Я стоял, слушал пение птичье
и дышал разомлевшей весной,
а в её волооком обличии
над смятением плавал покой.
Птицы ткали судьбу голосами,
по над лужами ветер гулял,
И над сонными в дымке лесами
снова розовый мрак запылал.
Белый шум шелестел над ветвями,
опадая на землю тоской,
и в глубоком отчаянье с нами
он дышал, онемевши весной.
Я стоял у порога начала
разметавшейся глубины,
И сквозь слезы весенней печали
были тьмой её очи полны.