Попав в немилость к Папе, кардинал заочно обрел уважение в глазах госпитальеров - мальтийских рыцарей, убежденных протестантов в тринадцатом колене. Великий приор этого Ордена герцог Глостерский, принц Ричард сразу же откликнулся на просьбу принца Альберта, своего кузена, который входил в высший совет Ордена магистров - самой влиятельной тайной организации. Он пообещал оказать максимальное содействие бывшему камерарию Папы и группе беглых монахов-бенедектинцев. Ричард охотно согласился помочь, хотя и понимал, что кузен просит об этой услуге не потому, что "магистры" сами не в состоянии это сделать, а с целью вовлечь госпитальеров в прямую конфронтацию с Ватиканом.
Сразу по прибытию в аэропорт Валетты, беглецов разделили. Пятерых монахов и аббата монастыря Монте-Кассино отвезли в гостиницу Ордена, а кардинала на вертолете доставили во дворец великого приора.
Кардинал привык к относительно скромному, не кричащему своей вычурной помпезностью интерьеру резиденции Папы в Ватикане. Но когда за праздничным готическим стилем фасада, напоминающим Шартрский собор, вместо мраморных колонн и украшенного сусальным золотом потолка и стен его взору открылось аскетическое внутреннее убранство дворца в стиле раннего средневековья, он сразу понял, что мамона еще не разъела как ржавчина изнутри души мальтийских рыцарей.
Охрана провела Сантори в кабинет великого приора, не уступавший по своим размерам тронному залу, все стены которого были увешены портретами магистров Ордена - во весь рост и преимущественно в рыцарских доспехах. Прямо по центру стоял классический круглый стол, за которым могли смело расположиться не менее двадцати человек. В сравнении с ним, письменный стол из красного дерева, установленный в дальнем правом углу кабинета выглядел как игрушечный. Лысина сидящего за ним человека в черной монашеской власянице блестела, отражая как начищенный медный чайник яркий огонь горящих в камине дров. Прервав телефонный разговор, шестидесятитрехлетний приор поднялся с массивного старинного кресла и сделал пару шагов навстречу гостю. Он не улыбался. Он вообще редко улыбался. Протянув первым руку кардиналу, принц Ричард сказал:
- Здесь вы в полной безопасности. Земля, на которой построен дворец, была привезена нашими рыцарями из Иерусалима. Силы зла не в состоянии преодолеть этот барьер.
Сантори почувствовал, как указательный и средний палец руки великого приора прикоснулись к его запястью. Он залился краской, подумав, что это какой-то тест на принадлежность к сексуальным меньшинствам, поэтому не решился ответить тем же.
Опережая его удивление, принц Ричард поспешил объясниться:
- Это отличительный знак, по которому братья Ордена легко узнают друг друга через простое рукопожатие. Постарайтесь его запомнить. Иначе в Риме, когда вас встретят наши люди, может возникнуть недоразумение, и вы будете ломать голову, не понимая, что же вы успели сделать не так, и туда ли вас вообще везут.
- Благодарю вас, ваше высочество. Я непременно запомню, - ответил кардинал, не в силах оторвать взгляд от золотого восьмиконечного креста, усеянного бриллиантами и рубинами, который висел на шее великого приора на шелковой ленте небесно голубого цвета.
Открыв шкатулку, он передал ему копию откровения Папы Гонория и довольно решительным тоном заявил:
- В этом документе вы найдете подтверждение моему рассказу. Ватикан хранил этот текст восемь веков от посторонних глаз. Но час уже пробил. Все кому следует знать, должны ознакомиться с ним, дабы не медлить и объединить свои усилия в борьбе с нашим извечным врагом. Ведь когда родится это исчадие Ада, может быть уже слишком поздно.
"Он явно перегнул палку с чтением книг о тайных обществах и паутине, которую дьявол сплел вокруг мира", - подумал Ричард но, не выказав удивления столь категоричной манере кардинала излагать свои мысли, лишь едва заметно улыбнулся и сказал:
- Председатель тайного совета вашего Ордена, герцог Савойский, мне рассказывал о существовании откровения Папы Гонория, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Тем более что еще Иоанн Элеймон, патриарх Александрийский - первый покровитель госпитальеров, живший в седьмом веке, предсказывал рождение "зверя" спустя две седьмицы веков. В 1127 году Раймунд де Пюи - великий магистр Ордена в своем манускрипте описал приметы прихода дьявольского отпрыска.
Кардинал вежливо кивнул:
- У нас мало времени. Мы должны сегодня же вернуться в Рим, чтобы в базилике Сан-Клементе отслужить еще девять заупокойных месс по живой дьяволице, а если Господь укажет нам путь, то и сжечь ее на священном огне инквизиции вместе с дьявольским отпрыском.
- Я уже распорядился в отношении оформления всех необходимых документов и перевода средств на ваши счета. Нам для этого потребуется всего пару часов. А пока, если вы не возражаете, дворецкий проведет вас в ваши покои, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть пару часов.
- Да вменит вам Господь гостеприимство в праведность, ответил Сантори и направился в сопровождении дворецкого в свою комнату, где его ожидали парикмахер, стилист, фотограф и портной.
* * *
/ 11.15.2010/00:45/
В полночь на открытой террасе, расположенной на крыше дворца, было довольно ветрено и прохладно. Великий приор и три высших магистра Ордена вышли наружу проводить кардинала к вертолетной площадке.
Вдохнув полной грудью влажный воздух Средиземного моря, насыщенный минералами и резким запахом морских водорослей, кардинал поднял глаза на звездное небо, раскинувшее свою темно-синюю бархатную мантию над мерцающими в ночи огнями Валетты. Ни на секунду не сомневаясь в том, что Небеса возложили на него божественную миссию, Сантори произнес:
- Господь явился мне во сне и сказал, что я должен позаботиться о спасении других!
- Я восхищен вашей преданностью Христу и самопожертвованием ваших братьев, - как можно спокойнее ответил великий приор, чтобы не пробуждать в кардинале его склонность к пространным монологам.
Длительный пост возымел свое действие, и теперь, считая себя не иначе как святым Патриком, которого Католическая церковь хотела изжить со свету, сильно исхудавший Сантори постоянно пребывал в состоянии религиозного транса.
- Сначала я свяжу ее душу, а затем загляну в ее глаза и выжгу их пламенем своего праведного гнева. В них останется лишь шепот пустынного ветра. Холодный мрак ночи будет смотреть на меня из пустых глазниц дьяволицы.
Взглянув на мешковатый костюм Сантори из черного вельвета, принц Ричард впервые за весь день улыбнулся. Он развевался на ветру так же, как и декоративные туи двухметровой высоты, расставленные вдоль изящных каменных перил.
"Пиджак висит на нем, как на вешалке. Впрочем, даже забавно", - подумал приор.
Его личный портной специально подобрал костюм на два размера больше, чтобы кардинал выглядел в нем как обычный рассеянный ученый, которому по большому счету вообще наплевать, что по этому поводу думают окружающие. Весь его вид в сочетании с большими старомодными очками, наклеенными бакенбардами, зеленой бабочкой, шариковой ручкой, выглядывающей из накладного кармана и добротными коричневыми туфлями на сплошной толстой подошве - не мог не вызвать улыбку. Теперь даже самый искушенный таможенник при виде классического "кретина не от мира сего", не задумываясь шлепнул бы штамп в паспорт, даже если бы тот оказался фальшивым, и в нем не было ни одной визы.
Аббат Томильони и пятеро монахов, сбежавших из монастыря, получив за три часа мальтийское гражданство, другие имена и паспорта, кредитные карточки и водительские права уже возвращались на круизном судне обратно в Италию, смешавшись с интернациональной группой туристов. Упрощенный паспортный контроль в порту практически гарантировал им беспрепятственное прохождение таможни, так как вероятность того, что кому-то из полицейских взбредет вдруг в голову идея сверять их лица с находящимися в розыске монахами, была ничтожно малой.
Сантори, в свою очередь, должен был в два часа ночи вылететь из аэропорта Валетты и в половину четвертого приземлиться в Риме под именем ученого-физика из Швейцарии Дитриха Фабера. Он немного волновался из-за этого, поскольку его немецкий, не говоря уже о швейцарском, оставлял желать лучшего.
- Завтра будет полнолуние, - привлеченный отражением лунного света в матовых линзах очков кардинала, сказал глава Ордена.
- В этом вся наша человеческая сущность. Если что-то лежит перед нами на ладони, мы не хотим это видеть, а выискиваем явное в скрытых знаках и полунамеках. Только тогда нам кажется, что мы наткнулись на что-то стоящее - истинный знак с Небес, - сказал кардинал.
- Что вы имеете в виду. Какое это имеет отношение к полнолунию? - стараясь не вкладывать в слова удивление, ровным тоном спросил принц Ричард.
Сантори вдруг захотелось схватить руку великого приора и, направив ее на небо, выкрикнуть ему прямо в ухо: "Вот же луна - прямо перед тобой, болван, на безоблачном небе. Большая, желтая и круглая, как блин на сковородке. И не зачем заглядывать в мои очки, чтобы увидеть ее отражение!", но вместо этого, взяв себя в руки, он сказал первое, что пришло в голову:
- Даже самая слабая тварь Сатаны завтра гордо расправит крылья и бесстрашно ринется в бой.
Секретарь великого приора заполнил возникшую неловкую паузу:
- Наши люди в вашем распоряжении, кардинал. Не дайте ей улизнуть в этот раз. Даже если придется взорвать собор Святого Петра ради спасения веры, сделайте это!
Вернув Сантори копию откровения Папы Гонориуса, принц Ричард поблагодарил его:
- Мы были приятно удивлены, изучив предоставленный вами документ. Множество совпадений и детальное описание подробностей, которые средневековый Понтифик просто не мог выдумать в силу их отдаленности во времени, лишь только укрепили нашу уверенность в том, что последние библейские дни уже приблизились.
По-дружески положив руку на плечо Сантори, принц продолжил:
- Не секрет что у Ордена магистров членом которого вы, кардинал, являетесь, и нашего Ордена мальтийских рыцарей существуют серьезные разногласия в постулатах доктрины веры. Но все же в этом вопросе мы с вами едины. Антихриста нельзя допускать в наш мир. Тем более сейчас, когда любовь к Спасителю повсеместно остыла в сердцах человеческих.
В глазах кардинала вдруг появился фанатичный блеск:
- Если мы не убьем зверя во чреве блудницы, то понесем на себе этот несмываемый грех. Он будет на каждом из нас, ибо Господь открыл нам глаза на эту тайну, призвав возревновать за Него.
Принц лишь одобрительно кивнул в ответ, понимая, что на этом речь воина-ревнителя еще не закончилась.
Убедившись, что великий приор не лукавит с ним, Сантори округлил глаза и процитировал шепотом строку из "Откровения Иоанна Богослова" прямо ему над ухом, как будто боялся, что кто-то из высших магистров услышит эти чрезвычайно важные, по его мнению, слова:
- "И дано ему было вести войну со святыми и победить их. И дана была ему власть над всяким коленом, и народом, и языком, и племенем".
Ричарду ничего не оставалось, как только еще раз похлопать кардинала по плечу, который был на пятнадцать лет его младше, и таким же ровным и спокойным тоном как он и говорил до этого, ответить:
- У нас достаточно сил, средств и возможностей, чтобы воспрепятствовать этому. Хотя, конечно же, мы понимаем, что это будет не просто. Тем не менее, кардинал, вы на верном пути, а это - главное. Все указывает на то, что упомянутая вами молодая особа Марта Мейерс действительно носит во чреве своем сына от Сатаны.
- Я был не один, кто это видел, и чуть жизнью не поплатился в попытке остановить это мерзкое дьявольское соитие, произошедшее в храме Господнем.
- Мы верим вам. И даже знаем, что с купола базилики был специально снят крест за день до этого.
Вследствие аскетического образа жизни Сантори, как и многие другие монахи, был подвержен частым спонтанным галлюцинациям. Привлеченный отблеском лунной дорожки на море, уводящей взгляд к линии горизонта, кардинал обратил внимание на четыре далеких флюорисцентных пятна, быстро приближающихся к берегу. Он присмотрелся внимательнее и узнал в них четырех всадников Апокалипсиса, которые должны были явиться по преломлению Агнцем четырех первых печатей книги, содержащей тайны человеческой судьбы. Будучи исполнителями божественного гнева, всадники топтали вопиющих о помиловании грешников своими копытами. За ними следовал сам Ад в виде развернутой пасти морского чудовища Левиафана, поглощающей всех поверженных.
Кардинал увидел, как чьи-то сильные руки схватили зверя за пасть и разорвали ее. Разверзлось небо, и показался всадник на белом коне. Глаза его горели огнем раскаленной печи, а из уст его исходил острый меч, чтобы им поражать народы. Он был облачен в одежду, обагренную кровью, на которой было написано: "Царь царей и Господь господствующих". Всадник воскликнул громким голосом, направив свой жезл на Сантори:
- И как ты возревновал за меня, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле.
Вздрогнув всем телом от страха, кардинал упал на колени. Приподняв руки, он прошептал, глядя на море:
- Благодарю, Господи, за то, что призрел на раба Твоего, недостойного милости такой, и избрал меня исполнить волю Твою.
Высшие чины Ордена не стали скрывать на сей раз удивления, дав понять друг другу недвусмысленными взглядами, что с головой у кардинала дела обстоят явно не так безоблачно, как им хотелось бы.
Видение перед глазами Сантори исчезло. Дрожащими от волнения пальцами, он перекрестился и, откинув назад руки, достаточно громко сказал на этот раз:
- Се, братья, знамение явилось мне, свидетельствующее о том, что мы избрали путь истины! Господь не оставил нас.
Застыв в недоумении, магистры не знали, что и ответить, но великий приор первым пришел в себя от легкого шока и поспешил заретушевать столь экстравагантное поведение кардинала Сантори, который до недавнего времени оставался одним из преферити на Ватиканский Престол, после смерти Папы:
- Я благодарю вас кардинал за то, что вы со своими братьями монастыря Монте-Кассино подвязались на битву с Дьяволом.
Протянув ему небольшую золотую капсулу с цепочкой, в которой была святая иерусалимская земля с Голгофы, он добавил:
- Наденьте ее, и дьявольская нечисть не сможет приблизиться к вам.
Секретарь принца Ричарда застегнул цепочку на шее кардинала и огласил решение, принятое Высшим Советом Ордена всего час тому назад:
- По вашему возвращению из Рима, мы незамедлительно посвятим вас в рыцари. В виде исключения Устав нашего Ордена, членами которого, как вы знаете, являются преимущественно одни протестанты, предусматривает такую возможность для выдающихся личностей, исповедующих католическую веру.
Поднявшись на ноги, Сантори произнес пламенную речь проповедника:
- Отныне я исповедую Христа-Спасителя, и посвящу остаток своих дней обращению духовно ослепших братьев в истинную веру, о которой мне поведал Господь. Ибо все мы - католики, протестанты, православные, баптисты, мормоны и прочая христианская братия - все мы запутались в собственной ереси отрицания друг друга. Истинная вера заключается не в дерзком соперничестве за первенство предстояния у Трона Господнего, а в удовлетворении той, пусть даже и малою мерою света, которую Господь назначил каждому из своих слуг.
Крепко сжав в руках шкатулку с восковой куклой Марты, кардинал направился к ожидавшему его вертолету.
Перед тем, как пилот завел двигатель, он успел выкрикнуть напоследок:
- Sufficit unum lumen in tenebris! - Во мраке достаточно одной свечи!
Магистры отошли немного назад и помахали на прощанье. Великий приор, придерживая мантию рукой, чтобы она не развевалась под потоками ветра, поднятого винтами, сказал стоящему рядом с ним секретарю:
- И все-таки, кардинал окончательно спятил. Не зря Папа его в монастырь упрятал, подальше от глаз людских!
- Не исключено, что под его руководством у этой группы фанатиков может все получиться. Жаль только, что эта Марта всего лишь пустышка для отвода глаз, - ответил секретарь.
- Для них будет лучше оставаться в неведении. Ну а если все-таки выживут, тогда и расскажем,где Сатана настоящую мамочку прячет, - провожая встревоженным взглядом мигающие в ночном небе огни вертолета, сказал великий приор.