Аннотация: Она возвращалась с работы, когда вдруг Иной Мир вторгся в ЕЕ Реальность... И все полетело в тартарары...
Фэнтези
Пролог.
Гастрономический
Стояло прохладное августовское утро. Выгорающий в преддверие осени небосвод играл всеми оттенками сине-голубого и расставаться со своей яркой ориентацией вовсе не собирался. Такие утра случаются в средней полосе России, и ничего с этим не поделаешь.
Сегодняшняя яичница жариться никак не желала. Она шкворчала и брызгалась маслом на сковородке во все стороны так, что Светка только яростно поджимала тонкие губы. Завтрак явно не удавался. Она тяжело вздохнула и, отвернувшись от плиты к холодильнику, без затей вынула оттуда полпалки копченой колбасы, батон хлеба и творог с зеленью. Светлана перекрыла газовую горелку и соорудила себе прекрасный бутерброд При этом помещать процессу не смогла бы ни одна самая сварливая творожная масса в мире.
Завтраки Светка умела и любила готовить. Особенно в дни отдыха от бесчисленных изматывающих диет, когда можно дать изголодавшемуся организму небольшую поблажку и накормить его вкусно и от души. Сегодня выдался именно такой ДЕНЬ, День Без Диеты. Поэтому она с удовольствием подсушила тост в простеньком тостере, обильно смазала его белой массой с зеленоватыми укропно-неизвестно-какими-еще вкраплениями и сверху украсила сооружение тремя кусками ароматной (и мясной, что удивительно) темно-коричневой с мелким-мелким жирком салями.
Она с удовольствием вгрызалась в ароматное тело бутерброда, запивая мясо-хлебо-творожное месиво черным кофе, когда вдруг откуда-то из подсознанья вспыли слова:
Бежала тьма, задравши хвост
Цвет неба - медный купорос
Сияло солнце в облаках
Яйцо, алевшее в руках,
Нам обещало жизнь и свет
И этот яркий крови цвет
Желанный людям был обет...
Она хмыкнула про себя: и к чему, спрашивается это мистико-философичное нагрянуло? С какого, любопытно узнать, боку оно ей надо? 'Аппсурд!!!' - утешила она себя и продолжила завтракать.
Вкуснотища оказалась убийственная. Диетологи предупреждают: подобное сочетание хлеба, кисломолочных продуктов, мясных изделий и укропа смертельно опасно для живого человеческого организма, который, несмотря на их прогнозы, выживает и хорошеет на глазах! 'А!, - подумала Светка, с удовольствием дожевывая второй кусок и запивая его еще более смертоносным приторно-сладким кофе со сливками, - один раз живем'!
...Нынешний день не задался еще со вчерашнего вечера. Незапланированно позвонил на работу Сашка и, даже не извинившись, поставил в известность, что у него предстоит презентация до полуночи. То есть, сегодня они - увы! - не увидятся. 'Знаешь, дорогая, но и завтра вечером я тоже как-то занят', - нагло проговорил в трубку его слегка вызывающий голос. Так Сашка обычно разговаривает, если он уже немного принял на грудь для храбрости и сообщает не совсем, по его мнению, моральные и нравственные вести. Именно эти самые слова он говорил ей ровно полгода назад, когда охмурил новенькую, едва устроившуюся к ним в офис. Вернулся через месяц, с цветами и печальной улыбкой - очаровательная пассия его обчистила. Обобрала до нитки и ушла к более продвинутому коллеге. Светка пожалела бойфренда. Вспомнила прошлые Сашкины заслуги, обогрела, приютила, кормила, пока он трудился на благо собственного кошелька. Дура! Знала же, что жалость унизительна и для жалеемого и для жалельщика. Унижает это чувство человека, сначала опускает до состояния младенца-несмышленыша, которого нужно обихаживать, и он привыкает к снисходительности со стороны окружающих, а затем постепенно делается циником и непроходимым эгоистом. И она своей глупой жалостью сделала именно то, чего не желала. А теперь вот, пожалуйста, получай по заслугам, 'дорогая'!
Так она размышляла, слепо целясь пальцем по кнопкам теле-пульта, а на экране бормотали, пели, ахали и стонали, опять-таки вредно фоня и мешая процессу пищеварения.
Она поколебалась несколько секунд, затем протянула руку в маленьком пространстве маленькой кухоньки и убрала тостер в шкаф под рабочим столом. Потом с сожалением оглядела оставшиеся на тарелке крошки от роскошного пиршества, со вздохом сгрудила посуду в раковину и туда же отправила сковороду с безобразно слипшимися комьями неудачной яичницы. Пора было краситься на работу. Привычными жестами, поднадоевшей косметикой делать обыкновенное будничное лицо. И никто не мог предвидеть, что это самое последнее будничное утро в ее вполне отлаженной и безопасной жизни. .
* * *
За рюмкой чая с Францем Кафкой
Мы посидели как-то раз.
На улице собачьи гавки.
У Кафки все слезился глаз...
По-моему, слезился правый,
Тот, что затек под 'фонарем'.
Я, отыскав его в канаве,
Зачем-то притащила в дом -
На чай с печеньями... Жалея...
Его, в страдальческий излом
Над чашкой стиснутые, руки
Уже раскрылись. Меньше муки
В глазах. Слегка растаял ужас
В челе. Уже холодный ужин
Он попросил: кошмарный сон
Закончен. Связанный узлом
На шее шарф слегка растянут.
И...
- Тараканы не нагрянут?
Меня спросил, косясь вокруг,
Мой новый, слишком странный друг.
И в облике опять испуг,
И дрожь в руках, и озиранье,
И прерывается дыханье.
Нет, в первый и в последний раз
Со мною вместе пьет фантаст!
...Ночь касалась его своими ласковыми пальцами, слабый ветерок кудрил бороду, и земля под ногами довольным гулом отзывалась на каждый шаг. Бороман приостановился, оглядываясь, и прикинул, здесь ли описанное Инодором место. Никаких признаков двери. Казалось, встречный мир должен находиться рядом, но он не желал обнаруживать себя.
"Где же ты, отзовись", - подумал Бороман, вслушиваясь в ночные голоса.
Привычно звенели под ногами цикады, переплетенье древних дерев за спиной вздыхало, перемежая свои давние печали одиночными вскриками зверей-охотников и обреченным всхлипом их жертв. Ночь умиротворяла, дурманила запахами и лгала тишиной. Луна скрывалась за набегающим облаком. "Дождь будет, - определил он, втянув ноздрями невесть откуда взявшуюся свежесть. - Интересно, а как там?" Темнота его не пугала. Глаза, привычные к пещерному мраку, мгновенно приспосабливались к иному зрению. Но вот приспособится ли он к новым условиям?
Он сделал шаг, еще, снова прислушался - и услышал! Где-то в ватной дали гасли непрерывным потоком льющиеся чужие звуки. Чуть впереди. Левее. Опять вперед по тропинке. Появилось легкое марево завесы, сквозь которую проглядывало нечто движущееся. Дверь колеблется? Бороман передвинул меч поудобнее, судорожно вздохнул - и шагнул в невероятный мир, открывающийся перед ним.
Светка судорожно вцепилась в руль, абсолютно не представляя себе, как на совершенно пустом секунду назад шоссе появился нелепый отморозок, столбом вросший в центр полосы.
Чучело, слава Богу, не делало попыток метаться по дороге, и она объехала его справа. Немного не рассчитала, машину занесло на раскисшей осенней магистрали, и она съехала в кювет. Заматерилась, дергая дверь и прикидывая, как в одиночку выкарабкаться из грязи.
- Сволочь! - крикнула она виновнику своего заезда, вылезая в ночь. Сволочь, кажется, обернулась, выходя из столбняка, делая жалкие попытки продвижения в ее сторону - ноги скользили, безудержно разъезжаясь. - Корова на льду, - буркнула под нос Светка, совершенно на сволочь не надеясь. Однако незнакомая фигура неуклонно приближалась, приобретая очертания маленького крепыша, даже качка невероятных форм. - Надрался в соплищу - и бродит по дорогам, - в отчаяньи всхлипнула она, топая ногой и попав в лужу, разлетевшуюся мелкими брызгами повсюду. Плюха грязи ляпнулась на новые брюки, жизнь померкла еще заметнее, и Светка озверела.
- Ну, чего лупишься? - заорала она, поворачиваясь к нелепому качку, остановившемуся шагов за сто перед ней и замолчала в изумлении. Тот был явным ролевым игроком, заблудившимся в незнакомом лесу. В кольчуге, блеклой голубизной поблескивающей в свете фар ее разноглазого "Опеля", ухоженная борода, сросшаяся с усами, маленькие, добрые глазки растерянно таращились из-под мелкочешуйчатого шлема, ноги обуты в мягкие на вид ичиги... Меч! Огромный, почти в полроста человека меч висел у него на широком поясном ремне. Если он и впрямь стальной, но как этот малорослик его вообще таскает с собой? Он казался не таким, как все. Таких она не встречала. Да и ролевиков тут никогда прежде не попадалось. Тем более, откуда им взяться в такую непогоду. Летом еще - куда ни шло, а тут - осенняя распутица.
- Экспериментаторы хреновы... - Светке стало не по себе. Она отшатнулась от приблизившегося вплотную незнакомца и внезапно охрипшим голосом произнесла: - Видишь, что натворил? Как я теперь отсюда без тягача вылезу? У меня с собой и троса-то нет...
Бородач, похоже, тщательно изучал ее и окружающую действительность ничуть не меньше, чем Светка - его самого. Он даже слегка, почти незаметно, потянул носом, внюхиваясь в реальность.
Внезапно густая растительность на его широком лице пришла в движение, и, совершенно ошеломив собеседницу, он улыбнулся, открыв крепкие белые (как у негра, заметила Светка) зубы:
- Приветствую тебя, странная незнакомка, - пронзительным баритоном произнес он. И Светка мгновенно прониклась к нему подозрением. Она попятилась, мягко ткнувшись спиной в раскрытую дверцу машины, и сжала кулаки. "Убьет на фиг, - безнадежно подумалось ей. Умирать уже не хотелось. Странно, но близость смерти отчего-то пробуждает особенный интерес к жизненным ценностям. Оставлять бренный мир и свалочных знакомых вот так, с бухты-барахты? Чем ближе опасность, тем меньше желание доставить кому-то удовольствие обсопливить платочек печалью, льющейся из глаз. Ну нет, отправиться к праотцам, не узнав завершения нового Сашкиного романа в ее ближайшие планы не входило. - Убьет или того хуже", - продолжать крамольную мысль было боязно и остренько, словно пробуешь на вкус нечто запретное и переперченное, вроде корейской морковки, а тебя еще и предупреждают после полпорции, ой, мол, это смертельно отравлено!
Она метнулась в салон, с лету захлопнув дверь непослушными руками, и судорожно вцепилась в руль, вдавливая сцепление в пол. Мотор взревел, "Опель" затрясся в эпилептическом припадке, но героически остался на месте. Светка пробовала снова и снова - ничего не менялось. И бородач, вопреки ожиданиям, не ломился внутрь. Ситуация нисколько не менялась. Ночь постепенно надвигалась - более реальная, чем опасность от встреченного ролевика. В желудке грозно уркнуло, и вспомнилось, что день был голодный. Кишки ощутимо слиплись между собой, есть захотелось неимоверно. И никого на шоссе, как нарочно. А если все же...
Она осторожно оглянулась. Ролевик стоял на месте, крутил кудлатой головой, все так же присматриваясь к сгустившейся темноте. Может быть, он не так опасен, как кажется на первый взгляд? Ехать-то как-то надо.
Приспустив стекло, Светка окликнула его:
- Эй, молодой человек, - она смешалась, пытаясь определить возраст. - Мужчина! Может, попробуете мне помочь? Как-нибудь толкните...
- Меня зовут Бороман, - своим завораживающим голосом ответил тот и подошел к "Опелю" на опасно короткое расстояние. - Кого толкнуть?
- Да вы чё уж дурочку играете? Непонятки нашел, - снова рассвирепела Светка. - Машину сзади, у бампера где-то, подтолкните - а я попробую выехать. Из-за вас тут засела... Еще и жрать хочу, весь день на ногах. Дома хоть сосиски сварю. - Ей представилась пара розовато-коричневых сосисок, щедро политых кетчупом, и Светка судорожно сглотнула голодную слюну. Пробудившийся голод озарил жизнь новым светом.
- Простите великодушно, - слегка согнулся в полупоклоне коротышка, - но я не понимаю все же, кто такой "бампер".
- Господи! - взмолилась Светка и даже руками всплеснула. - Откуда он свалился на мою голову?! Бампер - это задняя часть машины - над колесами возвышается! Что непонятного?!
Церемонно приложив руку к груди, собеседник подошел-таки к заднему мосту и, без труда приподняв машину над землей, немного протащил по колее назад, к шоссе, поставив на твердую основу.
Светка в изумлении открыла рот:
- А вы, случайно в Книге рекордов Гиннеса никак не проявлялись? Вам - туда! Это ж надо: так легко и непринужденно... А вам, кстати, куда надо-то? А то давайте, подвезу. - Она расчувствовалась и даже дверь распахнула, приглашая попутчика войти. Вся подозрительность испарилась без следа. - Давайте, давайте, не стесняйтесь. А то когда еще ваши найдутся по такой погоде. - Дождь продолжал моросить, тучи серым саваном затянули небо. - Прямо скажем, погодка шепчет. - вслух завершила мысль Светка.
Бороман нерешительно топтался на месте.
- Ну, садитесь же, поедем в город, - заторопила Светка, включая фары. Эти огоньки были ее гордостью, почти отличительным знаком, и одновременно бедствием, когда приходилось сталкиваться нос к носу с автоинспекторами. Одна из них вздымалась высоко вверх, освещая клубящуюся серость небес, а другая утыкалась вниз, подсвечивая пространство под днищем авто.
- В город... - раздумчиво проговорил Бороман. - Ну, в город так в город.
Позвякивая своими доспехами (и правда железные! Тяжеленные, наверное.), он с трудом втиснулся в пространство рядом с водителем - низенький, едва макушкой до верха кресла достает! - и снова внюхался.
- Дымом пахнет, - удивленно протянул он. - У вас тут все пахнет дымом. Разным дымом.
- А у нас - это у кого? - Светка вырулила в левый ряд и дала по газам. Вечер намечался неординарный.
- В вашем мире, - прояснил ситуацию Бороман. - А как вас зовут, вспыльчивая дама?
На вспыльчивую даму она не стала реагировать. А вот за "ваш мир" не упустила момента подначить.
- Ну, конечно, у вас-то там, досточтимый Бороман, - господи, откуда это слово выкопалось из подсознанья - 'досточтимый'? Какой еще досточтимый? Это он-то, взрослый карапуз, хоббит какой-то! - мир совершенно иной. Всякие там эльфы, гномы водятся, всякие тролли и средневековые рыцари, надо полагать, по полям и лугам бегают... В лесах за соснами прячутся и нападают из-за угла... Светлана меня зовут. Друзья, - уточнила она, покосившись на него, - называют просто Света.
Собеседник посмотрел на нее странным взглядом, с какой-то недоброй растерянностью, которую мгновенно притушил и улыбнулся.
- Подсмеиваетесь над неотесанным гномом, вспыльчивая дама. Я такой шутки еще не слышал.
- Слушай, ты сейчас за даму получишь, - взбеленилась Светка, слегка скосив глаза в его сторону. Однако незнакомец посмотрел с вежливым недоумением. - Ты брось давай свои ролевые штучки. Надоело уже, честное слово! Оставь своих гномов с эльфами вон, в поле... Или где вы там в игры играли...
- А что, у вас нет гномов? - Он казался по-настоящему изумленным. - И эльфов нет? Как же вы тут живете...
Большой растерянный мужчина сидел рядом с ней и излучал беспокойство. Навстречу им летела совершенно обезумевшая машина. Светка вполголоса ругнулась, выворачивая руль и оставляя ее позади. Что за вечер такой: то этот сумасшедший, то кювет и невероятным образом опустевшая трасса, теперь обкуренный придурок по встречке несется.
- Но машинное дело у вас тут развито чрезвычайно, - слегка подуспокоился Бороман. - Вон какая быстрая езда, не то что у нас.
- У вас, у нас, - усмехнулась Светка, оживив тюнер и тыкая пальцем по клавишам в поисках волны поромантичнее. - Вернись на землю, моряк! Ты слишком долго плавал!
- Я не моряк, - вздрагивая при каждом перещелке звуков, поправил ее спутник, внимательно следя за движением Светкиных пальцев. - Я гном. Настоящий боевой гном. И я, и Инодор, и Драгорн, и другие - мы гномы. - Он рассказывал, не обращая внимания на собеседницу, словно уйдя в себя, закрывшись в собственных раздумьях. А Светка напряженно впилась в руль, не зная, что предпринять.
- Объявлено перемирие. Орки поутихли, но они пока сильны. В стане все спокойно. Возможно, надолго. А мы, гномы, скучать не любим. Инодор хотел поискать приключения, и набрел на дверь в чужой мир - ваш мир. Но не заходил сюда. Я - первый! - Бородач приосанился и гордо посмотрел на спутницу. Та молчала, сумасшедшими глазами следя за дорогой. Кажется, он совершенно чокнутый.
Машин становилось все больше. Появились светофоры.
Бороман перестал следить за дорогой, увлеченный открытиями в самодвижущейся повозке под названием машина. А извлекаемые дамой по имени Света звуки сменяли друг друга с удивительным проворством. И главное, он никак не мог разобрать, каким инструментом она их воспроизводит, ведь лились они из одного и того же места, где немного нервно летали пальцы ее правой руки, к тому же все - абсолютно непохожие! И голоса... Мужские сменялись женскими, снова поливала волнами то злая, то равнодушно-ласкающая музыка. И повозок вокруг становилось все больше. Они свернули раз, два, и вот он уже нисколько не сомневался, что путь назад найти будет очень трудно. Словом, Бороман затерялся в Ином мире. Одно утешало - Наследник должен знать все дороги в своем мире, Он выведет.
Бороман чувствовал себя ужасно неуютно здесь, но Мир надо было спасать. Без него, не выполни он или провали возложенную миссию, страшно представить, что будет там, в родном Мире, за Дверьми. Задание непременно должно быть выполнено.
- Вам вообще-то куда, досточтимый Бороман? - Дама называла его приятными словами, но в них отчего-то чувствовалась издевка и легкое раздражение. Почему? Ведь он не сделал ей ничего вредного. Видно, характер у нее такой сварливый, догадался он и успокоился.
- Мне нужно найти Наследника Плоти Повелителей. - Дама Света, похоже, испугалась. Она не заметила, как из-за поворота вылетел черный мерс, резво развернулся прямо перед ее бампером, подставляя лоснящийся холеный бок, в который ее 'двенашка' въехала со всем удовольствием простушки. Светка только успела оторвать руки от руля и крепко зажмуриться. Ей очень хотелось, чтобы все ЭТО оказалось кошмарным бредом, чтобы, открыв глаза, проснуться в теплой постели под противное пищание будильника на телефоне и тяжко вздохнув, засобираться на работу...
Звон и скрежет слились воедино, асфальт блеснул россыпью веселеньких осколочков, а вместе с ними на дорогу высыпали четверо крепких 'пацанов'. Трое разом оказались возле хронически косоглазой представительницы авторяда 'Опеля', а четвертый остался стоять около задней дверцы изящного катафалка, слегка приподняв голову и вытянув шею по направлению к ним. Ноздри его активно шевелились и подрагивали, а густые брови на узком, как у борзой и хищном лице приподнимались и опускались. 'Обкуренный придурок', - констатировала Света, откинувшись на сиденье в полном изнеможении.
- Сеструха, ты попала! - истерически весело воскликнул среднего роста пацан, заглянув в приоткрытое окошко. - Ты, зайчонок, кем работаешь-то? Ой, как ты тут вкусно пахнешь!.. - Эта сволочь потянул носом и восторженно покрутил головой. - Обалдеть!.. Пацаны, кажись, мы парикмахершу сняли! Тут у нее разит, как в салоне! - Весельчак бодренько оглянулся на товарищей, один из которых направлялся к противоположной двери, другой почему-то горестно рассматривал разбитые Светкины фары - верхнюю и нижнюю. И она с ужасом подумала, что платить извергам придется, а - нечем!.. 'Сняли...' - прошептала она еле слышно, примеряя на себя это страшное слово и словно пробуя его на вкус. Захотелось выплюнуть.
И тут странный бородач в кольчуге, про которого она почти забыла в наплыве ужаса, пошевелился (на что парень поодаль чуть наклонил голову и сделал движение, словно хотел бежать) и попросил едва слышно: 'Ты бы открыла дверь, дама Света'. Светка испуганно посмотрела на него и решила уже, что совсем мужик измельчал: при тяжеленном мече и в кольчуге перепугался и хочет выползти и дать деру. А ведь только что пальцы гнул,.. Она нажала на ручку, открывая дверь. Бороман как-то неожиданно легко выплеснулся наружу, и Светка не успела заметить, что именно произошло, как все трое крутых со стонами лежали на асфальте, со скрученными за спиной руками, в куче осколков от фар, а тот, что стоял в наркоманской позе нюхальщика, внезапно вспыхнул ярким синеватым пламенем и... испарился.
Бороман, ловко подпрыгнув к всплеску неонового свечения, оставшемуся от узколицего, взмахнул руками, словно хватаясь за невидимую шею, и тут послышался пронзительный нечеловеческий визг, от которого у Светки заложило уши и заныла голова. Он громко и недовольно произнес несколько непонятных слов, нагнулся, трогая ладонью пыльный асфальт, собрал что-то из-под ног и тщательно просеял пыль, текущую сквозь пальцы, бормоча себе под нос и качая головой. Песчинки светлячками вспыхивали и роились вокруг него, то отлетая недалеко, то вновь возвращаясь, словно затеяли удивительный волшебный танец.
- Извинитесь перед дамой Света, - прогремел Бороман, возникая над лежащими владельцами траурного катафалка. - Вы сами виноваты, и знаете это, я слышал ваши мысли!
Пацаны зашевелились явственнее и замычали жалобно и неразборчиво. Весельчак вскрикнул что-то вроде '...рапрос!..' и затих, пытаясь приподняться на колени, бережно придерживая при этом правой рукой левую. Светка попыталась приглядеться к поверженным врагам, но тут взгляд ее привлекло мрачное красно-коричневое свечение под колесами Мерседеса. Она всмотрелась и увидела там завораживающе красивый браслет темно-красного цвета. Выйдя на ватных от перенесенного испуга ногах на тротуар, она нагнулась и выудила его из-под машины. Браслет перестал мерцать и потух прямо в руках, став мирно-рубиновым. Бороман сдавленно охнул и с разведенными в стороны руками медленно рухнул перед ней на колени. Пострадавшие от его рук замерли, в испуге глядя на них обоих и не издавая ни звука.
...Ничего не оставалось делать, как пригласить спасителя и избавителя от наглых владельцев Мерса к себе домой. Тем более, что он и впрямь выглядел порой потерянно и делал непонятные и достойные вещи легко и непринужденно. Короче, странный типчик, решила Светка, открывая подъездную дверь кодовым ключом. При этом Бороман, насторожившись, вглядывался и словно вслушивался в неслышные ей звуки где-то Там, внутри замкА. Светка покачала головой, дергая за ручку. И тут браслет, уютно устроившийся у нее на запястье, словно пощекотал ее по руке, там, где даже неопытные медсестры пытаются отыскать пульс. Неожиданное и приятное ощущение словно успокаивало, жестами приглашая войти. Светка взглянула на руку и улыбнулась. Пожалуй, впервые за сегодняшний безумный вечер. Бороман поймал ее взгляд и удивленно перевел взгляд с ее руки на лицо, потом задумчиво покачал головой, снял перчатку с правой руки и придержал дверь, пока 'дама Света' проникала в пропахшую извечной, казалось, плесенью и мочой пещерку подъездного входа. На площадке у лифта им повстречался навеки пьяный сосед - неизвестно с какого этажа, - который прямо-таки вжался в стену, почти слившись с поверхностью, пропуская ее нового знакомого и безумными глазами хроника-сумасшедшего провожая ее саму. Светка не удивилась - он уже давно никого не удивлял своими выходками, безобидный 'дядя Выпить', как его звали во всем подъезде,
Она привычным жестом колупнула ключом в замке, распахнула дверь, приглашая Боромана войти и со вздохом облегчения сменила итальянские туфли на пушистые тапочки. Сумка полетела на табурет, ключи упали в разверстый кармашек и скрылись в его недрах. Светка устала и хотела есть. В холодильнике ее ждало полкило сосисок, вчерашнее картофельное пюре и литровый пакет с экзотическим соком из манго-банана. Она, не задумываясь, двинула на кухню. Бороман, оставленный без присмотра, приступил к осмотру жилища.
Сперва он осмотрел входную дверь и остался очень недоволен, выражая свои эмоции сердитым бормотанием, перешедшим в монотонное переливчатое пение, на которое прискакал заспанный черный кот, удивив гостя до изумления и сам изумился, однако задумчиво-неспешно удалился в единственную Светкину комнату, запрыгнул там на книжную полку, угнездился там и стал наблюдать. Бороман же, набормотавшись вволю, заглянул в дверь совмещенного санузла, потрогал никелированные ручки кранов, потянул носом, ничего опасного не уловил и прошествовал на кухню.
Вода в кастрюле кипела вовсю, и сосиски (целых шесть штук) уютно вращались в ней, подставляя окружающей атмосфере то один, то другой бок. Картошка пыталась шипеть, обильно политая прямо в кастрюле кипяченой водой из тифалевского чайника, а Светка уже предвкушала сытный ужин на двоих, попивая мелкими глотками, как предписывали буквально все диетологи, сок из высокого стакана. Бороман все испортил.
- Дама Света, что это ты собираешься делать? - взревел он, подскочив к огнедышащей плите.
Светка ошалело уставилась на него, просыпаясь от сытных грез.
- Конечно же, есть! То есть вкушать пищу, если до тебя еще не дошло! Ой, блин, что за чучело свалилось на мою голову!!! Даже поесть спокойно не дает! - Она действительно расстроилась. Уже по-настоящему жалела о своей вечерней встрече с крепким коротышкой, которая перевернула все ее планы. Хотя, конечно, этот придурок заставил ее забыть о другом... - Я устала - ты понимаешь? И ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ хочу есть и спать. Кстати, спокойно спать в собственной постельке. Тебе постелю вот здесь, на кухонном диванчике, - Светлана похлопала ладонью рядом с собой по сиденью кожаного дивана, - а завтра ты исчезнешь из моей жизни, испаришься, понимаешь?! И не протестуй, я тебя умоляю! Мне нужно выспаться и чапать утром на работу, меня ждет куча дел! - Она сделала протестующий жест на попытку Боромана встрять в ее монолог. - Я просто хочу сейчас...
- ...тупо жрать, - договорил за нее осторожным вкрадчивы голосом Бороман. - Я прекрасно слышу твои мысли, дама Света. Но я тоже просто хочу безопасности для тебя. Ведь открытый огонь, горящий в жилище, привораживает магов. А они нам сейчас не слишком нужны. Если с одним-двумя я справлюсь легко, то клан вовсе сотрет нас из реальности!
- Слушай, сумасшедший ролевик! Я жгла здесь 'открытый огонь' уже лет десять, но ни одного клана магов, кроме соседа, забредшего раза два 'за солью', не привлекла! Садись и прекрати истерику!
- Все эти годы у тебя не было великого браслета Наследства, дама Света. А он - выкраден магами из Мирового Хранилища для собственных нужд. Кстати, один из магов сегодня пытался напасть на тебя с компанией безумцев, купленных на магическое золото. Тех, что остались там, на дороге, возле сияющей черной машины. Браслет показал им на тебя, как на важное лицо. Он всегда стремится к приближенным к Наследникам Плоти., и маги увидели это.
Она и вправду успела позабыть про браслет, который поблескивал на ее руке малиновым заревом.
- Ты видишь, - указал Бороман, - и Он предупреждает тебя об осторожности. - Он произвел несколько пассов руками - и оконный проем оказался полностью скрыт каменной плитой. - Вот теперь они долго нас не найдут, - удовлетворено произнес странный ее гость и потер руки. - Теперь я могу накормить нас обоих!
Он снял обе рукавицы и присмотрелся к вареву на плите. Картофельное пюре с позором оказалось снято с огня и выставлено на стол. Сидящая на диванчике Светка с усиливающимся восторгом наблюдала пищевое священнодействие. Чисто вымытыми руками гном (она уже начинала верить в их существование) размял содержимое кастрюли, как ее бабушка растирала картошку толкушкой, спросил о молоке и яйцах, достал их из холодильника, предварительно изучив и эту 'машину', добавил мгновенно согретого прямо в пакете молока в кастрюлю, разбил туда же пару мелких яиц, посетовав на их мелкость, снова вымесил картофельную массу, измельченную до удивительного состояния, и разложил по тарелкам, щедро сдобрив сверху невесть откуда взявшимися жареными грибами.
- Шампиньоны, - с удовольствием ответил он на Светкин вопрошающий взгляд. - Они всегда при мне. - и, так как дама Света все еще пребывала в состоянии легкой прострации, добавил: - Заклинание. Мы живем с ними рядом, с грибами. Они с нами испокон веков. Мы любим их, холим, растим, едим. Мы дружим с ними. Вот они и откликаются на наш зов. Они охотно приходят, когда нужны нам! Потому гномы никогда не останутся голодными.
Весело посмотрев на нее, он жестом фокусника вынул из воздуха буханку темного умопомрачительно пахнущего хлеба и, отломив кусок, предложил ей. Это что? Похоже, магия в чистом виде! Ого! Она неловко взяла, едва не уронив, Бороман подхватил и снова подал. Кусок был муки тончайшего помола и источал незнакомый аромат, от которого слюна побежала.
Кот, мирно валявшийся до того времени на своем излюбленном месте, рядом с томиком модной дамской писательницы, прибежал к ним и стал тереться о ноги гнома. Светлана смотрела почти с ужасом: ее недоверчивый черный Кот никогда не воспринимал чужих с первого дня! А тут...
- Он чувствует защитника, - пояснил Бороман, потрепав зверюшку по гладко вылизанной голове. - Они имеют очень чувствительную душу. Хлеб выпечен из тех же шампиньонов. Шампиньоновая мука - самая целебная и легко усваиваемая в мире. Ведь грибы отчасти состоят из трудно перевариваемого хитина, а в перемолотом виде этот продукт тоже усваивается организмом. Наш хлеб хранится в Подручном Мирке, который всегда под рукой у воина-гнома, как... твоя сумка с мелкими вещами. Только сумку ты видишь, и ее могут заметить все, и взять оттуда незаметно глазу все, что пригляется, а Подручный Мирок - только мой! А странную еду под названием 'сосиски' я бы есть не советовал - она сделана из непонятных моему духу продуктов.
Она молчала, не в силах противоречить. А Кот, ее избалованный вкусностями и различными спецкормами гурман-кот, с довольным утробным урчанием поглощал предложенный гномом шампиньоновый хлеб, доверчиво поглядывая на странного гостя.
- Я бы тоже от мяса не отказался, - продолжал между тем боевой гном, смачно жуя и отрыгиваясь, - но мяса тут нет... Вот на охоту бы съездить, дама Света. Вы, чай, на охоты с этими машинами ездите? У вас тут что-то охотничьих псов не видно совсем... И упряжи под них я в доме не нахожу... Хотя, ты ведь женщина, тебя мужчины должны дичью кормить. Или у вас здесь дичь - 'сосиски'? Вы что, их ловите? - вскинулся он в озарении.
Странный это был разговор, даже, скорее, монолог-проникновение в суть чужого Мира, чужой реальности. Светлана молчала, а гном говорил, говорил... Она чувствовала, как ее клонит в сон, веки слипались. Сквозь сонные видения она наблюдала, как домашний питомец наотрез отказался от предложенных по ее мысленному совету сосисок, даже лапкой передней поскреб по полу - так возмутился. Перед ее мысленным взором замелькали сонные видения: ездовые псы в гремящей посеребренной сбруе, говорящие с гномами шампиньоны, подмигивающие ей своими мелкими бусинками глаз из-под белых шапок... Армия гномов в дремучем лесу, собирающаяся ко сну... шелест откинутых пологов палаток, лязг оружия, укладываемого в изголовье или изножие... 'Они что, в кольчугах спать ложатся?' - подумалось ей, и Светлана вовсе провалилась в сонную одурь...