчиков, ничего или почти ничего не достигая.
Жить так дальше было нельзя, и руководство переключилось на ночные операции. Потери снизились, а эффективность действий сошла к нулю. Немцы после налетов британцев часто не недоумевали: какой же собственно объект те хотели разбомбить? Да и мудрено понять. Два города рядом. Ни один не задет, поля и леса между ними перепаханы бомбами. Поди-ка догадайся, что бы все это значило! Что и говорить, если в самом командовании считался приемлемым результат, когда бомбы падали в радиусе 5 миль (8 км) от цели.
Над тем, как повысить качество боевой работы и улучшить "узор бомбометания", думали не только военные, но и ученые. В том числе профессор Линдеман, сын натурализовавшегося в Англии эмигранта из Германии, известный как барон, а позднее, виконт Черуэлл. Впрочем, предоставим слово британским военным историкам, в частности, Крису Чэнту:
1942 г. профессор Фредерик Линдеман представил Кабинету документ, призывающий к "нанесению ударов с воздуха по немецким городам путем секторных бомбежек", которые... должны были стать основой тактики кампании стратегических бомбардировок... по причине явной неспособности Бомбардировочного командования уничтожать специально отобранные промышленные объекты... с требуемой меткостью. Посему Линдеман пришел к выводу, что бомбардировки крупных промышленных центров есть единственный способ для Бомбардировочного командования наносить эффективные удары по немецкой военной машине.
Неминуемым следствием бомбардировок по площадям стало бы разрушения жилищ занятых в промышленности противника рабочих...
Словом, целями начинали служить дома персонала промышленных предприятий, поскольку здания в таких кварталах обычно стояли довольно скученно, а потому представлялось возможным вернее уничтожить их и - через лишение немецкой рабочей силы крова - повлиять на выпуск промышленной продукции.
Проект назывался dehousing - "дедомизация", если переводить буквально, лишение жилищ.
В высших эшелонах власти заспорили. Некоторые морщились - им такая война казалась... подлой. Но немцы сами начали. Они варварски бомбили Варшаву, Роттердам, Лондон и Ковентри. Да разве только их? Фосфор - аргумент куда более убедительный, чем чернила. Нидерланды сдались сразу, едва успев ощутить эту разницу. Может и немцы "не захотят продолжать войну"?
Это не шутка, данный довод озвучивался на высоком правительственном уровне, и, похоже, находились люди, которые принимали его за чистую монету.
Впрочем, многие понимали - альтернативы просто нет. Или бомбардировщики будут отправляться на задания против гражданского населения или же скучать на аэродромах. Пилотов остро не хватает в Истребительном командовании для защиты неба Британии (даже американские добровольцы летают на британских "Спитфайрах"). Так что же? Продолжать терять экипажи в безрезультатных налетах на военные объекты, защищенные мощными батареями зениток и эскадрильями перехватчиков? Нет, конечно, нет! Так что же тогда? Может подождать изменения ситуации? Разработать новую тактику? Достигнуть технических прорывов?
Нет, воевать нужно здесь и сейчас, а не сидеть и не ждать, пока ад замерзнет (нечто вроде нашего, пока рак на горе свистнет). Нет уж, лучше устроить ад противнику буквально с доставкой на дом.
Решение созрело, не хватало только военного, который бы взялся за реализацию планов. Не слишком щепетильного и рыцарственного, несмотря на наличие рыцарского звания (указание на принадлежность к высшей элите - "сэр" перед именем - имелось у каждого британского военного такого высокого ранга).
Примадонна в погонах
В феврале 1942 г. Бомбардировочное командование принял маршал авиации (генерал-лейтенант) Артур Харрис, скоро получивший очередное звание и прозвище "Бомбер", или, если воспроизводить фонетически, "Бамер" (с почти неслышным "р"). Ровно через три года он утверждал: "Бомбардировки - гуманный подход". Сие высказывание он мотивировал тем, что его бомбы сберегали жизни союзнических солдат.
Точно теми же аргументами спустя несколько месяцев воспользуются американцы, объясняя сброс атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки. И не удивительно - случившееся в первой декаде августа 1945 г. в Японии являлось высшим воплощением идеи площадных бомбежек жилых районов, к которым, надо отдать им должное, в Европе ВВС США прибегали редко. В августе победного года цель была достигнута - Япония, стоя перед лицом перспективы третьего ядерного удара, "не захотела продолжать войну".
Однако в тревожном 1942-м о таком оружии военные могли лишь мечтать и довольствовались "железными", или обычными бомбами. А посему у летных экипажей хватало работы. "Бамер" Харрис не собирался сидеть сложа руки. Особенно он, точно оборотень или вурдалак, активизировался в периоды полнолуния. Разумеется, никакой мистики. В ясную ночь при полной луне лучше видны цели, есть шанс не перепутать Кельн с Дюссельдорфом - экипажи по-прежнему часто блуждали к ночном небе, несмотря на навигационную систему "GEE".
Эскадрильи вылетали на задания чуть ли не ежедневно. Нередко самолетов бывало больше сотни или даже двух. В конце марта Харрис почтил вниманием Любек силами 263 машин. Целый квартал спылал в пламени огненных смерчей - подарок немцам на вербное воскресенье. В конце апреля (опять в полнолуние) британцы четверо суток жгли Росток - каждую ночь силами от 106 до 161 самолета. Кельн в то же время посетили 97 бомбардировщиков. 11 немцев погибли.
Убитых мало потому, что британцы все еще пытались попасть по военным объектам. Но не особенно преуспели в сем деле, если не считать 150 гектаров сожженного леса на правом берегу Рейна. Потери: 7 машин.
Однако Харрис был примадонной, как называют таких высокопоставленных генералов в военных кругах Британии и США. Это означает, что он один знал, как правильно воевать с врагом, а всех прочих считал в данном вопросе совершенно некомпетентными. Оставалось только доказать собственную правоту окружающим.
Харрис недавно заступил на пост, и ему срочно требовалось паблисити. В общем, он задумал операцию "Миллениум". Нет-нет, Харрис не собирался изобрести машину времени и досрочно встретить новое тысячелетние, а также полюбоваться на то, какие цветы принесут благодарные потомки к его памятнику в Лондоне. Он вознамерился устроить "тысячебомберный рейд". Собрать тысячу машин и послать их бомбить какой-нибудь крупный центр сравнительно недалеко от берегов Британии. Веско. Хлестко. Знай Британию! Знай Харриса!
Хотя, надо отдать ему должное, дело тут было не только в паблисити. Прежде, когда бомбардировщики шли небольшими группами или эскадрильями, их так и били по одиночке. Немцы создали специальную заградительную линию ПВО из своеобразных "боксов". Целый комплекс технических средств. Личный состав противовоздушной обороны засекал противника радарами, с их же помощью высвечивал лучами прожекторов вражеские самолеты, а поднятые по тревоге части ночных перехватчиков принимались клевать и рвать их когтями. Бомбардировщики шли без сопровождения, поскольку не было истребителей дальнего эскорта, способных вести группу даже до Кельна. Они появятся только в 1944-м, как и многое другое. На том же этапе полагались лишь на пулеметное вооружение. Выручало оно далеко не всегда.
Но в системе "боксов" имелся заметный изъян - "пропускаемость" одного составляла в среднем шесть машин в час. Потому Харрис решил вести самолеты единым коридором и строго одну часть за другой через промежуток в 4 мили (6,4 км) между эскадрильями. В летном штабе рассудили, что противнику будет просто неоткуда взять адекватное количество перехватчиков разом на таком потоке, как, впрочем, и зенитчиков, когда армада доберется до цели. Ею служил Гамбург, но ему тогда повезло - Бог прикрыл облаками, дав пожить еще год с лишним. Для КВВС Гамбург тогда был вторым городом в Германии по значению, а третьим - Кельн. Потому выбор в качестве запасной цели пал на него, как спустя три с небольшим года на другом конце Света перст Господень укажет на Нагасаки, отводя беду от Кокуры.
К черту "музыку"!
К 1942 г. британские ученые изобрели "гобой" - летчики опробовали его в декабре 1941-го. Ничего общего с музыкальным инструментом, это даже не код, просто oboe - аббревиатура, скрывающая за собой полное название системы ведения с земли для слепого бомбометания. Она делала ненужным собственно несовершенный прицел самолета, становившийся попросту бесполезным при обложной облачности, в густом дыму пожарищ и в темную безлунную ночь. До Кельна oboe дотягивалась и могла бы использоваться, но, как есть все основания предполагать, не применялась в тот день, а точнее, в ночь с 30 на 31 мая 1942 г. Харрис, оперативно-тактические воззрения которого сложились в Первую мировую, судя по всему, не очень-то жаловал технические новшества. К тому же oboe была, как видно, еще сыроватой. Словом, он послал к чертям "всю эту музыку" и, вновь избрав для операции ясную и лунную ночь, дал ведущим самый четкий ориентир. Нет, не Кельнский собор, а реку Рейн.
Рабочими высотами Бомбардировочного командования были 2,5-4,5 км, хотя почти лишенный зенитного прикрытия Любек бомбили с 600 м. С 11 000 футов (3,4 км) Рейн со всеми замысловатыми излучинами выглядит точно так же, как на карте, а собор - такая громадина, если смотреть на него с земли, - просто крохотное неприметное пятнышко. Качество тогдашнего визуального оборудования говорит само за себя - в начале Второй мировой в КВВС по-прежнему пользовались модернизированными версиями прицелов, изобретенных во время Первой мировой войны. Правда, имелось подспорье в виде навигационной системы GEE, дававшей, однако, на предельном для себя удалении (500-600 км от станций ведения) 3-километровую погрешность в точности. Стоит ли удивляться, что нередко больше полагались на невооруженный глаз? Для того у тогдашних бомберов и бывали приметные плексигласовые "носы" и "подбородки". Именно там помещался бомбардир.
Что также характерно для того налета - чрезвычайно сжатые временные рамки его проведения. Обстоятельство очень важное. Так, если в Любеке двумя месяцами ранее 234 бомбардировщика КВВС работали по целям два с половиной часа, в ночь с 30 на 31 мая Харрис отпустил армаде из 1047 самолетов всего 90 минут.
Караван растянулся на 110 км. Это было впечатляющее зрелище. Особенно для перехватчиков и зенитчиков, у которых кончались боеприпасы и горючее, перегревались стволы и разбегались глаза. Ничего подобного они никогда не видели и даже не подозревали, что когда-нибудь увидят. С начала войны к тому времени воздушная тревога звучала в Кельне уже больше ста раз, а потому службы наземной ПВО поначалу реагировали вяло. К тому же городской центр защищали сравнительно слабые силы - основные батареи прикрывали военные объекты, а не жилые кварталы. На это и рассчитывал Харрис, творчески осваивавший идею Линдемана.
Но не думайте, будто ему было легко. Нет-нет, дело не в душевных переживаниях, хотя главный бомбардир Британии не спал, когда через 47 мин. после полуночи по местному времени в Германии головная эскадрилья вышла в район над целью, каковой служили не Кельнский собор, даже не вокзал около него, не мосты, а просто условная площадь в центре города - окружность радиусом этак в 8 км. Надо было "насытить ее" боеприпасами - то есть попасть хоть куда-нибудь в черте левобережного Кельна.
А что еще оставалось при отсутствии падфайндеров - целеуказательных эскадрилий стремительных "Москито", - позднее летавших впереди основных армад и "помечавших" объекты специальными бомбами или ракетами? Харрис упорно не желал никаких специальных частей. Впрочем, такую роль удачно сыграли две первые авиагруппы (около 380 машин на момент вылета). В качестве подспорья они полагались на навигационное оборудование GEE и сумели-таки не просто найти Кельн, но и накрыть бомбами старый город. Через четверть часа после сброса первых "зажигалок" огненное сияние было видно с расстояния в добрых полторы сотни километров. Впрочем, похоже, не всем. Так или иначе 15 машин из армады бомбили не Кельн, а "другие цели" - эвфемизм, означающий "бомбы сыпались куда попало".
Экипажи пяти "Москито", посланные на следующий день немного попугать немцев бомбами и сфотографировать результаты ночного налета, с трудом выполнили задачу из-за клубов дыма, поднимавшихся вверх от пожарищ.
Догнать и перегнать Германию
Так или иначе задача нанесения непосредственного бомбового удара есть дело летных экипажей, а не командующего. Отправив самолеты на задание, ему остается только ждать сообщений о результатах. Трудности для самого Харриса заключались в другом - как выйти на заветную планку в 1000 бомбардировщиков?
Сначала все как будто бы складывалось удачно. Береговое командование, которому бомбардировщики сплавили первые непоказавшиеся им американские "Летающие Крепости", сначала посулило поддержку политически важному рейду участием 250 своих машин. Однако потом в Адмиралтействе смекнули, что, если конкурент (береговым службам тоже требовались четырехмоторные машины) со своей затеей преуспеет, то в дальнейшем получит все приоритеты, а их сирых чего доброго задвинут на задний план, несмотря на всю важность борьбы с германскими субмаринами в Атлантике.
Словом, говоря современным языком, коллеги из параллельной структуры, сославшись на приказ вышестоящего начальства, "круто обломали" сэра Артура - не дали ничего. Учебное командование смогло помочь лишь 4 машинами, просто ввиду ограниченности возможностей. Харрису пришлось выкручиваться самому. Он послал в бой курсантов - сырые недоученные экипажи. И - о чудо! - потери среди них оказались меньше, чем у "стариков" и у инструкторов.
Всего же урон составил 41 + 2 машины. Из потерянных собственно над Кельном и вблизи него 16 записали на свой счет зенитчики и 4 - "ночники". На долю последних приходятся и почти все бомбардировщики, сбитые на отрезке пути от побережья до цели. Два самолета погибли в результате столкновения, плюс два средних бомбардировщика из отдельного соединения в 56 машин - во время отвлекающих налетов на поля немецких перехватчиков. Всего получается что-то около 4% - вполне терпимые потери (строго 3,9% от 1103 задействованных на данном направлении самолетов, при этом фактически бомбили город 868 бомбардировщиков).
Командир одного экипажа получил крест Виктории (эквивалент звезды Героя Советского Союза). Посмертно. Он тянул разбитую машину, сколько мог, потом приказал ребятам прыгать. Они спаслись, он не успел.
Каков же был итог операции "с принимающей стороны"?
К праотцам отправились более 450 немцев, процентов на 80 гражданские лица, остальные - в основном, из расчетов ПВО. Для сравнения, первая апрельская бомбардировка силами 263 машин (количественный рекорд против одной цели на тот момент) унесла жизни лишь 23 немцев - 16 из них любопытные из толпы, наблюдавшей за падением одного бомбардировщика и погибшие при взрыве его боекомплекта на земле.
Опуская подробную статистику разрушений и данные по числу раненых и оставшихся без крова в результате первого "тысячебомберного" налета, отметим одно весьма важное обстоятельство: около 150 000 чел. (одна пятая проживавших в городе) в панике бежали из Кельна.
Вот вывод процитированного выше историка:
Кельну досталось как следует, так что совершенно никак не пострадали только 300 домов. Тем не менее в 1942 г. первый "тысячебомберный" рейд не мог стать чем-то, что КВВС было бы под силу повторять на регулярной основе... Между тем налет оказался для британцев крайне важным психологически...
И не только для британцев. Как видно из факта поспешной миграции полутора сотен тысяч человек за городскую черту, психологически налет стал событием и для немцев. Население явно не жаждало больше зрелищ в виде пылающих британских самолетов. Оно хотело выжить и почувствовало, что полагаться в этом нужно прежде всего на себя. Любимый фюрер не поможет. Похоже, немцев проняло. Надо отдать должное Харрису - кое-чего он добился. Бомбардировка Кельна ознаменовала собой начало нового этапа в войне в небе Западной Европы. И явные подвижки морального свойства поддерживались прогрессом в материальном плане.
Двухмоторные средние бомбардировщики заменялись все большим количеством четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков, таких как "Галифакс" фирмы Хэндли Пэйдж и "Ланкастер" компании Авро. Они обладали большей дальностью полета, большей скоростью и несли более объемистую бомбовую нагрузку.
Словом, у Бомбардировочного командования появлялись средства, с помощью которых и при содействии 8-й воздушной армии ВВС США оно скоро сравняет с землей все крупные города Германии. Именно такой результат предвкушал премьер, поздравляя сэра Артура с успехом: "Это доказательство растущей мощи британских бомбардировочных войск, равно как и указание Германии на то, что ждет с сего момента ее города один за другим".
Что ж, Харрис действительно не просто догнал, но и перегнал Германию. Фюрер и рейхсмаршал Геринг, отправляя самолеты утюжить английские города в 1940-1 гг., и мечтать о чем-нибудь подобном не могли. Последний отказывался слушать кельнскую статистику и кричал: "Не верю! Такое количество бомб нельзя сбросить за одну ночь!"
Он бы лучше прикусил язык, когда клялся, что ни одна бомба не упадет на территорию рейха.
Вогнать бомбу в бочку с огурцами
Дело не только в лучших планерах самолетов, мощных и надежных движках и в количестве несомых боеприпасов, не менее важен быстрый прогресс в области радио-электронного оборудования. Совершенствовались и "глаза" летчиков - визуальные приборы, - что для нас, учитывая выбранную тему, особенно важно.
Во все том же 1942 г. виднейший британский физик, Патрик Блэккет, был брошен на прорыв в области конструирования бомбовых прицелов и выдал нечто стоящее будущего нобелевского лауреата. С такой "игрушкой" можно было выполнять маневр на уклонение, не теряя цели. Теперь британцы с презрением посматривали на прицел Нордена. Прежде вооруженные им американцы хвастались, что смогут "засадить бомбу в бочку с огурцами с хороших 6 миль", но по практическим результатам один критик едко заметил: "Вы, ребята, промажете даже в амбар с сотни футов". Он заметно преувеличил, хотя был недалек от истины. Британцы тут явно обскакали союзников и конкурентов. Заносчивые, но практичные янки приняли на вооружение версию прицела Блэккета.
Ограниченный по дальности изгибами земной поверхности "гобой" дополнился бортовыми радарами H2S (формула сероводорода). До сих пор спорят, то ли это код, то ли... кто-то из шутников отпустил замечание, мол, дерьмовенькую историю вы затеяли, ребята, - радар, который прежде смотрел в небо, повернули вниз, читай в задницу. Да еще начальник у вас говнюк. Назовите в честь него.
С этим "дурнопахнущим" новшеством стали не нужны никакие видимые глазом ориентиры на местности. Но рассеивание огня все равно оставалось очень большим, хотя разлет бомб, конечно, значительно сократился по сравнению с прежними 8 км. Теперь счет шел на сотни метров. Все же маловато для бочки с огурцами.
Точное высотное бомбометание с горизонтального планирования - вещь для тех времен очень вообще трудно достижимая. Как, впрочем, и для любых других, если речь идет о неуправляемых боеприпасах. Американцы подсчитали, что при сбросе 600-фунт. (272-кг) бомбы с высоты 23 000 футов (7100 м) на скорости 160 миль/ч (258 км/ч) ошибка в скорости только на 2 мили (3,2 км) и в высоте лишь на 25 футов (7,8 м) даст рассеивание огня в 115 футов (36 м). При том, что в данной калькуляции не учтены скорость и направление ветра, как и состояние атмосферы. Они, как и собственная аэродинамика бомбы, тоже влияют на характер ее полета, продолжающийся в данном случае целых 38 сек. Самые оптимистичные шансы накрыть цель площадью 30х30 м (около 900 м2) с 6200 м оценивались в 1,2%. Следовательно, при площади собора около 8000 м2, вероятность попадания - но не разрушения! - приближается к 10%. Тогда как 90-процентную вероятность уничтожения взятой в качестве примера цели-квадратика 30х30 могли гарантировать примерно 220 машин.
Куда более верный подход - крутое планирование, или пикирование. Оно позволило бы разбомбить Кельнский собор, но такой прием никогда не применялся стратегической авиацией союзников "в урбанистической среде" - для атак городских жилых массивов. Они предпочитали сыпать бомбы с горних высот как днем, так и ночью, хотя от те же дамбы в Рурском бассейне эскадрильей No. 61ам, и они бомбили город фугасами и "зажигалками", а не сейсмическими боеприпасами. Применительно к Кельну, командование 8-й воздушной армии ВВС США особенно интересовалось сортировочными станциями и паровозными депо на периферии города и за его чертой. В общем, американские "летуны" вряд ли вообще видели собор с высоты 6-10 тыс. метров.
Тем не менее финальный рейд силами, почти равными участвовавшим в налете 30/31 мая 1942 г., осуществлялся как раз накануне взятия Кельна не американской авиацией, а Королевскими ВВС. 2 марта 858 машин - всего не десять меньше, чем немного менее трех лет назад - двумя волнами утюжили город. Среди них был 531 "Ланкастер", хотя 140 из них - почти весь второй эшелон - фактически бомбили "в молоко". Из-за неполадок в работе систем наведения в Англии лишь 15 "Ланки" действительно наносили удары по заданным целям. Зато первая волна из 703 самолетов отработала "очень разрушительно". Сейсмические бомбы не применялись. Целью служила живая сила и традиционная армейская полевая техника - засевшие в Кельне немецкие части с немногими пушками и горсткой танков и самоходок. Устраивать локальные землетрясения было совершенно ни к чему.
Похоже, никто не стремился намерено уничтожать Кельнский собор и в тот раз. Да и какого черта сыпать по нему сотнями и тысячами фугасов и "зажигалок", если задача состоит в выведении из строя окопавшейся в городе живой силы, техники и складов противника? Типичная "ковровая" бомбежка.
Судя по всему, не целили по Кельнер Дому и артиллеристы.
С другой стороны, как в ценном ориентире авиаторы в нем особо не нуждались - с точки зрения точных приборов, он приметен не больше, чем другие крупные объекты на местности. Крыши заводских цехов и складов, железнодорожных депо и пакгаузов куда больше по площади. И что же? Сбой в системе наведения - и полторы сотни грозных бомберов заблудились в небе, точно малые дети в дедушкином огороде. Не додумались поискать внизу собор, чтобы "плясать" от него, как "от печки"? Не заметили такую громадину? Похоже, они не нашли даже Рейн.
Между тем и разбомбленный собор не стал бы меньше с земли, как и с воздуха (с малых высот). Каменные "коробки" зданий крайне живучи, в чем убеждают просмотры военной хроники и материалы аэрофотосъемки. Прогорела бы и рухнула крыша, сползла бы иная стена, но фасад все равно, вероятнее всего, остался бы.
Если все-таки исходить из того, что собор помогал союзникам как отличительная вешка (для артиллерийских наблюдателей и сухопутных войск вообще) и требовался им при этом всенепременно целеньким, свеженьким, а не малость поджаренным, авиаторы никак не могли гарантировать его сохранения при огромном рассеивании огня. Особенно когда бомбили расположенные рядом мосты и вокзал - опять-таки большую по площади цель.
Помимо "Большого шлема" и "Толлбоя", способных уронить собор даже попаданием вблизи него, главным врагом Дома мог стать огненный ураган, если бы ночью 31 мая голоса двух с половиной тысяч отдельных пожаров в городе слились в общий душераздирающий хор преисподней. Но, как мы уже убедились, Кельн оказался городом средней горючести, в отличие от Гамбурга, занимавшего в соответствующей таблице Харриса (степень воспламеняемости) одну из самых высоких позиций. Верность данного расчета сполна доказали события июля 1943 г.
В общем, Кельнскому собору и нам всем вместе с ним просто повезло, а следовательно - если ничего в этом мире не делается иначе, как по воле Всевышнего, - Кельнер Дом действительно спас Бог.
И все-таки Господь?! А как же насчет материалистической версии?
Извольте.
"Мы летим, ковыляя во мгле..."
Если брать условную ситуацию, некий вакуум, то... гипотетически у союзников наличествовало несколько больше возможностей намеренно уничтожить собор, чем умышленно сохранить его. Однако это чистая незамутненная реальностью теория - гирьки на чашах эталонных весов, помещенных в безвоздушное пространство. В жизни все несколько иначе, даже в мирной, а в бою и подавно. Более важен, пожалуй, не вопрос, могли или не могли союзнические авиаторы намеренно уничтожить или спасти Кельнский собор, ибо сие было вне их власти, а хотели они того или нет? Ведь мочь и хотеть - разные вещи.
Ничто не говорит в пользу первого, как и - второго. Ни известные факты, ни политические расчеты, ни насущные потребности, ни, наконец, элементарная логика. Словом, желания такие на высоком руководящем уровне очевидно отсутствовали. Превращать в пепел города - да, крушить отдельные соборы - нет. Спасать какие-то избранные объекты, не особо важные как ориентиры для стратегической авиации, скажем, в 1942 г., для сухопутных войск, которые доберутся туда когда-нибудь потом? Слишком дальний замах для той, да и, наверное, для любой войны. На повестке дня в данный конкретный момент всегда стояли задачи поважнее.
На частном уровне, однако, нельзя исключать сочувствия со стороны некоторых экипажей, предпочитавших уберечься от чести назваться разрушителями величественного, пусть и чужого, но все-таки христианского собора. Как, впрочем, и желания отдельных летчиков или бомбардиров отомстить "джерри" и "краутам" (фрицам) за свой сожженный собор или церковь. Правда, возможности как для того, так и для другого у них практически отсутствовали, если исключить намеренный сброс бомб где-нибудь на окраине города и - как прямую альтернативу - вариант воздушных камикадзе. Первое чревато неприятностями по службе, а последнее было совершенно не в духе личного состава Бомбардировочного командования.
Тут, пожалуй, стоит немного дать волю фантазии, представить себя в чреве четырехмоторного гиганта "Ланки" с силовой установкой мощностью в 5 тыс. л.с., сотрясающегося от взрывов снарядов Flak (Fliegerabwehrkanone) на высоте около 3000 м и при скорости 250 км/ч.
Металлический корпус слишком хрупок, несмотря на бронирование. Он не спасет тебя от зениток и от "ночников", особенно от перехватчиков с установленными почти вертикально пушками, называемыми "косой музыкой" (schräge Musik - разговорный термин, обозначающий в немецком разбитной джаз). Умно придумано. Подбираются незаметно снизу и метят в плоскости. Там же баки. Всем известно, как взрывоопасны пары бензина, а их к середине пути в баках полным-полно. Одна очередь незаметно подкравшегося "джерри" - и огромный бомбер превратится в траурный саркофаг и одновременно в погребальный костер.
Да и "дикие кабаны" (wilde Sau) не лучше. Перехватчики договариваются с зенитчиками, и последние бьют с земли четко на заданный уровень. "Ночники" висят выше, по ним свои не попадают. Зато твой черный силуэт на фоне пожарища виден им сверху, как на ладони. Пикируй - не промахнешься. Сближение, атака - все за считанные секунды. Так стремительно и безоглядно мчится лесной кабан на охотника. Однако у wilde Sau Люфтваффе не клыки, а пушки, тогда как у стрелков бомбера лишь пулеметы. Плеть против обуха.
Но вот ты над целью, и "ночники" как будто бы отстали, зато далеко под тобой воет неслышная сирена и захлебываются лаем зенитки. Вспышки разрывов слева, справа, вверху и внизу - всюду. Шарят по небу лучи прожекторов. Они слепят сидящих за плексигласовыми "фонарями" кабин бомбардира, пилота, бортинженера, штурмана и скорчившихся за турелями стрелков. Лучше не смотреть на мелькающие вокруг огни и не думать, когда вдарит в тебя. Твое дело далеко на земле - ты должен забомбить "краутов" в каменный век. Отбить у них охоту воевать.
Осветительные "елки" давно без надобности. И прицел не нужен. Цель указана, ориентир не заметит лишь слепой - пылающее зарево внизу впереди. Его видно, даже если закрыть глаза, особенно бомбардиру в подбородочном "пузыре". Огонь так и пляшет перед внутренним взором, точно мальчики кровавые в глазах. Бросаем до очага пожара, а не в него. Creeping back - "отползание", как называют это теоретики. Каждая следующая группа старается бомбить нетронутую темноту на границе зарева, расширяя ареал поражения. Один парень лет этак семьсот назад описывал ад. Получилось неплохо, но жаль, не был он здесь. Вышло бы куда лучше.
Сумеем попасть в собор или не сумеем? Где он там? За морем огня или уже в нем?
Какой еще собор? К черту собор! Скорее бы "отпустить" нагрузку - если бомбы сброшены, значит впереди путь домой и шансов вернуться туда стало больше пятидесяти. Словно тоже чувствуя это, облегченная машина "вспухает" - рвется вверх. Пилот выравнивает ее, дабы не столкнуться с кем-нибудь из товарищей. Те, кто выше, кажется, тоже отбомбились. Еще повод для радости - повезло, не жахнули ненароком по тебе. Внизу вспыхивают новые костры. Куда-то попали и "даже немного жаль этих свиней там внизу".
Теперь - на разворот и не дай Бог отбиться от строя. Ждать не будут, и "ночники" раздерут тебя на куски. Заложить вираж и, как в песне поется: "Comin' in on a wing and a prayer..." - крылья вынесут, а черт не съест: "Мы летим, ковыляя во мгле.../... на честном слове и на одном крыле".
Ну, как? Здорово? Здорово, что мы не там, правда?
Вот и вся история, остается только подвести итог - "подбить бабки".
Генералы от бухгалтерии, или рецепт Миндербиндера
Война не только кровь, слезы и страдания, она явление социально-экономическое, а посему многие очерки и монографии на военные темы заканчиваются главами с названием наподобие counting the cost, то есть калькуляцией издержек - всех потерь и затрат. Проведем краткую инвентаризацию и мы.
Союзнические генералы со счётами и арифмометрами что-то там сложили, потом умножили, подытожили и... выяснилось, что жизнь только одного вражеского солдата обходилась им в среднем в 50 тыс. единиц боеприпасов для стрелкового оружия.
Впечатляющие данные, не так ли?
При этом в большинстве своем погибшие, учитывая тот факт, что война дело молодых, не заработали еще и малой части потраченного на их убийство. Каждое ранение обходилось в стоимость 10 тыс. патронов. Со своей стороны, при уничтожении одного бомбардировщика зенитчики германских служб ПВО расходовали по 16 тыс. выстрелов для 8,8-см орудия - знаменитой многоцелевой пушки acht-acht (восемь-восемь). Часто приходится читать, что именно так - сухо и отрывисто, как "ахт-ахт", - звучали выстрелы из "восемьдесят восьмой".
Когда заводится речь об эффективности бомбовой кампании в небе Западной Европы, нередко говорят, что-де немцы тратили на оборону воздушного пространства над подконтрольными им территориями до одной четверти всего парка таких орудий. Если данное утверждение верно, то это, пожалуй, уже само по себе во многом извиняет гибель 55 тыс. чел. из состава одного только Бомбардировочного командования (отпишем на зенитчиков четверть или треть). В сухопутных баталиях вызванный ими на себя огонь acht-acht понаделал бы, пожалуй, больше бед танкистам как на Западном, так и на Восточном фронте. Недаром "восемьдесят восьмая" признано считается грозой экипажей любой бронетехники времен Второй мировой. На снимках той поры стволы многих противотанковых acht-acht украшают орнаменты из десятков колец, а каждое из них - подбитая бронированная боевая машина.
Итак, кое-какой баланс вырисовывается: 50 000 винтовочных патронов за жизнь пехотинца, 16 000 снарядов за жизни 7-8 членов экипажа бомбардировщика и машину (в случае "Ланки", около 2 млн. евро по докризисному курсу начала 21-го столетия). А что если генералам и политикам воспользоваться рецептом мастера жанра черного юмора, Джозефа Хеллера, и поступить подобного герою его "Уловки 22", Майло Миндербиндеру? Просто поменяться с врагом? Почему бы, допустим, немцам не выплатить противнику стоимость этих тысяч артиллерийских выстрелов, а союзникам - не "откатить" врагу за самолет. Все были бы тогда довольны и... живы.
Поневоле задумаешься, что и кто правит нашим миром? Впрочем, это уже иной разговор - разговор, которому нет конца.