Была суббота, простой, как и тысячи других, выходной день. Стоял на дворе легкий прозрачный май. Весна медленно, неуклонно катилась в лето.
В этот день солнце сквозь стекла окон вливало в комнату потоки тепла. Мириады пылинок и разной мелочи плавали и клубились в ярких лучах света.
Мама проснулась рано, часов в шесть и засобиралась на рынок.
Она разбудила сына, и Егорка, сонный, сидел за столом, молча тыкал ложкой в пустую кашу. Он не хотел, есть размазанную по тарелке жижу.
-Сынок,- позвала мама Егорку, - я схожу на рынок,- подумала и добавила,- ты дома побудешь один. Хорошо, договорились...
Затем взяла в руки сумки, сомневаясь спросила:
-Немного один посидишь?
В ответ Егорка молча покачал головой и ложкой потыкал несколько раз в тарелку. Он был большой. Егорке было уже шесть с половиной лет.
Мама внешнюю дверь заперла ключом. Но чтобы не боятся, Егорка вторую дверь закрыл на крючок. Оставшись один, он подошел к окну, двумя пальцами аккуратно раздвинул тюль и внимательно посмотрел в окно. За стеклом на косогоре, он отчетливо видел дорожку, по которой женщины и мужчины, парами и по одному, очень спешили.
Они торопились на рынок. Люди то появлялись в просвете, то исчезали, так как дорожку от Егоркиных глаз закрывали кусты. Интересно было приметить человека и внимательно следить только за ним.
Это были прятки. Вот прохожий аккуратно вошел в тень деревьев, а обратно не вышел. Куда он пропал? Может, застрял в кустах, или совсем провалился под землю? А другой, кто шел с ним рядом, вышел на свет, и его клетчатую рубашку хорошо видно. Кусты его отпустили, он живой и здоровый бежит по делам.
Немного поиграв с человечками, Егорка задумался. Никаких дел, поручений мама ему не оставила. Тогда Егорка решил себя озаботить и приступил к уборке.
С чего начать, - подумал Егорка:
- Надо заправить кровать.
Для этого необходимо снять с кровати белье, перебросив его на диван. На кровати осталась перина. Настоящая большая перина из пуха и перьев. Перина сбитая, в отдельные кучки, никак не хотела менять свою форму. Егорка ее то поднимал, то опускал вниз, затем раскатывал, как мама катает тесто, потом несколько раз переворачивал, а перина как будто в усмешку, тихо ему шептала:
-Нет, ни за что со мной ты не сладишь...
Егор был маленький, но настойчивый. После третьего переворота перья разлепились и разбежались по дальним углам оплетки. Теперь за периной уборка пошла легче.
Белье неуклонно устраивалось на кровать в обратном порядке. Первой на свободное место легла простынь. Затем аккуратно одна за другой устраивались на перине подушки, одеяло. Все сверху нужно было накрыть листом покрывалом. Плотное, белое накрахмаленное оно лежало в шкафу, и Егорка долго искал его в гардеробе, среди остальных тряпок, рубашек, носков. Кровать, забравшая уйму времени, наконец, его отпустила. После кровати можно привести в порядок комнату. Вещи лежали разбросанные по всем свободным углам. Теперь их нужно было аккуратно сложить в стопки, расставить в ряды.
Незаметно наступила очередь грязных ботинок. Туфли, сапожки, тапки были похожи на морские кораблики. Протирая их влажной тряпкой, Егорка мечтал:
-Это вот лодочка, это ялик, а ты будешь пароход. Он протирал лодку, за ней ялик и опускал их на деревянный пол:
- Теперь можете плыть дальше...
Подойдя к серванту с посудой, Егорка вздохнул. Банки, бутылки, склянки, коробочки и шкатулки хаотично громоздились на полках шкафа. Тряпки, тетрадки, листы бумаги вперемежку с книгами лежали кучей и все каким то навалом. Под бумагой он увидел пучки сухой травы, серые семена. Рядом маленькие статуэтки девушек из фарфора.
Все расплывалось, растворялось в полном смятении и требовало ухода и заботы.
Егорка был мал, не ходил в школу, но был ужасный чистюля. С пола в силу низкого роста он не доставал до полок. Поэтому он придвинул к шкафу легкий, венский стул. Влез, не торопясь на его сиденье, и вновь принялся за разборку.
Работа доставляла ему радость.
Егорка любил порядок и чистоту. Все его действия были неторопливы, размеренны и точны. Если не знать, сколько Егорке лет, то можно было бы предположить, что тут работали женские руки. В других домах после детской уборки родители удивлялись, хвалили детей. Когда приходила Егоркина мама, она говорила строгим голосом:
-Опять, Егор, все переставил! Кто только тебя просит?
Затем хмурила брови, поджимала губы и спрашивала:
-Куда ты положил квитанции? Где их искать? Как мне платить за свет?
Такие вопросы как камни падали в Егоркину грудь. Было обидно. Ведь все очень просто. Бумаги Егор убирал к бумагам. Тряпочки складывал в стопку. Фужеры и бокалы расставлял по кругу. Птицу, статуэтку женщины из фарфора он ставил на полку по разным углам. Потом аккуратно влажной тряпкой вытирал пыль.
Мама находила квитанции, но вся эта затея с уборкой ее раздражала.
Вот и сейчас Егорка делал перестановки и думал, за что его сегодня будут ругать?
Закончив с сервантом, он быстро собрал на столе посуду и вынес на кухню все, что осталось от завтрака.
Теперь только полы. И уборку можно закончить. Полы подмести было непросто. Начинать нужно было с большой кровати. Вся из металла сверкая никелированными шарами, она была расписана лаком под дерево. Это была старая металлическая кровать. Мама рассказывала, что кровать она купила давно, на орехи собранные в лесу.
Орехи мать собирала с отцом, затем они шли на рынок и продавали.
Егорка знал, что бабушки торгующие орехами долго сидят с кульками. Он удивлялся:
- Сколько нужно орехов, что - бы купить кровать?
Тюфяк на кровати был поднят так высоко, что раньше Егорка не мог на нее забраться. И только когда подрос, запрыгивал на нее с разбега. Надо было отойти в сторону, разбежаться, затем подскочить, подпрыгнуть и ты наверху. Вот какая была эта кровать.
Зато убирать под ней было одно удовольствие. От пола до матраса было пространство готовое вместить в свою пасть кучу вещей.
За время прошедшее с предыдущей уборки, там скапливалось куча пыли и хлама. Лежали бумаги, сломанные игрушки, перья от перины. Там же хранились банки с вареньем. Убираться и даже просто подметать, надо было осторожно. Если банку стукнуть о банку, то она издавала звук "Крок" и варенье медленно вытекало из трещины на пол.
Подойдя к кровати, Егорка поднял подзор и закрепил его наверху. Взял веник и полез вниз как разведчик. Он представил, что если будет война, или в дом заберутся грабители, то сразу Егора они не отыщут. Он был настолько мал, что если ему лечь за банки, то ни один глаз его не увидит. Немного помечтав в темноте, он не спеша, продолжил работу. Сильно махать веником здесь было нельзя. Если торопиться и махнуть посильнее, то в пространстве между кроватью и полом, возникал вихрь из пыли и перьев. Дышать было сложно и надо срочно покинуть эту дыру. Наученный опытом прошлых уборок, он заметал осторожно, не спеша, выгребая мусор.
Картина возле кровати - была впечатляющей. Собирая пыль и перья в совок, Егорка вспоминал уборку на предыдущей неделе. Если сегодня он наметет меньше, то уборка была не удачной.
Оставшиеся половицы Егор заметал быстро. Мама вернется с рынка и будет довольной.
Немного передохнув, Егор подошел к окну и вновь сел на подоконник. Поджал колени к груди, посмотрел на тропу. Люди идущие к рынку шли налегке и быстро. Обратно покупатели возвращались с сумками и уже не спешили. Мамы среди них он не заметил.
Теперь можно было, и поиграть. Но он устал, играть не хотелось.
Тут его взгляд привлек домашний кот. Васька ходил под столом, терся о квадратные ножки и косил на Егора желто-зеленым глазом. Его шерсть чем-то напоминала по цвету золу из печки. Он был старый, но боевой кот. Морду кота украшали следы уличных потасовок. Но главное чем отличался кот, от других котов, было отсутствие части тела, если точнее хвоста. Потерян был хвост еще до знакомства с Егором, и мама с соседкой гадала:
-Прищемили хвост коту дверью, - это мама. А может, оторвали собаки,- добавляла соседка тетя Валя.
Но никто теперь не узнает, где Васька потерял свой хвост.
Егорка подумал:
- Кот ты тут трешься, что же ты хочешь?
Что хочет кот, Егорка не знал. Он не догадывался, что когда кошки трутся спиной о вещи, они выпрашивают поесть.
-Котенька! - Васька не реагировал.
Мальчик взял кота на руки. Но на руках у ребенка ему было не удобно, и он соскочил на пол.
-Кис, кис, кис.
Васька скосил глаз и снова терся об ножки, переходя от стола к стулу. Кот думал:
-Какой глупый мальчик, не хочет меня кормить.
Но у Егорки были другие планы. Теперь уже думал Егорка:
-Кот! Я знаю. Тебе не хватает прически.
Егор вспомнил, как с мамой он ходил в парикмахерскую в центре города. Они долго сидели в длинной очереди, ожидая, когда их пустят в красивый нарядный зал. Там вдоль стены стояли кресла, и за каждым креслом мастер в белом халате работал ножницами или жужжал машинкой. Егору нравилось смотреть на работу людей в белых халатах. Они ловкими пальцами равняли непослушные волосы, а люди под их руками неожиданно преображались. Когда человек вставал после стрижки и выходил в коридор, его внешность менялась так, что походило на лицо нового человека. Эта тайна превращения настолько впечатлила Егорку, что, просиживая в очереди, он внимательно наблюдал за процессом.
Теперь, подумал Егорка, я сам буду парикмахером. Взяв в руки ножницы, Егор подошел к коту схватил его за шею, прижал к себе. Коту это не понравилось. Он жалобно мяукнул, уперся лапами в Егоркину грудь и выскочил на свободу. Кот не хотел быть красивым.
-Что же мне делать, какой ты упрямый кот, - Егорка размышлял сам с собой, играя ножницами.
-Ясно, кошки не любят смотреть на себя в зеркало, - вновь размышлял Егорка,- Кошки не понимают, как здорово привести свою прическу в порядок.
И решился на менее радикальные действия. Если вначале он хотел выровнять ему шерсть на спине, то теперь понял, что с котом ему просто не справиться. Нужна чья то помощь, но ведь он дома один. Егорка вспомнил, в парикмахерских не только стригут, но и бреют бороду и усы. Если Васька не хочет стричься то может просто, подравняем ему усы.
Егор присел на корточки и уже не обнимая, не прикасаясь к коту руками прямо на весу, хрупнул по прозрачной леске усов. Часть усов отделились от кошкиной морды, и тихо упала на деревянный пол. Посмотрев, после этих действий на кошку, Егорка поразился
своим поступком. С одной стороны у кошки все было в порядке. Слева от усов он срезал больше чем половину.
-Нет, котенька, так будет некрасиво...
Егоркина рука сделала крутой вираж и ножницы теперь зашли справа.
-Хруп...сомкнулись близнецы - лезвий, и усы в тишине упали на пол. Васька не выражал при этом, никаких эмоций. Да и понятно, ведь он не видел себя со стороны.
Теперь опять взглянув на кошачью морду, Егорка заметил, что справу усы капельку, но длиннее.
-Нет, так нельзя. Котенька так будет плохо...Так, котенька, будет не красиво.
Теперь Егорка говорил сам с собой вслух. И в третий раз лучи солнца блеснули на стали ножниц.
Наконец- то кот преобразился. Тупая серая морда, приобрела свой неповторимый блеск. Короткие усы придавали котяре некоторую изящность. Кот теперь походил на кота интеллигента.
В прихожей раздался писк электрического звонка. Наверное, пришла мама.
Егорка бежал вниз счастливый и еще на пороге крикнул:
-Мамочка, мама... Я кота постриг.
Мама, занятая своими мыслями не спеша, прошла в комнату, поставила сумки на стол и спросила:
-Что ты ему сделал?
-Мама, посмотри на Ваську, я кота постриг!
Мать пристально всматривалась в кошачьи бока, но ничего странного не замечала. Серая шерсть была, как и прежде на месте. Хвоста не было раньше и только затем ее взгляд упал на кошачью морду. Тупая морда, стала еще тупее. Усы кота походили на стриженый жесткий веник.
-Ты, что это сделал? Ты зачем усы то постриг?
Голос мамы был удивленным и одновременно печальным.
-Ведь он теперь не будет ловить мышей!
Егорка растерялся. Он и не думал, что кот ловит мышей усами.
-Егор! Кот теперь ничего не сможет есть. Сдохнет с голода, и узнаешь, как котов стричь...
Мама взяла колбасу и отрезала кошке большой кусок.
-Сейчас посмотрим, будет, он ее есть или нет?
Кот подошел к куску, понюхал и степенно, не торопясь, стал ее пожирать.
-Ну, вот видишь, ест, - сказала мама.
-Значит, не помрет? - добавил Егорка.
Мама присела на стул и почему- то охнула. Стул под ней заскрипел, а затем стих. Мать печально посмотрела в окно, вздохнула и тихо сказала:
-Егор, я тебе прошу, ты кошек не постригай, - и печально посмотрела на кошку, -
Хорошо, договорились.
-Договорились, - сказал Егорка.
Как всегда, подумал Егорка. Если не за уборку так отругали за кошку. Он тихо боком, чтоб не заметила мама стал пробираться на улицу. Наверное, мама устала, пришла с большой сумкой, а тут еще стриженый кот. Поэтому она и расстроилась. Но почему мама не заметила, какой кот стал красивый, Егорка не понял.
С этого дня Егор, гуляя на улице и проходя мимо кошек, присматривался к кошачьим усам. Нет, он был один кошачий цирюльник. У всех котов, котенков и кошек усы били длинные, кривые и не красивые. В нашем городе только один Егорка умел кошкам равнять усы.