Лаборатория с очень громким названием "Лаборатория по новым технологиям в теории связи" находилась на 5 этаже корпуса LG Electronics, и занимала примерно 10% этажа, деля его с массой таких же подразделений.
Весь этаж был разделен на синие перегородки так, что если кореец встает, то его голова видна над перегородкой. Поэтому наш этаж был похож на поле, по которому по случайному закону катаются черные колобки.
В дальнем углу этого поля-лабиринта и находился проём в лабораторию, над которой висела вывеска" LG - мировой лидер в цифровой технологии", и сразу влево шел проход в закуточек нашего начальника мистера Хонга.
Мистер Хонг часто ездил в командировки в американскую Силиконовую долину, поэтому в своем закуточке ему было скучно, и развлечение были только пати и дни "без стресса" , которые он проводил с блеском.
Лаборатория занимала еще 6 квадратных закутков. Для приглашенных русских инженеров был отгорожен 7-й закуток, но уже наполовину от квадрата, в котором и сидел я, дожидаясь других спецов из России.
Напротив меня сидел мистер Ли. Вообще фамилию Ли носили 3 мистера в лаборатории новых и новейших технологий, а также одна мисс. На втором месте стояла фамилия Ким - 3 мистера, на третьем Пак - 2. На четвером - Чо - один мистер, и одна мисс (зато мистер зам по секретности), Че, Хе, Ху, и также начальник Хонг.
Начну с мистера Ли, который сидел напротив. Я увидел у него на полке книгу с неповторимым логотипом, или профилем, а потом тот же самый профиль на его внутренней майке - это был профиль Че Гевары. Поскольку он сидел ближе всех ко мне, то я часто слышал его сопение и тихое пение мотива, похожего на Интернационал.
Спиной к спине с ним сидел другой Ли, по внутреннему прозвищу "Военизированный".
Он был магистр по научному званию, и имел пристрастие к оружию. Особенно он уважал автомат Калашникова. Бывало на пати, когда мы с лабораторией ходили в какое-нибудь кафе, пили соджу (корейскую водку) и ели сырую рыбу и медузы, вымоченные в черном соусе, он подползал ко мне на корточках (все сидели на корточках) и начинал как глухонемой восхищаться автоматом Калашникова, то прижимая к груди виртуальный его образ, то стреляя "Кх. кх.... ", пока в его глазах не появлялись слезы. Он слышал, что где там на Севере есть Сибирь, и там делают много танков и автоматов Калашникова, и он любил нас, русских, за то, что мы также "Калашниковы".
В этой же загородке сидела мисс Ли, которая очень часто появлялась на работе с мешками под глазами и качалась, хотя никогда соджу не пила. Еще она была известна тем, что мистер Ли " Военизированный", когда пати шли к концу, всегда объявлял, что мисс Ли будет его женой, как только он подрастет и купит дом.
Тут же четвертым у них сидел очень тощий кореец, мистер Пак. Счита-лось, что он хороший программист на языке Си++. Действительно, у него лежала очень толстенная книга "Библия Си++". Он очень хорошо выучил одну фразу по английски: "Do You like Nodeles?", что означает: "Вы любите лап-шу?" и считался поэтому очень общительный с иностранцами. Если на пати он попадался рядом со мной, то гарантировано, что весь вечер будет идти душещипательный разговор о том, кто как любит лапшу. Этот кореец получил кличку "Дохлый", и его черные зубы не спасало даже регулярная, как у всех корейцев шестиразовая чистка зубов в туалете.
Следующий кабинетик занимала группа из 4 корейцев, об одном из которых, мистере Ли, вначале я думал, что он какой то баптист. Действительно, он все выяснял, как я отношусь к вере, причем сначала принес мне кофе за 200 воней. Я сказал, что я уважаю все веры, но для глубокого преклонения нет времени, а по рождению я ортодокс. Через какое то время мистер Ли отстал. Рядом с ним сидел Пак, пожалуй самый доброжелательный кореец из всех. Он был очень толстый и вальяжный. В первые дни в Корее он заезжал за мной и возил на работу, потому что считалось, что я не знаю дороги. Однажды, когда он чуть не вляпался в автобус, я ему сказал, что он "Best Driver", на что он нескрываемо расцвел.
Так он стал Драйвером. Далее в этой группе был очень тихенький влюбленный кореец, который месяца 2 постоянно тихо разговаривал с кем то по сотовому телефону, почти шопотом, а потом женился. Естественно, что его имя стало "Влюбленный". Вечером после динера (ужина) все остава-лись на рабочих местах, чтобы доказать любовь к компании. Влюбленный тоже оставался, но незаметно спал, видимо, чтобы накопить силы для другой любви.
В центре этой группы сидел мистер Ким, черненький нервный кореец, который считался нашим менеджером. Он был дерганый и, когда передвигался по пространству, громко шаркал ногами. Впрочем, шаркали все. Это, наверное, осталось с тех времен, когда японцы, а потом и корейцы носили деревянные дощечки. Мистер Ким показывал, что он очень важная персона и необычайно занятая. Когда я подходил к нему с какой то просьбой, типа можно ли получить такой то кабель, то обычно его ответ был "I'm bisy" (я занят). Я обычно не обижался, поскольку знал, что корейцы очень любят отрабатывать какую нибудь английскую фразу для оттачивания произношения.
Действительно, мистер Ким был очень энергичный и деятельный. Он носился как угорелый. И приставучий. Когда я вставил в уши вату, чтобы меньше слышать вопли и шаркание колодок, он приставал ко мне полдня, не заболели ли у меня уши. Но когда он действительно был нужен, например, для налаживания локальной связи, в которой у них имелось масса секретов и паролей, его поймать было невозможно.
По его внутренней энергии ему под стать был мистер Чо, который сидел в следующем закутке, но его влияние распространялось шире, чем менеджер группы. Он был замом мистера Хонга, и поскольку тот часто отбывал в Силиконовую долину, важно ходил по коридору и планировал очередное пати. А в присутствии мистера Хонга мистер Чо был по части сохранения секретов. То, что у нас в советские времена называлось "Зам. по режиму", а в царское время - секретный сотрудник. В первый же день нашего нахождения в Корее он получил прозвище "Перо", поскольку сразу стало ясно, что он за правое дело может запросто вставить перо между ребер не задумываясь. Первую неделю он необычайно приставал ко мне с расспросами на английском языке, которым я владел на начальном уровне. И вопросы были в основном о семейном положении и службе в Советской Армии.
Семейное положение у меня было не богатое, а вот из армейских историй я сумел ему рассказать только то, как я здорово стрелял из автомата Калашникова. И он отстал.