Феномен искусства

Сергей Тихомиров инженер-исследователь

ФЕНОМЕН ИСКУССТВА.

КАК И ЗАЧЕМ.

Санкт-Петербург.

"Феномен искусства"

1. Предисловие.

Данное сообщение было адресовано вполне конкретному кругу лиц - абонентам те-леконференций relcom.arts.qwerty и relcom.arts.epic, к числу которых имеет честь при-надлежать и автор. Причин обращения именно к этой группе лиц следующие.

Во-первых, нас без особых натяжек можно отнести к тем, кто практически уча-ствует в процессе создания произведений искусства по разряду прозы и поэзии. На первый взгляд это утверждение носит избыточно комплиментарный характер, особенно на фоне укоренившихся представлений о разделении авторов на профессионалов и любителей, талантов и графоманов.

Но это утверждение ни чуть не менее справедливо, чем любое другое просто потому, что реальные критерии принадлежности данного прозаического или стихо-творного текста к феномену искусства отсутствуют, по крайней мере, до сих пор не разработаны. Мнение бесспорных авторитетов в этой области также не вносит ясности. Например, Иосиф Бродский в своей Нобелевской речи утверждал, что быть поэтом, это значит находиться в специфической и весьма сильной зависимости от языка. То есть по существу констатировал наличие некоей потребности в творчестве.

Во-вторых, учитывая саму технологию общения с помощью компьютера, мы объективно обладаем определенной минимальной специальной подготовкой. Большин-ство из нас уже имеет некоторое представление о природе информации и информаци-онных потоков, о том, что такое интерфейс или информационный шлюз (гэйт). По крайней мере, автор надеется, что когда он заговорит, например, о протоколе связи, читатели будут иметь в виду правила и процедуры установки связи, а не нечто подоб-ное милицейскому протоколу.

В-третьих, мы не связаны явно с многоразличными философскими и литера-турными школами, и у нас нет обязанностей придерживаться той или иной парадигмы или терминологии. Но некоторым из нас важно и любопытно понять, что же мы такое делаем, как оно работает и почему оно вообще иногда оказывается нужным хотя бы нам самим. То есть, имеется необходимая для любого шага вперед интеллектуальная свобода и заинтересованность.

Именно этой любопытной и заинтересованной части аудитории я и предлагаю свои соображения.

Я полагаю, что искусство имеет своим результатом углубление взаимопони-мания и общения между людьми. При чем не на рациональном поведенческом уровне -так общаются животные и бизнесмены. Но на уровне идей и целей не всегда полезных и актуальных для сиюминутного преуспеяния или персонального благополучия кон-кретного человека. При строгом и последовательном анализе мы неизбежно придем к выводу, что искусство - это способ осознания действительности не отдельным челове-ком, а некоей человеческой общностью, нацией, этносом. Возможно - Богом.

Последнее предположение не несет в себе поэтических передержек или воль-нодумного богохульства. Это всего лишь гипотеза. Известны три способа познания, то есть служения истине - вера, понимание и озарение. Служение истине, исходящей от Бога (вера) и служение истине, возносящейся к Богу (понимание) равно важны и не противоречат друг другу. На гребне столкновения этих двух потоков в одной душе рождается озарение - своеобразная молния познания.

"Феномен искусства"

Молний в своей душе автор что-то не заметил. Таким образом, данное сообще-ние следует рассматривать, как попытку сделать несколько шагов на пути служения истине, возносящейся к Богу.

Я анализирую феномен искусства на частном примере стихосложения. Но вы-воды, как я надеюсь, имеют общий характер и могут быть применены не только к лите-ратуре, но и к иным к иным областям. Например, к живописи, к музыке или архитекту-ре.

Я ищу ответы на два вопроса. Первый вопрос о внутренней природе феномена искусства. То есть о том, "как искусство устроено" и каков механизм воздействия на людей.

Для ответа на этот вопрос потребовалась разработка модели феномена искус-ства (на примере стихосложения). Предлагаемая модель имеет, безусловно, дискусси-онный характер. И разработана эта модель дилетантом. При чем дилетантом дважды -как в информатике, так и в литературе. Из этого не следует, что модель априори беспо-лезна - она всего лишь поверхностна.

Мне разработанная модель представляется довольно адекватной и эф-фективной. И неожиданной. Такие тонкие понятия, как музыка и красота в рамках данной модели оказываются вполне конструктивными и даже могут быть измеримыми, что само по себе очень удивительно.

Второй вопрос касается проблемы востребованности искусства. Я попытался разобраться, почему и зачем оно вообще бывает нужно или не нужно человеку и обще-ству. Ничего принципиально нового я не раскопал, но определенной не очень веселой ясности добиться все же удалось. Кроме того, рассуждения выявили повод для извест-ного меркантильного оптимизма.

Похоже, что потребность в том, то мы сейчас называем искусством, будет но-сить все более массовый и утилитарный характер. И в недалеком будущем талантливые и одаренные люди без куска хлеба не останутся. Они будут востребованы обществом столь же персонально и массово, как сейчас, например, востребованы врачи или фото-модели.

2. Как искусство устроено и как оно работает.

Феномен искусства обращен к тому, что мы обычно именуем душой человека. Следовательно, необходимо в первую очередь определиться с понятием души. С доста-точной для дальнейшего анализа степенью содержательности определим душу, как совокупность информационных динамических процессов пространственно локализо-ванных в теле человека. При всей внешней бесспорности и бессмысленности, такое определения души обладает некоторыми достоинствами.

Оно, например, снимает вопрос о реальности и бессмертии души. Прин-ципиально уничтожимым (то есть смертным) являются лишь носители информации (тело, например) из-за их материальности, а не сама информация (она бесспорно реаль-на, но не материальна). Следовательно, в рамках такого определения, душа, безуслов-но, реальна, а проблема бессмертия души носит по существу технический характер и связана с задачей сохранения информации и динамических информационных конти-нуумов.

Здесь для нас наиболее важен факт информационной природы искусства, выте-кающий из информационной природы души.

"Феномен искусства"

Феномен искусства тесно связан с феноменом красоты. Чтобы человек постиг красоту (или красота настигла человека) необходимо взаимодействие. С природой, с другим человеком, с самим собой хотя бы. То есть, красота, как феномен, проявляется в процессе передачи некоего информационного массива от одной информационной сис-темы к другой.

Красиво может быть и добро и зло, действие и бездействие. Но и добро и зло становятся для нас красивыми, только если мы в состоянии распахнуть свою душу им на встречу. Следовательно, красота не связана непосредственно с конкретным содер-жанием информационного потока. Но зато она связана с информационным контактом. Вообще красота проявляется только в том случае, если состоялся информационный контакт. И ощущение красоты тем более глубоко и захватывающе, чем легче и естест-веннее происходит передача и усвоение информации.

КРАСОТУ МЫ МОЖЕМ ОПРЕДЕЛИТЬ, КАК МЕРУ ДРУЖЕСТВЕННОСТИ ИНТЕРФЕЙСА внешней информационной системы к нашему сознанию. Какой бы интерфейс мы не рассматривали, будь то внешность женщины или автомобиля, обо-лочка операционной системы или стихи Пушкина, Ниагарский водопад или формула закона тяготения - для осознания красоты обязателен акт передачи и приема информа-ции. И мы ощущаем красоту, если эта информация вошла в нас легко и естественно, и нас захватила. Общеизвестное "Сделайте нам красиво!" следует рассматривать скорее не как стандарт вульгарного потребительского мещанства, а как по-детски непосред-ственную просьбу помочь распахнуть свою душу.

Следовательно, красота - это характеристика информационного взаимо-действия, его эффективности, и, как таковая, может иметь численную меру, сколь это ни возмутительно. При этом следует помнить, что красота, как характеристика интер-фейса, субъективна по своей природе.

Отсюда следует довольно грустный вывод - красота сама по себе не несет эти-ческого потенциала. И утверждение, что "красота спасет мир" это попытка гения вы-дать желаемое за действительное.

Как бы не был эффективен и проработан интерфейс, всегда будут люди, для которых он более приемлем, и люди, для которых он менее приемлем. И адепты норто-новских панелей, оставаясь в надежном меньшинстве, всегда будут тихо и обоснованно ненавидеть "всевозможные форточки". Потому, что у них иное ощущение красоты.

То есть дружественность интерфейса не означает таких простых вещей, как высокая скорость или надежность передачи информации. Она означает скорее востре-бованность информационного контакта. А еще более точно - провокацию к востребо-ванности (мы пришли к общеизвестному - красота побуждает к контакту).

Предлагаемая базовая модель стиха включает в себя, во-первых, музыку фор-мы. Термин "музыка" означает то, что мы под ним интуитивно понимаем. Более точно этот термин будет определен чуть позднее. Стихи мы выделяем из обычного потока речевой и текстовой информации по причине испытываемого нами при чтении специ-фического интеллектуального наслаждения.

О природе наслаждения, получаемого человеком от музыки формы можно ска-зать то же, что и о природе любого человеческого наслаждения. Если у человека суще-ствует некий жизненно важный орган или механизм - он должен работать. Не важно, что это за орган - желудок или гениталии, мышечная система или интеллект. Важно, что бездействие (особенно принудительное) работоспособного механизма ощущается как остро дискомфортное. И наоборот - его задействованность доставляет наслаждение.

"Феномен искусства"

При этом, разумеется, включаются механизмы насыщения и пр., гармонизирующие всю систему. Эти детали лежат за пределами данного рассмотрения.

Положим, что в основе наслаждения формой стиха, удовольствия от формы стиха лежит хорошо согласованный и эффективный процесс усвоения внешней тексту-альной информации мозгом человека. Для этого требуется высокая степень соответ-ствия информационной структуры мозга и структуры стиха. То есть интерфейс люби-мых стихов в высокой степени дружественен конкретному человеку.

Это позволяет нам сделать убедительное предположение о том, что же такое музыка формы и музыка вообще. Надо полагать, что музыка - это то, что распахивает имеющийся информационный шлюз души. Распахивает независимо от желания или даже сознания человека. На подсознательном уровне.

Распахнутый информационный шлюз души делает доступной саму "конструк-цию" души человека, как распахнутая скальпелем грудная клетка человека - делает доступной его сердце. В результате открываются реальные пути воздействия на те области сознания и подсознания, которые через этот шлюз коммутируют с внешним миром.

Итак, раз шлюз есть, то он должен работать - это объективная потребность. Но чтобы он заработал, обращенный к нему интерфейс должен быть достаточно дружест-венным, то есть должен существовать коммуникационный протокол связи внешнего источника информации. И этот протокол должен сопрягаться с протоколом самого шлюза. Чем выше это сопряжение как по харду, так и по софту, тем более дружестве-нен внешний интерфейс шлюзу, тем проще, естественнее, безошибочное происходит передача информации. Тем выше наслаждение.

Следовательно, МУЗЫКА ФОРМЫ (И, ВЕРОЯТНО, ЛЮБАЯ МУЗЫКА) ИМЕЕТ СВОЙСТВА И ПРИРОДУ КОММУНИКАЦИОННОГО ПРОТОКОЛА СВЯЗИ внешней информационной системы и души человека. Наличие такого протокола обяза-тельно для восприятия информации. Мы учим человека понимать музыку и наслаж-даться ею. Таким образом, формируется совместимый по софту коммуникационный протокол применительно к восприятию музыкальной информации. Но если у человека отсутствует музыкальный слух - информационные системы несовместимы по оборудо-ванию (по харду) и сделать тут вряд ли что можно.

Далее. Достигнув музыки формы, мы распахнули основной информационный шлюз души. Это может привести, например, к тому, что в душе без спросу разместился некий бессмысленный стишок или мотивчик, избавиться от которого мы часто не в силах. Отметим, что страдаем мы в первую очередь именно от его бессмысленности и бессодержательности.

То есть, фактически музыкой формы открылся простой и эффективный доступ к шлюзам более высокого порядка, обеспечивающим логическую и чувственную обра-ботку информации и проявилась соответствующая потребность. Наступила пора музы-ки смысла и музыки чувства стиха.

Отметим тут четкую иерархию. Музыка смысла и музыка чувства стиха стано-вятся актуальными только после достижения музыки формы, то есть при ее наличии. Музыка формы открывает первые двери с улицы человеческих отношений в дом души человека. Следующие двери, ведущие вглубь души можно открыть только с помощью музыки более высокого порядка - музыки смысла и музыки чувства.

То есть, чтобы открыть эти информационные шлюзы, тоже нужен специальный протокол. Все протоколы связи (то есть правила и процедуры информационного кон-такта) выполняют, в общем-то, родственные задачи и их природа во многом сходна.

"Феномен искусства"

Следовательно, природа музыки формы сходна с природой музыки чувства и музыки смысла. Во всех случаях имеется общее - музыка возникает при наличии определенно-го ритма, мелодии и общей гармонизации информационного массива.

Работа над музыкой формы, музыкой смысла и музыкой чувства стиха для че-ловека одинаково естественна и неразделима. Это просто работа над стихом. Конечно, интеллект и эмоциональность каждого конкретного автора позволяют достичь персо-нально для него определенных высот. Но достижение высокого совершенства музыки формы требует активного включения (возможно подсознательного) значительных интеллектуальных мощностей. Поэтому при достигнутом совершенстве музыки формы почти неизбежно обеспечивается достаточно высокий уровень совершенства музыки смысла и музыки чувства.

И все же надо полагать, что музыка формы связана с наиболее фундаменталь-ными и первичными алгоритмами информационного взаимодействия в сознании. По-этому музыку формы стиха относительно легко создавать (если есть объективные предпосылки, т.е. одаренность) и легко почувствовать.

По определению совершенство формы стиха - это совершенство и гармония его звучания. Следовательно, и музыка формы, и красота формы стиха, вообще говоря, не связаны с конкретным языком, на котором стих написан. Можно не понимать, о чем идет речь, но совершенство стихотворного текста ощущать. При чем сам факт непони-мания значений слов доказывает, что мы имеем дело именно с механизмом воздействия формы стиха. В качестве примера совершенства звучания можно привести слова из песни Эрика Клэптона, посвященной его погибшему сыну.

.. .Time can bring you down,

time can bend your knees, Time can break your heart,

have you begging please...

Более того, работу по достижении музыки формы стиха вполне можно форма-лизовать и автоматизировать, так как алгоритм достижения гармонии формы стиха сам по себе не сложен. И наверняка подобные программы уже существуют. Их простейшие прообразы - словари рифм существуют веками для многих языков.

Создать же музыку смысла и музыку чувства в стихотворном тексте удается пока только человеку. Возможности искусственного интеллекта здесь вероятно прин-ципиально ограничены.

Ушки компьютерного софта в стихотворных текстах в последнее время до-вольно часто вылезают именно тогда, когда мы встречаем явное несоответствие между легкостью и совершенством Формы стиха и выраженным отсутствием музыки смысла и чувства в стихе.

С другой стороны, мало кто в состоянии прочитать более одной страницы тек-ста, например, Канта с одного захода. Рассматриваемые им вопросы интересны, его соображения вполне логичны и не сложны для осознания. Но используемый им комму-никационный протокол настолько узко специфичен, что без предварительного глубоко-го освоения (специальное философское образование) или многократной подстройки (длительная работа над текстом) принять его сообщение практически невозможно.

Если не считать обоснованными соображения корпоративного снобизма, то на-до сделать вывод, что от такого положения дел не выигрывает ни Кант, ни философия, ни читатели.

"Феномен искусства"

Зафиксируем основные формальные положения.

Феномен искусства по своей природе - это феномен контакта с человеческой душой, то есть проникновения в душу человека внешней информации. Наслаждение искусством есть результат того, что конкретные информационные шлюзы души оказа-лись востребованы и заработали в полную мощность.

Технология проникновения в душу человека по своей природе вполне родст-венна технологии любого информационного контакта и требует интерфейса и соответ-ствующего протокола связи информационных систем. Мера дружественности внешнего интерфейса к душе человека субъективно воспринимается нами, как красота. Эффек-тивность коммуникационного протокола связи с душой ощущается нами, как музыка.

С какой бы стороны мы к душе не подбирались - через литературу или живо-пись, через скульптуру или музыку, всегда первой задачей оказывается достижение формы. Без владения навыками создания музыки формы, составляющими сущность ремесла в искусстве, даже на порог чужой души не попасть. По своей сути это работа по открытию главного информационного шлюза души, работа над созданием соответст-вующего интерфейса (красоты формы) и коммуникационного протокола (музыки фор-мы).

Но чтобы пройти дальше передней человеческой души, необходимо открыть следующие двери в апартаменты, где живет смысл и в апартаменты, где живет чувство. То есть дальнейшее проникновение в душу человека требует контакта со шлюзами более высокого уровня переработки информации - смыслового и эмоционального. Чтобы открыть эти двери, также необходимы интерфейс и протокол. Необходимо создавать красоту нового уровня - красоту смысла и красоту чувства (интерфейсы). И музыку нового уровня - музыку смысла и музыку чувства (протоколы).

Следовательно, во-первых, в душе имеет место некоторая иерархия восприятия и переработки информации (сначала форма, а потом смысл и чувство). Во-вторых, имеет место определенная изолированность этой переработки (отдельно форма, от-дельно чувство, отдельно смысл).

Модель дает нам определенную возможность для относительно объективной классификации поэзии конкретных авторов. При высочайшем и свободном владении музыкой формы стиха даже гении живут и творят преимущественно в одних апарта-ментах души и не часто заходят в другие. Маяковский, Мандельштам, Ахматова созда-вали поэзию смысла. Цветаева, Есенин создавали поэзию чувства. А поэтическая фе-номенальность Пушкина, его явная исключительность объясняются именно тем, что он свободно существовал и творил и в апартаментах чувства и в апартаментах смысла.

Для создания произведения искусства необходимо владение навыками работы с фактурой - с текстом, красками, объемами, звуками. Определенная природная пред-расположенность может упростить работу по овладению этими навыками и даже трансформироваться в потребность овладения навыками. Но овладевать ими неизбежно надо. Иначе никакого искусства вообще не будет. Эта работа происходит вполне созна-тельно и требует значительного "упрямства зада".

Работа по распахиванию шлюзов души, происходит, вероятно, подсознательно требует специфической объективной одаренности. Эту одаренность мы квалифицируем талант, когда возникают регулярные и надежные навыки формирования надлежащих интерфейсов и протоколов. То есть, талантом мы называем регулярную способность создавать красоту и музыку.

Трагическое ограничение плодовитости души, связанное со способностью соз-давать красоту и музыку формы и неспособностью создавать красоту и музыку смысла

"Феномен искусства"

и чувства мы в литературе определяем, как графоманство. То есть, графоман - это человек, настойчиво влезающий в переднюю дома нашей души и даже не представ-ляющий, что сама-то душа живет глубже в доме. Тем он нас и раздражает.

3. Зачем нам искусство?

Теперь рассмотрим вопрос "Зачем?". Зачем нам нужно входить в чью-то душу и зачем нам нужно впускать в свою душу кого-то или что-то? Почему подобное про-никновение доставляет нам удовольствие? Почему оно не только не осуждается этиче-скими нормами, но всячески романтизируется и поддерживается (правда тоже в основ-ном этически)? Ведь другие способы сознательного и активного проникновения в душу другого человека не только осуждаются общественной моралью, но и вообще запре-щаются законом. Например, 25 кадр. Или гипнотическое воздействие без согласия пациента. Не менее интересен и важен вопрос о том, почему существует потребность создавать стихи. Реальные трудозатраты и затраты эмоций всегда значительны, и для обычного хобби их многовато.

Ответ на вопрос зачем поэзия нужна человеку, нами по существу уже получен. Он звучит довольно скучно и уныло - для углубления самоосознания человека и взаи-мопонимания между людьми. Это не означает, что природа искусства скучна или уны-ла. Потребность в коитусе, например, тоже объясняется довольно скучно. Но унылым этот акт взаимодействия между людьми считать вряд ли обоснованно.

Вопрос о потребности в поэзии по существу распадается на два. Почему стихи нужны и интересны конкретной личности? И почему стихи нужны и интересны сооб-ществу людей - туссовке, коллективу, субэтносу... Вряд ли интерес общества к искус-ству рождается в результате статистического усреднения интересов конкретных лично-стей.

Попробуем разобраться.

В поэзии любого языка есть стихи, востребованные людьми, нужные им. Мно-гим и долго. Все остальное в поэзии существует "вокруг" и "благодаря" этим стихам. Они основа. И как всякая основа, они просты и непреложны по природе и содержанию своего воздействия на людей.

Суть востребованности стиха личностью очевидна - стихи (и искусство вооб-ще) лечат и поддерживают душу. Проще говоря, это лекарство для души. Регулярные инструменты терапии. Стихотерапия. Сама природа терапии души, вероятно, означает нормализацию внутреннего и внешнего информационного пространства души.

Технологическое отличие терапии стиха от традиционной психотерапии веро-ятно в том, что для терапии стиха нет необходимости в присутствии врача, в контакте с врачом. Это изменяет многое. Если рассматривать подобную терапию, как деловое предприятие, то ее экономическая эффективность несопоставимо выше, чем эффектив-ность традиционной психотерапии.

Стихи можно рассматривать как полную аналогию лекарств по многим обще-принятым критериям: повторяемость и предсказуемость воздействия, конкретные пока-зания и противопоказания, необходимость дозирования и т.д.

Могут быть стихи-стимуляторы и стихи-ассептики, стихи-болеутоляющее и стихи-наркотики. Могут быть стихи-плацебо, стихи-подделки и стихи-яды. В природе такие лекарства сами по себе тоже существуют - это красота заката и летний дождь. Это уходящая от вас любимая женщина и первые шаги вашего ребенка.

"Феномен искусства"

Способность создавать такие лекарства для человеческих душ - дар редкий и дорогой. Способность создавать их сознательно и целенаправленно - это уже вообще дар Божий не столько для самого создателя, сколько для других - его читателей или, если угодно, его пациентов. Скольким людям помог Высоцкий в мелочах и всерьез?

Столь же активно стихи могут воздействовать и на общественное сознание, "мобилизуя массы" на все, что угодно. Туссовка, социум или нация легче всего осозна-ет свои проблемы и цели (или придумывают их) именно посредствам искусства вообще и поэзии в особенности. Профессионалы управления обществом это знают давно и хорошо.

Ликвидация Пушкина, Лермонтова, Гоголя предопределялась борьбой тогдаш-него истеблишмента за контроль над общественным сознанием Российского общества. И в контексте этой борьбы подобные шаги властей были по существу неизбежны.

Не следует думать, что подобные акции были проявлением именно русского способа идеологической борьбы. Технология была заимствована. За несколько десяти-летий до этого был уничтожен гениальный Моцарт. По тем же самым мотивам и фак-тически теми же самыми кругами. Сальери действительно отравил Моцарта, но не из зависти к его музыкальной гениальности. Просто государственный чиновник добросо-вестно выполнял распоряжение руководства.

Сталин всячески подавлял и физически уничтожал цвет русской поэзии - Есе-нина, Маяковского, Мандельштама, Цветаеву, Ахматову именно потому, что через творчество поэтов такого масштаба дарования и воли общество осознавало идиотизм тоталитарной системы. В живых и благополучных он оставлял по возможности талант-ливых и обязательно управляемых и подконтрольных его системе.

Один из самых употребительных способов нейтрализации самосознания нации, дебилизации этого сознания состоит в том, чтобы лишить нацию ее поэтов. Не случай-но почти все нынешние большие русские поэты эмигрировали или живут за границей.

Как бы мы не относились к Чичибабину или Евтушенко, но эти поэты, каждый по своему, консолидировали сознание нации. Евтушенко сумел понять и сказать:

Россия, ты большая, пока большие мы.

Большая Россия и "большие мы" для доминирующих финансовых олигархий мира крайне невыгодны и опасны, особенно после ликвидации тоталитаризма в России. И затраты на сносное содержание русских поэтов-иммигрантов, в общем-то совершен-но не нужных Западу, позволяют снизить вероятность колоссальнейших финансовых и социальных потерь, неизбежных при нормальной конкуренции этносов России и Запа-да.

Но терапия личного и общественного сознание конечно не единственная и не главная функция искусства стихосложения. Терапия - всего лишь наиболее освоенное и употребительное приложение возможностей стихосложения.

В чем же конкретно состоят возможности искусства поэзии?

Надо полагать, что коммуникационный протокол общения любого человека содержит фильтр, отсекающий не актуальную, не нужную, дискомфортную или просто не интересную информацию. Для "автоматического" преодоления или нейтрализации этого фильтра внешняя информационная система, точнее ее сообщение должно содер-жать существенный ресурс выгоды или опасности. Проще говоря, чтобы адресат вас выслушал, обратил внимание на ваше сообщение, этот адресат надо или запугать или заинтересовать выгодой. Это стандартный алгоритм биологического или делового общения.

"Феномен искусства"

Феномен поэзии создает протоколы общения, преодолевающие указанный фильтр без запугивания или соблазнения. Поэты - это люди, обладающие способно-стью создавать подобные протоколы. По существу речь идет о практическом владении эффективными информационными технологиями интеллектуального общения и актив-ном житейском использовании этих технологий.

Феномен поэзии не является регулярным явлением и содержит элемент чуда. Означает ли это, что он не может быть регулярным явлением? Означает ли это, что высокие информационные технологии общения не могут быть методически формали-зованы и освоены? И нужно ли нам это, нужно ли превращать чудо в ремесло?

Вернемся к аналогии с медициной. В настоящее время это вполне регулярная область деятельности миллионов специалистов. Но для ранних этапов развития меди-цины характерно, что все крупные врачи были одновременно и художниками и фило-софами (Авиценна, Нострадамус ...), а сама практическая медицина содержала в себе неизбежный элемент чуда для обывателя. Чуда не только с точки зрения необъяснимо-сти результата. Но и чуда, как эмоциональной оценки избавления от мучительных страданий.

В этом смысле медицина по-прежнему являет чудо. Ибо когда посторонний человек избавляет вашего ребенка от длительных и мучительных болей или от близкой перспективы деградации и смерти, мы эмоционально осознаем это именно как чудо. И, в общем, то правильно осознаем. И тот факт, что подобные чудеса многократно повто-ряемы, делает это чудо только более ценным.

Можно полагать, что через поэзию, литературу, искусство вообще общество рано или поздно выйдет (уже выходит) на этап регулярных и освоенных методик фор-мирования и использования эффективных протоколов общения. Это предположение небезосновательно, прежде всего, потому, что потребность в глубоком и содержатель-ном общении лавинообразно нарастает в обществе. Такое общение, имеющее своим результатом взаимный интерес и взаимное понимание, становится условием самосо-хранения этносов.

Потому что информационные технологии, основанные на электронных носите-лях, сняли реальные ограничения и на объем информации доступной каждому человеку и на количество корреспондентов, с которыми он может общаться. В результате обще-ственное сознание превратилось в некую информационную плазму, в "биологически активную среду", в которой беспрепятственно может распространяться любая форма информационной жизни, в том числе и любая инфекция. В таких средах естественно и безо всяких усилий со стороны заводятся и процветают всевозможные паразиты, пожи-рающие эти среды и гибнущие только тогда, когда ими съедены последние капли жиз-ни.

Реально противодействовать подобным перспективам по фундаментальным за-конам гомеостазиса жизнь может, только углубляя, структурируя и специализируя внутренние связи в среде. То есть, применительно к общению - углубляя взаимопони-мание и взаимный интерес корреспондентов конкретно друг к другу.

Тут опять возникает глубокая аналогия с медициной. Медицина стала исклю-чительно актуальным явлением человеческой культуры и перешла из области высокого искусства в область массового ремесла, именно когда появились огромные человече-ские сообщества. Когда непосредственные физические контакты между людьми стали массовыми и неустранимыми и передача любой биологической инфекции неизбежной.

Именно на этом этапе медицина вынуждена была изменить свою сущность и превратиться из искусства в ремесло. Но наиболее глобальное изменение состояло не в

"Феномен искусства"

том, что появились "узкие профессионалы" медицины - врачи, а в том, что медицина вынуждена была "пойти в народ" в виде гигиены. То есть человеческими сообщества-ми, целыми этносами была осознана необходимость вполне конкретных процедур и алгоритмов биологического сосуществования. Эти алгоритмы были иногда чужды культурным традициям этносов, часто создавали дискомфорт общения и требовали значительных затрат. Но невыполнение процедур, алгоритмов гигиены ставило кон-кретное сообщества перед перспективой быстрого и неуклонного вымирания.

С проблемами и опасностями, порожденными неограниченными физическими контактами и взаимодействиями внутри огромных масс людей человечество справи-лось и продолжает справляться, используя опыт и традиции, наработанные многовеко-вым искусством врачевания. Из этого искусства родилась гигиена, как общепринятый свод правил и отрасль знания, решавшая самую острую проблему - как не заболеть. И родилась профессиональная медицина, решавшая вторую по важности проблему - как вылечить заболевшего.

Теперь настало время неограниченных информационных контактов и их не-простых последствий. В том числе и небезопасных для человечества. Простой отказ от таких контактов или их искусственное ограничение ни к чему путному не приведут, кроме стагнации в социальном и экономическом развитии общества.

Поэзией, литературой, наряду с другими видами искусства, создано огромное количество художественных произведений с высокой эффективностью воздействия на конкретного человека и человеческие сообщества. Следовательно, мы имеем все осно-вания утверждать, что регулярные алгоритмы, гарантирующие взаимопонимание и взаимную заинтересованность существуют и работают. И мы имеем достаточную базу для осознания и исследования наиболее эффективных алгоритмов. Более того, мы, участники литературных телеконференций, сами практически создаем и используем эти алгоритмы.

Приходит время превращения высокого искусства общения в жизненно необ-ходимое ремесло взаимопонимания.

4. Что же дальше.

Я исхожу из обоснованного убеждения, что феномен искусства является есте-ственным и неустранимым атрибутом человеческой цивилизации. Отсюда следует, что объективно существует прозрачный механизм его действия. И существуют простые и неустранимые причины существования феномена искусства и его назначение. То есть та роль, которую играет феномен искусства в выживании и развитии цивилизации.

По существу в данном рассмотрении бесспорны только эти положения. Сама изложенная здесь модель феномена искусства дискуссионная. Но если предположить, что эта модель в достаточной степени верна и точна, то мы должны будем сделать два логически неизбежных вывода.

Во-первых, наши упражнения на ниве литературы объективно вполне оправда-ны и значительно более важны и неизбежны, чем принято думать. Просто потому, что через эти упражнения, через эту деятельность, часто профессионально беспомощную, реализуется механизм самосохранения и выживания цивилизации на данном этапе. Этот механизм наиболее эффективен, эта деятельность наиболее полезна, когда она массова и конкретна.

"Феномен искусства"

То есть важнее и нужнее не "нетленку" создавать, а вот сейчас стихами или рассказом суметь достучаться до души конкретного, единственного человека. Следова-тельно, профессиональный снобизм здесь просто неуместен, а его цель примитивна -не подпускать никого к своей кормушке.

Во-вторых, оказывается вполне оправданным и объективно неизбежным по-явление сообщений, подобных данному. Опять же, как реализация механизма самосо-хранения цивилизации. Чем больше будет подобных работ, чем они будут конкретнее, тем больше от них пользы и тем они нужнее.

По какому сценарию могут и, предположительно будут развиваться события дальше, в каком направлении представляется разумным и необходимым проводить дальнейшие исследования? Будем ли мы все в каком-то будущем говорить исключи-тельно стихами? Вряд ли, хотя нечто подобное предполагал Маяковский:

... землю попашешь,

попишешь стихи...

Поскольку я инженер, то для меня наиболее естественен и ожидаем именно инженерный подход. Наиболее актуальными мне представляются следующие направ-ления деятельности.

Первое направление - это исследование и разработка конкретных наиболее эффективных коммуникационных протоколов, обеспечивающих взаимопонимание людей. То есть разработка регулярного инструментария человеческого общения. Базой для этих исследований может служить как колоссальный массив русской поэзии и литературы, так и (в не меньшей степени) наши собственные поэтические и литератур-ные упражнения.

Второе направление - это диагностика. То есть разработка четких методов оп-ределения тех коммуникационных протоколов (музыки формы, смысла и чувства), которые способны распахнуть душу данного конкретного человека. Это направление видится исключительно интересным и практически эффективным.

Именно реальные практические результаты в этих двух областях являются не-обходимой ступенью к появлению социально значимых и практически полезных алго-ритмов общения и взаимопонимания.

Фактическим основанием актуализации этих проблем в обществе являются чисто технические успехи в области информатики и электронных коммуникаций. Сня-тие реальных ограничений на количество и содержание межличностных контактов создает естественную проблему их организации и защиты. Сама природа электронных сетей связи, в частности Интернета, создает соблазнительную возможность централи-зованного решения вопросов защиты и организации контактов между людьми.

Необходимо отдавать себе отчет в том, что подобная централизация, как бы она не была удобна и оправдана технически, крайне опасна. Если эффективный меха-низм централизованного регулирования и защиты межличностных контактов будет создан, он неизбежно попадет под контроль финансовых или политических олигархий. И этот механизм будет использоваться именно в целях их благополучия и самосохра-нения, какими бы благими намерениями при этом не руководствовались конкретные люди.

Уже сейчас активно осуществляется государственный (политический по суще-ству) контроль в сетях Интернета и РЕЛКОМа (например, ограничения на засекречива-ние личных сообщений).

Пример результатов, к которым неизбежно приведет финансовый контроль над коммуникациями дает нам современный шоу бизнес. Во всех случаях централизован-

"Феномен искусства"

ный контроль приведет к резкому падению интеллектуального и этического содержа-ния контактов. По существу к их обесцениванию и обессмысливанию.

Очевидно, конкретные ведомства (например, контрразведка) с помощью по-добного контроля могут эффективно решать свои задачи. Но также очевидно, что им надо искать иные способы решения этих задач, не нарушающие и не ограничивающие естественные и жизненно необходимые процессы межличностного общения.

Но задача защиты контактов и их разумной организации все равно остается. Исторический опыт той же медицины показывает пути реального и эффективного решения этой задачи.

Проблемы биологической защиты этноса от инфекций решаются в первую оче-редь через повышение санитарной культуры людей, а не через директивные запреты и ограничения. То есть люди знают, что надо выполнять конкретные правила общежития, например, мыть руки перед едой и после туалета. И сами добровольно моют их.

Централизованные принудительные ограничения на физические контакты осуществляются только в очень редких случаях возникновения эпидемий, угрожающих жизни этноса.

Очевидно, что и защита информационных контактов должна осуществляться на индивидуальном уровне, путем массового и добровольного выполнения определен-ных процедур и ограничений при личных контактах. То есть через повышение культу-ры общения. Выработка процедур защиты контактов, соразмерно сочетающих необре-менительность и эффективность, является третьим актуальным направлением предстоящей работы.

Апрель 1999 года.

Комментарии: 2, последний от 07/09/2006. © Copyright Тихомиров Сергей Георгиевич (tory133@mail.ru) Обновлено: 17/02/2009. 54k. Статистика. Статья: Россия		Оценка: *7.003** Ваша оценка:

Тихомиров Сергей Георгиевич: другие произведения.

Феномен искусства