Аннотация: В Иерусалим я отправилась 25 декабря. В Старом городе бродили толпы иностранных туристов, прибывших сюда на Рождество.
День выдался солнечным. Заторов на ведущем в столицу шоссе не наблюдалось. Предвкушая волнующую, будто в первый раз, встречу со Старым городом, я включила в машине радио... "Межминистерская комиссия решила сузить толкование определения "террорист, руки которого обагрены еврейской кровью", -сообщил ведущий новостного выпуска "Галей ЦАХАЛ". - Если министрам удастся выработать новые критерии, на основании которых будет составлен и передан ХАМАСу список подлежащих освобождению террористов, в обмен на них нам вернут захваченного в заложники Гилада Шалита".
Первая реакция - шок. Ведь руки убийц и соучастников терактов по локоть в еврейской крови. С другой стороны, Гилад Шалит томится в хамасовском плену полтора года. От одной этой мысли мороз по коже...
"Посредником в сделке, - продолжали информированные репортеры, - выступает Египет. На этой неделе туда отправится с визитом министр обороны Эхуд Барак"... Раз дата визита назначена, значит, сделка об освобождении убийц уже закрыта, остались формальности.
За окном мелькают предгорья столицы. Крутой спуск в районе арабской деревни Абу-Гош сменяется подъемом к садам Сахарова. Рельеф окружающих столицу холмов напоминает синусоиду электрокардиограммы. Ритм сердцебиения нации напряжен, особенно сейчас, в период искусственного продления жизни нынешнего правительства.
Слушаешь радио - и кажется, что все проблемы нации уже решены. Израиль (цитирую промежуточный отчет комиссии Винограда) потерпел во Второй ливанской войне поражение? Зато за эти почти полтора года правительство провело работу над ошибками, благодаря чему сейчас мы во всеоружии: воины-резервисты усиленно готовятся к новым, сугубо оборонительным войнам... Бывший начальник генштаба Дан Халуц, на которого Ольмерт пытался свалить всю вину за задержку наземной операции в Ливане, награжден памятным знаком как участник этой войны... Многие проблемы бедных слоев населения будут решены в наступающем календарном году - "разморожены" социальные пособия, их размер не снизится...
Слушаешь донесения дежурных репортеров - и на глаза наворачивается слеза благодарности. Так и тянет воскликнуть: "Какое же гуманное у нас правительство!" Но...
"Ошибается тот, кто воспринимает кутерьму вокруг госбюджета всерьез, - возвращает меня на землю голос ответственного работника минфина. - Никакие принципиальные изменения в бюджет не внесены. Просто если какие-то статьи тех или иных министерств увеличили, значит, по другой позиции выделенные им средства урезаны".
"Похоже на анекдот про козу: как только ее выдворили из дому, жильцы с облегчением вздохнули", - радуется сообразительный ведущий.
Много лет назад я обратила внимание на такую закономерность: каждое из происходящих в стране событий недопустимо рассматривать в отрыве от комплекса других. Например, эффект спорадически возобновляющихся переговоров о мире измеряется не количеством страстных слов, сказанных на встречах руководителей Израиля и ПА, а числом выпущенных по территории нашей страны "касамов" и минометных снарядов. И если неделя началась с обстрела промышленного предприятия в промзоне Ашкелона (ущерб причинен, лишь чудом обошлось без жертв), значит, из Газы по Израилю стреляют, сколько бы ни убеждали нас в обратном Эхуд Ольмерт и его тезка Барак. Слова - это всего лишь слова. Но факты действительно упрямая вещь.
На словах Израиль сегодня силен, как никогда прежде, а ПА невероятно сговорчива. Абу-Мазен купит на выделенные Европейским содружеством миллионы упрямца Ханию, и после того как израильтяне освободят кровавых террористов, Ноаму Шалиту вернут его сына, а затем в ПА будет сформировано правительство национального единства, с которым Ольмерт подпишет...
Что?! Еще один "касам" упал в окрестностях Сдерота? Нет, не один, а целых три. По данным пресс-службы ЦАХАЛа, с 1 по 25 декабря включительно по суверенной территории Израиля было выпущено 250 "касамов" и минометных снарядов.
В Аннаполисе глава правительства поставил на национальной гордости еврейского народа жирную точку, выразив искреннее сочувствие к страданиям... палестинцев, и сейчас далекий от нашего ближневосточного вулкана цивилизованный мир хладнокровно ждет, чтобы мы - с позиции заискивающей слабости - поскорее убрались с "оккупированных" территорий и передали часть Иерусалима... кому?!
Для того чтобы получить хотя бы частичный ответ на этот отнюдь не праздный вопрос, я еду в Старый город. На сей раз - в Мусульманский квартал: арабы-христиане уже неоднократно высказывали свою позицию на страницах нашей газеты. Они, христиане, смертельно боятся нашествия постарафатовских или ханиевских банд. В отличие от прекраснодушных израильтян, верящих, как в Б-га, в силу слова "мир", арабские христиане добра от новой власти не ждут. Знают, с кем имеют дело.
В борьбе за мир и... шекель!
Припарковавшись под отреставрированным торгово-ресторанным кварталом Мамила, поднимаюсь к Яффским воротам. Туристов в Старом городе действительно множество. Очарованные волшебной аурой скандинавы, британцы и американцы наслаждаются теплой погодой. Бродят по Армянскому кварталу, фотографируют внутренний церковный двор.
- Вы говорите по-английски, мадам? - обращается ко мне владелец одной из лавок, расположенных на площади у Яффских ворот.
- Говорю.
- Добро пожаловать в мой магазин: я торгую ювелирными изделиями...
Зная повадки приставучих местных торговцев, уверяю его, что зайду в магазин на обратном пути.
Нырнув в узкую улочку арабского рынка, слышу русскую речь.
- А маленькая упаковка фиников сколько стоит? - спрашивает туристка торговца.
- Зайдите ко мне в магазин, мадам, это рядом, за углом! - обращается ко мне еще один торговец.
- А вы дадите мне интервью? Я журналист, пишу по-русски...
- Интервью? Да что угодно, вы только загляните ко мне в лавку... Расположена она на одной из боковых улиц Армянского квартала. И чего только нет в полуподвальном помещении! Ковры, шали, дешевая бижутерия, деревянные фигурки верблюдов, подсвечники, иконы, кресты...
Вытащив из кармана диктофон (по виду - "близнец" сотового телефона), принимаюсь за работу. Халед Хауваш работает с 15--летним сыном Валидом.
- Откуда вы родом, Халед?
- Я родился здесь, в Иерусалиме. Мои предки жили здесь еще 300 лет назад, - сообщает Халед.
Моему собеседнику 47 лет. Трое детей - два сына и дочь.
- Где вы живете? - спрашиваю.
- На Масличной горе, в одном из прилегающих к ней кварталов, -охотно отвечает он.
Пять лет назад Халед открыл в Старом городе сувенирную лавку, которую назвал "Башня Давида" (сама башня находится в нескольких десятках метров отсюда). Прежде Халед работал в механической мастерской своего брата в деревне А-Рам, граничащей с Иерусалимом.
- Эта деревня находится на Западном берегу Иордана, - уточняет он.
- Нравится вам работать в Старом городе?
- Место бойкое. Сувениры я покупаю в разных точках Иерусалима, а здесь продаю. Вот, например, ювелирные изделия с эйлатским камнем. А вот - с опалом... Это - иерусалимское стекло... Ковры я обычно покупаю у евреев. Замечательный товар!
- А в каких вы отношениях с еврейскими обитателями Старого города?
- В прекрасных! Я в хороших отношениях и с христианами, и с евреями, хотя сам мусульманин. Поглядите, я даже менорами торгую. Покупаю у евреев мезузы, талиты, кипы... Иностранные туристы интересуются такими вещами. Впрочем, и христианской символики в лавке предостаточно. Мое заведение находится в Армянском квартале, с жителями которого у меня сложились очень теплые отношения. Все они свободно говорят по-арабски.
По словам Халеда, каждое утро он приезжает на службу на такси ("Дорога занимает всего полчаса").
- 8-10 часов провожу на работе, - говорит он, - но магазин расположен в стороне от центральных улиц, и покупателей не так уж много. Приходится весь день топтаться в центре, зазывая людей к себе в лавку, иначе можно прогореть.
Я перехожу к вопросу, ради которого, собственно, и приехала в Старый город.
- В последнее время идут разговоры о разделе Иерусалима...
- Да, - подхватывает Халед, - и о передаче части города палестинцам.
- Под чьим суверенитетом вы окажетесь?
- Понятия не имею, но на сегодняшний день Старый город под юрисдикцией Израиля. Не знаю, какую часть Иерусалима собираются израильские власти передать палестинцам, слухов ходит много... Надеюсь, что Старый город останется под властью Израиля, а палестинцам передадут лишь отдаленные кварталы типа Бейт-Ханины.
- А под чьей властью вам лучше?
Мой вопрос поставил Халеда в тупик.
- Не знаю, как бы мы чувствовали себя под властью палестинцев, но под суверенитетом Израиля мы определенно чувствуем себя хорошо, - говорит он. - Боюсь, если наша часть Иерусалима окажется под властью ПА, иностранных туристов в Старом городе станет меньше. Израильские власти всячески поддерживают и развивают туризм, вкладывают в это огромные средства, но станут ли развивать его палестинцы?..
15-летний Валид изъясняется на английском куда бойче, чем отец.
- Каждый день Старый город посещают туристы из России, -сообщает он.
- Правда, в наш магазин они не заходят, - дополняет отец. - Экскурсоводы водят их обычно в другие магазины в Христианском квартале - там многие арабы говорят по-русски. Я был бы счастлив, если бы русские туристы заглядывали и в мою сувенирную лавку.
Поблагодарив Халеда за беседу и сфотографировав его в разных ракурсах, собираюсь проститься.
Не тут-то было!
- Как можно уйти, ничего не купив?!
К такому повороту событий я явно не подготовлена: покупка сувениров в Старом городе никак не входит в мои планы. Однако и выбраться из лавки с ценной магнитофонной записью и снимками вряд ли удастся: тон хозяев резко сменился, мне настоятельно предлагают "всего за 150 шекелей" приобрести железную хамсу с выгравированным по-русски благословением.
- Простите, но, кажется, мы договаривались только об интервью? - пытаюсь я улизнуть от навязчивого сервиса.
- Какой валютой вы платите - в долларах?
- Нет, в шекелях...
(Теперь уже абсолютно ясно: за интервью придется расплачиваться).
- Не хотите большую хамсу - возьмите хотя бы среднюю, -настаивает Халед, загородив ведущие на волю ступеньки.
- И сколько она стоит?
- Сто шекелей!
- Увы, вот все, что у меня есть!
Раскрыв кошелек, предъявляю звенящую мелочь - шекелей тридцать, не больше.
- Ну, за такие смешные деньги могу отдать вам разве что вот это...
Халед вытаскивает из-под прилавка выкрашенную синей краской хамсу. На соседней улице такую запросто можно выторговать за 5 шекелей. Но торговаться с владельцем "Башни Давида" как-то не хочется: лавка находится на отшибе, и за то время, пока мы беседовали, мимо не прошла ни одна живая душа.
Выложив мелочь и расплатившись за интервью, резво скачу наверх по ступенькам. Вместе со мной спешно покидают рабочее место Халед и Валид. Повесив на дверях здоровенный замок, оба спешат на площадь в надежде найти более сговорчивых покупателей.
Впрочем, о навязанной покупке я нисколько не жалею: предназначение хамсы - защита от сглаза, порчи и прочих бед. Пусть эта хамса, купленная у торговца-мусульманина в Старом городе, защитит Иерусалим от раздела. А евреев Израиля - от нового Холокоста, "священного джихада" на религиозной почве. Ведь если даже арабам-мусульманам меньше всего хочется оказаться под пятой ФАТХа и ХАМАСа, значит, есть надежда, что моя мольба будет услышана.
![[]](/img/k/krawchik_e/080105_kravchik_vidnafalas/midbaryehuda4m.jpg)
![[]](/img/k/krawchik_e/080105_kravchik_vidnafalas/musli-8.jpg)
![[]](/img/k/krawchik_e/080105_kravchik_vidnafalas/abudis1.jpg)
![[]](/img/k/krawchik_e/080105_kravchik_vidnafalas/musli-3.jpg)