В преддверии "дня рождения деревьев" - Ту Би-Швата отечественные радиостанции крутили рекламные ролики, текст которых привел в неописуемый восторг и коренных израильтян, и "русских"
На иврите он звучал так: "Ту Би-Шват зе хаг какал". В действительности слово, воспринимаемое российским ухом, как глагол прошедшего времени, - всего лишь аббревиатура для "Керен каемет ле-Исраэль" - израильского "Национального фонда". Пресловутый "К.К.Л." вызвал у местных юмористов крайне оживленную реакцию. Ведь если по случаю посадки деревьев пиарщики переименовали Ту Би-Шват в "праздник "Национального Фонда", значит, Хануку отныне надобно называть "праздником Электрической компании" ("хаг "хеврат Хашмаль"), так как она несет свет, пошутили журналисты армейской радиостанции "Галей ЦАХАЛ".
Я тем временем отправилась в Иерусалим, на столичный рынок "Махане Иегуда": муниципалитет сулил в канун "деревянного" праздника головокружительный хэппенинг.
В народ!
В последние пару лет центральный рынок столицы настолько окультурился, что впору ходить туда не за покупками, а на экскурсию. Поражает не только чистота, новые модные магазины и мастерские, но и атмосфера. На более чем столетних улочках рынка открыты замечательные кафе и ресторанчики, ставшие излюбленным местом встреч жителей Вечного города.
Вот и в канун Ту Би-Швата универсальное торговое пространство заполнили не только сосредоточенные покупатели, но и актеры нескольких театров, выряженные в подобающие празднику костюмы.
Мое внимание привлекает бутафорский прилавок, за которым "колдуют" прекрасные дамы.
- Меня зовут Гортензия, а это - Роза, - представляется одна из них.
- А нормальные имена у вас есть?
- Вообще-то да, но сегодня мы - актрисы театра "Карон", при исполнении служебных обязанностей, - парирует "Гортензия".
- Сугубо между нами, мою подругу зовут Наоми, - сообщает тем временем вторая актриса.
- А это - Наталия! - "раскалывается" первая. - Сегодня мы в роли торговок фруктами и цветами.
- Наоми, вы, судя по всему, - уроженка Иерусалима, - предполагаю я.
- В городе прошло мое детство. Я знаю здесь каждую улочку, каждый дом... Всем своим существом я связана с Иерусалимом: люблю его солнце, обожаю его прохладу. Всегда нахожу общий язык с его жителями. Если задуматься, Иерусалим - это целая вселенная: чтобы удостовериться, достаточно пройтись по улочкам Старого города, притронуться к стволам столетних пальм... С детских лет мне запомнился другой Иерусалим - маленький и невероятно уютный, очеловеченный. В последние десятилетия город, конечно, разросся, но лица и характера своего не утратил.
- Вы родились в Старом городе?
- Нет, родилась я вообще-то в Нью-Йорке, но родители репатриировались, когда мне было несколько месяцев, - улыбается Наоми, но тут же входит в роль. - Сегодня единственная наша цель - продать горожанам как можно больше клубники, бананов, чеснока, но (надеюсь, вы не станете раскрывать нашу тайну читателям) - целесообразнее отовариваться напротив: там фрукты и овощи настоящие, а у нас - бутафорские.
А что же Наталия?
- Нет, я родилась не в Нью-Йорке, а в Польше, - сообщает она. - Репатриировалась в возрасте девяти лет (о, как давно это было!). Никогда не забуду, какое впечатление произвел на меня Иерусалим - город нашей мечты. Впрочем, и сегодня он не так уж плох, хотя, конечно, прежние времена мы вспоминаем с неподдельной ностальгией.
Наш диалог прерывается ритмичной восточной музыкой. Прямо между рядами пляшут ветераны йеменского фольклорного танцевального ансамбля, приехавшие из района Лев Ха-Шарон.
- Наш коллектив существует уже тридцать лет, - сообщит мне позже одна из танцовщиц - Йона Харас. - Мы объездили с гастролями весь мир. Две недели назад вернулись с острова Мальта.
- В каком возрасте вы репатриировались? - спрашиваю я Йону.
- В 10-летнем. Давно это было - в 1949 году. Вначале нас поселили в специальном "олимовском" лагере в Эйн-Шемере, а в начале 50-х мы перебрались в мошав Шаар Эфраим, расположенный в двух шагах от Туль-Карма. До Шестидневной войны мы жили с арабскими соседями душа в душу. Но после войны начались проблемы. В настоящее время местность, где мы живем, считается небезопасной, хотя и находится в пределах "зеленой черты", неподалеку от Кфар Йона. Мы по-прежнему стараемся поддерживать с соседями дружеские отношения. До сих пор у нас в мошаве было спокойно, хотя в нескольких километрах от него, за "зеленой чертой", в районе Калансуа ситуация резко изменилась...
Удары барабанов и бубнов заглушают мою собеседницу.
Политический барометр
Углубляюсь в расположенные под навесом торговые ряды. Здесь, в двух шагах от эпицентра хэппенинга, никакого праздника не ощущается. Жизнь течет своим чередом. Озабоченные повседневной нуждой горожане торгуются за каждый шекель. Как говорят наши соотечественники, жизнь - не пикник, а выживание в одном из самых дорогостоящих городов страны - и подавно.
Знакомлюсь с Иноном - уроженцем Катамонов, района столичной бедноты. Вот уже 10 лет он работает в лавке на рынке. Родители - репатрианты из Турции, 30-летний Инон - сабра.
- Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию?
- В сфере безопасности или в экономике? - отзывается Инон с готовностью.
- В сфере общественной морали.
- Катастрофа! - восклицает он. - Мы, обитатели рынка "Махане Иегуда", решили полностью изменить израильскую политику.
- Что, по-вашему, могут сделать в этих целях рядовые граждане?
- Мы, например, просто-напросто не явимся на выборы.
- И чего вы этим добьетесь? Оставите Ольмерта на вторую каденцию?
- Ни в коем случае! Его правительство падет и без нас, но голосовать - не за кого. В каких целях депортировали евреев из Гуш-Катифа? Если бы "размежевание" принесло мир - с изгнанием братьев еще можно было бы смириться. Однако единственный результат отступления - усиление обстрелов Сдерота.
- Есть ли у вас в Сдероте родные или друзья?
- Нет, вся моя родня в Иерусалиме. Но мы всей душой разделяем боль горожан Сдерота.
42-летнего Эфраима Сасона можно смело назвать ветераном рынка.
- Мои родители в 1951 году репатриировались из Ирака, - рассказывает он, - а мы - сабры, пережившие неописуемые трудности и лишения. Детство я провел в страшных, нечеловеческих условиях. А сейчас, когда жизнь, казалось бы, наладилась и я имею свой бизнес, мною владеют крайне дурные предчувствия. С приходом к власти так называемых политиков нового типа коррупция стала рутиной. Она узаконена. Никому из них я не доверяю. За всю историю государства был в Израиле один-единственный политик, которого мы боготворили: Менахем Бегин. А нынешних политиканов я завернул бы в издаваемые ими газеты и выбросил в мусорник.
- Вы тоже решили не голосовать на очередных парламентских выборах?
- Ни в коем случае! Выбирать-то некого - все политики лгуны и интересанты. Поверьте, говорю это не просто для красного словца: в канун выборов все они, как часы, являются на рынок, чтобы заручиться нашей поддержкой. И все обещают избирателям золотые горы. Но стоит им занять министерские кресла - тут же перестают узнавать тех, кого называли своими друзьями.
Рынок "Махане Иегуда" называют барометром израильской политики. В канун праздника Ту Би-Шват здесь было холодно, как никогда прежде...
"Новости недели - Репортер". 08.02.07
Фото автора. Выставочный стенд смонтировал Иегуда Ерушалми, постоянно вскармливаемый дарами рынка Маханэ Иегуда.
![[]](/img/k/krawchik_e/070211_kravchik_tubishvat/070212_kravchik4.jpg)
![[]](/img/k/krawchik_e/070211_kravchik_tubishvat/070212_kravchik2.jpg)
![[]](/img/k/krawchik_e/070211_kravchik_tubishvat/070212_kravchik3.jpg)