Аннотация: "Никогда не расставайтесь с прошлым, - оно живая ткань настоящего"
Глава четвертая
Отряхнув прах с ног своих от учреждений, где
работал, преданно служил науке и, имея, уже несколько
значительных публикаций в отечественной научной
литературе и за рубежом, сделавших ему имя, если и не
первоклассного ученого, то вполне такого, которого
знали по публикациям, Сергей Сергеевич оказался
безработным.
В поисках приложения рук своих и головы двинулся
он, естественно в alma mater, где, как никак, полагал
найти сочувствие. Деканом химического факультета в то
время был один из известнейших педагогов в области
формирующейся науки физической химии профессор
РаковскийЎ автор одного из первых учебников по этой
дисциплине, родной брат известного революционера и
члена правительства.
Добрыми и теплыми как само весеннее солнце
глазами встретил он появление Васенина у себя в
кабинете. Но как только уселся в кресло сам и усадил
визави Сергея Сергеевича, прикрыв поплотнее
предупредительно входную дверь и окно, сиявшее
чистотой весенней радости, то по мере рассказа Сергея
Сергеевича о жалком его положении, положении
человека, оказавшегося в поисках куска хлеба, лицо
профессора вытягивалось, обретая сумрачность и
обреченность черт, глаза суровели, в них уже иногда
сверкали ежикоподобные искры, а само тело как бы
уменьшилось в размерах, сухие пальцы кистей рук то
складывались в кулачки, то разжимались и норовили
спрятаться под белоснежными манжетами сорочки.
Когда монолог Сергея Сергеевича закончился,
установилась длительная пауза. Сергей Сергеевич
подумал, что имя ей вечность, но профессор Раковский,
лицо которого за это время даже несколько обуглилось,
приобретя черты мудрого и осторожного ворона, сам
изволил нарушит молчание:
Ў Сергей Сергеевич.Скажу откровенно, зная и
уважая Вашу осторожность, скромность и деликатность
во всем. Раз Александр Наумович оказался не в
состоянии вам помочь, то сейчас вам никто и не
поможет, кроме, разве..., - Раковский снова замолчал,
пошевелил губами, поерзал на стуле, а затем все же
произнес: "кроме Евгения Ивановича Шпитального. ОН
член-корреспондент, директор лаборатории
университете "Химические проблемы...", очень
самостоятельный ученый, правительством ему
предложено основать новый институт....правда, у него в
последнее время тоже возникают трудности, но его
трудности не ваши трудности...Помощником его по
лаборатории является Николай Иванович Кобцев,
который учился с вами на параллельном потоке...
ЎКонечно, Николая Ивановича я знаю, - тут же
радостно вырвалось у Сергея Сергеевича. Мы с ним
друзья....
-Ну и чудесно, Ў заявил Раковский, впадая от
облегчения, выполненной столь затруднительной миссии,
в следующую задумчивость так что глядя на него
можно было твердо сказать, что пора ретироваться из
кабинета декана.
Но на этом дело не кончилось, поскольку добрейший
профессор Раковский произнес последнюю странную
фразу, текст которой надолго запечатлелся в голове
Сергей Сергеевича:
-Я больше вам уже ничем помочь не могу. Я их
боюсь, Сергей Сергеевич.....
Выйдя от декана, на ступенях университета Сергей
Сергеевич столкнулся с Николаем Ивановичем
Кебцевым и молодым выпускником философского
факультета университета Ярхо. Николай Иванович,
завидев Сергея Сергеевича, приветственно замахал ему
левой рукой, правая, пораженная в детстве
полимиелитом, была менее подвижна, что придавало
фигуре Николая Ивановича некоторую асимметрию как
в самом корпусе тела, так и подвижности шеи, головы,
мышц лица с несколько великоватым ртом, рысьими
ушами, светлыми глазами. Но Сергей Сергеевич
помнил, что еще будучи студентом Николай Иванович
пользовался всеобщим уважением и всегда в глаза и за
глаза именовался по имени-отчеству. Некоторая
скованность в его фигуре как следствие физического
недостатка никак не сказывалась на его работе. Он
самостоятельно мастерил сложнейшие физические
приборы и мастерски владел стеклодувным искусством.
И хотя друг к другу они всегда обращались на "ты", но на
людях поддерживали обращение по имени-отчеству.
Когда Сергей Сергеевич подошел к беседующим,
Ярхо, широко расставив руки, словно стараясь обнять в
дружеских объятиях обоих друзей, патетически
заявлял:
- Я уже здесь говорил, Сергей Сергеевич, на нашем
факультете послезавтра будет обсуждение книги
Шпенглера "Закат Европы". Милости просим.
Приходите, послушайте, выступите со своими
соображениями. Предполагается присутствие от
правительства Зиновьева и Бухарина. Ходят такие
слухи...
После последних слов Ярхо, бросив молниевидный
взгляд на Сергея Сергеевича, сказал:
-Так-то оно так....Да как бы не задушили в
дружеских объятиях после собеседования.
-Ну, Николай Иванович! Вы же знаете, на нашем
факультете люди широких взглядов. Да и Бухарин,
Зиновьев придерживаются правил свободной
дискуссии. Вот бы вы и оценили книгу Освальда
Шпенглера с позиции божественного откровения в
сознании человека! Ведь вы только что высказали
мысль, что с помощью физико-химической науки
возможно получить доказательства бытия Бога.
Сергей Сергеевич глядел то на одного, то на другого,
но по опыту собственной судьбы уже знал, что
разговоры на такие темы опасны. И тем более удивился,
что Николай Иванович вступал в такую тонкую область
разговора. Но Николай Иванович, видимо, считал
высказанную им точку зрения принципиальной, а в
принципиальных вопросах, и, это хорошо знал Сергей
Сергеевич, он был бесстрашен.
- Да, Ў заявил Николай Иванович , Ў я отстаиваю
именно эту точку зрения, полагая, что именно тонкие
физико-химические механизмы мозга ведут к
пониманию мышления, что подтверждается и работами
Бехтерева, который химии учился у Бородина, но не как
композитора, а как химика-синтетика, но физика
сознанияЎ от Бога. Ведь сознание единично. И это есть
чудо. Все чудеса от Бога. Они не могут быть
истолкованы алгоритмическим путем, как и ряд
натуральных чисел. А ведь именно на нем построен
периодический закон Менделеева. Осознание, т.е.
открытие Ў от Бога, а переоткрытие невозможно.
Сергею Сергеевичу тема разговора все более и более
не нравилась. Он не произнес по теме ни слова,
заметив, между прочим, в темных глазах Ярхо взгляд
хищной птицы, напоминавшей ему ворона, увидевшего
кусочек мяса для собственного пропитания. Поскольку
Сергей Сергеевич не поддерживал разговора, плавная
ткань мысли Ярхо переставала клеиться. Он рассыпался
в новых приглашениях и стал прощаться,
неодобрительно поглядывая слегка расширившимися
зрачками глаз на Сергей Сергеевича, что делало его еще
более похожим на жителя вороньего царства,
беспокойно метавшегося с некоторых пор над стенами
древнего кремля.
- Николай! -даже с некотором раздражением
сказал Сергей Сергеевич после ухода Ярхо. -Николай,
зачем вести эти разговоры с Ярхо, выпускником
философского факультета. Ведь они там все ползучие
материалисты. Тебе мало неприятностей на твою
голову? Отец-железнодорожник вычищен. Брат до сих
пор под подозрением властей. Ведь Ярхо просто
провокатор. Да выступи ты с этими заявлениями в
присутствии еще и Бухарина, в трубу загнавшего поэта
Есенина, да Зиновьева Ў специалиста по Чернышевскому,
так от тебя и твоей семьи мокрое место останется.
Ведь меня вычистили из карповки фактически только за
моих родителей по второй категории, а если бы они
знали, что в церкви я всю службу выстаиваю.... Зачем
собак, воронье злить. С цепи сорвутся или заклюют...
-Ты, как всегда прав, Сергей, -ответил, помолчав,
Николай Иванович. Ў Но больно надоели. Не всегда и
промолчишь.Так ты говоришь, что тебя вычистили из
карповки? Люто. Идем к Евгению Ивановичу, он тебя к
себе в лабораторию возьмет. У нас есть свободные
ставки. А я сейчас его заместитель. Он все дела по
лаборатории университета переложил сейчас на меня,
поскольку организует "Институт химических проблем" в
Академии. Однако тут есть свои трудности. Дело в том,
что академик Бахус предложил Шпитальному
организовать такой же отдел в его биохимическом
институте, а Шпитальный как член-корреспондент
Академии ему и ответил:
- А зачем мне у вас отделом заведовать, когда я могу
организовать институт по интересующей меня
проблеме?
Вот здесь и закрутилось....Комиссия за комиссией.
Письмо за письмом в правительство. А там только руки
потирают. Чем больше ученые между собой дерутся, тем
в государстве спокойнее. Идем, Сергей. Сегодня же тебя
к нам оформим, а уже на следующей неделе будет
выступление Шпитального на объединенном Совете
Академии с участием членов правительства. Будут
разбираться дрязги БахусЎШпитальный. Будем готовить
вместе материал к докладу.
Сергей Сергеевич почувствовал стеснение в сердце,
но мысль о том, что вопрос о его рабочем месте
благополучно и быстро, без потерь содержания так
хорошо решается, заставили его позабыть это неприятное
чувство.