Причины и предпосылки отъезда
На самом деле эта часть хронологически уводит нас немного назад, но жизнь так устроена, что иначе не получается. Об этапе отъезда я уже писал в документальной повести Инвалиды 5 группы, поэтому, к сожалению, возникнут некоторые параллели и меридианы, но здесь я буду описывать только те события которые происходили непосредственно со мной и моими близкими.
Если в годы Советской власти в нашей семье не возникал вопрос о том, что "надо ехать", то по мере "триумфального шествия" перестройки, он стал возникать всё чаще, а к началу 90-хх годов приобрёл реальные очертания...
В 1993 году я закончил институт искусств. Как я уже отмечал, к тому времени система распределения была полностью ликвидирована, в связи с чем выпускники должны были самостоятельно заботиться о дальнейшем трудоустройстве. И так исторически совпало, что именно в этот момент я узнал, причём совершенно случайно, что существует еврейская эмиграция в Германию. От меня требовалость лишь одно - поехать в Киев и взять в посольстве ФРГ анкеты на ПМЖ в Германию, что я благополучно и проделал. На них был указан срок подачи - октябрь 1995 года, поэтому у нас было 2 года для подготовки к процедуре отъезда.
Когда я, помыкавшись с поиском работы, понял, что мне "не светит", то осознал всю бесперспективность дальнейшего пребывания на Украине. К тому же времена радикально поменялись, понятие "изменник Родины" кануло в лету, а посему эмиграция уже не являлась сладким запретно- экзотическим фруктом.
Людям, никогда не сталкившимся с выездом на ПМЖ, сия процедура представляется чересчур упрощённой и необыкновенно лёгкой - подумаешь, большие дела,- собрал чемоданы - и в путь. В реальной жизни всё обстоит намного серьёзнее и болезненнее, да и по срокам расстягивается на долгие годы. Например, у нас с момента получения анкеты и разрешения на выезд прошло 3 года и 9 месяцев, то есть без малого - 4 года. За это время в нашей семье произошло трагическое событие - мы потеряли моего отца Виталия, который так и не дождался выезда в Германию. В последнее время, после перенесённого инфаркта он очень болел, и мы надеялись, что нам удастся подать документы раньше, но, увы, этого не произошло. Я посвящу отцу отдельную главу своего повествования, а сейчас хочу раскрыть некоторые премудрости механизма отъезда. Условно сам процесс выезда можно поделить на 4 этапа: 1) получение анкеты, 2) сдача анкеты, 3) получение разрешения на выезд, 4) сам выезд. Эти этапы неорднородны по времени и сложности, но в совокупности как раз и составляют весь механизм пересечения границы. К этому надо добавить, что кроме разрешения немецких властей на въезд, необходимо получить согласие украинских органов на выезд, о чём я в дальнейшем постараюсь подробно рассказать.
В июле 1997 года я поехал в Киев за анкетами. Я взял паспорта (свой и родителей) и отправился в столицу Украины. Посольство находилось недалеко от вокзала, но когда я добрался до него, то ужаснулся, так как такого количество лиц семитской наружности не видел никогда. По всей видимости, весть о еврейской эмиграции быстро разлетелась по территории Украины, поэтому моему взору предстали представители почти всех регионов "неньки". Поэтому совсем неудивительно, что с первой попытки "взятие" посольства у меня не увенчалось успехом, в связи с чем мне пришлось на следующий день проснуться в 5 утра, что само по себе уже было подвигом. Я забыл отметить, что ночевал у маминой двоюродной сестры, которая любезно предоставила мне кров. Второй поход в посольство некогда недружественной нам страны закончился успешно, так как на этот раз я был в первых рядах "жаждущих и страждущих". В небольшой вагончик запускали партиями по 15 человек, анктеты выдавала сотрудница посольства Люся, и, судя по форме её носа и поволокости глаз, она имела непосредственное отношение к еврейской нации. В самом начале процедуры Люся объявила, что паспорта должны быть выданы не позже 1988 года. Мой сосед посерел лицом, так как его "краснокожий паспортина" был явно свежее, да и сам его обладатель был новоиспечённым евреем. Естественно, не обошлось и без вопросов. Например, одного мужчину остро интересовал вопрос, сможет ли мама его русской жены переехать в ФРГ. На что ему Люся постно заявила: "Ваша русская тёща останется дома". Не знаю, порадовался ли этому зять, но на этом вопросы кончились, каждый получил по 2 экземпляра анкет и пошёл восвояси. Первый этап был мною благополучно пройден, в связи с чем я и отбыл в родной пока Харьков.
Для порядка на каждой анкете на первой странице стоял штамп с датой подачи. Кстати, в России правила были совсем другими, поэтому заполненнную анкету можно было сдать сразу же. Но, скорее всего, поток евреев из России был во много раз меньше их коллег из соседней Украины. На наших анкетах красовалось дата 24 октября 1995 года, которая не давала почти никакой надежды на то, что мы сможем сдать анеты раньше указанного срока. Кроме этого, на анкете была написана фамилия, чтобы исключить возможность купли-продажи сего ценного документа. Справедливости ради замечу, что такие попытки и весьма удачно предпринимались, а цена на одну анкету иногда доходила и до 1.000 $.
Но об этом - немного позже. А теперь передо мной возникла первая проблема - найти переводчика со штампом для заполнения анкет. Самое интересное и необычное заключалось в том, что на подъезде нашего дома я обнаружил объявление, гласящее о том, что по указанному телефону принимаются заявки на переводы и заполение документов на немецком языке. Я решил сразу "брать быка за рога", не "откладывая в долгий ящик", хотя времени у нас было много - "вагон и маленькая тележка".
Переводчицей оказалась старушка - "божий одуванчик". Она очень аккуратно и быстро справилась с заданием, да и цены её были, извиняюсь за каламбур, весьма "божескими". Кроме заполения анкеты от неё требовалось написать объяснение о причинах переезда в ФРГ, в котором следовало указать веские доводы в пользу Германии, а не Израиля. Мне до сих пор так и непонятно, к чему всё это было придумано, но и тут бабуля не подкачала - объяснение было состряпано в лучших традициях. Чтобы не быть голословным, предоставляю вам экслюзивную возможность ознакомиться с этим интересным документом в переводе на русский язык:.
В Посольство ФРГ в Киеве
Глубокоуважаемый господин посол!
Я, (ФИО) прошу у Вас разрешения на въезд в Германию на постоянное место жительства. Моё решение о выезде из Украины продиктовано нарастанием антисемитизма в повседневной жизни.
В последнее время ситуация ухудшилась. Я и мои родители живём в постоянном страхе перед еврейскими погромами, об этом всё чаще говорят на улицах, в транспорте и магазинах.
Во всех бедах и проблемах этой страны делают виноватыми евреев. Во дворе нашего дома каждый вечер собираются антисемитски настроенные соседи. Когда я возвращаюсь с работы домой, они кричат мне вслед: "Сейчас мы покажем этому сионисту, где его Родина!"
В почтовом ящике нашей квартиры мы регулярно находим листовки с угрозами насильственной расправы, если мы не покинем Украины. Я боюсь за свою жизнь и жизнь моих родителей в этой ужасной стране.
В Израиль я не могу ехать, так как я боюсь арабских террористов, почти каждый день я вижу телевизионные передачи о террористических акциях арабов в Израиле.
Кроме того, мои родители хотели бы поехать в Германию, и я хотел бы жить вместе с ними. Мы хотели бы жить и работать в Германии - в дружественной, свободной и демократической стране, где уважают права человека.
С глубоким уважением
(ФИО, подпись)
город Харьков 24 октября 1993г.
Не стану отрицать, что всё вышенаписанное мало отражало реальную жизнь, но если правила игры были таковыми, то что нам оставалось делать? Я даже думаю, что если бы немецкие власти попросили бы предъявить письма с угрозами, то и такие бы "доказательства" безусловно бы появились.
Кроме заполенения анкет в посольсво ФРГ следовал предъявить копии метрик и их перевод на немецкий язык, но к моменту сдачи анкет количество необходимых бумаг резко возросло, что потребовало дополнительных затрат, как материальных, так и временных.
В октябре 1994 года не стало моего отца. После этого печального события возникла новая проблема, так как анкета родителей была выписана и уже заполнена на его имя. Я позвонил в посольство и выяснил, что в связи с тем, что мама тоже еврейка, то вопросов не будет, надо только предоставить свидетельство о смерти отца с переводом на немецкий язык.
Незаметно пробежало 2 года, близилась осень 1995 года - срок подачи наших документов, но за это время нам удалось обрасти целым кругом знакомых, которые также собирались покинуть Родину и уехать в ФРГ. По "агентурным" данным нам удалось узнать, что в июле в посольстве будет так называемое "окно", разрещающее подать документы раньше указанного срока. Мы, естественно, уцепились за эту возможнось и в июле отправились в Киев, чтобы испытать судьбу. Хорошо, что мы были поставлены в известность о том, что появился ряд дополнительных документов, который следовало предъявить лично сотрудникам посольства.
Нам в очередной раз "повезло", так как за несколько дней до отьехда в столицу Украины мы случайно познакомились с одной старушкой, которая также собиралась в ФРГ. Она несказанно обрадовалась тому факту, что мы собираемся в Киев и "упала нам на хвост", купив билет на то же поезд. Таким образом, наша компания была увеличена ещё на одного человека. Новоиспечённая знакомая обладала небольшим, но весьма "ценным" качеством - хроническим недержанием речи, в связи с чем односторонее общение с ней превращалось в пытку.
Поезд прибыл в Киев в районе половины восьмого. Я решил совершить "марш-бросок", чтобы пораньше занять очередь. Мама с со знакомой по имени Софья появилась гораздо позже. Последняя ринулась ко мне наперерез: "Вы меня записали?". Я сообщил, что не имею чести знать её фамилии, на что мне было заявлено и весьма раздражённо: "Сказали бы, что - Иванова". Мне хватило чувства юмора, чтобы не рассмяться, а мама поинтересовалась настоящей фамилией нашей попутчицы, но когда услышала, то обомлела, ведь такую же точно фамилию носила школьная приятельница моей сестры. А через несколько мгновений выяснилось, что "мир тесен", так как София являлась родной тёткой подруги моей сестры.
Я не буду здесь подробно описывать весь процесс сдачи документов, так как довольно детально описал его в документально-публицистичечской повести "Инвалиды 5 группы". Поэтому я отсылаю читателя к ней (cм. главу "Сдача документов"), а здесь попытаюсь расказать о том, что осталось за рамками повести.
Я зашёл в фургончик и сразу оказался с глазу на глаз с чиновницей. Мне она показалась чересчур строгой и важной. Вкратце изложив проблему - анкета была оформлена на покойного отца и нуждалась в переоформлени, я получил ц.у. - выйти и во дворе заполнить анкету. Я был настолькро поражён, что не уточнил детали. В быстром темпе я сделал так, как посчитал важным - зачеркнул данные отца, а рядом написал мамины. Через несколько минут я снова оказался в фургончике и протянул анкеты чиновнице. Но на её лице отчётливао отражалась такая нескрываемая брезгливость, как будто я ей вручил лягушку и предлагаю съесть в сыром виде. Сотруднийа посольства в резкой форме мне заявила, что я сделал всё не так и лишь напачкал. Оказалось, что нужно было провести стрелочку от данных мамы наверх, а не дописывать, как я сделал. "Ну что, красиво?", саркастически заметила она, показывая документ мне. На что я чисто машинально ответил "Schlecht"*, чем несказанно удивил и порадовал собеседницу. Её настроение резко изменилось в лучшую сторону и проблема была решена в считанные секунды - она сама провела необходимые стрелочки красной пастой, улабалась мне и вообще была "душкой". Я вышел тоже в хорошем состоянии духа, так как сильно перенервничал. Второй этап был завершён. Теперь оставалось ждать, когда документы из Киева попадут в Кёльн, где и решится наша дальнейшая судьба, так как именно в этом славном немецком городе происходит распределение еврейских эмигрантов по 16 федеральным землям.
Через 3 месяца мы узнали, что нашим будущим местом жительства будет Бавария. Сей факт нас порадовал, так как в кругах отъезжантов эта земля котировалась и считалась одной из самых лучших, наравне с Баден-Вюртембергом. Поэтому, когда наши "коллеги по несчастью" слышали, что мы - потенциальные баварцы, то с "понимающим" видом ухмылялись - небось договорились, с КЕМ НАДО. Эти умозаключения не имели под собой ни малейшей почвы, так как на тот момент мои познания в немецом языке были сильно ограничены, в связи с чем я просто физически не смог бы составить петицию с просьбой об распределении в Баварию. В посольстве нам выдали книжечку на украинском языке о Германии, которая помогла составить общую картину о стране. Но про Баварию я знал не очень много. Единственно, что мне было доподлинно известно, это то, что баварцы любят пиво и активно "болеют" за местную футбольбную команду "Бавария". Из городов я знал только столицу - Мюнхен и ещё один город - Нюрнберг, откуда в своё время "пошёл Процесс..".
* - (нем) - плохо
Как-то незаметно пролетело ещё два года, наступил 1997 год, который стал последним годом нашего пребывания на Родине. Близился кульминационный момент ожидания - получение разрешения немецких властей на въезд в ФРГ, но тут произошёл сбой, из-за которго нам пришлось изрядно поволноваться. По моим подсчётом, в начале 97 года мы должны были получить документы из посольства, но время шло, мы извели почтальона ежедневными расспросами, а письма всё не было И вдруг в начале фераля я обнаружил в почтовом ящике конверт из посольства, но вместо приглашения там был список с перечнем документов, с которыми следовало приехать в Киев для собеседования. Я никак не мог понять, что случиось и находился в полной растерянности. Больше всего меня удивило то, что в списке упоминалось свидетельство о браке, которое в связи со смертью моего отца не имело никакой силы. И тут меня осенило! Я открыл папку с которой ездил в Киев и обнаружил, что там лежт копия этого свидетельства и перевод на немецкий язык, а потом я напряг память и вспомнил, что чиновница сказала, что этот документ теперь не нужен. Но именно он доказывал, что мама в связи с замужеством перешла на фамилию мужа, ведь метрика её была выписана на девичью фамилию. Мои подозрения полностью оправдались, хотя меня ещё спросили о том, кто почёркал анкету красными чернилами, на что я честно сказал, что не я. В заключение, я поинтересовался, когда мы получим необходимые документы, на что получил ответ - через неделю. На самом деле они пришли через 2 недели, но это было непринципиальным фактором. Когда я распечатал долгожданный конверт и прочитал, что мы имеем право на выезд в ФРГ, то не смог сдержать радости. С этого момента я понял, что теперь факт отъезда стал не просто реальным, но и неизбежным.
После получения разрешения на выезд нам оставалось по большому счёту две вещи - продать квартиру и оформить загранпаспорта. Мы решили проделать это одновременно, так как знали, что оба эти мероприятия требуют времени.
В марте я дал несколько объявлений в газеты по поводу продажи квартиры, а через несколько дней раздались первые звонки. Наряду с потенциальными покупателями звонили и посредники - представители всевозможных риэлтерских фирм, которых в последнее время развелось немало. Многих отпугивало то, что срок продажи был приличным - около 3 месяцев, поэтому они остывали, обещая попозже перезвонить. В итоге мы продали квартиру без посредников, хотя желающих нашлось немного. У нашей квартиры были преимущества - 1)близость от метро, 2) кирпичный дом, 3) застеклённый балкон, но также и недостатки: 1) смежные комнаты, 2) совмещённый санузел, 3) маленькая прихожая. Покупателем квартиры стала молодая пара с ребёнком. И тут не обошлось без курьёзов. Во-первых, они навели справки о моей маме, чтобы быть уверенными в нас. Во-вторых, мы обменялись расписками, где значилось, что если мы вдруг передумаем продавать им квартиру, то должны будем вернуть не только аванс, но и внушительную сумму ( я сейчас уже не помню, какую). Больше всего наших сменщиков волновал вопрос нашей выписки, так как они никак не могли взять в толк то обстоятельство, что без выписки мы не получим загранпастпортов. Чтобы не загружать читателя подробностями, скажу, что всё прошло хорошо, никто никого не "подставил" и не "кинул", так что обе стороны остались довольными друг другом. Правда, наши покупатели волновались, как мы будем жить в Германии, где, по их сведениям едят сырое мясо...
До выезда в Германию я только один раз сталкивался с ОВИРом, когда мы оформляли докуметы на выезд в Польшу с хором института. Тогда нам выдали синие дипломатические паспорта, но вскоре Советский Союз "приказал долго жить", поэтому и паспорта "накрылись". Теперь нам следовало оформлять паспорта на ПМЖ.
Я опять отсылаю читателя к моей повести "Инвалилды 5 группы" ( Глава ОВИР), так как не хочу повторяться. Скажу только, что наша "любовь" с ОИРом не всегда была взаимной, так как нас поджимали сроки, а его - нет. Поэтому после некоторых денежных "вливаний" мы оказались владельцами новых украинских загранпаспортов сроком на 10 лет. Единственное, что в результате этого моё имя было слегка дефоримровано, так как русский вариант Евгений превратился в украинский Евгэн, который, в свою очередь, был трансформирован в английское написание - Yevgen. С тех пор я стал отзываться на это имя. В своё оправдание скажу, что мне ещё крупно повезло, так как имя Михаил превратилось в Михайло (Mykhaylo), а Дмитрий - в Дмитро (Dmytro). Так что я отделался лёгким испугом и двумя буквами.
Я не случайно посвятил этому событию отдельную главу, так как считаю важным не сам процесс продажи пианино, а тот факт, кому оно было продано. В своё время, в первой части моих мемуаров я описывал отношения между мною и православной церковью. Кто же мог подумать, что мне придётся столкнуться с представителем этой религии ещё раз?
Чтобы не интриговать больше читателя спешу сообщить, что покупателем нашего пианино стал отец Богдан - настоятель одного из приходов Харьковской области. Но если вы думаете, что всё прошло без эксцессов, то мне придётся вас разочаровать, а может быть даже и огорчить. Дело в том, что батюшка сначала заплатил аванс, потом забрал инструмент (приехала группа накачанных мужиков на огромном грузовике, ловко поставила пианино на "попа" и легко снесла его вниз), а вот оставшуюся часть долга из него пришлось буквально "выбивать".
Не буду утомлять читателя многочисленными подробностями, но когда телефонные переговоры зашли в тупик, а моё терпение полностью иссякло, я поставил священнику ультиматум: или он в ближайший понедельник рассчитается и привезёт остаток суммы (около половины стоимости инструмента), или его ожидают большие неприятности. Конечно, я больше брал его на "понт", хотя я и мог пожаловаться его начальнику - отцу Никодиму. Во всяком случае, до этого не дошло, так как в понедельник с утра на новой иномарке в празничном одеянии к нам пожаловал отец Богдан. Он был страшно недоволен, но расплатился и сказал, что мы оказались не такими хорошими людьми, как он думал (?!).
Но нам было уже как-то всё равно. Просто я в очередной раз убедился в том, что не только в мирской, но и в церковной жизни бывают разные люди.
Сколько верёвочке не виться - и ей приходит конец. Вот и наступил последний день день нашего пребывания на Родине. За несколько дней до выезда мы собрали друзей, родственников и устроили прощальный ужин. Это мероприятие было невесёлым, так как мы понимали, что уже не увидимся с ними. Если не ошибаюсь, это было в четверг, а в субботу мы уезжали. Последняя неделя была супернасыщеной: во вторник - собрание по поводу выезда, в среду - поездка в Киев за визой, в четверг - прощальный ужин, в субботу - отъезд. Немудрено, что к субботе мы находилсь с полуобморочном состоянии. Вещи были сложены и взвешены. В норму мы не уложились, хотя 150 кг на человека было предостаточно. Сейчас я понимаю, как много было взято ненужного "барахла", но тогда нам казалось, что нужно следовать заповеди "Omnia mea mecum porto" ("Всё своё ношу с собой"), причём буквально. У нас было более 20 мест, в основном картонные коробки, несколько огромных мешков, пара чемоданов и сумок. Основной груз мы погрузили в автобус, а остатки взяли с собой ручной кладью.
Путешествие продлилось 2 суток, мы ехали через Западную Украину, Львов. Было страшно жарко и постоянно хотелось пить. Наши водители обладали зверским аппетитом, на каждой большой остановке они заказывали обед из 3 блюд и пожирали его. У меня было такое впечатление, что они наедались впрок на несколько дней. По пути не было никаких ЧП, если не считать конфуз с поддельной водкой и фальшивым шампанским. Дело в том, что ещё на собрании нас предупредили, что для облегчения прохожения таможни, мы должны каждый сдать по бутылке водки и шампанского, не считая поборов в немецких марках. Так получилось, что миссия закупки алкоголя легла на наши плечи. Мы пошли на Центральный рынок и купили всё в необходимом количестве, но с качеством получилась накладка, о чём мы узнали только на границе. Мы выехали 28 июня, а 30 приехали в лагерь в Нюрнберге. Это произошло в 22 часа, мы хотели спать, но вместо этого были вынуждены заняться разгрузкой багажа и заполнением бумаг. А вскоре сон как рукой сняло, мы собрались в одной комнате и долго ещё обменивались дорожными впечатлениями.Продолжение смотрите тут: