Опрокинулась радуга в горы.
В предзакатной эмалевой сини
скалы рдеют в вишнёвом просторе,
Ад безмолвен в воротах святыни.
Я гляжу из ворот поднебесья
или, стоя внизу у подошвы,
вижу брызг водопадные прошвы,
слышу в ветрах хохочущих бесов.
Смолкло все. На разломах скалистых
слово в гласных, аукая, стихло.
В первобытных пустынях неистовств
свет прозрел изначалие смысла.
Вот тогда в бесконечности таинств,
в распластавшейся цветности звуков
Я увидел того, кто у Рая
первым сбросил всей тяжести муки.