Аннотация: Описание месячного путешествия четырех друзей на микроавтобусе по национальным паркам северной америки. Описание природы, общения с местными, целая глава, посвященная ежегодному всеамериканскому слету хиппи - National rainbow gathering.
Лето 2004.Путешествие по северо-западу и северу Америки.
Проехать через Америку на машине я хотел с того момента как попал в эту страну и немного осмотрелся. Но чтобы совершить такое путешествие, нужно чтобы сошлись вместе некоторые условия: наличие времени, денег, машины и близких друзей, с которыми хотелось бы делить узкое жизненное пространство мини-вэна в течении нескольких недель. И вот наконец все составляющие сошлись вместе этом летом. Мои друзья из Чикаго собрались ехать по югу страны в Калифорнию на очередной все-американский rainbow gathering (мы и познакомились на rainbow пару лет назад в северном Мичигане и ездили вместе следующим летом на rainbow в Юту, образовав небольшую но очень дружную и насколько я понимаю единственную русскую "хиппи-семью" на американской радуге). Я в этом году на rainbow не поехал, а полетел в Сан-Францисско, откуда меня и подобрали через 3 дня, которые я провел осматривая город и его окрестности. Итак,Сан-Францисско.
1.Сан-Францисско.
Город удивительно красиво расположен на холмах, спускающихся к океанскому заливу. Некоторые улицы идут под таким углом, что тебя вжимает в сиденье машины на подъеме и приходится переключать скорости на спуске. Тут есть "самая кривая улица в мире", на которую забавно смотреть снизу, когда поток машин похож на длинную извивающуюся змею, от которой внизу на перекрестке постоянно отделяются кусочки - то вправо, то влево.
Несмотря на лето, все время было довольно прохладно, практически без промежутков прямо над крышами шли густые тучи тумана и, как мне объяснили, этот туман все лето так и идет с океана, поддерживая среднюю температуру в городе в районе +18С. Большим сюрпризом было оказаться в Калифорнии и узнать что в Тихом океане здесь вобщем-то не купаются, так как просто-напросто холодно. Для этого надо ехать в район Лос-Анжелеса, что гораздо южнее.
Сан-Францисско -столица американского бродяжничества и родина хиппи. Хиппи осталось мало, а вот бродягами город буквально наводнен. Их количество и повсеместное присутствие немного шокирует. Такое ощущение, что параллельно существуют два мира. В одном-люди ездят на машинах и автобусах, ходят на работу, другой существует вдоль стен супермаркетов, на ступенях домов и в городских скверах. На тротуарах у стен разложены бесконечные одеяла со спящими на них людьми, на каждой лужайке -целые поселения, кто явно на чем-то "трипует", кто спит, подложив под голову рюкзак. Полно молодых. Здоровый парень, катящий перед собой коляску полную бутылок, молодые девчонки просящие на еду и дорогу домой. Тяжелое впечатление от этого дна жизни дополняет Alkatratz - тюрьма для особо опасных, расположенная на острове в самом центре залива прямо перед городом. Ее видно отовсюду. Она уже много лет не действует, и мне сказали что теперь, заплатив за билет, ты можешь переночевать там в одной из камер.
В городе как-то легко дышится, вокруг - вода, горы и много пространства. Зимы тут не бывает. Как во всех больших городах Америки-есть небоскребы, есть деловой downtown, но они как-то не давят, и нет ощущения что ты находишься в перегруженном мегаполисе, впрочем, я невольно сравнивал все увиденные мною города c Нью-Йорком, и пришел к выводу, что городов равных ему по своим масштабам, концентрации культуры со всего мира и грандиозности места, в Америке, да и наверно в мире-просто нет. Но в каждом американском городе -свой неповторимый шарм, и в Сан-Францисско я влюбился сразу же как только вышел на смотровую площадку расположенную высоко на горе, и увидел внизу через разрывы облаков сверкающий город окруженный водой.
В один день, взяв у друзей машину, отправился исследовать побережье. Был солнечный день, но при подъезде к океану небо полностью закрыл густой туман, очень быстро и совсем низко идущий над прибрежными скалами. Сразу стало холодно. Посидев немного на удивительно красивом берегу, посмотрев на утесы уходящиe в океан о которые разбивались бешенные волны и совсем замерзнув, я нашел на карте место, которое меня привлекло своим названием - "Уникальные пещеры калифорнийского побережья". Правда на карте было не очень понятно как туда доехать, и я решил попытаться выяснить это на ближайшей заправке. Стоя в очереди к кассе, понял по акценту что девушка-кассир -русская. Приняв романтический образ заблудившегося путешественника, чрезвычайно обрадовавшегося неожиданной встрече с симпатичной соотечественницей (а так оно вобщем-то и было), я спросил по-русски, как давно она здесь и знает ли об этом месте. Оказалось что она живет там несколько лет, но ни про какие пещеры не слышала, ни о каких других местах стоящих посещения не знает, и посоветовать не может вобщем-то ничего. Позвонила подружке, тоже местной-та же история. В очередной раз поразившись тому насколько по-разному у нас у всех работают головы, заплатил за бензин и ушел несколько разочарованный. В пещеры не поехал. Правда девушка сказала мне довольно неожиданную информацию об этой местности: солнца здесь не бывает никогда, туман с океана идет круглый год. При всем уюте тамошних маленьких рыболовецких городков, после такой информации вся эта местность показалась мне довольно депрессивной.
Пока жил у друзей, читал, сидя в их маленьком дворике с пальмой, книгу дзэнских коанов, обнаруженную мной в их довольно интересно подобранной библиотеке. И под конец своего пребывания в их гостепреимном доме получил настоящий урок по буддизму, преподанный мне их трехлетним ребенком.
Пол дворика был выложен квадратными бетонными плитами, и в углу валялось множество цветных мелков, которыми не интересовались ни дети ни взрослые. Я начал рисовать, и у меня стала получаться довольно красивая для первого раза мандала. В самой середине процесса рисования, когда я, погрузившись в творчество ползал по плитам, из дома вышел отдохнувший после дневного сна маленький Ричи и сразу же стал участвовать в процессе "в полный рост". Он перечеркивал мои узоры, ходил вдоль и поперек шаркая сандалиями, вырывал у меня мелки и толкался. Потерпев какое-то время, я не выдержал и стал отнимать мелки у него самого, толкаться и всячески пытаться прогнать его подальше. Наконец мне это удалось. Он отошел в сторону и минуты две смотрел на то как я исправляю пострадавшую мандалу. Потом вдруг подошел, прицелился и смачно плюнул прямо на нее, после чего повернулся и ушел внутрь дома. Посидев некоторое время несколько шокированный таким поворотом событий, я рассмеялся. Урок был усвоен.
2.Немного о "rainbow"
На следующий день, полные впечатлений о rainbow, приехали Клюква с Женькой. Много рассказывали об увиденном, о природе того места, об удивительных встречах, происходящих там как кажется на каждой лесной тропинке. Каждый год для rainbow выбирают разные штаты, и все это утопическое сообщество где все друг-другу сестры и братья и запрещены деньги, занимает отдаленный район национального леса. Cобирается около десяти тысяч человек со всей страны. Скажем на севере Юты мы видели раздолбанные драндулеты с номерами из Техаса и Алабамы. Власти пока смотрят на все это сквозь пальцы, да и согласно конституции нельзя запретить мирные собрания людей в национальных лесах. Но все это может быть до поры до времени, и полицейские на лошадях постоянно медленно курсируют через лес, останавливаясь пообщаться с народом. Получается довольно забавная картина - отряд конной полиции в темных очках и сомбреро, окруженный полуобнаженными юношами и девушками гладящими лошадей. Алкоголь тут не приветствуется, тяжелые наркотики - тоже. Главная субстанция хиппи-трава. Трубки и косяки ходят по кругу без перерыва и раскурится проблеммы не составляет, по крайней мере в первые дни. Потом запасы конечно истощаются. Для тех кто предпочитает алкоголь, в начале лагеря выделяют место не двусмысленно называемое "A-camp". Там своя прелесть, свои люди, свои встречи и темы. Но заглянув туда раз ночью, почуствовал себя довольно неуютно. Вокруг железных бочек из которых вырывалось пламя, бешенно танцевали, дрались, падали, катались по земле обезумевшего вида люди в разной степени опьянения. Было явно не безопасно. Разговорился с добровольцем-security. Он рассказал, что не может даже на час отойти постучать на главный drum-circle, обязательно будет драка, передоза или еще какой-нибудь беспредел. Сказал что случалось даже роды принимать.
А в основном лагере царит атмосфера блаженства и всеобщего братства. Если ты голоден-тебя накормят вкуснейшей вегетарианской едой на одной из нескольких кухонь. Мы предпочитали кришнаитскую кухню. Прасад (предложенная Кришне еда) приобретает удивительно тонкий вкус, что я открыл для себя еще в далекий свой кришнаитский период. Вечером несколько тысяч человек садятся в круг на поле, а между ними возят котлы с едой. Кормят всех досыта и дают добавки. Смотришь на эту утопию, и не понимаешь как такое может существовать в наше время.
Основное место тусовки днем - traiding post. Здесь можно приобрести что угодно, от травы до экзотического музыкального инструмента. Но можно только менять товар на товар, деньги тут не в ходу. Толпы разноцветного народа весь день ходят по этой удивительной ярмарке обнимаясь, смеясь, встречая старых друзей и приобретая новых. Rainbow всегда проводится в удивительно красивых местах, и если ты устал от бесконечного калейдоскопа лиц, можешь отойти подальше от лагеря и оказаться скажем в усыпанных цветами и пахнущих медом лугах обрамленных горами в снежных шапках. Тут можно погулять одному или поспать, слушая бегущие через бесконечные просторы северного высокогорья синие - синие ледяные ручьи. Ты не заблудишься - барабаны rainbow слышны на несколько миль вокруг, и под вечер, когда станет заметно холодней, возвращаешся на drum-circle, пробиваешся поближе к костру, и впереди - целая ночь завораживающего ритма, танца, огня.
В одну ночь мы с Клюквой не пошли на основной круг, а сели у костра и стали петь под гитары. Через какое-то время вокруг собралась небольшая толпа. Мы по очереди пели свои песни по-русски и угощали народ горячим чаем с медом. По кругу ходили бесконечные трубки мира. Все это имело большой успех. Американцы плакали слушая нас и поздравляли с концом коммунизма. Вобщем было настоящее братание, а с концом коммунизма меня в Америке поздравляют до сих пор периодически, и скорее всего так и будут поздравлять еще неизвестно сколько, я с этим смирился и всякий раз вежливо благодарю.
На rainbow множество добрых собак, совсем не агрессивные, они бегают по одиночке и небольшими стаями, ласкаясь к людям. На их мордах-собачьи улыбки. Множество детей, глядя на которых мне становилось жаль что в моем детстве такого опыта не было. Из ярких персонажей встреченных нами, запомнился колоритнейший старец одетый в немыслимую хламиду нараспашку прямо поверх голого тела которая вся была увешана колокольчиками, дуделками и всевозможными феничками. При ходьбе все это звенело, пищало и бряцало. У старца были водянистые глаза человека, долгое время употреблявшего кислоту и звали его Дедушка-Вудсток. На общем круге он часами стоял на возвышении и, не опуская, держал над головой вытянутую руку с пальцами показывающими "V". Я встречал его в этом же образе на другом rainbow и в самом городе Вудсток, где он стоял так на главной площади и приветствовал проезжающие машины. Сам он говорит про себя так: " Моя миссия - благословлять мир знаком "peace"" - что он и делает с упорством достойным столпника. Рассказывал, что выбирая место над городом, подолгу живет там и целыми днями стоит, осеняя город peace-знаком. Жил так на горе над Сан-Францисско и Лос-Анжелесом. Еду ему приносили местные rainbows. Вот такие есть в мире подвижники.
Нынешнее калифорнийское rainbow было ознаменовано довольно неприятной накладкой. По непонятнам причинам скауты-люди, выбирающие место в лесу, не связались с представителями местных индейцев, и десять тысяч человек заселили древние индейские погребальные земли, о чем никто не догадывался пока не приехала делегация местного племени. Переселить такое количество народа конечно не представлялось возможным, и был сделан компромисс, согласно которому не разрешалось копать ям, передвигать камни и вобщем каким-либо образом тревожить землю. Присутствовавшие на этом собрании рассказывали что индейцы плакали.
Когда вся Америка празднует Четвертое Июля - День Независимости, один из основных политических праздников страны, на rainbow проходит silent meditation за мир на земле. В течении нескольких часов люди молча сидят и посылают во вселенную добрые мысли и пожелания.
В первый раз на rainbow меня тянуло с безумной силой, и мое намерение оказаться там стало непоколебимым после того как размышляя как и с кем добраться из Нью-Йорка до северного Мичигана (что больше 20-и часов на машине) я, лежа на веранде у себя дома, вдруг увидел, как в совершенно чистом небе появилась небольшая но четкая радуга, как раз на северо-западе, в направлении Мичигана. Через пару минут она изчезла, но для меня все было уже решено. Я был готов ехать сам даже если бы никто не собрался, невзирая на отсутствие надежной машины и денег. Все мое существо знало, что мне надо там быть и точка. В результате все как-то решилось, и мы поехали вчетвером, устроив себе незабываемое маленькое путешествие, останавливаясь в интересных местах, купаясь в Великих озерах. То зачем я ехал - я получил тогда сполна. Это потрясающее ощущение долгожданного возврата домой, узнавания своих братьев-сестер. "Welcome home" -так приветствуют тебя там и крепко обнимают.
3.Начало путешествия. Redwoods. Океан. Лосось и индейцы.
Но вот Женька с Клюквой отоспались и отмылись, и рано утром, сделав прощальный круг по Сан-Францисско, мы переехали через знаменитый мост Golden Gate, и началось наше бесконечное погружение в волшебную природу этой удивительной страны.
Вдоль калифорнийского побережья Тихого океана идет дорога 101. Она очень извилистая и сложная, путь по ней занимает в три раза дольше времени чем по дорогам внутри материка, но зато ты видишь всю красоту побережья, можешь останавливаться в маленьких поселках, общаться с местными, купаться если удалось найти более-менее тихую бухту. Волны даже в спокойный день заставляют смотреть на себя с уважением из далека. С бешенной силой они, пенясь, разбиваются о прибрежные скалы. Над ними, совсем низко, виртуозно увертываясь от воды, парят пеликаны. Вода настолько холодная что у меня не возникло желания даже окунуться. Калифорнийское побережье один в один напоминает Гавайи, с разницей только в температуре воды. Те же скалы, тот же бирюзовый цвет океана у берегов, то же течение и сила волн. Помню, как стоя на гавайском берегу, я смотрел на странную картину: огромная масса океанской воды текла мимо меня со скоростью быстрой реки. После нескольких попыток поплавать в разных местах гавайского острова Оаху, окончившихся борьбой за жизнь на расстоянии нескольких метров от берега, родной Атлантический океан кажется мне теперь просто спокойным озером.
К концу дня мы попали в городок где была забита стрелка с нашими друзьями, приехавшими туда прямо с rainbow. Следущие несколько дней мы путешествовали вместе большой компанией, пока они не разъехались кто куда, кто в Лос Анжелес, кто в Чикаго, а кто и сам не знал куда занесет его дорога через неделю, будет ли он в Америке, Мексикe или Непалe.
Первая остановка была запланирована в Redwoods national forest, и к середине следующего дня мы попали в этот нереальный сказочный лес, где огромные древние великаны в полной тишине стояли вдоль дороги затеняя солнечный свет. Калифорнийским redwoods от пятисот до полутора тысяч лет, и это единственный оставшийся на земле подобный лес. Высота деревьев доходит до высоты девятиэтажного дома, а ширина совершенно прямого уходящего в небо ствола может быть в пять обхватов. Кора имеет красноватый оттенок, и от этого полумрак гиганского лесного собора как будто неуловимо рдеет. Идя по тропинкам этого наполненного древней памятью леса, невольно начинаешь двигаться все медленней, как будто воздух становится гуще чем глубже в чащу ты погружаешься. Завороженный колдовской силой и красотой места, я все-таки не стал заходить слишком далеко, почувствовав себя явно чужим среди этих веками перешептывающихся гигантов.
Пол-ночи играли на всем что было, курили калифорнийскую траву, познакомились с расположившимися неподалеку американцами, пригласили их к нам и пели друг другу песни. Узнал что в Калифорнии законы связанные с марихуанной гораздо мягче чем в других штатах. Довольно большое количество можно легально иметь при себе, что совершенно неслыханно для жителя Нью-Йорка, где арестовать могут буквально за зернышко. Очень многие в Калифорнии растят траву на участках, и травяной бизнес является неотемлемой частью экономики штата.
Утром я, Клюква и Маша пошли гулять на океан. Был солнечный день, но из- за продувного ветра на берегу было довольно холодно. Клюква полез на огромный камень возвышавшийся неподалеку, а мы отправились гулять по широкой и ровной полосе прибрежного песка, на которой, как будто расставленые
кем-то, лежали обработанные морем корни и ветви деревьев. Некоторые стволы напоминали тела морских котиков отдыхающих на берегу, были киты и даже один тигр. Мы долго гуляли по этой мастерской по дереву, фотографировали, рассказывали друг другу о жизни в Нью-Йорке и Лос-Анжелесе, смотрели на пеликанов и наконец, уже несколько усталые, сели отдохнуть перед обратной дорогой на кромке небольшого озера, которое образовывала река, впадавшая в этом месте в океан. Свесив ноги в воду мы улыбались, переполненные солнцем, ветром, океаном, криками птиц и всеми впечатлениями нашей долгой прогулки. В воде напротив нас стояли странные сети с буйками, назначение которых мы не сразу поняли. Решив, что поскольку вода в озере гораздо теплее океанской, и что здесь наверное купаются, мы подумали что сети скорее всего ограждают определенный коридор для плавцов которых правда не было вокруг и в помине. В следующие несколько минут мы узнали их истинное назначение, и наша прогулка получила очень неожиданную развязку.
Выплыв из устья реки, к нам довольно быстро стала приближаться через озеро моторка. Она подплыла совсем близко, и мы увидели трех огромного размера индейцев сидящих в ней. Они, не очень дружелюбно на нас поглядывая, подрулили к ближайшей сетке и вдруг стали вытягивать ее из воды. В сети билось несколько больших рыбин. Вытаскивая рыбу, они сильно ударяли ее об борт и тут же, еще живую, моментально разделывали длинными блестящими ножами, вырезали выбрасывая в воду жабры, вытаскивали внутренности и бросали тут же слетевшимся чайкам. Вода вокруг мгновенно окрасилась кровью, чайки орали, а мы сидели и пораженные смотрели на эту разворачивающуюся прямо перед нами картину жестокой реальности. Я потянулся за видеокамерой, - во всем происходящем было очень много шокирующей красоты смерти. В этот момент один из индейцев повернулся к нам и сказал: "Смотрите никому не говорите о том что видели!" По счастью я не успел добраться до камеры и мы продолжали молча смотреть на них не найдясь что ответить. "Да они наверно по-английски не говорят" -сказал один другому посмотрев на нас, продолжающих молчать. Моторка поплыла к дальней сетке и мы наконец стали выходить из оцепенения и обсуждать происходящее. Решили спросить сколько стоит одна рыба, и когда лодка подплыла к нам опять, заговорили с рыбаками. Оказалось что за огромную рыбу просят 25$, что оказалось вполне недорого. Покупка рыбины показалась нам логическим завершением всего приключения. Ее разделали для нас прямо тут же и завернули в пакет. Узнав что нам надо далеко возвращаться пешком, индейцы вызвались подвезти нас до нашего берега на моторке. Странно было нестись вдруг назад с автомобильной скоростью по воде, в лодке этих огромных людей с суровым взглядом и прямыми черными волосами до плеч. По пути они рассказали нам, что оказывается вся земля которую мы видим вокруг - это индейская резервация, и индейцы испокон веков занимаются ловлей лосося на этой реке, зная все его повадки. Тем не менее, американские власти все время конфликтуют с индейцами, ограничивая их права на рыбалку даже на резервации, где американские законы то ли не действуют вовсе, то ли действуют по-другому (этот момент я не совсем понял), и если их увидит с рыбой полиция - могут оштрафовать за браконьерство.
Мы вернулись в лагерь полные впечатлений и с огромной вкуснейшей рыбиной, которую ели всей компанией следующие три дня. Запах по лесу стоял такой ароматный, что засыпая я думал о неизбежности медвежьего визита в наше стойбище. Предупреждения об этом были прибиты на каждом столике. Мы не пользовались специальными железными ящиками для еды и посуды, которые стояли вокруг
каждого лагеря, вся посуда с остатками еды стояла всю ночь на столе, и в довершении всего Клюква умудрился уронить на землю свою порцию рыбы. Я чувствовал себя очень неуютно засыпая в пяти метрах от всего этого, чем вызывал постоянные шутки на медвежью тему со стороны всей компании. Но помня с детства рассказы бабушки - геолога про инциденты с медведями в тайге, да и свои несколько встреч с ними, я считал свои страхи вполне обоснованными. Да и написанное в путеводителе "bears have killed and injured park visitors" явно не способствовало спокойному сну среди остатков общей вечерней трапезы.
Но вот пришло время двигаться дальше. Народ разъехался по разным сторонам света, и мы остались вчетвером - я, Клюква, Женька и Рушана. Таким составом нам предстояло пересечь страну. Следующими целями на нашем пути были-
4.Орегон.Вулканы.Crater Lake.
Практически через весь штат Орегон тянутся цепи спящих вулканов, и местность представляет из себя бесконечные вулканические пустыни кое-где успевшие за несколько тысячелетий порасти лесами. На горизонте возвышаются стены средневековых замков - развалившихся кратеров со снежными шапками на покосившихся башнях. Огненное царство здесь совсем близко, и его дыхание чувствуется в каждом оплавленном камешке отскочившим от твоего ботинка. Первый раз я увидел вулканы на Гавайах , и какая-то сила с тех пор необъяснимо притягивала меня к этим местам. На Оаху мы ночевали в кратере, спали на склоне в 45 градусов, уперевшись ногами в деревья. Утром поднявшись на вершину, мы оказались на продуваемой ветром площадке размером в несколько метров. Слева был бесконечный океан, справа-горы. Ободок кратера манил пройти по себе, что теоретически было возможно, при учете того что его ширина кое-где была не больше метра с отвесной пропастью по обеим сторонам. Запомнилась священная пещера на другой части острова с уходящей в недра земли воронкой в дальнем углу, откуда по местным поверьям выходили души вновь рождающихся на земле и куда возвращались души умерших.
При всей красоте застывшего в камне огня в вулканах есть что-то зловещее, относится к ним надо с подобающим уважением. Мы посмотрели несколько вулканических парков, и всякий раз удивлялись тому, насколько по-разному выглядит местность оставшаяся после извержения, насколько по-разному проявилась огненная сила. Мы видели залитые лавой леса с круглыми колодцами, оставшимися от деревьев росших здесь шесть тысяч лет назад. То тут то там можно было увидеть лавовые "бревна". Полые внутри, они лежали, как лежали когда-то их деревянные прародители.
В другом месте мы обнаружили огромное пространство черного застывшего стекла-обсидиана. Это был настоящий, развернувшийся на километр каменный цветок звенящий под ногами. Видели ровную лавовую пустыню черным языком протянувшуюся к горизонту, но самым невероятным, захватывающим дух местом было конечно Crater lake. С образованием озера связана
Индейская легенда.
" В незапамятные времена огненный дух горы влюбился в индейскую девушку - дочь вождя племени, жившего в деревне у подножия горы. Девушка не отвечала ему взаимностью, и разгневанный хозяин подземного царства поклялся уничтожить деревню огненным потоком. Во время страшного извержения шаманы деревни, осознав свое бессилие перед гневом горного властелина, взошли на вершину кратера, и один за другим бросились в огненное море, принеся себя в жертву и надеясь таким образом спасти деревню. Горный дух, пораженный самоотверженностью шаманов, раскаялся и поклялся не причинять больше вреда людям, живущим на склонах его горы. Вулкан успокоился, а в кратере, как знак примирения, возникло огромное, бесконечно спокойное озеро удивительной красоты."
Красота Crater Lake настолько поражает, что ты можешь просидеть несколько часов просто смотря на это чудо от которого веет бесконечным покоем. По ободу кратера вокруг озера проходит дорога с многочисленными "карманами", останавливаясь в которых можно увидеть всю картину с разных сторон и даже спустится в одном месте к самой воде. Подземное царство манит к себе, показывая свои богатства через темно-синюю прозрачную ледяную воду. Склоны кратера постоянно осыпаются и образуют стоящие по периметру скульптуры из вулканического песка, похожие на сидящих драконов и ящеров. Вдоль дороги, невзирая на тридцатиградусную жару, лежат трехметровые плотные сугробы снега, неуспевающего расстаять за короткое на такой высоте лето. Странно в летний день разбивать в лесу лагерь, проскрипев с тяжелыми рюкзаками через заснеженную вулканическую пустыню.
Ночью долго играли, Клюква пел, утром, еще до того как все проснулись, я вылез на вершину склона и долго сидел, загипнотизированный открывающимся оттуда видом на озеро. Прямо передо мной из воды поднимался маленький кратер внутреннего вулкана, похожий на миниатюрную Фудзияму.
Этот день мы решили посвятить пемзовой пустыне, занимавшей довольно большое, в несколько километров пространство к северу от озера. Накануне мы были там и пришли к выводу, что это идеальное место для грибного путешествия. Утром, загрузив вэн, мы распили чайник свежезаваренных грибов и Клюква, единственный в нашей компании не интересующийся психоделиками, повез нас в пустыню.
Мы разошлись по трем разным сторонам, в этом состоянии мне всегда надо быть одному, и вначале я быстро шел в одном направлении, стараясь уйти как можно дальше вглубь пустыни. Уйдя достаточно далеко я разулся, и спрятал ботинки и сумку с кажущейся теперь абсурдной видеокамерой под одиноко стоящим деревом. Посидел на камне, успокоился. Потом сделал простирания на каждую сторону света, попрося у ветра, камней и растений руководства и охраны на время моего странствия по их миру.
Был яркий солнечный день, стояла полная тишина, нарушаемая только редким посвистыванием птиц и порывами ветерка играющего над пустым пространством в котором все дышало силой. Я медленно начал двигаться, стараясь не наступать на нежные растения которые росли, цепляясь за пемзу. Я шел смотря себе прямо под ноги, и вскоре сосредоточился настолько, что начал различать среди беспорядочно на первый взгляд лежащих кусков пемзы четко прочерченные линии, которые пересекались, расходились, образовывали лепестки и закручивались в спирали. Я решил следовать одной из них и она, плавно изгибаясь, начала уводить меня дальше и дальше. Цвет камней, составляющих ее, неуловимо но явно отличался от цвета камней лежащих рядом. Но вдруг линия начала резко закругляться и я остановился, подойдя к выложенному пемзой странному узору, похожему на аэрофотосъемку древних городов майа в Мексике. С высоты своего роста я видел ступенчатые пирамиды, храмы и улицы с домами стоящие в строгом порядке по отношению к друг другу. Этот застывший город был центром другого узора, по своему строению напоминавшему пентаграмму или странный цветок с пятью лепестками. Я поднял взгляд и посмотрел вокруг. От меня во все стороны расходились по земле переходящие один в другой бесконечные разноцветные узоры-лепестки. Больше всего увиденное мной напоминало огромную мандалу покрывающую всю пустыню от края до края. Я поворачивался и смотрел в разные стороны, видение оставалось устойчивым. Не знаю сколько я так простоял, завороженный открывшимся мне недоступным для обычного зрения миром, но солнце начало клонится к горам и я пошел постепенно назад, следуя той же линии, что привела меня в это место.
Дойдя до своих вещей, я достал бинокль, и нашел в дрожащем от солнечного дыхания пространстве две маленькие фигурки Рушаны и Женьки медленно бредущие на большом расстоянии друг от друга по направлению к машине. Вернулись мы почти одновременно и поделившись увиденным, обнаружили явные совпадения в основных моментах открывшегося нам. Обычно после интенсивного многочасового путешествия мне надо просто спокойно посидеть и отдохнуть, подумать об увиденном и понятом. У Рушаны же напротив был прилив энергии и включив африканскую сидишку, она еще долго танцевала на пустой парковке. Проезжающие машины сигналили, а мы пили чай, любуясь ее танцем и начинающимся закатом.
Ночью добрались до горячих источников. Из горы вытекал почти кипящий поток пахнущей серой воды. Ниже по склону, людьми было сложено несколько ванн с постепенно понижающейся, чем дальше вниз ты спускаешься, температурой. Какой это кайф, после долгого дня проведенного в раскаленной пустыне залезть перед сном голым в горячую ванну в лесу на склоне горы! Горячие источники для путешествующих хиппи-благодать, и лес был полон волосатыми людьми с барабанами за спиной. Это были отголоски rainbow, от места проведения которого мы не успели еще отъехать достаточно далеко. Повсюду попадались разрисованные цветами Вольксвагены и похожие на лесных фей длинноволосые девушки со своими бородатыми спутниками. Перед отъездом Клюква позвал всех идти за собой взяв барабаны. Оказалось, что он обнаружил огромную водосточную трубу проходящую под дорогой. Акустика внутри была потрясающая, и мы долго отрывались стуча на всем что принесли. Пока мы стучали, в отверстие заглянули несколько прохожих. Посмотрев раз внутрь трубы, они уходили-похоже что здесь такими вещами население было не удивить.
В нашей компании было два Жени и город Eugene конечно пропустить мы не могли.
5.Юджин.Кришнаиты.Важные точки материка.
Попав в Юджин и погуляв по немного по городу, у меня создалось впечатление, что основная масса населения - хипует .На площади бешенно стучали, правда танцующий народ своим видом больше напоминал население A-campa. Вытащив было камеру, я тут же получил предупреждение о том, что камеры тут не любят и могут даже разбить. Погуляли по ярмарке, купили подарки. Милые девушки пригласили нас вечером на киртан к местным кришнаитам. Нам не хотелось уезжать в тот же день из города, и решено было остаться и попробовать куда-нибудь вписаться на ночь. Вечером пришли к кришнаитам и обнаружилось, что Рушана знакома с их главным гуру, которого я тоже помнил по rainbow. После отличного киртана послушали как водится проповедь и поужинали прасадом. Нам разрешили остаться на ночь. Вся кришнаитская братия готовилась к утреннему отъезду на гастроли с Greatfull Dead. Монахи всю ночь загружали едой и агит-литературой грузовики, а я пошел посмотреть на происходящий в соседнем здании панк-концерт. Там было не очень и я вернулся.
На кухне сидели не принимающие участия в общих сборах две хипушки, судя по всему давно путешествующие. Раскурившись и рассказав друг другу немного о наших странствиях, мы спокойно сидели болтая ногами на огромных баках с прасадом. Одна из девушек своим видом, манерами и голосом настолько напоминала мою первую любовь, что у меня происходил сильнейший "flash-back". Глядя на нее, я как будто смотрел на себя в прошлом. Звали девушку Кэтти, и узнав об этом, я почему-то совсем не удивился, как будто по-другому ее звать и не могли. Достал варган и заиграл долгую грустную северную песню похожую на одинокий путь через заснеженную горную долину. Кэтти попросила показать инструмент, и я начал учить ее играть, достав себе из футлярчика второй варган. Я всегда ношу с собой два варгана одной тональности на случай если будет с кем поиграть. Варган-это инструмент, который учит тебя сам, достаточно только желания играть, но моему стилю игры нужно учиться постепенно, осваивая прием за приемом, и только потом соединяя их вместе. Еще ни разу мне не удавалось за короткое время обучить человека этой манере игры, но Кэтти безошибочно повторяла за мной все нюансы дыхания и ритмических рисунков, первый раз в жизни держа в руках этот инструмент, и через пол часа мы вовсю играли дуэтом, а ее подруга подстукивала нам на ложках и стаканах. Утром попив чая и послушав очень красивые истории из жизни индийских святых мы двинулись дальше.
На карте побережья Орегона и Вашингтона было два места привлекших наше внимание. Это были два мыса уходящие в Тихий океан и как бы немного отделенные от остального материка. Одна из этих точек была крайней северо-западной точкой Америки, и судя по карте там была индейская резервация. На другой вроде бы не было ничего особого и она не вызывала ни у кого сильного интереса кроме Клюквы. Он сказал что это важная точка материка и что он чувствует необходимость посещения этого места. Там на берегу, вросший в песок, стоял проржавевший каркас затонувшего здесь когда-то корабля и уходила далеко в море стена волноломов.
План нашего путешествия составлялся практически на ходу и в основном включал в себя национальные парки, но узнавая от местных о каких-нибудь интересных местах неотмеченных в путеводителях, мы cтарались заезжать туда тоже. Мы не руководствовались мнением большинства и если кто-то говорил что чувствует необходимость посещения того или другого места - мы ехали туда. Мне такой способ путешествия очень понравился, и в основном никто не остался обиженным, хотя полностью накладок было не избежать, ведь временем мы были хоть и не сильно, но все-таки ограничены.
Мы были уже далеко от Калифорнии и ехали теперь по крайнему северу страны. Природа изменилась, вокруг стояли еловые леса, по утрам озера клубились туманом и вдоль дорог росли северные цветы. Каждый вечер мы заезжали в лес поглуше и разбивали лагерь прямо у машины. В Америке можно останавливаться на ночлег в любом национальном лесу (не в национальном парке), и лесов этих по счастью осталось еще много. Путешествуя по северу, ты практически все время едешь через леса и устав, можешь без проблем найти место где заночевать. За все время путешествия мы ни разу не останавливались в отелях, спали в лесу и купались в реках. Готовили сами на переносной плитке и на костре, периодически пополняя запасы продовольствия и воды в городках. Очень кстати были Макдональдсы, в их просторных туалетах за которыми никто не следит, всегда можно было вымыть в раковине всю накопившуюся грязную посуду. Есть мнение, что наличием бесплатных комфортабельных туалетов, которыми может воспользоваться в любой момент любой бродяга, Макдональдс отрабатывает часть своей вредной кармы. Несколько раз приходилось ночевать в кэмпингах если среди ночи не могли найти подходящего места. (За ночевку в неустановленном месте рэнжеры могут крупно оштрафовать). Кэмпинг-это тоже довольно удобно. Горячий душ и ночлег всего за 10$ за ночь на всю компанию. Надо сказать что нам повезло с погодой, и за весь месяц дождь ни шел ни разу. Дождь конечно осложнил бы наши лесные ночевки.
С дождем связано одно из мест которых мы не посмотрели просто не поняв куда нас занесло и уехав. На пути к второй "важной точке материка" мы проезжали ночью мимо Olympic national forest. Я был за рулем уже несколько часов слушая Мастера и Маргариту начитанную на cd. Все спали. Начав периодически видеть кусочки снов накладывающихся на ночную трассу, решил что надо искать ночлег .Вдруг щиток- "North american rain forest". Совершенно не ожидая встретить тут на севере настоящий rain forest, я не принял написанного на указателе всерьез, решив тем не менее свернуть на ту дорогу и поискать места для ночевки. Через несколько миль начал накрапывать дождик. С каждой минутой он усиливался пока не превратился в сильный ливень. Я проехал до конца дороги не найдя места куда свернуть, и уперся в кэмпинг. В машине всем было не уместиться, а ставить палатку в такой дождь тоже было проблематично. Посоветовавшись, решили вернуться назад на трассу и ехать дальше до утра.Чем дальше мы отъезжали от кэмпинга, тем слабее становился дождь наконец совсем перестав. Только утром, отъехав совсем далеко, я прочитал в подобранной в кэмпинге брошурке что мы были в уникальном месте, где в радиусе нескольких миль непрерывно идет дождь, и rain forest- это реальность а не просто красивое название. Правда леса на северо-западе так или иначе напоминают как это ни странно,немного Гавайи - своим буйством растительности, влажностью, мхами, свисающими с деревьев словно бороды хранителей леса. Целые сутки, проведенные перед поездкой в резервацию на одном местном озере, накрапывал дождик, что приводило в восторг Клюкву, говорившего, что он чувствует себя как на даче под Питером. Но мы были не под Питером, а на северо-западном побережье Америки, и на другой стороне залива в цепях облаков темнел канадский полуостров Ванкувер.
Индейские резервации в Америке представляют из себя довольно жалкое зрелище.Полуразвалившиеся трэйлеры, старые раздолбанные пикапы, кучи хлама. Те кому по праву принадлежит эта страна согнанны в эти своеобразные гетто, где все равно их права правительство ограничивает то тут то там запрещая охоту, вводя абсурдные правила на рыбную ловлю и тп. Впредь до семидесятых годов индейцев заставляли отдавать детей в американские школы, где им под страхом физических наказаний запрещали говорить на родном языке. Вобщем индейцев и их культуру целенаправленно уничтожали и таки во многом добились своего. Принесенные из Европы болезни и алкоголь делали свое дело не хуже пуль.Теперь многие из них тихо спиваются в резевациях никому не мешая. Говорят что то что стало с этой страной - исполнение древнего индейского пророчества о людях придущих из-за моря, которые уничтожат народы живущие на этой земле и разрушат природу построив странные города. Также существует пророчество о том что произойдет после: "Где утром стояли города-днем будет только подниматься дым."
Мы пересекли границу резервации племени Makah. Это можно было сразу заметить по машинам едущим навстречу. Они были старые и проржавевшие. Въехали в городок напоминавший какую-то советскую провинцию времен застоя. Посреди залива на вечной стоянке стоял огромный рыжий от ржавчины мертвый теплоход с выбитыми стеклами. Меня всегда привлекали вещи рожденные цивилизацией и теперь находящиеся в процессе возврата назад в природу. В них течет своя жизнь и сила. "Вот бы по нему полазить!" -думал я.
В индейцах не смотря на их довольно жалкие условия жизни есть очень много присущего этому народу достоинства. У них гордая осанка, и смотрят они на тебя всегда немного сверху вниз. Народ этот вызывает у меня бесконечное уважение и сострадание. Именно через их пение я впервые почувствовал силу этой земли и связь с ней. Случилось это много лет назад в Пенсильвании, куда я приехал на powwow которое для западного человека являетя одной из немногих возможностей увидеть индейцев на их празднике, одетых в традиционные костюмы, посмотреть на их танцы глубоко связанные с лесом, горами, зверями и птицами, послушать их пение, их барабаны, стучащие внутри тебя как сердце самой земли.
Мы проехали городок Neah Bay чуть не столкнувшись на перекрестке с очередной колымагой и не подумавшей остановиться на "Стопе", и стали подниматься выше и выше по грунтовой дороге ведущей на самый северо-западный край Америки - cape Flattery. На самом краю Америки не было никого. Было место для разворота, дальше грунтовка превращалась в узкий ухабистый проем между кустами. Решено было тут ночевать. Вид с крайней точки страны открывался внушительный. С одной стороны- Тихий океан, с другой- мрачный Ванкувер. Прямо перед нами был остров на котором стоял дом и маяк. Если посмотреть на него в бинокль- открывался маленький нереальный мир похожий на кадры из "Соляриса". Среди медленно клубившегося тумана виднелись проложенные через густой кустарник тропинки идущие в разные стороны от дома с маяком. Издали остров казался очень мягким, будто плюшевым. Не видно было ни одного человека, хотя дом по своему виду казался вполне жилым. В таком доме мог бы жить сам смотритель маяка с семьей. Я старался представить себе эту жизнь на самом краю земли, с вечным шумом разбивающихся о скалы волн и поющим над водой словно гиганский singing bowl маяком.
Мы готовили ужин когда вдруг подъехала машина. Девушка, сидевшая в ней, смотрела на нас какое-то время прежде чем выйти. Она вышла, и это свидетельствовало о том, что мы производим не такое уж страшное впечатление после двух недель on the road. Мы познакомились и пригласили ее к нашему ужину. Разговорившись, мы выяснили, что девушка встречалась какое-то время с сыном Нины Аловерт-русской женщины-фотографа, знаменитой своими фотографиями Бродского, Барышникова и других известных иммигрантов. Одна моя знакомая рассказывала мне, как однажды она провела всю ночь в доме этой женщины, просматривая уникальные фотографии, сложенные по всюду в многочисленных коробках. Вобщем встретить здесь совершенно незнакомого человека и выяснить что между вами существует определенная цепочка- было довольно странно. Оказалось что Виктория живет на одном из американских островов что находятся в заливе между Америкой и Ванкувером. Рассказала про жизнь на островах и даже пригласила в гости, но поехать туда у нас не получилось, а жаль. Пол-ночи играли, разложив инструменты прямо на обеденной скатерти.
Утром мы спустились назад в городок, зашли в лавку к индейцам купить копченой рыбы. В лавке на стене висела карта мира с воткнутыми в разные места иголками. Хозяин объяснил нам, что он просит всех приходящих к нему покупателей говорить из какой они страны и города. Судя по количеству воткнутых в карту иголок и их разбросанности, его рыба славилась на весь мир. Правда в России не было ни одной иголки, и он был очень рад воткнуть в огромное пустующее пространство сразу четыре - в Москву, Питер, Казань и Ташкент. Выезжая из городка, я увидел еще одну сюрреалистическую картину: теплоход, привлекший вчера мое внимание, стоял теперь совершенно в другом конце бухты и довольно далеко от берега. Объяснениe этому явлению напрашивалось настолько же абсурдное как и вся эта картина: якоря у теплохода не было, и он пустой, спокойно дрейфовал внутри залива то приближаясь к берегу то отдаляясь, в зависимости от прилива. Так закончился наш путь на север и началось медленное продвижение вглубь страны-на восток, домой.
6.Сиэтл.
Ночь застала нас на этот раз на подступах к городу и решено было остаться в кэмпинге, а до Сиэтла добраться утром. Утром я вышел на берег залива на другой стороне которого должен был быть город. Города отсюда не было видно, зато стала видна огромная гора-вулкан со снегом, сверкающим в утреннем солнце на вершине и склонах. Это была mount Rainier.
Мы решили добраться до города на пароме. Это было дешевле, удобнее а главное-красивее. Паром идет около получаса через залив и ты видишь воду, горы и постепенно приближающиеся небоскребы Сиэтла. Американские города выглядят очень красиво когда приближаешься к ним по воде. Как будто бы ребенок, играя, сложил их из разноцветных стеклянных кубиков разной формы. Пирамидки, цилиндрики, прямоугольнички и шарики сверкающие на солнце- на расстоянии они кажутся застывшими силуэтами, а когда ты приближаешься-начинаешь видеть все детали этого занятого своим новым днем муравейника. Маленькие машинки, бегающие туда-сюда по лентам подвесных дорог, ползающие по стенам билдингов лифты, развозящие людей по их офисам, снующие над всем этим вертолеты. Еще ближе-и немое кино обретает звуковой ряд: гул шин, сирены полиции и гудки автомобилей-основные вибрации западных городов. Над Сиэтлом доминирует mount Rainier - спящий вулкан, который рано или поздно должен проснуться и тогда Cиэтл, на радость археологам будущего, станет новыми Помпеями.
Мы поехали посмотреть оказавшуюся не очень интересной фото-выставку, походили по магазинам, купили кое-каких подарков и уже под вечер оказались на Бродвее, где гуляли толпы народа, в основном-студенты местного университета. Мне сразу бросилось в глаза количество пьяных. В Нью-Йорке увидеть на улице пьяного-редкость, тут же шатающиеся люди разных возрастов и в разной степени невменяемости были повсюду. Мы прошли довольно большой кусок Бродвея, поиграли на барабанах с неграми в африканском магазине и поехали в Downtown, где была забита стрелка с Клюквой, который осматривал город самостоятельно. Клюква опаздывал, и мы с Женькой сели на лавочку в небольшом скверике, находящимся как оказалось, на пересечении ночных народных троп этого города.
В течении полу часа у нас произошло сразу несколько незабываемых встреч с представителями местного населения. Из темноты вдруг выбежал мужик и в полу-бессознательном состоянии рухнул рядом со мной на скамейку. Дико осмотревшись, он достал из кармана бумажник и начал вытаскивать из него пачки стольников. Тряся ими перед моим лицом, он повторял: "Смотрите и не думайте что я просто какой-то алкаш!" Потом неслушающейся рукой он достал пачку сигарет и, разорвав ее и рассыпав сигареты по мостовой вокруг, начал пытаться прикурить, безуспешно водя зажигалкой перед лицом не в силах совместить огонек с кончиком сигареты. Наконец ему это удалось и, закурив, он вскочил и изчез в темноте с той же скоростью с какой из нее вывалился. Тут же к нам подбежали несколько бомжей и начали ползать вокруг нас, собирая разбросанные сигареты. Один из них задержался и, заметив висящий у Женьки на груди фотоаппарат, предложил ему купить у него за пять долларов треножник. Женька сказал: "Неси, надо посмотреть", и негр побежал куда-то, крича что вернется через пять минут и что бы мы не уходили. Мы сидели и смотрели как по улицам вокруг, горланя песни и кидаясь буталками, шатаются компании пьяных людей. Как к барам подъезжают такси и в них укладывают не вяжущих лыка студенток. Мы были в самом центре делового Даунтауна, неузнаваемо преобразившегося с наступлением темноты. В голове у меня уже какое-то время непроизвольно крутилась песня БГ "Не пей вина, Гертруда".
Тут к нам подвалили две девушки, изрядно на веселе, и стали знакомиться. Оказалось что они из Висконсина и узнав что Женька из Чикаго, очень обрадовались, встретив тут соседа по Мид-весту. "So, can you guys speed us up?" -спрашивали они. Ни я ни Женька не понимали точного смысла просьбы и отвечали что-то совсем невпопад. Мы оба были уже довольно усталые и хотели только поскорее свалить из этого места. Узнав что мы из России, одна из них стала смеяться, глядя на Женьку: "Так ты наверно шпион КГБ, я тебя расколола!" В ответ на это Женька невозмутимо ответил: "Да, так оно и есть, а вон моя машина" -и показал устало на стоящий неподалеку наш вэн на котором висел номер "KGB SPY-1". Прочитав номер, девушки сразу стали серьезнее и быстро удалились. С этим номером мы проехали всю страну, вызывая вопросы и шутки со стороны населения. Один раз нас остановили за незначительное превышение скорости, но при разговоре с полицейским выяснилось, что он просто хотел посмотреть на человека, едущего через его штат в машине с таким номером. Мило побеседовав, он отпустил нас не оштрафовав. Насколько мы поняли, фраза "Speed us up" означала вопрос о наличии у нас кокаина или подобной субстанции, которая обеспечила бы всем нам неиссякаемый, по крайней мере до утра, прилив энергии.
Через несколько минут из подворотни вылетел пригибающийся под тяжестью повозки рикша и, стуча по мостовой колесами, пронесся мимо нас, изчезнув за ближайшим углом. В повозке визжа и хохоча, топая ногами, с развевающимися по ветру волосами неслись наши подруги, являя собой дикое зрелище достойное пера Булгакова. Тут прибежал назад негр с треножником и начал расхваливать его, с надеждой глядя на Женьку. Треножник был безнадежно сломан, камеру было не к чему прикручивать и сделка не состоялась.
В бар напротив периодически заходила очень красивая высокая девушка с корзиной цветов, которую она, изящно придерживая рукой, несла на голове. Изчезая на какое-то время в плотной толпе танцующих в густо накуренном воздухе бара людей и продав все цветы, она выходила, шла куда-то за новыми и через несколько минут сцена повторялась. Женька не мог пропустить такой возможности для кадра. Только подход он выбрал как оказалось неправильный. "Быстрей!"- сказал он и кинулся к вэну. Мы стали кружить вокруг блока подлавливая нашу модель. На третьем или четвертом круге мы наконец оказались достаточно близко от только что перешедшей улицу девушки. Остановившись на светофоре, Женька стал быстро щелкать камерой не высовываясь из машины, только опустив стекло. В этот момент девушка обернулась, будто почуствовав на себе взгляд, светофор переключился и мы уехали, не зная, заметила она что ее снимали или нет. Женьке показалось недостаточно, было слишком темно и далеко для хорошей фотографии и, оставив машину, мы пошли назад к клубу. Через какое-то время девушка вышла и Женька заговорил с ней, теперь конечно спросив разрешения ее пофотографировать. Она довольно дружелюбно поболтала с нами, но позировать отказалась, сказав что видела как он снимал ее из машины и что теперь нам не доверяет. Чтож, у нее были на это все основания и мы ушли ни с чем. Вскоре подошел Клюква, мы залезли в вэн, и через пол-часа вокруг была только ночь, которую нам предстояло провести в дороге. Больших городов теперь не предвиделось до Чикаго. На карте как по ниточке вырисовывался наш дальнейший маршрут:
7.Montana.Glasiers national park. Wyoming.Grand Teton и Yellowstone.
Парк Glasiers -Ледники- это озера в обрамлении снежных горных пиков, где дно выложено разноцветными камушками, это высокогорные альпийские луга, вспыхивающие с восходом солнца распустившимися цветами словно палитра, это тянущиеся к горизонту долины c искрящимися змеями рек, это не боящиеся человека звери и птицы.
Сами ледники остались теперь только в глубине парка, до них надо долго идти. Эффект глобального потепления здесь заметен очень хорошо. Для наглядности можно посмотреть фотографии, снятые в 50-х -60-х годах и сравнить их с современными. Там где раньше человек стоял на многометровом ледяном языке- теперь зеленая долина с маленьким ручейком.
Мы заехали в лес и переночевали прямо около машины. Несколько лет назад здесь случился пожар, и молодой лес поднимался среди валявшихся и торчащих всюду словно обгорелые спички стволов. Глядя на это, я чувствовал умиротворение, сродни тому, какое испытываешь ходя по старому кладбищу с уже не всегда различимыми надписями на покосившихся от времени плитах. Тут уже присутствовала энергия ни разрушения, а рождения новой жизни. Такие леса попадались в этой части страны довольно часто.
На утро мы заехали в visitor center за картой и выбрали маршрут, ведущий к отдаленному ледниковому озеру. Идя по тропе, я то и дело останавливался, оглядывая постепенно открывающуюся мне со всех сторон панораму. От увиденного захватывало дух и хотелось, расставив руки, взлететь над всем этим миром сказочной страны - Нарнии и навсегда забыть о мире людей. Достаточно было присесть на камень - и к тебе начинали подходить звери, обнюхивая тебя, знакомясь, и выясняя нет ли у тебя чего-нибудь вкусненького. Подходили толстые барсуки, бегали вокруг бурундуки и белки, на ветви деревьев вокруг садились птицы. Белые горные козлы прогуливались парочками прямо по тропе, не спеша уступать человеку дорогу.
Тропа стала круто спускаться вниз и я увидел синее-синее озеро на самом дне каньона. Когда я спустился, уже вечерело и резко, как это бывает в горах, похолодало. От комаров не было спасу. Все наши уже успели выкупаться в ледяном озере, Женька голый прыгал на берегу согреваясь и отмахиваясь от комаров и был несколько похож на неандертальца совершающего ритуальный танец, только дубинки не хватало. У него так и не получилось убедить меня в необходимости вылезти из трех бывших на мне к тому времени зимних свитеров и окунуться в ледяную воду, от которой сводило даже пальцы рук. Меня было не соблазнить даже обильным выделением серотонина, следующего по его словам непосредственно за купанием. В сумерках пришли назад к машине и поехали искать ночлег.
С ночлегом нам в этот раз явно не везло. В национальных парках нельзя ночевать где попало, а все кэмпинги были заняты - туристский сезон был в самом разгаре. Главная проблемма была в том, что негде было оставить машину незамеченной, а самим уйти поглубже в горы. Пришлось выехать за территорию парка и искать подходящее место там. Мы снова оказались на резервации примыкающей вплотную к парку. После долгих поисков мы решили остаться у озера виднеющегося слева от дороги. Долго искали подъезд в полной темноте, наконец увидели грунтовку, судя по всему ведущую к воде. Вокруг была кромешная тьма, машин на дороге почти не попадалось, и мы никак не ожидали увидеть за собой сразу две полицейские машины под мигалками, материализовавшиеся за нами словно из земли, как только мы свернули с дороги и проехали пару сотен метров по направлению к озеру. Когда тебя останавливают - это всегда неприятно, особенно ночью, особенно в чужом штате, особенно на глухой грунтовке посреди резервации и с плотным мешком грибов в багажнике. Следующие несколько минут мы сидели не шелохнувшись освещенные прожекторами, и ждали решения своей судьбы пока индейцы проверяли наши документы. Все обошлось, и возвращая права, не очень дружелюбно настроенный индеец объяснил нам, что на резервации запрещено съезжать с основных дорог потому что случайно можно разрушить ритуальные места и многому повредить. "Мы привязываем к деревьям амулеты которые вы даже не заметите как собьете!" Он был совершенно прав, и извинившись, мы уехали.
Мы опять были совсем одни на ночной дороге. Свернули на длинную грунтовку ведущую обратно в парк, но с другой стороны. Мы уже несколько раз обращали внимание на странные отсветы проносящиеся над холмами справа. Как будто это были фары машин движущихся по несуществующей там дороге. Но в какой-то момент игра света настолько перестала выглядеть чем-то знакомым, что мы решили остановиться. В небе, с каждой минутой становясь интенсивнее, постепенно разворачивалось настоящее светопреставление. Одна за одной волны белого света проносились от горизонта к зениту, небо мерцало, и казалось, что мы слушаем симфонию написанную для глаз а не для ушей. Никто из нас никогда не видел северного сияния, это было особой удачей в конце июля даже для северной Монтаны почти у канадской границы. То же самое сказал нам назавтра и местный рэнджер. Еще долго после того как все уснули я стоял один, прислонившись к вэну, не в силах оторваться от грандиозного зрелища. ( Совсем недавно, возвращаясь из Нью-Йорка ночью домой, в полу-часе езды от Манхеттена, проезжая через Семь Озер я остановился, увидев в небе знакомую игру огней. В наших широтах это просто неслыханно, и глаза старались найти установленные где-то в горах вращающиеся прожекторы, отказываясь верить увиденному. Сияние было менее интенсивным и менее продолжительным, но довольно долго висело несколькими пятнами света над горизонтом от которых отделялись и разбегались по небу волны бледного света.)
Я встал раньше всех, вскоре после рассвета, и успел прогуляться по большому лугу, лежащему между нами и лесом, еще до того как раскрылись цветы. Сел на камень и, достав бинокль, стал осматривать лежащие на казалось недостижимой высоте материкового раздела плоскогорья. На одном из них, едва различимый на таком расстоянии в дрожащем утреннем воздухе, пасся табун диких лошадей. Черные кони мирно переходили с места на место, щипая траву, заигрывая друг с другом и тряся гривами. Я чувствовал себя, будто случайно подсмотрел не предназначенную для человеческих глаз сцену. Казалось, что я видел природу, какой она была до появления на земле людей.
Я возвращался назад через чудесно преобразившийся луг. Раскрылись цветы, и он превратился в яркий разноцветный ковер через который бежала утоптанная дорожка. Место было очень "грибное" и день обещал быть солнечным и долгим, все говорило о том, что пришло правильное время для следующего путешествия.
За завтраком мы приготовили грибной отвар, и выпив ароматную дымящуюся чашу желтоватого зелья, я быстро ушел один по тропинке через шепчущийся с ветром луг и дальше в лес. Тропинка шла по дну долины, то погружалась в лесную прохладу, то выводя на поляны, все в ярких цветах, откуда были видны горные цепи тянущиеся по обе стороны. Я остановился и сел на бревно лежащее так, что сидя на нем, можно было видеть все сразу: реку шумящую внизу, небо, скалы и лес. Я стал разглядывать узоры, оставленные на бревне жуком-короедом. На бревне была нарисована та же самая картина что была вокруг. Жук не только нарисовал реку, лес и скалы, но даже солнце и облака были на деревянном небе. Погрузившись в созерцание и совсем расслабившись, я дал сознанию возможность самому складывать из наблюдаемого картины. Я видел прошлое этой земли. Видел как постепенно менялся ландшафт, как меняла русло река, как вырастали или наоборот изчезали горы. Я перевел взгляд на отвесную стену скалы испещеренную трещинами и покрытую кое-где разноцветным мхом. Узоры трещин на глазах стали складываться в образы, постепенно меняющиеся и перетекающие один в другой. Я словно смотрел немое кино. Теперь я видел людей живших здесь когда-то. Видел их странные ритуалы, совершаемые на вершинах гор в свете восходящего древнего солнца. Видел охоту, видел морды волков и оленей, медведей и рысей. Видел деревню вигвамов и стоящего на страже индейца с копьем. Видел, как мужчина гнался за длинноволосой девушкой и та сорвалась в пропасть. Видел, словно грубо вытесанные из самих скал, лица индейцев. Вернулся я когда уже темнело.
Утром мы были в Idaho, в Craters of the Moon -месте, привлекшим нас своим названием, куда решено было заехать по пути в Yellowstone. Мне хотелось побывать на всех вулканах встречающихся нам на пути. Все они были очень разные, каждый был шедевром огненной скульптуры и графики. Вся компания лазала со мной по кратерам и лавовым языкам, но особого восторга не выражала. Когда мы уехали из последнего вулканического заповедника, где черное застывшее стекло звенело под ногами а стены лавы стояли прямо за нами в лесу, даже мне уже было достаточно общения с этими местами. И тут мы специально делаем крюк и тратим почти целый день чтобы добраться до места, которое оказывается очередным вулканом, хоть и по-своему уникальным. Когда мы подъехали достаточно близко и вдоль дороги потянулась лавовая пустыня с редкими небольшими кратерами, я подумал что здесь меня наверно и оставят.
По лаве довольно трудно ходить, и в вулканических заповедниках через нее проложены дорожки, по которым можно уйти далеко в застывший каменный мир. Здесь лава лежала ровно, словно кто-то залил в несколько слоев асфальтом, а потом заровнял гиганским катком все видимое пространство до самого горизонта. В этом странном пейзаже попадались отдельно стоящие скульптуры- памятники росшим здесь тысячи лет назад деревьям, пещеры в которых лежал снег. Конусы невысоких кратеров возвышались над всем этим словно шоколадные трюфели. Мы прошли по нескольким дорожкам, поднялись на пару кратеров и спустились в лавовую пещеру. Странно было бы наверно в ней жить и поднимаясь каждый день наверх, видеть только разлившееся вокруг на сколько хватает глаз каменное море.
Долго ехали по дороге, проложенной через залитую лавой равнину кое-где уже превратившуюся в степь. Местность была плоской и необитаемой, здесь был секретный институт по разработке атомного оружия и наверно проводились какие-то испытания. Это тоже было чьей-то реальностью: сидеть в застывшей лаве изобретая бомбы.
8. Grand Teton.
Два национальных парка страны - Grand Teton и Yellowstone - расположены совсем рядом, один над другим, при этом совершенно отличаясь друг от друга . Grand Teton - это гряда отвесных скал с лабиринтом узких ущелий, Yellowstone - это равнинная страна гейзеров.
Мы приехали в Teton глубокой ночью и остановились в кэмпинге, так как искать лес за пределами парка ни у кого уже не было сил. Утром я проснулся первый и осмотрелся. Интересно приезжать в такие места в полной темноте и только утром видеть куда ты попал. Вид открывался грандиозный. Вертикально уходящие в небо гряды скал в разломах которых клубились облака, выростали безо всякого перехода прямо из равнины заросшей сэйджем, аромат которого наполнял утренний воздух. Я перелез деревянную изгородь и, оказавшись за территорией кэмпинга, пошел в направлении гор. Вскоре я понял, что они гораздо дальше чем казалось на первый взгляд и понадобится часа два чтобы дойти до них под начинавшим сильнее и сильнее жарить солнцем. Я присел отдохнуть и стал фотографировать степные цветы, кажущиеся на первый взгляд невзрачными по сравнению скажем с буйством красоты цветов Glasiers, но обладающие своей силой и строгой красотой узора.
Справа от меня, довольно близко, раздалось фырканье, принадлежащее явно не маленькому животному. Я сидел окруженный кустами сэйджа и не мог видеть происходящего в двадцати метрах от меня. Аккуратно привстав, я встретился взглядом с огромным бородатым бизоном. Бизон перестал жевать и настороженно меня разглядывал - я явно находился внутри зоны безопасности животного. Тут я заметил еще нескольких бизонов лежащих поодаль. Если не присматриваться - их легко можно было не заметить среди густо растущих кустов. Я тихо повернулся и ушел обратно к изгороди кэмпинга - теперь я понял что ее поставили не только для людей.
Когда попадаешь в незнакомое место и хочешь выбрать себе маршрут - идешь в visitor center. Рэнджер разложит перед тобой карту, расскажет о каждой тропинке, рельефе местности, наличии воды и ожидаемой погоде. В Tetons маршруты идут только по дну разветвляющихся на рукава ущелий. Горы совершенно непроходимы. Я выбрал себе маршрут на целый день и ушел взяв достаточно воды, день становился жарким.
Я шел вперед часа три с расчетом дойти до места, где ущелье разделялось на двое. Тропинка шла и дальше, но туда уже надо было идти с ночевкой. Я шел, периодически останавливаясь и окуная футболку в ледяную реку. Выжав ее и одев, я мог пройти еще с пол-часа, пока солнце снова не высушивало ее. Скалы тянулись по обе стороны почти отвесной стеной уходящей в облака. Тропинка разделилась на двое и я не ошибся, решив пойти вправо. Скоро надо было возвращаться что бы успеть назад до темноты. Я совсем не хотел идти назад ночью по тропинке, которую делят между собой и люди и звери, тем более что в самом начале пути я видел бурого медведя -подростка копошащегося в кустах черники. Но пройдя совсем недалеко, я вышел на открытое место откуда открывалась панорама сразу на три ущелья - я забрался на высокий камень и сидел там, любуясь грандиозной картиной. Я мог видеть уходящее вдаль ущелье по дну которого между огромных валунов петляла тропинка, мог видеть разделяющиеся на трое стены гор. На соседний валун вылез толстый сурок, и улегся на плоской верхушке. Так мы и сидели, слушая ветер и осматривая горы.
Ночевали мы, заехав на площадку, с которой открывался вид на весь горный массив парка. Мы были почти на одном уровне с вершинами и видели закат, ночь, луну обошедшую бесконечную долину и скрывшуюся за скалами, и рассвет. Когда мы заезжали по серпантину наверх, огромный гризли с радиопередатчиком на шее бросился перед машиной, и перепрыгнув одним махом дорогу, изчез в лесу.
Путешествуя по Америке, мы каждый день встречали замечательных людей, настоящую соль этой земли. Это были продавцы в магазинчиках, хозяева придорожных дайнеров, туристы встречающиеся на горных тропах, рыбаки и лесничие. Вот и сейчас мы разговорились с мужиками из Вайоминга, раз в году оставляющими дома жен и уходящими втроем в горы. Нас угостили редким пивом местного вайоминского разлива, а мы дали им хороший пучек травы, чему они очень обрадовались и дали нам подробные карты Вайоминга и Монтаны, посоветовав проехать длинной, но стоящей того дорогой через Bear Tooth - самую высокую точку штата.
В Теtons мы побывали еще в одном волшебном месте - Церкви Святого Преображения, что находится у самого въезда в парк. Бревенчатый сруб церкви стоит посреди заросшей сэйджем равнины в обрамлении отвесных скал. Дверь всегда открыта летом, и каждый может позвонить в висящий перед входом колокол. Внутри все поскрипывает и пахнет деревом, но самое главное -это алтарь, самый удивительный алтарь когда-либо мной виденный. На сколоченном из бревен столе стоит деревянный крест, сделанный тоже из веток, а вместо задней стены - прямоугольное окно, в которое видна равнина и растущие из нее горы. Сидя в тишине церкви, ты все время видишь захватывающую дух панораму снежных вершин. Эта церковь - сестра нашей церкви в Вудстоке, тоже стоящей в горах дышащих силой и всегда открытой. Она тоже столетняя бабушка и поскрипывает на ветру, в ней почти так же звучит колокол и самое удивительное, что называется она так же как и ее сестра на другом конце страны - Церковь Святого Преображения.
Мы ехали через
9.Yellowstone.
Через парк ведет единственная дорога и летом можно долго простоять в пробках, создаваемых огромным количеством машин с туристами, которые останавливаются, увидя лося или бизона пасущегося невдалеке от дороги и выбегают всей семьей его фотографировать. То же самое делают и все остальные, и движение останавливается. Невесело приходится тем, кто оказался далеко от очередного оленя и вынужден ждать.
Первой нашей остановкой был главный гейзер Америки, национальная икона - "Old Faithfull". Уникальность гейзера в том, что его извержения можно предсказать с точностью до минуты. Вокруг построен целый комплекс:
гостиница, ресторан, cувенирные магазины, кафе-мороженное и даже душевые, которыми мы сразу же воспользовались. На часах при входе стрелки показывают время следующего извержения. Они происходят примерно раз в час. К моменту извержения тысячи человек рассаживаются вокруг гейзера на досчатом настиле со скамейками и готовят камеры и фотоаппараты. Извержение начинается с идеальной точностью и длится минуты три. Cперва гейзер начинает булькать как закипающий суп на огне, а потом поток кипятка с дымом выстреливает вверх как обезумевший фонтан которому то подают то перекрывают воду. Зрелище конечно захватывающее, и если ты попал в Yellowstone - посмотреть Old Faithfull надо обязательно, несмотря на толпы народа. Иногда ветер подхватывает струю кипятка и несет ее на людей, словно поливая из огромного, дымящегося, пахнущего серой душа. Толпа с криками вскакивает и разбегается, но оказывается, что пролетая сто метров по воздуху, вода быстро остывает и не представляет опасности, разве что может залить фотоаппарат.
В парке есть территории оборудованные для туристов, где люди ходят по настилам и мостикам, проложенным вокруг гейзеров, но есть также дикие места, где народу совсем мало и висят предупреждения о риске для жизни. Посмотреть стоит и те и те. Дело в том что гейзеры, находящиеся даже совсем рядом друг с другом, могут быть совершенно разными. В одном может быть озеро коричневой кипящей и пузырящейся грязи, а в соседнем - прозрачное зеленое озеро, уходящее в недра земли. Один может быть спокойным, а его сосед - кипеть и периодически извергаться, плюясь в наблюдателей горячими брызгами. В первый день мы посмотрели Old Faithfull и походили со всеми вместе вокруг разных гейзеров, а на второй день началось самое интересное, без чего я не прочувствовал бы в полной мере всей невероятности места. Я не знал, что в парке есть также полу-закрытые зоны, куда не ходят толпы туристов и где и скрывается самое интересное для таких как я. Уже темнело, и мы заехали на пустую парковку поужинать. Процесс приготовления и поедания ужина занимал часа два и я успел немного прогулятся по тропинке, уходящей вглубь леса.
Лес быстро кончился, и мне открылась довольно зловещая панорама. Я стоял на опушке и смотрел на огромную дымящуюся равнину через которую текла река. Была полная тишина, и я слышал только слабое шипенье гейзеров, доносящееся то глуше то явственнее со всех сторон. Через равнину шли тропинки, петляющие вокруг дымящихся бассейнов и висело такое объявление:
" Зона повышенной опасности. Нестабильная почва. Здесь погибали люди. Вход на свой страх и риск "
Я понял, что уехать отсюда не посетив настоящую сталкерскую зону я не могу, но для этого надо было дождаться утра, ведь уже темнело. Я видел один из самых невероятных закатов в своей жизни: небесные цвета менялись над ровно поднимающимися из земли столбами белого дыма. Нездешнюю картину дополняли звуки, которые никак не ассоциировались с обычными звуками леса: шипенье, бульканье и стуки, идущие из-под
земли.
Мы переночевали у теплой из-за подземного жара и стекающих в нее потоков кипятка речки. Всюду чувствовался слабый но явный запах серы. Утром я, заготовив достаточное количество гаек с привязанными к ним обрывками тряпок, отправился в Зону.
Дымящаяся равнина предстала мне во всей своей потусторонней красе в свете восходящего солнца. Я стоял над рекой у довольно большого гейзера, который то спокойно дымился, то вдруг начинал закипать, обдавая горячим серным паром. Из гейзера выливались и стекали в реку разноцветные потоки, от чего весь склон был покрыт красно-желтой жижей, теплой и приятной на ощупь. Обходя гейзер, я по гулкому звуку своих шагов понял, что иду по тонкой корочке, отделяющей меня от кипящего подземного озера. Я вспомнил прочитанное раньше в брошурке, подобранной нами в visitor center. Там говорилось, что главная опасность состоит в том, что человек неосторожно подходит близко к гейзеру, не понимая насколько тонким может быть слой почвы под ногами, и неожиданно проваливается в кипяток. Еще там говорилось, что местность тут меняется каждый день, и где вчера была надежная дорожка, сегодня могут возникнуть новые гейзеры или того хуже: дорожка может выглядеть как и вчера, но пойдя по ней сегодня можно легко угодить в кипяток, так как почва успела за ночь истончиться.
Я медленно шел по тропинке, ощущая себя человеком, случайно подсмотревашим за тем, как готовится обед в преисподней. Всюду кипела работа: тут гулко что-то толкли, там помешивали закипающий суп, здесь что-то жарили. Меню было явно не маленькое, блюда отличались друг от друга по цвету, запаху, температуре и составу. Прозрачные дымящиеся напитки, cупы разной густоты и даже разноцветные соусы - они варились шипя и пощелкивая. Для гостей были даже устроены джакузи - прозрачные кипящие ванны разных оттенков и глубины, расположенные на обрывах над самой рекой, чтобы после купания можно было сразу остудиться, бросившись вниз. Гейзеры манили бесконечной глубиной. Сидя над ними и смотря в прозрачную, неестественно ярко окрашенную воду, казалось, будто сейчас из разломов уходящих в недра земли ходов появится и всплывет к тебе какое-нибудь неведомое существо - житель нижнего мира. Оторвавшись от созерцания подводного царства, ты видел вокруг гипнотизирующую картину дымящейся равнины.
Только походив один по Зоне я смог оценить всю манящую прелесть этого места - самого невероятного из всех увиденных нами в северной Америке. При выезде из Yellowstonе мы посмотрели еще одно удивительное творение огня и воды. На вершине горы образовались гейзеры, и теперь по всему склону, как по лестнице, лился вниз каскадами белый кипяток. Ступени были красноватыми из-за накопившихся отложений. На них висели белые сосульки. Затопленные кипятком, кое-где стояли мертвые деревья и казалось, что смотришь на зимний ручей со льдом и снегом, только клубившийся над всем этим дымок нарушал иллюзию.
Человеческий разум наверно не может постоянно воспринимать чудеса и удивляться им. Мы уехали, миновав нескольких мест с заманчивыми названиями, наверно там тоже были по-своему уникальные гейзеры, но никто уже не был в состоянии вместить в себя больше красоты чем он уже сегодня увидел. При выезде из парка мы видели как стадо бизонов переходило дорогу, заставив остановиться машины.
Мы проехали по тем местам, о которых нам рассказывали мужики в Grand Teton. Серпантин словно ролокостер петлял и несся через самые высокие перевалы Вайоминга. Горные панорамы открывались во все стороны, и можно было увидеть одиноко бредущего по плоскогорьям настоящего ковбоя в широкополой шляпе и сапогах с блестящими на солнце шпорами, пасущего нескольких овечек. За его лошадью шла собака. Несколько раз мы останавливались чтобы вдохнуть чистейшего воздуха и осмотреться. На такой высоте было очень холодно.
Мы спустились наконец с гор и выехали на 90-й хайвэй, который должен был привезти нас обратно в Чикаго. Путешествие наше вступило в свою завершительную фазу, но на нашем пути было еще два места, которые решено было посетить:
10. South Dakota.Mount Rushmore. Bad Lands national park
Планировалось остановиться где-то на ночь, а к Mount Rushmore приехать днем, но отстояв ночную смену за штурвалом, во мне открылось второе дыхание, и я решил ехать пока не почувствую, что сны окончательно начинают заменять реальность видимую в ветровом стекле. Это конечно не безопасно, ведь за рулем ты можешь и не заметить этого перехода. Особенно интересно становится вести машину ночью, когда ты очень усталый но контролируешь ситуацию. Ты сосредотачиваешься на дороге, а воображение само начинает дополнять то, что находится сбоку, вне поля зрения. Вдруг видишь справа огни города, силуэты зданий. Мираж существует пока не повернешь голову и не посмотришь на него прямо. А там темнота, и только огоньки приборов отражаются в боковом стекле. Или вдруг перед тобой возникает стена, сквозь которую тем не менее так и продолжает бежать хайвэй. Инстинктивно пригнувшись, проезжаешь ее насквозь. Cамый интересный глюк случился со мной глубокой ночью по дороге домой из Нью-Йорка после насыщенного событиями weekenda в городе. Дорога идет через несколько горных перевалов, постепенно забираясь все выше. Ты то газуешь в гору, то летишь на спуск, отпустив все педали. Была зима и валил снег, я попал в самый шторм. Дорогу было видно на несколько метров вперед и в лобовое стекло несся непрерывный поток снежинок, образующий сплошные ярко-белые линии в свете фар. Я ехал медленней обычного и был очень усталый. Спускаясь с очередной горы, я в какой-то момент понял, что еду вниз уже очень долго, но определить где нахожусь - я не мог, из-за темноты и снега. Я ощущал себя падающим в бесконечную бездну как Алиса, улетающая вниз, в страну чудес. Чувство падения осталось и когда я наконец спустился и поехал по ровной долине, и когда я опять стал забираться в гору. Я чувствовал, будто любое мое движение по плоскости в нашем мире - всегда будет являться падением относительно космоса. Так я и падал, все ниже и ниже (если вообще существуют "ниже" и "выше" ), пока не уперся в забор у себя перед домом.
Итак на рассвете мы оказались в Южной Дакоте, у самой Mount Rushmore - одной из главных национальных икон Америки. Гиганские лица черырех американских президентов вытесывали в скале сотни местных шахтеров на протяжении 14 лет до начала второй мировой войны. Главный скульптор умер чуть-чуть не докончив работу и завершал ее его сын. Произведение получилось поистине грандиозное, особенно если абстрагироваться от его политической стороны и смотреть на него просто как на work of art. Мы получили возможность увидеть Mount Rushmor так, как ее наверно редко кому удается увидеть.
Мы заехали в лес, так чтобы вэна не было видно с дороги, разложили спальники, и вырубились на несколько часов. Проснулись мы уже днем. По дороге, что была совсем рядом, каждые две минуты с ревом проносились байкеры на харлеях. Возникало ощущение, что где-то рядом происходит байкерский слет.
За нами в лесу возвышалась небольшая скала, даже скорее нагромождение валунов. Пока мы заканчивали завтрак, Клюква успел на нее слазить. Он вернулся и говорит : " Сверху видны лица на Рашморе, да и так их видно прямо отсюда, посмотрите сквозь деревья ". И мы сразу увидели президентов сквозь ветви деревьев. Если не знать куда смотреть, заметить их можно было только случайно. Мы полезли на скалу. С ее верхнего уступа Mount Rushmore была вся видна прекрасно, с совершенно нереального ракурса. Не было видно ни дороги ведущей к ней, ни туристского комплекса у подножия, ни забитой парковки. Все было скрыто за лесистыми холмами, лежащими между нами и горой. Признаков цивилизации не было видно нигде, во все стороны, словно застывшие и поросшие лесом волны, расходились бекрайние просторы Black Hills Forest. Только в одном месте над лесом стояли четыре великана, несколько надменно смотрящие в разные стороны лежащей у них под ногами страны. Впечатление эта картина производила очень сильное, хотелось протереть глаза, настолько странно было видеть четыре огромных каменных лица, выглядывающих из-за леса.
Мы поехали погулять в городок, местный туристический центр, выдержанный в стиле "Wild West". Впрочем, погуляв по нему, я перестал быть настолько уверен в том, что особый колорит городка поддерживается специально для туристов, потоками приезжающих сюда летом. Все выглядело довольно реально, и ряды харлеев запаркованных вдоль главной улицы, и их хозяева в черных кожах, пьющие пиво на просторных деревянных верандах настоящих, как в фильмах с Клинт Иствудом " салунов ", и красотки-официантки в пышных белых юбках. Заглянув в переулок между двумя салунами, я увидел спящего на солнышке в кресле-качалке старого индейца, в полном аутентичном прикиде, в макасинах, амулетах, и с перьями на голове. В его свесившейся руке покоилась внушительных размеров трубка. Можно конечно было подумать что он сидит в ожидании желающих с ним сфотографироваться, но он сидел в безлюдном переулке и выглядел настолько естественно, просто как обычный старый индеец который заснул, пригревшись на солнышке.
Подъехали мы и к самой горе, вблизи выглядящей не менее внушительно. Лица президентов нависают над самой дорогой, ты видишь каждую трещину в камне, но эффект уже другой. Всюду полицейские машины, платная стоянка и туристы с фотоаппаратами. Ты попадаешь в мемориал с государственным значением. Мы посмотрели на скульптуры из машины и уехали.
Через пару часов мы ехали через
11. Badlands.
В Badlands совсем нет воды, очень жарко, тихо и пустынно. Все вокруг состоит из спрессованного желтоватого песка: и растрескавшаяся почва под ногами, и похожие на куличи невысокие горы, на которые можно легко забраться. Пейзаж совершенно лунный. Не видно ни зверей ни насекомых. Правда через прерию прилегающую к парку ходят стада бизонов, а в самом парке водятся mountain lions - что-то вроде небольшой пантеры.
Уже вечерело. Мы нашли безлюдную парковку от которой уходила тропа, ведущая вглубь этой странной песочницы. Я пошел по ней, но вскоре тропинка стала менее отчетлива, а потом и вовсе изчезла. Я походил вокруг, потрогал шершавые куличи, а потом забрался на один из них, возвышавшийся одиноким конусом посреди небольшой долины, которую окаймляли горки повыше, и стал ждать темноты, прислушиваясь к тончайшим звукам, наполнявшим казалось безжизненное пространство, смотря как постепенно наступают сумерки. Всходила почти полная луна, небо было чистым, и с наступлением ночи все было отчетливо видно: и силуэты песчаных холмов, и тускло светящиеся отраженным лунным светом ровные площадки между ними. Я довольно долго сидел так, чувствуя что с наступлением темноты здесь что-то неуловимо поменялось, и человеку тут больше не место. Наростало необъяснимое чувство тревоги. Вдруг с холмов справа стал дуть ветер. Он не был сильным, но в его внезапно начавшемся равномерном потоке чувствовалась какая-то настойчивость. Он как будто подталкивал меня, кружа вокруг и налетая то сильней то слабее. Чувство тревоги усилилось, и я встал, решив что явно пришло время возвращаться. Тут я услышал слабый звук, похожий на стон, донесшийся с другого конца долины. Я прислушался. Через несколько секунд звук повторился, на этот раз отчетливее. Теперь я ясно услышал стон какого-то существа, может даже человека. Я стал вслушиваться, и вскоре понял, что стонет какое-то животное, судя по интонации - раненное. Стоны доносились все отчетливее, но по прежнему были достаточно далеко. В какой-то момент они прекратились. Я вслушивался в ночь, и вдруг стон раздался гораздо отчетливей и ближе, я понял что животное движется в моем напрвлении и при этом довольно быстро. Я повернулся, и быстрым шагом пошел к машине.
Дойдя до машины я увидел очаровательную картину: наевшийся за это время грибов Женька, голый разгуливал в свете луны у подножия стоявшей тут группы куличей. Он явно испытывал настоящий сенсорный праздник: это была первая ночь в нашей поездке, когда не надо было напяливать на себя три свитера после заката солнца. Высокогорья севера с их перепадами температур были позади, и приятно было вспомнить что летние ночи бывают теплыми. Он был в эйфорическом состоянии и это передавалось. Увидя меня, он тут же, широко улыбаясь и расставив руки, пошел ко мне обниматься. Но я был настроен по-другому, мне казалось, что зверь с минуты на минуту будет здесь, и я не очень охотно обнял его в ответ. Он сразу это почувствовал, и неожиданно трезво сказал : "Да, я понимаю, не всякий захочет обниматься с голым человеком своего пола." "Подожди,- сказал я,- "Дело в том, что я слышал довольно страшное рычание, похоже, что там в пустыне раненная пантера, и она явно идет в нашем направлении, если она выйдет к нам - кто знает что можно ожидать от раненного зверя? Может лучше залезть в машину и подождать? ". Клюква с Рушаной стояли рядом и слушали. "Раненная пантера?" -переспросил Женька - "Отлично! Что у нас есть из еды? Сейчас я намажу бурерброд с маслом и пойду ей навстречу!" "Какой бутерброд, с каким маслом, это же пантера, да к тому же еще может быть и раненная!" - попытался я сделать ему "reality check". Но не тут то было. " Ну представь", - не унимался Женька, -
" Ты- раненная пантера, ты из последних сил идешь через пустыню, и вдруг - тебе дают бутерброд с маслом!!!" Он открыл багажник, достал сумку с едой, и стал намазывать бутерброд. Мы стояли вокруг, отговаривая его и одновременно прислушиваясь. Рычание раздалось еще ближе, его услышали все, и всем кроме Женьки стало явно не по-себе. Ему оно только придало энергии. Никому из нас не хотелось становиться участниками такого эксперимента, но удержать его мы не могли. Наконец Клюква сказал: " Ладно, если ты считаешь это для себя необходимым - иди!" Женька, голый и с бурербродом в вытянутой руке, растворился в темноте.
Прошло несколько томительных минут. Вдруг рычание донеслось опять, но теперь оно повторилось несколь раз и более протяжно. Я вдруг понял кому оно принадлежит. Хрипели бизоны, видимо ночующие в паре миль от нас, за самой дальней цепью куличей, где уже начиналась прерия. Звук, отраженный много раз от беспорядочно стоящих повсюду песчаных горок и искаженный ветром, был совсем неузнаваем, особенно если ты впервые в жизни услышал голоса бизонов за несколько дней до этого.
Женька был спасен, и через пару часов мы покинули это последнее место силы на нашем пути.
12. Завершение.Чикаго.
По пути назад мы остановились на пару дней у старых друзей, переехавших несколько лет назад из Hью-Йорка в Минесоту, в очень приятный маленький городок с разводным мостом через реку, около которого играл духовой оркестр. Назывался городок очень хорошо - Still Water. Нам устроили настоящий банкет на открытом воздухе, и рассказывая о наших странствиях, я чувствовал себя вернувшимся из кругосветного плавания путешественником. В гараже стоял открытый джип-вранглер, машина-зверь, на которой нас,
изрядно выпивших , бешенно прокатил по спящему городку выпивший не меньше нашего хозяин. Назад до дома я вел сам, глохнув на каждом светофоре ( джип был с ручной коробкой), но зато не рискуя вылететь на каждом повороте к кому-нибудь на лужайку перед домом. А еще там был душ с горячей водой которая не кончалась, и который не надо было подкармливать каждые две минуты квотерами!
Мы ехали через Mid-West. Всюду простирались бесконечные поля с торчащими в небо элеваторами. Пейзаж кстати больше всего напоминал мне среднюю Россию с ее полями и равнинами. Когда летишь через Америку на самолете - весь центр страны, от Нью-Йорка до Rocky Mountains выглядит абсолютно одинаково с высоты - ровно расчерченная на разноцветные квадраты полей земля. Иногда в поле видны странные круги, напоминающие crop circles. Я не мог понять загадки их происхождения, пока кто-то не объяснил мне, что фермеры, экономя свое время, привязывают трактора к торчащему посреди поля шесту на канате, закрепляют руль и газ, и трактор сам косит поле, ходя кругами и постепенно наматываясь на шест. Иногда получаются целые узоры, словно гиганские олимпийские кольца на поверхности земли. Гор в этих штатах нет, зато есть Великие Озера, они выглядят совсем как моря, только прибой слабее.
Через еще сутки мы были в Чикаго, дома у Женьки. " Какие люди там живут, как хорошо мне с ними!" - этот кусочек из Башлачевской песни - все, что я могу сказать про моих чикагцев. Погулял по центру, очень понравилось. Чистый ухоженный город с удивительной архитектурой. Через город течет река, и частые мосты с фонарями очень напоминают Питер. Слышал, что в тридцатые годы река была загрязнена химией настолько, что в один прекрасный день она вспыхнула от брошенного окурка. Пожар тушили несколько дней. Взял экскурсию на открытом кораблике, тоже совсем как в Питере несколько лет назад. Нас вывезли на озеро Мичиган посмотреть на город со стороны. Оттуда, черными силуэтами на фоне закатного солнца был виден весь чикагский sky-line. Погостив в Чикаго пару дней, я улетел в Нью-Йорк, встретивший тридцати-пяти градусной жарой и неизменным запахом мокрой половой тряпки в аэропорту. В этот же день добрался до своего леса.
Что еще написать? "О том что я видел, я мог бы говорить целый год". Или всю жизнь. Хочется только крепко обнять тех, с кем я разделил этот удивительный опыт...
Осень-зима 04-05.