ИЗ ДОНЕСЕНИЯ КОМАНДОВАНИЯ МАРИИНСКОЙ ГРУППЫ ВОЙСК ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ КРЕСТЬЯНСКО-РАБОЧЕЙ ПАРТИЗАНСКОЙ АРМИИ ШТАБУ АРМИИ
с. Салаир. 21 декабря 1919
Нам по пути попадается масса партизан тов. Рогова, которые везут целые возы награбленного имущества. Все церкви по пути ограблены, а из риз понашиты кисеты, подседельники и даже брюки. Население страшно возмущено <...>
Еще раз сообщаю, что население страшно запугано отрядами Рогова, хотя к нам относится доверчиво.
Уцелевшие пишут жалобы о многочисленных грабежах, совершаемых роговцами, о зверских убийствах местных жителей, в большинстве своём зажиточных селян, о бесчеловечной расправе над священниками и надругательстве над церковными святынями.
В июне 1919 барнаульский комитет РКП(б) решил провести большевизацию отряда, для этой цели в отряд Рогова были засланы 12 коммунистов во главе с Анатолием Ворожцовым. За спиной анархистов коммунисты создавали сеть сельских Советов, подчиняя его краевому съезду Советов. Рогову это решительно не нравилось, поэтому накануне III съезда Советов Причернского края (6 дек. 1919) он выгнал коммунистов из отряда, которые увели с собой большую часть партизан. Они образовали 1-ю Чумышскую Советскую партизанскую дивизию под командованием Анатолия, на время, прекратив свои анархистские убеждения.
А колобок двухтысячного объединённого отряда двух близнецов - братьев по оружию Георгия Фёдоровича да Ивана Панфиловича катился всё дальше по пути отделения души от тела...
Обычно "роговская чистка" длится трое суток. Смертные приговоры выносятся всем, кто служил в органах власти в 1918-1919 годах в Советах, колчаковским офицерам, а также "за буржуазную пропаганду и по жалобам населения". Рубили милиционеров, торговцев, кулаков, перебили местное духовенство. Одновременно отряд проводил основательную реквизицию и экспроприацию, партизаны упаковывали трофеи, подожгли тюрьму, Спасо-Преобра-женский собор и Одигитревскую церковь.
Зазубрин, писал в очерке "Неезженными дорогами":
"Особо "именитых" и "лиц духовного звания" убивали в Преображенском соборе. Редкая женщина или девушка избегала гнусного насилия. Рубились люди по "классовому признаку": руки мягкие - руби, комиссар - руби..."
25 декабря 1919 года по приказу Реввоенсовета 5-й армии партизаны должны были подчиниться командованию 35-й дивизии Неймана. Рогов отказался выполнить приказ. 29 декабря 1919 года был арестован. 5 января 1920 г. из Щегловска Рогов арестантом возвратился в Кузнецк для разбора его действительных и мнимых прегрешений перед советской властью и трудовым народом, он занял место в Кузнецкой тюрьме, не до конца сгоревшей, потом его отправили в Новониколаевск. Рогов был избит в Ново николаевской тюрьме, но уже выпущен в феврале реабилитированным, и получил из партийной кассы Новониколаевска 10 тысяч рублей в знак признания заслуг перед революцией. Ему было предложено вступить в партию, и обещали работу в советских органах, но он отказался. После освобождения Рогов заболел, уехал в своё село Жуланиху, где мечтал создать "истинную трудовую коммуну без белоручек и кулаков". 4 мая 1920 года Рогов появился в посёлке Тогул. Разгромил все советские учреждения и организации, забрал деньги и имущество. Был ранен в столкновении с отрядом не то чекистов, не то регулярных советских войск. Но после предательства крестьянина Евгения Тагильцева, у которого вместе со своим командиром эскадрона Возилкиным, Рогов заночевал на сеновале, председатель партячейки села Дмитро - Титовское, Полетаев, который где - то читал, что человек, как родился от обезьяны, так её и убил, подозревая Рогова в окончательном обмане масс, застрелил его во сне в безболезненном порядке, отправив в загробную жизнь. А потому земля, постройки да домашний инвентарь остались в руках пролетариата да трудового крестьянства.
Группа бывших соратников привезла тело Рогова в Хмелёвку (ныне Заринского района) и похоронила у ограды старого кладбища. Спустя несколько месяцев, ночью его останки были перезахоронены в братской могиле погибших партизан.
А Иван Панфилович Новосёлов оказался более удачливым, чем Георгий Федорович. И хотя вместе с ним был отправлен в Нововниколаевск, не искал коммунизма в словах, а сговорившись с двумя конвоирами из бывших партизан - анархистов, бежал с ними в Барнаульский уезд.
После гибели Рогова повстанцы под командой Новосёлова сражались еще до самой весны 1921 года.
Известие о наложении на деревни Алтая новой хлебной развёрстки в 30 миллионов пудов подогрело в них повстанческие настроения. К августу 1920 года выросли и оживились отряды Новосёлова, Плотникова и Смолина.
Новосёлов совершил смелый рейд из тайги на Бийскую железнодорожную ветку и обратно.
Плотников и Смолин увязли в стычках с сельскими коммунистическими ячейками и погибли в конце октября 1920 года.
В октябре 1920 года Новосёлов сделал попытку примирения с Советской властью. Он вел переговоры о сдаче и отправке его на фронт, но, узнавая о репрессиях по отношению к сложившим оружие, так и не пришёл с повинной.
Самым крупным из восстаний 1920 года за пределами Алтая было Колыванское. 6 июля повстанцы захватили город Колывань Томской губернии (ныне Новосибирская область), где был создан "Повстанческий Окружной временный исполком". Через районные и волостные штабы он провёл мобилизацию 18-45-летних крестьян в строй, а 46-60-летних - в гарнизоны. В движении участвовало до 6 тысяч человек. Как и при других восстаниях, истреблялись комячейки, Советы очищались от коммунистов. Были предприняты попытки перерезать транспортные артерии - повстанцам удалось прервать пароходное сообщение по Оби. 10 июля части Красной Армии отбили Колывань и взяли в плен исполком. После этого руководство восстанием перешло в руки крестьянского "Вьюнского комитета" в селе Вьюны. Комитет сумел продержаться только десять дней. После поражения большая часть повстанцев вернулась домой, а руководители ушли в тайгу.
Продолжая борьбу, в январе 1921 года Новосёлов организовал новое восстание - в районе Жуланихи - бывшем эпицентре антиколчаковской борьбы. Вскоре оно распространилось на 16 волостей Алтайской губернии. Разоружив без выстрела 26-й кавполк 26-й стрелковой дивизии, повстанцы двинулись к железной дороге Барнаул-Бийск. Штаб восстания разместился в селе Сорокино (отсюда название - "Сорокинский мятеж"). Вскоре численность восставших достигла, по разным данным, от 5 до 10 тысяч человек. Но при этом они были очень плохо вооружены. В одном из Новосёловских отрядов, к примеру, на семьсот повстанцев было всего 25 винтовок, остальные были вооружены охотничьими ружьями, пиками, саблями и вилами. Это крестьянское воинство бросалось на пулемёты и артиллерию красных и погибало всё до последнего человека.
В то время в штабе Новосёлова, кроме анархистов, присутствовали и правые эсеры. Они сыграли основную роль в разработке политической программы восстания - программы "Сибирского крестьянского союза". В то время вокруг движения крестьянских союзов объединялись все силы, недовольные военно-коммунистической диктатурой, включая монархистов. В ряде случаев к ним примыкали и анархисты.
В союзе с правыми эсерами Федерация алтайских анархистов выдвинула лозунги "Советы без коммунистов" и "Чистая Советская власть без коммунистов". Свой союз с правыми силами Новосёлов оправдывал так: "Это мой политический маневр. Пускай сейчас монархисты нам помогут, а потом я отблагодарю их по-своему. Справлюсь с ними в два счёта и восстановлю анархию". Но влияние белогвардейцев, кулаков и уголовников среди повстанцев все более усиливалось. Действия повстанцев все больше приобретали характер белого террора и погромов. При этом явная связь с белогвардейцами отталкивала от движения многих партизан-ветеранов и крестьян-середняков.
Вступив во встречные бои и постоянно наращивая свои силы, коммунистические части остановили численно превосходящие силы повстанцев, предотвратив распространение восстания к югу от реки Чумыш. Увеличив свои силы до двух полков и кавдивизиона, красные повели контрнаступление на Сорокино. 23 января они выбили повстанцев из села и нанесли им тяжёлое поражение. Только убитыми восставшие потеряли до 400 человек. В конце января, после подхода частей 26-й дивизии, повстанцы были окончательно разгромлены, при этом в плен попало около 3 тысяч человек. Но части повстанцев во главе с Новосёловым удалось избежать разгрома. Вскоре после этого Новосёлов обратился к бойцам с речью, в которой признал, что их дело проиграно, и предложил, разбившись на мелкие группы, разойтись по домам. Сам же он решил с наиболее верными последователями уйти в тайгу. Но большинство не согласилось с командиром и последовало за ним.
К лету 1921 года отряд Новосёлова пробился на юг Кузбасса в Верхо-Кондомскую область. В селе Кондома нашли свою смерть заместитель председателя волостного исполкома коммунист Соловьев и волостной военком Шмаков. Новосёлову удалось привлечь на свою сторону местное коренное население - горных шорцев, с помощью которых Новосёлов надеялся продержаться до лучших времен. Но на след Новосёлова вышло ГПУ. Новосёлов и его секретарь были окружены ночью в избе. Во время перестрелки секретарь был убит, а Новосёлов сумел-таки скрыться.
Осенью 1921 года Новосёлов пытался прекратить борьбу и сдаться, но как раз в это время жертвой "красных бандитов" - групп коммунистов, тайно уничтожавших неугодных - стал его боевой товарищ - анархист Сизиков, прекративший борьбу ранее. Опасение, что с ним может произойти то же самое, заставило Новосёлова отказаться от своего намерения. Новосёлов явно понимал бесперспективность дальнейшей борьбы, но продолжал её с упорством обречённого. В сентябре 1921 года отряд Новосёлова освободил от большевиков село Картагол. По жалобе местных крестьян были казнены секретарь сельсовета Суворов и милиционер из поселка Усть-Кабырза Стариков.
В октябре Новосёлов распространил свое влияние на 9 волостей в южной части Кузнецкого уезда. Проведя мобилизацию, Новосёлов довел численность своего отряда до 1500 человек. Тогда же новосёловцы были разгромлены отрядами ЧОН. Новосёлов с остатками отряда скрылся в тайге. К январю 1922 года с ним осталось всего 9 человек. Распустив партизан, Новосёлов бесследно исчез.
Он двинулся куда - нибудь, где ветер надышит думу, и он сможет перевести дыхание, отдышаться, хоть истопником без всякого продвижения к высшим должностям.
Элементы анархизма присутствовали и в крестьянском движении, возглавлявшимся бывшим партизанским командиром Петром Константиновичем Лубковым. Оно возникло в Мариинском уезде Томской губернии в сентябре 1920 года в условиях обострения обстановки, вызванной распространением продразвёрстки в Западной Сибири. Опасаясь повторного ареста, Лубков перешёл на полулегальное положение и стал собирать вокруг себя бывших партизан и всех, недовольных военно-коммунистической диктатурой. В сентябре 1920 Лубков со своими сподвижниками выступил на многолюдном митинге на станции Тайга. Они призывали красноармейцев отказываться ехать на польский фронт, требовали запрещённых коммунистами свободных выборов в местные Советы, отмены продразвёрстки и восстановления свободной торговли. "Долой коммунистов, да здравствует Советская власть!" - было основным лозунгом лубковцев. В селах Почитанка, Колыон, Тёплая Речка, Нижегородка началось формирование Народно-крестьянской армии. Штаб армии распространил прокламацию, в которой Петр Лубков был назван Председателем Временного Советского правительства при Народной армии.
Начавшееся восстание в короткий срок охватило 5 волостей. Численность повстанцев составила от 2, 5 до 3 тысяч человек. Как и в период борьбы против белых, Лубков изымал хлеб у кулаков и раздавал его крестьянам. Это происходило, как правило, без кровавых эксцессов. Повстанцы проводили мобилизацию в свои отряды от 18 до 28 лет. Исполкомы, милиция и их работники-неком-мунисты оставались на своих местах. 22 сентября тысячный отряд повстанцев внезапно захватил станцию Ижморская, перерезав Транссибирскую магистраль. Повстанцы не хотели излишнего кровопролития. Уже через два дня после начала восстания они предложили красному командованию провести переговоры. Сам Лубков обратился к властям с письмом, в котором предлагал мирно решить конфликт. Однако руководители губернии и командующий операцией Грицман не пошли на контакты с восставшими. Власть действовала стандартно. Против повстанцев выступили красноармейские части при поддержке бронепоезда и ЧОН. В трёхдневных боях у села Михайловка Зырянской волости восставшие были полностью разбиты. Плохо вооружённых крестьян-народоармейцев погибло более пятисот, в плен попало около двухсот человек. Красноармейцев же погибло всего несколько человек. Лубков с небольшим отрядом смог оторваться от преследователей и скрыться в тайге. Чекисты устроили за ним настоящую охоту. По его следу были пущены, независимо друг от друга, пять групп секретной разведки. Кроме того, шантажом и угрозами к облаве на Лубкова чекисты сумели привлечь и некоторых его бывших бойцов. В результате более чем полугодовых действий, в ночь на 23 июня 1921 года, П.К.Лубков был убит вошедшим к нему в доверие агентом ЧК С.Первышевым. Труп Лубкова еще долго возили по деревням, стремясь убедить крестьян в смерти знаменитого крестьянского вожака.
В 1920-1921 годах на стыке Томской и Алтайской губерний действовал отряд бывшего красного партизана анархиста Табашникова. В начале 1921 года он был разбит отрядами ЧОН, но не был окончательно уничтожен. В 1921 году Табашников продолжал действовать в Кузнецком уезде. Насчитывая до 150 человек, его отряд был хорошо вооружён и имел чёрное знамя с надписью "Анархия". К сентябрю 1921 года число бойцов отряда уменьшилось до 10 человек. Они действовали на территории Кондомской волости Кузнецкого уезда. В октябре 1921 года отряд Табашникова был разбит чоновцами.
В районе Прокопьевского рудника Кузбасса действовал анархистский отряд Анны Белокобыльской. Белокобыльская сумела объединить остатки отряда погибшего Рогова. Она защищала местное население от большевистского произвола, наказывала активистов, устраивала поджоги и взрывы. Отряд был разгромлен при активном участии милиционера Виктора Кайгородова, который не ушел все-таки от крестьянской пули в 1924 году.
Продолжением "сибирской махновщины" в новых условиях, когда на смену повстанческому движению пришло партизанское, стало явление, названное властями анархо-бандитизм. Это было, в сущности, партизанское, антисоветское и антикоммунистическое движение и связанное с ним подполье. Частично это был ответ крестьянства на красный бандитизм и произвол местных властей. На пленуме Томского губкома летом 1921 года ставился вопрос о произволе Томской губЧК и местных (уездных) ЧК. Речь шла о пьянстве, грабежах, провокации, жестокости, расправах. В ответ на это распространились жесткая антисоветская агитация, экспроприации (конфискации и реквизиции, осуществлявшиеся "анархо-бандитами"), индивидуальный террор против представителей власти (убийства анархо-партизанами советских и партийных работников, продагентов, милиционеров). Кузнецкие проанархистски настроенные заговорщики осенью планировали в момент восстания ликвидацию некоторых комиссаров-назначенцев и спецов. Целью "Лиги красного цветка" (Щегловский уезд, весна 1921 года) был объявлен террор против советских и партийных работников.
Вплоть до 1922 года политическое положение в Кузбассе оставалось напряжённым. То тут, то там появлялись крестьянские отряды повстанцев. Военно-политическое руководство губернии испытывало постоянную нервозность, вызванную крестьянским сопротивлением. До конца 1920 года по всей Сибири сохранялось военное положение, а в Томской губернии с января 1921 года оно было введено вновь. К сентябрю 1921 года воинский контингент в губернии составлял 45 тысяч человек.
С угасанием вооруженного движения расцвёл политический "красный бандитизм". Бандитизмом занялись сами большевики, тайно уничтожая политических противников и инакомыслящих. Члены Кауракской волостной ячейки РКП(б) (Новониколаевская губерния) в 1920-1921 году физически уничтожили, по собственным признаниям, семь (по данным ЧК - девять) контрреволюционеров и кулаков, якобы связанных с белобандитами. В разных концах Сибири действовали десятки, если не сотни, таких "комячеек". С весны 1920 года красным бандитизмом были охвачены все уезды Томской губернии. Опираясь на политически активные люмпенизированные слои населения, часть коммунистов, советских работников, милиционеров, чекистов создавали многочисленные террористические группы, творившие самосуды, насилие над зажиточными крестьянами, духовенством, интеллигенцией, специалистами. Такие организации и группы орудовали на станции Топки, в Анжерке, Судженске, Кольчугине, Прокопьевске и других населенных пунктах. Наибольшего размаха красный бандитизм достиг в Мариинском уезде. Там почти все коммунистические ячейки участвовали в терроре. Власти даже вынуждены были привлечь часть террористов к ответу. В январе 1922 года по одному лишь "мариинскому делу" проходило 22 человека, из которых 8 человек были приговорены томским военным трибуналом к высшей мере наказания.
Сколько людей было ими уничтожено, вряд ли когда-нибудь станет известно.
Районом сильного анархистского влияния и анархо-партизанского движения был в 1921-1923 годах Причернский край. После подавления Сорокинского восстания отдельные группы его участников объединились в партизанские отряды во главе с братьями П. и С.Мурзиными, Д.Барышниковым, Крючковым. Все они опирались на поддержку и сочувствие некоторой части крестьян, в основном, середняков. Особенно сильны были позиции анархистов в Ново-Хмелевской и Мариинской волостях. Здесь в 1920-1922 годах практически не было большевистской власти, не было партячеек . Случались убийства местных совработников. Среди населения "долгое время жил рогово-новосёловский анархизм". Широкая сеть сочувствующих анархистам крестьян поставляла партизанам развединформацию, снабжала всем необходимым, укрывала в случае опасности. В деревнях анархистами велась пропаганда и агитация против всевозможных многочисленных повинностей и произвола властей.
Причернские партизаны-анархисты были связаны в первую очередь с трудовыми слоями деревни и враждебно относились к её кулацкому слою. Но при этом кулаки все же частично поддерживали партизан - с практическим расчетом. "Богатые мужики, - свидетельствовал один коммунист, - прикрываясь бандитизмом (повстанческим движением - И.П.), не выполняли ни продразвёрстки, ни лесозаготовок. Причем бандитов не только скрывали, но и помогали им".
В 1922 году в районе сел Сорокино и Жуланиха появилась "банда" братьев П. и С.Мурзиных. Один из них был командиром партизанского соединения Г.Ф.Рогова во время борьбы против Колчака, а в 1920 году входил в Боевую комиссию Федерации алтайских анархистов. После разгрома "роговщины" братья скрывались. В марте 1922 года их группа составляла 4-6 человек. В апреле она была разгромлена, при этом Павел Мурзин был убит, его брат Семён тяжёло ранен, но сумел скрыться. В начале июля группа С.Мурзина в составе 6 человек была вновь разгромлена, сам Мурзин погиб, а его соратники скрылись в тайге.
В 1920-1923 годах в Причернском крае периодически действовала "банда" Д.Барышникова - местного крестьянина-бедняка, участника "роговщины" и Сорочинского мятежа. Состав его группы колебался от 4 до 10 человек.
Весной 1922 года, после некоторого затишья, опять оживилось антикоммунистическое партизанское движение в Кузбассе. Здесь. Наряду с белогвардейской группой полковника Зиновьева и бандой "императора всея тайги" урядника Соловьёва, действовал анархо-крестьянский отряд Т.Новосёлова - крестьянина-середняка, бывшего красного партизана. В конце апреля под его командованием находилось 35 человек, базировавшихся в Кузедеевской волости Кузнецкого уезда. Разведка ЧОН докладывала: "настроение населения... откровенно враждебное к Советской власти и после окончания посева предполагается усиление бандитского движения за счет местных жителей". Отряд Т.Новосёлова имел склады оружия, продовольствия и мануфактуры. Население относилось к партизанам сочувственно. В июне в отряде было уже 100 человек, но они были плохо вооружены. Летом 1922 года Новосёлов планировал, объединившись с отрядами Зиновьева (до 250 человек) и Соловьёва (до 500 человек), поднять восстание в Кузнецком уезде. Но командование ЧОН решило сорвать этот план. Территория уезда была объявлена на военном положении. В бою с чоновцами отряд понес потери, но сумел избежать полного разгрома. К октябрю в нём было 12 человек. 28 ноября, после боя с чоновцами под командованием Мальцева, четверо уцелевших партизан во главе с Новосёловым ушли в Барнаульский уезд Алтайской губернии. 29 декабря 1922 года, во время ночлега в Аламбае, Т.Новосёлов и его сподвижник были убиты крестьянином с целью грабежа. Вскоре все уцелевшие партизаны были арестованы и отряд прекратил свое существование.
В июле 1922 года в Хабаровской волости Славгородского уезда Омской губернии действовал отряд в 20 человек под руководством Коваленко. В документах ГПУ он назван бывшим секретарём Хабаровского волисполкома и "махновским агентом". В августе они намеревались, объединившись с другими группами в Павлодарском уезде, сорвать сбор продналога. После серии налётов и диверсий отряд на некоторое время исчез, но вновь появился в феврале 1923 года. В марте 1923 года ГПУ раскрыло разбросанную по селам подпольную организацию, руководимую Коваленко. В неё входило более 80 человек. На весну готовилось всеобщее восстание. Организация имела связи со многими районами, в которых было сильно анархистское влияние - Семипалатинской губернией, с Барнаульским и Каменьским уездом Алтайской губернии. Больше ничего об этой организации не известно.
Кроме крестьянских выступлений под руководством и при поддержке анархистов, в 20-е годы действовали и анархистские группы в городах. В 1922 году по всей стране достаточно большие анархистские организации известны в 11 городах страны. В Сибири наиболее крупными в то время были анархистские организации Омска и Иркутска.
Омская федерация анархистов образовалась в сентябре. Вокруг ядра (Ткачёв, Ефимов, Шамраков, Горохов, Пепеляев, Парамонов, Кошкаров, Кузьминых. Клюев, Сушков) быстро сформировалась организация, составив к концу года 130 человек - 30 активных членов, остальные сочувствующие. Высшим органом федерации было Общее собрание всех анархистов города. Оно избирало секретариат (до 10 человек), руководивший работой клуба-библиотеки, комитета Чёрного Креста, ячеек анархистов и групп сочувствующих. Федерация была связана с анархистами Москвы, Петрограда, Харькова, Иркутска, Владивостока. В федерацию входили анархисты различных направлений: анархо-синдикалисты, анархо-коммунисты, универсалисты, индивидуалисты, толстовцы. Общим у всех было: борьба за государственный социализм и сопротивление усиливающимся огосударствлению и бюрократизации общества. Большинство членов федерации были более или менее лояльны к Советской власти, однако небольшая группа наиболее активных (Н.Горохов, П.Иванов и другие) не только занимали противоположную позицию, но и вели соответствующую пропаганду в городе. Будучи приглашён на военные курсы в качестве лектора по искусству, Горохов "использовал свое положение в целях дискредитации коммунистической идеи". Горохов неоднократно и искусно доказывал, что Советская власть ничем, кроме названия, не отличается от власти Николая II и Колчака. Постепенно клуб анархистов стал местом легальной антикоммунистической и антисоветской агитации. Критика деформаций Советской власти стала уступать место её отрицанию и призывам к её свержению.
В обстановке грандиозного Западно-Сибирского антикоммунистического восстания политика Советской власти ужесточилась. 10-11 апреля 1921 года ЧК были арестованы около десяти руководителей и активистов федерации (кроме Горохова, который успел скрыться). И, хотя, после месячного следствия, они были выпущены, федерация была запрещена и продолжила свою деятельность полулегально и нелегально.
К концу 1921 года материальное положение рабочих Омска значительно ухудшилось, что создало почву для агитации оппозиционных сил, в том числе и анархистов. Обком РКП(б) был весьма озабочен ростом влияния анархистов в городе и губернии и рекомендовал усилить агитацию и пропаганду против анархизма. Одновременно все, причастные к анархистскому движению были взяты под жёсткий контроль ВЧК-ОГПУ.
В условиях политического кризиса идеи анархизма проникали и в ряды коммунистов. В 1921-1922 годах повсюду в РКП(б) возникали группы "рабочей оппозиции" - сторонники анархо-синдикализма. В Омске они были даже на руководящих постах - И.Е.Потёмкин, П.Д.Алисов и другие. "Рабочая оппозиция" выступали за рабочую демократию, против бюрократизации партии и сверхцентрализации управления. От руководства РКП(б) и Сиббюро потребовалось немало усилий, чтобы пресечь деятельность группировки.
В 1922-1923 годах продолжала действовать подпольная анархистская организация в Жуланихе Барнаульского уезда. Она в основном выполняла задачу политического обеспечения деятельности местных анархо-партизанских отрядов (Барышникова и других). Организация вела агитацию и пропаганду, поставляла партизанам развединформацию. Это было одно из последних организационно оформленных анархических политических образований в Сибири.
Анархистское влияние на крестьянское движение было сосредоточено, главным образом, в Западной Сибири (Алтайская, Томская, Семипалатинская губернии и Славгородский уезд Омской губернии) Численность участников "сибирской махновщины" (восстаний и движений под анархистскими и комбинированными лозунгами) в 1920-1921 годах составляло от 20 до 25 тысяч человек. За анархистами шли те слои сибирского крестьянства, которые, будучи недовольными Советской властью и коммунистической диктатурой, в тоже время не желали возвращения белогвардейских порядков.
Отряды анархо-повстанцев сопротивлялись еще до лета 1923 года, когда большевики, подавив народное движение по всей России, уже воплотили в жизнь часть его лозунгов - отмена продразвёрстки, свобода торговли, но политическую власть оставили за собой. Крестьянская война, унёсшая больше жизней, чем гражданская, дала народу передышку на восемь лет, по прошествии которых коммунисты окончательно сломали хребет крестьянству.
В 20-30-е годы в Кузбассе процветали коммуны анархистского типа. Исключительную жизнеспособность проявила толстовская коммуна, руководимая Борисом Васильевичем Мазуриным. Она обосновалась в поселке Тальжино неподалеку от Кузнецка.
Но особенно заметный след в истории Кузбасса оставила автономная индустриальная колония "Кузбасс" (АИК "Кузбасс"), созданная американскими рабочими-эмигрантами, часть которых являлась членами анархо-синдикалистской профсоюзной организации "Индустриальные рабочие мира" (ИРМ). Организаторы колонии на практике осуществили анархо-синдикалистские идеи. С января 1922 года по декабрь 1923 года прибыло 566 человек.
В конце 1924 года Совет Труда и Обороны СССР принял постановление о передаче колонии Кольчугинского, Прокопьевского и Киселевского рудников. Кроме них, в АИК входили Кемеровский рудник, Гурьевский металлургический завод, другие предприятия и участок земли в 10 тысяч гектаров. В АИК работали представители двадцати семи национальностей.
22 декабря 1926 года советское правительство объявило договор с АИК "Кузбасс" расторгнутым. Так закончилась великая анархистская революция в Кузбассе.