Жизнь живешь, и она тебя в истерику вводит. И такие фортели закатывает, что хочется смазать пятки салом, да и удалиться невесть куда.
Я не могу со своей семьей разобраться, а тут отец загадки загадывать начинает.
А в семье моей странности. Не знаю, с какого бока в ней пожар тушить. Одним словом, Москва. Живем в коммунальной квартире. Муж мой себя уже в старики записал, хотя ему еще только сорок с хвостиком минуло. И от этого его старческого поведения очень даже часто моя женская природа должна страдать. Иногда, ведет себя как полный импотент. А иной раз так раздухарится, что и не остановишь.
Только стала я тут примечать, что соседка наша, женщина лет двадцати семи, которая по ночам охами и вздохами исходит, когда к ней хахаль на побывку заглядывает, перед моим пятнадцатилетним сыном, этак чуть ли не голой, но уж без бюстгальтера обязательно, появляется. Я ей скандал. Она как - то странно на меня зыркнет и удалится без комментариев в свою коммунальную нору. Я поору, поору перед ее закрытой дверью да к себе в комнату запираюсь, мужа да сына поджидаю. Во всяком разе больше и делать нечего. Разве, что с отцом переговариваюсь по телефону.
А отец мой уже не первой молодости человек на восьмом десятке, бывший директор одного из закрытых в совковое время заводов, больше все со мной тоже общением по телефону занимается.
Но как - то раз во дворе встречаю я свою подругу, а она мне и говорит, что отец мой на кладбище себе могилу поставил, и памятник на ней оборудовал. Потопали мы туда всей семьей. Я и своих братьев прихватила. Все же нас у него трое. Действительно. Стоит памятник моему живому отцу с фотографией, только дата смерти отсутствует. Я к нему с расспросами. А он все уклончиво хихоньки да хахоньки разводит.
Я ему говорю, что ему 74-года и старик он еще крепкий, впору хоть по новой свадьбу играй, а он только похохатывает да приосанивается.
Не успела я на лестничную клетку выйти из его квартиры, как ко мне салазки катит из соседнего подъезда молодуха. И ну моего отца честить, на все корки его поворачивает. Я ничего не понимаю. А оказывается, что эта молодуха, поссорившись с мужем своим, закатилась на житье - бытье к своей матушке. А та пару дней терпела, а потом начала ее выпроваживать восвояси в покинутую ей семью, чего молодуха за малый промежуток от перенесенной обиды, делать не хотела. И по-прежнему у матери на иждивении сидеть продолжала. И стала она наблюдать за собой, что с некоторых пор беспробудным сном у матери засыпает, особенно когда кофе шваркнет.
Тогда она во время такого кофе пития чашкой кофе напоила фикус. И тут видит, что мать куда - то лыжи салазки намыливает, удаляется то есть.
Она ее на такси и проследила. Мать доехала до кладбища. Дочь двинулась за ней и видит, что мать тут была и, вдруг, могильная плита, отъезжает, а мать в могилу спускается, а плита на место свое становится. Умереть от страху можно. Только и это не все. Дочь боится, смеркается, а матери все нет. Только могильная плита снова раздвинется, и из могилы появляются две фигуры, одетые в белое, одна из них смерть с косой, а другая на черта похожа по своему обличию.
Дочь на всякий пожарный случай криком уже хотела кричать. Только фигуры эти мирно побеседовали друг с другом, походили, походили по кладбищенским дорожкам, да и удалились восвояси снова в могилу, а через некоторое время появляются из могилы в виде ее матери и моего отца. Вот ведь какие страсти - мордасти. Непременно становится ясным, что мой отец не зря директором закрытого завода был. Он и могилу себе такую устроил. Когда мы на него с молодухой поднаперли, то они и признались в том, что в таком одеянии пугали любителей осквернять могилы усопших. И что на самом деле такое случилось с могилой моей матери и могилой отца этой самой молодухи.
Сломя голову бросилась я бежать домой, крепкое словцо, употребляя про себя и даже вслух, так что от меня, как я видела, даже прохожие шарахались. Право слово, не вру.
Прибежала домой свалилась на постель, зубы чечетку отстукивают. А тут муж со своими любезностями пристает, пытаясь привести меня в чувство, и действительно приводит. Только мне такое его поведение неестественным показалась, когда я в себя пришла от его любовного порыва, поскольку большую часть времени, когда с работы приходил, то, как немтырь вел себя, а, отвалившись от столового едала, утыкался в свою голубую шарманку и предавался любимому своему занятию - прослушиванию политических, экономических новостей, которые сколько не слушай, все равно голова от трудностей жизни пухнуть не перестанет, и усадку в чреслах в смысле похудания не получишь. Живое слово, оно всегда взбадривает, а все что политики кукуют, то всегда мертвечиной пахнет. Все эти слова, они не к душе простого человека, то есть хуже воровства. И слушать этих, всяких политиков, как это делает мой муж, это просто обыкновенная психическая болезнь, не иначе.
Вот у моей знакомой, муж был сначала только простым клептоманом. Это значит, если ему показалась какая - то вещь к лицу, ну, например, ложка серебряная, то он ее в карман и с собой на вынос для личного пользования. А если его поймают, то он не мор, он просто клептоман. Так и политики, они все слегка клептоманы, то есть когда их на беспардонном вранье прихватывают, то они тут ни причем оказываются. Нет виноватых и все. Можно на ходу перестраиваться и заниматься другими делами убыток приносящими обществу, но чаще всего прибыль самим политикам. Так и этот муж - клептоман моей знакомой перекодировался и ваших нет. Походил к психиатру и перестал быть клептоманом, но его жена с ужасом обнаружила, что ее муж стал умом тронутым в игре автоматов на деньги. А это значит, что хрен редьки совсем не слаще. Неизвестно, что еще лучше.
Вот и я своего мужика решила на путь истинный наставлять. Чтобы не тогда, когда ему вздумается в час по чайной ложке от политики утеревшись, он со мной дело имел, а как во всех хороших семьях делается. Но однажды, услышав гром, стук на кухне, заявилась я туда скоренько и увидела, что мой дорогой с табуретки свалился, подняла я голову и вижу окно, а через окно он, мерзавец, в ванну подглядывал за тем, кто ванне моется. Встала я на табурет и посмотрела, кто же в ванной комнате, а там голая обихаживает себя соседка наша по квартире. И тогда мне стало ясно, что муж мой возбуждается от всех таких дел и вприглядку со мной общается. Распалилась я тут, наподдавала ему скалкой по хребту и неделю целую с ним не разговаривала и дел семейных не имела. То ли на него это подействовало, то ли нет, но супружеская жизнь у меня стала приемлемой. А потому претензий к мужу моему теперь я не имею.
А вот с отцом все не так просто и закончилось. Могильные дела его продолжались, но уже новым Макаром. Он стал с некоторых пор продавать свое имущество и квартиру как будто пустой собирается оставить. В конце концов, его это дело, что заработал, то и продавай, хотя можно было и о внуке подумать. Да, Бог с ним. Решила я сменить гнев на милость, снова поехала к отцу повидаться.
А на лестничной клетке перед дверью отца свалка, свара и рев. На моего отца нападает какой - то молодой бугай с кулаками. Утихомирила я их кое - как. Сама в тяжелом весе боксером по молодости была и в женском боксе призовые места имела. Выясняется, что молодой бугай уже 10 лет шастает к жилице напротив отца проживающей. Но не женится и предложений не делает. А мой отец решил отдать ей свою квартиру, отчего и распродажу вещей встроил, если она ему родит ребенка, а сам переместится на жилье в гроб на кладбище, в свою домовину,ну, как святой, а все деньги от проданных вещей на воспитание младенца оставит. Ей Богу, не знаю, чем дело кончилось. Ушла.