Аннотация: Вчера в шесть часов вечера, когда выпущенная палестинскими террористами с руин поселения Дугит "катюша" пробила крышу ашкелонского торгового центра, я была на сайте дежурным редактором. То есть - журналистом, привязанным к ленте новостей
Вчера в шесть часов вечера, когда выпущенная палестинскими террористами с руин поселения Дугит "катюша" пробила крышу ашкелонского торгового центра, я была на сайте дежурным редактором. То есть - журналистом, привязанным к ленте новостей.
Напряженно отслеживая поступающие в редакцию сообщения, в уме я вела неизбежные после крупного (торговый центр!) теракта подсчеты: вначале полицейские и пресс-служба "скорой" известили о четверых раненых. Чуть позже их число возросло до шести (двое - мать и дочь-малютка - в тяжелом состоянии). Дальше - больше: 21... 34... 81...
Ближе к девяти часам цифра добежала до 96-ти и стала, наконец, отражать реальную картину: менее ста человек в шесть часов вечера - после окончания рабочего дня в знакомом мне здании "каньона" быть не могло. Но!.. Внезапно - как по мановению волшебной палочки - почти сотня превратилась в... пятнадцать раненых. Остальные доставлены в приемный покой больницы "Барзилай" в состоянии шока. Они - не в счет. Особенно когда в Иерусалиме, в часе с минутами езды от Ашкелона, с трибуны Дворца наций признается в любви Бушу-джуниору и Америке не какой-нибудь второстепенный сотрудник "Сохнута", а лично глава правительства и президент Израиля.
Пятнадцать раненых и ни одного погибшего?! При такой статистике прочувствованные речи по случаю повторного - в честь президента Буша и американских миллиардеров - празднования 60-летия Израиля беспрепятственно продолжаются.
Почти 15 лет непрекращающегося арабского террора произвели существенные изменения в коллективном сознании нации: если в 1994-5 годах при любом теракте вся страна сжималась в кулак и лихорадочно бросалась к экранам телевизора, то в наши дни тяжесть потерь определяется сухой арифметикой. Сколько? В каком состоянии? Выживут?! Значит, можно двигаться дальше - к долгожданному урегулированию. Окончательному и бесповоротному.
Гинекологический кабинет: вид изнутри
Добравшись сегодня утром до выкрашенного в краску цвета морской волны здания торгового центра, обнаруживаю при въезде на автостоянку рваные красные ленточки, которыми накануне полиция оцепила эпицентр трагедии.
Магазины на нижнем и втором этажах "каньона" уже открыты, но покупателей - ни души.
Поднявшись на третий этаж, пробираюсь по узкому коридору туда, где вчера 122-миллиметровый реактивный снаряд пробил крышу, снеся целую поликлинику. А вот и табличка с фирменным знаком "пролетарской" больничной кассы "Клалит".
Скрипит под ногами битое стекло. Внезапно я оказываюсь в кромешной тьме: видимо, в коридоре повреждена электропроводка. Но нет: в противоположном конце забрезжил свет. Неестественно яркий.
Льется этот свет из громадной пробоины в крыше. Память властно возвращает меня в лето 2006 года: Кирьят-Шмона... Старый торговый центр с "ослепленными" взрывной волной бойницами окон. Вторая ливанская война...
- Простите, что это за помещение? - обращаюсь я к человеку в форменной одежде.
- Гинекологический кабинет... А точнее - то, что от него осталось, - сообщает: "Амар Маймон, начальник отдела безопасности торгового центра". - В момент прямого попадания врач-гинеколог принимала пациентку, которая пришла с двухлетней дочкой.
Амар Маймон с трудом подыскивает слова, чтобы описать увиденное.
- Когда мне удалось добраться до этого места, всё вокруг было залито кровью, - говорит он. - Впрочем, посмотрите себе под ноги.
Смотрю - и тут же инстинктивно делаю шаг назад: под ногами - запекшаяся кровь на белом (больничном) фоне.
Маймон тем временем рассказывает, что сразу после удара в "каньоне" по его команде открыли все запасные выходы, чтобы охваченные паникой люди как можно скорее выбежали на улицу, не задавив друг друга.
- Людей было много: час "пиковый", многие заехали за покупками по пути с работы, - объясняет Амар Маймон.
Отчаянные крики насмерть перепуганных женщин заставили Маймона броситься в диспетчерскую и взять микрофон:
- По внутреннему радио я начал успокаивать людей и направлять к запасным выходам, чтобы позволить парамедикам "скорых" и спасателям войти с главного входа, - рассказывает он. - В одном из отсеков "каньона" дети лет восьми - целый класс - праздновали день рождения соученика. Пришлось с ребятами немало повозиться, но помогли их родители, проявившие завидное хладнокровие.
Выбираясь из разрушенного помещения, накануне служившего гинекологическим кабинетом, обращаю внимание на семейный снимок в рамочке под стеклом. Возможно, запечатленная на нем молодая супружеская пара - это дети врача, за жизнь которой борются сейчас коллеги в больнице "Барзилай". Валяется на полу диплом... Компьютер погребен под обломками. Застыло между поломанным стулом и окном с выбитыми стеклами изуродованное взрывной волной гинекологическое кресло...
"Всего" пятнадцать раненых?!.
Леонид Кривицкий 14 лет заведует в ашкелонском "каньоне" отделом эксплуатации.
- Когда прогремел взрыв, я поднимался по лестнице с первого этажа на второй, - рассказывает он. - Пару недель назад ракетный снаряд уже разорвался в непосредственной близости к зданию торгового центра, но вчера!..
Леонид бросился к рубильникам: главное - отключить электричество, чтобы короткое замыкание не привело к пожару. Сделать это удалось. Если бы на третьем этаже в поликлинике вспыхнул пожар, это осложнило бы задачу спасения жизни находившихся там врачей и пациентов.
По словам Кривицкого, установленные на нижних этажах служебные камеры сняли, как выбегают из "каньона" охваченные паникой люди.
- Эти кадры транслировались вчера по телевидению, - говорит Леонид. - И добавить к тому, что все уже видели, просто нечего...
Напоследок пресс-секретарь ашкелонского отделения больничной кассы "Клалит" Шифра Фридман сообщает: в поликлинике работало сто сотрудников; разрушена она почти полностью; принимать больных негде.
Впрочем, если профессиональное чутье меня не подводит, сама Шифра еще не вышла из состояния шока.
Терроризм глазами хирурга
Прямо из торгового центра, в котором выпущенный из сектора Газы реактивный снаряд пробил зияющую дыру, еду в ашкелонскую больницу "Барзилай". Отделением хирургии заведует доктор Борис Иоффе. Сегодня он выглядит усталым: известие о теракте застало его в одной из палат у постели больной после трех сложнейших операций, которые он успел провести с начала вчерашнего рабочего дня.
- Я осматривал пациентку в терапевтическом отделении на пятом этаже, - рассказывает Борис Иоффе. - Внезапно в палату вбежал мужчина и бросился к окну. Больная возмутилась: "Что же вы врываетесь в женскую палату?" А он: "Упала ракета на "каньон" - прямо на поликлинику".
Поначалу завотделением не поверил словам мужчины: никаких сообщений по сотовому телефону или "биперу" доктор Иоффе не получал.
- К тому же и сирены мы не слышали, но я, тем не менее, пошел в приемный покой, а по дороге получил сообщение от администрации: "На торговый центр упала ракета - есть жертвы", - говорит он. - Когда я оказался в приемном покое, в больницу уже привезли первых пострадавших...
Амбулансов, по словам доктора Иоффе, было очень много. В приемном покое яблоку негде было упасть.
- Шум, крики... - рассказывает он. - Очень много парамедиков "скорой"... Врачи, медсестры... Раненые на носилках истекают кровью... Часть из них сразу направили в противошоковую палату.
В критической ситуации главная задача врачей - не теряя ни секунды определить, кто из поступивших жертв теракта получил самые тяжелые ранения и нуждается в срочной операции.
- Молодая женщина поступила с тяжелыми ранениями головы, груди, живота и таза, - говорит доктор Иоффе. - Вместе с ней привезли ее двухлетнюю дочку с открытыми переломами обеих ног и руки. Ребенок и мать были в сознании. Девочка истошно кричала. А потом "скорая" привезла врача-гинеколога, которую я хорошо знаю, но из-за того, что все лицо было залито кровью, я ее не узнал. Она сама меня позвала. Затем привезли еще одну женщину: осколок попал ей в живот. Кишки наружу... Ее-то мы и оперировали первой: повреждение желудка и разрыв печени.
Помывшись, Борис Иоффе с хирургами Львом Марголиным и Петром Вайнштейном приступили к первой неотложной операции.
- Сколько операций вы успели провести с утра до теракта? - спрашиваю я.
- Три, причем последняя была крайне сложной: жителю Газы повредили желчные протоки, и мне пришлось их "ремонтировать", - говорит Борис Иоффе. - Сразу по окончании операции мне из Газы снова передали "привет" и вручили "подарок": полный приемный покой раненых.
Первая сверхплановая операция оказалась сложной: спасенная хирургами "Барзилая" молодая женщина до сих пор находится в реанимационном отделении, но, по словам доктора Иоффе, она уже пришла в себя после наркоза и состояние ее стабилизировалось.
- Что касается матери двухлетней девочки, то ортопед был готов взять ее на операцию, но мы решили провести ей компьютерное исследование головы, спины и живота с помощью "Си-Ти". Компьютер показал кровотечение в мозг, повреждение костей лица и осколок, который проник в живот. В связи с этим мы решили отправить раненую в больницу "Шиба", где имеется отделение нейрохирургии.
Такое же решение было принято после компьютерного обследования и относительно дочки раненой: вертолет "скорой" доставил обеих в Тель а-Шомер.
- Коллегам из больницы "Шиба" удалось стабилизировать их состояние?
- Да, я говорил с коллегами: прогноз положительный, - говорит доктор Иоффе. - Затем мы с челюстно-лицевым хирургом взяли на операцию нашу коллегу-гинеколога. Работали комплексной бригадой несколько часов. Сделали пластику носа, лица... Затем ортопеды произвели чистку ран на плече и животе. А потом нашли большую рану на шее: осколок "прочесал" все позвонки и застрял между лопатками. Если бы он отклонился на долю миллиметра - задел бы спинной мозг или вонзился в сердце...
- Сколько времени вы простояли вчера в операционной? - спрашиваю я доктора Иоффе, подсчитав, что вместо трех плановых он провел шесть операций.
- С семи тридцати до часу ночи, - говорит он. - Приехал домой и пошел гулять с собакой. Не надолго - всего на пятнадцать минут. А сегодня в шесть утра встал и поехал на работу...
- Вы только что сказали, что много лет знакомы со своей коллегой - врачом-гинекологом из поликлиники, в которую попал реактивный снаряд... Как сочетается холодная профессиональная рассудочность с чисто человеческими чувствами, которые, естественно, не чужды никому из врачей?
- Когда видишь среди раненых или больных знакомого, это вызывает целый всплеск сентиментальных чувств, - подтверждает Борис Иоффе. - Я, например, по именам помню больных, которых оперировал 20-30 лет назад. И в каждом пациенте я прежде всего вижу не больного, а - человека!
(В скобках замечу: таким - индивидуальным подходом - отличаются врачи российской школы).
- Как вы относитесь к происходящему - ведь вы не только работаете, но и живете в Ашкелоне?
Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, доктор Иоффе приводит такой факт:
- Вчера по окончании работы в штабе больницы состоялось совещание. В помещении установлен монитор, который показывает, что происходит в приемном покое. А над ними - на "втором" этаже подвешен обычный телевизор. И по нему показывали участников Президентской конференции в Иерусалиме - накрашенных жен миллиардеров, после двадцати пластических операций. На нижнем мониторе мы видим, как носятся между койками медсестры и родные раненых, а на верхнем - радужные улыбки и торжественные речи. Сияющее правительство. Сюрреализм!..
Из больницы "Барзилай" я уезжаю в тот момент, когда заведующему хирургическим отделением доктору Борису Иоффе дают новое поручение: срочно уложить в реанимацию тяжелого больного. Из Газы.
Израиль продолжает оказывать палестинцам гуманитарную помощь.
