В Грецию!

Впервые рассказ был опубликованы в газете "Единение". - Сидней, 2011. - N 16 (3166). - С. 12

- Хватит с меня! - прокричал отец в трубку. - Завтра же уезжаю назад в Грецию. А ты немедленно привези мою дорожную сумку, ту, что я тебе на раскопки одалживал.

На этом месте, вместо милого сердцу отцовского голоса, в трубке раздались мерные гудки - полный контраст предыдущих звуков по сдержанности и предсказуемости.

Ирини посмотрела на трубку, машинально протёрла её рукавом рубахи и задумчиво положила на место. Что там ещё надумал безумный старик? С тех пор, как он вышел на пенсию, каждое его действие стало для дочери загадкой. Пододвинув к шкафу крепкий деревянный стул, Ирини полезла на антресоли, туда, где среди прочих чемоданов и сумок лежала и отцовская.

Никос Макридимитрис, шестидесяти пяти лет от роду, прожил счастливую жизнь. Родился он в Греции, на коричнево-жухлом острове Кефалония. Только море - море там было сказочное, такой лазури Никос за всю свою жизнь больше нигде не видел.

Кефалония, Греция - Н. Крофтс - 1999г.
 

Остров был не зажиточный, не ахти какой, но, всё же, там у Макридимитрисов был свой дом. Аж до пятьдесят третьего года был. Этот год Никос хорошо запомнил - и вид их старого дома, лежащего в руинах.

Тогда-то они и перебрались на материк, убегая от разрухи и мрачных развалин, лежавших под августовским солнцем на разорённом землетрясением острове. Жизнь на материке всё не залаживалась, всё была какая-то временная да неустроенная, и подросший Никос решил искать счастья в далёких странах. Уже тогда стали поговаривать о чудесной жизни на другом краю света, на солнечном континенте Австралия. Будто бы народ там только и делает, что целыми днями лежит на белоснежных пляжах, и что море там - не хуже, чем в Греции... А к тому же, австралийцы ждали там их, греков, с распростёртыми объятиями, расселяли по домам да ещё и давали какие-никакие подъёмные. Послушав всё это, Никос засобирался в путь. Мать его хоть и плакала, но не удерживала: видела, что в Греции дело неладно, а в чужих краях, может, и повезёт. Да и соседи утешали, что как раз в Австралии-то своих будет много, и не может быть, чтобы тамошние греки дали пропасть такому славному парню.

Добирались долго, на корабле. Никос запомнил Суэцкий канал и летучих дурёх-рыб, иногда приземлявшихся на палубу в океане. Застрял он ненадолго в Сингапуре: уж очень ошарашил его этот шебутной город своей толкотнёй, пестротой и запахом лёгких денег. Но Никос был парень рассудительный и то, что за лёгкими деньгами стайкой ходят сотни бед, тоже понимал. Поэтому, облизнувшись и помечтав, забрался назад на корабль и уже прямиком направился в славный город Сидней. 

Натерпевшись страха "жёлтой угрозы" во Вторую Мировую войну, австралийское правительство принимало белых иммигрантов с энтузиазмом. Хоть Никос и не вполне понимал причину такого гостеприимство, но был доволен, что обещания оказались не такими уж и враками. Конечно, можно было бы лежать целыми днями на пляже, но хотелось есть. А для юного крепнущего организма, вечно требующего топлива для роста и развития, лучшего места, чем помощником в кафе у земляка Ианниса с Кефалоньи, было и не придумать. В общем, устроился Никос, и жизнь пошла, как по маслу, в который он так любил макать солёный ржаной хлеб.

"В храме" Сингапур - Н. Крофтс - 2008
 

Вот, вроде бы, всё хорошо: и дом заработал, и женился, и дети - не шутка, два сына! Ну, и дочь, конечно. Хотя дочь-то как раз и получилась у него самая бедовая, ещё в детстве пацанятам фору давала. Как-то стали пропадать у Никоса сигареты. Он, разумеется, тут же подумал на старшего. Но не пойман - не вор. Поэтому Никос вывел во двор всех троих и дал каждому по сигарете: курите. Пацаны-то после первой же затяжки позеленели и закашлялись, а шпенделявка эта шестилетняя села элегантненько на ступеньку, одну ножку на другую закинула - и затянулась. Просто Грета Гарбо сопливая! Ну, выдал ей Никос по первое число - и от телевизора, где стильные дамочки сигаретками пыхают, на время дочку отлучил. А вот надо же, выросла путёвая, хоть и возится со своими древними черепками да бегает, как козочка, по всей планете. Детей вот только нет. Не хочет она, что ли.

Но это Никоса, в общем то, очень долго не заботило. До недавнего времени, когда он дело своё передал старшему, а сам официально вышел на пенсию. Тут-то и оказалось, что времени у Никоса - вагон, сил - тоже, а заняться нечем. Вот и слоняется он теперь из угла в угол, да развлекается стычками с женой. А были бы внуки, может, и веселее было бы. 

 ***
Ирини приволокла сумку, чмокнула мать в щёку: 

- Он здесь? - кивнула на отцовский кабинет.
- Какое здесь! Сидит целыми днями в турецкой кофейне! Стыдно людям сказать - совсем из ума выжили, он да его дружки. Раньше он и чихнуть в сторону этих турок побрезговал бы, а тут сидят да целыми днями политику обсуждают.
- Как это, обсуждают?
- Да как обычно: орут друг на друга до хрипоты, а всё равно вместе сидят. Так он и дома орёт, по-другому-то не умеет.
- Мам, ну они ему ближе и понятнее, чем молодые. Не прикажешь же ему с английскими стариками сидеть? Или с китайцами? Пусть. Ты лучше скажи, он что, действительно в Грецию собрался?
- Да я уже с ним ничего не знаю. Пусть катится, куда хочет, только мне нервы не мотает.

И хлебнув обычного семейного счастья, Ирини поехала домой, в свою маленькую тихую квартирку, без склок и криков. "Может, действительно, собаку ему подарить?" - подумала она, вспомнив совет подруги. У той на пенсию вышел отец-банкир, и всем домашним вдруг стало очень мало место от того, что отец не знал, куда себя девать. Тут, в припадке гениальности, подруга и купила отцу щенка водолаза, на которого, как на сказочного спасителя, теперь молится вся семья.

Но Ирини покачала головой. Зная своего отца, она прекраснейшим образом представила себе, как забота о четвероногой туше опять-таки свалится на её затурканную мать. Что ж, может, съездит отец в Грецию, проветрится.
 

***
- Ну, что, он уехал? - спросила Ирини мать через день по телефону.
- Уехал, слава тебе Господи!
- До Греции нормально добрался?
- До какой Греции, ты что?!
- Как, он же говорил!
- На рыбалку он поехал, с дядей Андреасом.
- А что ж он про Грецию-то?
- Та, это он чтоб...

И Ирини, даже по телефону, отчётливо увидела, как её мать устало махнула рукой.