Обыкновенный вечер, который совершенно ничем не отличался от других таких же, тёплых, приятных летних вечеров. Дверь балкона была раскрыта настежь и в неё то и дело влетали и вылетали с отвратительным жужжанием осы.
Виктор сидел на диване и попивал из бутылки холодное, только что взятое из холодильника пиво. Бутылка от соприкосновения с теплым воздухом запотела, и на стекле образовались мелкие капельки росы.
Чтобы продлить своё удовольствие - Виктор старался делать, насколько это возможно, мелкие глотки. Холодная жидкость приятной солодовой горечью растекалась во рту, а газы слегка пощипывали нёбо и горло.
Вчера от него ушла жена. В порыве гнева он наговорил ей столько всяких гадостей, что и сам, вот теперь сидел и "расхлёбывал" вчерашний инцидент. Поскольку поговорить ему "по душам" было совершенно не с кем, то Виктор предпочёл в одиночку решить банальный вопрос "Что делать?"
Звонить ушедшей жене почему-то не хотелось, хотя в подсознании он хотел это сделать, но идиотская мужская гордость не позволяла ему первому, идти на какой либо контакт или примирение.
Поэтому Виктор так и сидел на диване, тупо уставившись в чёрный экран телевизора, в котором было видно только его отражение, одновременно попивая из бутылки холодное, только что взятое из холодильника пиво. По прошествии некоторого времени, где-то около пятнадцати минут, молодой человек догадался, что чтобы что-то увидеть - надо просто включить телевизор.
Взяв со стеклянного журнального столика пульт - стал хаотично нажимать кнопки. Ему было всё равно, что смотреть, лишь бы пустота, которой была наполнена комната со вчерашнего дня, была бы чем-то заполнена.
Наконец экран телевизора засветился, и на нём появились виды дикой природы амазонских джунглей. На лианах раскачивались и кричали обезьяны, над их головами летали стаи попугаев. Перья пернатых были окрашены во все цвета радуги, и Виктору казалось, что вот, там, наверное, жизнь прекрасна и удивительна. Нет никаких забот, разве что забота о хлебе насущном.
Ему захотелось туда, в эту прекрасную разноцветную жизнь. Так, засмотревшись на дивные пейзажи джунглей, у Виктора разыгралась фантазия. Он в этой фантазии представлял себя в образе охотника, выслеживающего свою добычу. Вот, он, затаившись в густом кустарнике в окуляре оптического прицела винтовки, видит антилопу. Он уверенно кладёт указательный палец на курок, ещё одно мгновение и, прозвучит выстрел.
Тут Виктор вздрогнул от ужасной боли, которая пронзила, казалось весь его организм. Он даже вскочил с дивана и начал метаться по комнате.
Его укусила оса, которая влетела с балкона в комнату. Осу привлёк запах пива. Она подлетела к Виктору в тот момент, когда он, погружённый в свою, не на шутку разыгравшуюся фантазию не заметил, что это ужасное насекомое село на горлышко бутылки. Поднеся горлышко к губам, Виктор слегка придавил верхней губой осу и она, тут же в неё всадила своё жало.
Губа, спустя несколько минут после укуса начала распухать, и дикая боль разливалась по всему лицу. Виктор, тут же вспомнил совет своего друга-путешественника, который как-то делился своими воспоминаниями о путешествиях и по ходу очередных баек давал популярные рекомендации. Первая его рекомендация гласила, что к укусам ос и пчёл следует прикладывать таблетку валидола, но, увы, этого средства в его аптечке не оказалось.
Виктор бросился к холодильнику, чтобы взять порцию льда и приложить к губе. От невыносимой боли ему казалось, что губа становится всё больше и больше. Посмотрев на своё отражение в зеркале - пришёл в ещё большее отчаяние.
Верхняя губа распухла и увеличилась, чуть ли не в два раза.
Испытывая ужасную боль, Виктору хотелось, кому ни будь пожаловаться, и чтобы его пожалели и тут, его словно озарило.
- Да, да, да. Как же я сразу не догадался, вот он, спасительный случай, надо звонить жене. Она придёт, успокоит, поможет справиться с этой ужасной болью! Сейчас возьму и позвоню.
С этой, как казалось Виктору мыслью, он лихорадочно стал набирать номер телефона жены. Но, на другом конце провода никто не хотел отвечать. Он растерянно положил трубку. Приложив к больной губе махровое полотенце, в котором был замотан лёд, мужчина сидел на диване погружённый в свои грустные, мысли.
Воспоминания об ушедшей вчера жене пересиливали физическую боль, которая стала уже не такой сильной, лишь только распухшая и занемевшая губа напоминали о себе и создавали неприятный дискомфорт.
Сидя на диване, Виктор тупо смотрел на пол. Взгляд его упал на ещё живую осу, которая лежала на боку и вялыми движениями ножек пыталась поставить себя горизонтально, но это ей никак не удавалось. Её попытка взлететь, также не увенчалась успехом, и насекомое беспомощно шевелило крылышками.
Мужчина недолго наблюдал за беспомощностью этой, как он считал, полосатой твари. Он снял с ноги тапок и изо всей силы шлёпнул ним по своей обидчице. После мощного шлепка на полу осталось отвратительное пятно-размазня, но оторванная от туловища голова ещё какое-то время продолжала жить, о чём свидетельствовало то, что усики и жвала несколько секунд конвульсивно вздрагивали и, остатки жизни, наконец, покинули осу.
Удовлетворившись убийством осы - боль в губе уже стала не такой ощутимой. Затем Виктор встал с дивана, подошёл к балконной двери и закрыл её. Не успел он закрыть её, как за стеклом снова появилась ещё одна оса. Но несчастный пострадавший уже не мог без содрогания смотреть на этих мерзких насекомых.
Боль на месте укуса стала понемногу проходить, но в самом эпицентре укуса чувствовалось какое-то отвердение. Виктор подошёл к зеркалу и, ему стало в одно и то же время смешно и досадно. Смешно от того, что он стал смахивать на верблюда, а досадно - что ни о каких прогулках теперь уже не может идти никакой речи.
- Ну, зачем я вчера поругался с Зоинькой? - сам с собой рассуждал Виктор. - Ведь я сам виноват, пришёл пьяный, начал придираться, хамить и зачем то из окна выбросил тарелку. Чёрт побери, дурацкая натура, нагрубил, наговорил не понять чего. И вот, результат - полное одиночество, даже пожаловаться не кому.
Ему так захотелось, чтобы жена сидела рядом, возле него утешала, нежно гладила бы рукой по голове, суетилась, ахала-охала, но, увы, жена даже не захотела взять трубку.
- Ну и ладно. Проживу и без неё. - Сам с собой разговаривал обиженный на весь белый свет Виктор.
В этих его размышлениях были досада и разочарование всей его никудышней жизнью.
Тут он почувствовал, что боль в губе почти прошла, и это несказанно обрадовало мужчину. Дотронувшись до места укуса - ощутил нечто твёрдое, размером с горошину.
- А, пустяки, рассосётся! - обрадовался Виктор.
Снова встал с дивана и отправился к холодильнику за очередной бутылочкой холодного пива, которое ему сейчас было как воздух просто необходимо.
На кухне, возле холодильника висело небольшое зеркало, в которое очень любила смотреть жена. Даже когда готовила еду хотя бы мельком, да и взглянет, ей просто хотелось быть всегда в полном порядке.
Доставая бутылку пива из холодильника, Виктор так же, как и жена, взглянул на себя в зеркало. То, что он там увидел, испугало так, что он чуть не выронил из рук бутылку.
Верхняя губа увеличилась, чуть ли не в два раза.
Поставив бутылку на стол - подошёл к зеркалу поближе. Изучая своё отражение, Виктор то и дело трогал рукой губу, затем пальцами стал яростно, со злостью её массировать.
Кожа на губе стала ярко-красной и, казалось, что ещё чуть-чуть и кровь брызнет из пор кожи. Сделав очередное массирующее движение, и чуть сильнее надавив на самый эпицентр осиного укуса, вдруг почувствовал, что кожа лопнула и что-то из-под неё вылезло.
Виктор испугался и ещё раз взглянул на своё отражение. Из-под кожи вылезла какая-то странная чёрная пластина. Он указательным пальцем дотронулся до этого странного новообразования в его организме.
Пластина была на ощупь твёрдой, только её края были острыми. Виктор был всего лишь в нескольких шагах до полного потери сознания и чувств. Он снова бросился к телефону. Набрал номер и как заклинание твердил:
- Ну, милая, возьми трубку, ну пожалуйста!!!
Сердце стучало так, как кувалда кузнеца бьёт о наковальню. В висках давило, и жуткая головная боль разрывала мозг на куски.
Гудки в телефоне длились не долго, наконец-то кто-то снял трубку и долгожданное "алло" - прозвучало словно райская, божественная музыка.
- Алло, я слушаю, - ответила жена.
- Милая, прошу тебя, только не бросай трубку, - взволнованно, чуть не плача, умолял свою жену Виктор. - Я болен, сильно болен, мне нужна помощь, приезжай, прошу, приезжай. Не молчи, только не молчи, ну скажи, что ты приедешь.
В трубке сначала была тишина, затем послышались вздохи, и вот, наконец, послышался долгожданный ответ:
- Знаю, как ты болен, не первый год замужем. Проспись, тогда поговорим.
Супруга уже было собралась положить трубку, но вдруг, услышала, что муж начал всхлипывать. Такого с ним ещё никогда не было и, поэтому, решила всё-таки выяснить, что же на самом деле творится с её мужем. Прожив с ним почти шесть лет, она никогда не видела, чтобы благоверный пускал слезу, и нею овладело обыкновенное женское любопытство.
- Так, перестань нести всякую чушь, я сейчас приеду, - властным тоном проговорила Зоя.
Душа Виктора была полна ликования. Вот он, повод для примирения! Тут, он почувствовал, что кожа на губе снова натянулась и, лопнула. Ощутив резкую боль, пальцем дотронулся до больного места.
Из-под кожи, но уже с другой стороны вылезла ещё одна пластина, и тоненькая струйка алой крови с верхней губы стекала по подбородку, затем эти капли попадали на футболку и растекались по ткани отвратительными кляксами.
Виктору стало совсем не по себе и он, не зная, что и предпринять, сидел и будто побитая собака выл. На стене, возле которой стоял телевизор, висели необыкновенной красоты часы купленные супругой в антикварном магазине. Эти часы, года три назад стали яблоком раздора между ним и Зоей. Поскольку часы выгодно вписывались в интерьер комнаты, Виктору поневоле пришлось уступить жене.
И вот сейчас, обескураженный своей неизвестной хворью несчастный мужчина, испытывая дикую боль, не сводил глаз с циферблата. Ему казалось, что время застыло на месте.
Секундная стрелка вроде бы торопилась, но минутная как бы нехотя еле ползла и не желала торопить время.
Наконец на этаже хлопнула дверца лифта, затем послышалось цоканье каблучков, и этот звук приближался к его двери.
Виктор с замиранием сердца ждал, что вот сейчас жена вставит ключ в замок, откроет дверь, войдёт и бросится к нему на шею. Он даже представил себе, как она его обнимает, целует, затем укладывает в постель, приносит на подносе чего нибудь вкусненькое и, от этой не на шутку разыгравшейся фантазии вдруг, проснулся аппетит.
Но, ключ в замок, почему, то не вставлялся и дверь, соответственно, не открывалась. Виктор, так и не дождавшись звука открывающейся двери - сам пошёл её открывать.
Возле двери на стене прямо над полочкой, где лежали расчёски, висело зеркало и Виктор снова, мельком взглянул в него.
Зрелище было удручающим. Светлая футболка была испачкана кровью, на подбородке застывшая кровь, руки также были перепачканы, а из верхней губы выпирали странные пластины.
Виктор был просто обескуражен своим внешним видом. В сердцах махнув на себя - спешно открыл дверь.
Возле двери стояла жена. На её лице рдел приятный румянец, копна её великолепных волос разметалась в хаотичном беспорядке, что придавало её облику больше шарма и привлекательности. В руке у неё были две объёмные сумки, и Виктор сразу подумал, что там в их недрах непременно должна быть еда.
Жена взглянула на своего супруга, ахнула и, выронила сумки. Внешний вид супруга испугал настолько, что она не могла произнести и слова.
Виктор спохватившись, сначала обнял жену, а затем, взяв сумки, и поспешил на кухню. В его желудке творилось что-то невообразимое. Громко урчало и перекатывалось, во рту ощущалась сухость, и казалось, что язык превратился в толстый рулон наждачной бумаги, который он по неосторожности засунул себе в рот, а вытащить, по нелепой случайности забыл.
Супруга не дождавшись, каких либо вразумительных пояснений, не раздеваясь, прямо с порога, начала расспрашивать муженька, что же с ним всё-таки случилось.
- Давай, рассказывай, как ты до такой жизни докатился? Ты что, подрался? Да, красавец, ничего не скажешь. Надо же, как тебе губу-то разбили.
Зоя подошла к Виктору и, зажав между ладонями голову мужа, стала её рассматривать. На окровавленную футболку она уже не обращала никакого внимания. Её больше всего интересовала верхняя губа, из которой торчали две еле заметные пластины.
Любопытство взяло верх, и она указательным пальцем дотронулась до одной из них. Лёгкое, едва заметное прикосновение причинило Виктору острую боль, и он вскрикнул.
- Ай, не трогай, мне ужасно больно! - Виктор дёрнулся, и вырвался из рук супруги.
Зоя, так же как и супруг вздрогнула.
- Прости, я не хотела причинить тебе боль, ты мне, наконец, можешь объяснить, что с тобой случилось. Или мне надо из тебя выжимать признание при помощи пытки?
- Зоинька, родная, я не имею понятия, откуда и как у меня это появилось. Я сам не знаю.
- Давай вызовем на дом врача, - предложила супруга, - может он знает, что это такое.
Пока жена рассматривала торчащие из губы супруга пластины, в том месте, где сходятся брови, у него вдруг, начался нестерпимый зуд и чтобы его успокоить, стал яростно тереть подушечками пальцев кожу.
Зуд всё никак не успокаивался. Виктор психанул и уже изо всей силы начал ногтями раздирать кожу. Бедолага уже и не знал что делать.
В желудке что-то урчало, перекатывалось, бурлило, верхняя губа болела и кровоточила, тут ещё и этот проклятый зуд. Это было уже чересчур. Он подошёл к зеркалу и, сам себя не узнавал.
- Урооод! - отчаянно взвыл Виктор, - урооод, хоть стреляйся. Ну, где ты там, - обращаясь к жене, крикнул мужчина, - ну, давай же, вызывай врача.
Виктор ещё раз взглянул на своё отражение в зеркале и, не вынесши того, что он увидел - со всего маху стукнул по зеркалу кулаком. Не выдержав сокрушительного удара, стекло треснуло и мелкие его осколки рассыпались по полу. Снова почувствовав боль, мужчина посмотрел на руку и увидел, что два осколка зеркала вонзились в кожу.
Несчастный мужчина уже совсем впал в отчаяние. Дрожащими от волнения пальцами, кое-как ухватил сначала один осколок и рывком выдернул из раны, затем взялся за второй.
Избавившись от стекла, чуть ли ни бегом бросился на кухню.
Там он открыл холодильник и взял бутылку, в которой на донышке оставалась водка. Сняв с крючка кухонное полотенце, вылил остатки алкоголя на него и замотал полотенцем рану.
В то время, пока Виктор занимался своими ранами на руке, супруга наконец-то дозвонилась до врача. Она не могла никак ему объяснить, что случилось с её благоверным, но кое-как обрисовав происшедшее, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, попросила приехать и, как можно скорее.
Бросив телефонную трубку, Зоя поспешила на кухню. Супруг сидел на табурете и нервно мял в руках сигарету. Она уже не могла смотреть на своего мужа, как на мужчину, сейчас она испытывала к нему странное чувство, которое складывалось из чувства сожаления и сострадания, но к этим двум благородным человеческим качествам затесалось чувство брезгливости и отвращения.
Преодолевая и заглушая возникшую неприязнь, Зоя подошла к мужу и, стараясь не испугать его, как можно нежнее обняла его за плечи. Он даже не вздрогнул. Виктор очень хотел, чтобы супруга, которую он продолжал всем сердцем любить, просто обняла его, потому что считал, что обыкновенное, человеческое сострадание, помогут преодолеть всю ту боль, которую он сейчас испытывал.
Стараясь не смотреть на верхнюю губу супруга, Зоя сначала положила руки на плечи мужа, а затем, погладив его волосы, бережно прижала голову к своей пышной груди. От соприкосновения с этой деликатной частью тела жены Виктору показалось, что ему стало намного лучше.
Он был готов сидеть на этом жёстком, неудобном табурете целую вечность, лишь бы эта неизвестно откуда взявшаяся боль наконец-то навсегда прекратилась.
Эту сиюминутно возникшую идиллию нарушил звонок входной двери.
- Наконец-то, - всплеснула руками Зоя, - доктор приехал, - с этими словами она бросилась открывать дверь.
На пороге стоял седовласый эскулап. В одной руке у него была трость увенчанная набалдашником из бивня мамонта, в другой саквояж, доставшийся ему по наследству от своего отца, который так же, как и он в далёкие времена был практикующим врачом.
- Здравствуйте, доктор, вы как раз вовремя. Проходите. С мужем что-то творится неладное, я просто теряюсь и не могу ничего вам конкретно сказать.
Зоя даже не давала сказать и слова пришедшему врачу, она просто чуть ли ни силой волокла его за собой. Доктор лишь только успел на ходу снять лёгкий плащ, который он носил даже в летнюю жару.
Только когда Зоя и доктор оказались в кухне, возле сидящего на табурете Виктора, она заметила, что у эскулапа на одной руке висят и плащ, и трость, всплеснула руками, с извинениями сняла их с руки и повесила в прихожей на вешалку.
- Тэк-с, - доктор поставил свой саквояж на другой табурет и, потирая руки, спросил, - что у нас тут с молодым человеком случилось?
Первое, что привлекло его внимание, это была докрасна натертая кожа лба. Затем взгляд доктора упал на замотанную кухонным полотенцем руку. Доктор взял руку, осторожно размотал полотенце, но ничего не обнаружив на руке, удивлённо взглянул на Зою.