|
|
Рассказ о путешествии делетантов из Майами в Нью-Йорк. |
ДВА МЕНТА НА ДОРОГЕ В БЕЗДНУ
В Майами, я работал с американцами и успел заметить: те из них, кто побывал в Нью-Йорке, не забывали этим похвалиться. А те, кто покруче, хвалились тем, что бывают в Нью-Йорке регулярно. Это у них шик такой - съездить на недельку в Нью-Йорк.
Они, крутые, любили рассказывать, как это делается. Садишься, значит, в свою машину и дуешь по "Интерстейт-95". До Нью-Джерси. Там переходишь на "Нью-Джерси Тернпайк" и уже прямиком до "Линкольн-тоннеля". Или до "Моста Вашингтона" - в зависимости от того, куда тебе именно в Нью-Йорке надо. Самым крутым на нашем производстве был шеф-повар Педро, пуэрториканец женатый на перуанке, бакалавр изящных искусств. Как уроженец Бронкса, он слыл знатоком столицы мира и утверждал, что вся процедура езды в оную занимает у него сутки. Педро этот был членом "Стрелковой ассоциации", воспитывал ротвейлера, а на работу всегда приходил с пистолетом в кармане. Как джигит он, может быть, за сутки и доезжал. Мы-то ехали дольше.
Мы - это я и моя подруга Кармен. Только не надо думать, что она была перуанкой. Мать у нее была немкой, отец - евреем, а родилась и всю жизнь провела она в Питере, который по привычке называла Ленинградом.
СИ-ВИ-ДЖОЙНТ
К началу марта множество разных причин сошлись так, что переезд в Нью-Йорк был решен. Главной причиной была майамская жара, которая опостылела нам до смерти. Кармен приехала в Америку в ноябре, досыта хлебнула нью-йоркской промозглой зимы, которая в ее сознании неразрывно сплелась с безденежьем и муками ностальгии. А едва наступил март, судьба швырнула ее в Майами, прямо в мои объятия. Помимо меня она нашла в Майами океан, бассейны под пальмами, яркое солнце - и все это представилось ей символом той прекрасной Америки, в которую она, собственно, и стремилась. Но два года непрерывного солнца - это многовато для дочери немки и еврея из города белых ночей. Мне солнце тоже надоело, я скучал без зимы. Да и с заработками в Майами трудно - в Майами хорошо жить, когда денег много. Мы решили ехать и вопрос о си-ви-джойнте встал во весь рост.
Это в Нью-Йорке можно жить без машины. В Майами жить без машины совсем нельзя, так что машина у нас была. Она называлась "Кольт-Виста" и считалась творением корпорации "Додж". Правда, на всех внутренних поверхностях - в багажнике, на изнанке капота, и еще где-то, были привинчины таблички, на которых стоял примерно такой текст: "Эта машина изготовлена в Японии на заводах Мицубиси для корпорации Додж". Но это неважно, важно было другое. Первое - "Кольт-Виста" хоть и маленький, но "стейшен-ваген", то есть достаточно вместителен и за отстутствием багажника весь ваш груз - на виду. А второе и главное - у этой машины передний привод.
У переднеприводных машин есть такая деталь - "си-ви-джойнт". Вернее, их два, по штуке на каждое переднее колесо. Я по сей день смутно представляю, как он устроен, суть в том, что по мере износа этот самый джойнт начинает стучать. Как только вы поворачиваете руль, так он и стучит. И чем громче стук, тем ближе момент, когда стук прекратиться и машина перестанет слушаться руля. Короче говоря, если стучит - нужно менять. Я пошел к механику, и мне сказали, что замена обойдется в 250 долларов. Вах, дорого! А добрые люди сказали - пускай стучит, только не езди далеко. Оно, дескать, так сразу не сломается. Я и ездил, но тут - в Нью-Йорк. Я заглянул в атлас - там было указано, что это 1300 миль. Далеко!
Я опять пошел к механику. Мы сторговались на 230 долларов и он мне этот джойнт сделал. Едва я выехал за ворота, как услышал стук. Совсем тихий, и на совсем другом колесе. Справа. Мать твою, подумал я нажимая на тормоз. Выложить еще 230 долларов я не мог. Так доеду, решил я, в конце концов, он пока стучит еле слышно, авось дотянет...
Мой нездоровый авантюризм объяснялся тем, что терять мне было особенно нечего. Кроме 230 долларов. Я ведь собирался ехать без водительских прав. Нет, права у меня были, но они были suspended, просто говоря - отменены. За неуплату штрафа, к которому меня приговорил суд за то, что я на этот суд не явился. А не явился на суд я потому, что ловить мне там было нечего, я бы все равно его проиграл. Так что, хотя права и лежали у меня в кармане, любая проверка по компьютеру показала бы, что они недействительны. А компьютеры стоят во всех полицейских машинах. Ехать при таком раскладе уже не называется "на авось". Это называется "до первого мента". Вот так мы и поехали.
А накануне у Кармен украли плащ. У нее был дивный белый плащ с меховой подкладкой, который она привезла из города Ленина и Петра. Она была вообще интересная женщина, эта Кармен. В ней воплотились весь женский ум и вся бабья дурь одновременно. В Америку она приехала с тремя сотнями долларов в кармане и с пятью неподъемными сумками тряпья, ибо никто ей в России не мог доказать, что бывают в жизни случаи, когда женщина не нуждается в нарядах. Теория у нее была такая: она приедет в Нью-Йорк, оденется, выйдет на улицу - и ее тут же возьмет замуж миллионер. Как легко понять, теория ее не оправдалась, от пяти сумок осталось две, которые были ей дороги как память, однако лежали мертвым грузом, ибо в Майами круглый год ходят в майках и шортах. Но в виду отъезда она встрепенулась, перерыла сумки и нашла тот плащ. Это было разумно - на дворе стоял март и теоретически мы знали, что в Нью-Йорке холодно. Заметьте - теоретически, ибо практически мы вообще перестали верить в холод. Итак, она нашла плащ, постирала его и повесила сушить на улице. Утром его не было.
Кому понадобился в жарком Майами меховой плащ длиною до пят с плеча дамы, обладавшей более чем роскошным бюстом, от которого сходили с ума все местные латинцы - придумать трудно. Может быть, его упер какой-нибудь голубой, которых в Майами-Бич больше, чем бродячих кошек. Что ж... Мы встали в пять утра, позвтракали, захлопнули дверь и спустились к нашему доджу-мицубиси, загруженному по самую макушку. Под стенания о безвременно утерянном плаще я вырулил на "Интерстейт-95", которая начинается в самом центре Майами. Вперед!
Я, как дурак, напялил джинсы. Душа моя стремилась на прохладный север, и я верил, что скоро его достигну. Но север был еще далеко. Пятирядная "Интерстейт -95" тянулась в почти неизменном виде до Вест Палм-Бич, а дальше превратилась в стандартный американский хайвей - по два ряда в каждую сторону, какая-то лесополоса между ними. Мы ехали и было жарко. Вскоре я опять надел шорты. Потом, посмотрев, что происходит в соседних машинах, снял майку. Кармен майку снять не могла, а под майкой у нее было еще кое-что, необходимое женщине с крупным бюстом. Ей было жарко и скучно - рулил-то я. Езда скоро стала напоминать езду в поезде - постоянная скорость и все те же лица вокруг. Кто-то тебя обгоняет, кого-то ты обгоняешь, а потом смотришь - кругом знакомые тачки, все опять рядом. Время от времени возникали какие-то непонятные заторы, мы в них томились, потом они сами собой рассасывались. И вокруг нас ехали рокеры.
НЕИЗВЕДАННОЕ
Рокеры всея Америки проводят свои съезды в Майами-Бич. Дело это малоинтересное и малоприятное. Судя по этим съездам, главная идея рокеров состоит в том, чтобы как можно громче пердеть своими выхлопами. У них есть такой ритуал - едут колонной человек в 50, с каким-то своим паханом во главе по улицам Майами-Бич. Ночью. И пердят. Если выйти на улицу и смотреть, то это смешно. Едут-то медленно. Ограничение скорости обязательно для всех, полиция бдит, да и блоки короткие, не разгонишься. Так громко и так медленно - это смешно. А вот если на улицу не выходить - так это совсем не смешно. Вы только заснули - а тут этот дурацкий рев 50-ти моторов. Как я слышал, назначение этого шума состоит в том, чтобы разбудить сердце обывателя и предъявить сверхчеловеческие свойства рокерской души. И вот теперь эти сверхчеловеки катили рядом со мной - разъезжались со съезда.
До Вест Палм-Бич еще попадались отдельные всадники. Но не дальше. Дальше все рокеры выглядели так: едет машина с прицепом, в ней сидит расхлюстаный сверхчеловек, похожий на бухгалтера, а на прицепе стоит этот самый драгоценный "Харлей" ценою в 20 тысяч. Иногда два сверхчеловека в машине и два "Харлея" на прицепе. Иногда в машине сверхчеловек с супругой, на прицепе походный домик, а за ним уже прицеп с "Харлеями". Из этого нетрудно было вывести, что чей-то "Харлей" едет в контейнере, а сам сверхчеловек летит самолетом. Посмотрев на это дело, я пришел к выводу, что единственный настоящий сверхчеловек на трассе - это я. А кто тут еще бестрепетной вел своего железного коня в неизведанное?
Неизведанное грянуло в пятом часу вечера на подходе к Джексонвиллу. Я катил с устоявшейся скоростью 75 миль, впереди нарисовался какой-то затор, я притормозил. Тут же раздался скрежет, руль вырвало из рук и машину понесло вправо. Руль я удержал, но тут же стало ясно, что на скорости ниже 70 миль он охотно поворачивается лишь в одну сторону. Нужно было въезжать в Джексонвилл и ремонтироваться.
Задача, значит, такая: въехать в незнакомый город после конца рабочего дня и найти механика, который не сдерет втридорога. Рыская наугад и поворачивая по возможности направо, я через час такого механника нашел. Поддатой ирландец посиживал в своей пустой мастерской и чистил винтовку 22-го калибра с длинным изогнутым рожком, как у "калашникова". Тут же на стене у него висел винчестер и еще какая-то пушка. Увидив нашу беду, он радостно сказал, что это будет дорого - 170 долларов. И только завтра с утра. Я радостно согласился и мы поехали искать ночлег.
Чтобы найти ночлег, я заглянул в карту и увидел, что рядом с Джексонвилом есть еще Джексонвил-Бич. По аналогии с Майми-Бич я предположил, что там должны быть дешевые гостиницы. Аналогия оказалась верной. Там была "Holiday-Inn" с номерами по 100 долларов за ночь, "Day-Inn" с номерами по 60 долларов и, наконец старенький деревянный мотель, где запросили 35 долларов. Там мы и остались.
Утром машина была доставлена к ирландцу Вилли и он возился с ней часа три. В конце концов, он содрал на двадцатку больше, чем обещал, зато в деталях показал нам, как надлежит пользоваться историческим винчестером. Из мастерской мы выехали около часу дня, стука не было, во что я никак не мог поверить. Это постыдное безверие едва не погубило все предприятие.
Где-то в миле от мастерской Вилли обнаружилось офисное здание провинциального типа - этакий расползшийся по земле барак. Рядом с ним был огромная автостоянка, на которой только в самом углу приютилось с десяток машин. И мне пришла в голову мысль заложить на этом асфальтовом раздолье несколько пробных виражей. Что я и исполнил.
Джойнт молчал и я уже рулил на выезд со стоянки, когда сзади раздалось короткое басовитое "бу-бу". Клаксон полицейской машины. Я сообразил, что меня просят остановиться немедля. Полицейский подъехал с левой стороны, опустил стекло и жестом велел мне сделать то же.
- Чего ты здесь крутишься? - он был весь из себя белый, толстый, неприязненный, с колючими глазками.
- Да вот, сэр, - завел я волынку, - только сменил "си-ви-джойнт", вот рядом, в миле отсюда, и вот...
- Ходовые испытания проводишь? - врубился он.
- Да, сэр, решил вот...
- А права-то есть?
Это был конец. Я протянул ему в окно свой коцаный лайсенс. Он слегка перегнулся, взял его у меня, глянул.
- Из Майами?
- Да, сэр.
- А куда?
- В Нью-Йорк, сэр.
Своими свинячьими глазками он оглядывал натюрморт: заваленный пожитками кар, перепуганную Кармен, ее вздымающийся бюст и унылого водилу, обремененного всем этим добром.
- Переселяешься?
- Да, сэр...
- Ну, переселяйся. Удачи тебе.
Так и не заглянув в компьютер, он отдал мне права, нажал на газ, и был таков. Тихонько трогая акселератор, я пробрался через центр Джексонвилла, вышел на "Интерстейт-95" и поехал на север с одной думой - еще час и мы будем в Джорджии. Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, прощай, Флорида!
ТИХАЯ ГАВАНЬ
Где-то на середине Джорджии мы увидели первые деревья без листьев. Господи! Мы чуть не заплакали от счастья. Есть еще на свете благословенные места, где деревья не зеленеют беспрерывно, где бывают времена года. Чтобы понять нас, надо прожить в Майами хоть одно лето. Надо почувствовать на собственной шкуре, что это такое - жара, которая начинается в апреле и в ноябре переходит в умеренную жару. Говорят, что в Нью-Йорке бывает жарче. Может, и бывает, не в этом суть. Суть в кумулятивном эффекте. Когда жара пропитывает тебя день за днем все 12 месяцев в году, начинаешь сходить с ума, тихо и незаметно. Этот пресс давит и давит на на нервы, так что когда он вдруг отпускает, становишься малость неадекватным. Это я к тому, что уже в Джорджии у нас стала ехать крыша, но мы этого еще не понимали.
Джорджию мы прошли довольно быстро, а в Южной Королине началось что-то не то. Как-то слишком много стало на дороге машин, особенно большегрузных трейлеров. И трейлеров-поездов, которые во Флориде вообще запрещены. Один раз в заторе меня так зажали, что пришлось съехать на обочину. Практически спихнули. И уже темнело, и спускался туман. Но я упорно ехал - мне было стыдновато за то, что я еду уже два дня и близко даже не укладываюсь в план, начертанный джигитом Педро. Конечно, вчера мы рано закончили, а сегодня поздно начали, но все же... Только "полетного времени" уже набралось часов 20, а мы и до Вашингтона не доехали. Я определил себе программу-минимум - пересечь границу Северной Каролины, и только тогда уж ночевать.
В Северную Каролину мы въехали часов в 10 вечера. Я уже плохо понимал, что творится вокруг. Туман, тьма, резкий свет фар, огромные туши трейлеров, забивших всю дорогу. И заторы, один за другим. Я стал высматривать любой выход с трассы.
Выход назывался Lamberton Я даже не сразу нашел его на карте. Трасса мимо него проходит по холму и съезд в город показался нырком в черную воду. Глушь и тишина. Боже, где мы тут найдем ночлег? Но ночлег оказался тут как тут - прямо у выхода с хайвея стоял мотель класса "Day Inn", только тут он почему-то назывался "Sun Inn". Какая разница, главное, искать не надо. Я заплатил 45 долларов за ночь, взял ключи и мы прямиком отправились в супермаркет - прикупить еды.
Когда мы, наконец, зашли в номер, крыша поехала уже у Кармен. Чего не хватает в Америке нашим женщинам - это собственного дома. Съемные квартиры их раздражают, не дают чувства собственной норки, гнездышка, которое стоит обустраивать. Первое, что они стремятся купить, как только появляются деньги - дом, или на худой конец, квартиру. Были у нас в Майами знакомые, которые после нескольких лет упорных трудов взяли в банке заем и въехали в "кондо". Квартира была хороша, слов нет, но находилась в районе загородных новостроек, в этаком замкнутом поселочке, cave - "бухточке" по-местному. За булкой хлеба надо было ехать миль пять на машине. Значит, нужно минимум две машины на семью, а еще дети подрастают, им скоро на свиданки ездить. И машины нужны приличные - соседи в таких райончиках уже вроде родни, стыдно перед ними на чем попало... А платежей только за квартиру набегало в месяц крепко за 1000. В общем, они уже мечтали от этой квартирки избавиться, но покупателей не находилось.
Но Кармен все это не убеждало. Она вслух мечтала о своей квартире. Квартирка, которую мы снимали в Майми, была ничего себе, довольно удобная, не это ее не утешало. В Джексонвилле мы заночевали в чистенькой, вылизанной, но очень старой развалюхе. А здесь, в Ламбертоне, перед нами был настоящий американский гостиничный номер. Как в кино. Не бог весть что, но - полированныя мебель, две широкие кровати, неяркий свет от торшера, чистота и добротность. Почти новый телевизор. Много места и даже журнальный столик с двумя креслами. Мы уселись в эти кресла, я подтянул к себе пепельницу, стоявшую тут же, и достал сигареты. Кармен посмотрела на меня строго и сказала:
- Слушай, давай не будем здесь курить.
Сначала я даже не понял. Она курила не меньше моего и конфликтов по поводу курения у нас по определению не могло возникнуть. Я посмотрел на нее внимательнее и увидел в глазах огоньки безумия. До меня дошло - после двух дней потрясений она увидела тихую гавань, которая ей понравилась. Она хотела здесь жить и заботилась сохранении порядка.
- Мать, ты что это? - сказал я внятно. - Завтра в восемь утра нас здесь уже не будет. Мы здесь на одну ночь, и все.
Словно проснувшись, она вздохнула и тоже достала из сумочки сигареты.
ПОСЛЕДНИЙ БРОСОК НА СЕВЕР
Когда утром мы вышли к машине, она стояла с запотевшими стеклами. Утренняя свежесть показалась нам вроде морозца. Господи, хорошо-то как! Откушав чем бог послал в забегаловке, незамеченной ночью, мы поднялись на трассу. Задача была проста: проехав за два дня половину пути, сегодня мы должны были проехать вторую половину. В конце концов, нас ждали.
Судя по карте, до Вашингтона сложностей не должно было быть, это там уже начинались всякие обводные дороги и прочая мура. На деле сложности начались еще до Ричмонда. Сначала мне показалось, что этот Ричмонд стоит где-то в горах. По крайней мере, дорога шла все вверх и вверх, и я посетовал Кармен, что этак движок загубить недолго. Она сказала в ответ, что по ее наблюдениям дорога идет нормально - то вверх, то вниз. Я смолчал, но удвоил бдительность. И оказался таки прав. Скоро дорога пошла вниз. Вниз, вниз, опять вниз. Изредка попадались ровные участки, а так все вниз. По моим прикидкам получалось, что Вашингтон расположен ниже уровня моря, а про Нью-Йорк и вообще в преисподней. Что ж это, господи, почему мне никто не сказал? Это было странное и страшное ощущуение - умом я понимал, что чувства меня обманывают, но на чувства это понимание никак не влияло. Мне все казалось, что дорога идет вниз, а когда она действительно шла вниз, казалось, что мы катимся в пропасть. Я матерился под нос и непрерывно курил.
Несколько освежил меня славный город Вашингтон, который я вздумал объезжать по кольцевой. Я едва не проскочил выход на Балтимор, а когда все-таки не проскочил - засомневался, туда ли я попал. Повернуть было нельзя, я поехал на авось и оказалось, что попал все-таки туда. Кармен еще как-то реагировала на мои сомнения, но я видел, что она уже на последнем издыхании. Она была не создана для таких треволнений, о чем не уставала говорить. До Пенсильвании все шло сравнительно гладко, даже как-то слишком гладко - в Мэриленде, например, все время попадались указатели с крупной надписью "Нью-Йорк", - что нас очень вдохновляло. Но когда мы пересекли границу Пенсильвании и въехали в городок Честер, предваряющий Филадельфию, оказалось что крупные надписи про путь в Нью-Йорк столь же коварны, как крупные надписи про путь к коммунизму. В Честере не было ни одного указателя со словом "Нью-Йорк" или словом "Нью-Джерси"!
По карте выходило, что в принципе можно и дальше держаться "Интерстейт-95", проехать Филадельфию, и там уж перебраться в Нью-Джерси. Но начертание этого пути мне не нравилось. А кроме того, в Честере есть мост, который выводит прямо в Нью-Джерси, а там уж и заветный "Тернпайк" рядом. Оставалось только найти этот мост, что было бы гораздо легче, если бы в голове у меня не засела мысль,что он должен быть обозначен как "Мост в Нью-Джерси" или вроде того. Повторяю, ни одной надписи со словом "Нью-Джерси" мне в Пенсильвании так и не довелось увидеть - может быть, у них холодная война с Нью-Джерси?
Как бы то ни было, пометавшись по городу и доведя Кармен до состояния прострации, я рассудил, что выражение "язык до Киева доведет" должно быть справедливо и в отношении Нью-Йорка, и стал наводить справки у местных лавочников. Они-то мне и сказали, что мост, котрый я ищу, называется "Мостом командора Барри", так и он обозначен.
Я пересек, наконец, этот мост и тут у меня зажегся индикатор уровня масла. Я долил масла, поехал, - через минуту из-под капота повалил дым. Кармен стало нехорошо. Я опять остановился, поднял капот и обнаружил, что просто забыл завинтить крышку маслоприемника. Хвала япошкам, которые собрали этот "додж" - они собрали его так, что крышка никуда не улетела, она валялась тут же, на моторе. Долив опять масла и завинтив крышку, я поехал дальше и тут осознал, что нахожусь не на "Тернпайке", а на "Интерстейт-295", идущей паралельно Тернпайку. Уже смеркалось, дело шло к ночи. Не обращая внимания на зудеж очнувшейся Кармен, я мучительно вспоминал, где можно перебраться на спасительный Тернпайк - и никак не мог вспомнить.
- Дай-ка я взгляну на карту! - прервал я рассуждения подруги о тяжкой женской доле и взял курс на обочину.
Я катил в левом ряду, но дорога была почти пуста. Мне же она показалась совсем пустой, поэтому я круто пересек правую полосу и остановился. Слева от меня тенью пронесся полицейский "форд" и остановился впереди меня метрах в тридцати. Из него вышел дивно изукрашенный мент - кажется, только в Нью-Джерси они носят шляпы, ломпасы и аксельбанты. Было ясно, что вышел он по мою душу - я же его подрезал! Ах ты, мать твою! Я хотел сделать еще одну глупость - выйти из машины - но он рявкнул в матюгальник, чтобы я сидел на месте.
- Все, приехали, - объяснил я Кармен, бросил лайсенс на переднюю панель около окна, положил руки на руль и повесил на них главу. Мент приближался походкой рубаки с шашкой наголо.
Но лайсенс он даже в руки не стал брать. Даже наклонятся не стал. Осмотрев машину и нас взором горного орла, задал вопрос:
- В Нью-Йорк едете?
- Да, сэр, - признался я.
- Вы на верном пути! - провозгласил он он бодро. - Ищете Тернпайк?
- Да , сэр.
- И не можете найти? Это просто. Я доведу вас до выхода, там поедете прямо и дважды повернете налево - вот вам и будет Тернпайк. А сейчас следуйте за мной!
С этими словами он повернулся и пошел к своему форду.
На выходе он мигнул нам стоп-сигналами и улетел вперед. Довольно долго, как показалось, я ехал до первого левого поворота, а перед вторым поворотом увидел знакомую фигуру - наш бравый мент уже проверял у кого-то права. Не очень -то хотелось, чтобы он нас заметил, но он заметил и помахал рукой.
На Тернпайке Кармен стало совсем плохо. Она уже ничего не комментировала, а как бы спала наяву, тихонько поскуливая. Я летел как комета в открытом космосе - вокруг роились какие-то огни и массы, а я пытался разыскать среди них маяк "Макдональдса". Или "Бургер-Кинга". Нужна была жареная картошка.
"Макдональдс" отыскался. Около него была стоянка размером с футбольное поле, неосвещенная и вся забитая машинами. Место нашлось лишь дальнем углу.
- Не оставляй меня, - умоляла Кармен, - мне страшно!
- Мне нужно дорогу узнать, - нагло наврал я и ушел в ночь.
В "Макдональдсе" я купил еды и стал кормить Кармен картошкой. Она сначала отказывалась, но я настоял, и картошка возымела свое обычное действие: Кармен ожила. Не знаю, в чем тут фокус, просто по опыту мне было известно, что только жареная американская картошка способна вывести Кармен из депрессии.
Можно было ехать дальше. Уже ни о чем не думая - да я уже и не был к этому способен. Приключения этих трех дней и двенадцать часов за рулем полностью освободили меня от нормальных человеческих чувств. Машина валилась в пропасть, гремела музыка, летели огни, а в голове у меня было только одно: дорога выведет меня прямо на "Мост Джорджа Е. Вашингтона".
И вот он возник передо мной - невообразимо огромный, с гирляндами огней на канатах, уходящих в космос, с опорами, укорененными в бездне. Зрелище, грандиознее которого я не видел во всю свою жизнь. Врата столицы вселенной.
МОРАЛЬ
Если вы собираетесь впервые в жизни ехать из Майами в Нью-Йорк, то:
- лучше не садиться за руль с похмелья, даже с легкого как это сделал я;
- не следует доверяться никаким Педрам, а следует умножать сказанное ими на три;
- не следует ехать на неисправной машине, дороже выйдет;
- масло нужно не доливать, а менять, - как перед выездом, так и на второй день пути. А то полетят кольца в цилиндрах, как у меня они полетели;
- при разговоре с ментами следует помнить, что легче всего они понимают выражение "йес-сэр". И лучше сразу сознаваться во всем, в чем они вас уличили, если только это не преступление. Выражение "ноу-сэр" они тоже понимают, но хуже;
- лучше ехать в одиночку. Конечно, любимая женщина будет потом вами гордиться, но до этого вы такого наслушаетесь... Да и на картошке сэкономите.