Мужики пошли слякоть и дерьмо. А бабы тоже большого воодушевления у меня не вызывают. Нет теперь среди них сильных людей нордической хватки. Были, были когда - то. Но все измельчали.
В Германии сильных женщин, просто уничтожили, и они там порождают какую - то слякоть или приглашают мужиков со стороны, как это делают, например, в бохумском университете. А про Россию и говорить нечего. Революции и перестройки с человеческим лицом все выкорчевали, декорации поменялись, девятый вал в лету канул, а заплечных дел мастера просто повывелись, разве что иногда авансы делают да погоду распогодить собираются, полагая, что своим мужским началом они, мужики, на что - то способны. Как есть ни на что.
В детстве дружили мы с одним. И к ряду многие годы участие принимали в спортивно - художественных танцах. Для начала было все ничего себе. То есть, отвратительно и скверно. На все рассказывали, что нам делают честь, выставляя наши номера для демонстрации разным городским и областным бомжеватого вида начальникам, готовых разве что на то, чтобы по партийным дачам девок щупать и в постели укладывать, делая большие глаза, когда им давали раза по роже и говорили, что и жене, и в партком жаловаться будем. Откупались, как могли, делая вид, что влюблялись без памяти от нечего делать. Это потом уже все эти орлы, когда их время поистрепалось, как и ихняя шевелюра, заговорили о преимуществах времени развитого социализма с человеческим лицом. Мурло это сиволапое было, а не лицо. Рожа, обтянутая кожей. Вот, что это было на самом деле, уж поверьте мне. Гиблое дело, табак дело. И при деньгах оставались только шибко продажные и приспособленцы.
Другое дело теперь. Вчерашний день, это вчерашний день. Вот почему решила я со своим партнером по танцам расстаться. Ну, как Роднина, когда - то. А он, грешным делом, все мне свои слезные молитвы поет, а какой с ним, хотя бы туесок с деньгами составишь. Хоть денно и нощно работай, ничего, кроме демьяновой ухи, не заработаешь.
Но, ближе к делу! Стала я своему партнеру все это объяснять и про всякие премудрости текущего момента рассказывать, чтобы понял он, дурак, возраст у нас уже, пора деньги зарабатывать. Но это до него не доходит.
Тогда собрала я банду из нескольких мужиков, тряпок мужиков, но с бицепсами и мышцами, что надо. Пусть пластику изображают и мужской стриптиз. Переспала, конечно, с каждым из них для их же собственной закалки. И дело пошло.
Стали приглашать нас и в Германию, и в Польшу, и во Францию на гастроли. Деньги, хотя бы тонкой струйкой, но потекли. Доллар к доллару и при деньгах стала. Но мужики мои от стриптиза фордыбачить начали, изображая, что сами с усами, то есть могут что - то самостоятельно творить. С мужиками всегда так и кончается. Они начинают свою мужскую стать, то есть натуральное свинство, показывать, наводить тень на ясный день, так что мороз по коже дерет.
Но я не стала искать вчерашний день. Плюнула слюной на них. Все равно без меня и ни туды и ни сюды, подобрала со стороны себе мужичонку простенького в надежде его выпестовать да и начала свое новое дело в офисе, через которое копейка деньгами прирастать стала. И хорошими деньгами.
Только тут стала я замечать, что мужик мой ничего, кроме домашней работы, которую и то плохо делает, ничего абсолютно делать не может. Я его и на курсы кройки и шитья устраиваю, то приспосабливаю в качестве астролога, то метереолога, то археолога. Но он абсолютно нигде себя не находит.
Тогда от простоты своей душевной, сказала ему, чтобы сам чему - то учился, да так, чтобы деньги в дом приносил. И, прежде всего потому, что мужик должен быть в доме добытчиком, а не нахлебником.
Мужик у меня и так, и этак, вертелся. Но потом объявил, что он художником стать решил. Думаю, совсем не его ума дело. Но некоторое время молчала. До поры до времени. Но результатов и здесь нет. Думаю, что поговорю на днях круто. А дело развернулось так, что у меня мухи черные перед глазами летать стали и мурашки по спине забегали. Нарисовалась у меня в офисе дама, становая жила, то есть хребет как водомет и видом тонкая как велосипед. И начинает меня просвещать на счет моего мужа. Я тут же скомандовала, чтобы мужа ко мне из дома доставили, и встал он быстренько предо мной как лист перед травой, но, правда, хорохорится. А дама до жути щуплая начинает рассказывать, что ее с работы медсестры поперли за то, что она пускала в морг моего мужа. Я, естественно, сначала подумала, что они там любовью среди мертвяков занимались. Оказывается, они там даже в жмурки не играли. А мой мерзавец там мертвецов рисовал, что меня до жути взбесило это нахальство играть между жизнью и смертью. Когда же я поинтересовалась, на кой хрен, ему такие занятия и к чему они приведут, то, дурак мой, ответил, что и Леонардо тоже с этого начинал. А он де уже продал несколько своих зарисовок за хорошие деньги. Я интересуюсь, какие такие деньги, а он мне называет действительно приличные суммы в гринах.
Тем не менее я пытаюсь ему в его набитую опилками башку втемяшить, что все это не то, ерунда, сапоги в крутую, способные загнать здорового человека в могилу, все это игра в загадки, кормление завтраками, а не настоящие деньги в настоящее время. Поняла я, что он бесполезный мужик и его гнать поганой метлой от меня пора.
Только ведь раздели меня его покупатели крепко и даже очень крепко, поскольку предъявили мне для покупки его художества, на которых была изображена моя мертвая мать в голом виде. Оказывается, он свою мертвую тещу тоже не пощадил. Нарисовал. Вот такие эксперименты.
А потому, выгнав его, я как заведенная машина не стала играть в загадки, а дальше начала ковать зеленую бумагу, надеясь, если не многажды увеличить ее приток в офис, то, по крайней мере, упрочить свое положение, приводя в движение особенности отношений со своими сотрудниками. А в это время, когда меня не было, в офис на работу приняли пару, гуська да гагару. Они не то, что любовники, а просто влекутся друг к другу. Причем баба его уже тертый калач, а он сам из провинции. Надеюсь, что это такое вам рассказывать не нужно. Такого гуся за версту видно. А уж когда, расправив крылья, гоготать, начинает, то и совсем на душе паскудно становится. Он, видите ли, философ. Он, видите ли, христианское учение исповедовать у меня в офисе решил. Сначала я эту парочку хотела попереть. А потом вот, что вышло. Он разглагольствует о морали, добре и справедливости, а мои сотрудники над ним шутки шутить удумали. И шутки все не простые, а загибистые салазки. Одна сотрудница, придя на работу в присутствии его пассии, с которой они ко мне в офис поступили, начинает разглагольствовать, что у него самый коротки член в мире, давая понять что, переспала с ним в пику его девушке. То обнаруживает наш философ в своем портфеле тараканов и пауков, полагая, что в его жилье эти твари завелись, а на самом деле их туда ему подбросил наш экономист. То, закусывая, он хвалит варенье, что ему подарили сотрудники, а на самом деле - это патока, в которой намешаны мотыль и опарыши для ловли рыбы. Или сотрудница помогает ему очистить шляпу, но чистит ее ершиком от унитаза. Отчего зловоние распространяется от этого идиота.
Возопила пассия нашего кретина и стала от него прелюдно отказываться, называя его неспособным постоять за себя.
Тогда пала я на колени перед ним и стала умолять его, такого честного, безобидного и простого, выйти за меня замуж, а сотрудников слезно извинения принести за все гадости.
А он, дурак, и поверил. Стал на всех орать, а меня привечать. Но послала я его подальше. Так за него подруга заступилась. Выгнала я их.